Текст книги "Заклятие Черного Кинжала"

Автор книги: Лоуренс Уотт-Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Глава 31

Сараи решила, что не останется в той же гостинице, где поселятся Тобас и его жены. Она справедливо опасалась, что такая экзотическая группа будет слишком бросаться в глаза. Вместо этого, одолжив двенадцать раундов медью, она нашла себе комнату в «Жирном Тельце» – постоялом дворе Солдатского Городка рядом с Рынком у Больших Ворот. Неумелый рисунок на вывеске дал заведению прозвище – «Надутый Бычок» как проявление добродушного народного юмора.

Однако Сараи быстро обнаружила, что это добродушие никак не сказывалось в напряженной атмосфере «Бычка». Ночь для нее оказалось настоящей пыткой. Каждый раз, выходя из комнаты, девушка опасалась, что ее вот-вот узнают и объявят об этом во всеуслышание.

Обстановка в общем зале была напряжена до предела. Пара злодейского вида амбалов объявила, что они являются друзьями новой «Императрицы», в силу чего им положена бесплатная ушка. Хозяин не согласился, а бывший охранник – без меча, но все еще в желтой куртке и красном килте, – прекратив рассказ о том, как он сражался против Табеа, попытался навести порядок. Придворные амбалы крепко поколотили солдата и выкинули его на улицу.

Посетители, которые могли бы помочь бедняге, оказались в явном меньшинстве и помалкивали. Таким образом, всеобщая свалка не состоялось.

Хулиганы получили свою ушку и, кроме того, вынудили молодую напуганную женщину составить им компанию. Один из амбалов поглядывал и на Сараи, но та, оскалив зубы, ответила ему таким взглядом, что новоиспеченный придворный решил с нею не связываться.

Итак, Сараи провела там ночь – искать другое жилье было уже поздно. Однако ранним утром, рассчитавшись и захватив с собой в качестве завтрака несколько пирожков, дочь Лорда Калтона покинула «Надутый Бычок».

Как и любой бродящий без цели обитатель этой части города, Сараи вскоре оказалась на Рынке у Больших Ворот. Некоторое время она, жуя свои пирожки, расхаживала между рядов, осматривая товары купцов и продукты, доставленные в город фермерами. На первый взгляд казалось, что после восшествия Табеа на престол ничего не изменилось.

Однако при ближайшем рассмотрении более или менее наблюдательный человек – Сараи относила себя именно к таким – мог заметить, что городские стены не охраняются.

Огромные ворота стояли распахнутыми, а двери, ведущие в башни, оказались плотно закрыты. Знакомых желтых курток и красных килтов не было видно во всей округе. Ни у ворот, ни на Рынке, ни на прилегающих улицах.

Отсутствие стражи, по-видимому, совершенно не волновало многочисленных покупателей. Сараи даже показалось, что толпа на площади внешне выглядит более респектабельно, нежели обычно.

Нет, здесь явно что-то не так. Сараи вгляделась повнимательнее.

Да, различие действительно обнаружилось. Но оно состояло не в том, что продавцы, фермеры или покупатели были одеты лучше обычного. А в том, что на рынке не оказалось нищих. На Рынке у Больших Ворот не было видно не только красных килтов солдат, но и лохмотьев оборванцев.

Сараи не поверила своим глазам. Да, Табеа наверняка обещала покончить с нищетой, но добиться этого за одни сутки…

Кстати, куда подевались солдаты? Все десять тысяч человек. Ладно, пускай не десять – Сараи знала, что уже много лет охрана недоукомплектована, – пусть восемь или даже семь. Они же не могут исчезнуть бесследно.

Хотя, с другой стороны, почему бы и нет? Город очень велик. В нем сотни миль улиц и переулков, а солдату, чтобы превратиться в обычного горожанина, достаточно снять униформу.

Кроме того, в Этшаре множество полупустых правительственных зданий и объектов военного назначения. Башни у Морских Врат, Северные Ворота, Малые Ворота, Островная Башня за Южным Каналом, Великий Маяк, четыре башни, охраняющие вход в Гавань, десятки дозорных пунктов вдоль городской стены и лабиринт под Ареной – все это до появления Табеа находилось под юрисдикцией Лорда Торрута. И в каждом из этих сооружений могли укрыться несколько подразделений охранников.

Некоторые стражники наверняка спрятались в двух огромных казармах у Больших Ворот или в шести башнях, прикрывающих город со стороны суши. То, что двери закрыты, еще ничего не значит. Сараи пересекла площадь и направилась в сторону ворот, башен и казарм.

Все двери оказались закрытыми наглухо, окна скрывались за плотными ставнями. Впрочем, ставни имелись не на всех окнах. Со своего довольно удобного места на рыночной площади Сараи так и не усмотрела никаих признаков жизни в оборонительном комплексе Больших Ворот Этшара-на-Песках.

Девушка неторопливо побрела к Полю у Пристенной Улицы.

И убедилась, что даже с первого взгляда это место выглядит необычно.

Большинство лачуг и шалашей остались на своих местах. Камни, обозначающие границы спальных мест и указывающие по вечерам проходы между одеялами, были не тронуты. Там и сям виднелись угли давно погасших костров.

Однако сотни обитавших здесь этшаритов исчезли.

В обычных обстоятельствах Леди Сараи ни за что не осмелилась бы вступить на Поле без сопровождения вооруженных до зубов охранников. Здесь всегда слышались громкие разговоры, крики, споры, плач младенцев и стрекот сверчков. И в этом хаосе друг за другом с визгом и воплями бегали ребятишки.

Теперь же единственным звуком на Поле был отдаленный гул Рынка у Больших Ворот. Хлопал на ветру полог рваной палатки, да ворчали собаки, рыскающие среди руин в поисках объедков.

От этой жуткой картины девушку начала бить дрожь. Сараи поплотнее завернулась в тунику, но это не помогло, хотя и напомнило, что она уже третий день не вылезает из одной одежды.

Девушка так разнервничалась, что чуть не вскрикнула, когда веселый спригган, соскочив с крыши какой-то развалюхи, промчался у ее ног, нещадно вереща. Сараи успела выругаться, прежде чем маленький негодяй скрылся из виду.

Восстановив душевное равновесие, она попыталась заставить себя думать.

Куда же все подевались? Некоторые обитатели Поля сопровождали Табеа в ее марше на дворец. Но не все же! Толпа, которую видели маги, была слишком мала, чтобы включать в себя все население Поля!

Куда же исчезли остальные? Неужели Табеа учинила нечто ужасное с теми, кто отказался за нею следовать? Сараи вспомнила страшные сказки, которые мать рассказывала ей в далеком детстве, – сказки об ужасных Северных Демонологах, приносивших в жертву целые деревни, чтобы умиротворить демонов или оплатить их мерзкую службу. Когда-то она считала эти истории пропагандой военного времени, но сейчас невольно думала о том, не заключила ли Табеа отвратительный союз с созданиями, к которым не решается обратиться ни один пребывающий в здравом уме демонолог.

«Не надо торопиться с выводами, – убеждала себя Сараи. – Я даже не знаю, какая часть Поля брошена. Может быть, это всего-навсего участок рядом с казармами? Не исключено, что городская охрана, прежде чем скрыться, расчистила по каким-то причинам кварталы, примыкающие к Большим Воротам».

Сараи миновала лачуги, сооруженные из старой мебели, и потрепанные палатки из выброшенных на свалку занавесей. Повернув за угол, отделяющий Большие Ворота от Северной Стороны, она увидела поднимающийся к небу дымок.

– Эй! – закричала она. – Здесь есть кто-нибудь?

Ответа не последовало. Осторожно, почти робея, Сараи двинулась вперед и скоро увидела крошечный костер и сидящую рядом старую женщину.

– Эй! – еще раз крикнула Сараи. – Я вас приветствую!

Женщина обернулась и, заметив Сараи, произнесла:

– И тебе привет.

– Можно с вами поговорить?

– Не вижу способа помешать тебе, – ответила старуха. – Уходить отсюда я не намерена, а прогнать тебя, даже если бы я этого и хотела, сил нет. – Она пошевелила тлеющие угли зловещего вида клюкой.

Спорить с подобным заявлением было трудно, и Сараи, подойдя к костру, присела на корточки рядом с женщиной. Заставить себя сесть на грязную землю она не могла, а кресел, стульев или одеял поблизости не оказалось.

– Меня зовут Сараи.

– Хорошенькая, – заметила старуха и, поковыряв в костре палкой, добавила: – Я не называю своего имени чужим. А те, кто здесь раньше жил, называли меня Матушка Килина. Можешь меня так и звать, если тебе нужно мое имя.

– Благодарю, – несколько неуверенно произнесла Сараи.

Некоторое время они обе сидели молча, Сараи не знала, как лучше сформулировать свой вопрос, а Матушка Килина всем своим видом показывала, что ей совершенно безразлично – молчать или разговаривать.

Наконец Сараи спросила:

– Куда все подевались?

Старуха внимательно посмотрела на нее. Взгляд не был враждебным, однако он свидетельствовал о том, что обитательница Поля не очень-то высоко оценила вопрос гостьи.

– Большинство людей, как я полагаю, никуда не подевались. Жители Малых Королевств и обитатели Сардирона скорее всего отправились по своим делам, не обращая внимания на то, чем заняты в Этшаре. Что же касается Этшара, то я уверена – лишь пятая часть его жителей понимает, что происходит нечто из ряда вон выходящее.

– Я имела в виду… – начала Сараи.

Но Матушка Килина не дала ей закончить фразу:

– Знаю, что ты имела в виду. Я еще не выжила из ума. Ты хотела спросить: «Куда подевались люди, вынужденные обитать на Поле, так как у них нет лучшего места для жилья?» Но если у тебя есть хоть капля мозгов, ты поймешь – правильно поставленный вопрос несет в себе часть ответа.

– Я не совсем понимаю… – забормотала Сараи. – О… Вы хотите сказать, что они нашли лучшее место для жилья?

– Во всяком случае, они так считают. Я не согласна, поэтому осталась здесь.

– И куда же они ушли? Что это за лучшее место?

– А какое место в Этшаре-на-Песках большинство считает самым лучшим?

– Я не знаю, я… О… – Сараи наконец поняла. – Вы хотите сказать, дворец? Они все ушли во дворец?

– А ты все-таки соображаешь. – В голосе Матушки Килины Сараи уловила нотки удовлетворения.

– Но они же не могут там все поселиться! – воскликнула она. – Дворец слишком мал. То есть я хочу сказать, что он… большой… но не настолько же…

– Значит, ты тоже думаешь, что дворец – самое лучшее место? – спросила старуха. – Что касается меня, я так никогда не считала и тем более не считаю теперь с этим спаньем вповалку в коридорах на каменных полах. Не сомневаюсь, они вынуждены дрыхнуть именно таким образом.

– Да, но это же… Я хочу сказать… – Сараи лихорадочно подыскивала нужные слова. – Эта идея принадлежит Табеа?

Матушка Килина кивнула.

– Если хочешь знать мое мнение, эта малышка с большим приветом. Во-первых, я не понимаю, почему этой дурехе вообще захотелось править. Во-вторых, не понимаю, с какой это стати она величает себя Императрицей, управляя единственным городом. Каждому дураку известно, что Император должен править несколькими народами… – покачала головой старуха. – Думаю, она слышала про Вонда, который называет себя Императором, и это словечко запало ей в душу. Но Вонд, прежде чем обозвать свои владения Империей, завоевал с полдюжины Малых Королевств.

– А что она сказала? Она явилась сюда, чтобы лично всех пригласить?

– Прислала гонцов, – пояснила Мамаша Килина, – вернее, банду придурков в одеждах, которые выглядели бы нелепо даже на людях, умеющих носить подобные наряды. Эти недоумки объявили, что отныне и во веки веков дворец принадлежит всем гражданам Этшара-на-Песках и они могут приходить туда в любое время дня и ночи, пока не подыщут себе подходящее жилище. И все бестолковые нетерпеливые юные идиоты галопом помчались с Поля, чтобы поймать женщину на слове и получить крышу над своей безмозглой башкой.

Покачав головой, она с отвращением сплюнула в костер. Слюна, попав на раскаленные уголья, громко зашипела.

– И вся эта толпа обитает сейчас во дворце… – произнесла Сараи.

Девушка представила себе каменные коридоры, забитые нищими оборванцами и разнузданными ворами; представила загаженные чужаками помещения, ее кабинет, семейные апартаменты. Даже захват дворца узурпаторшей казался ей пустяком по сравнению с кишащей там сейчас безликой и злобной толпой. Сараи захотелось вскочить и бежать во дворец, чтобы попытаться спасти имущество семьи Калтонов и выставить захватчиков вон. Но, увы, сделать этого она не могла. Она не смеет показаться во дворце.

Но почему бы и нет? Кто узнает ее в толпе слоняющихся туда-сюда бездельников? Кто станет ее задерживать? Она может пройти во дворец и попытаться узнать, что задумала Табеа, выяснить ее слабости, если таковые имеются.

Кое-кто, бесспорно, может ее узнать. Главным образом те, кто видел ее рядом с отцом. Но если она попробует замаскироваться, слегка изменит внешность, никому не придет в голову спрашивать, кто она такая и что здесь делает.

Нет, такую блестящую возможность она не упустит. Она не знала, где будет жить, но теперь, похоже, эта проблема решена.

Она будет жить во дворце. Там, где жила всегда!

Глава 32

Тобас машинально вертел в руках череп кошки, но, услышав последние слова собеседника, швырнул полезную вещицу на стол.

– Вы сумасшедший.

Теллуринон, не ожидавший столь резкого отпора, вздрогнул и проговорил:

– Кажется, в моих словах нет ничего такого, что оправдало бы подобные оскорбления.

– Если вы так считаете, это еще раз доказывает, что вы – опасный безумец, – произнес Тобас, подивившись своей отваге. Ему еще не приходилось беседовать в таком тоне с коллегами, тем более с Гильдмастером.

– Позвольте мне вам напомнить… – начал Теллуринон.

Однако Тобас не дал ему закончить фразу.

– Нет, это вы позвольте мне напомнить, что причиной всех неприятностей в городе является Черный Кинжал. Неприятностей уже хватило на то, чтобы я притащился сюда из Двомора, а вы бросили все дела. Этот Черный Кинжал не позволяет нам убить того, кто по законам Гильдии должен умереть. А вы предлагаете изготовить еще один.

– Полагаю, нам следует хотя бы рассмотреть подобную возможность, – сказал Теллуринон. – Ведь данный артефакт по своему характеру практически не подвержен действию магических сил и защищает своего владельца от чародейства. В данных обстоятельствах сразить Табеа можно только Черным Кинжалом, нейтрализующим действие первого.

– Если достопочтимый Гильдмастер позволит, – произнес Тобас с плохо скрытым сарказмом, – я задам вопрос: каким образом мы сразим владельца второго Кинжала?

– А почему мы должны с ним сражаться? – искренне удивился Теллуринон. – Если мы найдем того, кому можно довериться…

– Если найдем… – опять перебил его Тобас. – Не позволит ли достопочтимый Гильдмастер напомнить ему, что тот, кто станет создавать кинжал, не может быть чародеем? Заклятие Черного Кинжала есть не что иное, как извращенная форма атамэзации, и его не сумеет совершить тот, у кого имеется атамэ. Эрго: поскольку атамэ – принадлежность каждого чародея и единственный символ его принадлежности к Гильдии, создатель нового кинжала неизбежно окажется чужаком. Гильдия Чародеев вообще не доверяет посторонним. А здесь речь идет о сакральной тайне. Как вы объясните этому человеку, что заклятие должен вершить он, а не мы? Как мы вообще объясним происхождение заклятия, если скажем, что ни один чародей не может его наложить? И как мы сможем доверять человеку, который, создав это оружие, становится неуязвимым? Допустим, что наш гипотетический герой не захочет стать Императором, как Табеа. Предположим, что он не будет убивать магов. Но неужели мы действительно хотим, чтобы в Мире появился человек, обладающий столь грозным оружием? Хорошо, я допускаю, что мы находим благородную, чистую душу, готовую стать нашим рыцарем-воителем. Более того, я допускаю, что воитель этот, став могущественнее, чем Табеа, убивает ее и отказывается провозглашать себя Императором. Но нельзя забывать, что в его руках остаются два Черных Кинжала и способ их изготовления. Наш чистый и верный воитель не помышляет о том, чтобы выступить против Гильдии. Но вот наступает его срок, он уходит в иной мир, и кинжалы достаются его наследникам, напрочь лишенным какой-либо тяги к сотрудничеству… Что тогда?

– Мы этого не допустим, – раздраженно буркнул Теллуринон. – Когда Табеа исчезнет, оба Кинжала перейдут в собственность Гильдии.

– Кто это сказал?

– Мы! Будьте вы прокляты! Вы и вся ваша детская наглость!

Теллуринон сверкнул глазами на Тобаса. Усы Гильдмастера от ярости встали торчком. Но прежде чем конфликт успел разгореться дальше, в него поспешила вмешаться Мерет.

– Но как мы сумеем подготовить нашего человека? – спросила она. – Табеа убила полдюжины людей, умертвила ворлока и волшебника. Значит, наш рыцарь, чтобы сражаться на равных, тоже должен будет прикончить ворлока и волшебника. По-моему, это не очень плодотворная идея.

– Что за чушь! – взревел Теллуринон и затем уже более спокойно, но неохотно продолжил: – Я понимаю, с этим планом связаны определенные трудности и проблемы. Но я уверен, что их возможно преодолеть. А теперь отвечайте без экивоков – кто из вас способен предложить лучший выход?

В следующий момент у металлической ограды над подземельем появилась исполняющая обязанности привратницы Лиррин и помахала рукой, привлекая к себе внимание.

– Что там такое? – спросил Теллуринон.

– Пришла Леди Сараи, – ответила Лиррин. – Она хочет повидать Мерет или любого другого чародея.

– Попроси ее зайти позднее, – ответил Теллуринон.

Лиррин кивнула и удалилась вверх по ступеням.

– Надо найти другое, более безопасное средство, нежели второй Черный Кинжал, – сказала Мерет, когда девушка исчезла из поля зрения.

– Существует набор чрезвычайно могущественных магических средств, – заметил Тобас. – Неужели Кинжал и их нейтрализует?

– По всей вероятности, да, – со вздохом ответил Теллуринон. – Мы швыряем в эту чертовку заклинаниями с той самой секунды, как услышали ее имя. Но то, с чем не справляется Черный Кинжал, по-видимому, нейтрализует сама Табеа. У нее реакция и зрение кошки, обоняние собаки, сила нескольких мужчин и множество жизней. Ее придется убивать несколько раз. Если мы хотим уничтожить злодейку, единственной смертью ограничиться не удастся. Кроме того, девчонка останется серьезной противницей даже без Кинжала.

– Но, отняв у нее Кинжал, мы получим массу возможностей, – заметил Геремон Маг. – Она лишится защиты от чародейства.

– Но некоторые способности у нее сохранятся, – ответила Мерет. – Табеа останется волшебницей и ворлоком одновременно, а чародейство, как все мы знаем, в подобных случаях неэффективно. Чтобы действовать наверняка, нам придется использовать поистине убойные средства.

– В нашем распоряжении куча убойных средств, – сказал Тобас, – вплоть до заклинания Клокочущей Погибели. Более убойного средства я не знаю.

– Стоит ли прибегать к крайним мерам? – пробормотал Теллуринон.

– Что это за штука – заклинание Клокочущей Погибели? – полюбопытствовала Мерет.

– Не обращайте внимания, – сказал Тобас. – Мы его использовать не станем.

– Тобас, я слышал, что вы – эксперт по вопросам антимагии. Это правда? – спросил Геремон.

– Не совсем, – ответил молодой чародей. – Просто у меня есть замок, расположенный в таком месте, где чародейство не действует.

– Замок? – переспросила Мерет. – В месте, где магия бессильна?

– Во всяком случае, чародейство. Волшебство там работает, а об остальных не знаю. У меня нет желания ради эксперимента тащить туда банду теургов или колдунов.

– Но это действительно место, где чародейство не действует? – продолжала сомневаться Мерет. – Я думала, что рассказы о подобных явлениях – не более чем легенды.

– Нет, нет, – заверил ее Тобас. – Это – реальность. И зону эту сознательно создал какой-то чародей. Существует заклинание, способное навсегда вывести определенную территорию из-под влияния чародейства.

– И вы его знаете?

– Слава богам – нет! Но даже если б и знал, то использовать никогда не стал бы. Только подумайте, Мерет, в каком-то месте чародейство становится бессильным. Бессильным навеки. То, которое мне известно, существует уже несколько столетий и занимает половину горного склона и часть долины. Там мы ничто. Там чародеи превращаются в самых обычных людей. Я не желаю, чтобы в Мире существовали другие подобные зоны, особенно в таком городе, как Этшар!

– Да, лучше не надо, – согласилась Мерет.

– Однако если бы нам удалось залучить Табеа в ваш замок, – вмешался Геремон, – она превратилась бы в обыкновенную злобную девицу?

– Не знаю, – ответил Тобас. – Очень трудно судить, какие магические эффекты являются перманентными, а какие требуют постоянной магической подпитки. Если вы, допустим, наложили на себя заклинание Вечной Молодости сто лет назад, это не означает, что, попав в мой замок, вы состаритесь сразу на целый век. Просто ваше старение пойдет обычными темпами. Поэтому я не знаю, утратит Табеа приобретенные качества или нет.

– Кроме того, как нам ее туда заманить? – добавила Мерет.

– Может быть, Переносящий Гобелен? – высказал предположение Геремон. – Помнится, Тобас говорил, что у него есть такой?

– Даже два, – ответил молодой человек. – Комплект. И один действительно ведет в мертвую зону, но без него я обойтись не могу. Кроме того, я не сумею его сюда доставить.

– Не можете? – презрительно фыркнул Теллуринон. – Ставите свои эгоистичные интересы выше интересов Этшара и Гильдии? В какой же части Мира находится ваш Гобелен, если вы не можете его сюда доставить?

– Вся проблема в том, Гильдмастер, – начал Тобас, – что мой Гобелен находится вне Мира, он там, куда можно попасть только через второй Гобелен. И я не могу доставить первый Переносящий Гобелен сюда, поскольку он является единственными выходом из ниоткуда.

– А-а… – протянул Теллуринон и задумчиво погладил бороду.

– Неужели такое возможно? – спросил Геремон. – Я никогда ничего подобного не слышал.

– А у меня нет никаких сомнений, – сказал Теллуринон. – Лгать Тобасу ни к чему, и, кроме того, Переносящие Гобелены всегда были артефактами с весьма ненадежными и непредсказуемыми свойствами. Именно поэтому мы их сейчас не используем.

– А я-то думала, все дело в цене, – пробормотала Мерет.

– И это, конечно, тоже, – согласился Теллуринон. – Но во время Великой Войны со стоимостью и надежностью не считались. И этих треклятых ковров наткали целую уйму. Значительная их часть работала с перебоями. Примерно половина могла перемещать людей только в определенное время суток при соответствующей погоде. И если вы вступали в Гобелен не вовремя, то оставались в нигде до тех пор, пока освещение и общий антураж не начинали полностью соответствовать изображению. Нашелся один идиот, который ухитрился исказить конфигурацию звезд за окном, и астрологи очень долго искали, что же в гобелене не так. Тем временем люди, вступившие в него триста лет назад, все еще болтаются в бесконечности и вылезут оттуда лишь через несколько десятилетий, да и то только в том случае, если комната, изображенная на ковре, сохранится в неизменном виде.

– У меня имеется некоторый опыт по этой части, – заметил Тобас. – Переносящие Гобелены действительно весьма ненадежны.

– Но вы же доверились одному, чтобы вернуться из вашего ниоткуда, – вставил Геремон.

Тобас в ответ только пожал плечами.

– А что, если мы дадим Тобасу еще один Переносящий Гобелен, который он повесит в своем что-бы-это-ни-было, а изображение мертвой зоны доставит нам? – предложила Мерет.

– Но где мы раздобудем еще один? – спросил Геремон. – Ведь на изготовление потребуется целый год.

'– Теллуринон говорит, что во время Великой Войны их наткали великое множество, – продолжала Мерет. – Что с ними случилось?

– Хммм… – растерянно помаргивая, протянул Теллуринон.

Широкая улыбка расплылась по физиономии Тобаса.

– Знаете, – сказал он, – я временами удивлялся, как это некоторые Гильдмастеры ухитряются покрывать большие расстояния за очень короткое время, тогда как левитирующими их никто никогда не видел.

– Возможно, некоторое количество старых Гобеленов еще используется, – признался Теллуринон. – Но их очень мало. Кое-какие места, вытканные на них, давно перестали существовать, и эти гобелены как транспортное средство стали бесполезны.

– А нельзя ли оказаться в прошлом? В том времени, когда это место еще существовало? – поинтересовался Геремон.

– О нет, – ответил Теллуринон. – Переносящие Гобелены не могут перемещать человека во времени. Они не настолько могущественны. Если место больше не существует, они просто перестают действовать.

– И все же наверняка есть такие, которые продолжают работать, – не унималась Мерет. – Почему бы не отдать один из них Тобасу в обмен на тот, что ведет в мертвую зону?

– Думаю, попытаться можно, – неохотно произнес Теллуринон. – Но Гобелены – собственность Гильдии, и мне надо посоветоваться с… с другими.

– А не поставит ли Гильдия свои эгоистические интересы выше интересов Этшара? – с ухмылкой поинтересовался Тобас.

– Увидим, – раздраженно буркнул Теллуринон. – Но если мы даже доставим сюда ваш пресловутый Гобелен, Тобас, то каким образом мы заманим в него Табеа?

– Сможет ли она вообще вступить в Переносящий Гобелен, если с ней будет Черный Кинжал? – спросил Геремон.

– Кстати, если мы намерены заманить ее в Переносящий Гобелен, то к чему все эти разговоры о мертвой зоне? – встрепенулся Тобас. – Вы помните о ковре, на котором перепутано месторасположение звезд, Гильдмастер? Пусть наша самозванка тоже исчезнет на несколько десятилетий.

– Я сомневаюсь, что Гобелен станет работать в присутствии Черного Кинжала, – продолжал Геремон. – Мы рискуем навсегда уничтожить ковер.

– А я думаю, что Табеа ни при каких обстоятельствах не войдет в Гобелен, – заметила Мерет.

– Предлагаю поискать другое решение, – заключил Тобас.

– Почему бы нам не сделать перерыв и не продумать все как следует? – спросил Геремон. – Встретимся через несколько часов. Может быть, у кого-нибудь появятся свежие идеи.

– А тем временем я выясню, что хотела Леди Сараи, – сказала Мерет.

Чародеи встали со своих мест и направились к выходу. Продолжение дискуссии было отложено.