Текст книги ""Д,Арманьяки-2""

Автор книги: Луи Бриньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Глава 15
Портсмут

Почти в то же самое время, когда графиня Д,Арманьяк покидала замок,…английскую гавань покидали несколько десятков военных кораблей. Впереди, под ночным звёздным небом, шёл сорокапушечный фрегат. Фрегат шёл очень медленно, дожидаясь момента пока все корабли выстроятся позади него в одну стройную линию. Часть парусов была спущена. Постепенно, на расстояние двух кабельтовых, позади фрегата, один за другим в ряд выстраивались корабли. У причала оставалась лишь одна двухмачтовая галера. На носу галеры был сооружён мощный таран. Но и она двинулась в море, как только на борт взошёл пожилой мужчина в строгом камзоле и треуголкой на голове. Это был лорд Ленгстон. Он занял место погибшего капитана судна и впервые повёл галеру в бой. Первым делом он проследил за выходом галеры в открытое море. Убедившись, что всё идет, как и должно, он отправился устраиваться в капитанскую каюту. Чуть позже он снова появился на корме. Проследив работу рулевого, он отдал несколько команд, и лишь потом переключил своё внимание на гребцов. Не менее ста пятидесяти человек двумя рядами сидели прикованные к вёслам и ждали лишь команды, чтобы пустить их в ход. Короткий осмотр вызвал удовлетворение капитана. Лорд Ленгстон сделал несколько шагов и, опёршись о борт, стал следить за волнами, расходящимися по мере движения галеры. Впереди различались очертания остальных кораблей эскадры. Всё шло отлично. Всё шло как того и следовало ожидать. Настало время познакомиться с личным составом корабля. Его помощник, Генри Ашер, по очереди представил ему всех офицеров. После короткого осмотра, Ашер показал капитану весь корабль, включая трюм и запасы продуктов. Везде царил абсолютный порядок. Капитан остался доволен осмотром. О чём не преминул сказать своему помощнику. Тот заулыбался, услышав похвалу. Они бок о бок направились в сторону бака. Там они пробыли совсем немного. Пока они разговаривали, раздался громкий крик:

– Ветер переменился. Идём правым галсом!

– Выдерживать курс! – громко скомандовал капитан. Наблюдая за работой команды матросов, он то и дело удовлетворённо хмыкал. Эти ребята знали своё дело. Он убедился в этом. Галера снова пошла вслед за эскадрой. «Всего лишь лёгкая разминка для матросов», – подумал лорд Ленгстон. Поговорив некоторое время с помощником, он выразил желание осмотреть гребцов. Прежде всего, капитан должен знать все возможности судна и на что, а так же на кого, он вообще может рассчитывать. Ашер услышав эти слова, незамедлительно повёл капитана к проходу, который отделял гребцов. Лорд Ленгстон тщательно осматривал каждого гребца, делая при этом замечания своему помощнику. Некоторые из гребцов вызывали у него симпатию. Другие разочарование. А иные и вовсе вызывали раздражение. Свои чувства капитан не скрывал. Так что каждый из гребцов мог слышать его слова. Почти все гребцы при виде капитана отводили глаза, стараясь не смотреть на него. Они боялись вызвать его гнев. Лорд Ленгстон понимал это поведение. Себя он считал справедливым человеком. И без особой нужды не стал бы наказывать гребцов. Неожиданно лорд Ленгстон остановился посередине прохода. Его внимание привлёк один из гребцов. Первое, что бросились ему в глаза – это отсутствие цепей. Гребец не был прикован к веслу как остальные. Гребец обладал могучим сложением. При каждом движение на его теле и руках играли мускулы. Длинные, спутанные седые волосы, закрывая лицо, спускались к самому поясу. Лорд Ленгстон разглядывал гребца несколько минут, потом подозвал к себе Ашера и с откровенным недоумением спросил:

– Почему на нём нет кандалов?

– Предыдущий капитан снял их в знак особого расположения! – с готовностью ответил Ашер.

– И что такого удивительного совершил этот человек? – глядя на гребца, поинтересовался лорд Ленгстон. Тот и вида не подавал, что слышит этот разговор.

– Ваша светлость, многие из гребцов и двух лет не выдерживают за веслом. А этот на галере…вот уже двадцать пять лет.

– Верно, я ослышался, Ашер? Вы сказали двадцать пять лет? – лорд Ленгстон с откровенным недоверием посмотрел на своего помощника.

– Именно так, ваша светлость. Здесь нет никакой ошибки. Именно столько времени провёл этот человек за веслом, – подтвердил Ашер.

Услышав этот ответ, лорд Ленгстон с откровенным восхищением посмотрел на гребца. За всю его многолетнюю службу, он даже не слышал о человеке, который смог продержаться на галере более десяти лет. А этот…двадцать пять.

– Как его зовут? Имя у него есть?

– Неизвестно, ваша светлость!

– У тебя есть имя? Как тебя зовут? – на сей раз, лорд Ленгстон обратился напрямую к гребцу. Но тот даже не шелохнулся. Он вёл себя так, словно капитан обращался не к нему, а к другому человеку. Лорд Ленгстон повернулся лицом к помощнику и снова спросил.

– Он что…глухой?

– Неизвестно, ваша светлость, – ответил Ашер, – за все эти годы никто не слышал от него ни единого слова. Он всегда молчит.

– Странно, – пробормотал лорд Ленгстон, – как же он тогда гребёт? Ведь он должен слышать команды…

– Не знаю, ваша светлость! Могу сказать лишь одно. Гребёт он лучше всех. Сил в нём много. Я уже четыре года на этой галере и ни разу не видел, чтобы он сбился с ритма.

– Странно, очень странно, – повторил лорд Ленгстон. Он продолжил осмотр, хотя всё время оборачивался назад и бросал взгляд на этого, без преувеличения сказать, удивительного гребца. Закончив осмотр, капитан громким голосом обратился к команде:

– Наша эскадра идёт в Средиземное море. А оттуда мы пойдём на Дарданеллы. Будьте готовы все. Мы идём воевать с турками.

Глава 16
– Янычары! Янычары!

Душераздирающие вопли разносились по всей опушке, по всему берегу реки. Воздух разрезал свист и улюлюканье, смешанный с ржанием коней. Десятки цыган выскакивали из кибиток и разбегались в разные стороны. Женщины побросали бельё и, приподняв полы платья, со всех ног устремились за остальными в сторону леса. Предвидя такие действия, группа турецких янычаров отрезала путь к отступлению. Цыгане заметались вокруг горевших костров и повозок, пытаясь найти убежище. Со всех сторон в табор ворвались несколько десятков вооружённых саблями всадников. Они сразу же начали избиение беззащитных людей. Воздух наполнился воплями отчаяния и мольбами о помощи. Некоторые из янычар спешились и стали обыскивать кибитки. Всё ценное немедленно исчезало в кожаных мешочках, прикреплённых к поясу каждого из них. Между делом они расправлялись со всеми, кто попадался у них на пути. Возле одного из костров заметалась женщина в монашеском одеянии. Ноги у неё были босы. Женщину окружили несколько янычар. Вначале они сорвали с её головы накидку. Затем со смехом стали подталкивать к костру. Ей приходилось постоянно выворачиваться. В виду этих, очень нелёгких усилий, женщине приходилось постоянно перебегать через костёр. Каждый раз, когда она это делала, раздавался крик полный боли, который тут же тонул во взрывах дикого хохота. Не выдержав истязания, женщина бросилась в проход между двумя янычарами. Ей удалось прорваться. Она побежала со всех ног. Один из янычар вытащил из-за пояса кинжал и, размахнувшись, швырнул его ей вдогонку. Кинжал, прочертив в воздухе несколько оборотов,…воткнулся в спину женщину. Издав вскрик, она сделала ещё несколько шагов и упала навзничь, раскинув руки. В этот момент воздух разрезал крик полный боли и ярости:

– Ма…м… а…

Одинокий всадник…он появился внезапно. Соскочив на скаку с седла, он бросился к женщине. Встав на колени, он подсунул руки под тело женщины и осторожно перевернул его. Увидев безжизненно закрытые глаза, он снова закричал и прижал тело к груди. Всего лишь несколько мгновений, он находился в таком положение. Мужчина положил тело обратно и поднялся во весь рост. Он был одет как дервиш. Простая рубашка с открытым воротом и потрёпанные шаровары. За поясом торчала сабля. Лицо же…было искажено яростью…Он медленно вытащил из ножен саблю. Янычары посмеивались, видя этот жест, и указывали на него руками, называя его безумцем. Но очень скоро им пришлось пожалеть о своей беспечности. Первая же атака незнакомца оставила на земле два мёртвых тела. Он двигался с непостижимой быстротой и великолепно владел саблей. Оставшиеся в живых четверо янычар поняли всю опасность своего положения слишком поздно. Незнакомец уложил одного за другого всех четверых на землю. Воздух прорезал яростный крик:

– Поймайте живьём этого шайтана!

Не успел крик отзвучать, как около двух десятков пеших и столько же конных янычар бросились на человека, которого вначале приняли за дервиша. А возможно, он таковым и являлся. Дервиш, как называли его янычары, не стал ждать нападения. Он бросился в сторону повозки. Добежав до неё, он одним махом перебросил через неё своё тело и на всей скорости залетел в кибитку. Пробежав по разбросанным вещам, он распахнул полог с другой стороны. Его уже ждал всадник с поднятой саблей. Не раздумывая ни мгновения, он бросился на всадника и сбросил его с седла. Схватившись друг с другом, они покатились по земле. Изловчившись, дервиш вначале прижал янычара к земле, а потом быстро воткнул ему в грудь саблю и бросился к лошади. В одно мгновение, он вскочил в седло. Его уже окружали. Он бросил коня в свободный проход и, прорвавшись сквозь окружение, начал быстро удаляться.

– Не дайте ему уйти, – раздался тот же голос, который тут же изрыгнул поток проклятий. Дервиш и не собирался уходить. Он остановился, развернул коня и бросился в одиночку на янычар. Ему наперерез бросились сразу несколько всадников. Он не стал уклоняться от боя и погнал коня им навстречу. Ещё мгновение, и они встретились. Посыпались искры. Дервиш то вставал в стремени, то неожиданно ложился на круп лошади, с непостижимым проворством уходя от смертельных ударов и одновременно успевая атаковать. Неожиданно для всех, он пришпорил лошадь и поскакал галопом вперёд. Позади него два мёртвых янычара свесились с сёдел. В воздухе раздались испуганные крики…

– Шайтан…шайтан…

Тем временем дервиш двинулся на пеших янычар. Достигнув их, он начал кружить на лошади, сыпля ударами во все стороны. Казалось ещё немного, и он уничтожит их всех. Но в этот момент за спиной дервиша показались два всадника. Они несли на скаку раскрытую сеть. Поглощённый сражением, дервиш не сразу заметил опасность. И это промедление оказалось для него роковым. Всадники накинули на него сзади сеть, а в следующее мгновение опрокинули на землю и связали. Уже связанным его поставили на ноги. Один из янычар подошёл к нему и внимательно осмотрел с ног до головы. После осмотра, он громко спросил у одного из своих людей:

– Скольких убил этот шайтан?

– Пятнадцать…господин! – раздалось в ответ.

– Пятнадцать, – зло повторил янычар и устремил угрожающий взгляд на дервиша. Тот встретил этот взгляд презрительной улыбкой и таким же презрительным тоном произнёс:

– Вы шакалы…только и можете, что убивать женщин и детей.

Услышав эти слова, янычар вытащил из сапога кнут и стеганул им по груди дервиша. На рубашке дервиша тут же появился своеобразный прорез, из которого начала выступать кровь. Однако на лице не дрогнул ни один мускул. Последовал второй удар, приправляемый потоком ругательств. Появился второй прорез. В ответ лишь презрительное молчание. Было нечто такое в выражение лица этого дервиша, что не позволило его дальше избивать. Янычар спрятал кнут обратно и коротко приказал своим людям:

– Привяжите его к лошади! Повезём в крепость. Там и решим, как с ним поступить!

Второй конец веревки, которой был связан дервиш, прикрепили к седлу лошади. Лошадь пустили рысью. Верёвка дёрнулась. Дервиш вначале свалился. Но тут же сумел подняться и побежал вслед за ней. Глядя вслед своему пленнику, янычар пробормотал:

– Клянусь Аллахом, каждый из моих людей стоит двух, а то и трёх воинов. Так я думал, пока не повстречал этого…шайтана…

Он дал знак своим людям. Чуть замешкавшись, они всё же двинулись вслед за пленником. Едва они покинули табор, как отовсюду начали появляться цыгане. Несколько человек подбежали к матери дервиша. Один из них приложил голову к её груди. Женщина всё ещё дышала.

Спустя несколько часов, янычары уже подходили к крепости Чанаккале. Всё это время пленника гнали вперёд криками, а нередко ударами кнута. Уже перед самыми воротами им пришлось остановиться. С другой стороны к крепости подъезжал всадник на вороном коне. Это был глашатай. Он громким голосом возвещал:

– Преклоните колени, опустите головы,…ибо скоро сюда прибудет великий визирь повелителя всех правоверных…Абу Юсуф Амини.

Глашатай раз за разом повторял эти слова. Он делал это до тех пор, пока все люди, находившиеся перед крепостью, не преклонили колени и не опустили головы. Янычары не стали исключением. Все всадники спешились и, опустившись на колени, опустили головы. В это мгновенье, охваченные благочестивым смирением, они совсем позабыли о пленнике. А дервиш и не думал опускаться на колени. Он безо всякого интереса смотрел на облако пыли, что очень медленно приближалось в его сторону. Очень скоро показался длинный караван. Вереница верблюдов и лошадей была доверху нагружена поклажей. На горбах некоторых верблюдов были сооружены маленькие палатки украшенные дорогими тканями. Пологи палаток были наглухо занавешены, скрывая от любопытного взгляда тех, кто находился внутри. Рядом с верблюдами шли погонщики с кнутами в руках. По обе стороны каравана двигалось не менее пятидесяти всадников охраны. При таком количестве людей и животных в караване, всё происходило степенно и размеренно. Лишь изредка доносились отрывки слов. Впереди каравана ехал сам великий визирь. Это был пожилой, дородный мужчина, облачённый в дорогой халат. Голову визиря покрывала не менее дорогая чалма серебристого оттенка. Каждый раз, когда он дёргал стремена, его руки поднимались вверх, открывая взорам изящные пальцы, унизанные драгоценными перстнями. Вслед за великим визирем двигались восемь полуобнажённых мужчин. Они несли закрытые носилки. Материя, служившая стенами и крышей для этих носилок, выделялась даже среди всего этого великолепия… богатством узоров и золотым шитьём. В отличие от других носилок, что несли верблюды, полог здесь не был так плотно занавешен. Больше того, он постоянно колебался. Открывался узкий просвет, в котором мелькало лицо миловидной девушки. Это девушка, была ни кто иная, как Маха, личная служанка дочери великого визиря…Маралайри. Или как её ещё называли…Майрал. В свои юные годы она уже снискала славу. И не только красотой, но и незаурядным умом. В данный момент, когда носилки слегка покачиваясь, двигались по дороге, она полулежала на подушках облачённая в шёлковые шаровары и полуоткрытый сарафан украшенный драгоценными камнями. Находясь в такой позе, она, улыбаясь, слушала болтовню своей служанки. Майрал обладала смуглой кожей. Длинными чёрными волосами, которые разметались на подушках, и выразительными карими глазами. Тонко очерченный рот и щёки с едва заметными ямочками придавали ей особое очарование. Руки у неё были изящны, а движения грациозны. Шаровары лишь подчёркивали стройные очертания тела, а улыбка– очарование лица.

Не переставая болтать, Маха коснулась руками открытых ступней своей госпожи и стала нежно их массировать. Едва она начала это делать, как Майрал откинулась назад на подушки и начала перебирать руками свои волосы. Она делала это бесцельно. Мерное покачивание и движения служанки приносили ей чувство успокоения и отчасти даже…наслаждения. Неожиданно для обеих носилки остановились. Обе девушки с удивлением переглянулись между собой. По знаку госпожи, Маха осторожно откинула полог и выглянула наружу. И почти тот час же из её груди вырвался приглушённый крик. Она повернула изумлённое лицо в сторону Майрал и тихо прошептала:

– Взгляните…госпожа!

Поведение служанки вызвало всплеск любопытства у Майрал. Она быстро перебралась вплотную к пологу и, стараясь оставаться незамеченной, медленно раздвинула его. Ей сразу в глаза бросились десятки преклонённых людей. Опущенные головы касались песка. Лошади, воины, крестьяне,… а вот ещё одна лошадь. К лошади привязан пленник…сердце Майрал дрогнуло,…затем замерло,…а потом забилось с невероятной быстротой. На миг у неё перехватило дыхание. В душе появилось пламя, и оно разрасталось с каждым мгновением всё ярче и ярче. При всём желание, она не смогла бы отвести взгляд от пленника. Безукоризненные его черты лица…его удивительные голубые глаза…каждая часть тела незнакомца поражали изяществом. В каждой из них чувствовалась непонятная… сила. Он словно излучал спокойствие и…благородство. Ещё больше поразил Майрал взгляд пленника. Единственный из всех, он оставался на ногах и, тем не менее,…во взгляде не было и тени страха. В нём был вызов и…презрение.

– Ты не преклонил колени?

Услышав голос отца, Майрал отпрянула назад. Служанка, увидев её лицо, всплеснула руками и взволнованно зашептала:

– Вы больны, моя госпожа? На вас лица нет…

Майрал не успела ответить. Она с замиранием сердца услышала голос отца.

– Сделай это сейчас и ты сохранишь свою жизнь!

Майрал облегчённо вздохнула, но, услышав другой голос,…мгновенно покрылась бледностью.

– Я ни перед кем не преклоняю колени. И уж не сделаю этого перед убийцами моей матери!

– Бросьте его в темницу, – коротко распорядился великий визирь, – а утром отдайте палачу!

После этих слов караван снова двинулся в путь. Майрал более не осмеливалась выглянуть наружу. Её терзала настойчивая мысль. Как она может помочь пленнику? Пленнику…ставшему в одно мгновение таким…близким ей.

– Как только приедем, узнай всё об этом человеке, – тихо произнесла Майрал, обращаясь к служанке. Та понятливо кивнула головой. Караван начал въезжать в Чанаккалу.

Глава 17
Чанаккале

Майрал с замирающим сердцем шла по сырому подземелью крепостной тюрьмы. Она была облачена в длинное платье чёрного цвета. Лицо до самых бровей скрывала вуаль. С каждым шагом, приближающим её к цели, волнение возрастало. Майрал не сомневалась в том, что отцу доложат о её неблаговидном поступке. Он разгневается. И возможно очень сильно. Однако желание помочь пленнику пересиливало все доводы рассудка. В сущности, Майрал сама не понимала, зачем пришла сюда. И ещё более удивил её поступок Маху. Она шла впереди своей госпожи позади стража с факелом в руках и время от времени испуганным шёпотом упоминала имя великого визиря. Достигнув кованной деревянной двери с маленькой решёткой, стражник остановился. Увидев на стене факел, он снял его и поджёг. Затем передал его Махе. И уж после этого раздался звон ключей. Он открыл дверь темницы, пропуская обеих женщин внутрь. Всё эти действия осуществлялись без единого слова. Стражник остался снаружи, но готовый в любое мгновение войти внутрь.

Маха осветила темницу факелом. Это была маленькая четырёхугольная комната с сырыми стенами. Такая же, как и многие другие. Через стены просачивалась вода и стекала на землю. В левом углу лежала охапка сена. На ней и лежал пленник. Правая рука его была прикована к железному кольцу, вбитому в стену. Увидев очертания пленника, Майрал непроизвольно вздрогнула. Набравшись решимости, она сделала несколько шагов по направлению к нему, но была остановлена безразличным голосом:

– Зачем ты здесь?

– Я пришла помочь…тебе, – Майрал никак не могла справиться с волнением. По этой причине её голос постоянно прерывался. Она не могла различить выражение лица пленника, и это внесло в её душу волну разочарования. Но голос…вызывал в ней смятенье…вне зависимости от того, как именно он звучал.

– Я не нуждаюсь в помощи! – последовал безразличный ответ. – Уходи!

Маха потянула за рукав платья Майрал и, потянувшись на носках, прошептала на ухо Майрал:

– Пойдёмте, госпожа. Этот человек очень злой. Как бы не причинил… беды, не сглазил вас…

– Я останусь, чтобы ни говорил этот человек, – Майрал упрямо тряхнула головой и устремив мягкий взгляд на пленника с удивительным участием произнесла: – Я скорблю о смерти твоей матери…вместе с тобой. Я знаю, именно её смерть привела тебя сюда. Но в твоих речах я слышу безразличие. Ты потерял веру? Ты не хочешь жить? Что тебе мучает? Доверься мне…и я сделаю всё, чтобы облегчить твои страдания…

На короткое время воцарилась тишина. Видимо пленник раздумывал над словами Майрал.

– Если ты и правда хочешь мне помочь, – наконец раздался в ответ мучительный шёпот, – тогда,…тогда помоги проводить её в последний путь. Я бросил тело матери на земле. Возможно, там не осталось никого, кто бы мог о ней позаботиться.

– Ты расскажешь мне,…что случилось? – тихим голосом попросила Майрал.

– Янычары…они напали на наш табор. Я приехал слишком поздно.

– Ты цыган по рождению?

Вначале последовало молчание. Видимо пленник кивнул, но потом он подтвердил её предположение коротким «да».

– Тебе не в чем винить себя. Ты ничего не мог сделать. Никто не может справиться с янычарами.

– Я убил пятнадцать из них!

– Ты один…убил пятнадцать янычар? – Майрал была ошеломлена этими словами. – Ты воин?

– Меня забрали от матери в трёхлетнем возрасте. С той поры, я ничего не видел кроме сабли и лошади. Слышала ли ты о «диком отряде»?

– «Дикий отряд»? – переспросила с удивлением Майрал. – Кто же о нём не слышал? Лучшие воины султана Мехмеда повелителя правоверных. Христиане…мамлюки…

– Я один из них! Моё имя Азар!

Услышав эти слова, Маха непроизвольно отступила назад. На её лице появился ужас. Губы издали испуганный шёпот.

– Мамлюк…неверный…

Майрал эти слова потрясли не меньше. Она некоторое время молчала, собираясь с мыслями. Этот пленник, вне всякого сомнения, был удивительным человеком. Не похожим ни на одного другого. Её не пугало, что он был христианином и мамлюком. Скорее наоборот. Она почувствовала к нему ещё большее уважение. «Дикий отряд» пользовался особым расположением султана. И, тем не менее, он презрел все земные блага во имя своей матери.

– Где я могу найти тело твоей матери?

Наступило молчание. А вслед за ним прозвучал напряжённый голос пленника:

– Езжай на Запад. В нескольких часах езды отсюда ты увидишь остатки цыганского табора. Она должна быть там.

– Она будет достойна похоронена, – с необыкновенной твёрдостью пообещала Майрал, – можешь быть спокоен, Азар. Я отправлюсь в путь сразу после утренней молитвы.

– Почему тебя заботит моё горе…женщина? По какой причине ты мне помогаешь? Кто ты?

Вопрос пленника застал её врасплох. Она не знала ответа на этот вопрос. Ей просто хотелось помочь. Она не задумывалась над причинами.

– Я не могу ответить на твои вопросы, Азар!

Пленник ничего не ответил. В темноте лишь послышалось шуршание. Спустя короткое время, Майрал снова услышала голос пленника:

– Возьми…

Приглядевшись внимательно, Майрал увидела протянутую руку, на которой лежал маленький предмет. Она потянулась к руке пленника. В тот миг, когда руки соприкоснулись, она почувствовала,…как всё её существо затрепетало от волнения и… счастья. Дрожащими пальцами она забрала этот предмет из руки пленника и в этот миг снова услышала его голос:

– Этот медальон у меня с рождения. Когда меня казнят, он попадёт в плохие руки. Позаботься о нём. Это моя последняя просьба к тебе.

– Тебя не казнят, – прошептала Майрал и, сжимая в руках полученный предмет, покинула темницу. Следом заспешила Маха. Она стала бурно высказывать негодование по поводу прошедшего разговора, но Майрал её не слушала. Направляясь за стражем в обратную дорогу, она снова и снова вспоминала весь разговор. Каждое слово. А более всего в её памяти запечатлелся миг, когда она коснулась рук пленника. Майрал чувствовала, что всё её лицо горит. Едва покинув пленника, она мечтала вновь его увидеть. Мечтала…вновь услышать голос, запавший ей в душу. Она не могла позволить ему умереть. Нет. Она поможет пленнику. Но как? Как? Только отец мог освободить его от наказания. Никогда прежде, она не обращалась к нему с подобной просьбой. Да и отец…никому не прощал подобной дерзости. Но она должна попытаться. Должна. «Что подумает отец, когда я попрошу помиловать пленника? – с внезапным ужасом подумала Майрал. – Я не смогу объяснить причину своего поступка. Он слишком мудр и сразу всё поймёт. Но я должна попытаться, иначе…» Майрал не хотела думать о завтрашнем дне. Она должна прямо сейчас пойти к отцу.

Покинув стены тюрьмы, Майрал к ужасу Махи направилась к отцу. Служанка пыталась отговорить свою госпожу. Говорила, что время позднее и великий визирь почивает. Что следует дождаться утра. Но ничего не могло пошатнуть уверенность Майрал. Она была тверда в своём решение.

Перед дверью ведущей в покои великого визиря, стоял Хамит…личный телохранитель отца. При виде Майрал, его взгляд выразил удивление. Что не помешало ему склониться в поклоне и отворить дверь. К счастью Майрал, визирь всё ещё не ложился. Он сидел на роскошной тахте. Перед ним стоял изящный столик, на котором лежали письменные принадлежности. Рядом лежали чётки, с которыми визирь не расставался. Визирь в очередной раз макнул перо в чернильницу, когда заметил Майрал. Лицо его выразило глубокое изумление. Подстать взгляду прозвучал и голос.

– Дочь моя…ты? В такой поздний час?

Майрал подошла к отцу, опустилась на колени и, откинув вуаль с лица, прижалась губами к его руке. Она оставалась в таком положение, пока вконец удивлённый таким поведением визирь, не заставил её подняться. Сам он тоже поднялся и очень внимательно посмотрел на лицо дочери. Не в силах выдержать проницательного взгляда отца, Майрал опустила глаза. Визирь, как мог мягко обратился к дочери.

– Я никогда не видел тебя такой. Что случилось, дочь моя? О чём ты просишь?

– Умоляю вас,…пощадите пленника, отец! – едва слышно прошептала Майрал.

Услышав эти слова, визирь нахмурился.

– Как ты осмелилась обратиться ко мне с такой просьбой?

– Не знаю…

На лице визиря вновь отразилось удивление.

– Не знаешь? Дочь моя…ты не больна? У тебя слишком бледное лицо!

– Отец, – Майрал подняла на визиря умоляющий взгляд, – простите его.

– А знаешь ли ты, что перед нашей встречей он убил пятнадцать янычар повелителя? – визирь говорил медленно, постоянно растягивая слова.

– Они убили его мать! – вырвалось у Майрал. Она тут же пожалела о своих словах. Но было уже поздно. Визирь всё услышал и, по всей видимости, сделал должные выводы. Какие? Прозвучало в следующих словах.

– Ты осмелилась пойти в тюрьму? Ты видела пленника? Говорила с ним? – в голосе визиря прозвучал скорее не гнев, а…растерянность. – Что с тобой, дочь моя? Я больше не узнаю тебя. Тебе хорошо известно, что подобное поведение может опозорить наше имя…

Майрал стояла перед визирем с таким несчастным видом, что визирь поневоле замолчал. Но ненадолго.

– И что он тебе сказал? – переменив тон, негромко осведомился визирь у своей дочери.

– Его зовут Азар. Он мамлюк из «дикого отряда», – не поднимая головы, ответила Майрал. – Я пообещала похоронить его мать, не спросив твоего разрешения.

– Что ты ещё ему пообещала? – с плохо сдерживаемый гневом поинтересовался визирь.

– Ничего отец. Только взяла…это… – Майрал открыла руку, в которой лежал медальон.

– Гяур! – воскликнул визирь, увидев изображение на медальоне. – Ты говорила с неверным…

– Отец…

– Замолчи! – гневно оборвал её визирь. – Я больше ничего не хочу слушать. Отправляйся в свои покои и больше никогда не смей с ним заговаривать. А это… – визирь забрал у дочери медальон, – останется у меня.

– Отец, – с мольбой прошептала Майрал с полными глазами слёз, – накажите меня, как пожелаете, только пощадите пленника, и позвольте мне позаботится о его матери. Никогда больше я не обращусь к вам с просьбой. Никогда…

– Она ещё ставит мне условия, – негодуя, вскричал визирь, – непокорная дочь. Или ты не слышала моих слов? Немедленно отправляйся к себе и не смей больше показываться мне на глаза.

Понимая, что своим поведением ещё больше разозлит отца, Майрал молча повернулась, и побрела к двери. Некоторое время после её ухода, визирь в негодовании ходил по коврам, устланным на полах и, рассматривая узоры, бормотал невнятные слова под нос. Он даже позабыл о письме, которое писал султану до её прихода. Наконец, визирь остановился и громко воскликнул:

– Моя Майрал,…что с ней стало? Своими суждениями она часто ставила меня в безвыходное положение. Почему же сейчас, она готова презреть всё…все наши обычаи…даже волю собственного отца. И ради кого? Ради этого пленника… – визирь неожиданно осёкся. На его лице появилось осмысленное выражение. Чуть позже, он выразил мысль, которая появилась у него в голове. – Не иначе как моя Майрал влюбилась в этого грязного мамлюка. Лишь одно чувство могло её заставить совершить все эти…неправильные поступки, – визирь выразился так мягко, как только мог. Несмотря на то, что поведение дочери его сильно разочаровало, он всё ещё был о ней очень высокого мнения. Майрал отличалась от всех других девушек рассудительностью и необыкновенной проницательностью. Она не могла не знать, как именно он поведёт себя, услышав её просьбу. И всё же пришла…Визирь тяжело вздохнул. Последняя мысль лишь подтвердила его догадку. Майрал действительно руководствовалась любовью. И казни он этого пленника, она никогда ему не простит. Хотя может и не показать своих чувств. Она никогда не показывает своих чувств. Этот случай стал исключением. «И что же мне делать? Как поступить?» – задался вопросом визирь. Ответ пришёл сам собой. Следовало отправить дочь в другое место. Или отправить этого пленника. «Конечно!» – у визиря появился довольный вид. Он вслух пробормотал:

– Этот мамлюк силён. Он понадобится мне. Англичане скоро войдут в Дарданеллы и тогда мне понадобятся все, кто только может носить оружие. Мы помилуем его и отправим воевать подальше отсюда. Все будут довольны. И моя дочь тоже. Ну, а пока мне следует выполнить обещание, которое она дала этому мамлюку. Майрал не успокоится до тех пор, пока эта женщина не будет погребена должным образом. Я освобожу её от этой ноши, которую она взвалила на собственные плечи и по собственному желанию. Я поступлю так…в первый, и последний раз…Хамит, – позвал визирь. Телохранитель тут же появился перед визирем.

– Найди янычар. Утром мы отправимся туда, где они поймали гяура. Самого гяура не трогайте. Я должен сам с ним поговорить.

Хамит, кланяясь, покинул покои. А визирь вернулся к прерванному письму. Он должен написать султану. Обстановка вокруг Чанаккале накалялась. Могла понадобиться помощь.