Текст книги "Вор под кроватью"

Автор книги: Лоуренс Блок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 39

– Я надеюсь, вы все понимаете, что мы рассуждаем чисто гипотетически, – напомнил Майкл Кваттроне. Его глаза обежали комнату, остановившись на долю секунды на Уолли Хемфилле и Рэе Киршмане. – А также, полагаю, вы помните, что мы не в суде. Никто не стенографирует наши заявления и, опять же надеюсь, не держит в кармане включённый диктофон, но, даже если наш разговор записывается, не забывайте, что мы рассуждаем исключительно гипотетически.

– Конечно.

– В этом случае, – продолжил Кваттроне, – представим себе, что некий человек узнает, что фотографии с новым лицом его ближайшего друга циркулируют в определённых и явно недружественных кругах и на них объявлен аукцион. Представьте также, что этот человек узнал, где находятся фотографии и когда должна состояться сделка. И как ему следовало реагировать? Конечно, он послал своих ребят к продавцам до того, как появился покупатель, чтобы задушить в зародыше эту подлую операцию.

– То есть он хотел захватить фотографии силой, – подхватил я, – до того, как их купят другие.

– Именно так, – согласился Кваттроне. – Ну а теперь, если мы предположим, что где-то на самом деле произошло нечто подобное, думаю, выглядело это примерно так: друзья неизвестного нам человека обезоружили привратника, поскольку не хотели, чтобы об их появлении стало известно заранее. Полагаю также, что люди, жившие в той квартире, – для простоты давайте звать их Лайлы…

– Или Роговины, как вам больше нравится.

– А знаете, действительно, пусть они лучше будут Роговины, всё-таки более оригинальное имя. – Он снова умудрился улыбнуться, не пошевелив мускулами лица. – Допустим, мистер Роговин услышал стук в дверь и открыл её, думая, что сейчас разбогатеет. В квартиру вошли несколько мужчин, но, как только они заговорили, ему стало понятно, что он впустил не тех. Но что он мог поделать? Он открыл для них сейф, и они забрали деньги и книгу.

– Эй, минуточку, – забеспокоился Рэй. – Какие ещё деньги?

Майкл произнёс, тщательно подбирая слова:

– Я просто предположил, что там были деньги. Зачем запирать в сейф учебник по химии? Однако если в сейфе у вас уже лежала сумма денег, почему бы не присовокупить к ним и книгу?

– И сколько же там было денег?

– Понятия не имею. Я могу только предположить, что где-то порядка двадцати одной тысячи. А может быть, девятнадцать…

– То есть около двадцати, если округлить, – подытожил я.

– Если округлить, то да. Возможно, покупатель заплатил им аванс для того, чтобы забить за собой право на покупку. А может, то были деньги от предыдущих операций… Я уверен, что открывшие сейф люди обрадовались такому неожиданному бонусу.

– Но мой вопрос был: зачем…

– Зачем они убили Роговиных? Они не убивали – вот мой ответ. Они обмотали их скотчем, быстренько осмотрели квартиру, чтобы узнать, можно ли чем-нибудь ещё поживиться, после чего спокойно ушли. Зачем им было убивать Роговиных? Никакой опасности они не представляли – не в полицию же им обращаться, верно? И в любом случае Роговины никак не смогли бы идентифицировать своих посетителей. Лишние убийства ни к чему – профессионалы убивают только с определённой целью.

– Ну а привратник? Зачем было убивать привратника? Он задохнулся прежде, чем копы нашли его.

– То был несчастный случай. – Кваттроне тяжело вздохнул. – Очень прискорбный случай, и все сожалеют о нём. – Его глаза скользнули к двери, где один из громил рассматривал ковёр под ногами с таким видом, как будто в жизни не видел до этого ковров. – Полагаю, сейчас тот, кто допустил такое, очень раскаивается. Очень сильно раскаивается…

– Ну хорошо, но кто же тогда застрелил Роговиных? – с недоумением спросил я. – Полиция нашла их замотанных скотчем и с пулевыми отверстиями в голове. Если это были не ваши гипотетические друзья…

– Нет, не они.

– Но кто же тогда?

– Берн? – подала голос Кэролайн. – Скорее всего, это был настоящий покупатель. Он же собирался прийти в тот же день, так?

– Ну да, конечно, – вскричал я. – Роговиных в тот день посетили две группы гостей. Привратник был устранён раньше, так что вторая группа прошла наверх без всяких помех. Там они обнаружили, что сейф вскрыт, а жильцы валяются на полу, связанные по ногам и рукам. Может быть, они отлепили скотч ото рта одного из них, чтобы выяснить, что именно произошло. И наверняка ответы им не понравились, поскольку ни книги, ни уже заплаченных денег им увидеть не довелось. Возможно, то был лишь аванс, а может, и полный гонорар, но в любом случае двадцать тысяч баксов – немалые деньги, и терять их было жалко.

Я почувствовал на себе чей-то тяжёлый взгляд и, повернув голову, встретился глазами с Георгием Блински.

– Это вы собирались купить те фотографии! – воскликнул я. – Вы пришли к Роговиным, а когда поняли, что ни денег, ни фотографий вам не получить, вы убили их и скрылись.

– Вы не сможете ничего доказать, – процедил Блински. – У вас нет ни свидетелей, ни улик. И кстати сказать, именно в тот момент я находился на Восточном бульваре в ночном баре, где меня видели по крайней мере двадцать человек.

– Я в этом не сомневаюсь. Но зачем убивать их?

Он посмотрел на меня как на умалишённого.

– А как же иначе? – спросил он. – Ни книги, ни денег. Тогда уж и свидетелей нет надобности оставлять… Но я веселился с друзьями в ночном клубе. Могу это доказать, а вот вы ничего доказать не в силах.

– Хотите знать, что случилось потом? – спросил я свою маленькую аудиторию. – А вот что: кто-то вломился в мою квартиру. До этого её обыскала полиция, но те, кто сломал мне замки, об этом явно не знали. Моего привратника тоже скрутили и бросили в комнату для посылок, так что я предположил, что у меня действовали те же люди, что и у Роговиных.

– Что ж, ваше предположение звучит вполне логично, – заметил Кваттроне.

– Надо сказать, что они разнесли мою квартиру в пух и прах, – продолжил я. – Камня на камне не оставили. И что же они там искали, позвольте узнать?

– Да те самые пропавшие фотографии, – сказал Кваттроне. – Тот, кто послал их, наверное, слышал о портретах «русского в бегах», и остальные снимки явно были сделаны не с него. А ещё в книге были вырваны страницы. Выдраны с мясом. Четыре страницы, как раз на комплект из четырёх фотографий.

– А вы что, хотели их использовать?

– Зачем я? Многие хотели бы их использовать. Очень человеческое качество – хотеть того, чего хотят другие, вы не находите? К тому же кто знает, что ещё можно найти в квартире вора? Кое-кому показалось, что визит вежливости нанести непременно следует.

«И твои чёртовы громилы вскрыли мой тайник и забрали бабки», – сказал я одними глазами.

«Когда деньги находят, их забирают, – одними глазами ответил он мне. – Будь благодарен уже за то, что мы оставили тебе паспорта».

Забавно, как много можно сказать друг другу, не открывая рта…

– Извините, но я потеряла нить, – вступила в разговор Лейси Кавиноки. – Не знаю, может, мне изначально не положено было вникать во всё это? На самом деле я вообще не понимаю, зачем меня сюда позвали. Но я поняла, что в книгу были вклеены некие фотографии. А теперь я узнаю, что некоторые страницы вырвали – это что, портреты того русского, который безобразничал в… как её… Риге?

– Точно так.

– Но тогда кто же их вырвал? Когда и зачем?

– Это Лайлы вырвали их, – объяснил я. – Они ведь всё-таки были латышами и патриотами своей страны. Они, конечно, хотели получить деньги за фотографии Кукарова, но также заботились о том, чтобы новый владелец разыскал преступника и покончил с ним.

Кивок со стороны Гризека подтвердил моё предположение.

– И вот они вырвали те четыре страницы и вклеили их в другую книгу.

– В ту, что про бейсбольный матч? – спросил Рэй Киршман.

– Знаешь, Рэй, постарайся не обнажать своё невежество так явно, – сказал я. – «Исход» – роман не о бейсбольном матче!

– А о чём тогда?

– Этот роман написал Леон Урис, и написал о себе, о том, через что ему пришлось пройти в нацистском концлагере. Теперь понятно?

– Ну и откуда я должен был узнать об этом, Берни? И кому какое дело, в конце-то концов? Всё, о чём я хочу узнать, – почему эти дремучие тупицы не отдали книгу Блинцу, или как его там? Они что, хотели, чтобы их пристрелили? Книга-то стояла на самом видном месте в шкафу, где её мог достать любой.

– Ну нет, не любой, Рэй, не надо так преуменьшать свои заслуги. Понадобилось искусство профессионала, а также воображение и изрядная доля хитроумия. Ты слишком скромен, Рэй. Когда ты рассказал мне, как перетряс все книги до последней, пока не обнаружил в другой книге вырванные страницы, всё встало на свои места. Кто-то нашёл те фотографии и выкрал их.

Для Рэя это было новостью, и он с недовольным видом молча переваривал услышанное. А кто просил его упоминать «Исход»?

– Это бы не спасло Роговиных, – плавно перешёл я к следующему сюжету. – О чём они, наверное, догадывались. К тому же почему ты думаешь, что у них вообще была возможность открыть рот, даже если бы они захотели это сделать?

– То есть вот этот забрал книгу, – сказала Лейси, указывая пальцем на Кваттроне, – а вон тот застрелил мужчину и женщину, – она кивнула на Блински, – и тем не менее снимки всё равно остались в квартире. Так?

– Гипотетически, – подтвердил Майкл Кваттроне.

– Гипотетически, – повторил я.

– Как вам будет угодно, – сказала Лейси. – Но если кто-то нашёл их и вырвал из книги, сейчас их там уже нет. Я права?

– Права.

– Ну, вот и всё, что я хотела узнать. – Она улыбнулась Кэролайн. – Просто люблю расставлять всё по полочкам.

Я тоже люблю расставлять всё по полочкам, особенно если при этом мне приходится объяснять другим, что и как произошло. Но иногда можно начать с объяснений и вдруг, в середине монолога, обрести полное понимание. Такое уже случилось во время сегодняшней беседы: до того как Кваттроне заговорил, мне не приходило в голову, что Лайлов убил не он и что за тот вечер их посетили два раза.

Поэтому я упорно двигался дальше.

– Итак, продолжим, – сказал я. – В среду Лайлов ограбили и убили, в четверг ограбили и арестовали меня, а в пятницу на сцену вновь вышел господин Совпадение. Мне позвонил один мой старый клиент и попросил отложить для него кое-что. Пусть он сам скажет, что именно.

– Полагаю, сейчас моя очередь, – вступил в разговор Колби Риддл. – Я не предполагал, что невинная просьба будет иметь такие серьёзные последствия. Я позвонил вам, Берни, чтобы попросить отложить для меня одну книгу.

– Не «Принципы органической химии», верно?

– Боюсь, что нет. И не «Исход» действительно великолепного писателя мистера Уриса. Мне нужна была книга Джозефа Конрада.

– Вы помните, как она называлась?

– Конечно. «Тайный агент». Вы обещали, что отложите её, я сказал, что зайду за ней попозже вечером, потом мы, наверное, обменялись любезностями, а может быть, и нет, но больше я ничего не помню.

– Возможно, так оно и было, – подтвердил я. – Поскольку я понятия не имел, кто вы такой.

– А почему вы не спросили, кто вам звонит?

– Потому что голос ваш показался мне знакомым, Колби, и вы говорили так, как будто не сомневались, что я вас знаю, и мне не хотелось выглядеть грубияном. К тому же я почти не спал накануне и чувствовал себя не лучшим образом. Я был уверен, что узнаю вас, когда вы придёте за книгой.

– Так вы и узнали меня, Берни. Только книги у вас уже не было.

– Ну да, я отдал её человеку по имени Валдис Берзиньш. Мистер Гризек, наверное, вам знакомо это имя?

Латыш грустно кивнул головой.

– Хороший человек был, – заметил он. – Такой симпатичный… И настоящий патриот.

– Это ему Лайлы пообещали отдать фотографии Кукарова?

– Он не посвящал меня в детали, – сказал Гризек, который говорил по-английски без акцента, но медленно, используя какую-то странную лексику. – И всегда-всегда он смотрел туда, где было солнце. «Фото своровали, – сообщил он мне. – Так вот, я заключу договор с вором. А может быть, он меньше вор, чем тот, у кого он их своровал». Вы знаете такую книгу – «Сила позитивной мысли»?

– Вообще-то она называется «Сила позитивного мышления», – поправил его я. – Автор – Норман Винсент Пил. В своё время была настоящим бестселлером. У меня ещё остались два или три экземпляра, и мне давно пора выложить их на распродажу, но из уважения к автору я оставляю их на полках – хочется верить, что кто-нибудь заплатит за них полную цену.

– Так или иначе, у Валди Берзиньша мысль была позитивна, – констатировал Гризек. – И он пошёл к вам в магазин с деньгами, чтобы заплатить за книгу. А вместо этого его убили.

Я сообщил присутствующим, что видел, как всё произошло, и кто-то из женщин ахнул и заметил, что, наверное, это было просто ужасно. Да, неприятно, согласился я, но ужаснее всего пришлось Берзиньшу.

– Он пришёл ко мне в магазин и сказал, что у меня для него кое-что есть. Я не знал, о чём он толкует, но он говорил таким уверенным тоном, что, вспомнив о телефонном разговоре с Колби, я решил, что он пришёл за «Тайным агентом». Я произнёс название книги, и он страшно обрадовался и схватил её, прижав к груди. Он заплатил мне в сто раз больше, чем я просил, – наверное, решил, что я не произнёс слово «сотен» лишь для того, чтобы сэкономить время. Я пересчитал деньги и выбежал за ним из магазина, но увидел лишь, как его расстреляли из машины.

– Кто стрелял? – грозно спросил Гризек. – Кто убивал мой друг Валдис Берзиньш?

– Хороший вопрос. А вот ещё один: почему он решил, что я знаю, о какой книге идёт речь? А когда я упомянул название, почему он так обрадовался?

– Ты сказал «Тайный агент», – заметила Кэролайн. – А он как раз и работал тайным агентом. Он решил, наверное, что ты сразу же узнал, чем он занимается.

– Вначале и я так думал, но тут что-то не сходится. Это не объясняет того, почему он был уверен, что я «в деле» и что книга, которую я ему передал, – «та самая». Он даже не стал перелистывать страницы. Просто заплатил деньги и отвалил. Колби, а почему вы заказали именно эту книгу?

– Я искал её. Вы – владелец магазина, я ищу книгу, вот я и пришёл к вам…

– Но вам же не нравится Конрад!

– Мне не нравятся его морские рассказы. Но мне сказали, что «Тайный агент» написан так, будто автор в жизни своей не выходил в море. Я решил, что стоит попробовать.

– И что эта книга стоит телефонного звонка.

– А почему нет?

– А потому что, – произнёс я медленно, – к тому времени вы уже, наверное, сами получили звонок от пластического хирурга.

– Берни, не дурите, – запротестовал Колби. – О чём вы только думаете? Конечно, может быть, я и выгляжу как кандидат на пластическую операцию, но мне недостаёт тщеславия. Полагаю, вы имеете в виду нашего хозяина, мистера Мейпса? А почему вы считаете, что я вообще его знаю? Где мы могли с ним познакомиться?

– В школе, – сказал я. – Или в Интернете на каком-нибудь лесбийском сайте. Но если вас интересует моё мнение, я предполагаю, что, скорее всего, Мейпса порекомендовал ваш дерматолог. У вас на лице была какая-нибудь подозрительная родинка или ещё что-нибудь, что требовало вмешательства косметолога.

– Откуда вы можете знать такие вещи?

– Я и не знаю, просто предполагаю, что такое возможно. А вот откуда вы знали Валдиса, я не могу предположить.

– А я его и не знал.

– Должны были знать. Может быть, у вас был какой-то общий друг, возможно, преподаватель на курсах латышского языка. Так или иначе, но вы были знакомы с обоими. И вы позвонили Мейпсу, либо, может, он позвонил вам и рассказал об украденных фотографиях, а также обмолвился, что в сейфе у него лежит более двухсот тысяч долларов США…

– Эй, эй, постойте-ка! – Двое чиновников вскочили на ноги. Один из них вытащил из кармана пистолет, другой потряс зажатым в руке листком бумаги. – Я всё думал, когда вы наконец объясните, зачем пригласили нас сюда. Пара сотен тысяч долларов наличкой в сейфе – это прямое уклонение от налогов. – Он повернулся к Мейпсу: – Мистер Крэндел Раундтри Мейпс? Я из отдела внутренних бюджетных поступлений, вот постановление суда, разрешающее моему напарнику и мне обыскать ваш особняк. Сэр, прошу вас проводить нас наверх и открыть сейф.

До сих пор Мейпс с честью выносил всё, что выпало на его долю. Но сейчас, казалось, чёрная рука судьбы всё-таки схватила скальпель и начисто уничтожила всю прекрасную работу, которую проделал над его лицом коллега-хирург. За одну минуту он постарел на десять лет, лицо его посерело, пот градом стекал по щекам.

Он бормотал что-то об адвокате, но налоговые полицейские объяснили, что адвокат ему потребуется чуть позже, а пока они собираются взглянуть на сейф. Уолли Хемфилл изучил ордер и заявил, что составлен и выписан он по всей форме и что тут ничего поделать нельзя. Он посоветовал Мейпсу взять себя в руки и не говорить лишнего.

– Так, а вы все сидите тут и ждите, – сказал чиновник, и они вышли из комнаты.

Глава 40

Они отсутствовали недолго, но когда вернулись… что же, мы с Кэролайн были готовы к тому, что увидим. Расстановка сил кардинально изменилась. Роботы из налоговой выглядели совершенно обескураженными, а лицо Мейпса вновь приобрело черты античной скульптуры, созданной его неизвестным коллегой.

– А я ведь говорил вам! – протянул он. – Теперь вы можете поделиться новостями с остальными моими непрошеными гостями. Что, нашли деньги в сейфе, а?

В бессильном гневе чиновники молча уставились на него.

– Наверное, это значит «нет», – сказал Мейпс. – Страховые свидетельства, акции и облигации, немного драгоценностей, не очень дорогих, – то, что я имел возможность купить супруге на оставшиеся после уплаты налогов доходы. Вот что вы нашли и о чём я вас и предупреждал. Вы не нашли ни цента той таинственной «налички», о которой говорил этот господин.

– Не думай, что так легко сорвался с крючка, – проворчал один из налоговых полицейских. – Теперь мы до конца жизни будем ходить за тобой по пятам.

Мейпс выпятил грудь, втянул живот и уставился на них с высоты своего роста.

– Достаточно оскорблений! – сказал он. – В моём же собственном доме. Вы истощили действие вашего ордера, так же как и моё терпение. Убирайтесь!

Похоже, инспекторов не интересовало ни кто убил Валдиса Берзиньша, ни куда делись фотографии. Денег в сейфе не оказалось, и их интерес к Мейпсу пропал вместе с ними. Они вышли из комнаты, и больше мы их не видели.

Мейпсу потребовалось пять минут, чтобы подняться в спальню, открыть сейф и удостовериться, что он стал на четверть миллиона беднее, и от этого он преобразился до неузнаваемости. Он сиял, как человек, вступивший в неравный бой с государственной системой и вышедший из схватки победителем. Майкл Кваттроне сочувственно заметил, что налоговая полиция известна своими провокациями и что у него есть знакомый юрист, который может помочь вывести их на чистую воду. Уолли Хемфилл согласился с ним, сказав, что всему есть предел – так далеко заходить не разрешается даже чёртовой налоговой. Он посоветовал Мейпсу принять предложение Кваттроне и обратиться к его юристу.

Я-то, понятное дело, не удивился, что в сейфе не оказалось денег – если помните, я сам и украл их пару дней назад. Но я обрадовался тому, как сильно обрадовался хозяин сейфа. Он был настолько счастлив, сорвавшись с полицейского крючка, что пока не задумался о том, куда же всё-таки делось его богатство. Это означало, что до того момента он не открывал сейф, и мой план на сегодняшний вечер мог сработать.

Вначале, правда, Мейпс попытался вышвырнуть нас из дома вслед за чиновниками.

– Я хочу вас поблагодарить за поддержку, которую вы мне оказали, и не смею больше никого задерживать, – заявил он. – До свидания, господа.

– Ну, не знаю, стоит ли так рано прощаться, – протянул Рэй. – Мы только начали разогреваться.

– Согласен – чем дальше, тем интереснее, – поддержал его Майкл Кваттроне. – Мне кажется, надо разрешить нашему другу продолжить его экзерсисы.

Мне было лестно слышать, что он считает меня своим другом, а также и другом всех остальных. Я снова встал и обратился к аудитории.

– Давайте вернёмся к Колби Риддлу, – сказал я, хотя последний выглядел так, как будто искренне надеялся, что я забуду про него. – Мейпс позвонил вам, профессор, и упомянул деньги, не важно, лежат они сейчас в сейфе или нет. И ещё он упомянул моё имя, поскольку читал те же газеты, что и все остальные. Вы – профессор, учёный, книжный человек и работаете недалеко от моего магазина, преподавая… эту… логию…

– Логию?

– Ну да, что-то, что заканчивается на «логия».

– Я преподаю сравнительную лингвистику.

– О, значит, я был неправ, – сказал я. – Так даже и лучше, кстати говоря. Значит, у вас есть друзья во всех странах, включая Латвию. Мейпс думал, что вы можете меня знать, и так оно и оказалось, но кроме меня вы знали нескольких латышей, и среди них – Валдиса Берзиньша. Вы знали также, что Валдис охотится за снимками Кукарова. Мейпсу нужно было получить назад свои фотографии. Он ужасался при мысли о том, что сделает с ним Чёрный Бич, если узнает, что его портреты попали в руки врагов. Мейпс позвонил вам и попросил о помощи. Но что вы могли?

И всё же вы решили действовать. Для начала позвонили мне. У вас была надежда, что вы сможете остаться в тени, поэтому вы не представились. Вы попросили отложить для вас книгу автора, который вам совершенно не нравится…

– Я уже объяснил, мне не нравятся его морские рассказы, вот и всё…

– Да он вам вообще не нравится, Колби! Вы однажды процитировали строчку из «Сердца тьмы» – «О ужас! Ужас!». Очевидно, вы говорили о стиле письма автора этого произведения.

– Я так сказал? Что-то не помню такого.

– Ну а я помню. Вы спросили меня о «Тайном агенте» только потому, что видели эту книгу на полке. Она стоит как раз в том разделе, который вы обычно смотрите, и стоит уже много лет. Конечно, если бы я случайно продал её, вы попросили бы что-нибудь другое. Но я не продал её, так что вам не пришлось напрягаться, а я отложил её в сторонку.

Затем вы сообщили Валдису Берзиньшу, что книга находится у меня. Вы рассудили просто: я отдам книгу Валдису, он просмотрит её, поймёт, что фотографий там нет, закатит жуткий скандал, на что я резонно возражу, что за двенадцать долларов он не может на многое рассчитывать, после чего он уйдёт, топая ногами, понимая, что у него не вышло получить фотографии на халяву.

Но Валдис Берзиньш был примерным учеником Нормана Винсента Пила, который мог бы гордиться им! Ему даже в голову не пришло проверить, есть ли в книге фотографии, настолько он считал это само собой разумеющимся. Он знал, что другие охотники за книгой могут в любой момент прийти в мой магазин, поэтому предпочёл как можно быстрее расплатиться и уйти. Когда он спросил меня о цене, а я сказал «тринадцать», он подумал, что я просто не стал произносить слово «сотен». Конечно, я мог бы иметь в виду тринадцать «тысяч», но у него столько всё равно не было, поэтому он решил думать позитивно и вытащил тринадцать стодолларовых купюр.

– А они убивали его, – с завыванием повторил Гризек. – Убивали такой хороший человек..

– «Они»! – воскликнула Сигрид. – Да кто такие эти «они»? У них есть имя?

– Наверное, есть, но я не могу его сейчас назвать. Я только знаю, что в машине, припаркованной на улице около моего дома, сидели по крайней мере двое. Когда Валдис Берзиньш вышел из магазина, машина резко рванула вперёд. Берзиньша расстреляли в упор из автомата, а затем то ли стрелявший, то ли пассажир выскочил из машины, чтобы выхватить у него из рук то, что он нёс, – коричневый бумажный пакет с книгой.

– Да, так, должно быть, и было, – подтвердил Рэй. – Но ты не сообщил нам ничего нового, Берни. И кто же был в той машине, э? И куда делась книга?

– Я могу ответить на второй вопрос, – сказал я. – Может быть, после этого мы поймём немного больше. Что случилось с книгой? Так или иначе, но она оказалась в этом доме.

Мейпс покачал головой:

– Что за глупость!

– Глупость? Хотелось бы мне видеть выражение вашего лица, док, когда ребята из налоговой открыли сейф. Но вы хранили её не там, верно? Это же книга, и хранить её надо вместе с другими книгами. Я прав, док?

Он не сразу ответил. Помолчав немного, он спросил у меня название книги и пробормотал, что у него действительно был экземпляр «Тайного агента» Конрада. Он купил его по случаю много лет назад. Чуть ли не в колледже.

– Вот, чёрт побери! – воскликнул я. – Ещё одно совпадение.

– Да, совпадение, чёрт васпобери. Возможно, Риддл искал эту книгу именно потому, что у меня тоже был экземпляр. В Нью-Йорке, должно быть, можно найти сотни, а то и тысячи экземпляров произведений Конрада.

– К сожалению, вы правы, – сказал я. – Их слишком много, поэтому я и не мог избавиться от своего в течение долгого времени. Пока его не купили за тысячу триста долларов. А вы сколько заплатили за свой?

– Понятия не имею. Пару долларов, не больше, я полагаю.

– Полагаю, что больше. Полагаю, вы заплатили очень много за неё, но ведь вы покупали не книгу. Вы покупали фотографии.

Я закинул крючок, и он тут же проглотил его.

– А вот и нет! – воскликнул он торжествующе. – И сейчас я вам это докажу. – Он чуть ли не бегом полетел через столовую в свой кабинет и вернулся с книгой в руке. – Вот, смотрите! – Он протянул мне книгу. – Попробуйте найти в ней эти чёртовы фотки!

Он полистал страницы и вдруг остановился, взирая на что-то с неприкрытым ужасом. Я забрал книгу у него из рук и, раскрыв её, показал другим. Со страницы книги на меня исподлобья смотрел белобрысый человек со шрамом на губе. На следующих трёх страницах располагались ещё три фотографии анфас и в профиль. Все они были крепко приклеены скотчем.

– Нет, нет, это невозможно! – Доктор попытался выхватить у меня книгу, но я крепко держал её. Он отскочил назад, сунул руку в карман и вытащил небольшой дамский револьвер. Надо вам сказать, что все, даже самые маленькие пистолеты кажутся огромными, когда они направлены на вас.

Мейпс помахал дулом из стороны в сторону.

– Сволочь! Подлец! – Эти слова могли быть обращены ко мне, но он вдруг повернулся на сто восемьдесят градусов и выстрелил в Колби Риддла. – Ах ты, падаль недорезанная!

Следующие две пули достались Георгию Блински. Безумно вращая глазами, Мейпс огляделся в поисках новой жертвы. Его взгляд упал на Марисоль.

– А ты, паршивая сучка! – завопил он. – Тупая, безмозглая тварь, это ты всё наделала! – Он тщательно прицелился прямо в грудь испуганной девушке.

И тут Уолли Хемфилл, марафонец, переквалифицировавшийся в специалиста по восточным единоборствам, вскочил с дивана, подпрыгнул, как мяч, и нанёс Мейпсу сокрушительный удар ногой по руке, выбив у него из рук револьвер. За этим последовало ещё одно движение, от которого Мейпс пролетел через всю комнату и упал прямо на руки копу и громиле Кваттроне. Громилы отметелили его, копы застегнули на запястьях наручники, а Рэй Киршман зачитал ему права. Раньше я не обращал на это внимания, но на самом деле список прав у человека весьма солиден. Однако почему-то мне показалось, что пользы это доктору не принесёт.