Текст книги "P.S. Я тебя ненавижу (ЛП)"
Автор книги: Лорен Коннолли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
Глава 33
Я думала, что когда Дом приедет в Сиэтл, ему захочется выйти в город. Посмотреть достопримечательности. Исследовать окрестности.
Но, как оказалось, его больше интересует исследование всех возможных точек на моём теле.
Прошёл всего час с его приезда. И три оргазма. Но кто считает?
Его увлечённость стирает все прошлые неуверенности. Я больше не боюсь проверить, нравится ли ему то, что происходит.
Дом даёт понять это каждым прикосновением.
Как прямо сейчас, когда я упираюсь ладонями в мягкую спинку дивана, широко расставив ноги, а он медленно погружается в меня, заставляя чувствовать его до последней капли. Его мощные бедра упираются в мои, пальцы сжимают мои бёдра, удерживая меня на месте, пока он двигается внутри меня размеренно, смакуя каждый толчок.
– Так хорошо, – низко рычит он, будто разговаривая сам с собой. – Не могу насытиться.
Хорошо, что я тренировала выносливость. Правда, в моих планах были горы, а не секс-марафоны. Абсолютный провал в плане креативного мышления.
Я бы улыбнулась, но кажется, что моё лицо просто растаяло от удовольствия. Всё тело пылает, как в лихорадке, кожа слишком чувствительная. Всё из-за Дома, который настаивал, что нужно не торопиться. Что нужно попробовать все возможные позы, которые ощущаются идеально, но при этом не мешают мне дышать. Что в каждой из них он должен заслужить один из моих оргазмов.
Будто это тренировка. Только для моего удовольствия.
И чёрт бы побрал его организованный подход – он заводит меня ещё сильнее.
Но теперь я хочу, чтобы он потерял контроль.
Опускаю руки вниз, нахожу его запястья и веду их вверх, прижимая к своим грудям. Заставляю его сжать их, затем накрываю его пальцы своими и направляю, чтобы он ласкал мои соски.
Когда его ритм на секунду сбивается, а потом ускоряется, я чувствую всплеск торжества, сжимаясь вокруг него.
– Мэдди, – Дом выдыхает моё имя, одновременно с угрозой и нуждой.
Я отпускаю его руки, но он оставляет их там, где я их положила.
Вытягиваюсь, насколько могу, закидываю руки ему за шею, позволяя его груди прижаться к моей спине.
В таком положении каждый его толчок заставляет меня вставать на носочки, и мне нравится, как мощно он движется внутри.
– Чёрт, ты сейчас заставишь меня кончить, – он рычит прямо в ухо, одновременно дразня мои соски пальцами.
– Я не могу заставить тебя делать что-то против воли, – выдыхаю я, но даже мой голос наполнен поддразниванием.
Глухой, глубокий стон вырывается из его груди. Затем он опускает одну руку вниз, прижимая ладонь к моей чувствительной точке – без прямого контакта, просто достаточно, чтобы вызвать новую волну жара.
Моё тело, уже раскачанное до предела, реагирует сразу.
А затем и он.
Его движения становятся жёсткими, почти отчаянными, перед тем как он замирает, вдавливая меня в себя и срываясь на хриплый выдох с моим именем.
Дом ещё какое-то время прижимает меня к себе, его губы оставляют тёплые, ленивые поцелуи на моей шее, шепча моё имя с оттенком почтения.
Это опьяняет. И пугает. Но я не думаю о страхе, когда он выходит из меня.
Пока он выбрасывает использованный презерватив и приводится в порядок, мы обсуждаем настоящую еду.
Точнее, пытаемся обсудить, пока нашу беседу не прерывает громкий, до боли знакомый стук в дверь.
– Мэдди, я скучаю по тебе! – голос отчётливо слышен даже сквозь дверь. – Мне так одиноко! Обрати на меня внимание!
Чёрт.
Дом даже не смотрит в сторону двери – его тёмный, ленивый взгляд всё ещё прикован ко мне.
– Кто это?
Я соскальзываю со стула, чувствуя, как остатки его ласк всё ещё отдаются в теле.
– А, это просто мой сосед снизу. Джереми.
– Мэдди! – продолжает стенать тот за дверью, не подозревая, что я не одна. – Мы были так хороши вместе! Мы родственные души!
Дом приподнимает бровь. Я стараюсь не вздрагивать.
– Он шутит, – объясняю я, не зная, стоит ли открывать или притвориться, что меня нет дома.
– Мэдди, пусти меня! Пожалуйста! Я знаю, что был скучным в постели, но я готов стать извращенцем ради тебя! Я сделаю ВСЁ, что ты захочешь!
Я вздрагиваю. И понимаю, что пора прояснить ситуацию.
– Вообще-то, он ещё и мой бывший. Но это тоже шутка.
Поздно.
Дом уже пересекает кухню и с силой распахивает дверь, прежде чем я успеваю объяснить, что у нас с Джереми очень странная дружба.
– Мэдди! – восклицает Джереми, а затем… морщится. – Когда ты успела превратиться в горячего мужика?
Потом, приподняв брови, добавляет:
– Если бы я знал, что ты умеешь такое, мы бы продержались намного дольше.
Я поспешно протискиваюсь между Домом и своим лучшим другом, который, кажется, только что подписал себе смертный приговор.
– Эм… Джереми, это Доминик Перри. Мой, эээ… – Чёрт, мы это не обсуждали. Кто он мне? Парень для секса во время поездок, связанных со смертью моего брата? Нет уж… – Друг моего брата. Лучший друг Джоша.
Блин.
Из-за того, как напрягается Дом, я понимаю, что он бы выбрал другое определение. Но какое? Есть ли вообще в мире ярлык, который можно на нас повесить?
Я игнорирую, как у Джереми глаза становятся по-настоящему круглыми, и продолжаю:
– Дом. – Я тянусь назад и хлопаю его по животу, надеясь, что этот жест выглядит хоть немного успокаивающим. – Это Джереми. Один из моих лучших друзей.
– Ты о нём ни разу не упоминала, – голос Дома звучит ровно. Слишком ровно.
Я замечаю, как лицо Джереми едва заметно меняется – вспышка боли, мгновенно спрятанная за привычной широкой улыбкой.
– Неудивительно, – легко отвечает он, шагая ближе и перекидывая руку мне через плечи, а затем целуя меня в висок. – Мэдди – это закрытая книга, пока ты не заслужишь её доверие.
Дом, возможно, не считает этот жест дружеским.
Всё выходит из-под контроля. Почему я просто не рассказала всем обо всех заранее?
Ах да.
Потому что не хотела, чтобы друзья знали, что я до сих пор не отпустила парня, в которого влюбилась в девятнадцать. И не хотела, чтобы Дом знал о моей жизни, потому что до Северной Дакоты я была на сто процентов уверена, что он исчезнет из неё, как только путешествие закончится.
Я хватаю Джереми за руку и, не раздумывая, затаскиваю его в квартиру, закрывая за нами дверь. Поворачиваюсь к Дому – и натыкаюсь на холодную, отстранённую маску на его лице.
– Джереми живёт этажом ниже. Со своим парнем, Карлайлом. Мы не спали друг с другом уже несколько лет, потому что мы просто друзья.
Не уверена, поможет ли это, но добавляю:
– К тому же секс у нас был так себе.
Джереми громко вздыхает и возмущённо щурится.
– Как ты могла сказать этому горячему мужчине, что я посредственный в постели? Хотя бы сказала, что я был неплох.
Дом медленно кивает.
– Рад познакомиться, Джереми.
– Взаимно, Доминик.
Джереми опускает руку с моих плеч и чуть склоняет голову, пристально разглядывая мужчину, стоящего в моей кухне. Когда он снова заговорит, в его голосе нет ни тени обычного флирта – только искренность:
– Мне жаль из-за Джоша. Я встречал его всего несколько раз, но он был одним из тех, кого трудно забыть.
Что-то в осанке Дома смягчается. А я вдыхаю через нос, будто в комнате резко стало меньше воздуха. Я чувствую взгляд Джереми, но уклоняюсь от него, прячась на кухне.
– Ты пришёл за едой? Я собиралась сделать начос, – бросаю я через плечо.
Повисает тяжёлая пауза. Затем…
– Я бы не отказался.
Я достаю ингредиенты из холодильника и решаюсь сделать всё по-нормальному – нарезать овощи, а не просто вывалить сальсу на гору сыра и чипсов.
Джереми садится на табурет у кухонного острова, а Дом опирается на столешницу рядом с разделочной доской. Он не мешает, но определённо давит своим присутствием.
И, конечно же, первым нарушает молчание Джереми.
– Ты тут, чтобы отговорить Мэдди от безумной идеи взбираться на гору в Айдахо в одиночку?
– Это хребет, – машинально поправляю я. – Я не покоряю целую гору.
– Я еду с ней, – спокойно говорит Дом.
Чёрт.
Джереми замолкает настолько надолго, что я поворачиваюсь проверить его реакцию.
– Ты едешь в Айдахо? С Мэдди? – Он переводит взгляд с меня на Дома. – Это что, новый план?
– Нет, – Дом пожимает плечами. – Мы обсуждали это несколько месяцев.
Дерьмо.
Я стискиваю зубы, чтобы не застонать. Джереми умный. Да, он любит прикидываться легкомысленным флиртующим болваном, но на самом деле очень внимательный.
Нахмурившись, он не сводит с меня взгляда, но говорит Дому:
– А в Южную Дакоту ты тоже с ней ездил?
– Да, – Дом не задумываясь кивает.
– Канзас?
– Да.
Джереми знает список всех штатов. Я рассказала ему и Туле той ночью, когда они пришли в мою квартиру после похорон Джоша. Он мог бы перечислить оставшиеся, но уже нет смысла. Он и так понял, что я ездила с Домом в каждую поездку.
Что Дом – не единственный, от кого я скрывала правду.
В глазах Джереми на мгновение вспыхивает боль, прежде чем он прячет её за широкой, непринуждённой улыбкой.
– Ну, это хорошо. Я рад, что у Мэдди был кто-то, кому она доверяет, чтобы разделить с ним эти поездки.
Больно.
Звучит доброжелательно, в его голосе даже есть искренность. Но я слышу подтекст. Джереми думает, что я ему не доверяю. Не настолько, чтобы рассказать всё. И он прав, да? У меня был целый год, чтобы объяснить ему и Туле, в чём заключалась последняя просьба моего брата. Что это задание было не только моим, а нашим с Домом.
Но я знала, что если расскажу, он начнёт спрашивать про Дома. А если начнёт спрашивать, то услышит в моём голосе, что за этим стоит нечто большее. И он бы не отстал. Он бы шутил, подначивал, копал глубже. Он был бы неутомимым и любящим, пока не вытянул бы из меня всё. Я не доверила ему эту уязвимую часть себя. И теперь он это знает.
В горле собирается ком. Чувство вины, сгустившееся в слёзы, которые не проливаются.
Я делаю вид, что полностью поглощена готовкой, пока Джереми отвлекается поверхностными вопросами к Дому – о поездке, о жизни в Филадельфии.
Он держится подальше от важного. Я ясно дала понять своим молчанием, что не хочу туда идти.
Спустя полчаса натянутого разговора Джереми отмахивается какой-то отговоркой про встречу с Карлайлом. Я знаю, что это фигня – он приходит клянчить еду только тогда, когда его парень в отъезде или допоздна на работе.
Перед тем как уйти, он кладёт руки мне на плечи и целует в лоб.
– Ты справишься с походом. Одна или с ним. Я горжусь тобой.
Он сжимает мои плечи и исчезает за дверью, прежде чем я успеваю найти голос, чтобы поблагодарить его.
Или сказать прости.
Джереми заслуживает лучшего друга, чем я. Честно, я удивлена, что он всё ещё проводит со мной время. Может, это и будет той каплей, после которой он уйдёт.
– Мэдди?
Тёплый палец под моим подбородком поднимает моё лицо вверх, пока я не встречаюсь взглядом с тёмными глазами Дома.
– Как ты?
Я пожимаю плечами.
– В порядке.
Дом продолжает смотреть, как будто не верит мне. Где-то глубоко во мне шевелится раздражение. Я бросаю на него мрачный взгляд. Дом улыбается.
– У меня есть для тебя подарок.
Моё раздражение сменяется удивлением.
– Подарок? Какой?
Улыбка Дома превращается в ухмылку.
– Жадная маленькая сорока.
Я замираю.
Джош иногда так меня называл, особенно когда я показывала ему что-то новое, что нашла или купила себе.
Сорока.
Но что я могу поделать? Я люблю красивые, необычные вещи. Я бы не назвала себя накопительницей – моя квартира вполне просторная, и я регулярно сдаю в благотворительные магазины вещи, которые утратили свою ценность. Но я точно не минималистка. И единственное, что я никогда не выбрасываю – это подарки. Вещи, которые кто-то выбрал специально для меня. У меня их так мало. И они значат так много.
Дом выходит из спальни, где оставил свою сумку, держа в руках сложенную ткань. Он разворачивает её, показывая мне.
Форма с нашивкой его компании.
– О боже, ты привёз её?!
Не раздумывая, я оказываюсь прямо перед ним, сжимая кулаками тёмно-синюю шерстяную ткань.
Дом наблюдает за моей восторженной реакцией с лукавым огоньком в глазах.
– Надо же, чтобы в школе все знали, что ты моя девушка.
Внутри меня что-то взрывается.
Мэдди из старших классов сейчас просто падает в обморок.
Глава 34
Если бы не степпер, я бы сдалась ещё на двадцатой минуте.
Поход в Айдахо – это совсем не шутка. Наша цель – почти семь с половиной километров в глубь хребта Соутут.
Первая часть пути даёт мне ложную уверенность. Прохладное утро, плавный подъём – и вот я уже начинаю воображать себя крутой путешественницей. Но потом солнце поднимается выше, склон становится круче, и мои лёгкие начинают протестовать.
Я сосредотачиваюсь на дыхании – вдох через нос, контролируемый выдох, как я практиковала в своей «маске Бэйна».
– Сделаем паузу, – Дом скидывает рюкзак и усаживается на плоский камень, вытягивая перед собой длинные ноги, будто ему действительно нужно передохнуть.
Чушь. Он мог бы идти ещё часами, даже не запыхавшись. Я же падаю рядом, как будто последние два часа таскала на себе валуны.
– Нужен ингалятор?
Я почти качаю головой, но вовремя себя одёргиваю. Гордыня мне не поможет. Честность – поможет.
– Да, – выдыхаю я. Удушья пока нет, но дышать становится тяжеловато. Лучше предотвратить, чем потом паниковать.
Дом выуживает ингалятор из бокового кармана моего рюкзака, так что мне даже не нужно выворачивать руку под неудобным углом. Находит и спейсер, который я взяла с собой. Я соединяю детали и делаю пару вдохов.
После короткого отдыха мне снова хочется в путь. Я отталкиваюсь от камня и поправляю треккинговые палки, которые Дом вручил мне ещё на старте маршрута.
– Пора двигаться дальше.
Дом даже не спорит. Он доверяет мне, доверяет, что я знаю свои границы. Я это ценю. Даже когда я покачиваюсь, переходя по шатким брёвнам через небольшой ручей, он не хватает меня, чтобы перенести. Хотя его лицо становится чуть бледнее, а челюсть – жёстче, когда я оказываюсь на другом берегу и оборачиваюсь проверить его.
Дом переходит препятствие с раздражающе идеальной грацией. Штаны плотно облегают его бёдра, а я вдруг благодарна жаре, потому что куртку он уже снял. Я кусаю губу, наблюдая, как рукава его футболки натягиваются на бицепсах.
Дом замечает, чем я занята, и ухмыляется.
– Давай, Мэдди. Ты тормозишь очередь.
Я фыркаю, но продолжаю путь. Он не совсем не прав.
Джош мог отправлять нас в глухие места, но они не были безлюдными. Мы уже повстречали несколько таких же однодневных путешественников, и если бы это был уикенд, людей наверняка было бы больше.
Если бы Джош был с нами, он, наверное, уже перезнакомился бы с половиной.
А мы с Домом – интроверты. Нам хватает кивков, улыбок и дежурного: Отличный день для похода.
И всё. Мы одиночки. Но одиночки вместе. Может, Джош беспокоился за нас обоих.
Наконец, после большего количества привалов, чем мне хотелось бы, но ровно столько, сколько было нужно, сквозь деревья начинает мерцать вода.
Ещё минута, и перед нами картина из сказки.
Альпийское озеро.
Вода настолько прозрачная, что я вижу дно, усыпанное камнями и затонувшими брёвнами. Вокруг – горы, их заснеженные вершины всё ещё держат кусочки зимы, даже в разгар лета.
– Хороший выбор, Джош, – тихо говорит Дом, останавливаясь рядом.
Его тепло рядом со мной должно быть невыносимым – я вся мокрая от пота, раскалённая от подъёма.
Но мне нравится, что он здесь.
Исчезли те дни, когда его присутствие приносило только дискомфорт и плохие воспоминания.
Рядом с ним мир ощущается лучше.
– Готова прочитать?
Голос Дома звучит негромко, словно он боится нарушить волшебство этого места.
Я киваю и протягиваю руку за конвертом, не сводя голодного взгляда с знакомого почерка.
Айдахо
44°03’53.6” N
115°01’21.7” W
Дорогие Мэдди и Дом,
Добро пожаловать в Айдахо!
Айдахо, как я мог тебя недооценить? Эти горы. Этот глубокий, пушистый снег. Эти виды…
Вы сейчас его видите, да? Надеюсь, что да.
Мэдди, если ты прошла весь путь до координат, которые я оставил, я горжусь тобой.
Я знаю, что это далеко.
Но я всегда знал, что ты справишься.
И если ты не прошла, я всё равно чертовски горжусь тобой, потому что для того, чтобы быть потрясающей, не нужно покорять вершины.
Но однажды, надеюсь, ты захочешь это сделать. Потому что ты заслуживаешь увидеть все самые красивые места этого мира.
И раз уж вы добрались до Альпийского озера, пора выполнить моё самое страшное задание!
Не волнуйтесь, я уже заставил вас пройти не один километр, так что на этот раз будет просто.
Расскажите друг другу, каким вы видите своё будущее. О чём мечтаете?
Это одна из тех вещей, из-за которых мой диагноз сначала был таким дерьмом. Я потерял всякую надежду.
Но потом я нашел её снова, и теперь моё будущее – это не что-то далёкое. Оно завтра. И послезавтра. На следующей неделе. А может, если повезёт, даже в следующем месяце.
Но у меня всё ещё есть мечты о будущем. Всё ещё есть надежды.
И они сбываются. В основном потому, что теперь я говорю вслух. Произношу, чего хочу.
Так что расскажите друг другу о своём идеальном будущем. Скажите его вслух.
И помогите друг другу сделать его реальностью.
С любовью, Джош
P.S. Не забудьте сделать для меня фото и оставить меня среди деревьев.
Я раздражённо фыркаю. Почему Джош раз за разом заставляет меня вскрываться? Разве недостаточно того, что каждое прочитанное письмо – это ещё один шаг ближе к его последним словам?
Дом прочищает горло, и я поднимаю глаза на высокого мужчину, которого солнце обрамляет сияющим ореолом, заставляя редкие светлые пряди на его голове вспыхивать золотом.
– Я могу начать, – предлагает он. – Если тебе нужно время подумать.
Честно? Нужно. Если я не хочу сказать что-то вроде…
Моё идеальное будущее – это будущее, в котором есть мой брат. Но этого не будет, так что вся моя жизнь – сплошное дерьмо.
– Давай.
Моё тело само собой тянется к нему, словно каждая клетка жаждет впитать его ответ, растворить в себе эту тайную частичку Дома.
Он кивает, смотрит на безупречную гладь воды, а потом снова переводит взгляд на меня.
– В моём идеальном будущем есть ты.
Его глаза удерживают мои, и я забываю, как дышать. Но на этот раз не из-за подъёма в гору. Глубина его взгляда загипнотизировала меня. Затем его ладони обхватывают моё лицо, и он наклоняет мой подбородок под идеальным углом, чтобы подарить мне мягкий поцелуй.
– С днём рождения, Мэдди.
Я должна была догадаться, что он не забудет. В конце концов, этот день запрограммирован у него в сейфе в качестве кода.
Сегодня мой день рождения. День, который мой брат всегда старался сделать особенным, даже если всё, что он мог себе позволит, – это мой любимый пакет конфет из ближайшей заправки. Год назад в этот день я тонула в мраке, который становился только глубже после того, как я оборвала связь с матерью.
Но сегодня? Сегодня этот день снова особенный.
Благодаря моему брату и его лучшему другу.
Я поворачиваюсь к Дому лицом, встаю на носочки и хватаю его за влаговпитывающую футболку, притягивая к себе. Наши губы встречаются в неспешном, разгорающемся поцелуе, заканчивающемся переплетением языков и тяжёлым дыханием в общее пространство. В конце концов, я всё же отстраняюсь – просто чтобы не пришлось снова использовать ингалятор, пытаясь пережить этого мужчину. Но мы продолжаем держаться друг за друга, и я наконец произношу нужные слова.
– В моём идеальном будущем – больше таких дней рождения, – шепчу я.
Дом улыбается едва заметной улыбкой.
Но я вижу её. И пока мы спускаемся обратно, его слова и выражение его лица снова и снова прокручиваются у меня в голове.
В начале этого путешествия я хотела, чтобы всё шло быстрее. Чтобы мы поскорее добрались до следующего пункта, чтобы я получила письмо от Джоша и наконец вышвырнула Доминика Перри из своей жизни.
Но теперь?
Теперь, кажется, я готова замедлиться.
Глава 35
Осень
Табличка «Не работает» на лифте заставляет меня застонать.
– Прости за это, – раздаётся голос Саймона с его рабочего места. – Забыл сказать, что с утра проводят техобслуживание. К обеду всё должно быть готово. Всем, кто пришёл пораньше, сегодня обеспечена зарядка.
Он весело смеётся и кивает в сторону двери, ведущей на лестницу.
Если бы всё было так просто. Для обычного человека подняться на двенадцать этажей – это неприятно, но терпимо. А для меня – сущий ад. Даже после моей «подготовки» в Айдахо. За два месяца после возвращения я не слишком часто бывала в спортзале. Моя «маска Бэйна» покрывается пылью на полке. Моя физическая форма снова оставляет желать лучшего.
И рядом нет Дома, чтобы затащить меня наверх на своей спине, если мне совсем станет плохо.
А мне станет. Потому что, чёрт возьми, двенадцать этажей. А ещё через полчаса у меня там, наверху, совещание.
– Блин, – бормочу я себе под нос.
Прохожу дальше по коридору, достаю телефон и набираю номер Памелы. Она отвечает после второго гудка.
– Мэдди! Ты уже почти здесь? Мы готовимся в Конференц-зале Б.
– Привет, Памела. Насколько критично моё личное присутствие?
От моего дома сюда пятнадцать минут пешком. По ровной дороге. Где работает лифт. Я бы добралась домой и подключилась быстрее, чем поднимусь по этим чёртовым ступеням. Я стараюсь не зацикливаться на том, как одна мелкая техническая неполадка испортила мне весь день. Хотя, может, ещё не всё потеряно, если…
– О нет, Мэдди! Ты нам нужна! У тебя же слайды для логистики. И Франсин специально прилетела сегодня утром.
Она называет имя генерального директора, и я едва сдерживаюсь, чтобы не выругаться вслух.
Франсин ко мне хорошо относится. У нас были нормальные рабочие взаимодействия. Но она из старой школы, уверенная, что работать нужно на рабочем месте. Если я попробую подключиться по видео, даже с идеальной связью, она разозлится.
Достаточно ли разозлится, чтобы задуматься о замене?
Я глубоко дышу животом, удерживая ладонь на грудине, понимая, что паника тут не поможет. На секунду я думаю о том, чтобы напомнить Памеле про свою астму. Она знает в общих чертах, что она у меня есть. Видела мой ингалятор. Но я ни разу не пользовалась им при ней, потому что максимум физической нагрузки при ней – это таскать с места на место мой ноутбук.
Но что это изменит? Совещание мне всё равно не отменят. Лифт ради меня тоже никто не починит.
– Хорошо. Да. Конечно. Я буду.
– Отлично. Займу для тебя место.
Мы заканчиваем разговор, и я какое-то время смотрю на экран телефона, а потом перевожу взгляд на дверь лестничной клетки. Если я хочу успеть, надо начинать подниматься уже сейчас.
Как же мне нужен был бы Дом.
И не только для того, чтобы он меня понёс, хотя это было бы, несомненно, приятно.
Сейчас мне нужна хоть какая-то отвлекающая манёвра от предстоящей пытки, а никто не умеет удерживать моё внимание лучше, чем Доминик Перри.
На всякий случай я вставляю наушник в ухо и набираю его номер. Он отвечает после первого гудка.
– Мэдди? – В его голосе слышится улыбка.
– Привет. – Я выдыхаю с облегчением. Просто оттого, что он ответил так быстро.
– Что случилось? Всё в порядке?
Да. Нет.
– Всё нормально. Просто мне предстоит заняться кое-чем нудным и раздражающим, – а ещё потенциально опасным, – в течение следующих двадцати минут. Ты занят? Можешь меня развлечь?
Он смеётся, и я упиваюсь этим звуком.
– Конечно. У меня есть двадцать минут. Как мне тебя развлечь?
На другом конце слышится звук закрывающейся двери, а потом голос Дома становится чуть ниже.
– Хочешь, я расскажу тебе, что бы я с тобой сделал, если бы был сейчас рядом?
У меня подскакивает пульс, а вместе с ним и дыхание. Не лучшая идея.
– Извини, это слишком… развлекательно.
Я тяну на себя дверь лестницы и мрачно смотрю на бетонные ступени.
– Может, споёшь?
– Мэдди, – простонал он моё имя, и даже несмотря на явное раздражение, мне нравится, как это звучит.
– Ну пожалуйста, – вздыхаю я. – Мы оба знаем, что у тебя голос рок-звезды. Я даже не буду заказывать плейлист. Спой что хочешь.
– Хм. Что хочу? – Он делает паузу. – Ладно. Когда мне начать?
Я смотрю вверх на крутые ступени и ставлю ногу на первую.
– Сейчас, пожалуйста. И я не смогу говорить, пока занимаюсь этим занудством, так что просто продолжай, пока я не скажу, что закончила.
Я выключаю микрофон, чтобы он не слышал, когда я неизбежно начну задыхаться.
– Похоже на розыгрыш. Но я тебе доверяю, Сандерсон, – фыркает Дом. Очищает горло. А потом, этот потрясающий человек начинает петь Death of a Bachelor.
Ну конечно. Джош любил панк-девочек с их злой музыкой, но Дом всегда тяготел к эмо-бой-бэндам. В старших классах он пытался зачёсывать тёмные волосы на лоб, как Брэндон Ури или Джерард Уэй, но они постоянно вились в очаровательную завитушку.
Похоже, его любимая группа с годами не изменилась.
Я начинаю подъём с улыбкой.
Но постепенно она превращается в гримасу, а потом и вовсе исчезает – мой рот просто остаётся приоткрытым, пока я задыхаюсь. Голос Дома помогает отвлечься от сжимающейся груди, но каким бы потрясающим ни было его пение, он не может вложить воздух в мои лёгкие.
На седьмом этаже мне приходится сесть и воспользоваться ингалятором. Пока я даю своим лёгким передышку, слушая очередную песню Panic! At the Disco, мимо меня пробегает парень в костюме – просто берёт и бежит вверх по лестнице, даже не взглянув в мою сторону.
Его лёгкость насмехается надо мной, но я отгоняю раздражение, заставляя себя снова подняться на ноги.
Пятнадцать минут до собрания. Осталось пять этажей.
Дом переходит к High Hopes, как будто точно знает, какой заряд бодрости мне сейчас нужен.
Когда я, наконец, дохожу до этажа, где расположены офисы Редфорт Тим, я задыхаюсь, но всё ещё дышу. У меня есть пять минут, чтобы прийти в себя перед тем, как войти в конференц-зал. Перед тем как выйти из лестничной клетки, я включаю микрофон.
– Эй, – выдыхаю я, голос выходит из горла, словно сдувающийся шарик. Я морщусь, услышав себя, и по тому, как резко меняется интонация Дома, понимаю, что он тоже это заметил.
– Мэдди? – Его игривый тон исчезает. Больше никакого пения. – Ты задыхаешься.
Я кашляю, пытаясь превратить это в смешок, и радуюсь, что он не видит, насколько красное и мокрое у меня лицо. Хорошо, что я надела чёрное, потому что чувствую, как пот стекает по спине.
– Всё нормально, – мой голос звучит чуть лучше. Чуть. Но Дома не обманешь.
– Что ты только что сделала?
– Всё в порядке. Просто… в офисе сломался лифт. Пришлось подняться по лестнице.
Смотрите-ка, целое предложение. Почти как новая. Я смотрю на время на телефоне. Три минуты до начала собрания.
– Спасибо…
– Сколько этажей? – Его голос становится ледяным. Никаких шуток, никакой мелодичной красоты его пения.
– Не так уж много.
Я отодвигаю телефон, делая очередной рваный вдох, а потом возвращаю его к уху.
– Мне надо бежать. Ты был великолепен. Спасибо.
– Мэдди…
– Люблю тебя! Пока!
Я нажимаю на отбой, и только потом осознаю, что только что прокричала Дому, лишь бы быстрее закончить разговор.
О боже. О нет.
Я только что сказала Дому, что люблю его?
Эта паническая мысль не покидает меня, пока я спешу через офисное пространство Редфорд к Конференц-залу Б.
К счастью, кто-то решил заказать кейтеринг, и все заняты наливанием себе кофе и намазыванием сыра на бейглы, так что никто не обращает внимания на то, что я вошла за минуту до начала, выглядя так, будто меня по лестнице тащили волоком.
Он не воспримет это всерьёз. Не может. Это не было признанием в любви. Просто случайное завершение разговора.
– Мэдди! – зовёт меня Памела из-за кофе-машины, где уже добавляет в чашку третий пакетик сахара. – Подключи ноутбук к монитору, начнём с цифр.
Я киваю и беру пульт от проектора. Злюсь на начальницу за то, что она настояла на моём присутствии, но одновременно благодарна ей за то, что теперь у меня есть чем заняться, кроме как зацикливаться на словах, которые я случайно сказала мужчине, принимающему всё слишком близко к сердцу.
Собрание затягивается на всё утро. Оно не бесполезное, но его можно было бы сократить вдвое, если бы мои коллеги не любили так наслаждаться звуком собственного голоса. Когда босс моего босса в десятый раз повторяет одну и ту же мысль, просто сформулированную иначе, я уже готова выбросить его в окно и заставить подняться наверх по лестнице – вдруг запыхается настолько, что перестанет наполнять комнату запахом кофе и важностью собственной персоны.
Но я не могу выбросить человека из окна только потому, что он меня раздражает. Я даже не могу саркастично поддеть его, как сделала бы с Домом, Джереми или Тулой.
Нет. На работе мне приходится поддерживать образ весёлой, доброжелательной Мэдди. Той, у которой всегда есть улыбка для коллег, которая играет в команду. Которая смеётся над шутками, даже если у их автора понятия нет о чувстве ритма в юморе. Которая молча выслушивает жалобы на вещи, которые можно было бы исправить за пять минут.
В Редфорд меня называют милой, обаятельной, отзывчивой. Говорят, что я незаменима, что спасаю ситуацию, что без меня никуда.
Без первого списка прилагательных, боюсь, я не удержалась бы за второй. А без второго моя работа была бы под угрозой.
Поэтому я держу при себе свои мелкие раздражения. Например, то, что мне пришлось подниматься на двенадцать этажей, имея хроническую астму.
Наконец, незадолго до полудня, начальство находит решение проблемы, и мы можем разойтись. Я валюсь в кресло в свободном кабинете, достаю телефон из кармана брюк, которые выглядят как деловые, но на самом деле являются замаскированными спортивными штанами. Во время собрания он несколько раз вибрировал, и теперь я открываю сообщения.
Дом: Позвони мне, когда закончишь собрание.
Дом: Или если тебя увезут в больницу после подъёма на двенадцать этажей.
Дом: И не вздумай врать про этажность. Я зашёл на сайт Редфорд, там всё написано.
Адам: Эй! Я на ланче с Домом, и он ведёт себя как мрачный мудак! Еда не помогает!!! Он всё время сверлит телефон взглядом. Что-то случилось в вашей последней поездке?
Я вздыхаю и нажимаю на его имя. Затем прижимаю пальцы к губам, пытаясь убрать с лица улыбку, которая сама собой расползается при мысли, что услышу его голос.
– Мэдди, – он произносит моё имя с укоризненным рычанием, как только поднимает трубку.
– Доминик, – утрирую я его тон, наслаждаясь этим коротким моментом, когда могу быть собой после целого утра натянутых улыбок.
– Как ты? – В его голосе меньше упрёка, и я уверена, что если бы он был передо мной, то я бы заметила слабый намёк на улыбку.
Я неопределённо мычу и медленно раскручиваю кресло.
– Готова к обеду.
– Я про твоё дыхание.
– Дышу с самого утра. Не собираюсь останавливаться.
– Ты не должна была подниматься по всем этим ступеням. Это просто бред.
Резкость в его голосе заставляет меня ещё шире улыбнуться.
– Адам был прав. Ты сегодня особенно ворчливый.
– Вы с ним обсуждаете меня? – Теперь он звучит ещё более мрачно, а меня это только забавляет.
