Текст книги "Побег аферистки"

Автор книги: Любовь Овсянникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Игорь Свиридович только нервно заелозил на сидении и ничего не ответил, тем не менее понял, что от искреннего разговора не открутиться. По крайней мере врачу, который возьмется за операцию, он вынужден будет хотя бы схематично рассказать, где и как потерял зрение.

5

В конце концов поезд погрузился в покой – позади остался Харьков и все расположенные недалеко за ним искусственные преграды, откуда набегали ретивые слуги суверенитетов, чтобы мордовать людей. Пассажиры укладывались спать. Игорь Свиридович, который подремывал еще с вечера, теперь не мог понять, спит он и видит сон или все происходит на самом деле.

Они только что выехали из небольшого поселка Шатой, где останавливались на ночлег в довольно запущенном отеле, больше похожем на дом колхозника, которых в наших краях полно вблизи овощных рынков, и ехали дальше на юг. К цели их поездки – историко-археологического музея-заповедника в Итум-Кале – оставалось добираться не больше тридцати километров. Учитывая, что дорога имела твердое покрытие и была не очень загружена транспортом, они планировали за один день познакомиться там со всеми выдающимися памятками и возвратиться назад в Шатой, где оставили за собой комнату еще на одну ночь.

За ближайшим холмом к ним в купе постучали, радушный мужской голос попросил его выйти и показать документы.

– Куда едем? Что везем? Откройте багажник, – командовал постовой.

Игорь Свиридович никак не мог сообразить, как этот мужик оказался в их поезде, а потом плотнее сомкнул веки и погрузился в настоящий сон. Но спал тревожно, часто вздрагивал и дергался, будто спотыкался или отскакивал от какой-то ямы. Не удивительно – тяжелые воспоминания не отпускали его от себя, а после разговора с Олегом и проверок на границах он переволновался, и теперь призраки прошлого настигали его во сне.

Беспокоила также молодость, как всегда в таком возрасте. Но тут у него все так совпало… – то ли время проглотило его молодость, то ли она сама забрела не туда.

Время его молодости было поистине странным – короткий промежуток между тем, что отмирало, и тем, что взрывообразно шло на смену. С одной стороны, из-под ног людей еще не выбили твердую основу и не задавили их петлей лживой демократии, а с другого, – люди ощутили перемены и, конечно, как всегда, с радушием встречали их и надеялись, что перемены принесут улучшения. Уже можно было говорить все и за это еще не стреляли в спину. Такое время не могло продолжаться бесконечно.

Они с женой, кажется, понимали это и потому выписывали почти десяток наименований «толстых» литературных журналов и популярных изданий, которые стали доступны после долгих лет дефицита на интересную периодику – просто при социализме читали все, и читали хорошую литературу, а теперь далеко не у всех было на это время, да и читали люди всякую развлекательную дрянь.

Да… тогда в их окружении каждый новый номер «Москвы» или «Нового мира» прочитывался от корки до корки. Они с молодым воодушевлением вникали в полемику между двумя лагерями, на которые тогда разбились публицисты, писатели, весь литературный мир, а может, и весь народ, – кто-то спешил довериться доброму дяде Сэму, который сыпал обещаниями, а кто-то призывал не отказываться от отцов, на глазах поверженных и нищавших. Потом живо, заинтересованно и долго в коллективах обсуждали прочитанное. Они с женой тоже были такими же, за тем исключением, что не очень доверяли искренние мысли даже бывшим друзьям-товарищам. Молодцы, что еще скажешь?

И вот одно из типичных противоречий: с одной стороны, они видели перемены, бурление событий, участвовали в них, но параллельно, с другой стороны, ими безраздельно владела инерция старого образа жизни. Поведение, вкусы, привычки, традиции, вообще восприятие действительности, отражающееся на поступках, – все это опиралось на старую мораль и вчерашние ценности. Они даже не подозревали, что эти столпы тоже крушились и менялись сейчас в их мире, заменялись на колышущиеся, неуловимые, лживые фантомы. Логика, история и философия прежних веков в их представлении казались настолько прочными, что им ничто не могло повредить, казались настолько незыблемыми, что могли выдержать любые молодые заблуждения. А оно же не так было…

Получив после многолетней работы без отдыха законный месяц отпуска, они решили поехать «дикарем» по Северному Кавказу, чтобы увидеть и пофотографировать редкие в туристическом значении места. Отправлялись не одни – с ними ехала еще одна супружеская пара, коллеги по работе: Махрик и Тамара Нохчиевы, желающие посмотреть родину Махриковых предков. Если честно, то именно Махрик и предложил им выбрать и осуществить именно этот маршрут. А что – купить новую шикарную «Волгу» и ездить поездом? Или продолжать валяться на морском пляже, в то время как купленная красавица-машина будет стоять на приколе? Да это же смешно!

Так вот за Шатоем их остановили. Расспросив, кто они и куда едут, работник патрульной службы приветливо сказал:

– Этот участок дороги временно закрыт – ремонт. Если желаете, я провезу вас объездной дорогой. Это хоть и недалеко, но вы сами будете блуждать. А мы все равно едем проверять посты в том направлении.

Игорь Свиридович не может себе простить, что тогда, находясь в чужом краю, среди чужих людей, проявил такое легковерие – согласился съехать с основной трассы и податься черт знает за кем подозрительными объездами. Но ведь он не сам это решил! Его коллеги, взятые в поездку в качестве гостей, просили не возвращаться назад, а ехать дальше до намеченного объекта! И все-таки он себя корил за то, что не почувствовал опасности. Хотя и понимает теперь, что ни убежать, ни как-то по-иному избежать ловушки, в которую они попали, все равно бы не удалось, так корень зла вырос не из встречи под Шатоем, а гораздо раньше

Конечно, не проехали они и пары километров, как их остановили вооруженные люди и повели в какой-то сарай, кое-как сооруженный под ближайшей горкой, а там бросили на голую землю. Разбойники даже не прятались под масками, в этом не было надобности – из-за заросших шерстью лиц они казались одинаковыми, как китайцы.

Задержанные ничего не понимали, ведь это произошло тогда, когда еще никто не слышал о заложниках, выкупах, рабстве и прочих демократических «прелестях» наступающего нового строя, – они стали первыми жертвами обретенной «свободы». Они пали жертвами потому, что не корректировали под «свободу» свои представления о мире.

А первыми выигравшими от той свободы были те, кто знал, зачем разрушал страну и устоявшуюся в ней жизнь, – ворье и цеховики, накопившие такие криминальные деньги, что каждому из них захотелось иметь собственное государство. Для этого ворье и цеховики, а также воспользовавшиеся их алчностью внешние враги, окружили себя более мелкими бандитами – собственным войском. Но денег много не бывает. Видно, и здесь награбленного не хватало для задуманного. А проверенный метод приобретения доходов и накопления капитала на Кавказе известен еще с царских времен – разбой, похищение людей для выкупа.

– Вот тебе и дружба народов! Эх, плохо мы учили в школе историю, – помнится, сказал Игорь Свиридович, когда до него дошло, куда они вляпались.

– И без толку читали умные книжки и публикации, раз не смогли сделать из них полезные выводы, – прибавила его жена. – Кажется, мы пропали. Давай прощаться.

– Тихо, успокойся.

Что еще мог сказать жене Игорь Свиридович? Вдруг Махрик вскочил на ноги и заколотил кулаками в дверь. Он что-то громко доказывал на чеченском языке и только когда изнемог и утратил веру, что к нему прислушаются, прокричал по-русски:

– Откройте, мы свои! Вы не можете нас удерживать!

Тем не менее его бунт не прошел незамеченным – через два дня Махрика вывели из сарая, и больше его тут не видели. А еще через неделю так же бесследно забрали и Тамару. Значит, махрик ее спас. Трудно сказать, было ли это приключение подстроенным бывшим коллегой, или так произошло неожиданно. Дальнейшие события указывали на участие Махрика в их похищении, но его могли взять на испуг и принудить это сделать. Короче, не суди…

В конце концов дошла очередь и до Огневых – ночью их перевезли в другое место, более приспособленное для постоянного пребывания, и сказали, что они здесь будут жить, пока их родня не заплатят выкуп.

– Если хотите скорее оказаться дома, напишите письмо своему известному родственнику, пусть вынимает деньги из сундука, – посоветовали им.

– Нам некому писать, – сказал Игорь Свиридович, сделав вид, что не обратил внимания на слова об известном родственнике или не понял их.

– Ну, смотри, – толкнул его ногой боевик, который всеми повадками был похож на талантливого внука отставного гестаповца. – Мы подождем, пока ты созреешь.

– Что с нами будет? – пролепетала Любовь Петровна, чтобы отвлечь бандита от мужа, а мужа – от желания дать наглецу сдачи.

– А что бывает, когда не в коня корм? – гоготнул охранник. – Или вы думаете, что попали на курорт и вас здесь будут кормить за счет профсоюза, которому вы взнос сделать не желаете? Так как, будете ждать с моря погоды?

– Мы подумаем, – пообещал Игорь Свиридович.

Говорят, что с любым несчастьем тяжело только первую ночь провести, а на утро оно уже кажется и не несчастьем, а новым порядком вещей. Может, и так, но Игорю Свиридовичу очень не хотелось разлучаться с женой ни при жизни, ни после смерти.

– Надо бежать, – сказал он. – Немного потянуть время, усыпить их бдительность и бежать.

– Куда? Мы же так далеко заехали от своих!

– Что-то придумаем.

Дни тянулись монотонно и долго. Их содержали без света и прогулок, хуже преступников, благо, что в наземном сооружении, так как в помещении ощущался поток свежего воздуха. В конце концов снова вместе с дежурным, приносящим еду, к ним зашел мужик с полномочиями переговорщика.

– Ну что, надумали написать родным? – спросил он, агрессивно плюнув в сторону.

– А вы разве сами к ним не обращались? – спросил Игорь Свиридович.

– Нет, но можем и сами обратиться, только в таком случае придется кому-то из вас отрезать голову и повезти на опознавание, иначе нам не поверят. Скорее это будете вы, сударыня.

– Я напишу! – воскликнул Игорь Свиридович. – Только при одном условии.

– Вона как! – заржал вымогатель. – И что это за условие?

– Вы должны каждый день выводить нас на прогулку. У нас уже ноги атрофируются от недвижимости.

– Хорошо.

– Только я напишу не этому, кого вы имели в виду. У меня есть по-настоящему зажиточный родственник, тихий и неизвестный, – Игорь Свиридович быстро черкнул писульку выдуманному лицу. – Придется вам ехать в Якутию, – сказал, передавая записку. – Зато, сами понимаете, там алмазы и все такое. Он не откажется.

На следующий день им разрешили недолго погулять вокруг тюрьмы. Это был тоже небольшой сарай, но уже не из досок, как предыдущий, а из какого-то крепкого материала, похожего на песчаник или ракушник. Его стены с обеих сторон были обмазаны рыжей глиной, как в мазанке. Неподалеку виднелось еще несколько таких сооружений, а дальше стояли полноценные дома. Похоже, там размещались комнаты для дежурных, кухня, склады и гаражи. Короче, это был такой себе небольшой лагерь для содержания заложников. Посредине между всеми сооружениями лежал плац с ровным, хорошо утрамбованным грунтом. На плацу были разбиты беговые дорожки и установлены примитивные спортивные снаряды.

А дальше расстилалась нетронутая природа, характерная для этих мест – горные нагромождения перемежевывались полянами с буйной растительностью.

После прогулки Игорь Свиридович повеселел. Он показал жене свою находку – что-то наподобие сломанного ножевого полотна без рукоятки.

– Есть чем делать подкоп, – сказал он.

– Здесь грунт каменный, и потом нам негде прятать выдолбленную из подкопа землю. Может, лучше вынуть несколько каменных блоков? – предположила Любовь Петровна. – Раз здесь стены обмазаны глиной, то и кладка может быть сделана на глиняном растворе.

– Увидим, – решил проанализировать все возможности Игорь Свиридович.

Теперь заложники демонстрировали хорошее настроение, подчеркивая, что не сомневаются в скором освобождении через выкуп. Они даже шутили друг с другом и задевали часовых, сопровождающих их на прогулках.

А через неделю их план побега удался. Они не пошли в людные места, а пробирались к поселениям, отдаленным от Шатоя, малозаметными тропинками. Несколько дней крутились на одном месте и питались ягодами, корешками, сырыми грибами. Но вот набрели на вполне мирную группу людей, которые просто отдыхали на природе.

– Вот еще одни чудаки живут как в советские времена, не чувствуют опасности, – сказал Игорь Свиридович, имея в виду то, что и они тоже проявили безрассудство.

– А может, они уже здесь пошли дальше за перестройки, – предположила его жена. – Просто уверенны, что правят миром, и никого не боятся.

– Ничего, кто-то пользуется нашим добром, а мы попробуем воспользоваться их добром. Давай? – предложил Игорь Свиридович.

– Годится.

Отдыхающие в как раз купались в небольшом водоеме. Видно, освежались перед ободом, так как на молодой траве возле их палаток была расстелена скатерть с выставленными на ней яствами. В стороне тлели черные головешки сгоревшего костра, а над ним в котелке доходило до готовности тушеное мясо. Поодаль, под деревьями, стоял видавший виды советский внедорожник с брезентовым верхом – УАЗ, а по-народному «бобик». План выработали мгновенно.

– Ты берешь еду и подползаешь к «бобику», а я тем временем разберусь с замком зажигания, – распорядился Игорь Свиридович.

УАЗ стоял на пригорке, а дорога вела вниз, поэтому заводить машину, чтобы сдвинуть с места, не требовалось – достаточно было снять с тормозов и позволить свободно катиться. Это было беглецам на руку. Ведь пропажу машины хозяева заметили не сразу, а тогда, когда после холодных закусок дело дошло до горячего мяса. Тогда и женщины загалдели, что и овощей на столе оказалось мало, и часть хлеба куда-то подевалась, и нераскрытые консервы пропали.

А тем временем Игорь Свиридович и Любовь Петровна уже на полной скорости неслись подальше от этого места. Они на ходу утоляли голод и прикидывали, куда лучше ехать. Их карты пропали вместе с новенькой «Волгой», поэтому полагались только на свою память.

– Надо поворачивать восточнее и выезжать к Каспию, может, удастся добраться до Махачкалы, – говорил Игорь Свиридович. – А оттуда и домой как-то доберемся – там есть аэропорт, куда прибывают самолеты с нашими экипажами.

– Будут искать нас…

– Проедем, сколько удастся. Вот гады, – рассердился Игорь Свиридович, – такую хорошую технику разворовывают, – и он ударил ладонями по рулевому колесу. – Эта машина официально находится на балансе вооруженных сил, а они на пикник ею ездят.

– Надо своевременно бросать ее и пробираться пешком. А может, нам люди помогут?

– Может…

6

Они ехали часа два по бездорожью и почти безлюдными местами – во всяком случае, если здесь кто-то где-то и был, то на них внимания не обращал. И вот начали появляться жилые постройки, ощущалось приближение достаточно большого для этих краев поселения.

– Выходим! – Игорь Свиридович аккуратно оставил машину под развесистыми орешниками. – Пусть забирают целую и невредимую. Прихвати еду и аптечку! – крикнул жене.

Первые километров десять они почти бежали, обходя с юга поселок Дай.

– Шатойский район, – прочитала Любовь Петровна на одном из указателей.

– Не задерживайся!

Потом отдохнули в подлеске, еще подкрепились едой, чтобы легче было двигаться, и пошли скорым шагом. По дороге им случился ручей с чистой водой, который быстро бежал дальше вниз.

– Давай вымоемся, – предложила Любовь Петровна, – так как нас за один вид задержат.

В машине они нашли заплечный брезентовый мешок и кое-какую одежду, видно, кто-то здесь разделся перед купанием. Кстати, в кармане мужской куртки оказался кошелек с деньгами, которых им хватило бы на билеты домой. Пришлось позаимствовать те вещи, чтобы не бросаться в глаза прохожим и облегчить себе побег из плена. Теперь они были похожи на двух туристов, путешествующих автостопом.

Все указывало на то, что им удастся осуществить задуманное. Но не такими были наброски судьбы. На третий день их путешествия, когда они ощутили себя в относительной безопасности – в самом деле, не могут же какие-то бандиты распространять свою власть на всю республику? – возле них остановился старенький «москвич». Из окна высунулась физиономия седого старика.

– Может подвезти? – спросил он. – Солнце палит, а вы без шляп.

– Нет, спасибо, – ответил Игорь Свиридович, – нам недалеко.

– Ну, как знаете.

Старик уехал. А минут через десять их догнали мужики на мотоциклах, правда без оружия, зато с крепкими веревками. И все началось сначала.

Милый старичок оказался лесником и главой многочисленной семьи, которая имела подпольный бизнес – цех по изготовлению мужской одежды. Трудилось в цехе в целом человек сто, и все находились в одном месте – в большом погребе. Там стояло швейное оборудование и были организованы рабочие места. Рядом находились примитивные бытовые удобства общего пользования, а к ним примыкало два больших помещения – женская и мужская спальни.

– Вот мы и прибыли на конечную остановку, – сказал Игорь Свиридович, когда после тряской езды их развязали и сняли мешки с голов. – Отсюда не убежишь, мы в подземелье, – и он взглянул вверх на облицованный кирпичом потолок, по которому шла внешняя электропроводка.

– Зато нас не убьют, – бодряще промолвила Любовь Петровна. – Будут беречь как рабочую силу.

Их пребывание в рабстве растянулось на много лет. Правда, произошли изменения, которые в конце концов привели к освобождению.

Несмотря на тепло, которое сюда подавали, и на примитивную вентиляцию, люди часто болели, заражая других, а иногда и повально умирали. Тогда их надзиратель волновался, приказывал беречься, тепло одеваться, больше двигаться. Он даже внедрил что-то наподобие производственной гимнастики, но это были полумеры.

– Это полумеры, – сказала однажды Любовь Петровна. – Просто смешно рассчитывать, что это поможет.

– Ты можешь что-то лучшее предложить? – подскочил к ней злой чеченец с нагайкой.

Милый благожелатель иногда стегал тем орудием своих рабочих – когда выполнял функции технического контроля, боролся за качество продукции.

– Да, – спокойно ответила Любовь Петровна. – Очень простой и эффективный метод профилактики.

– Иди сюда! – скомандовал надзиратель.

Любовь Петровна оставила свою швейную машину и отошла в закоулок начальника. Там она изложила свои соображения.

– Надо собирать травы, ведь их здесь много, делать оздоровительные и витаминные чаи и поить рабочих. Кроме того, засушенное целебное зело можно использоваться как лекарство.

– Этим некому заниматься, – буркнул начальник недовольно, и видно было, что он говорит искренне, по большому счету полагая эту мысль целесообразной. – И нет соответствующих знатоков.

– Вы можете не соглашаться, но это не значит, что мне нельзя сказать вам, что вы в обоих случаях ошибаетесь.

– Говоры проще! – гаркнул надзиратель. – Не тявкай по-слюнтяйски.

– Разрешите этим заняться мне, – сказала она и открыто посмотрела в глаза остолбенелому чеченцу. – Я возьму на себя хлопоты по оздоровлению ваших людей. Во-первых, я специалист по траволечению. А во-вторых, я не стану убегать от своего мужа. Я его никогда не брошу.

Чеченец дня два обдумывал предложение. Видимо, с кем-то советовался. Наконец, опять позвал женщину в свой закуток.

– Хорошо, – сказал примирительно. – Я тебя освобождаю от шитья и поручаю заниматься здоровьем рабочих. Но гляди мне, чтобы теперь они не болели.

– А я как раз передумала, – ответила Любовь Петровна. – Это большая ответственность. Просто так мне эта головная боль не нужна.

– А не просто так? Чего ты хочешь?

– У меня есть одно условие.

– Ха! Еще и условие? Какое, интересно.

– Вы должны хотя бы пару раз в неделю выводить моего мужа на свежий воздух.

– Зачем?

– Он же певец. У него сильнее обычного развиты легкие и за ними надо ухаживать, иначе он заболеет.

Надзиратель еще два дня согласовывал этот вопрос с владельцем предприятия и под свою ответственность получил согласие.

– Но если она убежит, – предупредил лесничий, – или доставит нам неприятности, я тебя разорву.

– Куда она убежит – раздетая, разутая и с пустыми руками? Разве не понимает, что тогда мы не пожалеем ее мужа и казним показательно, другим в острастку?

Захваченные в рабство люди даже не подозревали, что их подземная тюрьма находится в лесу, далеко от больших поселений и оживленных дорог. И вот оказалось, что это именно так. Хотя именно это подавало Любови Петровне особые надежды. Со временем она поняла, что на территории Чечни сложилась нездоровая обстановка, и это приведет к вооруженным конфликтам. А значит, рано или поздно здесь появятся люди из ФСБ или даже ИГРУ. Другого выхода у нее не было, и она настроилась терпеть и ждать, не упуская малейшего счастливого случая. Мало-помалу она превратилась в бабку-травницу, массажистку, процедурную медсестру, сиделку и просто добрую советчицу. Она чрезвычайно тщательно следила за тем, чтобы не вызывать подозрений у начальства. И ждала благоприятного момента. Ждала и ждала…

И вот такой момент настал – однажды, в начале осени.

В тот день она отошла немного дальше от входа в подземелье, приблизилась к каменным холмам, между которыми петляла какая-то дорога. Надзирателю она сказала, что будет собирать плоды и травы, растущие на освещенных солнцем сухих полянах, и предупредила, чтобы он не волновался. Это было правдой только наполовину – она старалась чаще бывать вблизи мест и дорог, где могут объявиться федеральные группировки.

Но увидела людей, которых ждала, не на дороге, а между каменными валунами на обочине. Их было всего трое. Зато они были молодые, сильные и хорошо вооруженные – настоящие подготовленные бойцы.

– Я своя! – прошептала громко, когда убедилась, что трое молодых мужнин в пятнистой полевой форме ее тоже заметили. – Мы здесь находимся в рабстве. Спасите нас!

Ее поняли с двух-трех фраз.

Операция по освобождению рабов продлилась не дольше четверти часа. Затем освобожденных собрали в кучу, велели слиться с ландшафтом и ждать, пока решится их судьба. Капитан спецназа ИГРУ, который был здесь старшим, связался со своим начальством и сообщил об изменениях в обстановке, а именно – об освобождении большой группы рабов. Он выслушал ответ, после чего приставил к освобожденным охрану из двух своих помощников – лейтенанта и прапорщика, а основной приказ отправился выполнять сам.

– Товарищ капитан, разрешите помочь вам, – от группы освобожденных отделился Игорь Свиридович и остановился рядом с капитаном. – Я когда-то тоже служил в армии.

– Умеете пользоваться оружием?

– Так точно!

– Тогда, ставлю задачу. В последнее время на территорию Чечни проникают группы боевиков, которые прошли подготовку на военных базах дружеской нам Грузии. Они одолевают Кадорское ущелье и идут вглубь нашей территории именно по этой дороге. Мы должны выследить и взять в плен полевого командира Хаттаба, а если люди из его группировки откроют огонь, то уничтожить всех. Понятно?

– Так точно!

Любовь Петровна не отходила от мужа, не могла на него насмотреться, ласкала его тихо произнесенными словами – делала то, от чего воздерживалась долгие-долгие годы. Они лежали за каменной глыбой, всматриваясь в малейшее облачко пыли, поднятое на горизонте. Прошло несколько томительных минут ожидания, вдруг послышался грохот груженной машины и на дороге появился УАЗ с людьми. Капитан ИГРУ повел взглядом, дескать, это гражданские, пропускаем. Машина уже почти поравнялась с засадой, когда Любовь Петровна поняла, кто это едет и что их не собираются задерживать.

Она стремительно выскочила наперерез машине с криком: «Стойте! Это переодетые бандиты!». Конечно, военные среагировали мгновенно, и скоро все пассажиры УАЗа лежали на земле лицами вниз.

– Это бандиты! – объясняла Любовь Петровна. – Тот седой старик – это владелец подпольного цеха, где мы были рабами. А это его сыновья и зятья, именно они захватили нас с мужем в плен, когда старик навел их на нас.

– Мы учителя, – проблеял кто-то из пассажиров УАЗа. – Мы работаем в местной школе.

– Не верьте им! – кричала Любовь Петровна. – Это не имеет значения. Старик тоже на государственной службе, он лесничий. Но ведь и бандит!

– Держать их на прицеле до дальнейших распоряжений, – отдал приказ капитан ИГРУ Игорю Свиридовичу, а сам начал вызывать на связь оперативного офицера военной базы.

Между теми, кто лежал лицом вниз, возникло едва заметное волнение. Они обменивались очень многозначительными взглядами, пыхтели, излучали волны большой опасности. Даже со стороны чувствовалось, что они затевают нешуточное дело.

– У них бомба! – вдруг поняла Любовь Петровна и зашлась криком.

Дальнейшие события развивались так стремительно, что не все успели за ними уследить. Женщина просто стрелой сорвалась с места, подбежала к мужу, что продолжал стоять над задержанными с автоматом наготове, и вырвала у него оружие. С невероятной силой она оттолкнула его подальше от опасности и тут же дала очередь по своим мучителям. Вслед за выстрелами прозвучал мощный взрыв и взрывной волной Любовь Петровну отбросило на обочину.

Шестеро чеченцев превратились в трупы. В конце концов они сами этого хотели, стараясь то ли метнуть свою бомбу в других, то ли самим подорваться. А Любовь Петровна ударилась спиной об валун и потеряла сознание. Она медленно сползла на землю и легла под камнем увядшим цветком.

– Что вы наделали! – закричал капитан ИГРУ, и от этого крика она пришла в себя.

– Какой сейчас год? – спросила она тихим шепотом у капитана, укоризненно глядя на него исподлобья.

– А что? – капитан удивился. – Две тысячи первый.

– Пятнадцать лет… Долгих пятнадцать лет эти изверги удерживали нас в подземелье. В рабстве! А вы теперь спрашиваете, что я наделала. Я возвратила долг за отобранную молодость, за разрушенное здоровье, за надругательство над нашими душами. Вот что я сделала.

«А теперь порядочных, смелых людей судят за убийство этих кровопийц. Нашли мирных жителей! – думал Игорь Свиридович. – За что такая несправедливость? А подсудимые не могут сказать, что в их операциях добровольно участвовали некоторые лица из числа освобожденных рабов. В условиях нарождающегося мира не хотят углублять конфликт между народами, находящимися по разные его стороны. Ребята, как вам помочь?». И он зарыдал.

Он уже не вспоминал, что после освобождения еще три года воевал вместе с той группой военнослужащих, идя за ними по местам выполнения спецопераций и, когда возникала необходимость, выполняя всю «черную работу». Ведь он был анонимом, что с него взять? А на войне как на войне – всегда есть ситуации, где законы мирного времени бессильны остановить зло и надо давать адекватный отпор на террористические действия иностранных лазутчиков и своих предателей. Кто-то должен взять на себя смелость это делать.

А потом он получил травму, неожиданную и тяжелую, – какой-то бандит пустил автоматную очередь, целясь в него, а попал всего лишь в валун, за которым он спрятался. Мелкие осколки этого камня прыснули в его лицо и повредили глаза. Так он стал калекой. Но верные друзья позаботились о нем, сколько на то было их возможностей.

С тех пор он стал Огневым Игорем Свиридовичем, а его жена Огневой Любовью Петровной, и они навсегда распрощались со своими настоящими именами.

Нет, сейчас он не вспоминал об этом. Он просто плакал от бессилия, что не может помочь своим спасителям.

7

Найти в Москве Нелю Потомаку, носящую в браке фамилию Серебро, для Татьяны было несложно.

Обнаружив подругу Лизы, она сразу же ей позвонила и договорилась о встрече в кафе, неподалеку от дома Нели, теперь Нели Павловны – уважаемой женщины.

С виду Неля Павловна была яркой и солидной – невысокая, полная, как в народе говорят, пышечка; крашенная в ярко-рыжий цвет, с выражением собственной значимости на лице. Но, вкуса не демонстрировала. Учитывая, что она имела художественное образование, – пусть мастера-декоратора тканей, а все-таки это кое-что весило – можно было ждать большего. Но ей явно обучение не пошло в прок.

Это видно было даже по подбору цветов: ярко-малиновый шарфик совсем не подходил к зеленому демисезонному пальто, а более всего к прическе, не говоря уж о том, что его убийственный цвет вообще не подходил женщине такого возраста и типа. Равно как и фасон пальто – почти мини на толстушке, что делало ее разжиревшей коротышкой.

Красой женщина тоже похвалиться не могла – немного широковатое лицо с коротким задранным вверх носиком, полные подвижные губы, обвисший подбородок.

Неля Павловна сидела за отдельным столиком, как женщины и договаривались, широко расставив колени, и небрежно постукивала сложенной в трубку газетой по столу. Это был знак, чтобы Татьяна ее узнала.

А Татьяна, получив в конце концов возможность нормально одеваться и не скрывать своего благосостояния, наоборот представляла собой образец сдержанной, стильной женщины, которая чудесно знает себе цену. Черно-белая гамма ее одежд напоминала и седые дымы, поднимающиеся над кучами сжигаемой старой листвы; и прозрачный туман, по утром все чаще окутывающий рассвет; и ранние сумерки после еще пригожих дней и хорошо подходила к серебряной закрытой обуви и так же аксессуаров – взвешенное равновесие периода, когда с летом прощаться еще не хотелось, но уже надо было избегать переохлаждения.

Молодая женщина недавно отпраздновала свое двадцатипятилетие. Правда, пригласив в шикарный ресторан Игоря Свиридовича и Олега Владимировича – его преданного помощника, – официальным поводом кутежа объявила завершение их лечения в клинике Эдмонда Германовича. Дескать, обмоем наше терпение в стремлении к цели и полученную вследствие этого облагороженную внешность. Шутка имела основание – Татьяне вернули естественную красоту и сняли с лица последствия пережитых потрясений.

Существенным дополнением к такой внешности были ее рост, выше среднего, и худоба, подчеркивающая хрупкость стати. Роскошный волосы цвета зрелой пшеницы теперь отрасли и не закрывали лицо, а были собраны пучком чуть ниже темени и по всей длине перевиты двумя рядами жемчужин, как у Валентины Толкуновой. Этот толстый пучок спадал ей на спину, а кончик, остающийся свободным, – от чего вился крупными локонами – был перекинут через плечо и падал на правую часть груди, доходя почти по пояса.

– Это я просила вас о встрече, – просто сказала Татьяна, подойдя к Неле Павловне.

– Кто вы? – в конце концов спросила Неля Павловна после обмена любезностями. – Мы с вами раньше встречались?