Текст книги "Беглец"

Автор книги: Лоринна Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Посему, он стал продолжать подготовку к уничтожению человечества, бдительно наблюдая за Урочищем. Ему и в голову не могло прийти, что Йарра считает его чудовищем, по сравнению с которым даже двуногие кажутся существами вполне безобидными. Знай он о беседе Арахниды с Дарием, Спайдер сделал бы все, чтобы уничтожить дерзкую выскочку и восстановить свою власть над Урочищем.

ГЛАВА 26

Белая Башня дала Арахниду многое. Даже слишком. Несмотря на краткость своего пребывания внутри артефакта, оставленного канувшей среди звезд человеческой цивилизации, он еще долгое время не мог знать, что делать с большинством полученных знаний. Они лежали внутри его сознания грудой бесполезного хлама. Со временем, впрочем он освоился со своей «эрудицией». Например, Спайдер с огромным наслаждением именовал насекомых своего пестрого воинства названиями, которые дали им люди прошлого. Какой-то особый, темный юмор усматривал Чужак в том, что армия, призванная навечно вымести людей с планеты, именуется давно мертвым языком, который вот уже несколько тысячелетий недоступен впавшим в дикость двуногим.

Вот и сейчас, стоя на опушке леса и готовясь дать команду к наступлению, Арахнид ухмылялся, глядя на позиции авангарда. Авангард состоял из нескольких телег, влекомых жуками-носорогами. Жители беспечно дремлющей долины людей именовали этих тупоумных созданий без затей, просто Бодачами, но Спайдер стал теперь «эрудитом». Носороги были почти совершенно невосприимчивыми к волевым импульсам своего командира. Только сила Хозяев Земли, аккумулированная Арахнидом, смогла сделать из них более или менее приемлемых носильщиков. Воевать с двуногими они не хотели, да и не умели. Зато, они доставили на поле боя не только Накопитель, но и вместилища штурмовых сил.

Чужак с особым наслаждением произнес вслух словечко из военного лексикона далекого прошлого Земли – «штурмовые силы».

Спайдер подошел к первой телеге, сторонясь беспокойно перебирающего лапами носорога, и откинул крышку. В лицо пахнуло тепловатой гнилью. Из отвратительно пахнущего месива, уложенного внутри деревянного короба до верху, показалась уродливая голова, увенчанная короткими жесткими антеннами. Потом грузное тело вывалилось на зеленую траву, источая зловоние. Носорог метнулся в сторону, и Арахниду стоило больших ментальных усилий добиться вновь его тупой покорности.

Огромный пестрый жук-арлекин отряхивался, суча лапами и бестолково хлопая надкрыльями. Избавившись от гнусно пахнущих комьев, он выглядел сейчас вызывающе пестрым на фоне равномерной зелени подлеска.

Раскраска арлекина была уместна в южных джунглях с их буйством красок, откуда, собственно, и доставил яйца этих жуков Спайдер, заставив их развиваться у Накопителя. Это его первенцы, три десятка пестрых жуков послужили как бы прологом созданию небывалого воинства. Сами по себе они не очень воинственны – любые местные стрекозы или осы подошли бы для атаки на поселения людей больше, чем эти махины. Но Арахнид был расчетлив. Он выведал в Башне, что с незапамятных времен эти твари, облюбовавшие плоды гниющих фиговых деревьев, совершали удивительно далекие перелеты. При этом они традиционно служили «транспортом» для многих видов насекомых-паразитов, которых природа обделила талантами к путешествиям. Например, на арлекинах отправлялись в свои губительные набеги хищные ложноскорпионы, «америхернесы». Банды этих чрезвычайно прожорливых тварей прятались среди обычных паразитов, высаживаясь за многие мили от места своей предыдущей охоты.

Строя планы нападения на людей, Чужак старался использовать насекомых комплексно, прекрасно зная, что не впавшие еще в окончательную дикость двуногие вполне могут противостоять разрозненным нападениям гигантских насекомых. Еще несколько лет назад «полководец» пришел к выводу о необходимости мобильных войск, способных перемещаться по воздуху вместе с ветром, и приспособленных для наземного боя. Но ему так и не удалось посадить «десант» из пауков и иных признанных бойцов ни на стрекоз, ни на ос. Видовые инстинкты оказались куда сильнее эманаций Хозяев и Накопителя. Любая крылатая тварь считала своим долгом накинуться на первого же попавшегося паука, и те отвечали им взаимностью. Единственного, чего он смог добиться среди своих подданных, так это некоего подобия перемирия между вечными врагами. Но и этот шаткий мир требовал ежедневного вмешательства. А вот у жуков-арлекинов не было никаких возражений против переноса на себе дополнительного груза. Лишь бы «десантники» были помельче, и вели себя пристойно.

Таким образом, Арахниду удалось создать свои «штурмовые силы». Крылатый жук мог нести до десятка выведенных у Накопителя Америхернесов, а пятеро самых покорных воле командующего жуков могли брать под крыло по два паука-серебрянки и несколько дрессированных клопов.

Спайдер поочередно подошел к каждой повозке, и открыл верхние крышки. Вскоре опушка вся пестрела от грузно ворочающихся арлекинов. Теперь пришла очередь «десанта». Самая большая повозка распахнулась, и наружу полезли Америхернесы. Смысл повозок заключался в том, чтобы внутри поддерживалась весьма высокая температура. Этого Арахнид добился, набивая деревянные коробы плодами и овощами, мицелием и навозом. Начинка медленно гнила, выделяя тепло. Дело даже не в том, что его теплолюбивые «штурмовики» вряд ли смогли бы длительное время переносить резкий климат здешних лесов. Хотя, и в этом тоже. Но ящики предназначались и для других крылатых тварей.

Все это Чужак, с подачи Башни, именовал словом «стратегия», не особо понимая его смысл. Насекомые являются тварями холоднокровными. Гигантизация не исправила этого недостатка, напротив, усугубила все отрицательные стороны этого явления. И люди прекрасно об этом осведомлены. Они не ждали нападений осенью, зимой и весной. Сейчас как раз весна, и грозное Урочище дремало, дожидаясь теплых деньков.

Губы Арахнида кривила усмешка, когда он представлял себе безмятежный покой Распознающих и старост, которые наверняка еще не приступили к мобилизации своих отрядов, уповая на весеннюю прохладу. В такое время если и налетала на деревни какая-нибудь тварь из Урочища, то вела она себя вяло, норовя не столько охотиться, сколько притаиться где-нибудь на теплой крыше кузницы, улегшись у трубы, и греть негнущиеся конечности о раскаленные кирпичи.

Прекрасно «разогретые» перед атакой Арлекины и те твари, что собирались лететь на них в Долину меж тем, разворачивались в боевой порядок. Спайдер заставил жуков-носорогов вывалить гниющие теплые кучи из тележек. Теперь эти насекомые стали не нужны. Он совершенно равнодушно отнесся к тому, что появившиеся на тропе муравьи, несущие серебристые свертки, принялись расправляться с носорогами. Плевать, этих тупоумных жуков вокруг Урочища можно наловить хоть сотню за один день, а с муравьями-носильщиками ссориться не стоило. Тем более, что они доставили к опушке летучие силы второй волны вторжения: несколько десятков стрекоз-убийц, весьма редкой разновидности, обнаруженной Спайдером и «прирученной» с помощью Накопителя. Тут и куколки, и недавно родившиеся молоденькие особи, и уже взрослые твари, слегка задубевшие на холодном марш-броске от логова Арахнида. Муравьи, которых с огромным трудом удалось отучить от желания пожрать свой груз, быстро расправились с жуками-бодачами.

Чужак спокойно ждал, пока темное шевелящееся море отхлынет от безжизненных остовов носорогов. Теперь он заставил муравьев поднять поспешно брошенный груз, и закопать его в теплые кучи возле повозок. Пройдет несколько дней, и первые летучие убийцы, направляемые волей Арахнида, начнут атаковать селения. Они пойдут волна за волной, ибо даже командир этой странной армии не ведал, когда будет готова к войне та или иная особь.

Именно это и являлось «стратегией». Чтобы сломить сопротивление людей, не стоило надеяться на первый натиск.

Нужно быть готовым к долгому и упорному противостоянию. А изо дня в день удерживать в покорности сотни своих разношерстых солдат Спайдер не мог. Гниющие отбросы давали ему возможность выдвигать силы для атаки поэтапно, не тратя особых усилий на поддержание дисциплины.

Размышляя в который раз над предстоящей компанией, Арахнид в очередной раз кинул испепеляющий взгляд в сторону Урочища. Его Урочища, где сейчас окопалась наглая выскочка. В такие моменты слепая ярость против Йарры захлестывала его целиком. Он мог бы руководить наступлением на долину людей из своего старого убежища внутри Холма, а пришлось потерять из-за Арахниды-предательницы год, чтобы подготовить достаточно сильную армию вторжения, не прибегая к колоссальным возможностям Урочища. И, самое отвратительное, ему самому пришлось присутствовать на переднем крае, вместе с Накопителем, поминутно рискуя пасть жертвой случайного хищника, человека, или своего же бойца, вышедшего из повиновения, вместо того, чтобы спокойно руководить боем из своей берлоги, подготовленной именно на такой случай.

– Проклятая девчонка, она не может использовать и половины тех сил, что я скопил вокруг жилища. Да ей этого и не надо, она не Арахнида, а тряпка. Если бы я не боялся повредить Дремлющую, и поссориться с пробужденными Хозяевами, то начал бы войну со штурма своего собственного жилища!

Это было сказано вслух, но безмолвно копошащиеся муравьи и разминающие конечности арлекины не могли ему ответить. Послав очередную порцию проклятий в адрес Йарры, Чужак направился к Отражателю. Вскоре могучее гудение раздалось на поляне. Невидимые оковы, сдерживающие порыв арлекинов, стали спадать, и они устремились в Долину, неся на себе смертоносный груз.

Так в Долину пришел организованный враг. Люди, впрочем, поначалу не разобрали единой воли за творящимся кошмаром. Только спустя два-три месяца забрезжили первые и, увы, запоздалые догадки.

Деревни оказались совершенно не готовы к нападению насекомых. Лучшие и наиболее опытные разведчики и следопыты, знавшие о Порченых больше всего, были причислены к рядам заговорщиков, и арестованы вместе с Дарием и Криксом. В Школе Распознающих только начались занятия, там неспешно готовили молодежь для летнего похода к Урочищу, ставшему уже традиционным. Старые и опытные водители дружин как раз находились по своим домам, разбросанные по всей территории, населенной людьми, равно как и ополченцы. Даже отряд из охраны Совета смог организованно выступить на врага спустя десять дней после первого нападения.

Арлекины справились со своей задачей весьма успешно. Удачнее всего был рейд семи жуков по восточным угодьям, где кочевые кланы готовились к весне. Стада оказались разогнанными по бескрайним просторам, а частично и пожраны. Уже одно это поставило выживание людей в Долине под угрозу.

В центральной части дело обстояло несколько иначе. Только в двух селениях люди оказались перебитыми или вытесненными. Здесь, среди развалившихся лачуг, ползали распухшие от обжорства ложноскорпионы, да дремали на крышах домов зажиточных селян арлекины. В остальных деревнях крылья жуков смогли лишь разметать заборы да обрушить несколько опорных башен.

Началось длительное противостояние Долины и армии вторжения. В прудах и озерах засели пауки-серебрянки, совершавшие по ночам опустошительные набеги на сушу, и перерезавшие лодочное снабжение между севером и югом Долины.

Кое-где клопы-кровопийцы осели в укромных лощинках, но они почему-то норовили нападать на беззащитный скот, и пить кровь из собак и прирученных лисиц.

Америхернесы, начавшие разнузданную охоту на двуногих, к концу первого месяца необъявленной войны в большинстве своем оказались перебитыми, или же расползлись по лесам, перестав реагировать на приказы Арахнида.

Оставшихся в живых арлекинов, которые не смогли захватить деревни, Спайдер отозвал, и направил отъедаться в более безопасных местах, где не бродят озверевшие люди с рогатинами и факелами.

В целом, он оказался доволен результатом действий «штурмовых сил».

Долине был нанесен непоправимый хозяйственный урон, посеяна паника, уничтожено несколько десятков людей, захвачено две деревни. Из них «стратег» теперь мог посылать подвижный резерв в любой уголок в одночасье рухнувшего «заповедника двуногих».

Отряд ратников, которые в основном охранял старост, обложил захваченные деревни, но Спайдер лишь хохотал над тупостью людей, которые не понимали самой сущности «стратегии». Наземное окружение совершенно не мешало его планам, напротив, отвлекало самые боеспособные силы людей.

Обозленные потерей скота восточные кочевники в этот раз не пришли на зов старост. Сама опора цивилизации Долины – Школа Распознающих оказалась разрушена рухнувшим сверху раненым арлекином. Пестрого жука и четырех ложноскорпионов из «десанта» люди, конечно, добили, но ненавистные охотники на Арахнид понесли непоправимый урон.

Там и сям в самом сердце «заповедника людей» зазевавшегося селянина мог пожрать паук-серебрянка, или клоп-кровопийца. Все силы отрядов ополчения были направлены на их поимку. Очень кстати для Спайдера. Он был уверен, что Йарра не в состоянии контролировать Урочище. Следовательно, в конце весны начнутся набеги гигантских насекомых, так сказать, «диких». И никаких препятствий, постов засад, вооруженных отрядов на их пути не окажется. Хочется того предательнице, или не хочется, но Урочище послужит делу погибели человечества.

Наконец, из остывших уже куч мусора, привезенных издалека незадачливыми жуками-носорогами, стали выползать и взлетать в воздух крылатые убийцы. Арахнид не особенно старался контролировать их действия в Долине, полагаясь на хищнические инстинкты ос, комаров и стрекоз. Он лишь следил, чтобы они не вздумали отвернуть в сторону, отправившись охотиться в плодородные леса, в степи и болота с востока или запада от людских жилищ.

В это время года люди еще могли бы спокойно работать на полях, пока Урочище не проснулось, но теперь этому положению дел пришел конец. Тут и там из облаков падала неотвратимая смерть.

Чужак ликовал.

Муравьи, которых он заставил пастись вокруг своей стоянки, воздвигли ему весьма удобное жилище, откуда он и руководил войной. Еще через месяц он бросил свои «штурмовые силы» через головы осаждающих на помощь одной из серебрянок, погибавшей в неравной схватке.

В этом бою ему удалось уничтожить едва ли не всех выпускников Школы Распознающих. Однако за время отсутствия арлекинов и Америхернесов, стража Совета Старейшин смогла отвоевать одну из деревень-плацдармов «штурмовых сил».

Но тогда Арахнид бросил в бой муравьев. Упорные и послушные рыжие усачи, принадлежавшие некогда к касте Рабочих, смогли очистить деревню, завалив ров своими и чужими трупами.

Спайдер поклялся, что лишится сна и покоя, но заставит муравьев из касты Солдат из окрестностей своего лагеря примкнуть в будущем к своей армии.

Он не только поставил своей целью извести людей в долине. Чужак готовился к тотальной войне с остатками человечества, и экспериментировал, находя более эффективные технологии, и отметая негодные. Так, он решил больше не пытаться доставлять с далекого юга ложноскорпионов, и растить их с помощью Отражателя. Клопов-убийц и серебрянок вполне хватало для «штурмовых сил». Они с легкостью справлялись, вместе с арлекинами, с задачей внести полый разлад в дело организованной обороны.

А захваченные плацдармы, решил Арахнид, следует удерживать с помощью дисциплинированных и бесстрашных муравьев. Надо лишь заставить сражаться Солдат, и приучить к совместным налетам на людей муравьиных маток. Стрекозы, тучи комаров и шайки ос-убийц великолепно обеспечивали ему эшелонированное «господство в воздухе», которое гарантировало полный развал сельского хозяйства противника. «Стратегия» оказалась выбранной удачно.

Меж тем разгром Школы и бои вокруг одной из захваченных с налету деревень заставили людей призадуматься. Недаром Распознающие многие годы наблюдали за гигантскими насекомыми. Долина, пусть поздно, поняла: не могут совершенно разные виды насекомых, будь они хоть трижды Порчеными, нападать вместе, и совершать осмысленные действия по маневрированию на столь огромной территории. Кроме того, от людей не скрылось, что в нападениях участвуют твари не из Урочища. Вскоре логово Чужака было раскрыто и против него послана группа вооруженных селян. Сторожевые муравьи – последняя горстка оставшихся в живых – успешно расправилась с отрядом двуногих, но это ничего не меняло…

– Ну что же… Пора мне отступить. В сущности, дело сделано. С этими словами Спайдер равнодушно отвернулся от долины людей. Он досадливо поморщился, когда взгляд его упал на темнеющую вдали громаду Урочища, и стал готовить Накопитель к переходу. Муравьи-рабочие покорно впряглись в одну из телег, и существо, гордо именовавшее себя «стратегом», направилось в обратный путь.

Высланный повторно отряд охотников во главе с едва ли не последним Распознающим, оставшимся в строю после ареста «заговорщиков», обнаружил на опушке лишь мусорные кучи, и телеги. Глубокомысленно заключив, что насекомые делать повозки не в состоянии, люди направились назад, в свою разоренную Долину.

На Совете долго спорили, пришли к выводу о том, что выродки-Арахниды еще живы, повесили пару подозрительных типов, на чем дело и затихло.

Меж тем, необъявленная война шла своим чередом. Вернулись из степей восточные жители, нищие и голодные.

Их отряды повывели почти всех тварей, охотящихся на людей в центральной части долины. Потом удалось поджечь остатки заборов вокруг двух деревень, откуда-то и дело взлетали ненасытные арлекины и их «пассажиры». Вооруженные кто чем, селяне и восточные кочевники ворвались на пепелище как раз тогда, когда проснулось Урочище.

На озимые ринулась саранча, в реках появились водомерки, на опушках в каплях росы там и сям поблескивали охотничьи тенета пауков. Молодняк гигантских насекомых не был выбит, ибо не состоялся поход Распознающих, а потому тварей оказалось много как никогда.

Новая Хозяйка Сил не старалась выгонять Порченых на опушку, как это ранее делал Спайдер, но на них изнутри давили новые виды гигантских насекомых. Сила, возросшая во много раз, эманируемая Пробудившимся Божеством-из-Холма расходилась вокруг концентрическими кругами, порождая волны экспансии насекомых.

Уже к середине лета, когда от «солдат» армии Арахнида не осталось и следа, люди в Долине поняли, что гибель их не за горами. Тучные стада, пашни, огороды – все это было сожрано, исчезло дымной струйкой. Многие дома лежали в развалинах, почти в каждой семье было как минимум по одному погибшему во время весеннего нашествия Порченых Тварей. Школа Распознающих, вместе с отрядом самых обученных военному делу людей стали далекой сказкой, авторитет старейшин полностью испарился. Во время голодных волнений одного из них забили кольями выжившие из погорелых селений люди, обвинив в скрытом сектантстве. Амбары погибшего вскрыли и разграбили, равно как и имущество. И никто не мешал погромщикам спокойно растащить по норам неправедно полученное добро. Рухнуло не только хозяйство. Погибли не только воины, охотники и мирные люди. За одну весну рухнули сами устои общества, сложившиеся еще во дни великого перехода с севера. В своем логове Спайдер мог торжествовать полную победу. Он и не надеялся расправиться с Долиной за один лишь сезон, планируя долгую и упорную войну. Теперь же, пусть бы он даже и оставил людей в покое, всё пребывающие гигантские насекомые и голод довершат разгром. Но он и не собирался складывать оружие. В своем лагере он трудился, не покладая рук, совершенствуя «стратегию» и готовя новую армаду. Что там Долина, жалкий «заповедник двуногих»! Перед ним вся планета, на которой еще ютятся по щелям полудикие наследники человеческой цивилизации. А потому жизнь вокруг Накопителя кипела, все новые и новые бойцы его армии становились в строй. К следующей весне он намеревался явиться людям воочию, свершив месть за убиенных Арахнид. И двинуться дальше, на поиски других людских поселений.

ГЛАВА 27

Стояла удушливая ночь. Очередная ночь после страшного нашествия, опустошившего Долину несколько месяцев назад. Ночь, для людей полная щемящей тоски и ожиданий самых нежелательных перемен. «Заповедник двуногих», после нескольких веков относительно спокойного существования оказался погруженным в первобытный хаос времен Переселения. Волны тьмы качались вокруг немногих домов, еще пригодных для того, чтобы служить убежищем. Из чернильного моря, полного неясных шорохов и слепящего звездного света в любой миг мог выскочить древний враг человечества. Время, когда тварь с кошмарными глазами-блюдцами, в которых отражается цепенящий свет луны, могла прыжком пересечь тонкую грань между светом и хаосом, чтобы выкрасть из люльки ребенка или, околдовав, унести взрослого вооруженного мужчину, лишенного собственным страхом возможности к сопротивлению.

Когда-то в этом месте находился общественный кораль богатой общины. Тут блеяли овцы и мычали коровы. Сейчас, в неверном свете лунного серпа представали развалины, навсегда покинутые всеми формами млекопитающих. Йарра, скользившая вдоль поросших сорными лианами остатков забора чувствовала, что внутри разрушенного крыльями Арлекина строения не совсем пусто. В прохладном пепле лежали продолговатые яйца, величиной с коровью голову каждое, а счастливая мать, бдительно шевеля усами, охраняла их, лениво пережевывая последнюю козу из стада, принадлежавшего несчастной общине.

Подобное положение дел еще год назад было немыслимым. Порченые рожали потомство либо в глубине Урочища, либо же, да и то в крайнем случае, на опушках. Очень редкие из них осторожно пытались обжить южные угодья Долины, фактически покинутые людьми. Сейчас холоднокровные дети Хозяев Жизни повсюду.

Впрочем, и самой Йарре вряд ли пришла в голову сумасшедшая мысль посетить центральный район Долины, даже ночью. Распознающие нашли бы способ вскрыть ее присутствие, и превратили бы такую прогулку в жестокую травлю Арахниды. Обладая своими новыми навыками, далеко превосходящими способности любого из двуногих, она бы наверняка избежала гибели, но ей с неизбежностью пришлось бы убивать. Раньше изгнанница отнеслась бы к подобной перспективе спокойно. Пожалуй, в определенный период своей жизни она готова была сама начать охоту на Распознающих. Однако шли годы, она взрослела. Страх и былая ненависть уступила место вначале безразличию. Потом некоторой жалости к двуногим. Человек стал на планете таким же гонимым и затравленным существом, каким некогда оказалась Арахнида.

После того, как в душе девушки появились первые ростки того чувства, которое весьма ценилось в эпоху древней человеческой цивилизации и именовалось состраданием, Арахнида заметила в себе еще одну перемену. Общение с Божеством-из-Холма, подчас весьма тесное, когда психика девушки буквально растворялась в могучем разуме Пробужденной Силы, привило ей любовь ко всяким формам жизни. Бурная сила, источаемая пришельцами, которая некогда позволила планете оправиться от страшной катастрофы, положившей конец могуществу человечества, не могла быть разрушительной.

Она являлась самой жизнью, тем ключом, благодаря которому вокруг росла трава и кишели сонмища разнообразных существ. Сила эта могла быть безразличной, но ненавидящей – никогда. Слияние с этими волнами дало Йарре чувство некоей сопричастности акту великого творения природы, новой природы, осуществляемого Хозяевами. И для нее уничтожение любого вида на Земле стало бы незаживающей раной, причиняющей вечную боль. Вместе с любым сообществом живых существ, особенно тех, кто обладал подобием разума, умерла бы и часть Йарры.

И еще, девушка на примере Спайдера видела, к чему ведет ненависть. Страх, который она испытывала по отношению к сыну Навны, имел разнообразную природу, в том числе иррациональную. Но одно она знала твердо: именно желание уничтожить человеческий род сделало из Арахнида чудовище. Она не оперировала словесными категориями, размышляя о Спайдере. Для этого необходимо иметь навык абстрактного мышления и опыт общения с себе подобными.

Она родилась и жила загадочным существом, в какой-то степени волшебным, непостижимым для узкого диапазона мыслеформ, в котором было вечно заперто сознание двуногих. А потому, думая о Спайдере, девушка воспринимала его весьма специфическим образом.

Спайдер стал для нее символом голодной злобы паука, следящего за бьющимся в тенетах оленем холодными глазами; тупого желания разрывать и терзать речного краба, воспринимающего любое живое существо как вещь, почему-то не дошедшую еще в своем развитии до состояния падали, валяющейся в гниющем иле; он был сгущенным лучом концентрированной ненависти, с помощью которого некоторые «дикие охотники» не ради пищи, а для удовлетворения каких-то своих темных инстинктов сбивали на лету птиц, и заставляли рыб выпрыгивать на берег. Он представлялся обостренной чувствительности Арахниды в виде комка, сплетенного из разных аспектов того, что с точки зрения жизни есть некое абсолютное зло, сконденсировавшееся в одном единственном существе. И существо это могущественней, чем любое из тех, что ползало, бегало, летало, плавало, пресмыкалось или росло на Земле.

Йарра шла по ночной Долине, воочию созерцая плоды ненависти этого существа. Его нападение на Долину принесло людям страшный, невосполнимый урон. А сколько погибло насекомых? Как часть единого жизнетворящего поля, сотканного Хозяевами, девушка в равной степени чувствовала боль млекопитающих и Порченых. Конечно, люди не стали избранниками пришельцев потому, что спектр воспринимаемых ими ментальных и витальных колебаний не совпадал с сотворенным Хозяевами полем. Но Йарра, в чем ей пришлось к немалому своему удивлению убедиться, была так же частью мира людей.

Будучи неким венцом в Великих Этапах Превращений Арахнид, Йарра оказалась не только существом, которое находится в своем развитии максимально близко к силе, управляющей жизнью на планете. Но точно так же она оказалась неизмеримо ближе к человеческому полюсу мироздания, чем все другие Арахниды. Сектанты, из поколения в поколение изничтожавшие в себе все, что относило их к двуногим, не смогли толком приблизиться к воспринимающим эманации Хозяев, но потеряли всяческую связь со своими предками. В сущности, они оказались новым, промежуточным видом. К сожалению, совершенно нежизнеспособным.

Йарра, все больше погружаясь в тот мир, частью которого день ото дня становилось Божество-из-Холма, понимала, что путь Арахнид был чудовищнейшим из экспериментов, когда-либо поставленных человечеством над собой. Это изуверский путь в никуда, ошибка, иллюзия, уродливое порождение человеческих фантазий. Понимая более или менее, как Хозяева относятся ко всем существам на планете, Йарра вынуждена была признать порочность Великих Этапов.

Хозяева не собирались стимулировать возрождение человеческой цивилизации, да и не имели к этому ни малейшей возможности. Люди просто не воспринимали те волны, которые исходили от пришельцев. Логика развития планетарной жизни вела к тому, что вместе с ростом новых существ человечество, вытесняемое в пустыни и леса, деградировало. Но этим дело и заканчивалось. Рано или поздно, как считала Йарра, будет найдено некое равновесие между Порчеными, и людскими племенами. Вернее, может быть найдено. Есть земли, совершенно непригодные для проживания Порченых. Есть острова и рифы, куда весьма и весьма слабо доходят вибрации Хозяев. Люди вполне могли бы отступить туда, и занять ту нишу, которую им предоставляла природа. Они стали бы частью нового ансамбля существования. В равной степени то же самое относится и к выжившим формам других млекопитающих.

Но для этого человечество должно выполнить несколько задач. И первая из них – это задача элементарно выжить. Именно здесь в ее рассуждения вклинивался страшный образ Спайдера, задавшегося целью «во славу Хозяев Жизни» уничтожить людей и всех млекопитающих на Земле.

Второй, не менее важный момент – это информация. Фактически одичавшие люди не имели сколько-нибудь внятной картины положения дел на Земле. Да что там на Земле – даже на континенте!

Спайдер нанес удар именно в то время, когда Йарра окончательно поняла, что жителей Долины следует срочно эвакуировать или попытаться объяснить им реальное положение дел.

Армия Чужака умудрилась быстрыми и эффективными действиями поставить людей на край погибели.

Когда девушка поняла, что именно происходит в Долине, было поздно. Арахнид, умело руководя своими ордами и накопленной с помощью непонятного для Йарры прибора силой, окружил Урочище. Кольцо осады было плотным. Девушка, опасаясь за себя и за Божество-из-Холма, приняла некоторые меры предосторожности. Но касались они лишь обороны Холма и ближайших подступов. Даже в этом вопросе у Арахниды не хватало полной уверенности: смогут ли выстоять ее чахлые бастионы перед натиском армии Спайдера. Сомнения усугубились после быстрого разгрома Долины. К широкомасштабной войне, тем более вне пределов Урочища, девушка не готовилась. Сама мысль об этом была ей глубоко чужда.

Идея помочь людям пришла к ней не так давно, а лишь когда она почувствовала сопричастность с миссией Хозяев Жизни. Она думала, что Дарий, встреченный ею в лесу, поможет в этом. Но Распознающий пропал. Вместо него пришла орда Спайдера.

Конечно, Йарра смогла бы пробить кольцо блокады в любом месте. Ее возможностей хватило бы – разумеется, если поблизости не окажется самого хозяина осаждающих.

При нужде, она рискнула бы вступить в противоборство и с ним. На опушке сила Урочища все еще была высока, Арахнид же наверняка поостерегся бы применять против нее и Божества-из-Холма силы, фактически уворованные у Хозяев. Начав сражаться со страшным сыном Навны, она могла двинуть Танцующих Жуков, и разметать заслоны, стоящие между ней, и Долиной. Но к чему привел бы подобный прорыв?

Скорее всего, только к массовой гибели насекомых с той и с другой стороны, взаимным истощением Йарры и Спайдера.

А дальше?

Йарра совершенно не представляла себе, как можно вступить в общение с людьми. Для них она показалась бы олицетворением всех и всяческих зол, обрушенных судьбой на Долину. Королева Пауков! Мать Погибели Рода Человеческого! Колдунья-сектантка! Порченая! Наверняка именно такими эпитетами наградили бы ее люди.

Девушка не сомневалась: Спайдер позаботился чтобы никто в Долине не понял, что у людей есть враг за пределами Урочища. Ее бы приняли за того, кто набросился на людские поселения и повинен в гибели сотен людей, а Арахнид остался бы дымкой над речной волной, мифом, призраком, сказкой. В этих условиях девушка все же решилась на прорыв. Решение созрело в ней после того, как существа из цитадели Арахнида стали проникать внутрь Урочища. Эти твари, искаженные сыном Навны и его приборами, не вели себя подобно простым насекомым. Они были повышенно агрессивными ко всему вокруг, не имели выраженного инстинкта самосохранения, и целенаправленно охотились на всех млекопитающих. Наверняка, Спайдер вывел их из «диких охотников», получавших витальные силы от Божества-из-Холма, но живущих вне всякой связи с Холмом. Он выпестовал эту независимость, приучил к «питанию» от своего Накопителя и Отражателя, бросил в бой.