Текст книги "P.S. Я тебя ненавижу (ЛП)"
Автор книги: Лорен Коннолли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
– Ладно, – бурчу я. – В следующий раз сообщу вам о похоронах заранее.
Тула фыркает.
– Просто не отталкивай нас. Мы здесь для тебя.
– И не только ради твоих закусок, – добавляет Джереми. – Хотя именно из-за них я в тебя влюбился.
– Что это? – внезапно спрашивает Тула, указывая на мой журнальный столик, на единственный уголок, не заваленный кусочками пазла.
– Мой ноутбук?
– Да, очевидно, твой ноутбук. Но что на нём открыто? И лучше бы это не было тем, о чём я думаю.
– Я понятия не имею, о чём ты думаешь. – Тепло от разогретой духовки обдаёт мои щеки, когда я открываю её и задвигаю внутрь противень.
– Мэдди… – Тула пытается поймать мой взгляд. – Пожалуйста, не говори мне, что ты проверяешь рабочую почту во время своего отпуска по утрате.
Я не могу ей этого сказать. Потому что именно это я и делаю.
– Я не работаю активно, – защищаюсь я, выпрямляясь. Голос звучит слишком резко. – Просто запускаю пару отчётов. И держу себя в доступе, если вдруг что-то срочное. Всё равно я ничего другого с этим отпуском не делаю.
– Ты скорбишь, – с нажимом произносит Тула, беря меня за плечи и вынуждая встретиться с ней взглядом. – Это уже что-то. Это огромное что-то. Тебе нужно по-настоящему взять время для себя. «Редфорд» справится без тебя.
Может, в большинстве работ это и правда так. Но не в моей.
За эти годы я стала незаменимой частью «Редфорд Тим» – бухгалтерской фирмы, обслуживающей клиентов по всей стране. Им нужен их единственный логистический координатор на связи почти каждый рабочий день.
Мой босс примерно понимает, чем я занимаюсь, но не вникает в детали. Без меня система начнёт разваливаться уже через неделю. Возможно, раньше. Если я скажу это Туле, она начнёт читать мне лекции о балансе между работой и личной жизнью. Но дело в том, что мне нравится быть такой незаменимой. Нравится, что компания на меня рассчитывает, что все знают – если я за дело взялась, значит, оно будет сделано.
– Да, ну… – Я неопределённо пожимаю плечами. – Может, если бы у горя был чёткий список задач, которые нужно выполнить, я бы и взяла отпуск. А так я просто читаю, собираю пазлы и влюбляюсь в Нам До Сана. Времени на работу навалом.
– О! Ты смотришь «Стартап»? – оживляется Джереми, который разделяет мою одержимость корейскими дорамами. – Я тебя понимаю. До Сан – просто мечта. Я бы сделал с ним очень неприличные вещи, если бы мог.
– Вот именно! – поддерживает его Тула. – Смотри эмоциональные сериалы, собирай пазлы, запишись на приём к терапевту. Но не делай вид, что в твоей жизни ничего не изменилось. Если ты всё будешь загонять внутрь, однажды просто взорвёшься. Ты не можешь это игнорировать.
– Я не игнорирую. Джош сделал это невозможным. – огрызаюсь я, нажимая кнопки таймера на духовке чуть слишком резко. Она раздражённо пищит в ответ.
Не злись на друзей, одёргиваю я себя. Они заботятся о тебе.
Я не ожидала, что мне придётся так часто сдерживать злость. В течение этого года я не раз представляла себе мир без Джоша и думала, что это будет означать много публичных истерик.
Но я не плачу даже наедине с собой.
– О чём ты? – Тула отступает, давая мне пространство, но не отводит изучающего взгляда. – Что Джош сделал невозможным?
– Он что-то тебе оставил? – Джереми отрывается от пазла, теперь полностью сосредоточившись на мне. – Как ту записку, что он оставил твоей матери?
Значит, она рассказала об этом подписчикам. Интересно, увидели ли они настоящую версию или Сесилия сама сочинила, что якобы написал её сын.
Я вдыхаю глубоко, затем медленно выдыхаю.
– Джош хочет, чтобы я развеяла его прах. В восьми разных штатах. В тех, где он никогда не был.
И на этом я замолкаю. Половина правды. Потому что я плохая подруга.
Я делилась с ними почти каждой частью себя. Они знают о моих дерьмовых родителях и равнодушной бабушке. Они знают, что именно Джош показал мне, как должна выглядеть настоящая семья. Они знают, что однажды мне разбили сердце, и я решила начать всё заново в другом месте.
Тула была моим другом по интернету, с которым я познакомилась в первый год колледжа в онлайн-фандоме фэнтези-романов. Именно она взахлёб рассказывала мне о своём университете в Вашингтоне. Именно из-за неё я побежала сюда, когда решила убежать.
Но я никогда не произносила имя Доминика Перри в их присутствии. И не собираюсь начинать.
Я не могу. Не могу снова разбирать по кусочкам эти странные, бесконечные отношения, которые раз за разом оставляют меня уязвимой. Не могу признаться им, что до сих пор изранена из-за парня, который причинил мне боль, когда мне было девятнадцать.
Мне не нужно, чтобы они говорили, что он не должен до сих пор на меня так влиять. Я и так это знаю. И я отказываюсь давать Дому ещё больше власти надо мной.
Что касается меня – это я совершаю эти поездки, а он всего лишь идёт за мной следом.
А что касается Джереми и Тулы – я предпочту, чтобы они думали, что я развеиваю прах одна.
– Чёрт, – бормочет Джереми. – Это много мест. Как ты к этому относишься?
Я пожимаю плечами.
– Не знаю. Иметь что-то – какое-то дело, что-то, что я могу сделать для него, – это… я думаю, мне это нравится. Но это слишком много. Слишком много прощаний. А первое уже оказалось чертовски сложным.
Тула смотрит на меня с обеспокоенным выражением.
– Люди могут оставлять просьбы в завещании, но ты не обязана им следовать.
– Я знаю. Но… это Джош.
Это мой брат. Это последнее, о чём он попросил меня. Последняя частичка, что у меня от него осталась.
Ну, частички. У меня ещё семь контейнеров, спрятанных в верхнем шкафчике, который я редко использую, потому что мне нужен табурет, чтобы до него дотянуться.
Я какое-то время боялась, что на контроле в аэропорту его конфискуют, но в итоге меня пропустили без проблем.
– Если тебе нужно будет сопровождение, я могу поехать. Мы можем поехать, – предлагает Джереми, кивая в сторону Тулы. Она без раздумий соглашается.
Они лучшие друзья, чем я заслуживаю. Я должна бы им рассказать про Дома. Но не могу подобрать слов. Я не доверяю себе, чтобы говорить о нём. И я не доверяю себе в том, что это не оттолкнёт этих двоих – единственных людей, которых я теперь люблю больше всего на свете.
– Спасибо, – говорю я. – Правда. Спасибо. Но, думаю, я должна сделать это сама.
Чтобы скрыть свою ложь сменой темы, я указываю на четвёртый бокал, который поставила Тула.
– Карлайл тоже придёт?
– Нет, – отвечает она, открывая термос и разливая нам напитки.
Затем она берёт свой бокал и стукается им о край оставшегося.
– Выпьем за Джоша. Мы будем по нему скучать.
Я вспоминаю последний раз, когда мой брат приезжал ко мне.
Джош и Джереми объединились, уговаривая нас устроить тур по барам с финалом в караоке. Мы пели и смеялись, пьяные не только от алкоголя, но и от жизни, и от дружбы. А на следующее утро, когда остались только мы вдвоём, Джош рассказал мне о своём диагнозе. Мне кажется, той ночью я в последний раз была по-настоящему счастлива.
– За Джоша, – поднимает свою маргариту Джереми. – Лучшего пьяного партнёра по дуэтам, о котором можно мечтать.
Он старается говорить легко, но я слышу, как у него сжимается горло. Они знали моего брата. Заботились о нём. Наверное, даже плакали по нему, когда я отправила им то сообщение. А я не пригласила их на похороны, потому что не смогла вынести столкновение своей нынешней жизни с прошлой.
Я задвигаю чувство вины поглубже, клянясь никогда не позволить этому токсичному комку в груди выплеснуться на них.
– За Джоша, – поднимаю я свой бокал и заставляю себя не думать о последнем тосте, который я произнесла в его честь.
И о том, с кем я его произносила.
– И за ещё пару поездок с ним, – добавляю я, пытаясь немного разрядить атмосферу.
Он ещё не ушёл.
Стараясь подбодрить друзей, я криво ухмыляюсь.
– Привезу вам сувениры.
Глава 8
Дождь капает с моего куртки, когда я вхожу в лобби офисного небоскрёба. Благо это Сиэтл, так что тут хорошо понимают вероятность того, что кто-то зайдёт сюда насквозь мокрым. Первые несколько метров гладких плиточных полов устланы впитывающими влагу ковриками, и я без зазрения совести встряхиваюсь, избавляясь от лишней влаги.
Пока я провожу картой у охранного пункта, дежурный – Саймон – улыбается мне и машет рукой.
– Давно тебя не видел.
Он просто ведёт вежливую беседу, и я, конечно, не собираюсь вдаваться в подробности того, как провела последние недели на другом конце страны, пока мой брат умирал, а затем вернулась и устроила жалкое подобие отпуска по утрате. Особенно не с человеком, с которым мы обменивались лишь парой случайных разговоров.
Разработанная ещё в детстве привычка позволяет мне легко растянуть губы в улыбке, несмотря на зияющую дыру боли, злости и грусти внутри.
– Уезжала домой на долгое время, – отвечаю я лёгким тоном. – И Памела была не против, чтобы я больше работала удалённо. Сложно убедить себя переодеться из пижамных штанов, если в этом нет необходимости.
Саймон усмехается.
– Тут я с тобой согласен. Хорошего дня.
– Тебе тоже! – добавляю я бодро, помахав ему, прежде чем направиться к лифтам.
Памела попросила меня приходить в офис три дня подряд, хотя обычно я появляюсь здесь раз или два в неделю.
Когда я выхожу из лифта, то уверенно шагаю через открытую рабочую зону – такую модную в моей компании – и направляюсь к кубику в заднем углу, где можно хоть как-то уединиться и сосредоточиться на работе.
Я едва успеваю поставить сумку на стол, как рядом материализуется Памела, наша директор по логистике, выглядя одновременно величественно и измотанно.
– Мэдди. Ты пришла. Слава богу. Путаница с развёртыванием – просто кошмар, цифры не сходятся с отчётами, а через десять минут у нас встреча с руководством северо-западной команды.
Я одариваю свою взвинченную начальницу понимающей улыбкой – я хорошо натренировалась за годы работы с её бурной энергетикой. У неё всё всегда звучит как вопрос жизни и смерти. Даже если речь идёт о том, что она забыла полить растение в офисе.
– Дай мне взглянуть. Я вчера вечером всё пересмотрела, думаю, мы сможем разобраться.
– Ты просто спасительница. Без тебя я бы не справилась. Вся компания бы рухнула.
Звучит драматично, но это не слишком далеко от истины.
Как единственный логистический координатор, я занимаюсь развёртываниями, обработкой проектов и кучей других задач, от которых зависит стабильность работы компании.
Если бы я просто исчезла, Редфорд Тим пришлось бы несладко.
Именно поэтому я работала даже на похоронах брата. Не потому что Памела не уважала моё личное время. Просто возникла чрезвычайная ситуация, и буквально никто другой не мог с ней справиться.
Хотя, возможно, я и сама не упомянула, что нахожусь на поминальной службе.
Памела знала, что Джош болен. Она знала это год, и всё это время не задавала лишних вопросов насчёт моих поездок на Восточное побережье, чтобы его навестить. Пока работа выполнялась, причин для беспокойства у неё не было.
И пока работа выполнялась, у меня не было причин просить у Памелы отпуск.
Моя должность в основном удалённая. И, как я уже говорила, незаменимая.
Погружаясь в работу, я стараюсь игнорировать чувство вины, которое покалывает меня изнутри. Голос в голове говорит, что хороший сотрудник позаботился бы о том, чтобы у него был запасной вариант. Подготовил бы замену на случай, если его когда-нибудь не станет.
Но каждый раз, когда я думаю заговорить об этом с Памелой, возникает что-то более срочное. Да и мне нравится быть необходимым винтиком в механизме Редфорд Тим.
Нравится знать, что Памела мне доверяет. Что я её главный решатель проблем. Что все в компании знают, насколько я важна для её успеха, даже если я не звезда бухгалтерии, приносящая миллионы.
Как бы странно это ни звучало для тех, кто в школе насмехался над «задротами-математиками», в Редфорде бухгалтеры – это настоящие рок-звёзды. Те самые плохие парни, которые «работают на износ, а потом ещё усерднее отдыхают».
И тут мысли перескакивают на другого бухгалтера, которого я знаю.
Доминик Перри.
Его подход – «работай усердно, а потом работай ещё усерднее». Сомневаюсь, что он вписался бы в нашу компанию. Хотя, почему-то людям нравится этот мрачный засранец. Будто его красивое лицо искупает всю его деспотичность.
Я этого не понимаю. Хотя, казалось, понимала, когда попыталась его поцеловать.
Я резко качаю головой, пытаясь заглушить ту часть своего сознания, которая обожает проигрывать мои ошибки на бесконечном повторе, стоит мне на секунду ослабить бдительность.
Работа держит меня достаточно занятой, чтобы прогнать все нежелательные мысли о том, что я оставила на другом конце страны. День проходит в обычном темпе: несколько утренних совещаний, затем копание в массивах данных, обработка развёртываний бухгалтеров и ещё сотня мелких задач.
Когда наступает обед, я заглядываю в окно и улыбаюсь, видя, что дождь сделал паузу. Я люблю серые тучи и грозы, когда могу весь день наблюдать за каплями, стекающими по стеклу. Но если мне нужно пройти квартал до моего любимого фалафельного кафе, я предпочла бы остаться сухой.
Закутываясь в плотный шарф, чтобы защититься от прохлады сиэтлской зимы, я мельком проверяю личную почту на телефоне.
Я застываю, увидев знакомое имя.
Отправитель: Доминик Перри
Тема: План поездок
Мэдди,
Ты не дала мне свой номер. Пожалуйста, сделай это.
Нам ещё нужно развеять прах Джоша в Алабаме, Аляске, Аризоне, Айдахо, Канзасе, Северной Дакоте и Южной Дакоте. Дай мне даты, когда ты свободна, и я начну организовывать поездки. Я покрою начальные расходы, пока не будут освобождены активы Джоша.
Мой номер: (215) 555-6055.
– Дом
– Ты, блин, издеваешься, – бормочу я, буравя взглядом экран.
Что, он робота нанял, чтобы писать ему письма?
Нет, напоминаю себе. Это вполне в стиле Дома. Запросить необходимую информацию и не утруждаться чем-то таким нелепым, как эмоции.
Не то чтобы мне хотелось, чтобы он обсуждал чувства, которые у меня к нему, возможно, есть… или, возможно, нет.
Но после мотеля я всё же ожидала… ну, чего-то.
Раздражённая и собой, и Домом, и всей вселенной, я закрываю почту, засовываю телефон в карман и решаю не думать об этом письме хотя бы до вечера.
А может, и тогда тоже.
Дом может подождать.
К счастью, во второй половине дня у меня нет встреч, так что я могу спрятаться в своём уголке с пряным роллом с фалафелем и вариться в своём недовольстве. Мне было бы трудно нацепить дежурную рабочую улыбку, пока в голове крутится холодное письмо Дома.
Когда рабочий день заканчивается, я всё ещё раздражена. Убираю ноутбук в сумку, надеваю дождевик и топаю пешком три квартала до своей квартиры, намеренно вымещая злость в шаги.
Дома я сбрасываю мокрую куртку и начинаю мерить шагами пространство. Без работы как отвлекающего фактора мои мысли снова упираются в письмо. Мои нервные шаги выбивают ритм по полу, пока я мысленно набрасываю ответ мистеру Ответственному Засранцу.
«Отвали.»
Нет, это слишком просто. Звучит так, будто я сдаюсь, как будто собираюсь отказаться от просьбы Джоша. А я не отказываюсь, как бы мне ни хотелось больше никогда не видеть Доминика Перри.
Если бы не он, я бы уже завтра села в самолёт и отправилась в следующую точку маршрута Джоша. Я хочу прочесть его слова. Сейчас.
Но я боюсь, что если мы встретимся слишком скоро, я совершу ту же ошибку, что и в Делавэре. Что моё горе снова выразится в плохих решениях.
Кроме того, у меня работа.
Памела была гибкой в прошлом году, позволяя мне работать удалённо из-за болезни Джоша. Но вряд ли поездки для развеивания праха встретят такое же понимание.
С учётом этих двух проблем, я заставляю себя подавить это мучительное желание сказать Дому собирать чемодан уже завтра.
Наконец, я формулирую ответ, столь же бесстрастный, как и его письмо.
Отправитель: Мэдди Сандерсон
Тема: RE: План поездок
Я могу встретиться с тобой в Алабаме в любой выходной апреля. Дай координаты. Билеты куплю сама.
– M
Вот. Я полностью игнорирую его просьбу о моём номере, потому что зачем ему он, и предлагаю встречу через два месяца, чтобы у меня было время восстановить свою защиту от Доминика.
Мы слишком близки к… Как это назвать? Дню смерти? Неважно. Я знаю только одно: мне всё ещё плохо, а быть рядом с Домом заставляет меня делать ужасные вещи. Например, целовать его. А мне нужно никогда больше не целовать его, а значит, не быть уязвимой рядом с ним.
Мой ноутбук издаёт сигнал.
Он уже ответил.
Что, он сидел над почтой, как ястреб, только и ждал момента, чтобы снова что-то на меня возложить?
Отправитель: Доминик Перри
Тема: RE: RE: План поездок
Первые выходные. Так будет логичнее организовать оба бронирования сразу. Я отправлю координаты в сообщении, когда ты мне напишешь.
– Дом
– Напористый засранец, – бормочу я, быстро стуча по клавиатуре.
Отправитель: Мэдди Сандерсон
Тема: RE: RE: RE: План поездок
Тебе будет удобнее просто напечатать координаты в том же средстве связи, которым мы уже пользуемся.
Отправитель: Доминик Перри
Тема: RE: RE: RE: RE: План поездок
Текстовые сообщения и звонки – более оперативный способ коммуникации.
Отправитель: Мэдди Сандерсон
Тема: Помешанный на контроле
Дорогая Задница,
Перестань держать координаты в заложниках. Единственный способ, которым я появлюсь в Алабаме с прахом Джоша – это если ты скажешь мне, куда идти. Я доберусь туда сама.
С уважением,
Не смей со мной шутить
Ответ на моё письмо, в котором я окончательно перестала играть в вежливость, приходит не сразу. Видимо, он оценивает свои варианты.
Я хочу выполнять задания Джоша, пусть даже просто ради того, чтобы открыть конверты и прочитать его слова.
Но первым инициативу проявил Дом. А это значит, что я могу выдержать эту игру дольше, чем он. Я знаю, что могу. Я, конечно, согласилась следовать правилам Джоша, но это не означает, что Дом будет мной командовать на протяжении всего процесса.
Раздался звук нового письма.
Отправитель: Доминик Перри
Тема: RE: Помешанный на контроле
Дорогая «Не смей со мной шутить»,
34°19’38.00” N
87°46’57.00” W
Отправь мне информацию о своём рейсе, когда у тебя будут билеты. Пожалуйста. И я бы оценил, если бы ты хотя бы позволила мне забронировать жильё.
– Дом
Читаю письмо и вижу, как Дом в реальном времени учится не быть таким властным. Его командный тон слегка поубавился. Скоро он осознает, что единственный человек, приказы которого я выполняю – это Памела. Потому что Памела платит мне хорошую зарплату и ценит мою работу.
После детства, в котором у меня не было никакого контроля над собственной жизнью, я теперь практически не выношу, когда кто-то пытается диктовать мне, что делать.
Очередная причина злиться на Джоша за этот посмертный танец, в который он меня втянул.
Но я сделаю это. Потому что люблю его. И потому что каждая поездка даёт мне ещё одну частичку брата, которого у меня больше нет.
Отправитель: Мэдди Сандерсон
Тема: RE: RE: Помешанный на контроле
Ладно.
Я победила. Ну, почти.
Теперь у меня есть время до апреля, чтобы морально подготовиться к новой встрече с Домом.
Глава 9
Весна
– Что за хрень? – пробормотала я, выкатываясь на гравийную стоянку.
Я никогда не думала, что окажусь в Алабаме. На самом деле, ни один южный штат меня особенно не привлекал. Я человек холодной погоды. Я хочу свитера, горячие напитки и грозовые небеса, которые вдруг начинают лить дождь стеной, давая мне бесконечные оправдания не выходить из дома. Но в письме Джоша было сказано Алабама.
Так что вот я – стою в аэропорту Бирмингема.
Шаг первый: взять машину в аренду.
Шаг второй: заехать в первую попавшуюся аптеку и купить бутылку солнцезащитного крема, слишком большую, чтобы взять её в ручную кладь.
Шаг третий: найти адрес гостиницы, который Дом отправил мне на почту на прошлой неделе.
Да, я всё ещё отказываюсь дать ему свой номер. Частично потому, что мне не нравится сама идея, что его имя может появляться на экране моего телефона когда ему вздумается. Но в основном потому, что я знаю, что отсутствие номера даёт мистеру Я Должен Контролировать Всё хорошую порцию изжоги.
Завершив второй пункт и щедро намазав себя SPF 75 (обратите внимание: через окно машины можно обгореть), я открываю почту и вижу новое письмо.
Отправитель: Доминик Перри
Тема: Поездка в Алабаму
Мэдди,
Дай знать, когда приземлишься и будешь в пути. Напиши мне сообщение по номеру, который я дал.
С уважением,
Дом
Я ухмыляюсь, представляя, как он жрёт антациды, пытаясь справиться со мной.
Отправитель: Мэдди Сандерсон
Тема: RE: Поездка в Алабаму
Дорогой Помешанный на контроле,
В пути.
С уважением,
Я Не Пользуюсь Телефонами, Потому Что Так Инопланетяне Тебя Находят
Где-то в мире он сейчас раздражённо рычит моё имя. И это приносит мне огромное удовольствие.
Листая нашу переписку, я нахожу адрес, который он отправил.
Моя злобная маленькая гоблинская сущность очень хотела забрать весь контроль над этими поездками у Дома. Но я всё же позволила ему взять на себя организацию этого первого путешествия. Каждый раз, когда я пыталась задуматься о логистике, мой мозг просто отключался под грузом осознания, что я опять готовлюсь к прощанию с братом. Поэтому, когда Дом настоял, что он займётся бронированием, я сдалась. Но свой авиабилет я купила сама – не позволяя ему настолько контролировать мои передвижения.
И вот, оказывается, это было ошибкой. Потому что как только мой GPS объявляет, что я на месте, я обнаруживаю не гостиницу. А хижину. Типа, в лесу. Вдали от цивилизации.
Я хватаю телефон и сверяю адрес – он верный. Даже гуглю его, и эта чёртова хижина всплывает в результатах аренды. Листаю дальше письмо Дома и осознаю, что упустила одну строку.
«Код – последние четыре цифры моего номера.»
Гостиницам не нужны коды. А вот домам с автоматическими замками – вполне. Неудивительно, что я это пропустила. Я просто увидела адрес и отключила восприятие на всё остальное, избегая любого лишнего контакта с Домом.
Со злым фырканьем я вываливаюсь из машины и топаю к двери.
Как указано, набираю четыре цифры, которые единственный раз в жизни согласна использовать. Замок щёлкает. Я распахиваю дверь и врываюсь внутрь. Хижина пустая. И, чёрт побери его, она потрясающая. Всё – из дерева, с металлическими акцентами и мягким, тёплым освещением. Мебель утопающая, плюшевая. Флисовые одеяла небрежно переброшены через спинки диванов. А массивный каменный камин буквально умоляет его разжечь. Открытая планировка соединяет кухню, обеденный стол и уютную гостиную.
Я изо всех сил стараюсь не поддаваться этому воплощению влажной мечты лесоруба. Вместо этого мрачно протаптываю по толстому тканому ковру к коридору, где – слава богам – обнаруживаю две спальни и ванную.
– Что это за бред? – раздражённо шиплю я в пустоту.
– Что не так?
Похоже, не так уж тут и пусто.
Дом занимает весь дверной проём, широкие плечи загораживают вход.
Мой взгляд невольно блуждает по этим плечам, укутанным в мягкую фланель, будто он специально оделся под нашу скромную лачугу. Предательские глаза выискивают в нём хоть какой-то изъян. Но нет ничего – кроме него самого.
Потому что он причинил мне боль, а моё тело всё равно его хочет.
– Что не так? – сквозь зубы выпаливаю я, напоминая себе, что всё ещё злюсь, – То, что ты забронировал нам эту крошечную хибару. Вместе. Ты вообще в своём уме?
Дом зажмуривается, глубоко вдыхает – и этот вдох звучит так, будто он вот-вот схватит меня за горло и задушит.
– У неё хорошие отзывы, – наконец отвечает он после своего сеанса глубокого дыхания. – И она рядом с координатами.
– Думаю, здесь есть и гостиницы. Например, те, где не приходится делить ванную. – Я киваю в сторону единственного туалета в этом доме.
Всё, ближайшие двадцать четыре часа я не смогу ходить в туалет. Эта абсурдная мысль вспыхивает у меня в голове. Всё равно что все какают, и я делала это сотни раз в доме родителей Дома, пока росла.
И, как будто мой кишечник услышал мою клятву воздержания, мне вдруг становится срочно нужно в туалет.
Не замечая мой внутренний хаос, Дом полностью заходит в домик и захлопывает за собой дверь.
– Ты не любишь гостиницы, – спокойно произносит он.
Эта фраза, сказанная почти шёпотом, эхом зависает в воздухе между нами. Напоминая о той ночи.
О ночи, о которой мы никогда, ни за что не заговорим.
Мы оба были пьяны в стельку. Он не должен был ничего помнить. Ни моих жалоб на гостиницы. И уж точно не того, как я поцеловала его в сладкие, липкие от конфет губы.
Мой желудок скручивает судорогой, и я понимаю, что нарушу свою молчаливую клятву в течение ближайшей минуты.
Я бросаюсь в ванную, захлопываю за собой дверь, поворачиваю замок и с облегчением замечаю на полке баллон освежителя воздуха, а в стене – маленькое окошко, которое легко открывается.
Через несколько минут я выхожу, делая вид, что ничего странного в том, что я включала душ, но при этом у меня абсолютно сухие волосы, нет.
– Ну, пошли, – бросаю я, проходя мимо Дома, который лениво облокотился на кухонный стол.
– Не сейчас. У нас бронь.
Я замираю.
– Какая ещё бронь? Как она у нас может быть? Джош ведь не знал, когда мы куда поедем.
– Я сделал её сам.
В ярости моя кровь то ли стынет в жилах, то ли закипает, не могу понять.
– Ты открыл письмо без меня?!
Дом смотрит на меня так, будто я заговорила на иностранном языке.
– Конечно, нет. Я нашёл координаты. Когда выяснил, что это за место, зашёл на сайт и увидел, что там нужна бронь. Это Каньон Дисмалс. Туда надо идти ночью. Я подумал, сначала поужинаем, потом пойдём.
Я сглатываю злость и временно откладываю план по наполнению его носков пеной для бритья.
– Ладно. Поужинаем. Но только потому, что ты становишься невыносимым, когда я голодная. И ещё хуже – когда сам голоден.
Дом хмурится.
– Это ещё что значит?
Я закатываю глаза.
– Не прикидывайся. Ты становишься просто ужасным, когда голоден. Почему, как ты думаешь, Джош, близнецы, и Розалин, и я всегда носили с собой для тебя перекусы?
Теперь он сам закатывает глаза.
– Забрасывание меня пакетами крекерами с сыром с криком “Прекрати быть Домом-Засранцем” не особо похоже на заботу.
Я пожимаю плечами.
– Ты тайно обожаешь крекеры с сыром. И всегда их ел.
Он что-то бормочет себе под нос. Наверняка что-то неприличное, что я расцениваю как успех.
– Ну вот, – я довольно ухмыляюсь. – Ты уже злишься. Время ужина.
Я прохожу мимо него и выхожу за дверь, с облегчением вдыхая прохладный вечерний воздух, в котором нет ни намёка на запах его кедрового одеколона.
Мы едем по отдельности – идея сидеть в одной машине кажется мне невыносимой.
В ближайшей закусочной мы садимся за столик, и я извлекаю Джоша из сумки, ставлю его перед собой. Дом смотрит то на контейнер с прахом, то на меня.
– Он будет есть с нами?
– Тебя это не устраивает?
Дом открывает рот, чтобы ответить, но я поднимаю палец, перебивая его.
– Что, Джош? – наклоняю голову, будто прислушиваясь. – Ты считаешь, что Доминик Перри должен держать своё мнение при себе? Отличная мысль. Полностью с тобой согласна.
Дом хмурится.
– Ой, извини. – Я наклоняюсь ещё ближе, прижимая ухо к герметичной крышке. – Не мог бы ты повторить? Мне трудно тебя расслышать из-за пульсирующей вены на лбу Доминика.
Я едва сдерживаю улыбку, когда Дом гладит пальцами висок.
– Ага, ты говоришь, что Дом, наверное, постоянно покупает себе слишком маленькое бельё, поэтому у него такой вечно страдальческий вид? Ну, не знаю, но звучит правдоподобно.
Дом прекращает массировать виски, опускает руку на стол и начинает выстукивать раздражающий ритм.
– Это теперь будет у тебя в привычке? – сухо спрашивает он.
Говорить с братом и делать вид, что он отвечает? Вполне возможно. Последние месяцы я всё чаще разговариваю с Джошем, когда остаюсь одна у себя в квартире. Почему – не знаю. Флоренс не прививала нам с Джошем никакой религии, а я сама никогда особенно не верила в загробную жизнь. Призраки кажутся мне занятной темой, но сказать, что я верю в них, тоже не могу.
И всё же что-то в разговорах с братом – точнее, в том, что я на него вымещаюсь – работает для меня. Это не делает меня счастливой.
Но хотя бы на мгновение отвлекает от мысли, что его больше нет. В тот короткий момент, прежде чем я получу ответ, я могу представить, что он всё-таки прозвучит.
Может, это мой способ справляться с потерей. А может, я просто схожу с ума, потому что не могу заплакать и не умею правильно горевать.
Чтобы не отвечать Дому, я с треском раскрываю меню и прячу за ним лицо.
Мы едим молча, без новых оскорблений – вероятно, потому что вообще не разговариваем. Несколько раз Дом будто собирается что-то сказать, и каждый раз я напрягаюсь, ожидая, что он заговорит о том, как я набросилась на него в пьяном угаре после нашей первой поездки с развеиванием праха. Но он всякий раз молча возвращается к еде.
Когда приносят счёт, я настаиваю на раздельном, я нарушаю тишину.
– Когда у нас бронь? Мы можем уже поехать?
– Да, – вздыхает Дом. – Можем.
Мы едем по извилистым просёлочным дорогам, пока наконец не видим массивный каменный указатель с названием Каньон Дисмалс. Я следую за Домом на парковку – ничто в этом месте не объясняет, зачем нужна была бронь.
– И что теперь? – спрашиваю я, выходя из машины.
Дом кивает в сторону таблички с направлением к регистрации. Стиснув зубы, я следую за ним вниз по склону, пока мы не оказываемся у небольшой уличной зоны отдыха и сувенирного магазинчика.
– Мы на ночной тур, – говорит Дом женщине за стойкой. – Доминик Перри и Мэделин Сандерсон.
У меня мгновенно сводит плечи от звука моего полного имени в его устах. Меня называют Мэделин только мама, Флоренс и сотрудники паспортного контроля. И даже несмотря на то, что Дом сейчас у меня в чёрном списке, я не хочу, чтобы и он начинал эту дурацкую «Мэделин».
Женщина проверяет список, затем велит нам ждать в магазине или на улице, пока не начнётся экскурсия, что бы это ни было.
Не сговариваясь, мы выходим наружу, где хоть немного больше личного пространства.
Вечер прохладный, я прижимаю урну с прахом Джоша к груди и злобно смотрю в сторону, откуда доносится звук падающей воды. Смотреть – потому что из-за сгущающихся сумерек дальше этого деревянного настила ничего не разобрать.
– Не понимаю, зачем нам нужно было бронировать ночную прогулку. И вообще, какой смысл гулять ночью? Всё равно же ничего не видно.
Дом не отвечает, и это ещё больше меня бесит. Может, столкнуть его с тропы, пусть заблудится в лесу, и тогда мне больше никогда не придётся видеть его раздражающее, до омерзения красивое лицо?
Но тут он отвлекает меня от мрачных мыслей, вытаскивая из кармана конверт и поднимая так, чтобы я могла прочесть почерк.
Алабама
34°19’38.00” N
87°46’57.00” W
Джош. Он в этом конверте. Он же – у меня на руках. Как и на пляже в Делавэре, я чувствую его рядом в этот момент. Могу на секунду представить, что он ещё жив.
