Текст книги ""Д,Арманьяки-2""

Автор книги: Луи Бриньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Луи Бриньон
"Д,Арманьяки-2"

Глава 1
Сентябрь 1422

Все три колокольни аббатства Бернардинцев отзвонили вечернюю службу. В то время как монахи гуськом пересекали внутренний двор аббатства, к воротам подъехали два запыленных всадника. Один из них спешился и громко постучал в ворота. И сам стук, и облик человека с глубоким шрамом на лице, выдавали крайнюю нетерпеливость. Она отчётливо проявилась в тот миг, когда ворота монастыря отворились. Прибывший отстранил рукой монаха, отворившего ему дверь и, оставив своего спутника в одиночестве дожидаться его возвращения, поспешно вошёл внутрь. По всей видимости, он прекрасно знал дорогу, ибо, не задерживаясь вошёл внутрь одной из каменных построек и миновав несколько довольно запутанных коридоров, вступил в маленький зал. Зал тот являл собой простоту и скромность. За исключением святых образов, исповедальни и большой статуи Иисуса Христа, здесь ничего не имелось. Иными словами говоря, он напоминал не что иное как часовню. Одну из многих, имеющихся в аббатстве. Отличие этой часовни от всех остальных состояло в том, что сюда заглядывали лишь избранные братья монашеского ордена. Об этой «особой» часовне знали все обитатели монастыря. Соответственно, они и не старались попасть в это место, ибо, ко всему прочему такая попытка влекла за собой серьёзное наказание. Однако человека со шрамом эти запреты никоим образом не касались. Уверенный вид являл тому лучшее доказательство. Оказавшись в часовне, он остановился и стал чего-то дожидаться. Ожидание продлилось недолго. За его спиной раздался звук запираемой двери, на который он даже не оглянулся. Он ничего не ответил и монаху, невесть откуда появившемуся перед ним.

– Отец Лануа ждёт вас, брат мой! – тихо произнёс монах.

Вслед за этими словами монах направился к противоположной стене, где было сооружено распятие. Распятие выделялось на общем фоне стены тем, что выступало несколько вперёд. И такой выступ имел определённую цель. Следующие действия монаха показали,…какую именно. Он подошёл к распятию с правой стороны и, упёршись в него плечом, надавил. Распятие сразу же поддалось и стало сдвигаться вдоль стены в левую сторону. Человек со шрамом подошёл к распятию, когда рядом с ним открылся проход, ведущий к основанию кривой каменной лестницы. Он первым шагнул в проход. Спустившись на несколько ступенек вниз, он снял со стены горящий факел. В это мгновение распятие над головой сомкнулось. Свет, падающий на лестницу, исчез. Освещая себе путь в темноте пламенем факела, человек со шрамом начал спускаться дальше. Он шёл с уверенностью человека, не раз бывавшего в этом месте. Подземелье очень скоро привело его к входу…в некрополь. Подземное кладбище и умиротворяло и пугало своим безмолвием. Несколько сотен могил окружали кольцом небольшой мавзолей. Почти все могилы украшали скульптуры и изречения. Мраморные кресты чередовались с фигурами крылатых ангелов. Треснутые каменные плиты, служившие дорожкой меж могилами, чередовались с осыпанной местами оградой, что окружала каждую из могил. А вообще, некрополь напоминал собой живописный мемориал, преданный забвению. Иначе и не могло быть. После того, как подземелье под кладбищем «Невинно убиенных младенцев» раскрыли, именно сюда перебрался орден. Здесь он творил свои чёрные дела. Отсюда управляя всем. На сей раз, памятуя о прошлых событиях, ордену удалось спрятаться от людских взоров достаточно надёжно. Его могли узреть лишь тогда, когда он наносил очередной смертельный удар, сокрушая своих врагов. Именно здесь, в некрополе, а если точнее, в мавзолее, находился глава ордена Гилберт де Лануа. Лишь избранные знали, кем именно он является на самом деле. Гилберт де Лануа больше не служил герцогу Бургундскому, но именно с его помощью, получил должность настоятеля аббатства святых Бернардинцев. Эти незначительные изменения позволяли ему напрочь отсечь монастырь от любопытных взглядов. Он властвовал в аббатстве, лицемерно выдавая себя за служителя божьего. Что, несомненно, давало ему определённые преимущества и позволяло не только скрывать истинные вещи, но и укреплять ряды ордена новыми сподвижниками.

Когда человек со шрамом вошёл в мавзолей, Лануа сидел облачённый в епископскую мантию. Его руки лежали на деревянных подлокотниках кресла. А взгляд был направлен в сторону прибывшего человека. За его спиной стояли два монаха. Их лица закрывали капюшоны. За эти три года Лануа совсем не изменился. Тот же острый взгляд и незаметная мрачная усмешка. Сам мавзолей являл собой каменные стены, испещренные множеством надписей. У мавзолея имелось три двери. Каждая из них имела своё предназначение: предосторожность, которой всегда пользовался глава ордена. Здесь была ещё одна особенность. Слова, сказанные даже тихим голосом, разносились эхом, повторяясь вновь и вновь. И оттого голос главы ордена навевал ещё больший ужас. Ведь, по сути, разговаривал почти всегда только он один. Остальные слушали или же просто отвечали на вопросы.

Человек со шрамом подошёл к главе ордена и, опустившись на колени, приложился к руке, на которой сверкал огромный перстень.

– Отец, я здесь, как вы мне и приказывали! – с глубоким почтением произнёс человек со шрамом.

– Встань, сын мой! – голос Лануа прозвучал как всегда холодно. Проницательный взгляд прошёлся по человеку со шрамом, едва тот поднялся на ноги. – Говори! – коротко приказал Лануа.

– Слава отцу нашему Анатасу, мы нашли его! – не скрывая радости, сообщил человек со шрамом. – Долгие месяцы упорных поисков принесли свои плоды. А ведь мы уже и не надеялись. Лишь благодаря удивительному случаю мы узнали, где он скрывается.

Услышав эти слова, глава ордена намертво вцепился руками в поручни и, приподнявшись в кресле, выдохнул:

– Где? Когда?

– Меньше месяца назад. Нам удалось найти одного цыгана по имени Заро. За сотню золотых экю он согласился всё рассказать.

– Не может ли это быть обманом? – Лануа опустился обратно в кресло. Вопрос он задал с изрядной долей сомнения. – Три года мы не могли узнать ничего, и вдруг объявляется цыган, которому всё известно. Мне всё это кажется неправдой.

– Я был такого же мнения, отец мой, – слегка склонившись, отвечал человек со шрамом, – по этой причине, когда мне сообщили радостную новость, самолично отправился в Арль, где у них находится табор, и побеседовал с цыганом.

– И что же ты узнал?

– Всё совпадает, отец мой. Цыган Заро был женихом цыганки по имени Нефиза. Эта Нефиза не кто иная как дочь предательницы Мемфизы.

– Мемфизы? – в голосе Лануа послышалась отчётливая радость. – Рассказывай, сын мой. Рассказывай дальше.

– Так вот. Эта цыганка по желанию матери была отправлена в дом к графу Д, Арманьяку. Как рассказывает цыган, пробыла она там очень короткое время. Когда цыганка вернулась, она принесла с собой ребёнка. Мальчика. Цыган, увидев её с ребёнком, отказался на ней жениться. А как– то раз напился и ударил спящего ребёнка. Это увидела та самая Нефиза. По его словам, она несколько раз пырнула его ножом в отместку за мальчика, и он лишь чудом остался в живых. Он, после этого случая, затаил зло на свою бывшую невесту. Цыган говорит, что эта девушка как волчица охраняет ребёнка. Она никого не подпускает к нему близко. Ко всем относится с подозрением.

– Похоже, это действительно наш злейший враг…последний оставшийся в живых отпрыск Д,Арманьков. Вы выяснили, где находится цыганка с мальчиком?

– Да, отец мой. По рассказу цыгана, она живёт отдельно от табора. Вроде бы она купила дом в маленькой деревушке между Арлем и Тулоном. Цыган вызвался отвести туда наших братьев. Этой ночью они нападут на цыганку с ребёнком.

– Они должны быть живыми, когда я увижу их! Или же я должен видеть его мёртвое тело, – в голосе главы ордена появилась холодная угроза. – Я предупреждал вас. Я лично должен убедиться в том, что этот мальчик и есть отпрыск Д,Арманьков.

– Наши братья осведомлены и сделают всё, как вы того и желали. Они привезут мальчика сюда.

– Тебе следует вернуться назад на случай непредвиденных обстоятельств. Мы должны исключить любую, даже малейшую возможность спасения мальчика.

– Я немедленно отправляюсь в Арль, отец мой!

Человек со шрамом снова поцеловал руку Лануа и, пятясь назад, покинул мавзолей. Некоторое время после его ухода глава ордена пребывал в глубокой задумчивости. Его лицо снова стало непроницаемым для постороннего взгляда. Лануа редко выдавал свои подлинные чувства. Сегодняшний день стал исключением. И тому была причина. Он никогда не мог смириться с мыслью, что в тот день, когда они сумели уничтожить графа Д,Арманьяк, они упустили новорождённого мальчика. А ведь именно он, являл для ордена наивысшую угрозу. Все эти три года Лануа полагал, что роковое предсказание рушит все их труды и оберегает жизнь мальчика. Эта мысль вносила ужас в душу Лануа, ибо он страшился часа, когда предсказание действительно может осуществиться. Он страшился этого, но не признавался в этом никому. Даже себе. И вот теперь…такая удача. Уже сегодня все его опасения останутся в прошлом. Глава ордена резко поднялся и направился к одному из трёх выходов, имевшихся в мавзолее. Оба монаха следовали за ним по пятам. Через дверь они вышли в соседнее помещение, гораздо меньшее, чем сам мавзолей. Здесь имелся ещё один вход, за исключением того, откуда появились они. В левом углу помещения имелся каменный колодец, наполненный водой. Сюда и подошёл глава ордена. Остановившись у каменного круга, он достал из внутреннего кармана маленький пузырёк с синеватой жидкостью. Вначале он пристально разглядывал его, а затем откупорил и вылил содержимое в воду. Пустой пузырёк полетел в воду вслед за содержимым. После совершённого действия, глава ордена некоторое время пристально смотрел на воду, отслеживая все изменения. Практически за короткое время цвет воды изменился, приняв желтоватый оттенок. Глава ордена отметил про себя эти изменения. Чуть позже по его знаку один из сопровождающих его монахов прошёл к другому выходу и исчез за дверью. Тотчас же за дверью послышался шум. Она снова отворилась. Появились уже три человека. Двое монахов тащили связанного по рукам и ногам молодого человека. Ко всем прочим страданиям, ему и рот заткнули куском грязной материи. Оттого он лишь вращал расширившимися от ужаса глазами вокруг себя, пытаясь понять этот странный ритуал, который, несомненно, его пугал. Пленника подтащили к колодцу. Затем по молчаливому знаку главы ордена, приподняли и поставили на ноги. Руки у пленника были связаны за спиной. Это обстоятельство позволило пропустить палку у него под мышками. С какой целью это делалось, стало ясно позднее, когда те же двое монахов подняли пленника и осторожно опустили в колодец. Воды в колодце оказалось совсем немного. По этой причине один конец палки сразу же упёрся в дно, второй же лёг на верхний край. В виду таких незамысловатых действий, одна половина тела пленника оказалось в воде, а вторая же снаружи. Снаружи осталась и голова пленника, что позволяло ему всё ещё дышать. Едва пленник оказался в колодце, как глава ордена сделал несколько шагов назад. Все трое монахов последовали его примеру. И все трое вслед за ним устремили напряжённый взгляд в сторону колодца. Вначале пленник лежал тихо. Видимо, он никак не мог прийти в себя. Страх сковал все части его тела. Но мало помалу, он начал дёргаться. Вначале едва заметно. Но с каждым мгновением всё сильней и сильней. Пленник стал издавать глухие звуки. Видимо он кричал, но кляп не позволял услышать что именно. Эти звуки усиливались, едва голова, которая постоянно металась из стороны в сторону, касалась воды. Прошло ещё немного времени, и на одежде пленника появились едва заметные дыры. Он начал извиваться всем телом и как следствие, биться о воду. Брызги полетели из колодца, но все четверо сохраняло достаточное расстояние от колодца, чтобы избежать нежелательного соприкосновения. Тем временем мучения несчастного продолжались. Вода буквально начала выедать одежду пленника. На оголённой коже начали появляться мелкие волдыри. Эти волдыри распространялись по всему телу. Затем они начали лопаться. На месте, где они лопались, кожа сходила вместе с волдырями, оставляя на месте кровоточащую рану. Вскоре боль стала совершенно невыносимой. Его лицо посинело. Изо рта хлынула пена. Частые конвульсии пленника привели к тому, что его тело начало сползать по палке вниз. Понемногу оно стало погружаться в воду. Один из монахов направился, было, к палке, но Лануа остановил его.

– Уже не имеет значения, – коротко произнёс он, и ещё раз взглянув на левую руку несчастного всё ещё торчавшую над водой, добавил, – яд слишком сильный. Признаки отравления проявляются слишком рано. Это очевидно. И очень опасно. Передайте нашим братьям, пусть найдут средство замедлить действие состава.

Глава 2
Нефиза

Нефиза в сотый раз подошла к окну. Однако, как она ни всматривалась наружу, так ничего и не смогла разглядеть. Кромешная темнота. Даже луны не видно. Лишь звуки. И этот омерзительный…вой. Он повторялся раз за разом заставляя её неосознанно волноваться. В душе у Нефизы появилась странная тяжесть. Как она ни старалась, так и не сумела избавиться от неприятного ощущения надвигающейся беды. Однако очень скоро её мысли направились в другое русло. Она оперлась рукой о стену и, прильнув к стеклу, ещё раз попыталась проникнуть сквозь черноту за окном.

– Где же он? – с беспокойством прошептала она. Она отошла от окна. Посреди маленькой комнаты стоял грубо сколоченный стол. На нём лежал хлеб и кувшин с молоком. Рядом стоял табурет с кривыми ножками. Бегло осмотрев всё это, Нефиза устремила глубоко нежный взгляд на маленького мальчика, который мирно посапывал на топчане в углу комнаты. Одеяло слетело с него на пол, открывая белую ночную рубашку с открытым воротником. Нефиза подняла одеяло, но не стала накрывать мальчика. С ним в руках она села на край постели. Она некоторое время с мягкой улыбкой смотрела на него, а затем отложила одеяло в сторону и, потянувшись, убрала прядь волос с лица спящего мальчика. Он даже не почувствовала это движение. Нефиза разглядывала длинные, русые волосы, рассыпавшиеся на подушке. Смотрела на два румянца, что украшали припухлые щёки. На красивый овал лица и длинные ресницы, которые время от времени вздрагивали. Не удержавшись, Нефиза коснулась рукой головы мальчика и с любовью в голосе, прошептала:

– Ты такой же красивый, как и твой отец!

Внезапный стук в дверь заставил её вздрогнуть. Она резко убрала руку и, поднявшись, направилась к двери. Не открывая засов, Нефиза негромко спросила:

– Кто?

– Я! – раздалось за дверью.

Издав вздох облегчения, Нефиза отодвинула засов, пропуская в дом ночного гостя. Им оказался тот самый цыган, который не раз передавал послание Капелюшу. Бегло оглядевшись по сторонам, он подсел к столу и, взяв кувшин с молоком за горлышко, стал жадно пить. Утолив жажду, цыган вытер рукавом рубашки губы и сразу же заговорил приглушённым голосом.

– Я ненадолго. Меня ждут в таборе.

– Ты узнал? – Нефиза встала перед ним и устремила на него взгляд полный надежды.

– Да, – цыган коротко кивнул. – Графиня Д,Арманьяк вместе с маленькой дочерью перебралась в Гасконь. Они и сейчас там.

– С дочерью? – изумлённо переспросила Нефиза. – Как такое возможно? Она же вдова! Ты точно знаешь?

Цыган снова кивнул.

– Я всё разузнал. Дочь родилась сразу после смерти… – цыган запнулся, увидев, что Нефиза погрустнела, услышав эти слова. Чуть позже, он всё же продолжил: – Жаль, что он так и не смог увидеть свою дочь. Говорят, она очень красивая. Вся в мать.

– А почему в Гасконь? Тебе известно?

Цыган в ответ на эти слова, неопределённо хмыкнул.

– Дочь Мемфизы, Гасконь принадлежит дому Д,Арманьяков, как и много других земель. Они поселились в замке Фацензак, – продолжал негромко рассказывать цыган. – Туда же графиня велела перевезти тела покойного графа и девушки по имени Мирианда. Графиня до сих пор ходит в чёрном платье. Все говорят, что она по прошествии трёх лет, всё ещё горюет по своему супругу.

– Ты виделся с ней?

– Мог, но не стал, – нахмурившись, ответил цыган. – Люди из ордена всё время следят за ней. Я видел их собственными глазами. Какое обличие бы не принимали эти убийцы, я всегда узнаю их. Я несколько дней находился возле замка и искал подходящего случая, чтобы поговорить с графиней. Но он так и не представился. Эти монахи везде рыщут. Один из этих убийц устроился в церкви священником. Я узнал его. Он приходил в табор вместе с другими после смерти Мемфизы. Если б тогда они нас застали… – цыган ещё больше нахмурился и продолжал с откровенной ненавистью в голосе: – Я тогда спрятался и видел их всех. Теперь этот человек исповедует графиню. Все его зовут отец Бернар.

– Что же мне делать? – бледнея, прошептала Нефиза.

– Выкинь из головы встречу с графиней, – предостерёг её цыган, – ребёнок и дня не проживёт в замке. Они найдут способ убить его. Ей нельзя говорить. Ты должна ещё немного подождать, пока они не забудут о нём и не перестанут искать.

– Этого никогда не произойдёт. А если,…если обратиться к Д,Арманьякам? – в голосе Нефизы появилась надежда. – Среди них ведь остались друзья моего господина?

– В Осере остался только один человек из друзей твоего господина. Его имя Гийом Ле Крусто. Сейчас он командует всеми Д,Арманьяками. Но им нелегко приходится. Бургундцы начали их теснить, и неизвестно чем всё закончится. Поэтому я тебе повторю мои слова. Ты никому не можешь доверять сейчас, когда мальчика ищут убийцы. Затаись и жди. Ничего больше не остаётся.

– Хорошо, – после недолго молчания вымолвила Нефиза, – я сделаю, как ты говоришь. Я поклялась оберегать жизнь мальчика. Поклялась его отцу. И я не сделаю ничего, что может навлечь опасность на него. А ты…, – Нефиза осеклась, так как в этот миг цыган приложил палец к губам, призывая к немедленному молчанию. Нефиза сразу же насторожилась. И не только она одна. Цыган встал со своего места и бесшумно подошёл к двери. Он некоторое время прислушивался, а затем так же бесшумно открыл дверь и выскользнул наружу. Прошло совсем немного времени, когда он вернулся обратно. Войдя в дом, цыган закрыл дверь на засов и шёпотом, в котором слышалась отчётливая тревога, обратился к Нефизе.

– Дочь Мемфизы, настал для тебя час испытаний. Эти убийцы здесь. Их много. Очень скоро они ворвутся в дом. Быстро собирайся. Я помогу тебе уйти.

Нефиза резко изменилась в лице, услышав эти слова, но присутствие духа не потеряла. Она все эти годы пребывала в беспокойном состоянии и всегда была готова к таким событиям. По этой причине она не стала медлить. В углу лежал небольшой мешок. Она подняла его и быстро закинула за плечи. Затем подбежала к постели и, укутав спящего мальчика в одеяло, подняла его и прижала левой рукой к своей груди. Свободной правой она вытащила пристёгнутый к поясу кинжал и, с решимостью взглянув в лицо цыгана, прошептала:

– Я готова!

Полусонный мальчик так и не проснулся. Он обнял её рукой за шею. Его голова свесилась на плечо Нефизы. Один за другим оба вышли наружу.

– Беги в лес! Он справа от тебя. Темно, они тебя не заметят, – прошептал, было, цыган, но именно в этот миг их заметили. В непосредственной близости от них раздались яростные крики:

– Вот они! Ловите их!

Сразу несколько человек бросилось им наперерез. Цыган преградил им путь и сразу же ввязался в ожесточённую схватку. Сражаясь, он что было силы, закричал Нефизе:

– Беги, я не смогу их остановить!

Не успели эти слова отзвучать, как цыган охнул и начал оседать на землю, поражённый несколькими ударами шпаги одновременно. Но время было выиграно. Нефиза прижимая ребенка к груди, помчалась к изгороди. Сзади слышался шум. Он становился всё ближе и ближе. Послышались крики ярости.

– Ловите эту проклятую цыганку! У неё мальчик!

Нефиза достигла изгороди и здесь чуть замешкалась, пока пролезала между двумя жердями. Ребёнок не позволял сделать это сразу. Пришлось его перекладывать на руки. Она уже почти перебралась на другую сторону, когда почувствовала, как в бок вошла холодная сталь. Она вскрикнула от боли. Сразу же после её крика раздался торжествующий голос:

– Я ранил цыганку. Она сейчас упадёт!

Вслед за криком в изгороди показалась голова. Не мешкая, Нефиза быстро освободила одну руку и нанесла несколько ударов кинжалом по торчавшей голове. Раздались дикие вопли. Нефиза снова прижала к груди мальчика и побежала по полю в сторону леса. Обувь мешала ей бежать. Поэтому она сбросила её, и ещё крепче прижав к груди мальчика, понеслась с огромной скоростью. Вслед за ней раздавались крики и угрозы. Но она не останавливалась и не оборачивалась. Вдалеке раздался конский топот. Услышав его, Нефиза напрягла все свои силы, стремительно приближаясь к лесу. А вот и они…спасительные ряды деревьев. Не останавливаясь, Нефиза укрыла голову мальчика руками и побежала меж деревьев. Сердце бешено отстукивало удар за ударом, ветки хлестали её по лицу, но она слышала лишь одну мысль, что настойчиво билась в голове.

«Беги Нефиза, беги…». И она бежала. Бежала не оглядываясь. Страх за жизнь мальчика гнал её вперёд. Нефиза боялась остановиться. Она знала, что если остановится, больше не сможет сдвинуться с места. В мгновения, когда эта страшная мысль проносилась у неё в голове, она ещё крепче прижимала к себе мальчика, чувствуя тепло его тела. Ряд деревьев закончился неожиданно. Впереди показались очертания монастырских стен. Достигнув стен, Нефиза побежала вдоль них, свободной рукой нащупывая дверь. Стена, сплошная стена. Она чувствовала, что силы у неё на исходе. Она скоро упадёт. И в этот миг её рука наткнулась на свободное пространство. На её счастье калитка была отворена. Нефиза вбежала внутрь. В глаза бросился слабый огонёк. Не раздумывая, Нефиза побежала в сторону мерцающего пламени.

Сестра ордена доминиканцев Мария сидела в своей келье и читала Библию. На столе горела одинокая свеча. Она освещала одеяние монахини. Камизу, монашеское платье и скапуляр. Шею облегал белоснежный горжет. На голову монахини была наброшена чёрная накидка с белоснежной каймой по краям. Левая рука монахини лежала на Библии, а правая держала крест, вдетый в чётки. На лице её застыла безмятежность. Она предавалась высоким мыслям о господе, когда…дверь её кельи неожиданно распахнулась и на пороге показалась юная девушка, сжимающая на груди ребёнка. Лицо девушки исказила страшная гримаса. Оно совсем посинело. Почти всё платье вымокло от её собственной крови. Кровь струилась по платью и стекала на босые ноги, окрашивая их в красный цвет. Монахиню потряс вид этой девушки. Она вскочила с места и с ужасом вскричала:

– Да ты вся в крови! Тебя надо перевязать…

Девушка прижалась спиной к стене и стала медленно оседать на пол. При этом она не выпускала из рук ребёнка. Оставив крест на столе, монахиня бросилась к ней. Она опустилась на колени перед девушкой и попыталась определить, где находится рана. Едва она начала её ощупывать, как раздался хриплый голос, который постоянно прерывался:

– Закли…наю вас име…нем того…бо…га…кото…ро…го вы лю…бите. Спа…сите ребё…нка…

– Потом поговорим. Сейчас я постараюсь тебе помочь, – прошептала монахиня. Ей удалось обнаружить рану, и она уже собиралась перевязать её, когда раздался душераздирающий крик девушки:

– Нет…

Монахиня оцепенела. В этом крике было столько боли и отчаяния, что рука монахини так и осталась висеть в воздухе. Она подняла взгляд на девушку и…вздрогнула всем телом. Мольба, слёзы в её глазах… выворачивали ей душу.

– Ему не…кому по…мочь кроме вас, – посиневшими губами зашептала девушка, – маль…чик…на моей…гру…ди…един стве нный наследник ро…да Д,Арма…ньяков…его отца…уби…ли. За ним то…же гоня…тся убийцы. Они ско…ро…будут здесь и тог…да все ум…рут. Его на…до спасти. Увез…ти из Фран…ции. Здесь…они убьют…его. В мешке…за моей спи…ной…там две бумаги…они очень…важ…ные…там напи…сано…что этот маль…чик…граф Д,Арманьяк. Там есть…деньги…золото…возьмите всё и уве…зите маль…чика дале…ко отсюда…сейчас…сейчас…сейчас…скорее… – вместе с последним словом отлетела и душа девушки. В открытых глазах застыла мольба. Монахиня с глубоким состраданием смотрела на неё. Прошептав короткую молитву, она закрыла ей глаза и осторожно взялась за ребёнка. Но она не смогла его забрать. Рука мёртвой девушки крепко сжимала мальчика. С огромным трудом монахине удалось освободить мальчика от этих цепких объятий. Мальчик настолько крепко спал, что даже не пошевелился, пока она его укладывала на свою постель. Затем сестра Мария сняла мешок и осмотрела всё содержимое. Там лежали четыре увесистых кошелька набитые монетами и три свитка. Два из них были запечатаны. Третий просто скручен. На свитке было написано несколько слов. «Нефизе от графа Д,Арманьяк». Прочитав надпись и увидев на печатях свитков всем известную букву «А», – символ дома Д,Арманьяков, – она больше не сомневалась в том, как ей следует поступить. Она взяла крест со стола и повесила его на свою шею. Затем преклонила колени и коротко помолилась. После этого она положила в мешок Библию и закинула его за плечо. И уже в конце она укутала мальчика и, взяв его на руки, направилась к двери. На пороге она остановилась и прошептала, обращаясь к мёртвой девушке:

– Наши сёстры позаботятся о твоей душе. Я же клянусь: придёт день и он узнает, что ты для него совершила!