Текст книги "Большой обман"

Автор книги: Луиза Винер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

38

Снова выдалась беспокойная ночь. Мне снилось, что я занимаюсь сексом со всемирно знаменитыми покеристами: Джонни Ченом и Амарильо Слимом. В эту компанию затесался и англичанин, некто Барни Боутмен. К счастью, большинство деталей моментально улетучилось из памяти, помню только, что дело происходило на огромном зеленом карточном столе. В каком-то казино. На глазах у толпы изможденных пенсионеров. У всех у них была эмфизема, а их черные ногти загибались кверху. Некоторые аплодировали нам. Некоторые подбадривали. Ну а кое-кто просто стоял и скручивал животных из воздушных шариков.

* * *

– У тебя усталый вид. Ты хорошо спала?

– Да… как тебе сказать… Снилась всякая фигня.

– Барри и Рег?

– А? Ой, нет. С чего ты взял?

– Кто же на этот раз? Брэд Питт? Рассел Кроу?

– Обидеть норовишь? Разве может Рассел Кроу понравиться человеку в здравом уме? Он смахивает на нашего толстого дядюшку.

– Нет у нас никаких толстых дядюшек.

– Ты понял, что я имею в виду. Такой дядюшка обязательно напивается на свадьбе на потеху всем гостям. У такого дядюшки непременно грибок стопы и испачканные кальсоны.

– А ты, оказывается, знаток.

– Конечно. Лорна в восторге от Рассела Кроу.

– Да ты что?

– Она от него просто без ума.

– А ты от кого без ума?

– Я давала тебе повод?

– Еще бы. Всю ночь ворочалась с боку на бок и бормотала: «Ва-банк! Ставь ва-банк!»

– Ого-го. Джо?

– А?

– Ты уже был в душе?

– Нет еще.

– Можно я пойду первой?

* * *

Не знаю, что со мной. Только игра не дает мне жить. Я думаю только о ней, говорю только о ней, читаю только о ней. Игра снится мне каждую ночь. Она преображает меня, только не по душе мне такое преображение. Я становлюсь лгуньей.

* * *

– Много выиграла? – Джо поглощает кукурузные хлопья.

– Я не выиграла, – отвечаю я, вытирая волосы. – Я… э-э… проиграла. Немного.

– Сколько?

– Не очень много. Каких-то… пару сотен.

– Ты проиграла двестифунтов? За один вечер? О чем ты только думала?

– Знаю, знаю. Ошибочка вышла. Я объявила ва-банк, а моему противнику, этому анималисту, недоставало одной карты до флеша, и вышло так, что…

– Какому еще анималисту?

– Он когда играет, делает из воздушных шариков зверей. Чтобы развлечь остальных. Он делает кроликов, похожих на пуделей, и пуделей, похожих на жирафов, и…

– Точно как фокусник Мэг?

– Кто?

– Фокусник, которого видела Мэг. Она сказала, что на дне рождения иллюзионист делал собачек, больше смахивавших на цыплят.

– Да, да, вполне возможно. В общем, мне просто не повезло.

– Не повезло?

– Самым свинским образом.

– Ты же говорила, все дело в умении?

– Да. На длинной дистанции. Но шансы – палка о двух концах. Не всегда можно держать под контролем каждый аспе… Блин.

– Что с тобой?

– Ты думаешь, он был трюкач?

– Кто?

– Шарик-кидала. Да он же меня просто обокрал! Этот придурок терзал меня весь вечер и унес мои тысячу фунтов! Удивляться нечему. От людей всего можно ожидать. Но чтобы мне попался фокусник! Это проклятие моей жизни. Куда ни сунься, везде сумасшедшие фокусники…

–  Тысячу фунтов!

– Да нет.

– Ты только что сказала.

– Ничего подобного.

– Я сам слышал. Ты сказала: тысячу фунтов.

– Нет… тебе показалось.

– Слушай, Одри, сколько ты проиграла на самом деле?

* * *

Джо со мной больше не разговаривает. Я все понимаю. Ведь он хотел побеседовать со мной, обсудить мои планы насчет репетиторства. Только зачем было звонить моим друзьям и просить их немедленно приехать? И дело тут не в том, что мне надоели Лорна и Пит. Просто мы можем повидаться в любое другое время, стоит мне захотеть. И неважно, что я тайком выбралась из дома, забралась в машину и рванула с места за пару минут до их прихода. Просто у меня дела. Мне надо пройтись по магазинам, заглянуть в библиотеку и кое с кем встретиться. Это важная встреча. Мы редко виделись последнее время. Пришла пора нанести визит моим сводным братьям Ларри и Полу.

* * *

– Ух ты. Шикарная квартира.

– Нравится?

– Еще бы. Она такая… изящная. Слушайте, парни, на что вам столько журналов «Мэнс Хелс»?

– А они нам нравятся. Там столько фоток. Такие тела. Мы давно собираем их.

– Ладно. Я все поняла.

Близнецы переглядываются. Они немного удивлены моему приходу, но полагают, что знают причину. Я предупредила, что мне надо обсудить с ними важный вопрос. По мнению братьев, речь пойдет именно об этом.

– Одри?

– А?

– Ты ведь догадываешься, что мы оба геи?

– Конечно.

– Это для тебя не новость?

– Нет.

– И давно?

– Да уж давненько. Еще со школы, пожалуй.

– А как ты догадалась?

– По целому ряду признаков.

– Потому что Ларри купил саундтрек к «Звукам музыки» [57]57
  Культовый американский музыкальный фильм (1965) с Джулией Эндрюс и Кристофером Пламмером.


[Закрыть]?

– Нет.

– Потому что мы могли ждать телерекламу «Блю Стрейтос» [58]58
  Британская мужская косметическая линия.


[Закрыть]допоздна?

– Нет.

– Потому что мы семнадцать раз ходили на концерты «Take That»?

– Нет.

– Что тогда? Брюки с блестками? Голуби? Треп насчет усов?

– Ни фига. Все не то. Просто вы никогда не бегали за девчонками. Лорна мне рассказала, что Хэйли Фостер хотела подрочить вам обоим сразу, но вы с негодованием отвергли ее предложение. Вот тогда я и поняла, что вы, скорее всего, предпочитаете мальчиков.

– Хэйли Фостер?

– Девица из моего класса, такая, с сонными глазами. Она любила заниматься этим делом сразу с двумя мальчиками. У нее еще было прозвище Лыжница – палка в одной руке и палка в другой. О ее искусстве ходили легенды, и никто никогда не отказывался. Только вы.

Ларри и Пол смотрят на меня с открытыми ртами.

– Одри?

– А?

– А почему ты никому ничего не сказала?

Я пожимаю плечами и прихлебываю чай.

– Наверное, мне своих проблем хватало. Мама умерла, папа пропал. Извините, если что не так.

– Все нормально. – Ларри протягивает мне шоколадное печенье. – Только странно как-то. Мы ведь никогда не знали, как к тебе относиться.

– А что вы сами мне не сказали? Уж я бы не проболталась ни Фрэнку, ни Марджи.

– Уверена?

– Конечно. Сомнений быть не может.

– А отомстить нам за дуршлаг на голове?

– Ну разве что.

* * *

Теперь, когда тайна раскрыта, мы становимся ближе друг другу. Мы вспоминаем Фрэнка, и его кормовые бобы, и брильянтин, и кожаное кресло, на котором не разрешалось сидеть никому. Разговор переходит на сломанный мною телевизор и на то, какая я была зубрила и какой у меня был бзик насчет математики и чисел. Похоже, Фрэнк прав. Близнецов бесило, что все меня считают будущим гением. А ведь я, нахалка, еще пыталась повторить их трюки. Они же в фокусах самоутверждались и вместе с тем бежали от реальности. А я все испортила.

Весь вечер мы болтаем, пьем чай, вспоминаем маму. Близнецы даже показывают мне фотографии своих приятелей. Настает нужный момент – и я объясняю им, зачем пришла. Близнецы рады помочь. Им явно доставляет удовольствие, что теперь мне с ними не тягаться – в своем ремесле они разбираются куда лучше меня. Следующие пару часов меня фаршируют информацией и показывают нужные приемы. Мне даже становится жаль, что мы были не так уж близки в юности. Среди хаоса и одиночества неплохо осознать, что у тебя есть братья-союзники в борьбе за достойную жизнь.

* * *

– Может, пришла пора сказать ему? – Я гружу в машину книги, которыми меня снабдили близнецы.

– Он, наверное, в курсе, – отвечают они хором. – Просто ему удобнее закрыть глаза на все.

– Вы уверены? По-моему, он теперь стал не такой деревянный. На днях он меня даже обнял.

– Да ты что?

– Ну, правда… это я первая бросилась ему на шею. Но он отреагировал.

– Чудны дела твои, Господи. Но вряд ли он до конца созрел. Только представь себе: оба сына – гомосексуалисты.

Мы целуемся на прощанье.

– Теперь вы у меня в руках. Если только кому-нибудь из вас опять взбредет в голову надеть на меня дуршлаг…

– Не волнуйся, – отвечают близнецы, – не взбредет. У нас уже есть свеженькая ассистентка.

– Чудесно, – улыбаюсь я. – Только не говорите мне, что ей недостает блеска.

* * *

Когда я появляюсь дома, Джо крепко спит. Он явно ждал меня – свет в спальне включен, приемник у кровати тихо бормочет, – но его сморил сон. Я гашу свет, выключаю приемник и тихо-тихо спускаюсь вниз по лестнице. Прихватив из бельевого шкафа подушку и парочку одеял, я сворачиваюсь клубком на диване и с головой погружаюсь в книги, которые мне дали близнецы. Я читаю и перечитываю страницу за страницей и отмечаю нужные места карандашом, изучаю схемы и срисовываю вольты. Наконец, с треском распечатываю новенькую колоду.

Получается не сразу. Я тасую и перетасовываю карты, и глажу их, и сгибаю, и верчу туда-сюда, пока пальцы не вытягиваются и не обретают необыкновенную гибкость и свободу. И вдруг карты начинают порхать у меня в руках, словно смазанные маслом. Они в моей власти. Я могу сделать с ними все, что захочу. Если бы кто увидел, не поверил бы глазам: прямо колдовство какое-то.

Я засыпаю только через несколько часов. С манипуляциями на сегодня покончено, у меня слишком болят руки. На пальцах пузыри, ногти обломаны, запястья не гнутся, кулак не сжать. Зато я овладеваю новым ремеслом. Если все пойдет по плану, через неделю из меня может получиться вполне квалифицированный «механик» [59]59
  В среде покеристов так принято именовать мошенника, который может манипулировать картами ради своей выгоды или выгоды союзника.


[Закрыть].

39

– Добрый день. Это Одри?

– Да.

– Говорит Линн Томас, мама Райана.

– О, здравствуйте, Линн. Как дела?

– Дела идут вполне иррационально, по вашему выражению. Но я звоню вам не за этим.

– Слушаю вас.

– Это вы научили моего сына новым штучкам?

– Штучкам?

– Азартным играм?

– Ах, вот в чем дело. Видите ли, я…

– Это вы преподали моему сыну основы покера? Или не вы?

– Я, но…

– Это вы рекомендовали ему сыграть в реальном времени на сайте «Покерный рай»? Или это не вы?

– Это я, но…

– Он проиграл двести фунтов.

– О господи.

– Двести фунтов моих денег. У меня на карточке осталось только полторы тысячи.

– Послушайте, Линн… то есть… миссис Томас, приношу вам свои извинения. Я сказала ему, что играть можно только на виртуальные деньги и ни в коем случае не на настоящие…

– Вы сознаете, что стоит мне пожаловаться – и вас арестуют? Стоит мне слово сказать – и у вас отберут лицензию?

– Может, не будем вмешивать полицию? А лицензии у меня и так нет…

– Суть не в этом. Что вы намерены делать, чтобы мне вернули деньги? Как мне их получить обратно?

– Не знаю. Если хорошенько объяснить, что произошло, вам могут возместить убытки…

– Не смешите меня. Мне не заплатят ни пенса. На что я теперь куплю «Пепси Дэвида Бэкхема»? На что я куплю Райану книгу про антиномии?

– Антиномии? Разве Райан интересуется философией?

– При чем тут философия? Антиномии – это радиоактивные материалы.

– Вы хотели сказать – плутоний?

– Я так и сказала.

– Да-да, конечно. Еще раз прошу меня извинить. Я верну вам всю сумму.

– Вы вернете деньги?Это точно?

– Да.

– Ох… тогда другое дело. Вы ведь сами понимаете… это все из-за вас.

– Я понимаю.

– Это из-за вас ребенок сбился с пути.

– Виновата.

– Значит, договорились?

– Обещаю.

– Кстати. Только между нами. Сайт оказался довольно-таки забавный.

– Миссис Томас, да вы что?

– Можно играть в карты со всем миром. Вчера вечером Райан играл с человеком, который живет в Кабуле.

– В Афганистане?

– Похоже на то.

– Миссис Томас?

– Слушаю вас.

– Он… то есть Райан… сейчас играет?

– Нет. Я ему запретила.

– И правильно.

* * *

Когда я кладу трубку, уже семь часов. В полвосьмого я должна быть у Большого Луи, но никак не могу найти ключи от машины. Я обыскала всю квартиру, заглянула под диван, в бельевую корзину и даже в духовку. От Джо никакого толку. Он вообще теперь со мной почти не разговаривает.

Неделя была долгая и трудная. Джо работал допоздна каждый день, Лорна регулярно присылала записки по электронной почте, и даже Пит периодически возникал из небытия с разными ценными советами. Все они опасаются, как бы я не натворила глупостей. Ведь я сделалась такая странная, замкнулась в себе и отгородилась от всего мира. У меня точно что-то с нервами или с психикой…

Ко всему прочему, у меня тренировочный процесс. После визита к близнецам я не выпускаю карт из рук и ложусь не раньше двенадцати. Снова и снова я повторяю трюки: прячу карту в ладони, подрезаю, передергиваю, сдаю в нужном мне порядке. Все получается даже лучше, чем я думала. Я и не подозревала, что так быстро восстановлю старые навыки. Новых трюков немного, и я быстро их осваиваю. Ну я им задам сегодня вечером. Только бы Анималист-Шаромыжник был при деле. Мне невыносима сама мысль, что Большого Луи регулярно обчищают, но никаких сомнений тут быть не может. Анималист – трюкач. Манипулятор. Катала. «Механик». Шулер.

Как только все трюки освоены, я отправляюсь в банк и снимаю энную сумму со счета. Узнав об этом, Джо впадает в бешенство и грозится позвонить Фрэнку и близнецам. Он даже собирается перекусить пополам мою банковскую карточку садовыми ножницами. Я умоляю Джо успокоиться, обещаю больше не проигрывать, говорю, что у меня есть надежный план.

– Я наверняка отыграюсь, – убеждаю я его.

Но Джо почему-то не верит.

* * *

– Ты их спрятал, признавайся?

– Не трогал я их.

– Джо, прошу тебя. Скажи, куда ты их дел?

Джо вздыхает, потирает лоб и покорно направляется на кухню.

– Они в холодильнике?Ты спрятал ключи от моей машины среди кубиков льда?

– Неплохо придумано, а? Ты бы их в жизни не нашла.

Джо старается обратить все в шутку, но я сегодня не в настроении. Взяв вилку, я разгребаю кусочки льда в пластиковой емкости.

Джо касается моей руки.

– Не ходи туда сегодня. Давай лучше… поговорим.

– Мне надо… – я стараюсь расколоть кусочек покрупнее, – мне надо отыграться.

– Это безумие. Мало ты проиграла?

– Только дай мне отыграть мои деньги. Я всю неделю тренировалась. Мне нужно просто сыграть еще один раз.

– Последний раз?

– Ну… скорее всего.

– Скорее всего?

– Возможно, придется сыграть еще пару раз. Надо возместить убытки маме Райана.

Джо поворачивается ко мне спиной. Промерзшие ключи перекочевывают в мой карман.

– Что ты хочешь доказать? – говорит Джо мне вслед. – Что способна на самоуничтожение? Как и твой отец?

– Ты несправедлив.

– А разве не так?

– Нет, Джо. Мне необходимо сыграть сегодня. Есть причина. Я должна кое в чем разобраться.

– В чем это?

– Ты не поймешь.

– Куда уж мне. – Джо опять отворачивается. – Не дорос.

40

– Опаздываешь.

– Знаю. Извини. Едва вырвалась. Джо меня не отпускал, да еще телефон зазвонил, когда я уже была в дверях, да еще…

– Я же велел тебе прийти пораньше.

– Да.

– Я же сказал: мне надо с тобой переговорить.

– Я помню. Ничего, переговорим после игры. Ведь время у нас будет?

– Наверное.

– Луи?

– Что такое?

– Кто сегодня на раздаче?

– На раздаче?

– Ну, кто мечет банк?

– А тебе-то что?

– Да ничего. Просто любопытно. Опять Анималист-Шаромыжник?

– Что это тебя вдруг так взволновало? Сама, что ли, хочешь сдавать?

– Нет. Хотя, мне кажется, лучше всем сдавать по очереди. Как в «Крысиной Стае».

– Тебе не нравится, как он сдает?

– Не в этом дело. Просто…

– Ладно, будем сдавать по очереди. Только чтобы ты увидела: мне без разницы.

– Ты не обижайся.

– А кто тут обижается? С чего это ты взяла, что можешь меня обидеть?

* * *

Первым метать банк вызывается Большой Луи. Десять-двенадцать сдач все идет нормально, но потом пальцы перестают его слушаться (видимо, докучают цыпки). Каждое прикосновение к картам с их острыми краями явно причиняет Луи боль. Две-три карты то и дело падают на стол, и Луи приходится собирать их и перетасовывать все заново. Когда это случается два раза подряд, Анималист забирает у Луи колоду.

– Никто не возражает? – Анималист бросает на нас взгляд поверх очков.

Возражений нет. Особенно с моей стороны.

* * *

Целых полчаса ничего такого не заметно. Анималист прекрасно тасует, безупречно сдает, и игра идет как положено. На прошлой неделе я уже приобрела некоторый опыт и сейчас включаюсь в игру быстрее. Я расчетлива и осторожна. Сотню я выигрываю у Хэмиша, две сотни – у Патрика, даже сам Анималист проигрывает мне какую-то мелочь. Рабих выигрывает у Доктора Смерти на монстре [60]60
  Исключительно сильная рука, которая выиграет банк почти наверняка.


[Закрыть], все веселеют. Большой Луи тоже приходит в хорошее расположение духа и опять принимается за свои подначки.

Тут-то и начинается. Когда все расслабились.

Теперь Анималист держит колоду за верх, а не за низ. Традиционный прием шулера – колода прикрыта ладонью. Анималист начинает с мелочей – дает подснять в задуманном им месте, подсматривает нижнюю карту. Набравшись смелости, он переходит к приемам посложнее. Главное, чтобы карты легли в колоду в нужном тебе порядке.

Это не так просто. Сначала надо собрать отыгранные карты, затем при тасовке распределить их по колоде. На это есть свои приемы. Опытный катала может так подтасовать известные ему карты (даже если их много), что они четко лягут по местам. Суть в том, чтобы сдать хорошую руку одному или двум партнерам и еще лучшую – себе самому. Тогда торговля раскрутится и ставки будут большими. Партнеры не должны пасовать. Анималист хочет, чтобы они торговались до последней карты. А она ему известна – это трефа, которая достроит флеш, или король, который завершит стрит, или, положим, семерка, которая даст ему каре.

Поначалу я просто наблюдаю за ним, подавляя желание вскочить с места и завопить: «Нечестная игра!» Анималист сдает пару валетов Рабиху и пару дам – Доктору Смерти. Недостающие до тройки валет и дама летят в прикуп. Готово – у Рабиха и Доктора сильные комбинации, банк растет на глазах, но Анималист только уравнивает ставки, не поднимает. Ему важно, чтобы партнеры сами продолжали торговаться в полной уверенности, что им крупно повезло. Но удача здесь ни при чем. Последняя карта дает Анималисту фулл-хаус. Терпение и труд все перетрут.

Мой план готов. Я не могу одновременно следить за картами и прилично играть, приходится затормозить и затаиться. Пусть думают, что у меня сдали нервы. Большой Луи опять начинает титуловать меня «идиоткой». Я не обращаю на него внимания. Мне необходимо проверить, повторится ли ситуация. Вдруг это просто случайность.

За Анималистом я слежу исподтишка, и он ничего не замечает. Куда ему – он или поглощен своими картами, или прихлебывает из бокала, или надувает шарик. Животные у него выходят какие-то косопузые, и перед сдачей он принимается вертеть шарики в руках, словно стараясь поправить. Стандартный способ отвлечь внимание, давным-давно известный фокусникам. Партнеры только зубы скалят, когда из-под рук юного дарования выходит новый уродец. Никто не следит, что он проделывает с картами. Кроме меня.

На этот раз все еще очевиднее. Когда Анималист протягивает колоду для снятия, из нее предательски торчит карта-метка. Он начинает сдавать (из-под низа колоды) – карта-метка никуда не делась. Анималиста подводят руки – манипулировать надо быстрее, легче, небрежнее, как бы играючи. Шаромыжник явно слишком сосредоточен на своих трюках.

Вот вам, пожалуйста, – у него не получилось. Он собирался сдать заманчивую руку Патрику, еще одну – Киту Шарпу, а уж совсем хорошую – себе. У Патрика и Кейта оказываются по две пары, но себе-то Анималист нацелился сдать тройку. Ну и злится же он!

Я знаю, что за мысли у него в голове. Анималист недоумевает, откуда взялась четверка треф и куда делась третья восьмерка. Он поставил двести фунтов и проиграл только потому, что его пальцам не хватает ловкости и быстроты.

– Извините, мне надо на минутку в туалет. – Анималист бросает карты на стол. – По-большому.

Никто не возражает. Кит и Патрик торгуются. Две пары у каждого как-никак. Большой Луи тяжко вздыхает.

По-моему, Луи не в своей тарелке – он теребит пластыри, пересчитывает фишки и не отрывает глаз от стола. Беспорядок заставляет его морщиться. Странно, во время игры он обычно не обращает никакого внимания на неизбежный кавардак. Потом достает из кармана антибактериальную салфетку, вытирает руки, собирает в стопку пустые стаканы, переставляет их несколько раз и, наконец, уносит на кухню.

Я прошу прощения у партнеров и направляюсь вслед за Луи.

– Тебе помочь? Помыть чашки? Нарезать хлеб для сэндвичей?

Луи смотрит так, будто мечтает от меня отделаться.

– Не терпится заняться чем-то полезным?

– Просто хочу помочь.

– Мне не нужна помощь. От тебя мне ничего не требуется. Ты слышала? Что ты все навязываешься со своими услугами?

Я не настаиваю и возвращаюсь к столу. Все ждут Анималиста. Когда из туалета доносится шум спускаемой воды, я хватаю колоду:

– Возражений нет? Может, и мне улыбнется удача? – Я аккуратно перемешиваю карты.

Партнеры переглядываются – мол, ищите и обрящете, – но никто не спорит. Только Анималист недоволен. С кислой рожей он так стискивает одного из своих зверей, что шарик лопается.

Какое-то время я играю честно, дожидаясь нужного момента – чтобы ничто не бросалось в глаза. К тому же я не собираюсь никого обыгрывать за этим столом. Вернуть свои деньги – вот моя цель.

Анималист пару раз проигрывает и теряет хладнокровие. Этого-то мне и надо. Движения у меня такие быстрые, что и орлу ничего не разглядеть. Даже если орел вооружится биноклем. Мне не нужны никакие отвлекающие маневры. Пальцы у меня такие длинные, что я могу манипулировать колодой, не прикрывая ее. Черта с два Шаромыжник что-нибудь заметит. Все получается легко и изящно. И вот я снова в гостиной Фрэнка с дуршлагом на голове, и волшебные палочки близнецов со свистом разрезают воздух. Я улыбаюсь. И правильно: не хватало еще, чтобы у меня была тревога на лице.

Отыгранные карты уже сложены стопкой, остается только подтасовать. Порядок карт меня устраивает, надо постараться, чтобы он не изменился. Сгодится классическая фаро-тасовка, зря, что ли, я убила столько времени, чтобы научиться? Я тасую и перетасовываю колоду, и все карты, как по волшебству, остаются на своих местах. Наверное, не следует давать подснять Анималисту, но тут уж я ничего не могу с собой поделать. Я заметила, что он всегда снимает большую часть колоды. Примерно в этом месте я и размещаю карту-метку. Невинненькую-незаметненькую. Ее еще называют «клин». И Шаромыжник не изменяет своей привычке. Колода снята именно там, где я запланировала.

Я всем сдаю плохие руки, за исключением себя и вундеркинда. Все пасуют. Только Анималист остается в игре. Комбинация ему нравится: пара красненьких тузов так и пылает у него перед глазами.

Лично у меня на руках невинная пара троек, и я делаю осторожную ставку в соответствии с картой. Шаромыжник, недолго думая, уравнивает. Ведь его задача – поднять меня, а не спугнуть раньше времени. У него перспективная комбинация, и надо использовать ее сполна.

Я выкладываю на стол еще три карты рубашкой вниз. Это флоп – первые три «общественные» карты, которые каждый может прикупить, чтобы составить комбинацию из пяти карт. Вот эти карты: туз пик, двойка пик и двойка бубен. Они дают Анималисту фулл-хаус. Интересно наблюдать за ним – я же знаю, что у него на руках. Плохо скрываемая радость проступает у него на лице. Не успеваю я объявить чек, как Анималист спихивает на пол своих животных, привстает и тянется за фишками.

Он ведет себя точно так, как я и рассчитывала, – незначительно увеличивает ставку. Заманивает, мерзавец. Я вздыхаю и уравниваю. Как он радуется! Значит, я остаюсь в игре, какая-то комбинация у меня есть, вот на ней-то я и сгорю. Может, мне пришел четвертый туз или я прикупила до двух пар. Скорее всего, мне нужна пика до флеша. Именно так он обыграл меня на прошлой неделе.

Четвертой картой прикупа (покеристы называют ее «терн» или «четвертая улица») оказывается тройка червей. Восторг, да и только! Я снова объявляю чек – показываю, что толку с тройки никакого, – а он в ответ кладет в банк сразу триста фунтов – максимальную ставку. Я надолго задумываюсь, перебираю карты, приглаживаю волосы. Ведь мне предстоит принять важное решение.

– Поднимаю, – наконец говорю я и двигаю свои фишки к центру стола. – Поднимаю еще на сто пятьдесят.

«Вот дура-то», – наверняка думает каждый.

Большой Луи выпучивает на меня глаза, Доктор Смерть выковыривает из-под ногтей засохшую мыльную пену, а Хэмиш привстает. Один Патрик злорадствует. Ведь у меня явно «андердог» [61]61
  Рука, которая имеет явно худшие шансы на выигрыш по сравнению с другой рукой.


[Закрыть]. Наблюдать со стороны – одно удовольствие.

Когда я прикупаю последнюю карту – «ривер», или «пятую улицу», – руки у меня двигаются медленно и аккуратно. Это тройка пик. Она приносит мне каре – выигрышную комбинацию. Шаромыжник знать не знает об этом. По его расчетам, у меня либо флеш, либо, на худой конец, фулл-хаус – меньшего, чем у него, достоинства. В любом случае я попала.

– Чек, – спокойно объявляю я.

На лице у Анималиста расцветает улыбка. В мечтах он уже сгребает денежки и покупает новую зеленую рубашку. Зеленые рубашки приносят удачу.

– Еще триста, – холодно говорит он.

Улыбочка у Анималиста, словно у Чеширского кота, которого одолел геморрой. Все его существо предвкушает, что сейчас я спасую.

– Отлично, – говорю я и потягиваюсь. Моя роль банкомета окончена. – Поднимаю еще на триста. Иными словами, ва-банк.

Хэмиш открывает рот. Патрик и Кит давятся от смеха.

Анималист стучит себя по лбу. Колесики у него в голове так и крутятся. Что там все-таки у меня? Каре на тройках? Немыслимо. Невозможно. Не могла я сидеть всю игру и собирать тройки.

– Ты блефуешь, Одри. – Анималист успокаивается и тянет руку за своими фишками. – Ловко. Но со мной не пройдет. Не на того напала. Ну что, последние ставим? Сколько будет сто плюс сто плюс пятьдесят?

– Двести пятьдесят, – радостно говорю я. – Ведь я сегодня уже кое-что выиграла. У меня есть довесок к тысяче.

– Хорошо. Играем? Никто не возражает?

Я не раздумываю ни секунды.

Еще смешок, на этот раз со стороны Хэмиша. Доктор Смерть качает головой. Патрик свистит.

Шаромыжник вскрывается первый, и стол одобрительно гудит при виде двух тузов, которые он получил от меня. Фулл-хаус. Они так и думали. Как я-то не догадалась? Как не поняла, что попала? Патрик уже сочувственно нагибается ко мне, а Анималист вот-вот заграбастает банк. Его руки почти касаются фишек, когда я неторопливо, по штучке, открываю свои карты.

Патрик реагирует первый:

– Каре. Мать твою. Ты умница, Одри. Ты его обштопала. Вот это везение! Ты его разделала под орех.

Анималист не может поверить своим глазам. Он потрясен. Все математические законы и правила, все статистические выкладки, в которые он свято верил, рассыпались в прах. Потрясение быстренько переходит в злобу. Анималист поднимается с места и обзывает меня «сучкой».

Я не реагирую. Мои руки неторопливо сгребают фишки, и я говорю Патрику:

– Вот это да! Вот ведь повезло!

Шаромыжник уверен: везение тут ни при чем. Только он еще не понял, на чем я его переиграла. И тут он видит у меня в руках колоду, и его охватывает приступ удушья. На этот раз я держу карты как заправский шулер. Все смотрят на Анималиста, а он глядит на меня. И я вытаскиваю из-под низа туза и показываю ему.

Теперь Анималист знает.

Но поделать ничего не может. Ведь он выдаст себя. Остается только краснеть и сопеть. Я не могу сдержать улыбки, и перевожу глаза с одного игрока на другого, и утопаю в комплиментах и поздравлениях. И тут мой взгляд падает на Большого Луи.

И что я вижу?

На лице моего учителя нет радости. Глаза у него опущены. Луи не отрываясь смотрит на колоду карт. И на мои ладони и пальцы.