Текст книги "Цветок для хищника (СИ)"

Автор книги: Лиза Лазаревская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

Глава 34

Дамиан

Ночью меня съедала бессонница. Её давно не было. Несколько часов на работе я провёл не в лучшем состоянии, поэтому сейчас хотел только увидеть Асю. Одним своим присутствием она утихомирит непонятную, разрастающуюся внутри меня тревогу. Ася запретила мне переступать порог университета, но я больше не был в состоянии ждать. Мой звонок она проигнорировала, поэтому я вышел из машины и направился к центральным воротам, ведущим в университетский двор. За считанные секунды пересёк огромную территорию – и подошёл ко входу.

Элина явно скучала, облокотившись о стенку и смотря в экран своего телефона.

– Элина, – окликнул её.

– О, Дамиан! Какой неожиданный сюрприз! – она театрально закатила глаза, разыгрывая удивление.

– Не язви.

– Святой Нептун, даже не думала! Ася уже с тобой?

– Я думал, она с тобой. Она не отвечает на мои звонки.

– И ты уже такой нетерпеливый. Видимо, с одногруппниками заболталась.

– Пойдём, я немного сокращу это общение.

– Ревнивый олень, – рассмеялась она про себя, вызвав лёгкую улыбку и на моём лице. Я шёл по коридору в направлении аудитории, в которой у Аси в это время должна была закончиться пара.

Элина заметила небольшую группу людей, сидящую на диванах неподалёку от лифта, и подошла к ней.

– Девочки, вы не видели мою младшую сестру? Она не с вами?

– Она должна сейчас спуститься. Мы как раз её ждём.

– Её долго нет. Может, ей понадобилось в туалет? – подхватила другая девушка.

Элина озадаченно взглянула на меня. Я попросил её постоять здесь на случай, если Ася сейчас спуститься на лифте, а сам прошёл к лестнице. Она крикнула, что мне нужно на четвертый этаж, но я и так знал это.

Поднимаясь, я перепрыгивал через три-четыре ступеньки за раз.

Снова начал звонить ей.

Но в один момент – мой телефон чуть не упал на пол. Не сбрасывая вызов, я положил его обратно в карман брюк. Пульс зашкаливал, взгляд рассредоточено смотрел на безжизненно лежащее тело моей бедной девочки. Её ноги касались двух ступенек, перевёрнутое кресло лежало рядом.

Господи...

Оно могло придавить её...

Что? Что, блядь, здесь произошло?

Я упал на колени, проверяя её пульс – он был едва ощутимым. Я слабо верил в происходящее, надеясь, что день ещё даже не начался и ночной кошмар захватил мой истощённый разум.

Это реальность.

Жуткий тремор захватил мои руки, я не мог даже коснуться её.

Господи.

Нет.

Какого чёрта?

Какого, блядь, чёрта это снова с ней происходит? Почему всегда она? Почему всегда мой ангел? Почему ей приходится страдать?

Я задыхался, не вынося даже малейшей мысли о её неизведанной боли.

Но вот она.

Лежала на полу.

Прямо передо мной.

Такая хрупкая.

Тихая.

Безжизненная.

– Ася, милая моя, – ласково шептал я, с максимальной осторожностью поднимая её в воздухе. Животом она прижимались к моему торсу. Я обнимал её за спину и ноги, потихоньку спускаясь вниз. – Потерпи, малыш. Прошу тебя, потерпи. Скоро тебе помогут. Я клянусь. Я обещаю. Умоляю, только не оставляй меня.

Блядь, я не должен был её поднимать самостоятельно, мои действия могут быть чреваты последствиями. Но я не мог. Я не мог ждать врачей, скорую помощь. Мне нужно поскорее отвезти её в больницу.

Я нёс её так осторожно, как только мог.

– Дамиан, что?.. – голос Элины отозвался эхом. Ошарашенная, она наблюдала за происходящем и шла по левую сторону от меня. Я ничего не видел. Ничего не слышал – ни вопросов, ни женских возгласов, никаких, абсолютно никаких звуков.

Элина кричала и пыталась узнать, что произошло. Она была в шаге от истерики. Когда мы дошли до моей машины и я осторожно уложил свою девочку на заднее сиденье, она едва могла сдерживать слёзы.

– Элина, успокойся.

В спешке я обнял девушку, чтобы немного помочь ей прийти в себя.

Я не мог помочь даже себе. Я не знал, какая высшая сила двигала мною. К нам подошёл водитель девочек. Мужчина не скрывал ужаса, но у меня не было ни одной лишней минуты на объяснения.

Я сам ничего не понимал. Единственное, что мне сейчас нужно было, – отвезти Асю в больницу. Она ударилась головой, последствия могут быть необратимы.

Нет, нет, нет.

Нихрена подобного.

Её никто у меня не заберёт.

Даже сам Бог.

Никто, черт возьми.

– Отвези её домой, – попросил я у водителя, указав на Элину.

– Я поеду с тобой! – в истерике закричала она.

– Элина, пожалуйста, не спорь сейчас. Поезжай к родителям, потом они привезут тебя в больницу. Там, где у Аси была операция. Хорошо?

Сглотнув, она кивнула. Я видел, насколько сильно ей было тяжело уехать, но она не стала задерживать нас обоих.

Я ехал так быстро, как только мог – и всё это словно по инерции. Мои глаза были прикованы к зеркалу заднего вида. Они были прикованы к ней.

Что ты наделал?

Что я наделал?

Как я могу допустить подобное? Как я мог позволить этому случится?

Правая рука потянулась к телефону. Я позвонил в приёмную частной клиники, не сумев найти номер врача.

– Здравствуйте! Вы позвонили в частную...

– Это Дамиан Верховцев, – строго сказал я, не дав ей закончить. – Моя невеста упала с лестницы. Мне нужна срочная помощь.

– Дамиан Станиславович, сейчас я отправлю...

– Я буду у вас через пару минут. Мне нужны люди с носилками, чтобы они перенесли её в клинику.

– Да, конечно. Мы всё подготовим и ждём вас. Не беспокойтесь.

Не беспокойтесь.

Я сбросил вызов. Ком застрял в моём горле. Нет, я не беспокоился – моя жизнь останавливалась. Утекала сквозь пальцы. Обрывалась, словно тонкая перетянутая гитарная струна.

Лишь одно желание обгладывало мои кости изнутри, словно стая голодных псов, – со всей скорости врезаться в любую попавшую на пути бетонную стену.

Или машину.

Столб.

Куда, блядь, угодно, просто чтобы это прекратилось.

Но в машине было нечто большее, нежели моя жалкая жизнь.

– Только не уходи от меня, – вслух молился я.

Не уходи от меня, Ася. Пожалуйста, не уходи. Я готов уверовать в бога. Готов бороться со всем, что тебе так не нравилось во мне. Готов на любые компромиссы, уступки, условия.

– Только вернись ко мне, Ася. Вернись ко мне.

Она молчала.

Но я слышал её приглушённое, затаённое дыхание. Мне казалось, она просто спит – по крайней мере, вера в это помогала мне не сойти с ума на дороге.

Вот, мы почти на месте. Они помогут тебе.

Все парковочные места были заняты, поэтому я встал как пришлось, подперев две машины. Как только я вышел, увидел, как ко мне уже бежали санитары со специальными носилками.

Весь следующий час я был словно частью галлюцинации – меня встретил Логвинов, хирург, который проводил её операцию. Вместе с ним был травматолог и один из моих знакомых врачей-неврологов, заведующий отделением.

Я слушал их разговоры и все отголоски надежды покидали меня.

Ушиб мягких тканей.

Нужно будет провести КТ головного мозга.

Возможно, черепно-мозговая травма.

И куча, ещё целая куча всего.

– Сделайте всё, – прохрипел я, слыша только белый шум вокруг себя.

– Мы очень постараемся, Дамиан Станиславович. Сейчас нужен рентген. Мы должны диагностировать все возможные повреждения.

– Их может быть много?

– Переломы, ушибы, могут быть внутренние кровотечения.

Почему-то я слышал треск разбитого стекла, белый шум, ультразвук, грохот грозы. Мой мозг генерировал всё что угодно, не давая ему повторять слова, сказанные врачом.

– Когда я смогу её увидеть?

– Я вам скажу. Думаю, в один час мы уложимся.

Мой внутренний секундомер начал работать. Не двигаясь, я простоял на одном месте около двадцати минут – когда в моём поле зрения появилась Ксения.

Паникующая. Встревоженная. Испуганная.

Она кинулась в мои объятия, не скрывая громких рыданий.

– Скажи, что с ней всё в порядке, – умоляюще попросила она. Я поднял голову, взглянув на её мужа – Марат был подавлен. Он дотронулся до плеча жены, перехватывая её в свои руки.

Я молчал.

Ничего не мог ответить.

Я хотел уберечь её от всевозможных сложностей этой жизни, которые и без того наваливались на неё одна за другой, как снежный ком.

Я хотел защитить её.

Хотел посвятить всю свою последующую жизнь тому, чтобы быть ответственным за каждодневную улыбку на её лице.

И я подвёл её.

Меня не было рядом. Какие-то ублюдки посмели столкнуть её с лестницы, когда я просто сидел и ничего не делал.

– Мамочка, это я виновата, – сквозь слёзы шептала Элина. – Если бы я была рядом, она бы не упала.

– Господи, солнышко моё, не говори больше так. Никогда так не говори, – Ксения оторвалась от мужа и обняла дочь.

– Даже не думай об этом. Ты ни в чём не виновата, детка, – Марат поцеловал её в макушку, сочувственно посмотрев на меня.

Никто в этом не виноват, кроме меня.

Я один в ответе за то, что произошло, и после случившегося не имел права даже находиться рядом.

Эта боль не сравнится ни с чем, что я когда-либо испытывал в своей жизни.

***

Пошёл четвёртый час, как я стоял над телом спящей Аси. У неё сотрясение мозга, но переломов в черепе или кровоизлияния не было.

Слава богу.

Я не хотел представлять, с какой болью ей придётся столкнуться.

Если бы только я мог взять всё на себя. Если бы только была такая возможность – и я, не задумываясь, облегчил бы страдания своего ангела.

– Дамиан Станиславович, я могу с вами переговорить? – тихо спросил только что зашедший в палату Логвинов.

Около часа назад Марат чуть ли не силой отправил жену с дочкой домой, поэтому мы остались здесь вдвоём. Марат кивнул мне, тогда я последовал

за врачом и вместе мы покинули палату, остановившись в коридоре прямо возле двери.

– Дамиан Станиславович, Ася ваша невеста, поэтому будет правильнее, если я скажу это вам лично.

– Говорите, – попросил я, не в силах ждать.

– Вы знали, что ваша невеста беременна?

Что...

Что он сейчас сказал?

Ася была беременна?

Неужели?..

В моих лёгких закончился кислород, а новый отказывался поступать, потому что я никак не мог нормально вдохнуть. Мой кадык дёрнулся. Вена на шее пульсировала в такт моим переживаниям.

– Точный срок определить не удалось, он был очень маленьким.

– Был? – переспросил я.

– Мне очень жаль.

Он продолжал говорить – о рисках и сложности беременности при наличии штифтов в позвоночнике, о нагрузках, индивидуальном подходе. Я слушал всё, но ничего из этого не доходило до моего мозга.

Взглядом я прошёлся по стенам клиники. Несколько часов назад я был уверен, что этот ужасный день не может стать худше – но, конечно же, я ошибался.

Мой мир перевернулся.

Мы не планировали детей. Ей едва исполнилось восемнадцать. И несмотря на то, что я уже безумно хотел от неё ребёнка, это было слишком эгоистично – учитывая, что она всё своё время посвящала реабилитации. Ещё во время моего первого разговора с Логвиновым он предупреждал о сложностях беременности. Перед планированием ребёнка нам нужна была индивидуальная консультация, чтобы мы точно знали, что плод не опасен для неё.

Я бы никогда не пожертвовал здоровьем Аси.

Но она забеременела.

И вот, что произошло.

Она упала с лестницы.

Потеряла ребёнка.

Нашего с ней ребёнка.

Господи, моя милая девочка, сколько же всего ты натерпелась? Разве мог один маленький, хрупкий человек вынести столько?

Логвинов оставил меня наедине с тошнотворными мыслями. Я неподвижно стоял, рассматривая стену и подавляя желание удариться о неё головой.

– О чём он говорил? – спросил Марат, открыв дверь.

Опять этот грёбанный ком в горле, не дающий мне нормально говорить.

– Дамиан?

– Ася потеряла ребёнка, – едва слышно сказал я. – Нашего с ней ребёнка.

Марат был в замешательстве. Пронзительный взгляд его голубых глаз неотрывно наблюдал за мной. Я вернулся в палату, желая провести всё время до её пробуждения рядом.

Какое-то время я был один – я и она, но вскоре Марат снова присоединился к нам.

– Мне очень жаль, сынок, – хрипло произнёс он, похлопывая меня по плечу. – Знаешь, приблизительно в вашем возрасте мы тоже переживали трудные времени.

– Насколько трудные, – безэмоционально, по инерции спросил я, не отрывая взгляда от Аси.

– Настолько, что за всю жизнь не было и дня, чтобы я не винил себя за произошедшее с моим ангелом.

Мы синхронно повернулись друг к другу лицами. Впервые за столько лет я видел Марата настолько подавленным, истерзанным собственным чувством вины.

– Когда ты целуешь смысл своей жизни, а перед глазами проносится ад, который она пережила, пока тебя не было рядом...

От его откровений щемило в груди. Я молчал, продолжая внимать каждое его слово.

– Это тяжело, Дамиан.

– Тяжело, – подтвердил я, засунув руки в карманы. – Особенно тяжело, когда ты оказываешься куском дерьма и не оправдываешь её надежды.

– Ты не виноват в случившемся, Дамиан. Если и нужно кого-то винить, то только меня. Она так хотела больше самостоятельности, а я просто осёл. Я чёртов осёл, не настоял на том, чтобы её сопровождали.

– Я сидел в машине, Марат, – выдохнул я, понимая, что в этой ситуации есть только один виноватый – и это я. Не он. Я. Мой собственный голос буквально обездвижил всё тело. – Сидел в машине, когда она падала с лестницы, потому что кто-то столкнул её.

Ведь с самого утра меня преследовало плохое предчувствие, но я не сумел уловить взаимосвязь. Она была для меня неочевидной.

Я просто сидел и ждал. Вместо того, чтобы быть рядом.

– Ты думаешь, кто-то толкнул её?

– Ася спускалась и поднималась только с помощью лифта.

Я точно знал это.

Лестница находилась метрах в пяти от лифта, она даже не приближалась к ней. Зачем? Ей это было не нужно, она пользовалась лифтом – и напоминала мне об этом все те редкие разы, которые приезжала на учёбу. Потому что знала мою параноидную натуру.

Просто кому-то показалось смешным столкнуть девушку с ограниченными возможностями с лестницы. Кто-то посчитал это забавным. Или подумал, что он не будет в ответе за сделанное.

Теперь мне было всё равно – будет это быстрая смерть или мучительно-долгая.

– Я убью того, кто это сделал, – вслух произнёс я. – Найду и убью.

– Я знаю, – ответил Марат, вернув руку мне на плечо. – Она у нас очень сильная девочка.

– Да, – согласился я.

Ася была бойцом.

Сильнее, чем кто-либо в этом чёртовом мире. Потому что спустя столько страданий её свет не переставал светить.

Я хотел вернуть себе этот свет. Хотел, но знал, что потерял свой шанс.

Вместе с нашим ребёнком.

С её доверием.

С частью её здоровья, за которое она борется каждый божий день.

Как я мог быть таким слепым? Беспечным? Я должен был приставить к ней охрану. Должен был, как в самом начале нашего знакомства, ведь знал, насколько она уязвима.

Я должен был.

Обязан.

Но не сделал. Потому что она хотела почувствовать себя обычной.

Только она не была обычной. Она была особенной. А я...

Я всё испортил.

Глава 35

Ася

Бабушка держала меня за руку. Потом опустила голову на моё плечо – точно так же, как делала я раньше. Она гладила мои волосы, заставляя табун приятных мурашек пробежаться по моим ногам и спине.

Моя рука потянулась к её коротким волосам. Теперь я гладила её. 

– Бабушка, я так скучала по тебе.

– Я знаю, дружочек.

– Мне так тебя не хватало. Я больше не смогу без тебя.

– Ты сможешь, мой цветочек. Я люблю тебя. Но тебе ещё рано уходить. Ты ещё должна стать счастливой. Ради мамы с папой. Ради нас с дедушкой. И ради самой себя.

Пожалуйста, бабушка, не уходи. Забери меня с собой. Забери меня к себе.

Я знала, что это сон. Знала, что мне не повезло свести счёты с жизнью – но не хотела уходить отсюда. Не хотела снова расставаться с бабушкой. Не хотела открывать глаза.

***

«Моя бедная девочка».

«Потерять ребёнка в восемнадцать лет. В её положении».

«За что ей это всё».

«Господи».

«Я во всём виновата».

Столько голосов смешались в моей голове, что я с трудом могла разобрать пробирающуюся сквозь сон реальность. Все мои близкие – я слышала их бесчисленные разговоры. Слышала тоску и печаль в их голосах. И мне так хотелось прокричать – вы ни в чём не виноваты!

Никто из вас.

Ни один человек.

Но моё состояние не позволяло мне даже разомкнуть пересохшие губы.

Как же невыносимо болела голова. Ещё было ощущение, будто она перевязана.

В горле было суше, чем в пустыне. Ужасно хотелось пить.

Резко мои веки распахнулись – и мой взгляд прошёлся по месту, в котором я находилась.

Светлые стены.

Больничная палата.

Дамиан, держащий меня за руку. Он выпрямился в то мгновение, когда я шевельнула онемевшими пальцами – они были переплетены с его пальцами.

Он был разбит.

Опечален.

Подавлен.

И всё из-за меня.

Я не задерживала на нём своих кротких взглядов. Не могла смотреть ему в глаза после случившегося. Свободной рукой я потянулась к животу – пустота.

Я слышала. Я всё знала.

Во мне зарождалась жизнь маленького человечка – а я уничтожила её своим поступком.

Мои щёки пекли в адском пламени от слёз.

Я не могла сдержаться.

Как же сильно я ненавидела и проклинала себя. Почему мне так не повезло и я осталась жива? Почему я снова должна чувствовать всю эту боль, обрушивающуюся на меня, словно бетонные стены?

– Прошу тебя, не плачь.

Его слова звучали как мольба.

Я всегда старалась верить в его искреннюю любовь. Не всегда получалось, но маленькими шажками я шла к своей цели. И сейчас, глядя в его потухшие из-за моего поступка глаза, я действительно понимала – он любит меня.

Пока что.

– Дамиан, – одними губами прошептала я.

– Я здесь, малыш. Я рядом.

– Я была беременна?.. – мой вопрос был риторическим, но всё равно застал мужчину врасплох.

И самое ужасное, самое кошмарное – не исключено, что мне пришлось бы делать аборт. Врач рассказывал о вероятности того, что растущий при беременности плод может деформировать мой позвоночник.

Только я бы никогда не смогла собственноручно, целенаправленно избавиться от ребёнка. Даже если бы он разломил мой позвоночник пополам.

Только я сделала это. Я убила его. Убила!

Какое же я ничтожество. Просто мерзкое, ни на что не способное ничтожество. Дефектная, бездарная, убогая!

– Я больше не могу, Дамиан, – в истеричных рыданиях кричала я, чувствуя, как его руки сжимали мои плечи в объятиях. – Я ненавижу себя.

– Не говори так. Не смей говорить такие вещи.

– Но это правда!

Всему виной была я.

– Давай закончим. Давай просто закончим всё это!

– Мы никогда ничего не закончим, малыш. Ты ведь знаешь это.

– Я больше не хочу ничего!

– Я знаю. И обещаю тебе – мы справимся.

– Нет, я не справлюсь. Я больше не хочу ни с чем справляться.

– Я справлюсь. Если только ты будешь со мной.

– Я не буду с тобой, – в отчаянии сказала я, захлёбываясь собственными слезами.

– Ты будешь со мной, Ася.

– Не решай за меня, Дамиан!

Остатки моей личности распадались на мелкие кусочки. Я вспомнила последние минуты своей жизни до падения с лестницы. Я вспомнила, как в меня затолкали члены и сфотографировали это.

О нет... Боже мой...

И всё из-за того, что я неполноценная. Не сообразительная. Я не воспользовалась тревожной кнопкой, которую папа просил не снимать вне дома. После нажатия охрана должна выследить местоположение и приехать менее, чем за десять минут. Наличие этой кнопки в виде браслета успокаивали и родителей, и Дамиана.

Но вместо того, чтобы быть на моей руке, она валялась во внутреннем кармашке сумки. Ведь что может случиться? Вдруг я нажму на неё случайно? Пусть побудет у меня в сумке, я ведь в безопасности.

Я ничего не сделала, просто позволяла пользоваться мною для дальнейшего шантажа. Если он когда-нибудь увидит те фотографии, моя жизнь закончится в то же мгновение.

– Я люблю тебя. – Его слова были просветом в бесконечном мрачном туннеле. Только я не имела права на этот просвет. – Что бы ты ни решила, я всегда буду твоим. Даже если тебе это не нужно. Даже если ты будешь прогонять меня. Я больше никогда не смогу существовать без тебя.

– А я смогу существовать без тебя, Дамиан. Смогу и хочу.

В палату вошёл мужчина среднего роста в белом халате. Рядом с ним стояла медсестра. Дамиан не успел ничего ответить, потому что нас прервали.

Возможно, они услышали мои крики? Поэтому зашли?

– Вы проснулись, – констатировал врач, которого я не видела раньше. Хотя мне не привыкать – теперь вся моя жизнь состояла из медперсонала, сменяющего друг друга. – Дамиан Станиславович, мы можем пообщаться?

Дамиан встал с края моей кровати и дал доктору подойти ко мне, но сам продолжил наблюдать за происходящем буквально в шаге от меня.

– Вам не о чем беспокоиться. Я только задам пару вопросов, хорошо? – добродушно спросил врач. Я кивнула, сглатывая остатки своей истерики. Мне было стыдно, что люди слышали мои крики и рыдания – мне всегда стыдно, когда я доставляю неудобства.

Даже в тот момент, когда я потеряла ребёнка.

Мне всё равно стыдно.

Что со мной не так?

Почему я такая никчёма?

– Как вас зовут?

– Ася.

– Сколько вам лет?

– Восемнадцать.

– Вы можете двигать руками?

Я подняла одну руку. Боль от движения отдавала по всей конечности, но двигать руками я всё же могла.

– Отлично, сколько пальцев я показываю?

– Два.

– А теперь?

– Один.

– Сейчас?

– Пять.

– Хорошо. Вы помните, что с вами произошло?

Да.

К сожалению.

Я всё помнила, но всё же отрицательно покачала головой.

– Вы упали с лестницы в своём университете. Вы не помните, как там оказались?

– Нет, – хрипло произнесла я.

– Головная боль? Головокружение?

– Да. Да.

– Тошнота?

– Да.

Сил оставалось немного. Веки тяжелели с каждой секундой, пока глаза не закрылись. Я не поняла, что отключилась – пока снова не проснулась. Врача и медсестры не было, зато Дамиан всё ещё был рядом. Снова держал за руку, прижимая её к своим губам. Снова смотрел, не отводя взгляда.

Кто бы мог подумать, что всё обернётся таким образом?

Точно не я.

Увидев его впервые, около пяти месяцев назад, я влюбилась с первого взгляда. Он всего лишь шёл в направлении беседки, а я представляла, как провалюсь сквозь землю, если только он мимолётно посмотрит на меня.

Очевидно, он посмотрел.

И заставил сделать то же самое меня.

Со своим плохим зрением я сумела запечатлеть почти всё: начиная от густых тёмных ресницы и заканчивая его грубым баритоном.

Он стал моей мечтой. Несбыточной, неисполнимой и недосягаемой. Я бы не позволила себе даже в мыслях представить, будто он может обратить на меня внимание. Будто он может стать моим.

– Ты имеешь полное право ненавидеть меня, – хрипло произнёс Дамиан. – Ты должна это делать, потому что это правильно. Меня не было рядом, когда ты в этом нуждалась. Никто в этом мире тебя не заслуживает, особенно я. Но прошу об одном, позволь мне быть рядом с тобой сейчас.

Я разомкнула пересохшие губы, но так и не смогла издать ни звука.

Горечь выжигала меня изнутри.

Я едва сдерживалась, чтобы из последних сил не дать ему пощёчину – потому что он говорил полный бред. Каждый день он доказывал мне, что настоящую любовь не отпугивают недостатки, дефекты и неспособность ходить. Его отношение ко мне всегда было бережным, терпеливым, уважительным. Он старался быть лучшей версией себя, несмотря на то, что становиться лучше уже было невозможно.

За что?

Почему я должна терять его?

Почему не могу признаться ему в произошедшем?

Почему так боюсь выглядеть грязной в его глазах?

Потому что я и так уже калека? А теперь стану ещё и использованной детдомовскими ребятами калекой?

Почему, почему, почему...

Я должна была выбрать – чтобы он ушёл, продолжая винить себя за то, в чём совершенно не виноват. Или рассказать всю правду – где меня использовали, как шлюху просто за сам факт моего существования.

Нет, только не это.

Никогда.

Я не выдержу, если он представит меня в такой ситуации – не говоря уже о фотографиях.

– Я узнаю, кто сделал это с тобой.

– Нет! – отчаянно визгнула я, выдавая себя. Дамиан и так всегда умел видеть меня насквозь – а своей несдержанной реакцией сейчас я только подтвердил то, что всё помню.

– Скажи мне, кто посмел толкнуть тебя.

– Я ничего не помню, Дамиан.

– Ты всё помнишь.

Он знал.

Конечно же он знал. И его мучило моё молчание. А меня мучило другое. Мучило, что он мог достучаться до правды.

Единственное, чего он не знал – меня никто не толкал.

– Я не враг тебе, малыш. Ты ведь знаешь это.

Я всё прекрасно знала, но у меня была безвыходная ситуация.

– Где родители? – поинтересовалась я. Стыд поднимался к моему горлу в виде рвотного позыва. Я хотела уберечь себя от позора. Хотела принести конец своим страданиям, даже не подумав о них.

Все считают, что со мной возятся только из жалости... Я и сама так думала, пока не стала частью семьи. А сейчас...

Те мысли вернулись.

– Я попросил их дать мне побыть с тобой наедине.

– А они были здесь?

– Они были здесь всё время. И они сейчас приедут к тебе.

– Ты позвонил им?

– Да, я позвонил.

Я шмыгнула носом. Мне нельзя было больше разговаривать с ним – иначе все мои стены разрушатся. Они и так были фальшивкой, всего лишь имитацией.

– Я хочу, чтобы ты ушёл.

– Этого не произойдёт, Ася. Я никогда не уйду от тебя.

– Даже если я не хочу тебя видеть? Снова будешь пользоваться своим превосходством? – спросила я, вгоняя в своё сердце невидимый кинжал. Я ненавидела себя за сказанное, потому что этот мужчина никогда не пользовался своим превосходством. Его кадык дёрнулся, челюсть сжалась, а ноздри раздулись. Кому-то со стороны могло показаться, что он зол, но я тоже успела изучить Дамиана и знала – злился он не так.

– Если это действительно так, я уйду сразу же, как приедет твоя семья, – согласился он, и теперь я почувствовала, как кровоточило моё сердце. Наш разговор был одними сплошными ножевыми ранениями. – Но я буду приходить к тебе каждый день до тех пор, пока ты снова не захочешь меня видеть.

Если бы ты только знал...

Если бы...

– Я никогда не откажусь от тебя, Ася. Сколько бы раз ты меня не прогнала.

Прогнать? Тебя? Неужели это правда происходило? Я прогоняла любовь, за которую готова была умереть? И пожертвовать всем, лишь бы только он не увидел меня не в том свете?

Да, да, именно так!

Во мне было слишком много комплексов, чтобы быть смелой и бороться за своё счастье.

За свою жизнь.

Было невыносимо продолжать лгать ему о том, как я не хочу его видеть – и сама вселенная помогла мне. Дверь резко распахнулась – и в палату влетела тётя Сеня. Конечно же, в сопровождении мужа. Она упала на колени возле моей кровати. Только сейчас я осознала, что всё это время Дамиан продолжал держать меня за руку. Поняла это, потому что он её отпустил – пропуская мою маму ко мне.

– Моя маленькая, ты проснулась, – сквозь слёзы прошептала она. Слова застревали в моём горле, не давая мне услышать собственного голоса.

Стыд за то, что она пережила, пока я не приходила в себя...

Стыд за то, что Элина стояла возле отца и вытирала слёзы.

Стыд за то, что дядя Марат с его синяками под глазами выглядел так, словно не спал не одну ночь, а целую неделю.

Вот, что я чувствовала. Вина съедала мою плоть, шла по моим артериям, обгладывала мои кости. Я расплакалась, в очередной раз осознавая, как сильно мне дороги эти люди.

– Я с тобой, моя девочка.

Дамиан сдержал слово. Он подошёл к двери, но немного замешкался. Обернувшись и задержав на нас недолгий взгляд, мужчина улыбнулся, а потом...

Ушёл.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил дядя Марат, целуя меня в лоб. Губы изогнулись в непроизвольной улыбке, и я ответила:

– Сейчас намного лучше.