Текст книги "P.S. Я тебя ненавижу (ЛП)"
Автор книги: Лорен Коннолли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
Глава 20
– Приносим извинения за задержку, мы ждём прибытия вашего самолёта.
Несколько человек вокруг меня недовольно стонут, но я лишь тяжело вздыхаю, принимая как данность неизбежный хаос авиаперелётов. Надеюсь, что всё-таки успею на свой пересадочный рейс, когда доберусь до Далласа. Изначально у меня было целых три часа, чтобы неспешно пробраться через аэропорт к своему выходу. Посмотрим, сколько из них останется. Этот сбой в планах окончательно убеждает меня, что я была права, когда настояла на объединении двух следующих штатов в одну поездку, чтобы просто проехать между ними на машине. Это логичное решение.
Когда мы с Домом сверяли графики и изучали погоду в оставшихся четырёх пунктах нашего маршрута, то поняли, что лучшее время для следующей встречи – весна. В следующем году.
Полгода без новых слов от брата. Единственное, что помогает мне смириться с этой паузой, – мысль, что потом я получу сразу двойную порцию.
Дом согласился с моим планом, когда я пообещала, что мы возьмём только одну машину. Провести с ним часы в дороге уже не кажется мне таким уж ужасным, как раньше. За это время я собираюсь полностью сосредоточиться на мысли, что теперь Дом – мой друг. Если мне удастся задавить в себе неуверенность и старые обиды, эта поездка может оказаться даже приятной.
Ну, насколько может быть приятным разбрасывание праха моего брата.
– Как у тебя с пересадкой? – спрашиваю я.
Мы сидим рядом в зале ожидания, оба летим этим рейсом из Финикса. Когда Дом узнал, что я купила билет в эконом-класс, он тут же заставил меня повысить его до первого и взять место рядом с ним. А заодно настоял, чтобы я улучшила билет и на следующий рейс – в Сиэтл. Он заметил, что Джош оставил нам достаточно средств, чтобы не мелочиться, но мне всё равно неловко путешествовать в роскоши за счёт брата. Дом, конечно, нуждается в просторном кресле – его длинное тело пришлось бы буквально складывать в неудобную позу, если бы он остался в экономе. А мне столько места не нужно.
Но мои доводы его не убедили, так что теперь у меня есть билет в первый класс.
– Скорее всего, пропущу, – отвечает он. – Но позже есть ещё два рейса до Филадельфии. Возьму один из них.
Я киваю и подтягиваю капюшон толстовки, превращая его в импровизированную подушку.
– Посплю. Разбуди, когда наш самолёт прилетит.
Гроза в Далласе задержала утренний рейс из Финикса, так что наш самолёт, на который мы должны были садиться через пять минут, даже ещё не приземлился. Похоже, ждать придётся долго, и я предпочитаю проспать это время. Организм требует отдыха после бессонной ночи, которую я провела, ворочаясь и пытаясь выбросить из головы, как жар Дома пропитывал мои бёдра, когда я обвила его ногами в бассейне. Или как фантомное прикосновение его бедра до сих пор жжёт кончиками пальцев…
– Мэдди.
Кто-то произносит моё имя низким, мягким голосом, и тёплое прикосновение скользит по моей щеке.
Я моргаю, просыпаясь, но перед глазами – размытая, чужая мозаика ярких пятен. Вздрагиваю, руками лихорадочно ощупываю лицо.
– Я ничего не вижу!
– Мэдди.
Тот же голос, но теперь строже. Я поворачиваюсь и различаю рядом знакомый силуэт. Дом достаточно близко, чтобы попасть в мою зону видимости без очков. Он протягивает их мне. Я надеваю их и вдруг вспоминаю, что нахожусь в аэропорту. Я никогда не надеваю линзы в поездках – слишком велик шанс задремать и потом мучиться с пересохшими глазами.
– Долго я спала? – снимаю очки и подношу их к свету. Они выглядят чище, чем утром. Что, Дом их протёр?
– Час. Я уже забыл, как ты можешь спать где угодно, – он говорит это, не отрываясь от ноутбука, где, кажется, разбирает почту. – Наш самолёт уже здесь. Скоро начнётся посадка.
Он бросает на меня взгляд, и уголки его губ чуть приподнимаются.
– Что?
– Ничего.
– Врёшь. Ты что, нарисовал что-то на моём лбу, пока я спала? – я провожу рукой по коже, проверяя пальцы на следы чернил.
Дом фыркает.
– Это в духе Адама. Помнишь, сколько времени Джош проходил с надписью «жопа» на лице, прежде чем заметил?
Я смеюсь, вспоминая.
– У меня есть подозрение, что он понял это гораздо раньше, но решил не стирать.
Дом усмехается чуть шире.
– Похоже на него. Но у тебя на лице нет оскорблений. Только след от моего плеча.
– От твоего плеча?..
Только сейчас я осознаю, что, засыпая, склонила голову вбок, а не откинула назад. Пока я спала, моя бессознательная версия решила превратить Доминика Перри в свою персональную подушку. Я скользну взглядом по его хлопковой футболке, с облегчением замечая отсутствие следов слюны.
Я не успеваю решить, хочу ли извиниться или лучше съязвить, как по громкой связи раздаётся объявление.
– Посадка начнётся через пять минут. В первую очередь приглашаются пассажиры группы A.
– Это мы, – Дом закрывает ноутбук. – Пойду воспользуюсь туалетом нормального размера перед полётом.
Одна только мысль о том, как Дом пытается втиснуть свои широкие плечи в крохотную туалетную кабинку самолёта, заставляет меня фыркнуть.
– Можно я проверю почту? – киваю в сторону его ноутбука. – Не хочется доставать свой.
– Ленивая, – пробормотал он, уголок его губ снова дёрнулся в намёке на улыбку, пока он устраивал компьютер у меня на коленях.
Дом встаёт с потягиванием и глухим стоном, и я очень стараюсь – но всё же недостаточно – не смотреть на тонкую полоску кожи, мелькнувшую между подолом его футболки и поясом спортивных штанов. Он опускает руки, исчезает этот мучительный клочок обнажённого живота, и мужчина направляется в сторону туалета. До меня доходит возмутительно поздно, что я пялюсь ему в зад.
– Чёртовы идеально сидящие штаны, – бурчу я, постукивая по тачпаду, чтобы разбудить экран ноутбука.
Обои на рабочем столе – семейное фото Перри. Семья Перри плюс Джош и Розалин. Адам и Картер стоят в центре всей компании в выпускных мантиях и с широченными улыбками.
Я пропустила это.
Эмилия прислала мне приглашение, и я отправила выпускникам подарочные сертификаты. Но я могла бы там быть. Каким бы неловким ни было присутствие рядом с Домом и Розалин, все остальные были бы только рады меня видеть.
Этот день мог бы стать ещё одним воспоминанием с Джошем.
Горло сжимается, и я поспешно открываю браузер. Только вот взгляд снова замирает на одном из файлов на рабочем столе. Будто компьютер точно знал, о ком я думаю. Название кричит мне в лицо.
ДЖОШ
Зачем Дому файл с именем моего брата?
Может, это фотографии их двоих? Воспоминания, которые я упустила.
Мазохист внутри меня заставляет дважды щёлкнуть по папке.
Но на экране не появляются маленькие превью улыбающегося лица Джоша. Вместо этого я нахожу коллекцию PDF-файлов с названиями, похожими на заголовки научных статей. Пролистываю дальше и понимаю, что это и правда исследовательские работы. Их больше сотни.
И во всех названиях упоминается определённый вид рака лёгких.
Тот самый, который забрал Джоша. Который забрал его у меня. У нас.
Казалось жестокой космической шуткой, что именно лёгкие подвели Джоша. Ведь долгие годы не могла нормально дышать именно я.
Пальцы медленно листают длинный список, пока я не натыкаюсь на файл с названием «Варианты лечения». Кликаю, открываю. Простой документ с чёткими заголовками.
Так же, как я слышу голос брата в своей голове, когда читаю его письма, я почти слышу, как Дом зачитывает мне эти строки. Каждое слово набрано его рукой.
Текущее лечение Джоша
Перспективные методы лечения
Экспериментальные методы лечения
Эксперты в этой области…
– Срочные рабочие вопросы?
Я вздрагиваю от неожиданности и вскидываю голову. Дом возвышается надо мной. С его угла зрения экран не виден, и я поспешно закрываю документ, затем всю папку.
Будет ли он злиться за то, что я рылась в его файлах?
– Нет, – отвечаю, протягивая ему ноутбук, а сама делаю вид, что занята: достаю билет, переключаю телефон в режим полёта.
Но в голове всё ещё хаос.
Я следую за Домом на борт, не сводя глаз с его широкой спины. Представляю, как он собирал всю эту информацию. Как читал сложные медицинские статьи, разбирался в терминах, чтобы понять, что происходит с Джошем.
Он пытался найти способ исправить это.
– Окно или проход? – спрашивает он, когда мы наконец добираемся до наших просторных мест в первом классе – ну, просторных по сравнению с экономом. Дом забирает мою ручную кладь, нажимает кнопку на ручке и легко закидывает чемодан в верхний отсек.
– Эм… окно, наверное, – машинально отвечаю я, всё ещё больше думая о том файле, чем о его вопросе. Но какой-то уголок сознания подмечает, что так он сможет вытянуть ноги в проход, если понадобится больше места. Я пробираюсь к своему месту, плюхаюсь в кресло и заправляю сползающие очки обратно на переносицу.
– Ты боишься летать? – Дом садится рядом и внимательно меня изучает.
– Нет. А что?
Его глаза слегка щурятся, но после паузы он качает головой.
– Просто так.
Но не просто так.
Если бы я сказала «да», что взлёт внушает мне ужас, он бы что-то придумал. Отвлёк бы меня, предложил выпить или даже усыпил бы таблетками. Потребовал бы поговорить с пилотом, чтобы лично сообщить ему, что этот полёт должен быть самым плавным в нашей жизни. А если бы ничего не помогло, он бы просто вывел меня из самолёта, арендовал машину и сам отвёз бы меня в Сиэтл.
Потому что это делает Дом. Он берёт ситуацию в свои руки. Он исправляет.
Вот что означала та папка. Дом пытался удержать ситуацию под контролем. Как будто стоило ему узнать достаточно, и тогда он бы нашёл решение.
Каково это было – смотреть, как умирает твой лучший друг, и не иметь возможности ничего сделать?
Человеку, который всегда держит всё под контролем, остаться ни с чем.
Правда обрушивается на меня, более осязаемая, чем я позволяла ей быть до этого момента.
Дом потерял лучшего друга. Больше, чем друга. Скорее, он потерял брата.
Каждый раз, когда я думаю о том, что Джош ушёл, оставив нас, моя боль затмевает любую мысль о чьей-то ещё.
Джош был моим братом. Я любила его больше всех. Значит, логично, что и боль моя должна быть самой сильной.
Но теперь, держа в голове ту папку, я наконец-то могу отделить скорбь Дома от своей. Теперь его боль существует сама по себе – зияющая рана, которую он, вероятно, пытается удержать закрытой одним лишь усилием воли.
Я могу представить, как он разговаривает сам с собой, рычит, требовательно, непреклонно. Перестань страдать, сказал бы он, как будто всё так просто. Возможно, даже был момент, когда он посмотрел Джошу прямо в лицо и потребовал: Перестань болеть раком.
Он бы так сделал. Этот самоуверенный ублюдок.
Эта мысль подкатывает к горлу странным, ужасным пузырём смеха.
– Мэдди?
Я поворачиваюсь к человеку, который целиком заполнил мои мысли, и встречаю его обеспокоенный взгляд, глубокую складку между бровями.
Чёрт. Я хочу его обнять.
Но я не могу. По куче причин. Поэтому делаю следующее лучшее, что могу.
– Если увидишь стюардессу, позови её? Хочу джин-тоник.
Его лицо чуть расслабляется, и он кивает, решительно, уверенно.
– Конечно.
Прекрати, хочется умолять. Прекрати, пока я снова не начала влюбляться.
Когда через минуту он протягивает мне напиток, я осушаю половину стакана одним глотком. Но даже алкоголь не помогает избавиться от соблазна наклониться ближе и попросить его взять на себя ещё что-нибудь.
Пусть навяжет мне свою удушающую, невыносимую, заботливую волю.
Не делай этого, напоминаю себе.
Дом думает, что ему нужно быть главным. Контролировать всё. Заботиться обо всех вокруг.
Но я думаю, что ему на самом деле нужен кто-то, кто напомнит, что заботиться нужно и о себе.
Глава 21
– Чёрт. Я не хотела ночевать здесь.
Наш самолёт стоит так близко к зданию, но всё никак не подъедет. Я смотрю, как минуты на телефоне утекают. В отличие от стыковки Дома, больше сегодня рейсов в Сиэтл нет.
Обычно перенести вылет на завтра не было бы проблемой, но утром у нас очная встреча персонала. Памела впадёт в панику, если меня там не будет, а я терпеть не могу подводить на работе.
– Ты не опоздаешь на свой рейс. – Дом смотрит в телефон, и я вижу на экране карту аэропорта.
– Он на другой стороне терминала. А посадка заканчивается через… – я наклоняюсь ближе, чтобы рассмотреть время, – двадцать минут. Они даже двери не открыли.
Некоторые, может, и смогли бы добежать, но не те, у кого хроническая астма, тяжёлая ручная кладь, набитая сувенирами из городов-призраков для жадных друзей, и два джина с тоником, плескающихся в желудке.
Надо было остановиться после первого, но меня тянуло коснуться Дома, хоть как-то успокоить себя. Нужно было чем-то занять руки, заглушить этот внезапный прилив нежности.
Помнишь тот раз, когда секс с тобой был настолько плох, что Дом на следующий день сделал предложение другой женщине?
Но потом он протянул мне свой крошечный пакетик с крекерами, и сердце тут же решило, что эта солёная закуска решила все проблемы, а я должна расстегнуть ремень, сесть к нему на колени и обнять.
Так что я пила. И теперь не в том состоянии, чтобы мчаться через терминал с чемоданом, пытаясь не задохнуться.
– Они уже почти открывают. – Дом кивает на окно, где телетрап медленно приближается к нашему самолёту. – Нам не надо бежать. Расстояние можно осилить. Я понесу твой чемодан. Пойдём быстрым шагом, и ты успеешь. Доставай ингалятор.
Чёрт. Почему Дом, отдающий приказы, внезапно кажется таким чертовски сексуальным? Обычно мне хочется спорить с ним во всём, чтобы доказать, что он мной не управляет. Но сейчас я уже вытаскиваю рюкзак из-под кресла, встряхиваю ингалятор, вдыхаю дозу лекарства и готова следовать за ним хоть к чёрту на рога.
Дерьмо. Читая то дело, я совершила ошибку.
Теперь я не могу игнорировать тот факт, что каким бы доминирующим ни был Доминик, его стремление контролировать всегда исходит из заботы. Скорее всего, это началось, когда на его плечи взвалили ответственность за двух младших братьев, сделав его фактически их нянькой.
На Дома слишком рано навалили слишком много. Теперь он проявляет любовь, заботясь о людях.
И сейчас он заботится обо мне.
Дом уже поднялся в проход, как только загорелся сигнал, позволяющий отстегнуть ремни. Он закидывает лямки своих сумок на плечи, вытаскивает мой чемодан из верхнего отделения. Благо мы в первом классе, перед нами всего один ряд пассажиров.
– У нас пересадка, – говорит он, встретившись взглядом с четырьмя деловыми мужчинами, которые по всем правилам должны были выйти первыми. Но они остаются на местах, смирившись под тяжестью его взгляда.
Вот тут его почти двухметровый рост действительно в тему.
Щелчок, смена давления. Бортпроводница машет нам рукой, и Дом делает шаг назад, давая мне возможность выскочить перед ним.
– Это не проблема, – говорю я, пока мы мчимся по телетрапу. – Я могу взять номер в отеле и улететь утром.
– Я тебя здесь не оставлю. Давай. – Войдя в здание аэропорта, Дом выдвигается вперёд, его внушительная фигура рассекает поток людей.
Внезапное тепло пробегает по моей руке, и я осознаю, что Дом, сменяя позиции, схватил меня за руку и переплёл наши пальцы.
Он несёт обе свои сумки, мою, и при этом ведёт меня вперёд, легко, но неумолимо. Его шаги по-прежнему широкие, но я чувствую, что он специально держит темп, который я могу выдержать. Быстро, но без необходимости переходить на бег.
– У чемодана есть колёса! – кричу я сквозь шум толпы и объявления.
Но он продолжает держать его за ручку, а не катить за собой, как все остальные.
– Колёса меня замедляют.
Я закатываю глаза, стараясь не обращать внимания на то, как эта самоуверенная реплика заставляет мой живот сжиматься.
– Как колёса могут замедлять? Ты что, летающая машина из будущего? Или призрак?
– Перестань тратить воздух на сарказм, – командует он. – Используй его для дыхания.
Я понятия не имею, была ли в истории женщина, которой так же сильно хотелось одновременно и придушить мужчину, и затащить его в постель.
Пока я вынуждена лишь дышать и бежать за Домом, мой взгляд цепляется за его спину… и остаётся там. Любоваться задницей бухгалтера оказывается неожиданно приятным способом преодолевать переполненный аэропорт.
И, разумеется, ровно за две минуты до окончания посадки, мой гейт наконец появляется в поле зрения.
– Последний вызов для Мэделин Сандерсон, – раздаётся объявление.
– Она здесь! – рявкает Дом, перекрывая громкоговоритель.
– Прекрати орать, пока меня не арестовали. – Я хлопаю его по спине, как неблагодарный тролль, которым являюсь.
Но Дом лишь сильнее тянет меня к стойке, поднимая руку с моим чемоданом, чтобы сотрудница авиакомпании нас заметила, если вдруг его громогласного объявления оказалось недостаточно. Его бицепсы напрягаются, и у меня чуть не текут слюни. Девушка за стойкой расширяет глаза при его приближении, и я замечаю, как она судорожно сглатывает.
От страха? От вожделения? Кто знает. Скорее всего, от обоих сразу.
Когда мы наконец останавливаемся перед стойкой, Дом ставит мой чемодан и поворачивается ко мне.
– Думаю, не стоило сомневаться в тебе, – говорю я, протягивая руку за ручкой чемодана, но на пути оказывается его бедро.
– Всё взяла? – спрашивает Дом, быстро осматривая меня взглядом.
А затем, без предупреждения, его руки повторяют тот же маршрут.
– Телефон, – бормочет он, хлопая по правому карману моих штанов. – Билет. – Проводит ладонью по карману худи. – Кошелёк. – Левый карман. – Ноутбук в сумке. Ингалятор в боковом отделении. Очки на месте. – Он поправляет мне оправу, сосредоточенно хмурясь. – Я ничего не забыл?
Этот последний вопрос что-то во мне ломает. Я потрясена тем, как много в этих словах отчаяния и заботы.
Я уже слышала это от Дома.
Тот же вопрос он пробормотал, когда близнецы уезжали в лагерь. Тот же вопрос он шептал, сортируя лекарства для своей матери. Тот же вопрос звучал, когда мы сталкивались в больничной палате Джоша.
Это не просто проверка. Это предупреждение.
«Не пропусти ничего», – говорит он сам себе. «Если ты что-то упустишь, если этот человек пострадает, это будет на твоей совести. Ты мог это предотвратить».
Я вижу страх в его глазах.
Сколько часов он провёл, изучая медицинские статьи и исследования, задавая себе этот же вопрос?
«Я ничего не забыл?»
Наконец Дом смотрит мне в глаза, убедившись, что всё на месте.
Возможно, я должна была бы возмутиться тем, что он провожает меня, как заботливая мать, отправляющая ребёнка в детский сад. Но моё сердце сбивается с ритма, зная, что он заметил, где я храню все свои вещи, когда путешествую.
Он, правда, кое-что пропустил.
То, что мне сейчас нужно больше всего.
Не делай этого! Ты уже слишком много раз обжигалась с ним! Не суй руку в огонь!
Но рядом с Домом я не могу себя контролировать. Именно поэтому я сбежала на другой конец страны после первого отказа. Потому что, как бессмертная мотылька, я снова и снова поднимаюсь из пепла, летя прямиком в этот красивый, смертельно опасный фонарь по имени Доминик Перри, игнорируя тот факт, что в конце концов сгорю дотла.
– Это твоя вина, – шиплю я, а его глаза расширяются, когда я бросаюсь вперёд, обхватывая его шею.
Я целую его жадно.
Это за то, что дал мне поспать у себя на плече и почистил мои очки. За то, что тащил мой чемодан через переполненный аэропорт в темпе, который я могла выдержать. За то, что выучил каждую деталь болезни Джоша, надеясь спасти моего брата. За то, что всегда остаётся неизменным, надёжным, заботливым.
Этот поцелуй – его вина.
Дом издаёт приглушённый звук, но не отстраняется. Да я ему и не даю такой возможности. Почти так же быстро, как нападаю, я разрываю поцелуй.
Не бросая на него больше ни взгляда, хватаю чемодан, сканирую билет и исчезаю в безопасности посадочного моста, прижимая пальцы к губам, чтобы сохранить на них его вкус.
Глава 22
Отправитель: Доминик Перри
Тема: Номер телефона
Мэдди,
Дай мне свой номер телефона.
С уважением,
Дом
Отправитель: Мэдди Сандерсон
Тема: RE: Номер телефона
Новый телефон. Кто это?
Я никогда не утверждала, что веду себя зрело. На самом деле, я частенько бываю крайне инфантильной для своего возраста. Однако у меня есть постоянная работа, я вовремя оплачиваю все счета и даже регулярно записываюсь к стоматологу. Думаю, это уравновешивает мой детский ответ Дому. Особенно после того, как вчера в аэропорту я набросилась на него с поцелуем, несмотря на то, что он уже дважды отверг мои попытки сблизиться.
– Просто пытаюсь сделать хет-трик, – бормочу я, расхаживая по квартире, пока мой сырный сэндвич золотится на чугунной сковороде. – Можно ли считать, что ты облажалась, если не сделала это три раза, тремя разными способами, в трёх разных штатах?
Почта снова издает звук.
Отправитель: Доминик Перри
Тема: RE: RE: Номер телефона
Мэдди,
Это человек, с которым ты собираешься провести несколько дней в одной машине и который хочет получить твой номер телефона по причинам, связанным с безопасностью.
С уважением,
Просто Дай Мне Свой Чёртов Номер
Два письма и ни слова о поцелуе. Это ведь хороший знак, да? Может, он убедил себя, что это была случайность. Я просто спешила на посадку, а его рот оказался у меня на пути. Или можно списать всё на алкоголь. Джин сделал это!
Чтобы успокоить Дома, я могла бы просто дать ему свой номер.
Или же могла бы продолжить избегать его попыток установить прямую связь со мной.
Электронная почта безопаснее. Это граница, которая мне необходима.
Отправитель: Мэдди Сандерсон
Тема: RE: RE: RE: Номер телефона
Какие именно экстренные случаи ты имеешь в виду? Ты собираешься забыть меня на придорожной заправке? Потому что я думаю, что вполне могла бы развлечь себя снеками и порножурналами, пока ты осознаешь свою ошибку и развернёшься.
С уважением,
Я Не Даю Свой Номер Нытикам
К тому же, его номер у меня уже сохранён – с самого первого письма. Если вдруг случится что-то действительно ужасное (и маловероятное), я всегда могу позвонить. А пока придётся обойтись почтой.
Мне нужно сохранять дистанцию. Близость с Домом напрочь вырубает мои здравые мысли. Каждый раз, когда мне кажется, что я достаточно взрослая, чтобы быть рядом с ним, гормоны и эмоции рушат все планы. Как только я оказываюсь рядом с Домом, самая сентиментальная часть моего мозга решает, что единственный возможный способ общения с ним – это страстные объятия.
Почему я снова и снова совершаю одну и ту же ошибку?
Я слишком часто прокручивала в голове ту ночь на крыльце и поняла одну важную вещь: всё начинала я. Я поцеловала его. Я сняла с себя футболку и сбросила шорты. Я накрыла его руку своей и подтолкнула её между своих ног.
Конечно, Дом участвовал.
– Так, Мэдди? – спрашивал он. – Тебе нравится, когда я делаю вот так?
И, чёрт возьми, мне нравилось. Я стонала его имя.
Хорошо, что в тот момент мои губы были прижаты к его плечу, иначе я почти уверена, что на последней волне удовольствия из меня бы вырвалось «Я тебя люблю».
А я действительно любила его. Слишком легко было любить Дома.
И так же легко он меня оставил.
Я опускаюсь на диван, зарываясь лицом в ладони, когда в висках начинает медленно нарастать тупая боль.
Всё должно было быть иначе. Я хотела просто дружить с Домом. Хотела стать тем человеком, который помогает ему не воспринимать жизнь слишком серьёзно. Джош просил меня присматривать за своим другом, а не снова влюбляться в него.
Но я слишком далеко зашла.
Очередной звук.
Отправитель: Доминик Перри
Тема: RE: RE: RE: RE: Номер телефона
Мэдди,
Я не знал, что ты любишь смотреть порно в общественных местах. Это обязательный пункт поездки? Сколько раз нам придётся останавливаться, чтобы ты получила свою дозу?
С уважением,
Не Нытик, А Ответственный Бухгалтер
Я неожиданно всхлипываю от смеха, читая ответ Дома. В голове сразу всплывает его сухой, саркастичный тон, лёгкая улыбка, едва заметно дёргающая уголки губ. Многие, кто встречает Дома впервые, думают, что он вечно хмурится и напрочь лишён чувства юмора.
Но его просто надо подталкивать. И провоцировать. И подкалывать. Только тогда он разрешает себе пошутить.
Пальцы тянутся к клавиатуре, а печатание ответа немного приглушает боль в голове.
Отправитель: Мэдди Сандерсон
Тема: Бюджет поездки
Дорогой Ответственный Бухгалтер,
Какую часть средств, которые оставил нам Джош, ты считаешь он предназначил на покупку пошлых журналов? 10 %? 15 %?
Надеюсь, ты это заложил в бюджет.
С уважением,
Никогда Не Экономь На Качественных Непристойностях
Отправитель: Доминик Перри
Тема: RE: Бюджет поездки
Дорогая Непристойность,
Я добавлю строку в бюджет под названием «Мэдди и её порножурналы с заправки». Пожалуйста, не забудь сохранять чеки, чтобы я мог возместить расходы.
Или можешь просто отправить мне их фото. По телефону.
С уважением,
Дай Мне Свой Номер, И Я Пришлю Тебе Позорное Фото Себя
О.
О нет.
Вот это опасное предложение.
В голове тут же роятся варианты. Что Дом считает позорным? И почему у него вообще сохранилось такое фото?
Дом – из тех, кто удаляет всё, что хоть как-то может выдать его ошибки.
Может, всё-таки стоит дать ему номер? Через телефон я ведь не смогу внезапно наброситься на него с поцелуем.
Я слаба.
Отправитель: Мэдди Сандерсон
Тема: RE: RE: Бюджет поездки
(206) 555-6501
Если следующее сообщение не будет содержать унизительного снимка Доминика Перри, я заблокирую номер.
Попробуй.
С уважением,
Покажи Мне Свою Стыдобу
Я сижу на краю дивана, ожидая его ответа. В соседней вкладке браузера мигают уведомления с рабочей почты, но я их игнорирую. Сейчас есть куда более важный вопрос – не совершила ли я огромную ошибку.
Телефон вибрирует. Я хватаю его.
На экране высвечивается Мистер Ответственный Засранец.
Это ошибка. Я знаю это ещё до того, как её совершаю.
Но всё равно разблокирую сообщение.
Сначала я не понимаю, злиться мне или благодарить судьбу.
Этот ублюдок прислал мне провокационное фото.
На фото Дом лежит на пляжном полотенце, без рубашки. Кожа уже слегка загорела, старая бейсболка закрывает глаза от солнца, а всё остальное – на полном обозрении. Мой взгляд тут же жадно пробегает по рельефным мышцам груди, по светлому пушку на его торсе. Его шея, этот притягательный изгиб у основания…
О, что бы я только не сделала, чтобы провести языком по тому V на его бёдрах.
Пошёл ты, Доминик Перри. Это совсем не унизительно. Это пытка.
Но стоит мне собраться с мыслями, как я замечаю одну деталь.
Дом на фото не один.
Рядом с полотенцем стоит собака.
С поднятой лапой.
Я только что восторженно разглядывала шедевральный снимок, на котором спящий, загорающий Дом получает золотой дождь от добермана.
Мистер Ответственный Засранец:
Джош решил, что важнее сделать хороший кадр, чем отогнать собаку.
Я рыдаю от смеха.
Рыдаю так сильно, что скатываюсь с дивана, падаю на пол и сворачиваюсь в позе эмбриона, пока меня трясёт от истерического хохота. Это не прекращается, поэтому я хватаю телефон, жму кнопку голосового сообщения и даю Дому возможность воочию услышать, что я думаю о решении моего брата.
Мистер Ответственный Засранец:
Рад, что смог тебя развлечь.
Когда приступ смеха наконец сходит на нет и я вытираю слёзы веселья с уголков глаз, решаю не зацикливаться на том, что дала Дому свой номер. Как я уже говорила, всегда можно его заблокировать.
Это даже может быть хорошо, убеждаю я себя.
Первый настоящий шаг к тому, чтобы стать друзьями.
Я смогу практиковаться в общении с Домом на регулярной основе, без отвлекающего фактора в виде его чертовски привлекательного лица и всех воспоминаний, которые с ним связаны.
С задержкой между отправкой сообщений у меня будет возможность отфильтровывать свои слова. Я смогу придержать язык и не кидаться в него резкими репликами, которые он, возможно, и не заслуживает.
Может, из этого что-то выйдет.
