Текст книги "Бессильная"

Автор книги: Лорен Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)

– Если бы у меня сейчас была свободная рука, – говорю я сквозь стиснутые зубы, – я бы направила на тебя свой кинжал.

– Я рад, что ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы снова угрожать мне. – Он наклоняет голову, окидывая меня оценивающим взглядом.

Он прав. Я должна поблагодарить его. Я не осознавала, насколько тесным было платье, пока паника не заставила меня задыхаться. Я не понимала, что просто возможность снова сделать глубокий вдох прояснит мою голову настолько, насколько я вообще могла себе представить. Развязать шнурки было великолепно. Но я не хочу говорить ему об этом.

Отвлечение.

Это слово эхом отдается в моей голове, и я начинаю думать, не этим ли занимается Кай. Опять. Использует шутки как буфер. Отвлекая мое внимание от паники и перекладывая ее на него. Использует мой гнев и раздражение, чтобы отвлечь, отвлечься. Но меня больше шокирует не его расчетливость, а его забота. То, что он понимает, что именно мне нужно.

– Пэ. – Теперь он ближе ко мне, все веселье стерто с его лица. – Ты в порядке? Правда?

– Да. Спасибо. – Его губы подергиваются. – Не за то, что раздел меня, – хмыкнула я, – а за то, что... помог мне.

Он пожимает плечами. – То же самое.

Я закатываю на него глаза, пока моя рука возится со шнурками моего платья, несмотря на то, что я знаю, что не смогу их завязать. – Ты можешь... – Я вздохнула, раздраженная тем, что мне приходится спрашивать его об этом. – Ты можешь завязать шнурки еще раз для меня?

Он долго смотрит на меня. – Тебе лучше уйти на ночь. Отдохни немного.

– Тогда мне придется вернуться в свою комнату так, чтобы это платье не упало с меня.

Его губы дергаются, и я знаю его достаточно хорошо, чтобы понять, что он, скорее всего, сдерживается, чтобы не сказать в ответ что-нибудь дико неуместное. Но когда он делает шаг ко мне, он только говорит: – Достаточно справедливо.

– Оно не должно быть облегающим, – говорю я, медленно поворачиваясь к дереву. – Но мне нужно, чтобы платье не спадало. – Я едва слышу его мягкие шаги за спиной, прежде чем чувствую, как его пальцы касаются моей голой спины, собирая шнуровку.

Он осторожно тянет за завязки, как будто почти не уверен в себе. Я почти смеюсь. Это действие кажется слишком робким, чтобы принадлежать принцу, стоящему за моей спиной. – Должен признать, что распускать шнурки у меня получается гораздо лучше, чем завязывать, – рассеянно говорит он.

Я хмыкаю. – Конечно, лучше.

Его тихий смех шевелит мои волосы, и я замираю. Он в последний раз дергает за шнурки, прежде чем быстро завязать их, его мозоли касаются моей кожи.

Я подавляю дрожь и поворачиваюсь к нему, разглаживая юбки своего платья. Серый взгляд скользит по моему телу, прежде чем встретиться с моими глазами, и его голос грубеет, когда он спрашивает: – Ты не задыхаешься?

– Нет, – смеюсь я, – я прекрасно дышу. Спасибо. – Я уже собираюсь выйти из-под прикрытия поникших ветвей ивы, как вдруг рядом со мной появляется Кай.

– Я провожу тебя в твои покои, – просто говорит он.

– Тебе не нужно этого делать.

– Ты права. Не нужно. – Он переплетает мою руку со своей, и мы начинаем идти через переполненный сад к замку. – Но я хочу.

Я наклоняю голову и улыбаюсь. – Я могу привыкнуть к тому, что ты джентльмен, Азер.

Глава 38

Кай

– Ты ужасен в этой игре.

Китт отвечает громким смехом, который прерывается только тогда, когда он подносит флягу к губам и делает глоток. Проглотив, он изрекает: – Игра заключается в том, чтобы пить каждый раз, когда Джекс наступает Энди на пятки. Как я могу быть ужасен в этом?

Я смотрю на раскрасневшиеся щеки и растрепанные волосы брата, понимая, что, скорее всего, выгляжу так же. Мы сидим на траве и смотрим, как гости кружатся по разноцветным коврам под звездным небом, уже почти час. Шершавая кора дерева, к которому я прислонился, впивается мне в спину, ведь я сбросил свой костюм и остался в одной лишь испачканной рубашке на пуговицах.

Китт смотрит на меня, все еще терпеливо ожидая ответа на свой вопрос. И я без колебаний даю ему ответ. – У тебя это ужасно получается, потому что ты постоянно пропускаешь свой рот.

Мы оба смеемся, когда Китт вытирает виски, стекающее по его подбородку. Похоже, мы не отбросили нашу традицию выпивать во время этих балов, и я рад, что некоторые вещи никогда не меняются.

– Подожди... – пробормотал Китт, не сводя глаз с Энди и Джекса, танцующих с другими парами. Джекс со смехом спотыкается, его длинные ноги путаются в ступеньках, прежде чем его нога приземляется на ногу Энди. – А вот и он. Он никогда не разочаровывает.

– Выпьем, – вздыхаю я, выхватывая у него фляжку и делая глоток, который обжигает мне горло.

Китт наблюдает за мной. – Ты уверен, что тебе стоит продолжать пить, когда у тебя завтра Испытание?

– Немного веры в своего Энфорсера, брат. Я сталкивался с вещами похуже похмелья.

Когда он ничего не ответил, я проследил за его взглядом и обнаружил, что он прикован к отцу и матери, которые медленно покачиваются.

– Таким счастливым я его не видел за последние... ну, годы, – тихо говорит Китт, в его голосе исчезли все следы юмора. Я киваю в знак согласия, наблюдая, как король улыбается своей королеве так, как он делал это только для нее. Он не перестает дарить ей ту ласку, которую никогда не дарил нам. Мне.

С этой мыслью я делаю еще один глоток из фляги.

– Может быть, когда с Сопротивлением будет покончено, он станет более счастливым человеком, – добавляет Китт, небрежно пожимая плечами. – Кстати говоря, – он отрывает глаза от танцоров, чтобы посмотреть на меня, – ты выудил из Глушителя какую-нибудь информацию?

– Убил его, – отвечаю я с таким же небрежным пожатием плеч.

Его это ничуть не смущает. – Значит, нет?

Я вздохнул. – Да, это «нет».

– Хм... – Китт нахмурился. – А как насчет Обыкновенного около Лута, которого тебя послали найти? Получил ли ты тогда какую-нибудь информацию?

В голове мелькает лицо маленькой девочки, ее рыжие волосы яркие, как огонь в глазах. – Обыкновенная была ребенком. Вряд ли она знала что-нибудь о Сопротивлении.

На мгновение мы замолчали, прежде чем Китт прочистил горло. – Насколько маленьким?

– Слишком маленьким.

Он медленно кивает. – Значит, ты не прошел через это?

Я слегка напрягаюсь. Мы с Киттом никогда не говорили об этом. Никогда не говорим о том, как он нашел меня в конюшне, всего в крови и с рвотой после одной из моих первых вылазок в город, чтобы убить Обыкновенного. Я был мальчишкой, мне было всего четырнадцать, когда я лишил жизни ребенка, который был не намного младше меня. И я поклялся никогда больше этого не делать.

С тех пор король посылал меня на бесчисленные задания, и все они были частью моего обучения. Может, Китт и заперт во дворце, но я никогда не знал свободы от убийства. Я никогда не знал свободы выбора. Поэтому я возвращаю себе ту единственную крупицу здравомыслия, на которую способен, изгоняя Обыкновенных детей вместе с их семьями.

Даже если при этом я обрекаю их на смерть.

– Нет, я не пошел на это, – медленно отвечаю я, доверяя брату всю тяжесть этих слов. Ему потребовались годы, чтобы собрать воедино все кусочки, прежде чем однажды ночью он пришел ко мне в комнату, чтобы выпить, и столкнулся со мной, когда я уже не мог ни видеть, ни соображать.

Разрушение – мой долг, и король заставил меня оцепенеть от убийства. Но ради детей я заставляю себя чувствовать.

Даже у монстров может быть мораль.

Я вздыхаю, поднося флягу к губам. – Я не настолько пьян, чтобы говорить об этом сейчас.

– Я тоже. – Китт с ухмылкой выхватывает флягу из моих рук и опускает глаза на пятно на моей рубашке, словно впервые замечая его. – Что, черт возьми, с тобой случилось?

– Пэйдин. – Я снова вздыхаю. – Со мной случилась Пэйдин.

Китт хихикает, но звук натянутый. – Она определенно... что-то.

– Ты так хорошо владеешь словом, Китти.

Он качает головой и проводит рукой по лицу. – У меня даже нет слов, чтобы описать ее, но, Чума, у нее никогда не хватает слов для меня.

Мои плечи напрягаются, но я заставляю себя говорить спокойно. – Правда?

Он смеется. – Да. Она единственный человек, который не говорит мне то, что я хочу услышать, не боится высказывать свое мнение. И, надо сказать, довольно часто.

– Ты бы хотел, чтобы я почаще называл тебя дерьмом, брат? – небрежно спрашиваю я. – Это то, что я слышу?

Он лениво подталкивает меня, игнорируя мой комментарий. – У нее такой огонь. Даже назвала меня на днях засранцем.

Мои губы подергиваются, несмотря на напряжение, проходящее через меня. – Звучит примерно так.

– Странно, – тихо говорит он, обводя глазами переполненный сад. – Я знаю ее совсем недолго, и все же мне хочется знать ее дольше.

Между нами повисло молчание, его слова повисли в воздухе.

– Может быть, я ошибался, – жестко говорю я. – Возможно, вы действительно умеешь обращаться со словами.

Он поворачивается ко мне с кривой ухмылкой. – А что ты думаешь о ней, а?

Мой взгляд падает на пятно на рубашке. От меня пахнет вином, виски и слабым ароматом лаванды, который всегда прилипал к Пэйдин. А с учетом того, как она прижалась ко мне сегодня вечером, ее сладкий аромат просочился в мою одежду, чтобы отвлечь меня.

Что я думаю о ней?

Когда я не думаю о ней?

Я выхватываю фляжку из пальцев Китта и повторяю те же слова, что и раньше. – Я не настолько пьян, чтобы говорить об этом прямо сейчас.

Ложь.

Даже в трезвом виде она кружит мне голову. Мне не нужно быть пьяным, чтобы признать, что она сделала со мной, что она заставила меня чувствовать.

Взмах юбок и возбужденные разговоры заставляют меня поднять глаза. Я наблюдаю, как гости начинают выходить из сада и направляются к тренировочным площадкам. Я бросаю на Китта растерянный взгляд, на что он отвечает: – Понятия не имею.

Мы встаем, слегка пошатываясь на ногах, и идем за толпой. Не успели мы дойти до освещенного факелами тренировочного двора, как я замечаю возвышающиеся платформы, окружающие большой земляной круг, на котором начинают рассаживаться гости.

Тила выходит на середину ринга и кружится по кругу, улыбаясь окружающим ее гостям. – Как здесь весело! У нас не только бал, но и драка!

Драться я сегодня точно не собирался.

Толпа аплодирует и хлопает, оглядываясь по сторонам, вероятно, в поисках участников. И я делаю то же самое. Девушек не видно, только Джекс, Брэкстон и Эйс на противоположной стороне.

Я провожу рукой по волосам, голова внезапно кружится от алкоголя и всех сил, давящих на меня. Фляжка запотела в моей руке, и я жалею, что выпил так много, даже когда думаю о том, чтобы допить остатки. Когда я собираюсь подойти к участникам, рука хватает меня за плечо.

– Кай. – Я поворачиваюсь и вижу, что глаза Китта прикованы ко мне. – На случай, если я не увижу тебя до завтра...

– Знаю, – говорю я, не слыша этих трех слов, чтобы понять, что он их имеет в виду. – Знаю.

– Будь осторожен, – говорит он с намеком на улыбку. – И не вздумай умирать.

– Не волнуйся. Тебе не удастся так легко от меня избавиться, Китти.

Глава 39

Пэйдин

– Что так долго? Знаешь, иногда ты действительно принцесса. – Ворчание Ленни заглушается дверью, отделяющей его от моей комнаты, когда я срываю с себя платье.

– Успокойся, – бормочу я в ответ. – Я стараюсь не порвать платье.

– Ага. Так бы сказала принцесса.

Я закатываю глаза и натягиваю тонкие тренировочные штаны, сочетая их со свободной хлопковой рубашкой. – Ну, разве принцесса стала бы лезть в драку, чтобы развлечь гостей на балу?

Я натягиваю сапоги, и руки чешутся выхватить кинжал и засунуть его в один из них. Но когда Ленни постучал в мою дверь и сообщил, что я нужна в тренировочном дворе для импровизированной драки, он также не забыл упомянуть, что внешнее оружие запрещено. Я вздыхаю при виде своего серебряного кинжала, желая иметь его при себе только для удобства.

Когда я распахиваю дверь, Ленни чуть не опрокидывается, тяжело опираясь на нее. Я фыркаю, а он язвительно улыбается, и мы быстрым шагом отправляемся по коридору.

– Это нормально? – спрашиваю я тихим шепотом, наклоняясь к нему, чтобы никто из Имперцев не мог подслушать. – Заставить нас драться на балу? И прямо перед Испытанием?

Он бросает на меня взгляд, и даже сквозь белую маску, скрывающую половину его лица, я вижу беспокойство в его глазах. Эмоции Ленни всегда на виду, всегда написаны на его чертах. – В этом году в Испытаниях нет ничего нормального.

Я киваю, когда мы сворачиваем за угол и направляемся к тренировочному двору. Возвышающиеся платформы вокруг грунтового ринга заполнены элегантно одетыми гостями в зеленом и черном, которые выглядят неуместно среди грязного двора. Факелы окружают ринг, отбрасывая жуткие тени на возбужденные лица собравшихся.

– Ты уже получила какую-нибудь информацию от своего принца? Может быть, о каком-то туннеле? – тихо спрашивает Ленни.

Я вздыхаю и бросаю на него взгляд. – За несколько часов, прошедших с твоего последнего вопроса, – нет.

Он улыбается, но улыбка быстро исчезает, когда мы подходим к рингу и толпе вокруг него. Я окидываю взглядом сцену, замечая Тилу в центре, и толпу, склонившуюся, чтобы слышать каждое ее слово, несмотря на громкое усиление.

– Поскольку вы все не можете воочию наблюдать за Испытаниями, как это обычно бывает, сегодня у нас есть особое угощение! – Толпа аплодирует, а Тила продолжает: – Участники будут выбраны случайным образом, чтобы сразиться, и результат может помочь вам решить, за кого отдать свой голос!

Мое сердце замирает.

Я не только проиграю, но и потеряю их голоса.

Я обшариваю толпу в поисках своих товарищей по конкурсу и замечаю их на другом конце ринга. Похоже, что переодеться разрешили только девочкам, их платья исчезли, а мальчики по-прежнему носят брюки и рубашки.

Мой взгляд остановился на потягивающейся Энди рядом с напрягшейся Блэр. Рядом с ними Джекс и Брэкстон тихо переговариваются, а последний начинает закатывать рукава, обнажая свои массивные руки. Эйс стоит поодаль, задрав нос и наблюдая за толпой.

И тут мой взгляд останавливается на нем, блуждая по его закатанным штанам и прозрачной рубашке, прилипшей к телу. Он облил себя водой, пытаясь протрезветь, и слабая улыбка появляется на моих губах при виде того, как он отряхивает свои мокрые волосы.

Когда Тила окликает его по имени, Кай поднимает голову и встречается взглядом со своим противником. Брэкстон некоторое время смотрит на принца в ответ, затем кивает ему и выходит на ринг. В течение следующих нескольких бешеных ударов моего сердца мальчики вступают в драку.

Неудивительно, что Кай небрежнее, чем обычно, чего и следовало ожидать, ведь он не совсем трезв. Но даже несмотря на этот недостаток, многолетние тренировки помогают ему быстро встать на ноги и войти в привычный ритм. Бой проходит ожесточенно, завораживая публику каждым ударом и финтом. Только когда Каю с трудом удается на несколько секунд прижать Брэкстона к земле, толпа заходится в восторге. Имперцы быстро разнимают, прежде чем они успевают нанести еще какой-либо ущерб.

Следующими были названы имена Энди и Эйса, и их бой был быстрым. Выйдя на ринг, Энди превратилась в волчицу с гладкой бордовой шерстью. Она зарычала, когда Эйс применил свой обычный прием – окружил противников идентичными иллюзиями себя. Но когда Энди приняла звериную форму, она сунула нос в воздух и учуяла среди них настоящего Эйса, набросившись на него раньше, чем он успел среагировать. Она повалила его на землю и вонзила когти ему в грудь, выглядя при этом гораздо более звериной, чем Энди.

– Следующими будут Блэр Арчер и... – Тила просмотрела карточку и сказала: – Пэйдин Грей!

Я испустила дрожащий вздох, а мое сердце ударилось о грудную клетку.

Конечно, это она.

Я двигаюсь к рингу, готовая встретить свою судьбу, когда грубые пальцы обхватывают мое запястье и разворачивают меня. Моя коса перелетает через плечо и чуть не бьет меня по лицу, когда я поворачиваюсь и вижу Кая, смотрящего на меня сверху вниз. Я едва успеваю заметить кровавые порезы и синяки, которые уже начали расцветать на его лице, прежде чем он притягивает меня к себе.

Для любого другого человека это выглядит так, будто я наткнулась на принца.

Он наклоняет голову так, что его губы касаются моего уха, и начинает говорить тихим, торопливым тоном. – Будь начеку и двигайся. Ты драчливее ее, поэтому используй свою голову и все, что можешь. Она слаба физически, а ты нет, так что пользуйся этим. – Затем он откидывается назад настолько, что я могу заглянуть в его дымчатые глаза: – Отвлеки ее. У тебя это хорошо получается.

А затем его пальцы находят нижнюю часть моей косы, нежно перетягивают ее, после чего он подмигивает мне и уходит.

Я моргаю, пытаясь проветрить голову, поворачиваюсь и выхожу на ринг.

Мои глаза сканируют толпу и останавливаются только тогда, когда встречаются с глазами короля, сидящего в резном деревянном кресле рядом со своей королевой. Я не думаю, что представляю, как самодовольного удовлетворение мелькает на его лице, заставляя меня задуматься о том, насколько случайны эти пары. Я ничуть не удивлюсь, если это дело рук короля, желающего увидеть, как Блэр разрывает меня на части, так же, как это, скорее всего, желают люди.

Улыбка Китта не могла бы выглядеть более непохожей на улыбку его отца рядом с ним. Он слегка кивает мне, подбадривая меня одним легким жестом. Вспышка сиреневого цвета возвращает мое внимание к рингу и стоящей передо мной сопернице. Ее волосы связаны ремешком и раскачиваются взад-вперед, когда она делает шаг вперед.

В тот момент, когда ее ноги касаются земли, игра начинается.

Нож просвистел над моей головой, как только я упала на землю. Из ее горла вырывается циничный смех, когда топор летит в мою сторону. Она забрасывает меня оружием со стоек, окружающих ринг, и хотя я не совсем уверена, что это разрешено, у меня точно нет времени думать об этом из-за того, что я постоянно уворачиваюсь.

Я делаю выпад в сторону, когда маленький, остро отточенный нож рассекает воздух, прорезая мне кожу. Горячая, обжигающая боль пронзает мою скулу, дарованная лезвием.

– Неужели твои экстрасенсорные способности не предупредили тебя о том, что это произойдет? – кричит она, продолжая метать в меня разбросанное оружие. Сквозь стук крови в ушах я смутно различаю крики, доносящиеся из толпы, обступившей нас.

Единственное, чего я добилась в этой схватке, – измотала себя. Видно, что она не хочет, чтобы поединок заканчивался в ближайшее время, иначе она бы задушила меня и на этом все закончилось. Нет, она хочет сначала повеселиться со мной, хочет показать публике, на что она способна.

Я не могу долго находиться в обороне, но я также не хочу оказаться в роли подушки для булавок, в которую вонзают ножи.

Ничего не выходит.

Я бросаюсь на нее. Но вместо того, чтобы бежать на нее лоб в лоб, я делаю зигзаг. Ее глаза слегка расширяются, она явно не ожидала этого, но быстро оправляется и продолжает швырять в меня оружие, ветки и камни.

Если я только успею схватить ее...

Она не боец, и она это знает. Поэтому она прячется за своей силой, как большинство Элитных. Если бы не ее способности, этот матч был бы уже закончен.

Несмотря на все мои зигзаги, она продолжает оттеснять меня к краю ринга. Она бросает в меня острые предметы и заставляет уворачиваться от них.

Камень сильно ударяет меня в плечо.

Думай. Думай.

Блэр прекращает атаку летящих предметов только для того, чтобы одним движением руки поднять меня с земли. Придушенный крик вырывается из моего горла, когда я зависаю в метре над грязью.

И тут она меня роняет.

Я с грохотом падаю на землю. Воздух вырывается из легких, и я задыхаюсь. Облако пыли поднимается вверх от того места, где я лежала на земле, задыхаясь от влажного воздуха.

Встать.

Все болит, но я поднимаюсь на ноги, а Блэр удивленно смотрит на меня.

Отвлеки ее.

Слова Кая звучат в моей голове, за ними следует идея.

Я подхватываю с земли камень, который, скорее всего, и был причиной моей боли в плече, и сжимаю его в кулаке. Она снова начала бросать в меня предметы, и пока я уклонялась, уворачивалась и перекатывалась, мои пальцы нащупали нож, лежащий в кольце вместе с несколькими другими видами оружия.

Одним быстрым движением я отвожу руку назад и метко бросаю нож ей в лицо, а затем швыряю камень. Она останавливает все и лениво поднимает руки, чтобы остановить нож и камень до того, как они встретятся с ней, забавляясь тем, что это лучшее, что я могу сделать.

Или ей так кажется.

Поскольку она полностью сосредоточена на остановке предметов в воздухе, я не теряю времени. Я хватаю ее за туловище, и мы падаем в грязь. С хрипом воздух вырывается из ее легких, давая мне несколько секунд, прежде чем она сбросит меня с себя.

Но это все, что мне нужно.

Речь шла не о победе, а о том, чтобы доказать свою правоту. Доказать себе и всем, кто смотрит, что я все еще представляю угрозу. Неважно, есть у меня сила, как у них, или нет, я найду способ причинить им боль.

Мой кулак врезается ей в челюсть, отбрасывая голову в сторону. Она, вероятно, не знакома с болью, сопровождающей удар, не знакома с людьми, которые подбираются так близко, чтобы даже попытаться это сделать. Она ошеломлена. Я наношу еще один сильный удар в ее маленький идеальный нос и наблюдаю, как из него хлещет кровь. Я снова поднимаю кулак...

Но она наконец-то пришла в себя.

С воплем она подбрасывает меня в воздух, как тряпичную куклу. Я ударяюсь о твердую землю и снова смотрю в звездное небо, задыхаясь.

Я слышу, как она вскрикивает от досады, вероятно, потирая больную челюсть и зажимая окровавленный нос. Судя по звуку ботинок, сердито удаляющихся в сторону, она спешит к Целителю, не желая показываться с повреждениями на своем безупречном лице. Тем более что это я их ей нанесла. Она не посмела бы показаться раненой Трущобнице.

Я слышу, как по залу разносятся аплодисменты, одобрительные возгласы и растерянная болтовня. На моих губах появляется улыбка, и я не успеваю опомниться, как уже трясусь от смеха. Я не могу сдержать смех, который вырывается из меня, пока я лежу, растянувшись в грязи.

Может быть, я и проиграла матч, но это Блэр потеряла свою гордость.