Текст книги "P.S. Я тебя ненавижу (ЛП)"
Автор книги: Лорен Коннолли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
Глава 23
Зима
Я иногда пишу Доминику.
Обычно, когда думаю о Джоше. Потому что, когда я вспоминаю брата, мой разум теперь неизбежно переключается на его друга, которого он оставил мне ― чтобы я о нём заботилась.
Мэдди: Видела, как пёс мочился на очень строгого вида дерево, и сразу подумала о тебе.
Дом: Мне не нравится, как работает твоя ассоциация.
Дом: Как дерево может выглядеть строгим?
Мэдди: Ну, просто ощущение такое.
Мэдди: У деревьев есть вайб.
Мэдди: И это конкретное дерево буквально НАВИСАЕТ над тротуаром.
Мэдди: Классический Дом.
Дом: То, что ты называешь нависанием, я называю «просто стоять и быть высоким».
Мэдди: Я просто предупреждаю.
Мэдди: Дом = вайб дерева.
Мэдди: Вопрос времени, когда на тебя снова пописают!
Дом: Ты абсурдна. У меня встреча.
Мэдди: Я пришлю тебе фото этого дерева.
Дом: Не надо.
Мэдди: Уже в процессе.
Этот обмен сообщениями делает мою вежливую, рабочую улыбку чуть менее натянутой на весь оставшийся день. Особенно когда спустя несколько часов я проверяю телефон и вижу новое уведомление от него.
Дом: Видимо, ничего не в процессе. Фото дерева я так и не получил.
Мэдди: А я не знала, что тебе нужно его ПРЯМО СЕЙЧАС.
Дом: Оно мне не нужно.
Дом: Но ты сказала, что пришлёшь.
Дом: Так что я проверял.
Дом: Мне абсолютно не любопытно.
По дороге домой с работы я сворачиваю в ближайший парк, нахожу «Дерево-Дом», делаю снимок и отправляю ему. А потом ещё один ― с стрелочками, подчёркивающими особенно зловеще нависающие ветки.
Дом: Это невероятно представительное дерево.
По крайней мере раз в неделю я начинаю переписку, полную бессмысленных сообщений, просто чтобы быть уверенной, что у Дома есть хотя бы крошечный кусочек жизни, где ему не нужно быть серьёзным и ответственным.
Всё, что ему нужно делать, ― отвечать мне. И он отвечает. Всегда.
Интересно, жалеет ли он, что так настаивал на том, чтобы я дала ему свой номер?
Слишком поздно. Я не остановлюсь.
–
В январе Памела настаивает, чтобы я поехала с ней на конференцию в Нью-Йорк.
Массовый сбор бизнесменов ― далеко не моя идея весёлого времяпрепровождения, но я даже не пытаюсь увильнуть от этой обязанности по трём причинам.
Первая: мне всегда важно оставаться в хороших отношениях с Памелой.
Вторая: в Нью-Йорке в это же время проходит ещё одно мероприятие, на которое мне хотелось бы попасть.
Третья: я сделаю что угодно, лишь бы отвлечься от мысли о том, что на следующей неделе исполнится год со дня смерти Джоша.
Тула и Джереми уже предупредили, что весь этот день они меня не отпустят ― сначала поведут в спа, а потом закупят всю сырную секцию в ближайшем супермаркете, заполнят шкафчик моим любимым джином и заставят играть в какую-то дурацкую алкогольную игру по боевикам, от которой, по заверениям Тулы, я настолько напьюсь, что забуду, как меня зовут.
Надеюсь, их метод отвлечения сработает, но даже подготовка к этой годовщине даётся мне тяжело. Будто меня изнутри протаскивают через тёрку.
Так что я соглашаюсь на поездку в Нью-Йорк, не задавая вопросов.
В первый день я посещаю те лекции, на которые Памела не может попасть, и делаю для неё кучу подробных записей. Во второй ― торчу за стойкой команды «Редфорд» вместе с двумя девушками из маркетингового отдела. Они рекламируют наши услуги толпе, а я слежу, чтобы никто не утащил фирменные сувениры, не выслушав их презентацию.
Коллеги у меня приятные, но само мероприятие ― сущий ад для интроверта. Зато оно не оставляет мне времени на самокопание, а именно этого я и добивалась. Ну и есть ещё одна причина, ради которой я здесь.
На следующий день после конференции у команды по плаванию из Пенсильванского университета запланированы соревнования в Колумбии. Близнецы Перри будут выступать в Нью-Йорке, и я твердо решила прийти.
Я не стала предупреждать Адама и Картера заранее ― вдруг что-то пойдёт не так, и я не смогу появиться. Но утром в день соревнований все мои обязательства уже выполнены, а вылет у меня только вечером. Так что, попрощавшись с Памелой, я сажусь в арендованную машину и еду в Колумбийский университет.
Припарковавшись и найдя бассейн, я направляюсь ко входу. Запах хлорки в тёплом, влажном воздухе мгновенно переносит меня в те хорошие дни одного далёкого лета.
Перри часто приезжали поддержать Адама и Картера на их заплывах, когда они были детьми, но бывало и так, что болела за них только я, вцепившись в верёвку, которой отгораживали зрителей от бассейна. Тогда они оба отращивали свои характерные длинные шевелюры, и мне неизменно поручали натягивать им плавательные шапочки.
Они могли бы помочь друг другу, но Адам уверял, что у меня получается лучше. Картер не спорил ― просто молча протягивал мне свою ярко-синюю шапочку.
Я тру грудь ладонью, пытаясь унять тупую боль от воспоминаний.
Мой взгляд цепляется за удобную вывеску «Бассейн» со стрелкой вглубь коридора, куда струится поток людей. Я вытаскиваю телефон, включаю фронтальную камеру и делаю селфи на фоне указателя. Потом открываю групповой чат с Адамом и Картером.
Мэдди: Кажется, я заблудилась.
Проходит несколько минут, ответа нет. Наверное, они уже убрали телефоны перед подготовкой к заплыву. Я собираюсь просто зайти внутрь и занять место, но телефон внезапно вибрирует.
Адам: Не может быть.
Адам: ДА НУ НАХЕР!!!!!!!
Картер: Уже иду.
Я едва успеваю нахмуриться, собираясь отчитать Адама за нецензурщину, как металлическая дверь с грохотом распахивается, и в проходе появляются две сияющие физиономии Перри.
– Мэдди!
Адам бросается ко мне и заключает в медвежьи объятия. Картер следует за ним в более спокойном темпе, но его взгляд скользит с брата на меня, потом он закатывает глаза, и мы понимающе переглядываемся.
Адам ставит меня на землю, оглядывает с головы до ног.
– Я не могу в это поверить! Почему ты не сказала, что приедешь? Мы уже смирились с мыслью, что в этот раз в зале не будет никого из родных.
Ну что ж, теперь я точно знаю, увижу ли я Дома во время этой поездки.
Я решительно отказываюсь разбираться в том странном коктейле из облегчения и разочарования, что бурлит у меня внутри.
– Прилетела по работе, не была уверена, что успею, – отвечаю я и нарочито внимательно окидываю взглядом внушительную фигуру Адама, после чего изображаю драматическую обиду. – Чёрт. А я рассчитывала на плавки.
– О, не переживай. Я тебя не разочарую.
Адам сдёргивает с себя толстовку и швыряет её Картеру, обнажая пресс, который, кажется, незаконен в большинстве штатов. Затем он сжимает в кулаках переднюю часть штанов и с лёгкостью срывает их в одном движении, как профессиональный стриптизёр, оставшись в крошечных плавках.
Картер фыркает.
– Я не буду помогать тебе снова застёгивать их.
– Оно того стоило, – ухмыляется Адам и делает медленный круг, раскинув руки. – Ну как? Райан Лохте отдыхает.
– Ты, конечно, выигрываешь у него по эго, – я усмехаюсь, поддразнивая его, но при этом искренне радуюсь, что попала сюда. Мне совсем не жаль, что ради нескольких заплывов этих двоих придётся просидеть в бассейне несколько часов.
Как сказал Адам. Оно того стоит.
Из-за двери в раздевалку высовывается женщина средних лет с волосами цвета выгоревшего от хлорки блонда и указывает в нашу сторону.
– Адам. Картер. Задницы в раздевалку. Флиртовать будете после того, как побьёте рекорды. Не раньше.
– Уже идём, тренер! – распевает Адам, нисколько не смущённый. Он хватает меня за лицо огромными ладонями и громко чмокает в лоб. – Я хочу слышать твой голос на трибунах, Сандерсон.
– Перри! – снова орёт тренер. Адам бросает мне хитрую улыбку и уносится прочь, его мускулистое тело двигается с завидной лёгкостью.
– Спасибо, что пришла, – негромко говорит Картер, а потом быстро целует меня в щёку, прежде чем отправиться следом за братом.
У меня теплеет на душе от их внимания. Щёки ноют от широкой улыбки, которую я не могу сдержать.
Я нахожу свой путь к трибунам и успеваю устроиться на месте как раз к тому моменту, когда команда Пенсильванского университета выходит на бортик, чтобы начать разминку. Адам замечает меня в толпе и энергично машет рукой. Я поднимаю телефон и навожу на Картера. Он тут же понимает намёк, обхватывает брата за плечи. А когда Картер осознаёт, что происходит, он скептически улыбается в ответ на радостный оскал Адама. Я быстро делаю снимок, а потом показываю им большой палец.
Спустя некоторое время, после их первой победы в эстафете и того, как я буквально надорвала голосовые связки, я пробираюсь из бассейна к буфету. Пока стою в очереди, отправляю фото Адама и Картера Дому.
Мэдди: Они вообще по природе такие лысые кроты или перед соревнованиями сбривали весь свой фирменный пушок? На что только мужчины не идут ради спорта…
Человек передо мной забирает свои закуски, и я тут же заказываю начос. Дома я всегда выбираю качественные, дорогие сыры из местной лавки, но сегодня собираюсь насладиться той самой сомнительной молочной субстанцией, которой в своё время баловала себя на летних заплывах близнецов.
Телефон вибрирует от нового сообщения.
Дом: Откуда у тебя эта фотография?
Мэдди: Сама сделала.
Мэдди: Джош не забрал все гены фотографа!
Мэдди: Хотя только потому, что я украла немного его таланта в ту ночь, когда он отрубился после слишком большого количества мохито.
Я горжусь собой за шутку про брата, в которой нет ни капли мрачного сарказма по поводу его смерти. Это, наверное, прогресс.
Дом: Ты на Восточном побережье?
Дом: На соревнованиях близнецов?
Дом: Прямо сейчас?
Мэдди: Да три раза.
Затем отправляю ему селфи, на котором запихиваю в рот чипс, залитый расплавленным сыром, на фоне двери в бассейн. Видимо, в самом бассейне есть запрещено, так что планирую слопать всё в рекордные сроки.
Телефон снова вибрирует.
Дом: Почему ты не сказала, что будешь там?
Ну да. Так, наверное, и поступают друзья. Может, мне и правда стоило его предупредить. Но у меня есть тот же ответ, что и для близнецов.
Мэдди: В Нью-Йорке по работе. Не была уверена, что успею на заплыв.
Сырный соус быстро теряет тепло, становится всё менее тягучим. Ещё одна причина поскорее его доесть.
Дом: Надо было сказать.
Дом: Я выезжаю.
Я резко вдыхаю и тут же начинаю кашлять, пытаясь вытолкнуть чипсину, которая решила застрять в горле.
Он едет сюда?
Близнецы говорили, что их семья, скорее всего, не приедет на этот заплыв.
Может, Дом изначально собирался приехать, но не смог попасть на первую половину? Эти соревнования ведь долгие. Наверное, это сюрприз для Адама и Картера.
Он едет не ради меня.
Мэдди: Круто.
Мэдди: Может, мы даже не увидимся, я не могу остаться до конца.
И тут, ужас из ужасов, телефон звонит.
Я смотрю на имя Дома на экране и раздумываю, не проигнорировать ли. Но, как и в случае с мамой, просто не могу.
К тому же, он, наверное, звонит, потому что за рулём, а писать за рулём небезопасно.
Ну и начос у меня уже закончились, так что, технически, рот у меня свободен.
Не будь с ним резкой. Не пытайся нарочно его задеть. Он твой друг, напоминаю я себе.
Я принимаю вызов, выбрасывая пустую упаковку в урну.
– Дом, – говорю вместо приветствия. – Звонки – это для экстренных случаев и экстравертов. Я расцениваю это как преследование.
Я не обещала перестать быть саркастичной.
– Учту, – его низкий голос раздаётся в трубке, и я пытаюсь убедить себя, что вздрогнула из-за влажной духоты, прилипшей к коже, а не потому, что он произнёс всего одно слово. – Сколько ты ещё пробудешь на соревнованиях?
– Ты интроверт, и это не экстренный вопрос, – ворчу я, отводя телефон от уха, чтобы посмотреть на время. – Может, ещё два часа, но это впритык. Я не увижу их последний заплыв.
– Должно хватить. Я напишу, когда приеду.
Хватить на что? Он хочет убедиться, что здесь всё время будет кто-то, кто болеет за них?
Это мило.
– Отлично. Я возвращаюсь внутрь. Езжай аккуратно. Не гони.
– Я никогда не превышаю скорость, – он звучит оскорблённо.
– Конечно. Забыла, с кем говорю.
Через час сорок пять минут мой телефон снова вибрирует в кармане.
Дом: Я застрял в пробке. Можешь подождать меня?
Я закладываю страницу в книге, которую читала между выступлениями Адама и Картера, и убираю её в сумку. Затем открываю карту и начинаю считать: дорога, возврат арендованной машины, прохождение контроля в аэропорту… По-хорошему, мне уже пора быть в пути. Я быстро отправляю близнецам прощальное сообщение с пожеланием удачи и отвечаю Дому.
Мэдди: Прости. Мне надо ехать в аэропорт.
Мэдди: Близнецы будут рады тебя видеть!
Мэдди: Хотя не настолько, чтобы срывать с себя штаны ради тебя.
Мэдди: Это шоу было эксклюзивно для меня.
Мэдди: Но, думаю, тебе хотя бы обнимашки достанутся.
Дом: Что это значит?
Дом: Что за штаны?
Дом: Почему мои братья снимали перед тобой штаны?
Дом: Пробка рассасывается.
Мэдди: Это был только Адам.
Мэдди: Мне правда пора.
Мэдди: Увидимся через пару месяцев!
Я успеваю к своему выходу в самый последний момент.
Вот видишь? Если бы я осталась, то пропустила бы рейс.
Устраиваясь в кресле у прохода, я всегда выбираю удобный доступ в туалет вместо красивого вида из окна, и задумываюсь о том, что бы значило опоздать.
Пришлось бы перебронировать билет. Наверное, переночевать в Нью-Йорке. Или, может, в Филадельфии. У Адама и Картера есть запасная кровать? Если есть, то, скорее всего, это грязный студенческий футон. Гораздо безопаснее было бы забронировать номер в отеле.
Весь вечер с братьями Перри. Такого раньше не случалось. Только трое из них и я.
Остался бы Дом на ночь? Возможно, они бы с ним тоже остановились в отеле? Возможно, в одном номере со мной?
Пустота в животе, слишком похожая на сожаление, заставляет меня жалеть, что я не в комнате, пахнущей хлоркой, а слушаю инструктаж о том, как моё кресло превращается в плавательное средство.
Когда я, заспанная и отчаянно нуждающаяся в постели, выхожу из самолёта после перелёта через всю страну, отключаю авиарежим и вижу несколько сообщений от Перри.
Картер: Спасибо, что пришла, было круто слышать, как ты за нас болеешь, как в старые времена.
Адам: МЭДДИ!!!!! Я выиграл все свои заплывы для тебя!!! Ты приносишь удачу!!!
Дом: Хотел бы я знать, что ты приезжаешь.
Дом: Напиши, когда будешь дома.
Устроившись на заднем сиденье машины, я отправляю близнецам эмодзи с поцелуем.
Но ради Дома я заставляю себя проснуться настолько, чтобы напечатать осмысленный ответ.
Мэдди: В безопасности в Сиэтле.
Мэдди: Прости, что не увиделись, дружище.
Дом: Ты дома?
Мэдди: В такси.
Дом: Это не «дома в безопасности».
Дом: Какой у водителя рейтинг?
Дом: Скинь мне скрин его профиля.
Мэдди: Я не буду этого делать.
Дом: Поделись со мной геолокацией.
Мэдди: О боже.
Мэдди: Я у своего дома.
Мэдди: Я в своём доме.
Дом: Спасибо.
Мэдди: Я перед лифтом.
Мэдди: Я в лифте.
Дом: Я вижу, что ты делаешь.
Мэдди: Первый этаж.
Мэдди: Второй этаж.
Дом: Понял.
Мэдди: Третий этаж.
Мэдди: Четвёртый этаж.
Дом: На каком ты вообще живёшь?
Мэдди: Пятый.
Мэдди: Это и есть мой этаж, и место, где я нахожусь.
Мэдди: Полпути по коридору.
Дом: Принято.
Мэдди: Перед дверью.
Мэдди: Ключ в замке.
Дом: Мэдди… ты сейчас флиртуешь со мной?
Я спотыкаюсь на пороге и чуть не роняю телефон. Сонливость, накрывшая меня ещё в середине полёта, мгновенно испаряется, сменяясь жаром, вспыхнувшим под кожей.
Но я не дам Дому узнать, что он меня задел.
Мэдди: Попалась.
Мэдди: Надеюсь, тебе понравилось.
Три точки появляются и исчезают на экране несколько раз, и я фыркаю. Доминик Перри попытался пошутить на грани, но теперь не может довести дело до конца.
Мэдди: Иду спать.
Мэдди: Передай близнецам, что они были потрясающими, и что они мои любимые Перри.
Дом: Я не буду этого делать.
Дом: Спокойной ночи.
Дом: Напиши, когда доберёшься до кровати.
Мэдди: Тебе нужна помощь.
Я засыпаю с улыбкой на губах.
Глава 24
Весна
Я пережила шесть месяцев без нового сообщения от брата и с единственной нитью связи с Домиником Перри – нашей перепиской на расстоянии. В годовщину смерти Джоша я спряталась в ванной спа-салона, завернувшись в мягкий халат, и написала Дому, попросив фото писем, которые мы уже успели открыть.
Менее чем через пять минут снимки пришли. Я перечитывала их с той же жадностью, что и в первый раз.
А потом его имя тут же вспыхнуло на экране входящим звонком.
Я проигнорировала.
Главным образом потому, что боялась: вся эта застрявшая в груди скорбь, как это часто бывало с ним, перекрутится в злость, и я скажу что-то, о чём потом пожалею.
Перед тем как выйти из ванной, отправила ему нечто вроде извинения.
Мэдди: Сейчас не могу говорить. Жду нашей следующей поездки.
Той самой, на которой мы сейчас.
Виды потрясающие.
Буквально.
Подъём сюда едва не убил мои лёгкие. Мне казалось, что привычка ходить пешком по городу подготовила меня к этому, но несколько кварталов в Сиэтле – это совсем не то же самое, что мили по дикой местности Южной Дакоты, даже если на сайте маршрут описали как «ровный и лёгкий для прогулок».
Я была уверена, что хотя бы одно место, куда нас отправит Джош, потребует от меня физических усилий. Он ведь был фотографом дикой природы. Конечно, мой брат выбрал бы проводить свою загробную жизнь в красивых и труднодоступных местах.
И именно таковы Бэдлендс. Национальный парк, полный бескрайних прерий и зазубренных скальных образований, полосатых слоями выцветшего коричневого, ржаво-оранжевого и кирпично-красного – каждая линия, как отметка ещё одного времени. Это место и впрямь захватывает дух. Чужеродное, почти инопланетное. Мы с Домом давно не встречали других туристов, и я почти могу поверить, что мы действительно на другой планете.
Планете, населённой круглотелыми луговыми собачками.
Вчера вечером мы добрались до забронированного мной мотеля очень поздно: мой рейс задержали на пять часов, и всё это время Дом ждал меня. Измотанная стрессом из-за почти сорванной поездки, я пробормотала спутнику по путешествию.
– Спокойной ночи, – потом ввалилась в спальню и мгновенно провалилась в глубокий сон.
Но Дом не забыл постучаться в мою дверь первым делом с утра, чтобы мы смогли вовремя выйти на маршрут.
Я рада, что купила себе нормальные ботинки для похода. Кроссовки бы точно не справились с камнями, через которые нам пришлось карабкаться.
– Тебе нужен ингалятор? – спрашивает Дом, вглядываясь в меня куда внимательнее, чем в потрясающий вид вокруг.
Мы остановились ровно на середине восьмикилометрового маршрута. Примерно в точке, куда нас направили координаты. Я отмахиваюсь, потом опираюсь руками на колени и стараюсь вспомнить дыхательные упражнения, которым меня учили много лет назад.
Дом ещё мгновение не отводит взгляда, но в итоге даёт мне запрошенное пространство. Всё равно я чувствую, как от него исходит тревога. Это уже не раздражает так, как раньше. С тех пор, как я поняла, что его реакция связана скорее со страхом потери контроля, чем с сомнением в моей состоятельности. По крайней мере, я надеюсь, что дело в этом.
– Почему бы тебе… – я снова втягиваю воздух, ощущая, как холод и сухость раздирают лёгкие. Но не останавливаюсь. – …не прочитать письмо?
Если бы влажности было побольше, может, этот поход не вызвал бы у меня таких проблем. В этом вся моя астма: есть сочетания, которые просто убивают мои дыхательные пути.
Убедившись, что я точно не собираюсь падать в обморок, я зажимаю в зубах мундштук своей походной фляжки и делаю долгий глоток. Я купила ее после поездки в город-призрак, чтобы Дом больше не отвечал за мой водный баланс.
Он продолжает наблюдать за мной, пока стаскивает рюкзак с плеч, расстёгивает внешний карман и достаёт знакомый конверт.
Южная Дакота
43°45’50.9” N
101°58’10.0” W
Но он не спешит вскрывать его и начинать читать. Вместо этого шагает к рассыпчатому скоплению валунов и садится на один из них. Потом похлопывает по пустому месту рядом.
Команда предельно ясна. Сядь. Или, может, это просьба.
Я закатываю глаза, но спорить не решаюсь. Да и место действительно отличное, чтобы любоваться пейзажем.
Только когда я устраиваюсь рядом, Дом поддевает пальцем край конверта и аккуратно разрывает сгиб. Но я не слежу за его движениями. Вместо этого смотрю перед собой. На линии времени, вписанные в ландшафт.
И жду, когда голосом Дома прозвучат слова Джоша.
Дорогие Мэдди и Дом,
Добро пожаловать в Южную Дакоту!
Вы сейчас должны находиться в самом сердце Бэдлендс. Классное же название, да? Хотя, насколько я слышал, оно совершенно не соответствует действительности. Все, кто рассказывал мне об этом месте, утверждают, что таких видов больше нигде не найти.
Полюбуйтесь ими за меня. И, конечно, сделайте фото.
Раз уж я отправил вас в такой долгий поход, уверен, вы найдёте идеальное место, чтобы оставить здесь частичку меня. Позаботьтесь о том, чтобы у меня был хороший вид. Я хочу видеть всё.
Дом замолкает, и я бросаю на него взгляд, наблюдая, как он сглатывает.
Не виню его за паузу, даже после всего пары предложений. Читая письма, мы слышим только Джоша. Слышим его юмор. Его восторг. Его надежду.
И его сожаление.
Мэдди.
Мне нужно мгновение, чтобы осознать, что Дом снова начал читать.
Я знаю, что поход был не самым лёгким. Но я рад, что ты его прошла. Надеюсь, ты считаешь, что оно того стоило. В любом случае, ты заслуживаешь награды.
– О, чёрт. – Я хриплю. – И что это значит?
Ты знала, что у Дома…
– Ох, да ладно тебе, Джош. – Дом со стоном произносит имя моего брата.
Я ухмыляюсь и толкаю его плечом.
– Читай дальше.
Дом бросает на меня прищуренный взгляд, но без злости, а потом нехотя возвращается к письму.
Ты знала, что у Дома потрясающий голос? А ещё знала, что важная часть безопасности в походах – это шуметь, чтобы медведи случайно не наткнулись на вас?
Обратный путь пусть станет твоим личным радиошоу с Домиником Перри. И я хочу, чтобы ты выбрала для него мои любимые песни.
Веселись, Сорока.
С любовью, Джош.
Я смеюсь так сильно, что у меня снова перехватывает дыхание. Но потеря кислорода того стоит. И этот поход того стоит, если мне удастся заставить Доминика Перри петь для меня.
Он хмурится.
– В Бэдлендс нет медведей. Это нечестно.
– О, Дом, мой мальчик. – Я хлопаю его по плечу. – Жизнь редко бывает честной. Лучше пойми это раньше. И ты сам слышал. Я заслужила. Так, какие там у Джоша были любимые?
Дом аккуратно складывает бумагу и убирает её обратно в конверт.
– Я отчётливо помню, как он говорил, что больше всего любит тишину.
Я фыркаю.
– Правда? Потому что я отчётливо помню, как он гонял Paramore по кругу, потому что у него был нереальный краш на Хейли Уильямс.
Дом тяжело вздыхает.
– Тут не поспоришь.
Я откидываюсь назад, опираясь на руки, и любуюсь, как ветер играет высокой травой прерий, параллельно перебирая в уме список любимых песен Джоша, чтобы быть готовой к обратному пути.
– Думаешь, это идеальное место? – Дом нарушает тишину спустя какое-то время. – Чтобы оставить его?
Оставить его.
Сердце делает тяжёлый, болезненный удар.
Но, оглядев всю эту красоту, я киваю.
– Ближе к идеальному, чем любое другое.
Я достаю из рюкзака пластиковый контейнер с пометкой Южная Дакота и срываю крышку.
Костяшки пальцев побелели от напряжённого захвата, но Дом ничего не говорит про мою уязвимость. Он в этом хорош. Позволяет мне чувствовать то, что я чувствую в эти сложные моменты, и просто остаётся рядом.
Я наклоняю контейнер, позволяя брату высыпаться и смешиваться с ветром. В тот момент, когда уносится последняя пыльца, над нами пролетает ястреб, и мне становится чуточку легче от мысли, что Джош, возможно, встретится с ним.
Может, они отправятся в пару совместных приключений.
– Счастливого пути, – шепчу я.
– Пора делать фото, – Дом вытаскивает телефон из кармана.
Я с усилием поднимаюсь с камня, и он встаёт рядом. В голову приходит идея, и я тут же забираюсь обратно на валун, теперь уже стоя во весь рост. Теперь я выше Дома на пару дюймов.
– В этот раз высокой буду я, – объявляю, протягивая руку за телефоном.
Он прищуривается, но губы дёргаются в попытке скрыть улыбку. В итоге передаёт мне устройство.
С этого ракурса мне легко закинуть руку на его широкие плечи, и даже с моими короткими руками удаётся захватить в кадр и нас, и раскрашенные холмы позади.
– Отлично вышло. Скинешь мне, когда появится связь? – Я возвращаю ему телефон и потираю ладони друг о друга. Пока мы шли, постоянное движение согревало меня, но теперь прохлада пасмурного дня пробирается сквозь флисовый свитер к самой коже.
– Готова возвращаться? – Дом смотрит на меня снизу вверх, и я никак не могу не отметить, как хорошо на нём сидит эта вязаная шапка.
– Куда спешить? – Даже несмотря на то, что Джош уже растворился в ветре, мне не хочется покидать это место. Я знаю, что, сделав шаг прочь, я совершу настоящее прощание.
Дом кивает в сторону юга, и я прищуриваюсь, глядя в даль, туда, где на горизонте затаились зловещие тучи.
– Может начаться шторм. Я думал, что он будет только поздно ночью, но, судя по тому, что там творится, погода может испортиться раньше, чем мы ожидали, – напряжение скользит в его голосе.
Ох. Я и при хорошей погоде слабо справляюсь с природой. Бури и Мэдди Сандерсон – сочетание крайне неудачное.
Плюс, впереди у нас четырёхчасовая дорога до Северной Дакоты.
– Да, уходим. Я в порядке. – Что, по крайней мере, правда, если говорить о теле. Моё дыхание выровнялось, а обратный путь такой же ровный, как и сюда.
Я должна справиться.
–
Я не в порядке.
Впереди меня Дом шагает ровным темпом, распевая Misery Business. Но когда он перешёл на Still Into You, я оказалась в раю. Джош был прав – Дом потрясающе поёт. А когда он берётся за какое-то дело, то делает это основательно. Мужик уже полчаса подряд не сбивается с ритма. Впечатляет не только объём его лёгких, но и знание всей дискографии Paramore.
Этот момент был бы идеальным, если бы каждый вдох не напоминал попытку протолкнуть мёд через соломинку, обмотанную резинками.
– Передышка! – прохрипела я, плюхнувшись на относительно ровный камень и пытаясь загнать в лёгкие как можно больше воздуха, прежде чем Дом поймёт, насколько мне тяжело. Он тут же оказывается рядом, широкоплечий и хмурый.
– Я в порядке, – выдыхаю я.
– Ты была бы, если бы у нас было время.
Я резко отшатываюсь. Полностью ожидала, что он скажет: Ты не в порядке, Мэдди. Ты вся на нервах. Ты не можешь дышать. Где твой ингалятор?
– Я специально ускорил темп, – Дом бросает взгляд на небо, и я следую за ним, замечая, как прямо над нами собираются тёмные тучи. Ветер тоже усилился, треплет выбившиеся из хвоста пряди волос.
Гроза близко. И с тем резким холодом, что сушит мне горло, я готова поспорить – в Бэдлендс вот-вот пойдёт снег.
Дом присаживается передо мной, в глазах тревога.
– В хорошую погоду ты бы прошла этот маршрут без проблем, Мэдди. Мы бы останавливались, когда нужно, не торопились, и я бы не пытался всё контролировать. Честно. Но я боюсь, что если мы не прибавим шагу, то застрянем тут. И, если честно, не уверен, что нам стоит ехать сегодня в Северную Дакоту. Не если пойдёт снег.
– Я иду так быстро, как могу, – в голосе нет защиты. Только отчаяние.
Это мой максимум, пытаюсь сказать я. Если поднажму сильнее, то просто свалюсь.
Дом берёт мои руки в свои.
– Позволь мне нести тебя. Пожалуйста.
– Что? – Я качаю головой. – Ты не сможешь.
Дом усмехается.
– Спорим?
В его игривом выражении есть что-то разоружающее.
– Да, пожалуй, спорим.
Он пожимает плечами.
– Ладно. Каковы твои условия?
Хм. Игра. Джош всегда вытаскивал меня из раковины именно этим способом.
Во мне поднимается коварное, игривое настроение.
– Если ты не сможешь донести меня до машины… – Я прикидываю условия. – Тогда я получаю твою куртку с нашивками.
Дом расхохотался.
– Быстро ты это придумала. Договорились. Если выиграю я… – Он медленно оглядывает меня, потом снова смотрит в глаза. – Тогда ты позволишь мне переночевать у тебя перед нашей поездкой в Айдахо.
Я остолбенела.
– Ты хочешь остаться у меня? Зачем?
Его улыбка расползается в полную ухмылку.
– Скажу, когда выиграю.
Дом скидывает лямки рюкзака, перевешивает его на грудь, потом поворачивается ко мне спиной в универсальном знаке: Забирайся, я тебя понесу.
Я с трудом встаю с камня, обхватываю Дома за шею, позволяя ему крепко ухватиться под мои ноги. Затем он распрямляется, будто мой вес ничего не значит.
– Скажи, если тебе понадобится остановиться, – бросает он через плечо, шагая по тропе.
– Скажи, когда тебе придётся меня поставить, – огрызаюсь в ответ. – Ох, я буду шикарно смотреться в этой куртке. Все чирлидерши будут завидовать.
Дом фыркает, и я чувствую, как его грудь вздрагивает от резкого выдоха. В такой позе между нами почти нет расстояния, даже сквозь слои одежды я ощущаю его тепло. Он словно ходячий обогреватель, согревающий всю переднюю часть моего тела. Грудь прижата к напряжённым мышцам его спины. Не то чтобы я жаловалась.
Но, пожалуй, мне стоит отвлечься.
– Эй, Дом, – шепчу я ему на ухо и замечаю, как по его шее пробегают мурашки.
Он сглатывает.
– Что?
Я кладу подбородок на руку, задумчиво улыбаясь.
– Это не освобождает тебя от пения. Джош ещё фанател от Аврил Лавин. Давай, Sk8ter Boi, погнали.
