Текст книги "Грехи ангелов"
Автор книги: Луиза Пеннингтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)
Когда Люси запела, у нее защемило сердце не только от слов песни о трагической жизни кинозвезды, которой она никогда не знала. Глубокая грусть овладела ей, когда откуда-то из дальних закоулков памяти начали выплывать образы тех, кого она давно потеряла. Блистательная, искрометная Поппи и ее приятель Алекс, снабжавший подругу наркотиками, от которых та медленно высохла и в конце концов отдала Богу душу.
Песня заканчивалась, и голос Люси медленно угасал вместе с последними аккордами. Ей так не хотелось, чтобы эта прекрасная музыка закончилась… Но вот отзвучала последняя нота, и воцарилась напряженная тишина. Те пятеро, что сидели на стульях у стены, должны были вынести свое решение. Люси и сама была напугана тем, до какой степени для нее стало важным – получит она эту роль или нет, и не представляла себе, что с ней станется, если ей откажут.
Анжела собиралась сказать ему «прощай», но, с другой стороны, вознамерилась обставить это наилучшим образом. Поэтому и пригласила его сюда, в свою квартиру – в свое уютное гнездышко на вершине небоскреба. Никогда прежде она не позволяла себе подобного. Впрочем, это должно было произойти в первый и последний раз.
Анжела все взвесила и обдумала чрезвычайно тщательно и без эмоций. Если он пожелает, за ним еще на месяц останется номер в отеле «Мариотт», а кроме того, она подарит ему чек на круглую сумму, достаточную, скажем, для покупки автомобиля… Она прилегла на кровать. Ее взгляд заскользил по белоснежному потолку и задержался на хрустальной люстре. Как-нибудь Дрю это переживет. Ничего с ним не случится. В конце концов в этом и заключается образ его жизни. Кроме того, их роман явно затянулся. Анжела почувствовала, что начинает привязываться к Дрю, а это было довольно опасно.
– Знаешь, на кого ты похожа?
Она повернула голову. Дрю стоял в алькове, через который можно было пройти в ванную комнату, и Анжела не ожидала его здесь увидеть.
– Не знаю… На кого же? – поинтересовалась она, искусно скрыв свое волнение.
– На богиню.
Анжела рассмеялась.
– На прелестную экзотическую богиню, – добавил Дрю, и его взгляд скользнул по ее почти обнаженному телу.
Длинные загорелые ноги. Умопомрачительная талия. Широкие прекрасные бедра. И наконец округлые полные груди… Все это было перед ним, и он сам не понимал, почему она влечет его гораздо сильнее, чем все другие красивые женщины, которых он знал прежде. Почему заставляет желать себя снова и снова.
– Иди сюда.
Анжела протянула к нему руку, а он взглянул на ее лицо. Одна, едва заметная морщинка. Он все еще не мог поверить, что через два или три года ей уже стукнет пятьдесят. Если бы не Джеки – милая, ничего не подозревавшая Джеки, которая только недавно узнала о его существовании, – он бы никогда не догадался об истинном возрасте Анжелы.
– Помоги мне встать, – попросила она.
– Мне хочется, чтобы ты осталась в постели, – поспешно сказал Дрю, коснувшись ее бедра.
– Нет, не сейчас.
Анжела убрала от него ноги и, встав, лениво прошлась по комнате. Алые трусики гладко обтягивали ее ягодицы. Она вышла через альков, чуть задержавшись для того, чтобы слегка убавить свет. Дрю слышал, как она открыла один шкаф, потом другой. Что-то достала. Потом он услышал, как открылась и закрылась дверь ее уборной. Дрю задержал взгляд на том месте, где только что стояла Анжела, недоумевая, чем она могла заняться. Усевшись на краю кровати, он извлек из ведерка со льдом непочатую бутылку дорогого шампанского.
Анжела тем временем, пристально всмотревшись в свое отражение в зеркале, легонько пробежалась кончиками пальцев от переносицы до висков и осталась весьма довольна упругостью своей кожи. На какое-то время можно забыть о пластических подтяжках.
Уверенными искусными движениями она начала припудриваться, а затем при помощи черного косметического карандаша принялась подкрашивать симпатичную родинку слева у нижней губы. Пользуясь тем же карандашем, она провела тонкую линию на верхних веках, от чего ее глаза словно потемнели. Потом она накрасила свои полные губы яркой помадой, чуть тронув их затем специальным блеском, чтобы губы казались гладкими и влажными.
Рядом на стуле ждал своей очереди наряд, в котором она решила появиться перед Дрю. В этом и заключался сюрприз, который Анжела решила преподнести любовнику. Она задумала одеться так, чтобы Дрю пришел в восторг и надолго запомнил этот момент. Это свидание должно было стать для него чем-то вроде прощального подарка.
Сначала Анжелу забавляла мысль держать его около себя в полном подчинении, но от этого пришлось отказаться. Доджи начал что-то подозревать, а сам Дрю становился слишком требователен к ней, чтобы она могла использовать его в качестве игрушки. Как это ни удивительно, но она оказалась его первой любовью. Этот молодой альфонс влюбился в нее не на шутку. Как бы там ни было, Анжела ничего не желала знать ни о его душевных переживаниях, ни о его прошлом. Это значило бы, что она в какой-то степени была бы связана с его прошлым, весьма темным. Длительные отношения с Дрю грозили превратиться в навязчивое сновидение или, точнее, в ночной кошмар… А от этого, говорят, появляются морщины.
Анжела взялась за расческу. Ее густые каштановые волосы cтали еще пышнее и каскадом падали на плечи. Анжела отложила расческу и с удовольствием погрузила руки в эту роскошную гриву, взбивая волосы у корней. Уж она сумеет его порадовать. Уж она постарается сделать то, что задумала. Когда она думала о сексе, ее мысли приобретали первобытную страстность. Уже много лет она не встречала мужчин, подобных Дрю. Мужчин, которые так могли бы заставить ее почувствовать этот любовный жар, это внезапное головокружение и бешеную пульсацию крови в венах.
Анжела отступила от зеркала и снова взглянула на себя. Все было как в молодости. Из зеркала на нее смотрела Милашка Джонс.
Когда Анжела появилась на пороге тускло освещенной комнаты, Дрю, раскинувшись, лежал на кровати, и она даже подумала, что он успел заснуть. Проходя мимо магнитофона, Анжела включила его, и из динамиков словно густой сироп в комнату потекли чувственные звуки саксофона. Лучшего нельзя было и желать. Потом Анжела передвинула низкий журнальный столик в центр комнаты, а лампу направила так, чтобы свет ложился ярким кругом на ковер. Налив в бокал шампанского, она взобралась на журнальный столик и, выпрямившись, сделала несколько глотков. Несколько мгновений она стояла неподвижно. Только смотрела на Дрю и любовалась его красотой. Потом ее пальцы крепко стиснули бокал, а в следующую секунду она со всей силой запустила им в стену. Бокал брызнул осколками, и Дрю от неожиданности подскочил на кровати.
– Что за черт!.. – воскликнул он.
– Посмотри на меня.
Дрю взглянул на этот маленький импровизированный подиум, и его глаза удивленно расширились.
– Боже мой! – ошеломленно проговорил он, не в силах отвести от нее взгляд.
От удивления у него даже отвисла челюсть. Никогда прежде Дрю не видел ее в подобном обличье. Перед ним была настоящая, первоклассная шлюха. Ему даже показалось, что перед ним не Анжела, а другая, совершенно незнакомая женщина. И когда эта женщина, прикрыв глаза, начала медленно и томно двигаться, покачивая бедрами, Дрю почувствовал, как его спина покрывается испариной.
Анжела заложила руки за голову. Потом ее тело напряглось, а ладони начали скользить по плечам. Она страстно запрокинула голову, и ее черная кожаная куртка начала медленно сползать вниз, пока не упала на пол.
Ее груди стягивал узкий, украшенный блестками бюстгальтер. Ее пышная белая плоть дрожала, когда она принялась медленно и похотливо исполнять танец живота. Это было похоже на сон. В напряженном жарком молчании Дрю услышал свое собственное прерывистое дыхание.
Анжела наклонила голову ниже и открыла глаза. Теперь она медленно стаскивала с рук длинные, до самых локтей, перчатки. Одна за другой перчатки упали на журнальный столик. После этого Анжела повернулась спиной и, нагнувшись, стала оглаживать ладонями ноги. Ее ладони двигались от туфель на высоких каблуках вверх до самых ягодиц, а затем снова опускались вниз. При этом она не переставала плавно раскачиваться. Когда она взглянула на Дрю, ее губы тронула легкая улыбка. В следующий момент она грациозно сошла с журнального столика и начала медленно приближаться к кровати. Анжела его дразнила, распаляла, свободно двигаясь по ковру, все ближе и ближе подходя к нему.
От аромата духов, смешанного с запахом ее тела, у него начала кружиться голова. Между грудей она воткнула красную розу на длинном стебле. Словно невзначай касаясь сверкающего бюстгальтера, Анжела наклонилась к Дрю и страстно прошептала:
– Эй, паренек! Как насчет того, чтобы пособирать здесь цветочки, а?
Ее жаркие слова были полны откровенного призыва, и Дрю медленно кивнул, чувствуя, что от желания у него вот-вот помутится рассудок. Как будто предвкушая наслаждение, она провела кончиком языка по верхним зубам. Потом она шумно вздохнула, и ее левая грудь, освободившись, затрепетала. Потом, словно не выдержав напряжения, упал сверкающий бюстгальтер, и Дрю наконец смог припасть ртом к ее груди.
Лаская ее соски, Дрю успел подумать о том, что то, что он сейчас увидел, – отнюдь не любительский стриптиз. В ночных клубах и подобного рода заведениях он повидал достаточно, чтобы оценить профессионализм Анжелы.
Дрю нетерпеливо увлек ее на постель и, сунув руку между ее ног, стал нежно поглаживать узкую полоску, прикрывавшую ее напрягшееся лоно.
– Ты ведь не впервые сегодня демонстрировала стриптиз? – прошептал он ей на ухо.
Анжела застонала.
– Ну же, ответь мне!
– О Боже! – продолжала стонать она.
– Расскажи мне! – просил он, а его пальцы продолжали возбуждать ее.
Дрю и сам удивлялся тому, что ему все еще удается сдерживать себя и продолжать разыгрывать любовную прелюдию.
– Трахни меня… или убирайся к дьяволу! – прохрипела Анжела, извиваясь под ним.
Дрю послушно вздохнул, уступая ей. Он чувствовал, что теряет над собой контроль. С его стороны это была полная и безоговорочная капитуляция перед чувством. Их любовные объятия были не просто соитием. Это была грубая, бурная, первобытная и почти животная страсть.
И все же… теперь он знал о ней. Да, он кое-что узнал!
– Сегодня я уезжаю, – внезапно сказала Анжела.
Дрю сел на постели.
– Что это значит?
– То, что я сказала.
Даже не взглянув на него, Анжела продолжала складывать вещи на кресле.
– А куда ты едешь?
– Тебе это необязательно знать, Дрю.
– Не мое собачье дело, ты хочешь сказать? – поинтересовался он, закипая.
– Если для тебя это так важно, то пожалуйста. У меня в Чикаго хлопоты с праздником. Я должна устроить благотворительный бал. Да мало ли еще что!.. – ответила Анжела, но мысли ее были заняты Доджи. – Этого для тебя достаточно?
Дрю упорно продолжал смотреть на нее, а она взад и вперед прохаживалась по комнате в постоянно распахивающемся белом шелковом халате.
– Ты меня дурачишь, – мрачно изрек Дрю.
– Я тебе сказала: у меня масса дел.
– Но я же не помеха твоим делам?
Анжела резко остановилась на месте и вздохнула.
– Нам было хорошо вдвоем, – медленно сказала она, посмотрев на него. – В самом деле, очень хорошо. Но когда-нибудь это должно было кончиться.
– Почему?
– Ты знаешь, почему, Дрю.
– Нет, не знаю.
Она круто повернулась и пошла прочь из комнаты.
– Сука! – в сердцах проговорил он и, сбросив с кровати одеяло, устремился следом за Анжелой.
Она стояла у витражного окна и зажигала сигарету.
– Ты не ответила на мой вопрос.
– Я не обязана тебе отвечать, – проворчала она. – Я тебе не жена.
– Позволь мне поехать с тобой.
– Ты с ума сошел.
– Ради всего святого!..
– Нет, Дрю, – резко сказала Анжела, поворачиваясь. – И ради Бога оденься.
– Я же тебя не бросаю! – пробормотал он, все еще не понимая, что происходит.
Анжела выпустила облачко дыма.
– Это делает тебе честь, – сказала она. – Но я должна тебя оставить. А теперь, если ты не возражаешь, мне нужно одеться.
Она хотела пройти мимо него, но Дрю поймал ее за руку.
– Ты не можешь…
– Ничего не поделаешь, – твердо сказала она. – А теперь пусти меня.
– Что значит – ничего не поделаешь? – удивился он. – Ты же Анжела Кассини, разве нет?
– Пусти.
– Но я хочу любить тебя!
– А я не хочу спать с тобой. У меня есть дела поважнее, – презрительно бросила она.
– Сука!..
Дрю сильнее сжал ее руку, а другой рукой схватил статуэтку, стоявшую поблизости, – фигурку молодой женщины. Анжела обмерла, когда он занес над ней статуэтку.
– Что, испугалась? Разве нет? – тихо спросил он. – Ни разу не видел твоего испуга…
– Животное!
Несколько долгих мгновений они оба стояли не шелохнувшись, а потом Дрю медленно отпустил ее руку и поставил статуэтку на прежнее место.
– Ты и в самом деле подумала, что я разобью тебе этим голову, – насмешливо проговорил Дрю и многозначительно посмотрел на статуэтку. – Но она слишком красива, чтобы прибить ею такую дрянь, как ты.
– Я не дрянь, Дрю, – сказала Анжела, отходя от него. – Я ведь платила тебе или ты забыл?
Он закричал во сне. Еще толком не проснувшись, Дрю сел на кровати, мокрый от пота. Кошмар сновидения медленно отпускал его. Он закрыл лицо руками.
– Дерьмо!
Потом он поднял голову, хлопнул ладонями по коленям и включил свет.
– Дерьмо, – повторил он, щурясь от яркого света.
Дрю недоуменно качал головой, стараясь вспомнить кошмарное сновидение, чтобы как-то осмыслить его. Но разве он и без этого не понимал, что оно значило? Мрачный призрак являлся к нему среди ночи и впивался в него своими холодными пальцами. Дрю почти наяву видел эти пальцы – бледные, тонкие, даже изящные. Это случалось каждую ночь. Пальцы касались его горла, скользили по плечам, легонько царапали грудь, заросшую черными волосами, поглаживали живот, а потом опускались ниже… Они мучили, дразнили. Он сходил с ума от желания – такого желания, от которого холодело в груди.
Громадная стена воды зловеще катилась на него откуда-то из глубины моря, хотя здесь, в его комнате c облупленными картинками на стенах и большой старой ванной с затычкой на веревочке никакого моря и быть не могло. Но он знал, что эта масса воды поглотит его и раздавит, как только эти бледные, жадные пальцы вырвут из него оргазм. Эти пальцы раздирали, уничтожали его, а стена воды погребала окончательно. Иногда, когда он благополучно просыпался после подобного кошмара, то обнаруживал, что его постель мокра от пота и спермы. Иногда только от пота.
Увы, Дрю хорошо знал, что это значит. Ему не нужны были все эти модные психоаналитики, которые могли объяснить, откуда на него обрушился весь этот ад.
Дрю выругался, спустил ноги с кровати и долго сидел без движения, уставившись на телефон. Анжела, без сомнения, уже давно в постели и видит десятый сон, спокойно разметавшись под тонкими простынями. Она все еще хороша. Хороша, несмотря на свой возраст. Кроме того, возраст – это та вещь, которая никогда не имела для него никакого значения. Ему нравились женщины старше его. И снова тягостные мысли полезли ему в голову, а он всеми силами старался от них избавиться, c отвращением гнал их прочь. С него довольно. Этим дерьмом он сыт по горло.
Был такой момент, когда Анжела Кассини была готова бегать за ним, как послушная собачонка. По крайней мере так ему тогда казалось. Однако все обернулось иначе. Она принялась удить рыбу покрупнее. Жирную политическую рыбешку вроде Дугласа Хикса Третьего.
Дрю снова выругался и пробежался пальцами по своим густым черным волосам. Она любила его волосы. Любила запускать в них пальцы, касаться их губами. Любила ощущать его голову у себя между бедер, чтобы тереться о его мягкие волосы своим горячим сочным местечком. Безумие. Он тихо вздохнул. Ему припомнилась строчка из стихотворения, которое он прочел в каком-то мужском журнале. Что-то о «текучем золоте небесной тверди». Несомненно, безумие.
А потом она его отбросила. Просто отбросила, как никчемную тряпку. Мол, катись откуда пришел. Дрю почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, и, словно маленький мальчик, он принялся размазывать их кулаком по лицу.
– Сука, – устало сказал он, глубоко и шумно вздохнув.
Пустой гостиничный номер безжалостно напомнил ему об одиночестве.
Если Анжела отбросила его с таким ледяным спокойствием, ему стоило подумать о том, чтобы восстановить отношения с Джеки. Отправившись в Англию, она, возможно, забыла его, но Дрю был уверен, что без особого труда сумеет убедить ее в том, что она сделала ошибку, решив порвать с ним отношения, и они могут начать все сначала.
Анжела просто взбесилась бы, если бы узнала об этом. Однако она слишком занята своими делами, чтобы помешать его планам. Когда он летал с Джеки на мыс Код, Анжеле пришлось поволноваться. Обеспокоенная возможной связью Дрю с дочерью, она немедленно позвала его назад. Впрочем, она ничего не могла с этим поделать, поскольку опасалась засветиться перед Доджи… Доджи, черт бы его подрал!.. Ну ничего, он еще себя покажет. На губах Дрю заиграла недобрая улыбка, когда в его памяти возникла физиономия старины Доджи. Он встал, потянулся и почувствовал себя значительно лучше, чем несколько минут назад.
Дрю подошел к зеркалу, висевшему над умывальником, и тщательно себя рассмотрел. Что же, выглядел он совсем неплохо. Кроме того, у него достаточно денег в банке, а также изысканный гардероб, подобранный и оплаченный опять же Анжелой. Она обожала покупать ему одежду. Некоторое время он неподвижно стоял перед зеркалом, угрюмо глядя на свое отражение. И все-таки она его отвергла… Дрю стал вспоминать прошлое – все поганые эпизоды своей жизни, когда он чувствовал себя раздавленным и униженным, когда другие люди заставляли его страдать.
Он всегда был изгоем. Прыщавый хулиганистый подросток, у которого не было друзей, но зато была шизанутая мамаша, которая неизменно дожидалась его после школы, – от одного этого хотелось удавиться.
Когда Дрю учился в колледже, девочка, которую он боготворил, пригласила его прогуляться, чтобы заставить ревновать своего дружка. Добившись желаемого, она немедленно его бросила, словно использованную вещь… Так же, как и Анжела.
Впоследствии все его интимные связи с женщинами подпитывались своего рода жаждой мщения. Дрю возмужал, превратился в красивого парня и приобрел уверенность в себе. Он научился обращаться с женским полом и стал специализироваться на женщинах в возрасте, заставляя их изменять мужьям.
Со временем у Дрю выработалась безошибочная интуиция в отношении женщин, с которыми он решал завести интрижку. Он так навострился в этих делах, что сделал это своей «профессией». И всегда его методы срабатывали безукоризненно. До тех пор, пока не появилась Анжела.
Как это ни удивительно, они с Анжелой были чрезвычайно похожи. Однако они стояли на разных ступенях социальной лестницы, а о своем положении в обществе она пеклась с особенной ревностью. И все же однажды в своем роскошном гнездышке на крыше небоскреба Анжела сбросила с себя маску светской львицы, продемонстрировав ему настоящий профессиональный стриптиз.
Дрю вздрогнул и потер щеку, покрытую двухдневной щетиной. Он не брился с тех пор, как они расстались. Ну ничего, он еще вернет свое. Он не только займется Джеки, но еще и предпримет кое-какое расследование в отношении Анжелы. Однажды Джеки упоминала о некоторых весьма любопытных подробностях, касавшихся ее матери, объяснения которым Дрю тогда не находил. Однако теперь самое время вспомнить об этом. Он дал себе слово во что бы то ни стало доказать Анжеле Кассини, что он не такое уж ничтожество и зря она так небрежно сбросила его со счетов.
Но сначала ему нужно заняться Джеки. Это может потребовать некоторых усилий, но все равно она не устоит. Кроме того, он весьма искусно умеет обводить женщин вокруг пальца. Повзрослев, он только и делал, что изощрялся в сочинении красивой лжи о себе и своем прошлом, и ему всегда удавалось заставлять женщин верить в эти легенды.
Роуз запрокинула голову и взглянула на бледно-голубое небо. Прямо над ней ветер гнал облака, но на земле не чувствовалось его дуновения. Дождь закончился как по мановению волшебной палочки, и засияло солнце. Казалось, что в этот осенний день вдруг возвратилось лето. Роуз опустила глаза и взглянула на свои легинсы, которые надела для занятий аэробикой. Мышцы побаливали от физических упражнений, и казалось, если она встанет, у нее подкосятся ноги. Джулсу нравились ее ноги. Теперь это в прошлом… Она тоскливо вздохнула и начала обкусывать ногти.
– Не куксись! – услышала она и механически улыбнулась.
Барби, ее соседка по квартире, осторожно поставила стаканы на сосновый столик.
– На улице так чудесно. Я совсем не замерзла, – сказала она, присаживаясь рядом с подругой. – Я и забыла, что около этой пивной есть парк.
– Пойдешь сегодня куда-нибудь? – поинтересовалась Роуз, прихлебывая из стакана и поглядывая из-за него на Барби.
– У меня занятия в мастер-классе.
Барби взяла свой стакан. Она догадывалась, какой вопрос последует дальше.
– Значит, ты не придешь сегодня домой? – как бы между прочим поинтересовалась Роуз.
Барби отрицательно покачала головой.
– Разве тебе не нужно в клуб?
– Нужно. Только до одиннадцати я свободна.
Это означало, что сегодня вечером квартира в полном ее распоряжении.
– И этот режиссер придет взглянуть, как ты играешь? – спросила Барби.
Роуз кивнула.
– Кажется, это что-то вроде мюзикла?
– Можно сказать, музыкальная версия биографии Мэрилин Монро. Только они до сих пор так и не подобрали актрису на главную роль.
– Роуз, но ведь это замечательно! Исполнить роль самой Монро! – живо воскликнула Барби и захлопала в ладоши.
– У меня нет надежд на нее, – проговорила Роуз, пнув ногой спортивную сумку. – Я всегда делаюсь сама не своя, когда в зале находится агент или кто-нибудь из театрального начальства.
– Ну, перестань! – воскликнула Барби. – Это все чепуха. Не думай об этом. Я видела, как ты играешь. На сцене ты просто преображаешься.
– Но я ужасно волнуюсь, – со вздохом призналась Роуз, качая головой.
– А разве все великие актрисы не волнуются? – резонно заметила Барби.
– Я не великая актриса.
– Но сможешь ею стать.
– Не знаю, как взять себя в руки… Ах, если бы я не чувствовала себя такой подавленной! – снова вздохнула Роуз.
Барби взглянула на нее с раздражением, но на этот раз ничего не сказала.
– Послушай, а ты уверена, что вчера вечером мне никто не звонил? – тихо спросила Роуз, переводя разговор на более волнующую ее тему.
– Абсолютно уверена, – ответила Барби.
Роуз уже двадцать раз спрашивала ее об этом.
Опустив голову, Роуз тоскливо вздохнула и снова занялась своими ногтями.
– Не понимаю, почему это Джулс не звонит, – пожимая плечами, проговорила она немного погодя. – Ведь у нас с ним все было так хорошо.
Барби ничего не ответила.
– Уже прошла целая неделя. Как ты думаешь, он больше не позвонит? – горестно продолжала Роуз. – Честное слово, нам было так хорошо вместе.
Она посмотрела на свои пальцы, покраснела и заставила себя опустить руки на колени.
– Утром пришел счет за телефон, – сказала Барби, чтобы отвлечь подругу от этого разговора.
– Что ты сказала?
– Что пришел счет за телефон.
– Но ведь я говорила с тобой о Джулсе! – со страдальческим выражением воскликнула Роуз.
– Я не глухая, – сказала Барби. – Я просто хотела переменить тему. Прости, но последние десять дней ты только и делаешь, что говоришь об этом Джулсе. Мне кажется, я медленно схожу с ума.
– Он так много значит для меня!
– Если ты затащишь его к себе сегодня вечером, Джулс только и будет болтать о своей группе.
– Но ведь иметь хобби – это же нормально!
– Тебе виднее.
– Во всяком случае Джулс не похож на других, – меланхолично рассуждала Роуз. – Он другой. И я ему действительно нравлюсь. Он сам говорил мне об этом, – добавила она, словно хотела убедить саму себя.
Она мечтала о том, что они будут жить вместе, не расставаясь ни днем, ни ночью. Строила далеко идущие планы.
– Но ведь ты его почти не знаешь, Роуз.
– Для того чтобы узнать человека, вовсе не обязательно прожить с ним сто лет, – горячо возразила Роуз. – Если человек тебе подходит, это сразу чувствуешь.
– Почти то же самое ты говорила о Фрэнке.
– Фрэнк – другое дело.
– Ты только зря тратила на него время. И ты это знаешь, – жестко заметила Барби.
– Он был симпатичным парнем.
– Три раза переспал с тобой, занял денег и исчез, и ты называешь его симпатичным парнем?
– Он не виноват…
– Да он был просто вульгарным типом, – нетерпеливо прервала ее Барби, но тут же пожалела о своих резких словах. Роуз замерла, и ее глаза угрожающе заблестели.
– А мне он нравился, – тихо сказала Роуз.
Барби вздохнула и мягко проговорила:
– Я это знаю…
Однако Роуз нравились все ее мужчины. Независимо от того, как они с ней обращались. За те три года, пока они вместе снимали эту квартиру, Барби повидала их достаточно. Так уж, видно, Роуз была устроена.
Барби знала Роуз со школы. После того, как родители Роуз развелись, она меняла парней с умопомрачительной скоростью. Ей казалось, что, если она вдруг останется одна, произойдет что-то ужасное. Она немного баловалась наркотиками, увлекалась медитацией и оккультизмом, а недавно пристрастилась к астрологии. Роуз была чрезвычайно эмоциональной девушкой, милой, доброй, великодушной, и Барби не могла видеть, как она страдает из-за своей влюбчивости.
– Может быть, я в самом деле живу как-то не так? – вдруг спросила Роуз.
Барби на мгновение прикрыла глаза.
– Ну ответь что-нибудь, – настаивала подруга. – Я догадываюсь, ты хочешь что-то сказать. Вот и говори.
Барби опустила взгляд на каменные плиты.
– Может быть, ты слишком добрая и слишком торопишься стать счастливой.
– Что же в этом плохого?
– Да вроде бы ничего, – пожала плечами Барби. – Но выходит плохо.
– Что же мне делать?
– Не знаю, Роуз.
– Я ненавижу жить для себя самой, вот и все, – сказала Роуз. – Если у меня нет мужчины, жизнь кажется мне пустой и бессмысленной.
– И тебе все равно, какой это мужчина? Даже если он унижает тебя?
– Это я сейчас чувствую себя униженной! – воскликнула Роуз, и ее глаза заблестели.
– О чем тогда говорить…
– Я только хочу, чтобы все было хорошо.
– Я тебя понимаю, – сказала Барби, покачав головой. – Но постарайся не думать об этом слишком много. Я хочу сказать: о мужчинах. Мужчины – обыкновенные люди. Они вовсе не боги, Роуз. Если бы только ты для своей карьеры надрывалась так, как надрываешься, чтобы угодить всем этим парням, возможно, ты бы уже стала великой актрисой.
– Хочется верить.
– Да с таким голосом, как у тебя!.. – воскликнула Барби, вставая. – Ты только верь мне, и сегодня вечером у тебя появится шанс в этом убедиться.
– Надеюсь.
– Ну что ж, тогда постарайся отдохнуть и подумать, как позаботиться о себе самой.
Роуз посмотрела на Барби и попыталась улыбнуться. Потом проговорила:
– Я постараюсь.
– Давай, Роуз. Это называется – позитивное самовнушение. – Барби взглянула в лицо своей подруги и поняла, что зря тратит слова. – Выпьем еще?
Роуз кивнула, но не успела Барби отойди за новой порцией, как она окликнула ее:
– Барби! Тебе действительно кажется, что я смогу?
– Ты это о чем?
– Что я смогу позаботиться о себе самой.
Барби ничего не ответила. – Вот увидишь, я смогу, – с вызовом воскликнула Роуз. – Можешь не сомневаться!..
Барби очень хотела в это поверить, однако подобные разговоры между ними происходили уже не раз, а ничего не менялось. У Роуз ничуть не прибавилось самоуважения и любви к самой себе. Она продолжала изо всех сил заботиться лишь о том, чтобы не остаться одной. Отчаянно пыталась любить и быть любимой… И все же в глубине души понимала, что обречена жить в одиночестве.
