Текст книги "Грехи ангелов"
Автор книги: Луиза Пеннингтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
Потом она долго лежала ничком и, не шевелясь, рассматривала узоры на синем ковре, которые казались ей каким-то особым, тайным и потусторонним миром. Облизав языком пересохшие губы, она почувствовала, что ее немного знобит. Во время гимнастики она вспотела, а теперь начала остывать.
C тех пор, как она получила роль, ей пришлось отказаться от посещения баров, где она так любила выпить колы, чтобы унять расшалившиеся нервы и отдохнуть от окружающей суеты. Теперь все пошло по-другому.
Роуз встала и взглянула на себя в большое зеркало, висевшее на стене. Она вытянула шею, приподняла подбородок и стала критически рассматривала свои груди, талию, бедра и ноги. Все казалось таким миниатюрным и тоненьким. Однако у нее были огромные глаза и большие чувственные губы. Кроме того, черное трико делало ее фигурку еще более миниатюрной и хрупкой. Естественно, она не имела ничего против того, чтобы быть стройной, но уж слишком она была худой. Даже Ивонн, хозяйка костюмерного цеха, была вынуждена как-то исхитряться, чтобы соответствующим образом подогнать ее фигурку к округлым формам Мэрилин. Впрочем, Роуз уже удалось прибавить почти килограмм только за прошедшую неделю. Спасибо Барби – ее домашней стряпне. К сожалению, этот килограмм был почти незаметен: что делать, почему-то никогда не получается поправиться в тех местах, где надо… Она с тоской взглянула на свои большие соски, которые были похожи на шляпки грибов. Дрю, однако, находил их возбуждающими.
Она нежно погладила ладонями маленькую грудь и загрустила ее больше. И все-таки он любит ее. Она в этом уверена. Это так очевидно: он звонит ей, приглашает позавтракать, подарил красную розу…
Дрю взял с нее клятву никому не рассказывать об их связи. Особенно никому из тех, кто имел отношение к постановке. Если Джеки узнает об этом, ей не понравится, что актриса, которая должна исполнить главную роль в ее мюзикле, позволяет себе расходовать энергию на посторонние дела, когда расписание репетиций и без того чрезвычайно напряженное, к тому же и премьера уже не за горами.
Роуз блаженно улыбнулась, когда вспомнила, как бережно, как нежно ласкали ее руки Дрю. Он словно хотел сказать ей: «Ни о чем не беспокойся, любимая! Я сам позабочусь о тебе…» И она любила его, любила всей душой.
Блаженная улыбка не сходила с ее губ. Разве она могла мечтать о чем-нибудь подобном? Она получила главную роль в мюзикле, который ставится на Уэст-энде, а это значит, что теперь она сможет расплатиться по всем счетам. Она станет звездой – все это говорят. А главное – она повстречала такого великолепного мужчину, как Дрю, который так заботится о ней.
Сколько раз в своей жизни она пыталась угнаться за призрачным счастьем, которое рассеивалось, как дым, едва она касалась его! Подобное случалось с ней довольно редко, но сейчас она могла признаться себе, что почти всегда принимала ошибочные решения и делала неправильный выбор. Даже в школе так было. С тех пор мало что переменилось. Разве только, оказавшись во взрослом мире, Роуз стала ошибаться еще чаще… Но теперь, конечно, все будет иначе.
В ее памяти всплыла мелодия из мюзикла, и Роуз начала тихо напевать. Ее безупречный голос все нарастал, звучал все непринужденнее. Находясь в комнате одна, Роуз пела для самой себя, пела от всего сердца. Она чувствовала, что для нее наступил один из тех волшебных моментов, которые никогда не забываются. Она думала о Дрю – вспоминала его лицо, голос, руки. Его поцелуи действовали на нее, словно наркотик. Даже теперь она ощущала их на своих губах. Она думала о нем днем и ночью.
7
– Разве нужно ехать прямо сейчас? – удивилась Джеки.
Дрю кивнул.
Они шли по дорожке к дому ее отца. Впереди был долгожданный воскресный завтрак, о котором Клэр договорилась с Джеки еще на юбилее в «Аннабель». Джеки подняла глаза к небу, стараясь побороть разочарование. Для начала декабря день выдался превосходный. Солнце сияло вовсю… Даже последние известия о том, что австралийские спонсоры, возможно, откажутся от финансирования постановки, подействовали на нее не слишком угнетающе. Но теперь она ощутила внезапную усталость.
– Дела, радость моя, – солгал Дрю и быстро добавил: – Понимаешь, я и сам не думал, что так получится… – С видом искреннего раскаяния он поцеловал ей руку. – Я старался как-то отговориться, но люди, которые работают на мою мать, требуют, чтобы в Лос-Анджелес прибыл кто-то из членов нашей семьи. Кто-то, кому бы они доверяли.
– Прямо мафия какая-то! – с горечью воскликнула Джеки, однако тут же устыдилась своих слов. – Прости меня… Просто не хочется, чтобы ты уезжал.
Джеки вздохнула и с удивлением отметила, что ведет себя как-то уж слишком эмоционально.
Дрю приложил все силы, чтобы в этот уик-энд она почувствовала себя счастливой. Вчера ему даже удалось в последний момент забронировать столик в ее любимом ресторане. Усадив ее в такси, он все время шутил. Давно она так не смеялась, как в этот вечер, когда он подшучивал над завсегдатаями ресторана – известными киношниками и молодыми аристократами. Словом, он преобразился в старого доброго Дрю. Того самого Дрю, которого она знала по мысу Код… И вот теперь ему, оказывается, нужно срочно возвращаться в Штаты! Как раз тогда, когда она вновь почувствовала к нему расположение…
На душе у нее кошки скребли, и она сама презирала себя за одолевающие ее сомнения. Может быть, в Штатах его ждала та, «другая», о которой он так ничего и не рассказал. Впрочем, лучше ей и не знать об этой сопернице.
– Я ненадолго, – пообещал он.
Его мысли были заняты только Анжелой.
Частный детектив из Лос-Анджелеса сообщил ему нечто обнадеживающее. Ее бывший агент, этот старый хрен Олег, все еще жив и к тому же едва сводит концы с концами. Какая удача! Дрю с трудом удержался, чтобы не засмеяться от удовольствия. Он уже предвкушал момент, когда найдет то, что ищет. Ему и в голову не приходило, что все так просто. Конечно, тому парню придется заплатить, но дело стоит того…
Он остановился, и Джеки оглянулась.
– Кроме всего прочего, детка, – сказал он, – мне не помешает заняться каким-нибудь делом вместо того, чтобы целыми днями отсиживать себе задницу в кафе… Я тебе здесь не так уж и необходим. Скоро ты наконец разродишься своей «Мэрилин». Впереди премьера.
– Нет, ты мне нужен.
– Не думаешь же ты, что я так и буду каждый вечер дожидаться тебя в этом чертовом отеле? Должен тебе сказать, что я рассчитываю на большее, Джеки.
– Чего же ты хочешь?
– Немного прояснить наши отношения.
– Ты имеешь в виду – пожениться?
– По крайней мере обещай поразмыслить об этом в мое отсутствие.
Джеки помедлила с ответом. Ее взгляд устремился к дому, в котором Клэр и Дэвид прожили такую счастливую жизнь. Потом она снова посмотрела на Дрю.
– Хорошо, я подумаю об этом, – улыбнулась она.
Дрю довольно засмеялся, а потом обнял ее и крепко поцеловал.
– Я ведь еще не сказала «да», – засмеялась она в ответ, когда он отпустил ее.
– Скажешь, обязательно скажешь, – небрежно сказал он и, сунув руку в карман, достал маленькую коробочку. – Прошу тебя, надень это. Ради меня. Пока меня не будет…
Джеки увидел в коробочке изящное кольцо с рубином, покоящееся на шелковой подкладке.
– Нет, я не могу…
– Но ведь это просто колечко. Совсем не то кольцо, о котором ты подумала, – сказал он. – Можешь надеть его на любой палец, чтобы не мучиться никакими ассоциациями.
– Это совсем ни к чему.
Но ее голос дрогнул и сделался совсем тихим.
– Ради всего святого, Джеки, – попросил он, – не относись ко мне так серьезно!
– Ну ладно, Дрю, – тихо сказала она, очарованная его улыбкой. – Ладно…
Он надел ей на палец кольцо.
– Можешь снять его, как только я вернусь назад.
Джеки вытянула вперед руку, рассматривая подарок.
– Оно премилое.
– Как только я его увидел, то сразу подумал, что оно тебе подойдет.
Он наклонился к ней и нежно поцеловал в губы.
Ювелир с Боунд-стрит с готовностью согласился продать кольцо в рассрочку под впечатлением солидных кредитных карточек, которые предъявил Дрю, а также пристально изучив его внешность – костюм от дорогого портного, массивные золотые запонки, золотые часы и авторучку с золотым пером… Что и говорить, Анжела одела его, как принца.
Дрю почувствовал у себя на щеке теплое дыхание Джеки. Мельком взглянув ей в глаза, увидел в них искреннюю радость. На секунду в его душе заворочалось что-то похожее на чувство вины, но очень скоро прошло.
Они продолжили свой путь, и Дрю взял ее за руку, чувствуя себя уверенно, как никогда. Когда они подошли к дому Дэвида и у них под ногами захрустел гравий, которым были посыпаны дорожки, Дрю подумал о том, как удивился бы этот знаменитый актер, если бы только узнал, что за его обеденным столом сидит бродяга и альфонс, за всю свою жизнь не заработавший собственным трудом ни одного цента. К тому же еще немного, и этот самый бродяга женится на его дочери, а потом начнет шантажировать его богатенькую и знаменитую экс-супругу. Впрочем, до того, что случится с Анжелой, Дэвиду, пожалуй, нет никакого дела. Как бы там ни было, комбинация отменная.
Дрю уже чувствовал близость своего триумфа и уносился мыслями к тем блестящим возможностям, которые откроются для него, если только удастся провернуть задуманную операцию. Он за все отыграется – за детство на помойке, за все то дерьмо, которое делало его жизнь несносной. Он облизнул губы и крепче сжал руку Джеки. Однако думал он по-прежнему только об Анжеле.
– Дэвид прилег вздремнуть, – с улыбкой сказала Клэр, наливая им выпить. – С недавних пор это, кажется, вошло у него в привычку.
– Надеюсь, никаких проблем со здоровьем?..
– Господи, конечно, нет! Во всем виновата его проклятая роль. Не беспокойся, Джеки, он скоро спустится. Мне кажется, он вообще потерял понятие о времени. – Клэр вздохнула. – Ты же знаешь, он будет недоволен, если его потревожить. Во всяком случае мы успеем немного выпить, пока он появится. Кажется, у нас есть для этого повод… – И она многозначительно улыбнулась.
– Какой повод? – удивилась Джеки.
– Я же не слепая, Джеки, и сразу заметила это чудесное кольцо.
Джеки ничего не ответила, но почувствовала, как у нее вспыхнули щеки.
– Это совсем не то, что вы подумали, – поспешно вмешался Дрю. – Пока во всяком случае… Просто я собираюсь на пару недель в Штаты, и мне бы хотелось, чтобы хоть что-то напоминало Джеки обо мне…
– Думаю, вы своего добились, – хмыкнула Клэр, заметив румянец на лице Джеки. – Не беспокойся, – обратилась она к ней, – я ни словом не обмолвлюсь твоему отцу, если это пока твой сюрприз…
– Да, пожалуйста, – пробормотала Джеки. – Это все из-за отъезда Дрю, я и не думала, что…
– Я все понимаю, дорогая.
– В самом деле, – небрежно добавил Дрю, – тут и говорить не о чем…
Однако в душе почувствовал раздражение. Странная Джеки. Любая другая девушка на ее месте отдала бы все на свете, чтобы заполучить такое прекрасное кольцо да еще от такого великолепного мужчины, как он.
– А где Джемми?
– Не знаю, куда он запропастился, – пожала плечами Клэр. – Может быть, ты покажешь Дрю дом, а заодно и поищете Джемми? А я пока, с вашего позволения, отправлюсь на кухню.
– Не знаешь, куда он мог пойти?
– Может, в бассейн? Впрочем, он обещал быть… – Клэр недовольно покачала головой. – Ну и воспитание! – Она взглянула на Дрю. – Вы уж извините!
– Ничего, миссис Джонс.
Его вполне устраивала такая встреча, без особых церемоний. Ведь, несмотря на всю свою внешнюю браваду, Дрю чувствовал себя довольно скованно в этом доме.
– Прошу вас, называйте меня просто Клэр.
Он кивнул и улыбнулся одной из своих беспроигрышных улыбок. Потом повернулся к Джеки.
– Почему бы тебе в самом деле не поискать Джемми? – предложил он. – А я останусь здесь и подожду, пока спустится твой отец.
По крайней мере у него будет несколько минут, чтобы немного собраться с мыслями и спокойно выпить.
– Может быть, вы составите мне компанию на кухне, пока Джеки не вернется? – предложила Клэр.
– С удовольствием.
Попался… Дрю снова выдавил из себя улыбку, хотя сердце у него екнуло, когда он увидел, что Джеки выходит из комнаты. Он оглянулся вокруг и подумал, что именно такую обстановку он себе и представлял.
Это был Дом. Дом с большой буквы: удобный, уютный и богатый. Дрю ненавидел подобную обстановку, потому что чувствовал себя здесь не в своей тарелке.
Вдоль стен тянулись стеллажи с книгами. Фотографии оправлены в серебряные рамки. На крышке кабинетного рояля в беспорядке старые театральные программки и множество визитных карточек. На тяжелой мраморной поверхности камина – массивные часы, в нескольких вазах свежие цветы. Изящные фигурки из слоновой кости. На трех огромных диванах – пухлые подушки в бархатных чехлах. На полу перед камином – шкура рыси. Cловом, все так уютно и старомодно, как в черно-белых кинофильмах сороковых годов.
Именно о таком доме и о такой обстановке Дрю тайно и страстно мечтал. Именно в такие дома ему всегда была заказана дорога. Другие люди счастливо жили в этих домах, а перед ним закрывали двери… И вот теперь у него появился шанс, что и ему улыбнется счастье. Почему бы и нет?
Бассейн располагался в саду, сразу за домом. Помещение, в котором он находился, напоминало оранжерею – со стенами и потолком из прочного стекла. Вдоль стен и к самому потолку из керамических горшков тянулись вьющиеся растения, в зарослях виднелись декоративные статуэтки, так что сам бассейн чем-то напоминал старинную римскую купальню.
Когда Джеки подошла к краю бассейна, Джемми в воде не оказалось, и она решила, что он переодевается. Она уже собиралась уйти, как услышала скрип тренажеров, доносящийся из соседнего зала, где располагался спортивный комплекс, который отец смонтировал, когда готовился к съемкам, но потом забросил, быстро охладев к ежедневным гимнастическим упражнениям для поддержания формы.
Когда наконец наступила тишина, Джеки вошла в зал и слегка покраснела, увидев, как Джемми, стоя к ней спиной, вытирает полотенцем пот на груди и плечах.
Его почти обнаженное тело, влажно блестевшее, было умопомрачительно красиво. Покраснев еще больше, она не могла отвести от него глаз и вдруг ощутила мощный прилив желания, заставивший ее сердце бешено колотиться. Она круто развернулась и окликнула его уже с порога:
– Ты скоро, Джемми? Мы ждем тебя в гостиной!..
– Да-да, я сейчас! – поспешно откликнулся он. – Я совсем забыл!
Джеки закрыла глаза, провела ладонью по лбу и только потом медленно пошла в дом.
– Дрю сказал, что намерен возвратиться в Штаты? – спросил Дэвид, протягивая Джеки бокал.
– Да, – кивнула та. – У него дела.
– Могу я узнать, что это за дела, или это информация не для всех?
– Семейный бизнес. Не слишком обременительный, – осторожно ответил за нее Дрю.
– Кажется, что-то связанное с продажей автомобилей, – добавила Джеки, прежде чем отец продолжил свои расспросы.
– Надеюсь, не подержанных автомобилей? – хмыкнул Дэвид, и Дрю ощутил легкое раздражение.
Впрочем, Дрю мог вздохнуть с облегчением и порадоваться тому, что Дэвид Джонс оказался гораздо старше, чем на той фотографии в отеле у Джеки. Практически он был уже стариком. Дрю пришел к заключению, что в молодые годы Дэвид, возможно, и считался красавцем с аристократической внешностью, но теперь его продолговатое лицо, изрезанное глубокими морщинами, было совсем старым. Знаменитые голубые глаза выцвели и поблекли, а кожа под глазами сделалась дряблой и морщинистой. Дрю мысленно усмехнулся: этот англичанин, по-видимому, не доверял пластическим подтяжкам лица.
– Нет, папа, – слукавила Джеки, – это совсем не то, что ты думаешь…
– Я заинтригован, – пробормотал Дэвид. – Расскажи поподробнее.
– Рассказывать особенно нечего, сэр, – коротко ответил Дрю.
От этого американского обращения «сэр» его всегда тошнило.
– Я полагаю, – не унимался Дэвид, – ваши занятия имеют какое-то отношение к вашей замечательной фамилии?.. – Он сделал паузу. – Кароччи, вы сказали? – раздельно произнес он, словно пробуя фамилию Дрю на вкус.
– Хватит, папа! – обеспокоенно воскликнула Джеки. – Роль Шерлока Холмса тебе не к лицу…
Джеки ободряюще улыбнулась Дрю.
– Нет, правда, – медленно сказал Дэвид, – я, кажется, встречался с его однофамильцем на фестивале в Каннах несколько лет назад…
– В самом деле? – пробормотал Дрю, слегка поежившись.
– К сожалению, это была непродолжительная встреча.
Дрю облегченно вздохнул.
– Кажется, вы из очень состоятельной семьи? – продолжал Дэвид.
– Но я всегда старался держаться особняком. Я люблю чувствовать себя независимым.
– Это хорошо, – кивнул Дэвид и перевел взгляд на дочь. – Ну, как дела с «Мэрилин»?
– Если не считать миллиона мелких проблем, то все идет по плану, – протяжно вздохнула Джеки. – Есть, правда, и одна большая проблема: пара наших «благодетелей» выходит из игры.
– Да что ты! – ахнул Дэвид.
– Когда ты это узнала? – заботливо поинтересовался Дрю. – Почему ты мне ничего не сказала?
– У тебя своих забот хватает, и я не хотела наваливать на тебя мои проблемы. Тем более ты все равно едешь в Штаты, – сказала Джеки. – Кроме того, я только сегодня утром получила факс, и у меня не было желания говорить на эту тему.
– А в чем дело?
– Два наших австралийских спонсора потеряли много денег на операции с недвижимостью и просто вынуждены отказаться от финансирования спектакля… – Она печально вздохнула. – Но я все еще надеюсь, что они изменят свое решение. Хотя это и маловероятно. Cлишком велик риск, что они потеряют все. Никто не застрахован от финансового краха.
– О Господи, что за времена настали! – пробормотал Дэвид, отхлебывая виски. – И сколько же денег тебе надо?
– Не спрашивай.
– И все-таки?
– Что-то около трехсот пятидесяти тысяч.
– Да уж… – протянул он. – И что ты намерена предпринять?
– Что-нибудь придумаю. – Джеки натянуто улыбнулась. – Деньги надо достать.
– Ты снова обратишься к матери?
Джеки устало прикрыла глаза.
– Кажется, у меня нет другого выхода, – кивнула она. – Придется…
– Позволь мне самому поговорить с ней, – неожиданно предложил Дрю. – Ведь во вторник я буду уже в Штатах, и, может быть, она благосклонно отнесется к мнению постороннего человека. Понимаешь, что я имею в виду?
– Так вы знакомы с Анжелой? – подозрительно спросил Дэвид.
– Мы познакомились на одной из маминых вечеринок, – ответила за Дрю Джеки.
– Понимаю…
– Моя тетя состоит в совете одного из ее благотворительных комитетов… – поспешно добавил Дрю, снова почувствовав на себе внимательный взгляд Дэвида.
– Ты действительно можешь сделать это для меня? – воскликнула Джеки.
– Почему бы и нет? – Он пожал плечами. – Вреда от этого не будет, а может быть, мне удастся сделать что-нибудь для тебя…
– Будьте осторожны с Анжелой, – предупредил Дэвид. – Она кусается!
Дрю промолчал, подумав про себя, что было бы совсем неплохо, если бы острые зубки Анжелы, как в старые добрые времена, нежно впились в его тело.
– Обед готов, – послышался голос Клэр.
Из открытых дверей столовой уже потянуло вкусным запахом жареного мяса.
– А где Джемми? – крикнул ей Дэвид.
– Он здесь, – ответила Клэр. – Помогает накрывать на стол.
Джемми стоял в столовой у окна и откупоривал бутылку с вином. Когда они вошли и стали рассаживаться за огромным круглым столом, он кивнул и вежливо улыбнулся.
– Давай, Джемми, садись! – приказала Клэр. – Дэвид нальет сам.
– Как успехи? – поинтересовался Дрю, похлопав Джемми по спине.
– Спасибо, хорошо.
– Ты уже начал понимать, что к чему в театре?
– Немного, – натянуто ответил Джемми.
Дэвид бросил на него быстрый взгляд.
– Боюсь, что Джемми все это кажется полной бессмыслицей. Пожалуй, театр не его стихия.
– Очень жаль…
– Вовсе нет, – возразил Джемми. – Мне очень даже нравится…
– Кстати, Джеки, – спросил Дэвид, – как тебе работается с Максом Локхартом? Клэр говорила, что он показался тебе твердым орешком.
– Думаю, он имеет на это право, – небрежно ответила Джеки, хотя ее отношение к Максу не было столь однозначно.
– По крайней мере в отличие от многих других режиссеров cчитается, что у него не такой ужасный характер, – серьезно сказал Дэвид. – Что касается меня, то я так и не смог выработать у себя иммунитет к сварливым режиссерам. Нет ничего более отвратительного, чем их хамское отношение к актерам, которые беззащитны перед ними. Это, конечно, не относится к известным уже актерам… – Он сделал глоток вина. – Bедь и я не всегда был знаменитостью… В общем, ты меня понимаешь. Слишком многие режиссеры ведут себя как последние скоты…
– Увы.
– Ну а как твоя Мэрилин? В какой она форме? Извини за такой каламбур.
– Ты имеешь в виду Роуз?
– По телефону ты мне говорила, что она великолепно поет, – сказала Клэр, внося блюдо с аппетитными ростбифами.
– Так оно и есть… Но я ужасно боюсь, вдруг у нее не хватит пороху…
– А вы ее видели, Дрю? – спросил Дэвид.
– Голос у нее действительно превосходный, но прибавить в весе ей, конечно, не помешало бы, – сказал Дрю, вспоминая их первую близость и горячее худенькое тело.
– Она настоящая красавица, – объяснила Джеки, – но только очень хрупкая. Мы надеемся, что она хоть немного поправится.
– Сама Мэрилин Монро не нуждалась в том, чтобы ее раскармливали! – усмехнулся Дэвид.
– Раньше женщины не морили себя диетами и аэробикой… – заявил Дрю, поднимая бокал.
– Но ведь Мэрилин не была женщиной! – воскликнул Джемми. – То есть не была реальной женщиной. Ее вырастили словно в оранжерее. Создали искусственно!
– И, надо заметить, гениально создали. Она до сих пор не выходит из моды.
Джемми пожал плечами.
– К сожалению, – напряженно проговорил он, – ей уже это все равно…
– Да, – сказал ему Дрю и многозначительно взглянул на Джеки. – Я тебя понимаю.
Этот мальчишка начинал действовать ему на нервы, но он широко улыбнулся. Так широко, что Джемми, глядя на него, подумал, что еще немного и кожа на лице Дрю лопнет.
– Костюмы будут что надо. – Джеки попыталась переменить тему разговора. – Как можно ближе к настоящим туалетам Мэрилин Монро.
– А парики, естественно, восхитительно белокурые? – добавила Клэр с легкой иронией.
– Да, конечно. Как же иначе?.. Только скорее не белокурые, а с отливом в платину. Я даже примеряла один из них на себя.
– Знаешь, тебе бы это очень пошло… – вставил Дрю, пристально глядя на Джеки.
– Что именно?
– Вообще стиль Монро. Ее соблазнительные кудри…
– Я так не думаю, – резко сказал Джемми.
Дрю нетерпеливо передернул плечами. Какого черта этот парень лезет со своим мнением!
– А почему, собственно? – удивился он. – Красота Джеки напоминает по типу красоту Мэрилин.
На его лицо легла тень. Воцарилось неловкое молчание. Дэвид без всякой надобности принялся доливать в бокалы вино, а Джеки подумала, что обед получился не слишком удачным.
На улице шел дождь.
Ричард сидел в баре на студии Би-би-си, смотрел в окно и недоумевал, что он вообще здесь делает. Гораздо больше времени пошло на грим, чем на произнесение реплик, предусмотренных для него по сценарию. Если точнее, его роль состояла всего из одной реплики, и, когда этот его «звездный» миг пролетел, Конрой, режиссер, выкрикнул откуда-то из темного угла студии свое обычное «чудненько!», и на этом все закончилось… Увы, кажется, те времена, когда Ричард Вильсон мог показать себя во всей красе, миновали…
Он криво улыбнулся, завидев Роджера, который пробирался между столиками и креслами, неся выпивку. На лице Роджера, естественно, сверкала ослепительная улыбка. По пути Роджер успел раскланяться с несколькими приятелями и поклонницами и при этом не пролил ни капли. Не говоря уж о том, что улыбка не сходила с его лица. Она присутствовала постоянно, словно приклеенная к его тошнотворно смазливой физиономии.
Своим появлением в сериале в качестве священника Ричард был обязан бывшей жене Роджера. Эту роль пришлось вписать в сценарий после того, как очаровательная, но зверски ревнивая Нора решила уйти из сериала, и авторы сценария были вынуждены «убить» героиню, роль которой та исполняла, и соответственно в этой ситуации должен был понадобиться священник. По фильму Нора до безумия была влюблена в доктора Мэйсона, которого играл Роджер, и из серии в серию навязчиво преследовала его. Однако, по слухам, она не оставляла его в покое и после съемок, и ситуация стала совершенно невыносимой. Таким образом, и старине Роджеру временами приходилось очень даже не сладко.
– Надеюсь, ты отслужишь свою панихиду уже на следующей неделе, – сказал Роджер. – И слава Богу, ведь эта глупая корова совсем меня доконала. – Он поставил на стол стаканы. – Ну, как тебе первый съемочный день?
– Как тебе сказать… От переутомления я точно не страдаю.
– Ничего, Дик. Главное, начать.
Опять Дик! Ричард поморщился.
– Зато завтра ты будешь моим партнером в течение весьма длинной сцены.
«Моим партнером»! Тоже мне, кинозвезда вшивая!
– Знаю, Роджер. Я читал сценарий.
– Хорошо-хорошо… – задумчиво пробормотал Роджер, глядя в свой стакан, а потом вдруг спросил: – Скажи, Дик, а ты никогда не думал о том, чтобы переменить фамилию?
– Что-что? – изумился Ричард.
– Твою фамилию. Почему бы тебе ее не переменить?
– Господи, это еще зачем?
Несколько секунд Роджер молча играл стаканом.
– Ну как же, ведь Вильсон – не самая оригинальная фамилия. – Он взглянул Ричарду в глаза. – Разве нет?
– Вообще-то с этой фамилией я родился, и у меня как будто не было причины на нее жаловаться.
Роджер молча его рассматривал.
– А! Кажется, понимаю, – воскликнул Ричард. – Ты, наверное, хочешь сказать, что если я избавлюсь от своей заурядной фамилии и возьму какую-нибудь более оригинальную, вроде Джиэльгуд или Каяк, то отбоя не будет от предложений сниматься и я пожизненно получу центральную роль в каком-нибудь гигантском сериале, – например, в «Преподобном Фрейзере»? – Он театрально всплеснул руками. – Да ты, наверное, Роджер, уже видишь меня с такой фамилией лауреатом «Оскара»? – Он откинулся к спинке кресла и насмешливо затряс головой. – Ах, если бы мне лет десять назад пришла в голову эта гениальная мысль – просто переменить фамилию и стать Ричардом… нет! Диком Каяком! Тогда бы у меня не было никаких проблем. Это изменило бы мою судьбу…
– Ну ладно, Дик! Пошутил и будет…
– Господи, Роджер, а ты что ожидал от меня услышать? Не всем же быть такими умными, как ты.
– Я только дал тебе совет, а как ты поступишь – твое дело, – угрюмо отозвался Роджер и добавил: – Лично мне это нисколько не повредило. Мой агент полагает, что, как только я переменил фамилию, мои дела круто пошли вверх.
– Если бы я родился с фамилией Вошь, – усмехнулся Ричард, – я бы тоже ее сменил…
– Моя фамилия – Фош! – прорычал Роджер.
Ричард наморщил лоб.
– Как ты сказал?
– Ф-О-Ш! – по буквам выговорил Роджер. – Это немецкая фамилия!
– Боже милостивый, никогда бы не подумал!
– Ты что-то имеешь против?
– С какой стати?
Роджер перевел дыхание и отхлебнул из своего стакана.
– Как поживает Люси? – поинтересовался он, справившись с приступом ярости.
– Прекрасно.
– Замечательная девушка.
– Совершенно с тобой согласен, – кивнул Ричард, бросив на собеседника внимательный взгляд.
– Насколько я понимаю, постановка идет полным ходом?
– Точно.
– Наверное, она приходит домой чуть живая от усталости, – сказал Роджер. – Театр отнимает столько сил!
– А я на что, Роджер? Я помогаю ей восстановиться. Так что о ней не беспокойся.
– Ну да, конечно, – пробормотал тот и как бы между прочим добавил: – Я слышал, ты пишешь книгу?
– Как тебе удалось пронюхать? – напрягся Ричард.
В груди у него похолодело. Неужели Люси?..
– Дай подумать… Может, мне Люси сказала, а? Кажется, мы с ней на днях где-то столкнулись… – Он встал. – Выпьем еще?
Ричард тупо кивнул.
– Кстати, – сказал Роджер, – я совсем не собирался тебя отговаривать, но, ей-Богу, писательство – никчемное занятие. Подумать только: чахнуть над пишущей машинкой, понимая, что едва ли удастся издать книгу…
Взяв стаканы, он отошел. Ричард оторвал взгляд от мокрых следов, которые остались на столе от стаканов, и посмотрел вслед удалявшемуся Роджеру.
Под его дорогой шелковой рубашкой, обтягивающей широкую спину, угадывались крепкие мышцы, которые, наверное, смотрелись весьма впечатляюще, когда он раздевался. Эти мышцы, надо думать, чрезвычайно ритмично напрягались и расслаблялись, когда он занимался любовью с Люси…
Попрошайка злобно заматерился, когда Дрю продефилировал мимо него, не потрудившись бросить в жадно протянутую ладонь хотя бы четвертак, но Дрю только рассмеялся в ответ. Наконец-то он был дома. В милом сердцу Нью-Йорке. Он сразу отправился в Вест-сайд, где отчаяние и нищета выглядывали из-за каждого угла…
В одной из этих трущоб обитал Олег Бергман. Это был район, где прямо посреди улицы, ржавея и разваливаясь, стояли брошенные трамвайные вагоны, а у обочин гнили старые ничейные автомобили.
Дрю, конечно, догадывался, что если появится здесь душным невыносимо жарким летним днем, то одежда мгновенно станет липкой от пота и противно пристанет к телу. Немногим лучше чувствовали себя черномазые и пуэрториканцы, часами присиживающие на улице, а также детвора, кувыркающаяся под бьющей вверх струей пожарного гидранта – этого фонтана для бедных. Все это напоминало ему его собственное детство, о котором он, впрочем, старался вовсе не вспоминать.
Прошлой ночью его мучили ужасные кошмары, от которых он с трудом пробудился, чувствуя, как его прошибает холодный пот. Виной всему был его неугомонный дружок, который беспокойно ворочался у него между ног.
Он включил ночник, стоявший около кровати, и обнаружил, что простыня, а также его собственные бедра и ягодицы мокрые и липкие, словно он во сне наделал под себя. К тому же в висках у него немилосердно стучало, а к горлу поднималась тошнота. Если бы не упаковка банок кока-колы, которой он запасся накануне в баре на Таймс-сквер, то он, пожалуй, сошел бы с ума в этом тесном, как гроб, душном гостиничном номере. Банка обыкновенной кока-колы показалась ему подарком доброго ангела-спасителя, явившегося прямо с небес.
Жадно глотая живительную влагу, Дрю на миг увидел перед собой мать. Ее руки гладили его грудь, и он даже почувствовал головокружительный запах лаванды, когда она придвинулась вплотную.
Бессознательно сжимая кулаки, он шел по тротуару, стараясь не угодить ногой в какую-нибудь яму или трещину, которых здесь было предостаточно.
Перед домом, где жил Олег Бергман, красовалась огромная лужища, через которую в качестве мостка была переброшена доска. Когда Дрю дошел до середины доски, она прогнулась и его новые туфли погрузились в грязь.
– Черт! – выругался Дрю, обводя взглядом десятки пыльных окошек и ободранные стены, испещренные кричащими надписями и рисунками. – Чего ради я так надрываюсь?..
