Текст книги "Цветок для хищника (СИ)"

Автор книги: Лиза Лазаревская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Глава 39

Дамиан

Марат безостановочно сменял одну сигарету другой, наполняя пепельницу из посереберяной стали окурками. На танцполе и ринге играла музыка, но толстые стены его кабинета были звуконепроницаемыми, поэтому мы сидели в полной тишине – если, конечно, не считать сигаретных затяжек, яростных вздохов и тиканья наручных часов.

Возможно, лучше было бы оставить эту информацию при себе, но я не хотел заставлять его самостоятельно искать отморозков, которые уже были мертвы.

Несмотря на то, что около пяти минут  мужчина смотрел в одну и ту же точку на стене, почти не моргая, он был разъярён – и одному дьяволу было известно, как сильно.

– Спасибо, – хрипло сказал он, встав на ноги и выпрямившись во весь рост. Он прошёлся к углу и вернулся обратно. Открыл стеклянную бутылку воды и сделал глоток, прежде чем засунуть руки в карманы и запрокинуть голову наверх.

– За что?

– За то, что избавил от надобности растерзать собственными руками детей, которых когда-то любила моя жена.

Ни единого сомнения, что он бы так и сделал – разорвал любое ничтожество, в чью пустую, безмозглую голову придёт мысль о причинении вреда его семье. И на самом деле я был рад снять хотя бы этот груз с его плеч.

– Мне жаль, Марат.

– Я надеюсь, ты был осторожен, – вдумчиво сказал он, проигнорировав мои слова и переведя на меня нахмуренный взгляд.

– В этом плане не о чем переживать, – заверил его.

В понедельник утром, сразу после того, как я покинул стены клиники, я отправил сообщение Леону. И получил довольно быстрый ответ. Короткий, без деталей и подробностей, но работа была выполнена. Стоило спросить, на каком варианте он всё-таки остановился, но любое упоминание о них возвращало меня в университет. В тот самый ненавистный мною день, когда они издевались над ней, пока я, как долбанный олень, сидел и ждал в машине, ни о чём не подозревая. Я не сомневался в Леоне и том, что он позаботился о любых уликах, включая их телефоны. Поэтому больше никаких вопросов от меня не поступало.

– Вы собираетесь сказать Ксении об этом?

Марат не торопился отвечать, но всё было понятно и без слов. Вскоре он всё же окинул меня тяжёлым взглядом, устало вздохнув и отрицательно покачав головой.

– Я найду, что ей сказать, – ответил он, крутя в руках полупустую бутылку воды. – Так, чтобы окончательно не разбить ей сердце.

В кабинете становилось всё жарче – ткань моей рубашки прилипла к плечам и спине, поэтому пришлось избавиться от пиджака. Никогда раньше не думал, что смогу на все сто процентов понять чувства другого человека. Марат зарезал бы этих выродков тупым лезвием, но не мог сказать жене о том, что кто-то из воспитанников её любимого детского дома посмел тронуть её дочку.

Ей будет легче оставаться в неведении.

Это правильно.

Это не причинит ей такой сильной боли, как правда.

На его месте я бы поступил точно так же. Скрыл всё, что в моих силах – лишь бы это не навредило её эмоциональному здоровью.

Наш разговор немного затянулся – и не уверен, что только из-за шотландского односолового виски двенадцатилетней выдержки, небольшую бутылку которого мы распили на двоих.

– Послезавтра мы с Асей возвращаемся домой, – сообщил он. Это не было новостью, потому что я связывался с врачами. – Тебя ждать?

– Вряд ли, – моментально произнёс я, чтобы лишить себя соблазна согласиться. Ася попросила дать ей время. Она заслуживала побыть в обществе семьи, родных ей и близких людей, даже если я там присутствовать не буду.

– Ты уверен? Я не каждый раз буду приглашать тебя на семейный ужин.

– Ну, это мы ещё посмотрим, – усмехнулся я, передвигая пустой стакан от одной руки к другой. – Думаю, ей нужно время, чтобы побыть с семьёй.

Каким бы невыносимым и мучительным ни было это время для меня, я буду терпеливым, насколько это возможно – и дам всё, что она попросит.

Надо было уже заканчивать, пока мы не перешли к следующей бутылке виски и Марату действительно не пришлось наматывать круги вокруг клиники, чтобы выветрился запах алкоголя.

– Прежде чем уехать, я бы хотел кое-что обсудить.

Мужчина слегка поддался вперёд и сложил руки в замок. Кажется, он напрягся. Причём существенно, будто ожидал услышать новые неприятные подробности моего воскресного времяпрепровождения в старом гараже.

– Что ещё?

– Не при таких обстоятельствах я собирался поднять этот разговор, но всё же.

Ася

Сегодня мы наконец-то вернулись в место, которое я уже привыкла считать своим домом. После обеда в компании родителей и охраны, мы с Элиной отправились на второй этаж. Она везла моё кресло сзади, пока мы не дошли до моей комнаты и не остановились. Я положила ладонь на ручку и дёрнула вниз, после чего проехала вперёд.

От увиденного мои глаза расширились.

Комната стала похожа на оранжерею или цветущий сад – цветы были повсюду, занимая большую часть пространства.

– Я поставила все букеты в вазы, – пробормотала Элина, закрывая дверь. – Боялась, что их не хватит.

– Спасибо тебе, – я улыбнулась ей, сдерживая порыв потянуться за объятиями.

Мы часто обнимались в последнее время, когда я вынуждена была лежать в больнице из-за собственной глупости. Боялась, что её могло уже тошнить от этого.

– Но откуда все эти цветы? – поинтересовалась я, рассматривая их.

– Подарили тебе к выписке, – она подошла к гигантскому букету, состоящему из розовых гортензий и белых роз. – Угадаешь, от кого этот?

Смущённо отвела взгляд, какое-то время ничего не отвечая.

– Мне не нужно угадывать. Я знаю, от кого он.

– От кого же? – язвительно спросила Элина, присаживаясь на идеально застеленную кровать и упираясь ладонями на тёплый серый плед.

– От Дамиана.

Она хмыкнула, сужая брови на переносице.

– Ладно, ты выиграла.

Элина указала на букет из альстромерий.

– Это от Давлета и его жены.

Мне было так приятно, когда она говорила, от кого мне пришли цветы, что я едва сдерживалась, чтобы не заплакать.

Элина резко вскочила, заметив мой порыв, и обняла меня сзади.

В моей жизни были любящие и дорогие моему сердцу люди, как я могла не подумать о них? В момент падения с лестницы моя сломленность явно преобладала над любовью, здравым смыслом и благодарностью им всем. Но сейчас всё наконец начало вставать на свои места.

– Этот от тёти Полины с дядей Стасом.

Я взглянула на радужный букет из гипсофил.

– Кстати, София нас приглашает к себе с ночёвкой на следующие выходные. Ты не против?

– Конечно.

Тем более, мне бы хотелось ещё раз поблагодарить её за то, что после моего признания она... взяла всё в свои руки и не послушалась меня.

– А от кого этот букет? – спросила я, подъехав к белым хризантемам и проведя по ним ладонью. Я обернулась посмотреть на Элину, которая вовсе не спешила с ответом. Более того, я заметила, как её настроение явно изменилось. – Что-то случилось?

– Вообще этот букет привёз курьер.

– Курьер? А не сказал, от кого? Просто похожий букет передал курьер и на мой день рождения, помнишь?

– Да, очень даже хорошо помню, – пробормотала она с явным, только что появившимся раздражением.

Что произошло? Всего мгновение назад всё было хорошо, не считая моих очередных вырвавшихся слёз наружу, но к этому уже стоило привыкнуть.

– Элина, что-то не так? Я тебя чем-то расстроила?

Не теряя ни секунды, я подъехала к ней и взяла её руки в свои.

– О, нет, не говори таких глупостей, – она растерянно прикусила губу, будто обдумывая свои дальнейшие слова. – Я знаю, от кого пришли эти цветы. И те тоже.

Не могу поверить.

Всё это время Элина знала, но скрывала от меня?

– Знаешь? Но почему ты не сказала? Мне ведь было интересно, не говоря уже о том, что Дамиан сходил с ума от ревности.

– Прости, – виновато произнесла она. – Я боялась, что ты можешь рассказать Дамиану, чтобы успокоить его бзики.

– Это секрет?

– Не то чтобы... Но я не хочу рисковать. Если папа узнает о моей связи с этим человеком, то он просто сойдёт с ума.

– Подожди, о каком человеке ты говоришь? Я его знаю? – поинтересовалась я, большими пальцами поглаживая тыльные стороны её бархатистых ладоней.

Возможно, я слишком неуклюже проявляла заботу, но это было не главное.

– Обещаю, что никому не расскажу. Ты можешь быть уверена.

– Есть один мужчина. – Элина беспокойно провела босой ступнёй одной ноги по своей лодыжке. – С которым у нас отношения.

Она говорила достаточно медленно, как будто стараясь фильтровать информацию прежде, чем та дойдёт до меня. Но учитывая то, что она так долго ничего мне не рассказывала, я была рада просто тому, что она доверилась мне. Потому что Элина всегда старалась быть мне опорой. И я хотела, очень хотела отплатить ей тем же.

– Он, правда, один так думает. По мне мы просто спим.

– О... – удивилась я, непроизвольно издав звук. – А это, случайно, не тот мужчина, который для тебя ничего не значит?

Мы были в клубе Эмиля и разрабатывали план мести мужчинам, когда она упомянула о нём.

– Всё-то ты помнишь, – наконец-то она улыбнулась.

– И он прислал мне букет, чтобы подобраться к тебе ближе?

– Куда уж ближе? – хихикнула Элина. – Скорее, этот нахал хотел заработать себе пару очков и получить одобрение в глазах моей сестры.

– А в итоге получила я. Кучу ревностных вопросов от Дамиана, который собирался искать курьера, передавшего мне те цветы.

Мы переглянулись и приступ смеха обрушился на нас двоих.

– Ты думаешь когда-то познакомить его с папой? – спросила я, когда мы обе немного успокоились.

– Исключено, – на этот раз её резкий ответ был моментальным. – Никогда и ни за что. Да и к тому же мы просто спим.

– Ты просто спишь с ним, – поправила я, взяв во внимание все сказанные ею до этого слова. – А он считает это отношениями.

– Что бы там он ни считал. Папа не оставит от него следа, если узнает. Я не настолько жестока, чтобы позволить этому случиться.

– Дамиана папа принял, – парировала я.

Как бы девушка ни пыталась убедить нас в том, что этот мужчина для неё ничего не значит, я всё равно видела – он ей не безразличен. На её прекрасном лице проскальзывала мимолётная улыбка, когда она говорила о нём. Возможно, именно он был причиной тех бесконечных ночных переписок, из-за которых она потом могла отсыпаться до обеда. Элина – тот самый идеал, к которому тянется каждый, кто когда-либо её просто увидел.

Уверена, этот мужчина не был исключением.

– Ты же знаешь папу.

Да, глупо было думать, будто дядя Марат спокойно примет кого-либо мужского пола.

– И всё-таки Дамиана папа знает всю свою жизнь, а Леона он и без того ненавидит.

– Леона? – переспросила я. Это ведь то самое имя, которое я видела на экране телефона Дамиана? Тем вечером, когда я рассказала ему про операцию? Именно к нему он обращался, когда говорил по телефону про человека, который сбил нас с бабушкой? – А они знакомы с Дамианом? Я уверена, что слышала, как он разговаривает с ним по телефону.

– Да, они знакомы, как и с Наилем.

– А почему папа его ненавидит?

– Ты же помнишь, я рассказывала, что у папы в клубе проходят бои.

Я кивнула.

– Леон дерётся на папином ринге. И рабочие отношения у них, мягко говоря, отвратительные. А если папа узнает о нас... – она запнулась, но сразу же решила продолжить: – Он просто пристрелит его, перед этим вырезав его глазницы и разорвав глотку на две части.

Хотелось бы мне попросить её не утрировать, но зная папу... Было абсолютно ясно, что она даже немного преуменьшала.

Я не стала рассказывать Элине о деталях разговора Дамиана и Леона, который стал причиной нашей недолгой ссоры и моей истерики. Не потому, что я не доверяла ей, просто не хотела сваливать на её голову то, из-за чего переживала сама.

– Обещаю, что никому не скажу о ваших отношениях.

– Спасибо.

– Очень мило, что ты о нём переживаешь, – подколола я, прежде чем она помогла пересесть мне на кровать.

– Я о нём вовсе не переживаю.

– Ты не хочешь, чтобы папа его убил.

– Это означает, что я не жестокая, а не то, что я о нём переживаю.

– Как скажешь, – хихикнула я.

Этим вечером мы устроили кино-марафон. Кушали всякие вредные штучки. Обсуждали папино день рождения, до которого оставалось всего три дня. Я была рада, что меня выписали до шестого ноября, потому что если бы всем пришлось праздновать этот день в больнице из-за меня – я бы точно себя не простила.

Перманентно ко мне возвращались неприятные мысли.

Обуза.

Неправильная.

Проблемная.

Никому не нужная.

Но ведь это было не так, правда же?

Семья. У меня была семья. И сложно поверить, что я могла лишить себя всего этого. Вместе с той маленькой зарождающейся в себе жизнью я могла потерять всех.

Сестру.

Родителей.

Подругу.

Своего любимого.

Его прекрасную семью.

Конечно же, я знала, что это всего лишь момент недолговечного прозрения. Что большую часть времени я всё равно буду считать себя обузой, которая недостаточно хороша, неполноценна, и другой никогда не станет.

Глупо это оспаривать.

Эти мысли никуда не денутся. И не делись. Даже сейчас.

В голове витала целая куча сомнений. Съедающее чувство вины не оставляло меня ни на секунду. Я постоянно бежала от самой себя, искренне пытаясь убедить свой разум в том, что меня можно любить.

И это было так сложно. Так безумно сложно.

Но в ту ночь, когда Дамиан пришёл ко мне и в очередной раз напомнил о том, что не оставит меня в покое, я поклялась себе в том, что попытаюсь.

Хотя бы попытаюсь принять себя.

Глава 40

Дамиан

– Собрание окончено, все свободны, – строго произнёс отец, складывая бумаги в папку. – Возвращайтесь к работе.

Забирая свои документы, люди незамедлительно покидали конференц-зал. Смею предположить, всем поскорее хотелось оказаться подальше от отца. Сегодня он выжал соки и жизненные силы из всех, включая меня. Встав на ноги, я собирался отправиться в свой кабинет и заняться всеми нерешёнными вопросами, но у отца явно остались на меня ещё планы.

– А ты останься, – обратился ко мне, стянув с себя чёрный однотонный пиджак и повесив его на спинку кресла. Он закрыл дверь, прежде чем взглядом заставить меня вернуться на место. Почему-то я не рассчитывал на то, что он собирается обсудить со мной рабочие моменты.

– Я так понимаю, ты хочешь поговорить не о инженерах, не укладывающихся в сроки.

– Верно понимаешь, сынок.

Отец встал напротив меня. Пальцы его правой руки нащупали на столе ручку, которой он начал постукивать.

– В чём дело? – настороженно спросил я, даже приблизительно не догадываясь тему нашего дальнейшего разговора.

– Марат кое-что рассказал мне, – начал он, бросив ручку и скрестив на груди руки.

– Что конкретно?

– Всё.

Иногда он выглядел довольно пугающим. Большую часть времени, которую он проводил вне дома. Его осуждающе-холодная интонация могла ввести некоторых людей в ступор. Многих, я бы сказал, но не меня.

– Ты не выглядишь особо довольным, – констатировал я.

– Потому что я недоволен, Дамиан.

– Если ты знаешь всё, то понимаешь, что я не мог сделать по-другому.

– Я всё понимаю. Единственное, что я не понимаю, почему я узнаю об этом не от тебя лично?

– Потому что это мои проблемы.

Отец наклонился, упираясь ладонями о край стола.

– Когда мой сын убивает людей, это автоматически становится и моей проблемой тоже, – его голос стал тише, но резче.

– Я не убивал их. Я всего лишь их кастрировал.

И изрезал, выпуская из их тел пару литров крови, но это уже не имело никакого значения.

– Не утрируй. Ты понимаешь, о чём я говорю.

– Это не твои заботы.

– Дамиан, – он выпрямился, засунув руки в карманы.

– Ты прекрасно понимаешь, что я не смог бы жить, зная, что эти ублюдки не понесли наказания за то, что сделали с ней.

Страшные картины её мучений приходили ко мне во снах. Мысли о том, как над ней издевались, были губительными и невыносимыми. Всего лишь мысли, а что пережила она?

Одна.

Без меня.

Без кого-либо.

Без поддержки.

В окружении блядей, которые сделали из неё грушу для битья.

Блядь, я жалею, что Леон закончил с ними.

Они должны были страдать. Ещё больше. Намного больше. Пока эта сука наблюдала бы и тряслась от страха.

– Я всё понимаю. Люди, причинившие ей боль, заслуживали подохнуть, – он отодвинул стул и уселся на него перед тем, как продолжить. – Но мне нужно знать, как хорошо ты уничтожил следы своей причастности к этому. Если ты действовал слишком импульсивно, я сам займусь этим.

Уголки моих губ непроизвольно приподнялись.

– Ты можешь не переживать об этом. Я не идиот.

– Я уверен в том, что ты не идиот.

– Тогда давай оставим эту тему. Я тебе гарантирую, что за мной не нужно подтирать дерьмо.

Нельзя отрицать того, что эмоции брали надо мной верх. Если бы они попались мне в людном месте раньше, чем их словил Леон, я бы разрезал их на части прямо на глазах у толпы.

Мне было плевать.

Я лишь хотел, чтобы они страдали.

Жалели о содеянном.

Молили о быстрой и безболезненной смерти.

Даже если бы я нашёл зачавших их людей, убил бы и их. За то, что те произвели на свет такое говно.

– Спасибо, что взял большую часть работы на себя, – перевёл тему, искренне желая поблагодарить его. – Насколько всё запущено?

Я не мог сказать, что перестал быть трудоголиком. Но если раньше мои мысли занимали проекты, то с появлением Аси в моей голове поселилась только она.

– Запущено? Твои проекты в Польше и Сингапуре одни из самых успешных, что нам доводилось делать.

– Мы только на половине пути, – напомнил я, злясь на самого себя за то, что уже не укладывался в первоначальные сроки.

– Это не важно. Я полностью доволен тем, как ты ведёшь этот бизнес. И плюс, я всё ещё должен тебе за время, проведённое с мамой, которое появилось у меня, пока ты работал, как проклятый.

К моему возрасту отец уже владел собственной империей, которую построил с нуля. Не так много он рассказывал о своей жизни до того, как разбогател, но когда он пытался вставить мне мозги во время моих подростковых запоев, его пробирало на откровения.

Нищета и голод.

Отец-алкоголик, который воспитывал его с особой жестокостью.

Постоянный физический труд, подработки, которые нужны были, чтобы прокормить самого себя.

Я бесконечно уважал отца за то, кем он являлся, и его одобрение много для меня значило – даже если внешне особо старался не показывать этого. Мне повезло больше – с нуля ничего строить не нужно было, поэтому я был строг к себе во всевозможных планах. Ко мне перешёл бизнес – я старался приумножить всё то, что мне досталось. Получалось, но проделанной работы всегда казалось недостаточно.

Ещё какое-то время отец слушал мои будущие задумки, внося свои коррективы.

– Теперь хочу вернуться к более важной теме.

Я кивнул.

– Слушаю тебя.

– Ася сегодня приедет к нам, – сообщил он, снимая пиджак со спинки кресла. – И проведёт у нас все выходные.

Моё дыхание замедлилось.

При упоминании о ней такая реакция уже должна была стать для меня обыденной, но я всё ещё не мог привыкнуть к тому, каким слабым становился мой пульс.

– Так что имей в виду и не отказывай себе в визите, если хочешь поскорее увидеть её.

Он вынуждал меня сделать так, чтобы Ася не провела в их с мамой доме ни минуты. Позавчера, на дне рождения Марата, я старался не душить её своим вниманием – и получалось просто отвратительно. Поэтому я всё ещё хотел дать ей немного свободы. Дать время – столько, сколь ей понадобится для того, чтобы понять – я всегда буду возвращаться.

– Думаешь, будет хорошей идеей испортить её планы на выходные?

– Твоя девочка многое пережила, Дамиан. Меньшее, что ты можешь сделать, – это постоянно напоминать о том, что ты рядом.

Он был прав.

К чёрту это время для осознания.

Я всегда должен быть рядом с ней. Никак иначе.

Когда-нибудь она поймёт, как много значит для меня.

Да.

Поймёт.

Потому что я буду доказывать ей свою любовь.

Безостановочно.

Регулярно.

До конца своих дней.

И это будет для меня честью.

Глава 41

Ася

Станислав Юрьевич вытащил моё кресло из багажника машины, после чего разложил его и помог мне пересесть.

– Спасибо, Станислав Юрьевич, – поблагодарила я.

– Ты можешь называть меня папой, – сказал он. Мой рот приоткрылся от удивления. Могу поклясться, что на лице застыло замешательство. – Ты ведь знаешь моего сына. Он скорее умрёт, чем отступит и не женит тебя на себе.

– Вы намекаете на нашу свадьбу? – прощебетала я. С моей стороны был очень глупый вопрос, учитывая, что мужчина и так прямым текстом сказал об этом.

– Да, милая.

– О, мне кажется, об этом ещё очень рано говорить...

Около двух недель назад я в слезах умоляла его найти себе здоровую девушку.

Откровенно говоря, я всё ещё немного надеялась на то, что он так и поступит. Пускай даже боль от этого будет настолько невыносимой, что она в клочья разорвёт моё сердце вместе с грудной клеткой.

Заставлять его найти другую девушку, представлять его вместе с ней – всё это сродни каторге. Высшая степень мазохизма, только без какого-либо удовольствия.

– Не обижайтесь, но я только недавно начала называть папой дядю Марата, – в своё оправдание ответила я.

– Всё в порядке. Всему своё время.

Боковым зрением я заметила Полину Леонидовну – она шла по тротуарной плитке двора в длинном тёмно-синем пальто и такого же цвета уггах, быстро сокращая расстояние между нами.

– Тётя Полина, – наконец выйдя и захлопнув за собой дверцу, Элина набросилась на женщину – когда та уже подошла к машине мужа.

– Привет, моя дорогая, – Полина Леонидовна обняла её в ответ. – Как вы доехали? Всё нормально?

– Да, всё отлично.

– Хорошо, София вас уже ждёт, – Элина пошла к входной двери, повернувшись через плечо и подмигнув мне. Полина Леонидовна тем временем уже обнимала меня. Её ладони поглаживали мои слегка растрёпанные из-за ноябрьского ветра волосы. Мне было так приятно, что я не могла от неё оторваться.

– Привет, Асенька.

– Здравствуйте, Полина Леонидовна. Я очень рада вас видеть.

– И я рада тебя видеть.

– Ты никого не забыла? – спросил Станислав Юрьевич, притянув жену к себе и поправив ворот её пальто.

Она так очаровательно закатила глаза и покачала головой, что от неё невозможно было оторвать взгляда.

– Тебя я тоже рада видеть, – улыбнулась она, встав на носочки и подарив мужу кроткий поцелуй.

– Надеюсь на это.

Хоть и не хотелось их смущать, но я бы ещё с радостью понаблюдала за ними.

Мы пошли в дом.

Станислав Юрьевич шёл позади. Он вёз моё кресло, несмотря на то, что я без проблем могла доехать сама.

На крыльце был пандус, по которому моя коляска поднялась. Я никогда не забывала, что дедушка Дамиана тоже ездил на инвалидной коляске – и их дом был полностью оборудован для его удобства, несмотря на то, что жил он отдельно.

Когда мы оказались внутри, перед нами оказалась София – она обняла папу в благодарность за то, что привёз нас, и оперативно увезла в другую часть дома.

– Мы отлично проведём время! – чуть ли не прокричала она, не скрывая эмоций.

Мне так нравилось открытость и позитив, которую София дарила этому миру. Вряд ли когда-то я хоть немного стану похожей на неё, но было достаточно просто находиться рядом с ней, чтобы тебя коснулся непрерывный поток энергии и хорошего настроения.

– Я даже не сомневаюсь

– Спасибо, что приехала.

– Спасибо, что пригласила меня, – улыбнулась я, пока она вытаскивала из холодильника графин с чем-то розовым.

– Кинотеатр на цокольном этаже. Будем веселиться всю ночь. Я столько фильмов подобрала. Ещё можем подключить караоке.

София была немножко помешана на кинематографе. Если мы собирались куда-то пойти, она обязательно предлагала начать с похода в кино, даже если фильм не был особо интересен всем, включая неё.

– А родителям это не будет мешать?

– Нет, всё хорошо. У нас на цокольном этаже толстые стены. Кстати, поплаваем в бассейне! Ты взяла купальник? А неважно, я дам тебе свой!

– София, подожди, – остановила её.

– Да?

– Пока мы вдвоём, я хотела ещё раз... поблагодарить тебя.

– Поблагодарить? За что? – она поставила графин на мраморную столешницу и повернулась ко мне лицом.

– Ты знаешь. За то, что ты не послушалась меня тогда. И всё рассказала Дамиану. Мне очень стыдно, что я поставила тебя в такое положение и расстроила тебя.

Она вернулась в палату после разговора с братом, едва сдерживая слёзы. Было непривычно видеть её в таком состоянии – но больнее всего было от того, что я была причиной печали этой жизнерадостной девушки.

– Не говори так! – серьёзно пробурчала она, взяв меня за руки. – Ты не только моя подруга, Ася. Ты – девушка, которая заставляет моего брата любить жизнь. Ты всегда можешь на меня положиться. Я двину каждому, кто посмеет тебя обидеть.

Я рассмеялась от того, с какой жестокостью она замахнулась и ударила воздух.

– А то, что ты сказала тогда...

– Всё хорошо, – она перебила меня, смягчив взгляд и оглянувшись, будто проверяя, нет ли поблизости родителей. София и в тот раз заверила меня в том, что мне не о чем переживать, но как я могла не переживать, если она тоже поделилась со мной своей болью? Тем, что её шантажировали – какая-то сволочь или сволочи. – Не переживай за меня.

– Это точно? Если у тебя проблемы, то мы можем решить их вместе.

– Это было давно.

– Насколько давно?

– Чуть больше года назад.

– Тебе было всего семнадцать...

– Да, – подтвердила она, прикусив нижнюю губу. – Но это всё уже не важно, потому что я тоже нашла в себе силы поделиться этим с мужчиной, который мне дорог.

Она передала мне графин – с соком или лимонадом, я так и не поняла – а сама снова встала позади и повезла мою коляску.

– Ты говоришь о?..

– Конечно, – прошептала София. Хоть девушка и не дала мне закончить вопрос, мы обе понимали, о ком шла речь.

Больше я её не расспрашивала. Потому что не хотела портить ей настроение. И потому что была уверена – если Наиль в курсе случившегося, она точно в безопасности. И я искренне надеялась, что эта история не оставила шрамов в её душе.

– Скоро у влюблённого в тебя мужчину день рождения, – задорно начала София.

– Да, четыре дня, за которые я вряд ли смогу придумать нормальный подарок.

– О, я знаю. Самый лучший подарок будет – целый день, проведённый с тобой наедине.

– Разве это подарок, София? – усмехнулась я. – Он должен провести этот день не только со мной, но и с семьёй, друзьями.

– Не хочешь делать моего брата счастливым? Поверь, я знаю, что ему нужно. Кстати, забавно, что они с дядей Маратом оба ноябрьские скорпионы!

– И вправду... – согласилась я.

Спустившись на цокольный этаж, мы почти сразу же оказались в комнате с домашним кинотеатром, оформленной в спокойных, глубоких тонах с доминирующим тёмно-бирюзовым цветом. Огромный, широкий экран, приглушённое освещение, мягкие диваны и пуфы, посреди которых стоит круглый столик, рискующий сломаться под тяжестью еды.

– Боже, это настоящий рай киномана!

– Моя вторая комната, обожаю атмосферу кинотеатров, – прощебетала София. С этого момента начались выходные, наполненные смехом и весельем с подругами, о которых когда-то так мечтала маленькая, одинокая, забитая девочка.

О которых всегда мечтала я.

***

– Асенька, я могу забрать тебя на минутку, пока ты ещё не приступила? – спросила Полина Леонидовна, ставя на стол тарелку с блинчиками.

– Да, конечно.

– Мамочка, вам помочь?

– Нет, солнышко, завтракайте. Мы буквально на минутку.

Мы не спали почти всю ночь и проснулись к полудню, поэтому наш завтрак уже можно было назвать обедом.

Оказавшись на втором этаже, Полина Леонидовна завезла меня в комнату, похожую на художественную студию. Я знала, что Полина Леонидовна рисует, но пока мне не доводилось увидеть её картины.

– Вы здесь рисуете?

– Да, я хотела кое-что нарисовать к твоему дню рождения, но смогла закончить эту картину только сейчас.

Она махнула головой в сторону деревянного мольберта, на котором горизонтально была размещена картина – а ней были изображены мы с Софией и Элиной – счастливые, беззаботные, улыбающиеся. Обеими ладонями я прикрыла лицо, оставляя открытыми глаза.

– Полина Леонидовна... – прошептала я, борясь с эмоциями.

– Я надеюсь, тебе понравится. Маленькое напоминание о том, что вы есть друг у друга.

– Спасибо вам, – хныкнула я, почувствовав, как её руки гладят мои плечи. Она обнимала меня со всем теплом и нежностью, на которую была способна. – Вы не можете представить, насколько сильно я благодарна вам за то, что вы появились в моей жизни.

– Ты не можешь представить, как сильно я благодарна тебе, – успокаивающе прошептала она, отстранившись.

– Мне? – спросила, шмыгнув носом. Я не могла привыкнуть к тому, что делала чью-то жизнь лучше.

– Ты делаешь моего сына счастливым.

Услышав это, я неосознанно отвела взгляд.

– И не делай вид, будто ты не согласна со мной.

– Простите. Просто мне сложно поверить в то, что я могу сделать его счастливым. Не в моём лучше.

– Ох, солнышко, – она присела рядом со мной на корточки и дотронулась до моих коленей, скрывающихся под тканью трикотажных штанов. – Я понимаю, что никакие мои слова не убедят тебя, но просто поверь мне – ты внесла красок в жизнь моего сына. В последние несколько лет всё, чем он занимался – это работа. Я просила Стаса хотя бы частично снять с него груз, но Дамиан всё равно продолжал работать на износ.

– Да, он очень много работает... – согласилась я. – И разве с моим появлением он стал работать меньше?

– Он никогда не перестанет быть трудоголиком. Но с тобой он наконец-то начал наслаждаться жизнью, а не просто проживать её.

Мои щёки охватил жар.

Внезапно я почувствовала стыд.

Все вокруг твердили, что я нужна этому мужчине. И вопреки всем этим словам, я всё равно считала иначе – и не потому, что я не доверяла Дамиану.

Он был потрясающим. Самым внимательным. Самым заботливым. Самым удивительным. Бережным. Отзывчивым. Список мог продолжаться вечно.

Я просто считала, что он достоин большего.

И никто не убедит меня в обратном.

– Полина Леонидовна, я стараюсь об этом не думать... – проглотив ком в горле, всё же начала я. – Возможно, или даже скорее всего, из-за кучи моих травм в будущем я не смогу выносить ребёнка. Вы действительно считаете, что я смогу сделать Дамиана счастливым? Не имея возможности выносить и родить ребёнка?

После моего признания её и без того милосердный взгляд смягчился.

– В этом вся причина?

– Не вся, но одна из.

– Милая, сейчас ведь есть и другие способы, позволяющие стать родителями.

– Я понимаю, только я против суррогатного материнства... Не хочется никого осуждать, это дело каждого, просто отдать ребёнка, которого ты вынашивала... Для меня это почти кощунство.

– Если честно, я говорила не об этом.

– Вы про усыновление...

– Да, именно.

– Не многие мужчины согласятся на подобное.

Полина Леонидовна присела на коричневый кожаный диванчик, стоящий неподалёку от мольберта.

– Конечно. У многих мужчин есть некоторые установки в голове на этот счёт, но это не значит, что они не могут их ломать. Вы можете взять ребёнка из детского дома – и когда на твоих руках будет спать этот маленький малыш, тебе будет совершенно всё равно, вынашивала ты его или нет.