Текст книги "Аль-Каида"

Автор книги: Лоуренс Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)

В королевстве существует такой обычай: во время священного месяца Рамадана бедняки обращаются к принцам и богачам с просьбой оказать милость. Мохаммед бен Ладен был известен своим благочестием и отзывчивостью. Как-то он оплатил операцию в Испании человеку, который потерял зрение. В другой раз селянин обратился к Мохаммеду с просьбой помочь сделать колодец для деревни. Бен Ладен не только помог с колодцем, но и дал средства на строительство мечети. Он остерегался публичности, обычно сопровождающей благотворительность. Бен Ладен часто говорил, что дар не угоден Богу, если совершается ради личной славы. «Он всегда молился в положенное время и призывал к этому других людей, – вспоминал Усама бен Ладен. – Я не помню, чтобы он сделал что-либо против исламского закона».

Неуемная натура Мохаммеда бен Ладена проявилась в жажде обладания женщинами. Ислам разрешает мужчине иметь до четырех жен одновременно и разводиться по той причине, которая кажется мужу значимой. Чтобы расторгнуть брак, достаточно лишь заявить: «Я развожусь с тобой». У Мохаммеда бен Ладена родилось пятьдесят четыре ребенка от двадцати двух жен. Сколько всего было жен – подсчету не поддается, ибо часто он «женился» после обеда и разводился к вечеру. Кроме того, у Мохаммеда было много наложниц, которые оставались в доме бен Ладена, если рожали ему детей. «Мой отец имел право сказать, что он родил двадцать пять сыновей для джихада», – говорил позднее его семнадцатый сын Усама.

В середине пятидесятых Мохаммед взял в жены сирийскую девушку из порта Латакия. Он отправился туда по строительным делам и летом 1956 года встретил четырнадцатилетнюю Алию Ганем. Ее родня жила в небольших припортовых деревнях Омранея и Бабрион и выращивала апельсины. Этот район был центром секты алавитов, ветви шиитского ислама, насчитывавшей около полутора миллионов последователей в Сирии, включая правящий клан Асадов. Богословы традиционного ислама утверждали, что алавиты в своих верованиях сочетают элементы христианства, зороастризма и язычества. Про них говорили, что они веруют в реинкарнацию: душа человека после смерти может переселиться в другого человека и даже в звезду. Они также прибегали к «такийи», или религиозной симуляции, отрицая, например, что являются алавитами, и утверждая, что исповедуют господствующее течение ислама.

Алия пришла в дом бен Ладена четвертой женой. Подобное положение старшие жены иногда еще называли положением жены-рабыни. Четырнадцатилетней девочке было очень тяжело покинуть родную семью, поселиться в чужом доме в недружественном окружении старших жен и исполнять желания бен Ладена. В сравнении с другими женами она выглядела более современной и светской, несмотря на то что должна была появляться в обществе в парандже и скрывать свой взгляд под накидкой из конского волоса. У Мохаммеда и Алии родился только один ребенок. Это произошло в январе 1958 года. Его назвали Усамой, что означает «лев», по имени одного из сподвижников Пророка. Когда мальчику исполнилось шесть месяцев, большое семейство переместилось в святой город Медину, где бен Ладен приступил к реставрации мечети Пророка. Самая младшая из жен бен Ладена, однако, осталась в Джидде. Несмотря на то что их отец был состоятельным и уважаемым человеком, семья жила в большом обветшалом доме в Аль-Амарийи, скромном квартале с маленькими магазинами и бесконечными бельевыми веревками на балконах. Это был первый пригород, построенный за старой крепостной стеной Джидды. Сегодня на этом месте находится мечеть, но напротив нее все еще стоит офис Мохаммеда бен Ладена – невзрачный оштукатуренный одноэтажный дом с зарешеченными окнами. Человек этот удивлял своей скромностью, столь нехарактерной для быстро разбогатевшей нации. «Да упокоится в мире душа моего отца, который был строг, но не обращал внимания на внешний вид, – вспоминал Усама. – Наш дом выглядел гораздо хуже особняков многих людей, работавших на нас».

Усама провел ранние годы в доме отца, в окружении оравы детей. Мохаммед строил свою семью как корпорацию, где каждая жена отвечала за отведенный участок работы. Дети редко видели великого человека, обычно пропадавшего по делам. Когда он возвращался, то созывал всех в кабинет и пристально оглядывал весь свой выводок. Во время мусульманских праздников он целовал каждого ребенка и давал по золотой монете, но редко с ними разговаривал.

«Как-то я прочитал ему стихотворение, и он дал мне сто риалов, которые были в то время большой суммой», – вспоминал Усама. Дети искали возможность услужить отцу или поиграть с ним. Неудивительно, что отчужденный и властный отец возбуждал глубокие чувства в застенчивом и женственном сыне, хотя их общение и происходило нечасто.

Мохаммед в своем скромном доме часто принимал почетных гостей. Особенно во время хаджа, когда паломники из разных стран проезжали через Джидду, направляясь в святые места. В типичной саудовской манере мужчины сидели босиком на ковре, облокотившись на подушки, а младшие сыновья молчаливо прислуживали им, предлагая финики и разливая слабый кофе с кардамоном из высоких серебряных кофейников. Глава семейства наслаждался религиозными беседами, и когда ему удавалось свести вместе самых авторитетных богословов королевства, они раскрывали таинственные стороны ислама.

Строительная империя бен Ладена вышла далеко за границы Саудовской Аравии. За пределами королевства одним из главных проектов Мохаммеда стала реставрация мечети Аль-Акса в Иерусалиме. Это означаю, что все три великие святыни ислама несут отпечаток трудов бен Ладена. «Он собрат инженеров и попросил составить смету проекта без учета прибыли, – утверждая позже Усама. – Благодаря особой милости Аллаха случилось так, что отец молился во всех трех мечетях в течение одного дня».

У Мохаммеда бен Ладена был обычай выдавать замуж бывших жен, родивших ему детей, за служащих своей компании. Жены не осмеливались возражать. Он просто ставил их перед фактом, но надежно обеспечивал будущее детей. Алия была счастлива, когда Мохаммед решил развестись с ней. Он выдал ее замуж за одного из своих подчиненных, Мохаммеда Аль-Атаса, происходившего из рода Пророка. Усаме в то время было четыре или пять лет. Он переехал с матерью в скромную двухэтажную виллу на улице Джабаль Аль-Араб за несколько кварталов от предыдущего жилища. У белого оштукатуренного дома был небольшой дворик с черными коваными железными воротами перед гаражом. На крыше виднелась телевизионная антенна. На фасаде над дверью был натянут полосатый бело-коричневый тент – этот вход предназначался для женщин, мужчины могли входить через двор.

Вскоре после переезда Усамы в новый дом Мохаммед бен Ладен разбился в авиакатастрофе, когда полетел за очередной девочкой-невестой. Его тело было настолько изувечено, что опознать его удалось только по наручным часам. Этому энергичному человеку, находившемуся на пике своей потрясающей карьеры, не было и шестидесяти. «Король Фейсал сказал, что в день смерти моего отца он потерял свою правую руку», – вспоминал Усама. Сыновья Мохаммеда были не настолько взрослыми, чтобы управлять семейной фирмой, поэтому король назначил трех доверенных лиц, которые руководили компанией в течение последующих десяти лет. Один из них, шейх Мохаммед Салех Бахарет, следил за воспитанием детей бен Ладена. Они должны были вступить в наследство, когда достигнут двадцати одного года. Большая часть богатства была связана с владением строительной империей, которую создал их отец.

Брак между Алией и ее вторым мужем оказался счастливым: они выглядели достойной парой. Атас был добрым и спокойным человеком, но его отношения с пасынком определялись главным образом тем, что мальчик был сыном его работодателя. Усама переселился из дома, полного детей, туда, где он был единственным ребенком. Со временем у него появились три единоутробных брата и сестра, и он стал для них словно третьим взрослым. «Если его отчиму нужно было что-нибудь сделать, то он поручал это Усаме», – свидетельствует Халед Батарфи, который жил в доме напротив и был другом детства бен Ладена. Усама мог снять свою маску взрослости только в присутствии матери. «Она была единственным человеком, с которым он мог говорить о разных мелочах, – вспоминает Батарфи, – например, о том, что он хочет на обед».

Халед Батарфи и Усама бен Ладен происходили из одного и того же большого рода Кендах, насчитывавшего около миллиона человек. Род происходил из Наджда, сердца королевства, но затем переселился в Хадрамут в Йемене.

«Кендахи знамениты, – говорил Батарфи, – обычно они воинственны, хорошо вооружены и создают особую ауру вокруг себя». Халед нашел нового друга «спокойным, застенчивым, почти женственным. Он был миролюбивым, но если злился, то выглядел устрашающе». Усама любил смотреть телевизор, особенно вестерны. Его любимым телесериалом был «Бонанса» [28]28
  «Bonanza» («Золотая жила») – американский телесериал в жанре вестерна, передавался компанией Эн-би-си в 1959–1973 гг. Второй по популярности в истории американского телевидения.


[Закрыть], кроме того, ему нравился фильм «Фурия», сериал о мальчике и его вороном коне. Летом по утрам после молитвы мальчики ходили играть в футбол. Усама был неплохим игроком и мог бы достичь большего, если бы сконцентрировался на игре. Но его мысли всегда блуждали где-то очень далеко.

После смерти Мохаммеда бен Ладена душеприказчик отправил его сыновей учиться в Ливан. Только Усама остался дома, поэтому о нем всегда говорили как о мальчике из провинции. И это несмотря на то, что он поступил в лучшую школу Джидды, называемую «Аль-Тхагр». Она расположена на пути в Мекку. Король Фейсал учредил эту школу в начале пятидесятых для обучения своих собственных детей. Это была общеобразовательная школа с высоким уровнем требований, и директор докладывал об успеваемости учащихся лично королю. Кроме того, ученики могли получить особое разрешение сдавать экзамены экстерном. Идея школы заключалась в том, что в ней должны быть представлены все слои саудовского общества на основании прилежания в учебе. Правила оказались настолько строгими, что нескольких сыновей короля Халеда отчислили за неуспеваемость.

Усама посещал занятия в классе, где было шестьдесят восемь учеников, из которых только двое относились к королевской фамилии. Пятьдесят его одноклассников затем продолжили учебу и получили докторские степени. «Он был обычным учеником, но не отличником», – сказал Ахмед Бадиб, учивший Усаму на протяжении трех лет. Судьбы этих двух людей впоследствии переплетутся: бен Ладен уйдет в джихад, а Бадиб станет сотрудником саудовской разведки.

Все учащиеся носили западную одежду: костюм и галстук зимой, брюки и рубашка с коротким рукавом в теплое время года. Усама выделялся в классе потому, что был худым и медленно развивался физически. Когда его одноклассники начали отпускать усики и козлиные бородки, он продолжал гладко бриться, ибо борода у него долго не росла. Учителя считали, что он нерешительный и боится ошибиться.

На четырнадцатом году жизни Усама пересмотрел свою религиозную и политическую позицию. Это произошло благодаря влиянию учителя физкультуры, члена «Общества братьев-мусульман», сирийца по происхождению. Усама прекратил смотреть ковбойские фильмы и не носил больше западную одежду вне школы. Иногда он сидел перед телевизором и внимательно смотрел новости из Палестины. «В подростковом возрасте он был прекрасным ребенком, – вспоминала его мать. – Но вдруг начал интересоваться политической ситуацией вокруг Палестины в частности и арабо-мусульманским миром вообще». Он пытался рассказать о своих переживаниях семье и друзьям, но его опасений никто не разделял. «Он считал, что мусульмане отдалились от Атлаха, а исламская молодежь погрязла в играх и удовольствиях», – рассказывала мать. В подражание Пророку мальчик начал поститься дважды в неделю: по понедельникам и четвергам. Он отправлялся в постель только после иши, вечерней молитвы. В дополнение к пяти ежедневным молитвам, он ставил будильник на час ночи и молился до рассвета. Усама строго требовал от младших братьев рано вставать и отправляться на молитву в мечеть.

Он редко выходил из себя, разве что по вопросам взаимоотношения полов. Когда один из его младших братьев начал заигрывать с девочками, Усама дал ему подзатыльник. В другой раз, когда юноша сидел в кафе в Бейруте, один из друзей его брата показал порнографический журнал. Усама воскликнул, что никто из его семьи не желает больше знать этого молодого человека. Казалось, что никогда плотские грехи, грубое, безнравственное поведение, злоупотребление спиртным, курение, азартные игры не подступят к этому человеку. Он был равнодушен к еде. Ему нравились приключения и поэзия, но намного меньше, чем Бог.

Мать Усамы с тревогой наблюдала за развитием религиозных убеждений сына. Она поделилась беспокойством со своей младшей сестрой Лейлой Ганем. «Когда все это началось, она была очень встревожена, сильно переживала, – рассказывала ее сестра. – Но когда поняла, что с его убеждениями ничего уже нельзя поделать, то смирилась и сказала: «Да защитит его Аллах!»

Как-то Усама отправился с семьей в Сирию, чтобы посетить родственников матери. Это происходило каждый год. Шофер поставил кассету с песнями звезды египетской эстрады Умм Кальтум. Ее сильный голос был настолько чувственным, что невольно приводил слушателей в состояние крайнего возбуждения. Слова этой песни восходили к древним песням бардов-кочевников.

 
Ты драгоценнее моих дней, прекраснее моих снов,
Охвати меня своими прелестями, уведи дальше от этого мира.
 

Усама возмутился. Он потребовал от шофера выключить магнитофон. Шофер отказался. «Мы тебе платим, – напомнил ему Усама. – Если ты не выключишь эту музыку немедленно, то можешь поворачивать назад в Джидду». Все находившиеся в машине, включая мать и отчима, притихли, видя неистовство Усамы. Шофер уступил.

Бескомпромиссная набожность была необычна для того высокого социального слоя, к которому он принадлежал, ибо в то время большинство молодых саудитов не так яро выражали свою религиозность. Привыкшие к тому, что у многих явлений, в том числи и у ислама, есть несколько альтернативных путей, они могли выбирать между двумя течениями духовного мира: крайним и умеренным. Ригористическое направление нашло в Усаме своего последователя и стало для него своеобразным щитом против сексуальных побуждений. Его натуре была свойственна романтика, духовность и борьба со страстями. На протяжении всей жизни он хотел аскезы: удалиться в пустыню, в пещеру или даже безвестно погибнуть в окопах войны. Достигнуть этого, разъезжая по королевству на семейном «Мерседесе», было очень трудно.

Усама прилагал усилия, чтобы не выглядеть самодовольным пижоном. Ему не нравилась игра на музыкальных инструментах, но он создал с помощью друзей небольшую капеллу. Он даже написал несколько песен о джихаде, который в тот период означал для него борьбу с внутренними греховными помыслами, а не священную войну. Усама записал их на кассеты и распространял среди друзей. На футбольные матчи Усама приносил друзьям сэндвичи с сыром и тунцом даже тогда, когда сам постился. Его убежденность и спокойствие вызывали уважение. Он перестал надевать на игру футбольные трусы и бегал по полю в свободных брюках. Другие игроки, в отличие от него, продолжали играть в той форме, что и прежде.

Они часто ходили играть в бедные районы Джидды. Во время обеда Усама делил команду на разные группы, которым давал имя в честь спутников Пророка, и задавал им вопросы по Корану. «Группа имени Абу Бакра победила, – провозглашал он. – А теперь давайте есть пирожные».

Увлечениями его юности были горы Турции и охота в Кении. На семейном пастбище к югу от Джидды Усама держал табун лошадей, который насчитывал до двадцати кобыл, включая его любимицу по кличке Аль-Балка. Он любил скакать на лошади и стрелять, как это делали ковбои в его любимых телесериалах.

Усама рано научился водить машину и ездил весьма быстро. В середине семидесятых, когда ему было шестнадцать-семнадцать лет, у него был белый «Крайслер», на котором он однажды попал в аварию и съехал в кювет, разбив автомобиль. Удивительно, что юноша не пострадал. После этого он делал большие усилия над собой, чтобы сильно не разгоняться. Усама начал ездить на джипе «Тойота» и «Мерседесе-280», именно на таких машинах должен передвигаться уважающий себя саудовский бизнесмен. Он с трудом сдерживался, чтобы не надавить на газ до упора.

Преподаватель наук Ахмед Бадиб обратил внимание, что волевой молодой человек сильно изменился. «В то время Усама пытался утвердиться в глазах сверстников, – рассказывал Бадиб. – В семье бен Ладена был закон, что, если хочешь показать себя мужчиной, унаследуй дело семьи». «Сауди бенладен груп» получила подряд на строительство в Джизане, возле границы с Йеменом, и Усама хотел участвовать в этом деле. «Я решил бросить школу, чтобы осуществить мои цели и мечты, – вспоминал позже бен Ладен. – Я был удивлен, что главной противницей этой идеи стала моя мать, которая кричала на меня и умоляла изменить решение. Я не мог противостоять неистовству моей матери. Другого выхода не было. Мне пришлось вернуться назад и закончить образование».

В 1974 году, будучи учащимся средней школы, Усама в первый раз женился. Ему было семнадцать, а Найве Ганем – четырнадцать. Она приходилась ему двоюродной сестрой по матери и происходила из той же самой сирийской деревни. Девушка была высокой и красивой. Скромная свадьба состоялась в доме Усамы, который никогда до этого не видел невесты. Свояченица бен Ладена Кармен описывала Найву как кроткую и «постоянно беременную».

Во время обучения в школе бен Ладен вступил в «Общество братьев-мусульман». В семидесятые годы эта организация находилась в Саудовской Аравии на подпольном положении. «Там состоят только зануды», – отозвался о ней один из друзей Усамы. Члены братства были, подобно бен Ладену, чрезвычайно религиозны. Хотя «братья» не особенно скрывались от правительства, свои собрания они проводили тайно в частных домах. Иногда члены ячейки отправлялись в совместное паломничество в Мекку либо на пикник на побережье, где много проповедовали друг другу и молились. «Мы надеялись на установление исламского государства повсеместно, – вспоминал Джамаль Кашоги, один из друзей бен Ладена, который вступил в братство приблизительно в то же самое время, что и Усама. – Мы верили, что один должен обратить другого, и, таким образом, словно при эффекте домино, мы сможем изменить историю человечества».

В 1976 году бен Ладен поступил в университет короля Абдул-Азиза в Джидде. Он изучал экономику, но больше интересовался религиозными делами в кампусе. «Я занимался религиозной благотворительностью в школе, и мы посвящали много времени толкованию Корана и размышлениям о джихаде», – говорил он позже.

В первый день учебы в университете бен Ладен встретился с Мохаммедом Джамалем Халифой, еще одним членом братства, который стал его близким другом. Джамаль Халифа был годом старше бен Ладена и казался общительным молодым человеком с доброй улыбкой. Он происходил из семьи со скромным достатком, несмотря на то, что мог проследить свою родословную прямо от Пророка, а это давало в исламском обществе уважаемое положение, независимо от уровня дохода. Джамаль играл в футбол в одной команде с бен Ладеном. Будучи высоким и быстрым, юноша всегда был центральным нападающим. Они стали неразлучными друзьями.

На уик-энды они обычно уезжали в оазис Аль-Баруд, пустынное место между Джиддой и Меккой, где у бен Ладена было семейное пастбище. Чтобы бедуины не поселились на участке, Усама поставил там небольшую будку, размером с кухню или туалет, и начал сельскохозяйственные опыты. Он завел отару овец и табун коней. Даже летом, приезжая на участок, хозяин должен был снимать обувь и ходить босиком по горячему зыбучему песку.

«Усама был очень упрям, – вспоминал Халифа. – Однажды мы скакали на лошадях по пустыне, буквально летели. Я увидел большой бархан прямо перед нами и предупредил бен Ладена об опасности. Лучше было бы остановиться. Но Усама отказался и продолжал скакать дальше. Его лошадь завязла, и он упал. Усама долго смеялся. В другой раз мы мчались на джипе. Вдруг я увидел холм, а Усама прибавил скорость, и мы заехали на склон, даже не зная, что там с другой стороны. Конечно, он рисковал».

Это было временем духовных поисков. «Ислам отличается от любых других религий: это образ жизни, – говорил Халифа. – Мы пытались понять, что ислам говорит о том, что мы должны есть, на ком жениться, как разговаривать. Мы читали Саида Кутуба. Он был одним из тех, кто вдохновил наше поколение». Многие университетские профессора, особенно из египтян и сирийцев, состояли в «Обществе братьев-мусульман». Они привезли с собой идею сильно политизированного ислама, который соединяет государство и религию в единую всеохватывающую теократию. Бен Ладен и Халифа были более расположены к ним, чем саудовские преподаватели. Друзья зачитывались книгами, которые могли изменить их жизнь, такими как «Вехи» и «В тени Корана» Кутуба. Каждую неделю Мохаммед Кутуб, младший брат мученика, читал лекции в университете. Хотя бен Ладен формально не был студентом Кутуба, он обычно посещал его публичные доклады.

Кутуб был чрезвычайно популярен среди учеников благодаря спокойной манере держаться, несмотря на то, что побывал в ужасных застенках Насера.

В то время Мохаммед Кутуб ревниво защищал репутацию брата, которого критиковало новое поколение фундаменталистов. Они считали, что «Вехи» и другие произведения Кутуба используются боевыми группами исламских экстремистов, особенно в Египте, в качестве идеологического основания для оправдания нападений на тех, кого они считают неверными, включая других мусульман. Среди главных критиков Кутуба был верховный наставник «Общества братьев-мусульман» Хасан Худайби, написавший в тюрьме книгу под названием «Проповедники – не судьи», в которой доказывал, что призывы Кутуба ведут к хаосу. Согласно правоверному богословию Худайби мусульманин не может подвергать сомнению веру другого мусульманина, ибо исповедание ислама сводится к простой формуле: «Нет Бога, кроме Аллаха, а Мохаммед – Пророк Его». Споры о подходах Кутуба и Худайби, зародившиеся в египетских тюрьмах, быстро распространились по всему исламскому миру, и даже юные мусульмане горячо спорили, кто истинно правоверный, а кто нет. «Усама прочитал книгу Худайби в 1978 году, и мы разговаривали о ней, – вспоминал Джамаль Халифа. – Усама с ним полностью согласился». Его взгляды, однако, вскоре изменились: он перешел от толерантности Худайби к узкому безапелляционному подходу Кутуба. что в конце концов подвигло его на путь террора.

В том же самом году у Усамы и Найвы родился сын Абдулла. Он стал первым из одиннадцати детей бен Ладена, и, следуя арабской традиции, родители добавили к своим именам Абу (отец) и Умм (мать) Абдулла. В отличие от своего отца, Усама был внимателен и часто играл с детьми. Он вывозил свое быстро растущее семейство отдыхать на побережье. Но Усама немало требовал от своих детей. У него были твердые принципы, и он готовил сыновей к трудной жизни, которая ждет их впереди. На уик-энды отец забирал детей на пастбище, чтобы они жили вместе с верблюдами и лошадьми. Дети спали прямо под звездами, а если им было холодно, то они должны были вырыть яму и закопаться в песок. Он отказался посылать детей в школу, приглашая вместо этого учителя на дом, чтобы держать обучение под контролем. «Усама хотел, чтобы дети росли крепкими, не так, как другие, – пояснял Джамаль Халифа. – Он считал, что остальные дети совсем испорчены».

Второй сын бен Ладена, Абдул-Рахман, родился с редким врожденным заболеванием – гидроцефалией. После рождения его голова продолжала увеличиваться, пока жидкость не стали откачивать. Состояние здоровья Абдул-Рахмана вызывало серьезные опасения, поэтому бен Ладен поехал с сыном на лечение в Великобританию – вероятно, это был единственный случай, когда Усама побывал на Западе. Когда врачи сказали, что Абдул-Рахман нуждается в шунтировании головного мозга, бен Ладен отказался от операции. Вместо этого он вернулся в королевство и принялся лечить ребенка медом – народным средством от всех болезней. К сожалению, здоровье Абдул-Рахмана не улучшалось. Когда он вырос, то стал подвержен эмоциональным всплескам. У него были большие трудности в общении с другими детьми, не могло быть и речи о его подготовке к той суровой жизни, которую бен Ладен уготовил себе и своим близким. Ребенок часто кричал и капризничал, если что-то было не так, как он хотел. Тем не менее бен Ладен всегда настаивал на том, чтобы Абдул-Рахман жил в семье, организовав за ним специальный уход так, чтобы его никогда не оставляли одного.

Джамаль Халифа также решил жениться. Согласно обычаям Саудовской Аравии, перед тем как создать семью, жених должен накопить деньги на калым и обустроить дом. Халифа нашел подходящую молодую женщину, но не смог найти денег, чтобы снять квартиру. Бен Ладену принадлежал небольшой земельный участок возле университета, где он построил маленький домик для друга. К сожалению, жилище показалось слишком бедным невесте Халифы.

Но бен Ладен не обиделся. Напротив, он сделал новый благородный жест. Усама с семьей занимал первый этаж в доме матери и отчима. Бен Ладен поставил капитальную стену посреди гостиной и разделил свои покои пополам. После этого он пригласил Халифу и его невесту переехать к ним. «Ты живешь на одной стороне, а я буду жить на другой», – сказал бен Ладен. Халифа с женой жил в этом доме до 1980 года, пока не закончил университет короля Абдул-Азиза.

Еще на университетской скамье Усама и Джамаль пришли к решению практиковать многоженство. Хотя это в Саудовской Аравии уже становилось социально неприемлемым. «Поколение наших отцов использовало многоженство не лучшим образом. Они не могли относиться с равной справедливостью к своим женам, – признавал Халифа. – Часто они женились и разводились в тот же самый день. Египетское телевидение делало об этом репортажи, что производило дурное впечатление. Тогда мы сказали: «Давайте покажем, как это должно быть на самом деле». В 1982 году бен Ладен женился на женщине из рода Сабар из Джидды, ведшим свое происхождение от Пророка. Его избранница получила хорошее образование, имела докторскую степень в области детской психологии и преподавала в женском колледже при университете короля Абдул-Азиза. Она была на семь лет старше Усамы и родила ему сына, по имени которого стала называться Умм Хамза.

Содержать две семьи оказалось непросто, но бен Ладен не падал духом. Он развивал теорию многократного брака. «Один – хорошо, это как ходьба пешком. Два брака – как велосипед: быстро, но неустойчиво. Три – как трехколесный велосипед: устойчиво, но медленно. А когда мы приходим к четвертому, ах! Это идеал. Это нужно всякому мусульманину!»

Он купил ветхий четырехквартирный дом на углу улиц Вади Ac-Сафа и Вади Биша в миле от жилища своей матери. Дома были окрашены в серые и персиковые тона. Везде были оконные кондиционеры. Неподалеку находилась старая макаронная фабрика, а поскольку в королевстве номера на домах бывают редко, то это жилище обычно называли «дом на макаронной улице». Бен Ладен расселил две семьи в отдельные квартиры. Несколько лет спустя, Усама взял в жены представительницу рода Шариф из Медины. Она также была высокообразованной – защитила докторат по арабской грамматике и преподавала в местном учительском колледже. Она родила бен Ладену трех дочерей и сына, благодаря которым стала известна как Умм Халед. Четвертая жена Умм Али происходила из семьи Гилани из Мекки и родила Усаме троих детей.

У бен Ладена не было заметных академических достижений, он мало чем интересовался и не стремился к карьере в сфере права, инженерного дела или медицины, что обещало независимое положение в обществе. Его братья обучались в лучших университетах мира, несмотря на то, что происходили из семьи почти неграмотного отца. Бен Ладен держался с ними уверенно, хотя они добились большего. Усама хотел выглядеть не хуже их, невзирая на то, что жил в обществе, где индивидуальность не поощрялась, а была зарезервирована лишь для царствующих особ. Как и большинство представителей высшего класса, бен Ладены процветали под покровительством королевского дома, без которого они бы неминуемо разорились. Несмотря на богатство, они выглядели аутсайдерами: клановое саудовское общество смотрело на них как на чужаков. В стране отсутствовали устоявшаяся политическая система, гражданское общество, пути законного участия в управлении государством. Будущее Усамы было связано с семейной компанией, где он по старшинству находился внизу списка. Его уважали только как члена семьи и считали неспособным к собственным достижениям. Усама докучал старшему брату просьбами предоставить работу в компании и в конце концов получил временную должность в Мине, комплексе святых мест Мекки. Предполагалось, что он проработает там не более шести месяцев, но бен Ладен заявил: «Я хочу быть как мой отец. Я буду работать день и ночь без отдыха». Он пытался одновременно окончить курс университета. После лекций Усама ехал в Мекку, где «Сауди бенладен груп» получила подряд на строительство нового шоссе, отелей и паломнических центров. Усама должен был подготовить место под будущее строительство и выровнять холмы. Вместо того чтобы просто наблюдать за проведением работ, он переоделся в спецовку и сел на бульдозер. Странно было видеть коренного саудита за физической работой – обычно этим занимались гастарбайтеры из Филиппин или Индии, поэтому долговязый отпрыск основателя компании, трудившийся в поте лица, производил сильное впечатление на рабочих. «Я вспоминаю с гордостью, что был членом большой семьи, успешно сочетал работу и учебу», – сообщал позже бен Ладен. Но такое бремя оказалось слишком тяжелым даже для него. Его исключили из университета за год до окончания курса, и он перешел на постоянную работу в компанию.

Усама был ростом около метра восьмидесяти, но не гигантом, каким позже хотел себя видеть. Знакомые сожалели, узнав, что он с головой ушел в джихад. «Он словно умер для нас, и остается только соболезновать», – сказал о нем один из его друзей. Беи Ладен в свои двадцать лет обладал очень приятной внешностью: светлая кожа, широкая борода и пухлые губы. У него были короткие черные волосы, он носил черный шнур вокруг головного платка. Он был худым – из-за постоянных постов и тяжелой работы. Его низкий голос, сдержанные и медлительные манеры внушали уважение. «Он был самоуверен и одержим», – вспоминают знакомые. Даже в присутствии религиозных ученых бен Ладен держался как равный им во всем. Когда он говорил, то его спокойствие завораживало. Всякий был словно околдован им. «Меня поразило, что Усама, происходивший из семьи, где чтились законы иерархии, эту иерархию сломил», – говорил его друг.