Текст книги "Заклятие Черного Кинжала"

Автор книги: Лоуренс Уотт-Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Глава 29

На первый взгляд Портовая Улица не изменилась, но, присмотревшись внимательнее, Сараи заметила следы битвы. Окна были разбиты, стены домов кое-где почернели от дыма. На земле темнели какие-то пятна. Некоторые лавки и мастерские стояли закрытыми, несмотря на самый разгар дня.

Хорошо еще, что кто-то сподобился унести убитых и раненых, собрать брошенное оружие, битое стекло и обломки.

Несмотря на относительный порядок, все говорило о том, что Табеа нанесла городу существенный урон, и Сараи прибыла в Дом Гильдии в весьма мрачном настроении духа.

Дверь на ее стук открыл какой-то незнакомец, который провел всех троих – Сараи, Келдера и Алоррию – в гостиную. Алоррия, поинтересовавшись, где Тобас, тут же исчезла, а Келдер и Сараи в неловком молчании принялись ожидать прихода Мерет.

Взъерошенная и взволнованная Мерет появилась довольно быстро.

– Сколько человек погибло? – спросила Сараи после довольно небрежного взаимного приветствия.

– Не знаю, – ответила Мерет. – По-моему, никто не считал. Возможно, Лорд Торрут знает.

– А где же Лорд Торрут?

– Не знаю, – пожала плечами Мерет. – Скорее всего где-то скрывается или держит оборону в одной из казарменных башен. Практически вся городская стража хранит ему верность.

Сараи осмотрела гостиную, которая, несмотря на захват дома Гильдией Чародеев и свержение правительства, оставалась такой же, как во время убийства. Анимированное растение по-прежнему било свои поклоны.

Шуганув сприггана, девушка неторопливо села на диван, подушки которого украшала вышивка в виде розовых и зеленых цветочков.

– Насколько это разумно? – спросила Сараи.

– Что разумно? – удивленно помаргивая, переспросила Мерет.

– Вы сказали, что Торрут продолжает оказывать сопротивление, несмотря на то что Табеа захватила дворец, а Верховный Правитель бежал.

– По правде говоря, боев он уже не ведет, – ответила Мерет, присаживаясь в стоящее поблизости кресло, – но распоряжений «Императрицы» Лорд Торрут не выполняет.

– Вот я и сомневаюсь, разумно ли это, – сказала Сараи. – Может, лучше позволить ей управлять, чтобы не причинять дополнительного ущерба городу?

– Но она же убийца! – возмутилась Мерет. – Воровка и грабительница! И кроме того, она… Чародеи не имеют права входить в правительство.

– Разве Табеа чародейка? – спросила Сараи. – Она же не член Гильдии.

– Она – маг, и она – нечто вроде чародея, а Гильдия не желает, чтобы маги вмешивались в политику. Это очень опасно и создает плохой прецедент.

– В таком случае мне кажется, что ее устранение – дело Гильдии, – сказала Леди Сараи. – Я не вижу необходимости жертвовать новыми жизнями, пытаясь ее низложить. Нравится нам или нет, но в данный момент она – Правительница Этшара-на-Песках. Править Табеа не может, не имея в своем распоряжении городской охраны – охраны, которая дает правительству реальную власть. Надеюсь, Лорд Торрут пересмотрит свою позицию.

– Я не могу с вами согласиться, – ответила Мерет. – Может быть, убедившись в своей неспособности управлять, эта ужасная женщина упакует вещички и тихо сбежит.

– Весьма сомнительно, – возразила Сараи. – И вообще, почему она не может стать хорошей Правительницей? Не боги посадили Эдерда на трон, и он сам не сделал ничего, чтобы стать Верховным Правителем. Он всего-навсего выбрал себе соответствующих родителей.

– А вам этого недостаточно? – спросила шокированная Мерет. – Он же – наследник Анарана!

– Не спорю, Анаран был прекрасным военачальником, – сказала Сараи. – Но разве это причина, чтобы его потомки навечно остались Верховными Правителями? Вот уже семь поколений семья полководца управляет Этшаром-на-Песках, но в их жилах кровь Анарана составляет лишь сотую долю.

– Да, но они вступали в брак с семьями других правителей и воспитывались для…

– Ну и что?

– Леди Сараи, – вмешался Келдер, – наследники Анарана не захватывали трона силой и не убивали невинных людей в постелях.

– Верно, – согласилась Сараи. – Но я все равно не хочу, чтобы появились новые жертвы.

– Никто этого не хочет, – сказала Мерет. – Вернее, все хотят, чтобы была лишь одна новая жертва – Табеа.

– Мерет! – раздалось со стороны ведущей в коридор арки. Сараи с Келдером обернулись и увидели Лиррин, бывшую ученицу Серема. – Вас ждут внизу, – сказала девушка.

– А что там происходит? – поинтересовалась Сараи. «Где это внизу?» – удивленно подумала она. Никто не обнаружил никаких подземелий, когда в доме велось расследование.

– Дела Гильдии, – ответила Лиррин извиняющимся тоном.

– Да? – Сараи бросила взгляд на Келдера.

– Я – такой же чародей, как и вы, – ответил колдун, пожимая плечами. – Давайте подождем.

– Прошу меня извинить, Леди Сараи, я вернусь при первой возможности, – произнесла Мерет и в сопровождении юной чародейки пошла по коридору.

Сараи и Келдер остались одни и некоторое время натянуто молчали.

– Ваши талисманы и амулеты при вас? – наконец спросила Сараи.

– Естественно, Миледи. – Колдун указал на мешок.

– Как вы думаете, не сообщат ли они нам что-нибудь новое о Табеа – информацию, которую можно использовать для ее свержения?

– Сомневаюсь, – ответил Келдер. – Но если хотите, я взгляну на то, что можно увидеть.

– Было бы очень любопытно.

Келдер слегка наклонил голову, что, по-видимому, заменяло поклон.

– В таком случае я попытаюсь, – сказал он и начал рыться в своем мешке.

Через несколько мгновений колдун вынырнул оттуда с серебряной шкатулкой, украшенной драгоценными камнями кубической огранки.

– Denekin allasir, – сообщил он, постукивая по крышке шкатулки пальцами.

– Что это значит? – спросила Сараи.

– Понятия не имею, – признался Келдер. – Но эту штуку так называют.

– А что она умеет?

– Обнаруживать следы человека, который давно покинул данное место, – с гордостью пояснил Келдер. – Находит чешуйки волос и кожи, анализирует воздух и все такое прочее. Затем, расшифровав комбинацию огоньков в кристаллах на крышке, я получаю сведения об этом человеке. Иногда удается узнать много, а иногда – ничего.

Сараи с уважением посмотрела на самоцветы, и в глубине камней ей почудились странные спиралевидные сгустки света. Какого-либо определенного узора эти огоньки не образовывали.

– И что этот ящик сообщает вам о Табеа?

– Начну с того, что именно этот прибор дал мне описание преступницы, которое я и сообщил вам, – сказал Келдер. – Убийство произошло на верхнем этаже, и я уверен, что Табеа проникла туда через окно спальни.

– Вы уверены? – переспросила Сараи.

– Не знаю, – немного поколебавшись, ответил Келдер. – Попробуем проверить?

Сараи утвердительно кивнула.

– Если она поднималась по этим ступеням, мы обнаружим… – начал Келдер, постукивая кончиками пальцев по крупному голубому камню на левой стороне шкатулки. Замолчав на половине фразы, колдун внимательно вгляделся в огоньки и начал барабанить по крышке allasir, не выбирая места.

– Что он говорит? – не выдержала Сараи.

– Она была здесь, – ответил Келдер.

– Ничего удивительного, – заметила девушка.

– Нет, Леди Сараи, – прервал ее колдун. – Она была здесь четыре года назад. И при этом несколько раз.

– Возможно, Табеа знала Серема, – высказала предположение Сараи. – Может быть, она покупала у него какой-нибудь эликсир или продавала ему ингредиенты для заклинаний.

– Надеюсь, вы правы, – со вздохом ответил Келдер. – Да, конечно же, правы. А я-то подумал, что открыл нечто важное.

– Не исключено, что открыли, – утешительным тоном заметила Сараи. – Какая-то связь с последующими событиями здесь существует. Почему бы нам не обсудить эту проблему с другими чародеями?

– Вы думаете, это хорошая идея? – спросил Келдер.

– Я уверена, – ответила Сараи, поднимаясь на ноги. – В любом случае мне надоело, что они от меня прячутся. Может быть, нам удастся обменять полученную вами информацию на какие-нибудь полезные сведения.

Увернувшись от растения, начавшего ее решительно и целенаправленно обдувать, Сараи вышла из гостиной. Келдер двинулся следом.

В коридоре Сараи остановилась, она не знала, где находится вход в подвал.

– Сюда, – подсказал Келдер, бросив взгляд на серебряную шкатулку.

Следуя его указаниям, Сараи вскоре оказалась на ступенях, ведущих в подземелье. Она неуверенно огляделась и начала спускаться.

Внизу девушка увидела дюжину чародеев, уютно устроившихся на ковре: Мерет, Тобаса, Лиррин, Гильдмастера Теллуринона, Геремона, Алгарина и несколько других, которых она знала хуже или не знала вообще. Кроме них, в подземельи никого не было. Даже Алоррии.

До Сараи донеслись голоса.

– …кинжал, – сказал кто-то незнакомый. – Наверняка этот кинжал нейтрализует наши заклинания.

– Мы использовали заклинание Всепроникающего Видения, – послышался голос Мерет, – и смогли проследить ее действия за несколько месяцев. Это было очень трудно, потому что она постоянно передвигалась, не оставаясь на одном месте более шестиночья. И все это время при ней находился упомянутый выше кинжал. Она бессменно одевалась в черную вышитую тунику и черную юбку. И постоянно носила с собой еще несколько вещей – список я представила, – но вы тем не менее уверены, что это результат действия кинжала?

Раздался хор утвердительных голосов. Леди Сараи откашлялась. Никто ее не услышал, а Теллуринон произнес:

– Надеюсь, теперь вы все осознали, что магическая сила этой женщины, по-видимому, сконцентрирована в ее кинжале…

– Да будет так, – громко произнесла Сараи.

Чародеи повернулись в ее сторону, а некоторые даже вздрогнули от неожиданности.

– Прошу прощения, – начала Сараи, стараясь изо всех сил сохранить спокойствие, – но только что Келдер и я обнаружили нечто важное.

Гильдмастер Теллуринон пронзил пришельцев испепеляющим взглядом.

– Миледи, – суровым тоном спросил он, – что означает ваше вторжение? Должен заметить, что, несмотря на то безобразие, которое вы учинили в «Колпаке и Кинжале», вы не имеете права являться без приглашения на секретное совещание Гильдии Чародеев!

Сараи, ответив ему точно таким же взглядом, произнесла:

– А разве вам не известно, сэр, что, оставляя двери незапертыми и без охраны, секретные совещания не проводят, и в силу этого я не считаю таковым ваше сборище. Согласитесь, подобный промах непростителен для Гильдмастера!

Мерет нервно хихикнула, а Тобас бросил на Сараи предупреждающий взгляд.

– Двери этого дома заперты и тщательно охраняются, Миледи. И вы здесь только потому, что для вас запоры были сняты, – ответил Теллуринон. – Тем не менее, понимая вашу позицию, сообщаю: вы не поплатитесь за свой дерзкий поступок жизнью.

– Как мило с вашей стороны! – ответила Сараи. – Однако, коль скоро я начала, то позвольте продолжить. Келдер из Тазмора, специализирующийся в судебном колдовстве, узнал нечто такое, что может оказаться полезным для нашего расследования.

– И что же это? – безразличным тоном произнес Теллуринон, как бы давая понять, что считает разговор пустой тратой времени, но отдает дань вежливости бывшему Министру Следователю.

Сараи посторонилась и кивком пригласила Келдера выйти вперед. Колдун подошел к металлическому ограждению и произнес:

– Я обнаружил, что Табеа Воровка побывала в доме Серема Мудрого – вот на этих самых ступенях – четыре года назад, или, если быть точным, летом 5223 года.

– Вы хотите сказать, что она здесь жила? – спросил Алгарин?

– Нет, – ответил Келдер. – Следы, которые обнаружены наверху, относятся ко времени убийства. Но в 5223 году она несколько раз проходила через гостиную, по коридору и спускалась вниз, ровно до того места, где я в данный момент нахожусь.

– Только в 5223 году, и ни разу позднее? – уточнил Тобас.

– С тех пор – ни разу.

– Но зачем она приходила? – поинтересовалась Мерет. – И почему Серем ей это позволил?

– Она вниз не спускалась. Следы заканчиваются здесь, у ограждения.

Чародеи посмотрели друг на друга.

– Она следила за ним, – предположил кто-то. Лиррин побледнела.

– Она следила за нами, я была здесь, когда… Я хочу сказать… Я начала ученичество в месяц Дождей 5223 года…

– Вы не могли бы назвать точные даты этих посещений? – перебил девушку Теллуринон.

– Что касается дней – то нет, – покачал головой Келдер. – Я даже не уверен, что это происходило именно в месяц Дождей. Большинство посещений приходится на вторую половину месяца Зеленеющей Травы и начало месяца Длинных Дней.

Чародеи обменялись многозначительными взглядами.

– Оставьте нас, – произнес Теллуринон.

– Но… – начала было Сараи.

– Уходите! – взревел Теллуринон. – Мы благодарны вам за информацию, но теперь нам надо побеседовать без посторонних. Тобас, проследите, чтобы они закрыли дверь, и обеспечьте охрану.

– Хорошо, Гильдмастер, – ответил молодой человек, вставая на ноги.

Келдер и Сараи не стали его ждать. Поднявшись по лестнице, они прошли через рабочую комнату чародея и уже в коридоре услышали стук захлопнувшейся двери.

– Леди Сараи? – поинтересовался женский голос.

Сараи обернулась и увидела стоящую на лестнице Караниссу. Из-за ее плеча выглядывали Алоррия и Тенерия.

– Мы почувствовали какое-то напряжение, – сказала Каранисса.

– Келдер и я помешали заседанию Гильдии, – объяснила Сараи.

– О… – Волшебница покосилась на закрытую дверь рабочей комнаты. – Это неприятно. Теллуринон временами бывает просто невыносим. – Немного помолчав, она спросила: – Вы уже завтракали?

– Нет, – призналась Сараи. – Что касается меня, я не завтракала. А вы уже подкрепились?

– Да, но пусть это вас не волнует.

Каранисса легко сбежала по ступенькам и провела Келдера с Сараи на кухню, где нашлись бисквиты, джем и различные фрукты.

Алоррия и Тенерия пожелали присоединиться, и все пятеро провели некоторое время в приятной беседе.

Они еще сидели на кухне – хотя все было съедено, – когда явился Теллуринон и объявил, что в Доме Гильдии они больше не являются желанными гостями.

– Здесь нет ничего личного, – пояснил он, когда все несколько оправились от первоначального потрясения. – Но утренний инцидент наглядно продемонстрировал, что мы совершили серьезный просчет, допустив вас – нечленов Гильдии в здание, где секретно обсуждаются проблемы первостепенной важности.

– Но позвольте! – запротестовала Сараи. – Мы же заключили…

– Леди Сараи, – загромыхал, обрывая ее, Теллуринон, – или, вернее, Сараи из Этшара, мы заключили соглашение, связанное с расследованием серии убийств. Следствие закончено. Личность убийцы установлена, ее местонахождение известно. Вопрос теперь в том, какому наказанию подвергнуть преступницу. И это уже является прерогативой Гильдии и не имеет никакого отношения к городскому правительству. Более того, вы, как и ваш Верховный Правитель, лишились своего поста. У нас нет информации, которой следовало бы с вами делиться.

– Но…

– Даже если бы это было не так, то мы все равно не давали вам права врываться на наши совещания, когда вам заблагорассудится. Иногда возникает необходимость обсудить проблемы, которые ни при каких обстоятельствах не должны стать известны лицам, не входящим в Гильдию. Этими секретами мы не намерены делиться ни с вами, ни с кем бы то ни было. – Повернувшись к остальным, он добавил: – Полагаю, для Алоррии и Караниссы супруг подыщет подходящую комфортабельную гостиницу. Скорее всего это будет «Колпак и Кинжал». Кроме того, я уверен, что, если вы пожелаете, любой член Гильдии с радостью согласится предоставить вам кров.

Все промолчали, и Теллуринон повернулся, чтобы уйти. Алоррия показала ему в спину язык, а Сараи, сама не ожидая того, захихикала.

Но когда маг ушел, ей стало не до смеха.

– Ну и что же мне теперь делать? – спросила она.

Глава 30

– Это все? – поинтересовалась Табеа, окинув взглядом огромную толпу, заполнившую тронный зал и разливающуюся вниз по лестницам.

– Все, кто пожелал, – ответил ее свеженазначенный Канцлер.

– Неужели кто-то решил остаться? – не скрывая изумления, спросила «Императрица».

– Да, Ваше Величество. Некоторые отклонили ваше приглашение.

– Но почему? Они объяснили?

– Да.

– Так скажите.

Канцлер нервно переминался с ноги на ногу.

– Приводились разные причины, Ваше Величество. Табеа видела, что Арл волнуется, но у нее не было настроения позволить ему уйти от ответа.

– Назовите хотя бы некоторые. Просто так, для моего просвещения.

– Хорошо. Одни… – Канцлер боязливо поднял глаза и, убедившись, что хозяйкой руководит любопытство, а не гнев, продолжил: – Одни вам не доверяют. Опасаются, что вы их обманете – поработите или убьете.

– Но зачем мне так поступать? – совершенно искренне изумилась Табеа.

Она знала, что Арл не врет. Его внутреннее напряжение спало – так бывает только тогда, когда человек говорит правду. После произнесенной лжи напряжение усиливается.

– У меня нет ответа, Ваше Величество, – пожимая плечами, ответил Канцлер.

– Какие еще причины приводились?

– Некоторые сказали, что им нравится их образ жизни. Таких немного, но они существуют, Ваше Величество, и…

– Знаю, знаю. – Табеа оборвала его взмахом руки. – Я никогда не могла понять, почему эти люди вообще остаются в городе. Всю жизнь мечтают о дикой природе, но никогда не двигаются с места. Я таких встречала. Что еще?

– Некоторые сказали, что не хотят идти во дворец, потому что… ммм… скоро придется возвращаться назад.

Канцлер опять начал нервничать.

– Но почему? – спросила «Императрица». – Неужели они считают, что я передумаю и выкину их обратно на Поле?

– И это тоже… но самое главное… они не верят, что вы долго продержитесь у власти.

– Вот как? – нахмурившись, произнесла Табеа. – Что ж, они жестоко ошиблись. Верховный Правитель бежал и никогда не вернется. Я же останусь здесь навсегда.

– Да, Ваше Величество.

Повернувшись лицом к толпе, Табеа задала Канцлеру последний вопрос:

– Сколько их здесь собралось?

– Не имею представления, Ваше Величество, – с несчастным видом признался Арл. – Я не догадался пересчитать их на входе.

Табеа кивнула и, возвысив голос, обратилась к толпе: – Народ Этшара! Приветствую тебя в моем дворце! – Раздались, но тут же умолкли неуверенные приветственные крики. – Я – Табеа Первая, Императрица Этшара, ваш новый правитель! – продолжила девушка. – Многовековой гнет закончен, и злобные последыши Анарана изгнаны из города! Отныне все граждане Этшара-на-Песках свободны и равны в правах! Нет больше аристократов! Нет больше и рабов, стенавших под гнетом их власти!

Она сделала паузу, и зал, в отличие от вялого начала, разразился громовой овацией.

– Никому теперь не надо искать убежища на Поле у Пристенной Улицы, опасаясь охранников Верховного Правителя, сборщиков налогов или работорговцев, – продолжала Табеа. – Те, у кого нет собственных домов, обретут жилище под одной крышей со мною, во дворце, возведенном на крови и поте тысяч рабов…

Канцлер откашлялся и с опаской посмотрел на купол, который был сооружен посредством магии и к ручному рабскому труду никакого отношения не имел.

– …во дворце, который слишком велик для любого нормального Верховного Правителя, во дворце, сооруженном столь помпезным ради демонстрации могущества и богатства аристократов! Вы можете оставаться здесь сколько хотите, и взамен я прошу вас всего лишь убирать за собой и поддерживать комнаты в приемлемом состоянии. Кроме того, я надеюсь, вы не откажетесь выполнять небольшие поручения и выступите на моей стороне, если потерявшие разум негодяи попытаются передать мой трон Эдерду. Что вы на это скажете?

Аплодисменты были не столь горячими, как ожидала Табеа. Некоторые слушатели не выразили никакого энтузиазма по поводу поручений и призыва встать на защиту дворца. Но «Императрица» решила проигнорировать этих недоумков.

Когда толпа успокоилась – по мнению Табеа, слишком скоро, – «Императрица» подняла руку и продолжила:

– Большинство из вас уже знает, что презренная горстка бывших охранников Верховного Правителя отказывается подчиниться моей власти. Я приказала им сдать мечи в знак того, что они перестали служить орудием угнетения и быть символом страха, но они не повиновались.

Табеа знала, что если говорить по совести, то мечи сдала всего сотня стражников. Между тем охрана Верховного Правителя насчитывала десять тысяч бойцов.

– Некоторые из этих ренегатов растворились среди честных граждан, оставив свои посты, другие попрятались, сохранив, в нарушение моих распоряжений, видимость организованности. Хоть я и не тиран и в отличие от предшественника не нуждаюсь в большинстве этих паразитов, существуют обязанности, которые могут выполнять только солдаты. Кто, к примеру, станет вылавливать рабовладельцев, отказавшихся выполнить мой указ о немедленном освобождении рабов? Поэтому, если кто-то из вас пожелает принять участие в освобождении своих собратьев, обратитесь сегодня до полудня к моему новому и верному генералу Дернету, известному ранее как Дернет Скупщик Краденого. Вы найдете его у северо-восточного входа дворца. Вы можете приходить сюда и уходить в любое время. Отныне и навсегда дворец – жилище моего народа!

«На сей раз аплодисменты оказались гуще», – подумала Табеа. Она сделала толпе ручкой и, отступив, уселась на трон.

Однако, по мере того как собравшиеся покидали зал, ее улыбка из доброй и милостивой становилась напряженной и злой. Табеа надеялась, что по окончании церемонии подданные быстренько разойдутся по своим делам. Но этого не случилось. Некоторые, похоже, не желали уходить ни сейчас, ни потом. Часть горожан просто стояли, нервно поглядывая на Правительницу, а те немногие, которые хотели было подойти к подиуму, тут же останавливались или, передумав, поворачивались к «Императрице» спиной.

– Вы не сказали, что им следует делать, – шепотом подсказал Арл.

– Да пусть делают что хотят, – бросила Табеа.

Остатки вымученной улыбки мгновенно исчезли с ее лица.

– Но не все знают, что это такое, Ваше Величество, – объяснил Канцлер. – Многие оказались на Поле не из-за ударов судьбы, а только потому, что не способны существовать в другом месте. Сумасшедшие или слабоумные, например, слепые или глухие, калеки или другие ущербные.

– Ну и что? – возмутилась Табеа. – Ведь они тоже люди!

– Бесспорно, Ваше Величество, – поспешил согласиться Арл. – Но некоторые из них не умеют думать самостоятельно и не знают, что делать, если им не сказать. – Он посмотрел в сторону нескольких десятков бессмысленно слоняющихся по залу личностей. – Кроме того, кое-кто из оставшихся наверняка хочет попросить у вас милости, но не знает, как подступиться.

Табеа посмотрела на Арла, а затем – на ожидающих граждан. Некоторые, заметив выражение ее лица, потянулись к ступеням, а один даже застенчиво улыбнулся.

– Ну хорошо, Арл, – со вздохом сказала Табеа, – пусть подходят по одному, я их выслушаю. Ведь Императрица, подобно всем честным людям, должна отрабатывать свой хлеб.

– Конечно, Ваше Величество, – ответил Арл, неуверенно кланяясь.

До победы Табеа новоиспеченному канцлеру не приходилось бывать во дворце, и он ничего не знал о придворном этикете. Кроме того, сами правила поведения после смены власти могли претерпеть серьезные изменения – если у Табеа вообще останутся какие-нибудь правила. Однако Арлу довелось посмотреть несколько спектаклей, он видел, как Верховный Правитель появлялся в ложе на Арене и как его там приветствовали, поэтому Канцлер полагал, что поклон в данном случае будет к месту.

Затем он приблизился к краю подиума и за несколько мгновений продумал содержание своей речи. Когда ему показалось, что он готов, Арл набрал полную грудь воздуха и провозгласил:

– Ее Императорское Величество Табеа Первая, Императрица Этшара-на-Песках, милостиво соизволила предоставить вам аудиенцию! Те, кто желает обратиться к Импе… к Ее Величеству, встаньте друг за другом вот здесь. – Он ткнул указательным пальцем в точку у своих ног.

Арл чувствовал, что подлинный Канцлер или Министр Двора – кажется, подобными делами занимался именно последний – проделали бы это с большим блеском. Но всего лишь два дня назад Арл был не придворным, а мошенником и попрошайкой. И использовал свое красноречие не для объявлений, а для облапошивания олухов. А это, согласитесь, совсем не одно и то же.

Однако теперь все свои навыки он поставил на службу «старой подруге» Табеа, наградившей его внушительным титулом и, что самое важное, определенной властью.

Просители, как им и было указано, выстраивались в затылок друг другу. Сердце Арла преисполнилось самодовольством. Не дождавшись, пока очередь сформируется, он взял за руку стоящую впереди старуху и помог ей подняться на подиум.

Женщина сделала несколько робких шажков по направлению к трону и уставилась на «Императрицу».

Та, в свою очередь, разглядывала просительницу. «Старухе следовало бы встать на колени, – подумала Табеа, – но она, кажется, вовсе не собирается этого делать».

Исходивший от карги запах не прояснял ситуацию. Во всяком случае, женщина не казалась ни напуганной, ни взволнованной.

«Раз ей положено преклонить колени, она это сделает», – решила Табеа и, обратив силу ворлока на нижние конечности женщины, заставила их согнуться.

Старуха едва не рухнула вниз лицом – ее реакция была гораздо медленнее, чем рассчитывала Табеа. С большим трудом сохранив равновесие, просительница оказалась перед троном на коленях.

– Чего ты хочешь? – обратилась к ней Табеа.

– Я хочу посидеть на этом красивом кресле, – пробормотала старуха.

Табеа изумленно открыла рот.

– Теперь моя очередь, – повторила старуха, указывая на трон.

«Императрица» не поверила своим ушам. А когда поверила, ее первой реакцией стала ярость.

Но затем она вспомнила, что сказал Арл о некоторых обитателях Поля. Перед ней на коленях стояла слабоумная.

– Нет, – мягко произнесла Табеа. – Это – мой трон, а я – Императрица.

– Ты сказала, что будешь делиться, – возразила женщина.

– Дворцом, – ответила Табеа, – но не троном.

– Значит, мы не разделим с тобой это красивое кресло?

– Нет. Не разделим.

– Ааа… – протянула женщина и, взглянув на свои колени, объявила: – А я упала.

– Ты преклонила колени, – объяснила Табеа. – Когда говоришь с Императрицей, следует вставать на колени.

– О… – произнесла старая карга, даже не собираясь вставать и убираться прочь.

Очередь начала проявлять нетерпение. Табеа видела это, слышала и обоняла.

– О тебе кто-нибудь заботится? – спросила Табеа.

– Нет.

– Это скверно. А теперь тебе пора уходить.

– Ты будешь мне помогать, заботиться обо мне?

– Нет, я очень занята. Ведь я – Императрица.

– Ты мне нравишься.

– Очень приятно. А теперь уходи и уступи место другому.

– Но ведь я еще не посидела в этом красивом кресле.

Табеа вперила взгляд в старуху. На смену желанию проявлять терпение и понимание пришло чувство яростного бессилия перед безумной каргой. Девушка пожалела, что рядом нет никого, кто уволок бы прочь старую идиотку, никого, кому бы «Императрица» могла дать нужный сигнал. Арл стоял слишком далеко и наводил порядок в очереди, а других помощников у нее не было.

Все остальные свеженазначенные придворные разбежались выполнять поручения новой Правительницы, а солдаты и многочисленные слуги, находившиеся под рукой у Эдерда, куда-то подевались. Видимо, бежали вместе со старым хозяином.

Поэтому, чтобы избавиться от этой сенильной зануды, ей придется напрячься самой.

Табеа начала догадываться, что между желанием стать абсолютным Верховным Правителем и стремлением не обижать народ существует неразрешимое противоречие. Можно стать беспристрастной и порядочной в любом отношении государыней, но наверняка среди подданных сыщется целая куча типов, недостойных подобного отношения.

И солдаты становятся просто незаменимыми, когда приходится иметь дело с негодяями и мерзавцами.

Первоначально Табеа думала, что, будь в ее распоряжении тысяча солдат, она отсылала бы их на время аудиенции, чтобы произвести впечатление близкого к народу Верховного Правителя. Только теперь «Императрица» поняла, что такой поступок был бы большой ошибкой. Придется заняться этой проблемой, после того как Арл сформирует новую городскую охрану. Нужно будет постоянно держать под рукой парочку солдат.

А сейчас придется импровизировать. Прибегнув к своим способностям ворлока, Табеа заткнула старухе ноздри.

– Убирайся! – приказала она, когда просительница начала хватать воздух ртом.

Невидимые узы спали, и старая карга встала на ноги. Но вместо того чтобы уйти, она подскочила к трону и ударила «Императрицу» по щеке, вопя:

– Ты плохая! Ты схватила меня за нос!

Благодаря звериной реакции Табеа успела отклониться, и то, что было звонкой оплеухой, оказалось всего лишь легким прикосновением.

Но терпеть подобное Табеа не пожелала. Она мгновенно вскочила и схватила женщину за горло.

Взглянув в изумленное лицо старухи, «Императрица» прошипела:

– За подобный поступок ты заслуживаешь смерти. Личность Императрицы неприкосновенна. Но из-за своего преклонного возраста и потому, что мое правление только началось, ты не умрешь. Но впредь чтобы духу твоего здесь не было!

С этими словами она швырнула женщину на мраморный пол тронного зала. Хрупкие старческие кости хрустнули, и старуха осталась лежать, жалобно подвывая.

– Уберите ее, – сказала Табеа. Никто не пошевелился.

– Уберите ее! – закричала «Императрица», ткнув пальцем в ожидающих своей очереди просителей.

Двое стоящих в самом хвосте мужчин поспешили исполнить ее приказ, а несколько человек, вдруг решив, что их просьбы подождут до лучших времен, кинулись в направлении боковых лестниц.

Табеа уселась на трон, потрогала незапятнанную щеку и, повернувшись к Арлу, бросила:

– Следующий!