Текст книги "Хозяйка Мозеби (СИ)"

Автор книги: Лора Лей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

– Все вместе? – удивленно произнесла жена Петерсена.

– Тебя что смущает, милая? Что я буду спать где– то рядом или что тебе придется делить помещение со мной? Не бойся, я не страдаю лунатизмом и не склонна приставать к мужчинам, а уж к детям и подавно. Думаю, комнат на всех хватит, судя по размерам здания. Грязь можно хоть слегка прибрать, продукты у нас есть, если кухня рабочая, надеюсь, ты не откажешься приготовить горячее что– нибудь? – Нина прищурилась, глядя на растерявшуюся от ее слов спутницу.

«Ну да, служанкой– то я ее не приняла».

– Госпожа, простите, я не то имела в виду…То есть, я думала…

Нина махнула рукой в сторону распахнутой мужчинами двери.

– Ида, не бери в голову и запомни сразу одну вещь: я – госпожа, но я и человек, женщина. И я в непростой ситуации, мне не до политесов, поэтому буду благодарна за помощь в налаживании жизни здесь. Так что пойдем, оценим масштаб бедствия. Айрис! – окликнула виконтесса служанку, вместе с малышней бегающей вокруг здания.

– Иду, иду! – закричала девчонка, подбегая к порогу дома. – Ой, Вашмилость, так странно все тут, но красиво, а дом– то какой необычный! Там сзади прудик есть, прям к окнам подходит, а еще парк или сад, не поняла, и еще что– то длинное стоит, и…

– Айрис, угомонись! – оборвала болтушку Нина. – Сначала дом осмотрим, кухню, определим спальные места, работы много предстоит, побереги дыхание.

Девчонка примолкла, опустив глаза, и Нина, вздохнув, переступила порог особняка.

– Мир этому дому, – прошептала по привычке и зашагала в полутьму помещения, где слышались приглушенные голоса мужчин и перестук молотка или топора по дереву – охранники открывали окна, изнутри сбивая доски.

* * *

Беглый осмотр первого этажа дал впечатление о запустении, пустоте и размерах дома. Пыль присутствовала всюду, но откровенной грязи не было, как и мебели: на три комнаты нашелся огромный стол с несколькими разного фасона стульями в большом зале (танцевальном, подумалось Нине), где стены светлого шёлка или чего– то похожего увеличивали пространство и подчеркивали его незаполненность.

Ёще один стол, письменный, и покоцанное кресло обнаружилось во втором зале, разделенном аркой на две части, которые можно условно назвать кабинетом и библиотекой, поскольку вдоль стен стояли несколько массивных темных деревянных шкафов, два небольших дивана с запыленной обивкой в комплект к креслу и единственный бронзовый канделябр в углу.

Гардины на окнах отсутствовали, но о них напоминали карнизы под потолком.

Окон, к счастью, имелось достаточно, причем, со всех сторон, застеклённых небольшими, квадратной формы, прозрачным стеклами, и защищенных снаружи коваными решетками. Парадокс – битых не было!

Холл перед парадной дверью уходил наверх лестницей в два пролета, расположенной у стены танцзала, но Нина туда не пошла, отложив осмотр на утро. Важнее было найти кухню!

Искомая обнаружилось на цокольном этаже, вход в который прятался за лестницей, и поразила попаданку размерами (с половину первого этажа), грязью, наличием (странно прям) кое– какой утвари типа котлов, кастрюль, противней, мисок и прочего, полок для посуды, ларей и шкафов, рабочих столов посередине.

Был тут и большой камин с размещенной внутри плитой на три варочных поверхности (говоря современным языком), встроенным котлом для подогрева воды, духовым шкафом – для выпечки хлеба, как определила оборудование Ида.

Арка камина уходила вверх трубой и, как почему– то подумалось Розановой, должна была где– то на втором этаже служить системой отопления. Ну, наверное…

Окон и тут было несколько! Часть помещения кухни отведена под постирочную (?): за стеной в каменном полу имелся слив, несколько каменных корыт, печь с установленными котлами, а еще натянутыми веревками, чудом сохранившимися под потолком. Было как– то непривычно смотреть на все это, и Нина решила и этот момент отложить на потом – успеется!

– Ну что, дамы, скоро спать, а мы не ели! Ида, ты уж точно лучше нас знаешь, что здесь и как, поэтому командуй, не стесняйся! И помни, что я уже говорила, я с вами – соратник, если не семья, то домочадцы. При чужих – госпожа со всеми вытекающими. Просто прими это и давай работать!

* * *

Надо отдать должное жене Петерсена– старшего: больше вытянутое лицо она не делала, и три женщины, засучив рукава, приступили к уборке. Ида и Нина возились в кухне, Айрис взяла на себя первый этаж, откуда умудрялась следить за разгрузкой скарба с наемных повозок: возницы торопились избавиться от поклажи и уехать обратно в город.

– Ты особо не рвись, милая, протри пыль, чтобы уж совсем в грязь не ложиться. Завтра разберемся со всем, – приказала Нина.

Мужчины, заглянувшие в кухню и увидевшие хозяйку, на пару с Идой отмывавшую плиту и прочее, сумели удержаться от комментариев, получили улыбку виконтессы и задание – найти дрова для растопки, набрать в бочку, стоявшую на полу у черной лестницы рядом с кухней (видимо, в мансарду) из колодца во дворе воды и сделать швабру– лентяйку из подручных средств.

Ужинали почти в полночь горячей пшенной кашей с копченым мясом, закупленным еще в столице, отваром из листьев чего– то, похожего на чай, за столом в зале, а потом завалились спать в прибранном Агнес кабинете– библиотеке прям на полу, устланном свежескошенной во дворе травой.

И все – молча, сил не было ни на разговор, ни на помывку. Хотя последнего Нине хотелось больше всего!

Глава 15

Утро началось слишком рано, по мнению попаданки, чьё уставшее тело не желало покидать, пусть и не такое уж мягкое, ложе. Но – труба зовет, дела сами не сделаются, тем более, что на спальном месте оставались только Нина и мальчишки Петерсен. Не комильфо!

Сделав в одиночестве несколько упражнений и взбодрив себя этим, виконтесса спустилась в кухню, где уже хозяйничала Ида, а на столе были видны остатки трапезы ранних пташек из числа служащих.

– Доброе утро, Ваша милость! – поприветствовала Нину кухарка. – Я приготовила кашу, остался хлеб и паштет. Вы поднимайтесь, я принесу.

– Здравствуй, Ида! Я заспалась…Айрис уже где– то носится?

– Да, пошла на двор с ребятами, любопытная…Фру Нинель, Айрисс не знает нашего языка, да?

Нина присела за стол, и Ида, хмыкнув, подала ей миску с кашей, блюдо с хлебом и кусочком паштета (явно для неё сберегла). Поблагодарив повариху, Нина приступила к еде, параллельно отвечая на вопрос занятой уборкой помещения жене охранника: та протирала шкафы для посуды.

– Айрис из Альбиона, со мной год, девочка расторопная, шьет хорошо и прочее, но неграмотная. Хочу попросить ваших мальчиков помочь ей выучить язык. Ты не против?

– Да отчего бы мне противиться? Она ж не намного старше моих и такая же бедовая, у них быстрее дело сладится, чем Вы ее специально учить будете. В забаве навыки незаметнее приходят.

Ида краем глаза наблюдала за хозяйкой и удивлялась: сидит на кухне, за простым столом, и будто это для неё привычное дело. Вообще, странная эта виконтесса!

Ида согласилась с мужем в услужение пойти без радости, от отчаяния, еще и ехать на остров пришлось…Думала, тяжко придется – угождать аристократке, не с характером Иды такая работа, мать ей всегда о том твердила. Всю дорогу женщина присматривалась к виконтессе, искала изъяны и готовилась к капризам, вышло же иначе…

Новая госпожа отличалась как внешностью (ну чисто каланча, но на лицо красивая), так и нравом: спокойная, доброжелательная, терпеливая. Муж о ней хорошо отзывался, остальные тоже были довольны.

Ида было подумала, что хозяйка, даром, что вдова, вертлявая будет, начнет мужиков за нос водить. Но пока ни разу ничего подобного не заметила, женским же нутром чуяла, что не будет такого и впредь. И к сыновьям слуг относилась ровно, без недовольства шумом или баловством.

А вчера и вовсе поразила насмерть: мыла все наравне с ними и ни разу не вспылила или нос бы поморщила… И довольно ловко, кстати, убиралась. Видела Ида ту «лентяйку», что муж с утра смастерил по ее заказу: палка округлая, к ней снизу поперек другая приставлена.

Вроде – чего? А Айрис смекнула на нижнюю палку тряпку накинуть и вот – наклоняться не надо, чтоб полы– то мыть, можно и пыль сверху смахнуть. Придумала же!

– Фру Нинель, я вот о чем...Продуктов у нас маловато. Муж сказал, что на заднем дворе есть местечко для огорода, несколько яблонь да груш. Не уверена, успеет что вырасти, но зелень должна. У меня и семена припасены.

Нина отхлебнула чай и поделилась мыслями:

– Если хочешь огород завести, буду только рада. Мне и самой это в голову приходило, правда, я мало что умею. Так что, если ты готова там возиться – вперед, зелень свежая – это хорошо! Об остальных продуктах нам вряд ли придется переживать. Мэр Нильсен сказал, что местные уже предупреждены о моем приезде, значит, не сегодня– завтра явятся посмотреть на заморское чудо– юдо в моем лице.

Нина улыбнулась.

– Любопытство не порок, как известно. Надеюсь, сообразят привезти еды, может, живность какую в счет оброка, ну и помощь в уборке особняка, думаю, тоже предоставят, опять же – в счет барщины...

В этот момент в кухню влетели растрепанные мальчишки и Айрис.

– Мама! Госпожа! – одновременно закричали и тут же смутились от своей несдержанности. Ида аж покраснела от стыда за отпрысков и потянулась шлепнуть ближнего по заднице, но Нина помотала головой, мол, не стоит.

– Что случилось? Айрис, говори!

– Госпожа, там люди приехали! Вас спрашивают! Мужик, три девчонки и двое парней. И в телеге… – не договорила Айрисс, как ее перебили:

– Мешки, клетки с птицей, корзины с овощами – не утерпели мелкие Петерсены. – Мы папе и дядьям сказали, они в конюшне…

Нина посмотрела на остолбеневшую кухарку: что я говорила? Встала, оправила наряд (вчерашний, ну так кто ж их приглашал ни свет, ни заря?), проверила чепец на голове, выдохнула и пошла навстречу с подданными. Страшно, аж жуть, а что делать? Кому нынче легко?

* * *

Перед главным входом стояла телега, на вроде купленной вчера в городе: на одну крепенькую лошадку, с бортами, заполненную всякой всячиной.

Рядом, тараща глаза и перешептываясь, толкались три молоденькие девчонки лет по 15, два пытавшихся выглядеть взрослыми пацана чуть постарше или такого же возраста и невысокий, плотного сложения мужик в темных широченныхштанах, подвязанных под коленями, чтобы образовался пышный напуск (под ними–гетры), полосатом жилете и светлой вышитой рубахе. Голову его венчал шерстяной вязаный колпак красного цвета, с кисточкой на конце, на ногах – деревянные сабо: как помнила Нинель, треску или тилстоппет, в Англии называемые глокк. Круглое лицо с пышными усами нельзя было назвать изможденным, а глаза из– под белесых бровей–наивными.

«Староста Ларс Бор» – определила Розанова гостя и не ошиблась.

– Фру, я Ларс Бор, глава общины Ойструп, приехал к твоей госпоже. Могу я увидеть ее милость виконтессу Флетчер? – пробасил достаточно уважительно староста. – Мы, – он кивнул в сторону молодежи, – привезли продукты на первое время, куда сгрузить? Мои дочери и сыновья готовы помочь в наведении порядка в доме. Здесь давно никто не жил, виконтессе, должно быть, неловко оказаться в таком месте…

Дети главы смотрели на Нину, Айрис и подошедших со стороны двора охранников с нескрываемым интересом, но шеи тянули за стоящую компанию, видимо, ожидая появление аристократки.

«Какой облом! – хмыкнула про себя Нина. – Слона– то я и не приметил».

В возникшей паузе она успела рассмотреть селян: девчонки в клетчатых юбках и передниках, завязывающихся на спине, корсетах с коротенькими рукавами, расшитых тесьмой, блузках и чепцах.

Парни повторяли облик отца, только, как и у сестер, на ногах у них были плетенки на толстой плетеной же подошве (традиционная обувь (sivsko) изготавливалась из травянистого растения ситник, которое часто встречается в заболоченных местах Дании).

Не желая растягивать удовольствие, Нина сбросила «бомбу»:

– Приветствую Вас, уважаемый герр Бор, и Ваших милых детей в своем доме! Я – Нинель Лунд, виконтесса Флетчер! Благодарю за столь скорый визит и подарки на новоселье! Ваша помощь весьма своевременна.

Лица прибывших натурально вытянулись, а одна из девочек даже открыла рот. У Нины, с трудом сдерживающей смех, в голове зазвучала фраза говорящего ворона из какого– то старого фильма– сказки: «Кларрра! Ты сейчас откррроешь клюв от удивления, каааррр!»

Ревизор, немая сцена, ха– ха… Первым, сглотнув, пришел в себя, понятное дело, староста. Откашлявшись, он быстро оглядел отпрысков, шикнул сердито, те прониклись и изобразили книксен и поклон, опустив головы.

– Ваша милость…Нижайше прошу простить…Не ожид…– начал и сконфузился мужик.

Нина решила не усугублять:

– Ах, герр Бор, не переживайте! Дело житейское! Мы с дороги, сами понимаете, какие уж тут наряды и церемонии… Прошу в дом, поговорим спокойно. Айрис, проследи за разгрузкой! Мадс, попроси маму приготовить чай! Ивер, найдите с женой место для подарков и подумайте, как мы можем использовать дополнительные рабочие руки! Герр Ларс, прошу!

Нина широким жестом указала на парадное и начала движение в дом. За ней, кивнув охране, протопал староста. Остальные начали знакомиться самостоятельно и суетиться вокруг телеги.

Глава 16

Разговор со старостой (можно же считать герра Бора таковым?) был… Ну, скажем, довольно занимательным. Почему? Да потому, что напоминал Нине танцы: шаг вперед и две – назад. То есть, партнеры прощупывали друг друга, и у попаданки складывалось впечатление, что из неё делают дуру.

Мужик жаловался на всё: на природу, погоду, бедность соплеменников, притеснения властей и прочая, прочая, прочая… И в то же время старательно навязывал новой хозяйке мысль о максимальном невмешательстве в дела общины.

– Вашмилость, я уж который год слежу за деревнями, и всё, что требуется, делаю, не щадя живота. Да…Управляющий– то редко здесь бывал, наскоком явится, заберет положенное, да и был таков! А уж когда господа на охоту или на отдых приезжали, так мы все, что требовали, даже в ущерб себе, завсегда выполняли! Так и дальше будет, не сомневайтесь! У меня всё записано – кто, когда, чего и сколько. Вот, тетрадку специально веду, – староста показал замызганный гроссбух с только ему понятными заметками.

– Продукты Вам буду привозить лично, Вы скажите только – раз в неделю или чаще. Здесь недалеко, свежее– то оно лучше…Дом, – он огляделся с явной жалостью, – стоит пустой давно…Перед продажей прежние…– мужчина замялся, – вывезли многое…Но за домом мы присматривали! У нас тут тихо, разбоя нет, не волнуйтесь! Завтра я еще пришлю помощниц, если чего захотите сделать по дому или там, саду – только скажите…

Нина поняла посыл: не желает староста, чтобы она свой нос совала в упорядоченную жизнь местных. Это было ожидаемо, но не соответствовало ее собственным задумкам. Если уж владеть, то и хозяйствовать, а не зависеть от других, тем более, подданных. «Ниночка, быстро же ты почувствовала себя госпожой!» – усмехнулась про себя Розанова.

А что такого? Какой нормальной хозяйке понравится, что в ее квартире кто– то определяет, куда лучше диван поставить или какого цвета шторы повесить, или еще чего сделать? Нет, от добрых советов и помощи она не откажется, но управлять собой не позволит. Хватит, в прошлом наелась!

Нина выслушала мужика внимательно, потом заговорила сама.

– Уважаемый герр Ларс, я благодарю Вас за заботу о землях, имуществе и людях, что теперь оказались, волею судьбы, под моей рукой. Я здесь человек новый, поэтому хотела бы знать обо все больше, Вы мне поможете? Негоже хозяйке оставаться в стороне от нужд и чаяний тех, чьим трудом обеспечивается её жизнь и благополучие.

– Поэтому, прошу Вас, – она выделила голосом именно «просьбу», – составьте для меня свод данных о землях, их размерах, расположении, как и подо что используются или наоборот. Что сажаете, видах на урожай, какими орудиями труда обрабатываете пашни и огороды. Они ведь есть? Дальше. Кто где живет, сколько и какого возраста ваши соседи, что умеют в ремеслах, сколько держат живности и какой, в каком состоянии дома. Может, есть пожелания относительно улучшения хозяйства, подумайте, посоветуйтесь со старшими и сообщите мне, пожалуйста. Будем вместе решать вопросы, хорошо?

Герр Ларс, по мере перечисляемого виконтессой, менялся в лице: рот открывался, глаза приобретали форму блюдец, и в них явственно проглядывалось недоумение вкупе с паникой. Нина отнесла последнюю на счет объема задания, которое староста пытался запомнить и осознать.

– Э– э– э– э, госпожа викотесса, а зачем Вам столько всего знать нужно? – не удержался от реплики мужик. – Ваше дело– то – жить без забот да отчеты принимать, – тут староста заметил, что новая хозяйка смотрит на него совсем неласково, и голос его снизился до шепота.

– Герр Ларс, я сама буду решать, что мне нужно знать о моих владениях, а что – нет, хорошо? – Нина добавила в голос металла. – Если Вам не по нраву моя просьба или Вы не уверены, что сможете ее выполнить, или у Вас слишком много других дел, нестрашно, я займусь всем сама или найду того, кто исполнить моё поручение без вопросов.

Старосту прошиб пот – капельки выступили на лбу Нининого собеседника, стекая из– под колпака, а ворот рубахи потемнел от влаги.

– Нет, нет, нет, Ваша милость, я не то хотел сказать! – затараторил Бор, поспешно стягивая колпак и утираясь им. – Выполню, не сомневайтесь! Конечно, Вы должны все знать, как же иначе! Только вот не в один день я смогу…э– э– э…предоставить Вам эти…сведения…Да и не всё я запомнил сразу. – Ларс снова затих, а потом резко поднял голову и предложил. – А можете Вы повторить при сыне? Лейс смышленый, и память у него хорошая, я кликну?

Нина повелительно кивнула. Вскоре в кабинете разговор шел уже «на троих»: присоединившийся к беседе Лейс Бор внимательно слушал пожелания госпожи, изредка что– то записывал в гроссбухе отца чем– то, напоминающем карандаш (с собой принес?), а Нина, заинтересовавшись писалом, сделала заметку на память – приобрести такой же, ну, или выяснить через мальчишек, что это такое и вообще.

В голове крутилось, что были в Средневековье карандаши свинцовые и серебряные, у художников, в основном… А вот графитовые? Тоже где– то в 18 веке появились, в Германии, кажется. Неважно! Пишет вон и хорошо, додумались здесь до такого, все лучше, чем чернила таскать…

С приходом сына герр Бор немного воспрял, приободрился, кивал осмысленно. Пацан же вникал быстрее отца, даже задавал толковые вопросы относительно состава семей, навыков крестьян, описания окрестностей, даже спросил, в каком виде эти самые данные ей представить(!), отчего Нина посмотрела на него уважительно и предложила для начала сделать срез по двум– трем семьям и прийти к ней с докладом через пару дней.

– Я подумаю, как лучше все оформить, Лейс. Надо разобрать багаж, у меня сейчас под рукой нет ни пера, ни бумаги. Но потом я придумаю…Герр Бор, буду ждать Вас с Лейсом на третий день, заодно и свеженького чего привезете, молоко есть у кого? Творог?

Староста, заметив внимание, уделяемое госпожой сыну, внутренне обрадовался: глядишь, войдет Лейс в доверие к виконтессе, а там и до управляющего, бог даст… Не, пока рано! Надо с этим делом разобраться, ишь, дотошная какая оказалась, даром что чернавкой встретила…Не ледя томная, купеческая кровь видна! А может, оно и к лучшему? Пусть сама за всем следит, с него спрос будет меньше!

* * *

Судя по доносящимся из– за стены громким разговорам и прочему шуму, Ида с Айрис использовали дочерей старосты вовсю, однако, до полного наведения чистоты таких сил не достаточно. Поэтому Нина снова обратилась к главе местного контингента:

– Уважаемый герр Бор, надеюсь, с информационными вопросами мы разобрались, теперь о помощи в усадьбе. Завтра пришлите сюда женщин постарше и посильнее, не стоит молоденьким девочкам тяжести таскать. Нет, я не против того, если они тоже примут участие в уборке, думаю, занятие найдется всем. Но более опытные хозяйки были бы предпочтительнее, да и стирка скоро предстоит, думаю…

Староста кивал головой, мол, сделаю.

– Ну, пока тут дым коромыслом…– Нина посмотрела в окно. – Герр Бор, а далеко ли до побережья? Хесне, деревня на берегу? Может, доедем сейчас? По дороге Вы мне еще чего порасскажете...

Отказать госпоже было невозможно. Отдав распоряжения Иде продолжать уборку (как получится, понятливо прошептала Нина), виконтесса вместе с мальчишками Петерсен уселась в телегу, и староста повез их на побережье.

Глава 17

Повозка катилась по грунтовой дороге, солнце поднималось в зенит, в небе щебетали невидимые глазом птички, ветер доносил аромат травы, а по мере приближения к цели – свежий йодистый запах моря.

Окрестности Нина на сей раз рассматривала: пространство перемежалось невысокими холмами, покрытыми ковром из разнотравья, кустарников и, кажется, вереска, судя по розоватым цветкам, и низинами, в которых пару раз блеснула вода болотистых озерец (как пояснил возница).

Впереди показался зеленый массив леса, и чем ближе они подъезжали, тем отчетливее становилось, что расположен он на возвышенности, а дорога идет под уклон.

Ехали часа два, не меньше. Мальчишки уже извертелись, да и Нине езда без рессор надоела, когда герр Ларс объявил:

– Вот немного возьмем влево, там между скалами проход есть, и считай, на месте. Хесне – деревушка небольшая, всего четыре семьи живет. Мужики почти круглый год ходят в море, бабы занимаются огородами и уловом. Платят оброк рыбой, пух птичий собирают на берегу, в лесу дрова заготавливают – им ближе всего, я учет веду, и Эйнар Дан помогает, он тут за старшего, увидите.

Действительно, четыре длинных дома с соломенными крышами почти до земли, побеленными стенами (саманные?) и редкими окошками выстроились в ряд метрах в ста от каменистого пляжа. Мимо небольших огородов они проехали раньше, и визит незнакомцев был замечен копошащимися среди грядок женщинами.

Староста здоровался, ему отвечали, Нину разглядывали, совсем не скрываясь и не приветствуя, пока, остановив телегу, Ларс Бор не подошел к пожилой, крепкой на вид женщине в чепце и темном наряде из юбки и блузы с корсетом с рукавчиками, стоящей у одного из домов.

– Здорова будь, тетушка Ильзэ! – поклонился староста.

– И тебе не хворать, Ларс! – ответила женщина. – Каким ветром? И что это за баба с тобой? Неместная, чья будешь, девка? – прямо спросила Ильзэ гостью, подходя ближе. – Ларс, кого ты притащил? Ты же знаешь, у нас холостых нет, а Эйнар еще траур не снял. И своих у него двое, чтоб чужих растить. Ну, чего молчишь, пришлая? Не светит тебе тут мужика найти! – припечатала говорившая.

Ларс не успел и слова вставить, стоял, наливаясь стыдливой краснотой и глядя на госпожу очумелым взором. Мальчишки Петерсен сдерживали смех, явно предвкушая спектакль.

Нина же зауважала местную «Кабаниху» – у такой не забалуешь! С места в карьер, защищать поголовье самцов бросится не каждая.

– Здравствуйте, уважаемая! – ровно заговорила Розанова. – Уж не знаю, как принято встречать гостей у вас, но там, откуда я родом, сначала здороваются, приглашают в дом, дают хоть воды напиться, а уж тогда задают вопросы и, тем более, набрасываются с обвинениями и угрозами!

Ильзэ, если и смутилась от слов Нины, виду не подала, все так же уверенно стоя у дверей дома.

– А мы гостей не ждали, милочка, не досуг нам! Так что… – настроилась на скандал пожилая дама.

– А я и не в гости, если уж на то пошло! – разозлилась Нина Андреевна и повысила голос. – Я имущество свое инспектирую! Деревня эта теперь моя, как и восточные земли отсюда до Стуббьёкинге! Я – виконтесса Нинель Флетчер, вдова в трауре, и муж мне не нужен!

Ларс опустил голову, подошедшие селянки дружно охнули, мальчишки прыснули, а заносчивая бабка, ранее упиравшая руки в боки, резко побледнела.

– Ви…виконтесса? Новая хозяйка? Ик – пробормотала Ильзэ. – Да как так– то? – посмотрела она на старосту, тот покачал головой и промолчал, мол, сама разбирайся.

– Да вот так! – ответила Нина, успокаиваясь. – Нельзя? – ехидно уточнила. – Вы бы, дорогуша, впредь, спрашивали, кто перед Вами, а то, не ровен час, плетей огребете за неуважение! Мало ли, кто как одет и почему, а язык Ваш уже на наказание напрашивается! Ладно, я сегодня добрая, – включила попаданка купчиху из «Женитьбы Бальзаминова», – но совет мой запомните, уважаемая…

Ларс выдохнул, Ильзэ – тоже. Женщины позади неё начали шушукаться.

– Так в дом– то пригласите или так и будем на ветру стоять? Хоть воды я удостоюсь, если уж почета мне не досталось? – опять съязвила Розанова. – Мы часа два в дороге, пить хочется, а ещё – она огляделась. – Место уединения где? Отведите!

Ильзэ очнулась, засуетилась и, шикнув на соседок, провела виконтессу в дом.

Ну, что сказать? Темноватенько, сыроватенько, простоватенько: направо – жилая часть с открытой печью, небогатой меблировкой из деревянных грубых столов, скамеек, пары сундуков и спального, по видимому, места за тканевой шторкой. Слева, судя по запаху, хозяйственная часть: курятник, вроде, свинарник, амбар или что здесь его заменяет.

Небогато…Полы земляные, утоптанные, окошки без стекла, задний двор небольшой, заставлен рогатинами, меж которых на веревках сушится рыба. Сеть на просушке, корзины, запашок…Бочки еще стоят, наверное, и там рыба. Не грибы же?

Искомая хижина нашлась в отдалении, и Нина, наконец, смогла облегчиться в условиях, приближенных к природе – в дырку. Всё не на ветру!

Возвращаясь в дом, услышала шипение Ильзэ:

– Ах ты, прохвост! Нарочно не сообщил, да? Я тебе этот конфуз припомню! Так опозориться!

– Да я и сам не знал, что она решит ехать к вам! Она … Я когда ее увидел в Мозеби, думал, кухарка или служанка… Разве так дворянки одеваются? Теперь и не знаю, как вести– то себя с ней. Ох, Ильзэ, чует мое сердце, наворотит она делов… Потребовала, чтобы я на каждого и всякое сведения ей собрал, мол, хочу знать, что тут да как!

– Да зачем госпоже такое? Хотя, всё верно, пришлая, ничего не ведает про остров и нас… – рассудила бабка. – Смотри– ка, выдержанная! Другая бы точно меня в живых не оставила, а эта только…

Нина решила прекратить дозволенные речи и вошла в комнату. Собеседники разом заткнулись и угодливо уставились на виконтессу. Нина села на лавку.

– Судить да рядить будете после, когда уеду, – оповестила присутствующих, те переглянулись. – Слышала, как вы мне косточки перемывали. Понимаю, не похожа на местных аристократов, что уж… Знаете небось, что из купцов отец мой покойный, мир праху его! Однако, прошу любить и жаловать госпожу такую, раз уж судьба решила, и я здесь!

Ларс и Ильзэ поклонились, начали лепетать что– то про прощение и обещания быть внимательнее. Нина прервала:

– Довольно, поговорим о делах. Воды– то дадите, хозяюшка?

Дали чего– то кислого, но приятного, вроде яблочного сидра.

– Ваша милость, простите, угостить нечем, если только сельдь малосольная Вам по душе! Парни с моря вернутся, тогда свежей рыбы подать могу…– мягко и услужливо предложила Ильзэ.

– А хлеб ржаной есть? – спросила, сглатывая слюну, попаданка.

Бабка (Да бабка ли? Лет 50, просто замученная или морем просоленная) обрадовалась, метнулась к печи, и вскоре на столе стояла щербатая миска с ломтями темного хлеба, миска с селедкой под луковой подушкой и … отварная холодная картошка!!!

Ларс смотрел на скромные угощения и трясся внутри: подведет тетка Дан его и себя под монастырь! Подать госпоже холодную картошку, ой– ё– о– о!

Ильзэ тоже тряслась, но другого– то не было!

Однако реакция новой госпожи их удивила. Та, глядя на тарелку с селедкой, сглотнула, на картошку вытаращилась, будто родню увидела, а потом и вовсе ошарашила:

– А аквавит есть (датчане гонят водку (аквавит или «живая вода») примерно с 13 века, предпочитая максимально прозрачную с тминным ароматом)?

Ильзэ посмотрела на Ларса, неуверенно кивнула и выставила на стол глиняный штоф, вытащив его из сундука вместе с маленькими рюмочками. Ларс подхватил штоф, плеснул спиртовую влагу в стопку (навскидку грамм30– 40) и уставился на виконтессу.

– Чего смотришь, герр Бор? Себе и ей тоже наливай, не одной же мне пить? – дождавшись выполнения приказа, Нина, послав приличия к черту, тостанула. – Ну, за знакомство! – выдохнула в сторону и залпом (глоток) выпила...водку! Не глядя на офигевших собутыльников, положила ножом (!) на хлеб кусок селедки и, замычав от удовольствия, закусила.

– Еще нож есть? – прожевав, спросила все еще сидящую со стопкой в руке Ильзэ. – Руками есть картошку?

Ларс под шумок хлопнул стопочку, также ножом подхватил селедку на хлеб (Нина потом только узнала, что именно то, что она,сама того не зная, положила селедку на хлеб, как истинная данка– датчанка, расположило к ней и Ильзэ, и старосту) и толкнул хозяйку дома, мол, чего сидишь? Та очнулась в очередной раз, выпила и метнулась к печи за еще одним ножом .

После третьей стопки Нина взяла слово.

– Ну, рассказывайте, как картошку растите.

Просидели за разговором час, не меньше. Ларс расслабился, выпил больше женщин, но вел себя прилично. Ильзэ делилась опытом выращивания заморских клубней, а Нина мотала на ус.

Оказалось, что овощ сей известен здесь давно, но к нему отношение не очень. Причина? Не у всех получается вырастить такие же, как у тетки Дан, клубни, вот и предпочитают зерновые да капусту. Бабка училась у монахов на востоке острова по молодости, потом сама опытным путем дошла до технологии, по которой у неё на огороде в пол– акра (20 соток) урожая хватает на всю деревню.

Остальные деревенские обменивают ее клубни на другие овощи, так и живут. Нина вспомнила, что картошка на песке растет лучше, чем в глинистой земле. Наверное, это и определило предпочтения местных жителей. Ларс сказал, что в других деревнях тоже есть умельцы, но массово картошку не сажают – ее казна в оброк брать отказывалась.

«Странные люди, – думала про себя захмелевшая попаданка. – Надо этот вопрос проработать. А Ильзэ пригласить в дом, пусть научит Иду и меня, будем с картошкой! Неплохая бабка, хоть и явно с норовом».

Заглянувшие «на огонек» младшие Петерсены были накормлены той же картошкой с рыбой, и гости засобирались обратно, не дожидаясь рыбаков.

Нина обещалась прийти в деревню самостоятельно – расстояние небольшое, по здешним меркам: около двух датских миль или два с половиной километра…Ну или близко к тому, поскольку в миле было около двух тысяч аллен, которые приравнивались к двум футам, а те, как известно, по тридцать одному сантиметру. Голову сломаешь!

«А чего ж мы так долго на телеге ехали? Пешком минут сорок, ну, час! Или мне так показалось с непривычки? Ай, проехали! – Нина была благодушна, поэтому махнула рукой на все вычисления. – Ох, палишься, госпожа попаданка! Чего удумала пить с подданными? Селедочки захотелось? Ладно, спишем на купеческую сущность, но больше никакого панибратства вне дома! Мухи – отдельно, котлеты–отдельно, это тебе не демократия 21 века».