Текст книги "Выйти замуж за Уинтерборна (ЛП)"
Автор книги: Лиза Клейпас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Рис повернул голову и поцеловал её.
– Нет нужды льстить моему самолюбию.
– Это не лесть. Я считаю, что ты удивительный.
Несмотря на то, думала ли она так на самом деле или Хелен просто играла роль преданной жены, слова были, словно бальзам на израненную душу. Боже, он нуждался в них, всегда нуждался. Её изящное молодое тело прижалось к нему, и она нерешительно водила руками по его телу. Он лежал неподвижно, позволяя ей проводить исследования, удовлетворяя любопытство.
– А была когда-нибудь женщина, на которой ты думал жениться? – спросила она.
Рис заколебался, не желая раскрывать прошлого. Но Хелен уже пробила брешь в его броне.
– Была одна девушка, которая мне очень нравилась, – признался он.
– Как её звали?
– Пегги Гилмор. Её отец был мебельщиком, поставляющим свои изделия в мой универмаг. – Он порылся в нежеланных воспоминаниях, выуживая призрачные образы, слова, оттенки чувств. – Симпатичная зеленоглазая девушка. Я за ней не ухаживал... дело никогда так далеко не заходило.
– Почему нет?
– Я знал, что мой хороший друг Йоан, был в неё влюблён.
Хелен закинула на него свою изящную ножку, теснее в него вжимаясь.
– Это же валлийское имя?
– Ага. Семья Йоана, Крю, жили на Хай-Стрит, неподалёку от магазина моего отца. Они изготавливали и продавали рыболовные снасти. У них в окне стояло огромное чучело лосося, – он слегка улыбнулся, вспоминая, как восхищался витриной магазина, с выставленными в ней чучелами рыб и рептилий. – Мистер Крю уговорил моих родителей, чтобы я брал уроки чистописания вместе с Йоаном два раза в неделю днём. Он убедил мать с отцом, что если я буду уметь разборчиво писать, это поможет их бизнесу. Годы спустя, когда я начал расширять свой магазин, то нанял Йоана в качестве специалиста по товарам. Он был прекрасным, честным человеком, на вес золота. Я не мог винить Пегги в том, что она предпочла его мне... Я никогда не любил её так, как он.
– Они поженились? Он всё ещё работает в универмаге?
Как и всегда, когда он вспоминал Йоана, на него накатило мрачное настроение. Рис сожалел о том, что упомянул его и Пегги, ему не хотелось, чтобы прошлое вмешивалось в их с Хелен настоящее.
– Давай не будем больше об этом говорить, cariad, это не очень приятная история и рассказ раскроет во мне худшее.
Но Хелен была намерена выудить из него историю.
– Вы поссорились?
Рис раздражённо молчал, только мотнув головой в ответ. Он думал, что она отступит, но почувствовал, как её губы прижались к его щеке, а рука запуталась в его волосах и слегка обхватила голову. Молчаливое утешение было таким неожиданным, оно полностью подорвало его решимость.
Сбитый с толку, тем, что не мог от неё ничего скрывать, Рис вздохнул.
– Йона нет в живых уже четыре года.
Хелен тихонько лежала, обдумывая услышанное, и через мгновение снова поцеловала его, на этот раз в грудь. Там, где билось его сердце. "Чёрт", – подумал он, понимая, что собирается рассказать ей всё. Когда она вела себя подобным образом, Рис не мог установить между ними и малейшей дистанции.
– Они с Пегги поженились, – сказал он. – Какое-то время были счастливы. Из них вышла отличная пара, и Йоан сколотил состояние на своей личной доле в универмаге. Чего бы не захотела Пегги, он дарил ей всё, что душа пожелает, – Рис замолчал перед тем, как печально добавить: – кроме своего свободного времени. Йоан работал привычные для себя часы, надолго засиживаясь в универмаге после закрытия каждый день. Он слишком надолго оставил её одну. Мне следовало бы положить этому конец. Следовало сказать, чтобы он шёл домой и уделил внимание жене.
– Несомненно, это было не твоей заботой.
– Как друг, я мог бы ему об этом сказать. – Хелен склонила голову ему на грудь. – В нашем браке такой проблемы не будет, – пробормотал он. – Я не буду проводить в универмаге всё свободное время.
– Наш дом стоит рядом с магазином. Если ты засидишься допоздна, я просто приду за тобой.
Прагматичный ответ Хелен почти заставил его улыбнуться.
– Тебе не составит труда выманить меня с работы, – отозвался он, играя с её светлыми прядями, струящимися по его груди.
Хелен осторожно подтолкнула его продолжить:
– Пегги стала проявлять недовольство?
– Ага, ей нужно было больше внимания, чем мог позволить себе Йоан. Она ходила на светские мероприятия без него и, в конечном итоге, стала жертвой внимания мужчины, который её очаровал и соблазнил. – Рис замялся, ощущая то же удушающее чувство в горле, что и всегда, когда связывал эту историю воедино. Он заставил себя продолжить, раскладывая события, словно пасьянс. – Пристыженная и рыдающая Пегги пришла к Йоану и призналась, что ждёт ребёнка не от него. Он простил её и сказал, что останется с ней, ведь это его вина, из-за него она была так одинока. Мой друг пообещал признать ребёнка и любить его, словно родной отец.
– Как благородно с его стороны, – мягко сказала Хелен.
– Йоан был прекрасным человеком, которым мне никогда не стать. Он посвятил себя Пегги, находился с ней при любой возможности во время беременности, от начала шевеления ребёнка в её животе и до родов. Но что-то пошло не так. Схватки продлились два дня, и боль стала такой невыносимой, что пришлось ей дать хлороформ. Но это сделали слишком быстро, она плохо отреагировала и умерла в течение пяти минут. Когда ему рассказали, он потерял сознание от шока и горя. Мне пришлось отнести Йоана в его комнату.
Рис покачал головой, ненавидя воспоминания о своей собственной беспомощности, о всепоглощающей потребность всё исправить и то, как постоянно сталкивался с фактом, что ничего не может с этим поделать.
– Он потерял разум от отчаяния, – продолжил Рис. – Следующие несколько дней ему мерещились образы, он разговаривал с вымышленными людьми. Спрашивал, когда у Пегги закончатся роды, будто часы в его голове остановились в тот момент и их невозможно завести вновь. – Губы Риса изогнулись в безрадостной улыбке. – Йоан был другом, с которым я всегда делился, если у меня была проблема, которую я не мог решить, когда мне нужно было что-то обдумать. И я начал задумываться, не сошёл ли сам с ума: не раз ловил себя на мысли, что нужно обсудить это с Йоаном, и мы могли бы придумать, что делать. Вот только, он сам был проблемой. Он был сломлен. Я приводил к нему врачей. Священника. Друзей и родственников, кого угодно, кто мог бы до него достучаться, – Рис замолчал и сглотнул. – Через неделю после смерти Пегги Йоан повесился.
– О боже... – услышал он шёпот Хелен.
Они оба надолго замолчали.
– Йоан был для меня как брат, – в конце концов, сказал Рис. – Я всё ждал, когда воспоминания потускнеют. Когда время излечит. Но до сих пор этого так и не произошло. Мне остаётся только запереть эту боль внутри себя и не думать об этом.
– Я понимаю, – проговорила Хелен, будто действительно понимала. Её ладонь нежно описывала круги на его груди. – Ребёнок тоже умер?
– Нет, выжил. Девочка. Семья Пегги не захотела брать её к себе, в свете обстоятельств происхождения ребёнка, так что они отослали дочь к родному отцу.
– И ты не знаешь, что сталось с ней дальше?
– Мне абсолютно плевать, – сказал он с горечью в голосе. – Она дочь Альбиона Вэнса.
На Хелен напало какое-то странное оцепенение, словно из неё выдернули душу. Она неподвижно лежала рядом с ним, мысли роились, будто мошки в темноте. Почему ей раньше не пришло в голову, что её мать, возможно, была не единственной женщиной, которую Вэнс соблазнил и покинул?
Несчастный, нежеланный ребёнок, сейчас девочке было четыре года, что сделал с ней Вэнс? Принял ли?
Почему-то Хелен так не думала.
Неудивительно, что Рис его ненавидел.
– Мне жаль, – тихо сказала она.
– Почему? Ты здесь не причём.
– Мне просто... жаль.
Она почувствовала, как он напряжённо вздохнул, и её оцепенение смыла волна сострадания и нежности. Хелен безумно хотелось его утешить, утолить боль прошлого и ту, что ожидала впереди.
Огонь в камине потух, только красные угольки светились в ворохе залы, излучая тусклый, неясный блеск. Основное тепло исходило от большого, мускулистого тела рядом с ней. Она проложила путь вдоль его тела поцелуями и ласками рук. Рис лежал неподвижно, явно заинтригованный тем, что она намеревается делать дальше. Когда Хелен провела губами по его упругому прессу, он невольно сжался. Добравшись до его паха, она вдохнула интимный, мускусный аромат, он был немного терпким, и напомнил ей о плакучей берёзе и о сладости летнего луга. Коснувшись его плоти, она услышала тихое восклицание, и не выпускала её из рук, пока та не набухла.
Рис выдохнул какие-то умоляющие и подбадривающие слова. Наверное, он не осознавал этого, но они были произнесены на валлийском, и она даже не надеялась их понять, но они прозвучали так безмерно благодарно, что Хелен наклонилась и поцеловала его так же, как сделала это немногим раньше. Его бёдра непроизвольно дёрнулись, и он застонал, будто от боли. Хелен замешкалась. Трясущейся рукой он погладил её волосы, что, казалось, было одновременно мольбой и благословением. Осмелев, она обхватила его достоинство губами и медленно двинулась вверх по его длине, ощущая солоноватый привкус. Рис напрягся, словно под пытками и ахнул, когда она повторила действо.
В следующий момент он перекатил Хелен набок, устроившись сзади, словно они были парой ложек. Его мускулистая рука обхватила её колено и приподняла вверх, она насторожилась, с удивлением почувствовав, что он входит в неё. Рис целовал её шею и бормотал слова на валлийском, лаская слух. Его рот отыскал уязвимое местечко у неё за ушком, зная, что это было особенно чувствительным местом. Хелен бессильно расслабилась, когда он расположился по центру сзади неё и уверено вонзился внутрь, проникновение под таким углом дразнило новые потаённые места. Положив её ногу поверх своей, он скользнул рукой между бёдер Хелен.
Издавая стоны, она поддалась заданному им ритму, её повсюду окружала его мощь, его жизненная сила утопала глубоко внутри неё. Толчки становились всё настойчивее, обостряя ощущения до невиданных высот, казалось, удовольствие настигло её со всех сторон. На Хелен обрушился обжигающий прилив, а затем ещё один, мощнее предыдущего. Она повернула голову и вцепилась зубами в его крепкую, мускулистую руку, пытаясь заглушить крики. Её шею опалило его быстрое дыхание, и она почувствовала его зубы и щетину на своей нежной коже. Судорожно извиваясь, она заставила свои бёдра опускаться навстречу ему, вбирая всю его длину, и он излился внутри неё с яростным стоном, оставаясь глубоко в ней.
Они застыли, медленно расслабляясь. Когда Хелен наконец смогла пошевелиться, она опустила ногу на кровать. Её тело обмякло и отяжелело, переполненное удовольствием. Глубоко внутри неё, где всё ещё оставался Рис, она чувствовала настойчивые удары пульса и не могла сказать наверняка, чей он был.
Его рука легко прошлась по её телу, лаская бедро и талию. Хелен затрепетала, когда он нежно прикусил мочку её уха. Он приподнял ноги, и волоски на них приятно оцарапали её кожу.
– Ты забыл говорить на английском, – лениво сказала она, через мгновение. – В процессе.
Его губы играли с её ухом.
– Ты совсем свела меня с ума, я бы не смог сказать тебе и собственного имени.
– Ты не думаешь, что нас мог кто-нибудь услышать?
– Подозреваю, что неспроста мне дали комнату вдали от спален членов семьи.
– Возможно, они боялись твоего храпа, – беспечно предложила она и замолчала. – А ты храпишь?
– Не думаю. Ты мне и расскажешь.
Хелен уютнее устроилась в его объятиях. Вздохнув, она сказала:
– Нельзя, чтобы меня обнаружили горничные, когда придут утром разжигать камин. Мне следует вернуться в свою комнату.
– Нет, останься, – его руки крепче сжали Хелен. – Я рано разбужу тебя. Никогда не просыпаюсь позже рассвета.
– Никогда? Почему?
Прижимаясь губами к её шее, он улыбнулся.
– Это из-за того, что меня растили сыном бакалейщика. Мой день начинался с первыми лучами солнца, я доставлял коробки с заказами семьям по соседству. Если я был достаточно быстр, то мог передохнуть пять минут и сыграть с друзьями в стеклянные шарики, перед тем как отправиться обратно в магазин. – Он усмехнулся. – Каждый раз, когда мать слышала звон этих шариков в моём кармане, она их забирала и давала мне затрещину по голове. "Для игры нет времени, когда дел невпроворот", – говорила она. Так что я начал их заматывать в носовой платок, чтобы их было не слышно.
Хелен представила, как нескладный мальчик спешит по своим утренним заданиям с запретными шариками, спрятанными в кармане. В её груди расцвело безмерное счастье, которое почти граничило с болью.
Она любила его. Любила мальчика, которым он когда-то был, и мужчину, которым он стал сейчас. Она любила его внешность, запах и вкус, очарование грубого акцента, болезненную гордость и непоколебимую силу воли, благодаря которой он поднялся до таких высот в своей жизни, и ещё тысячи других качеств, которые делали его таким выдающимся. Развернувшись в его объятьях, Хелен прижалась к нему так крепко, как только могла, и нехотя провалилась в беспокойный сон.
Глава 19
– На подъездной аллее показалась карета, – сказала Кассандра, стоя на коленях на кушетке и пристально вглядываясь сквозь окно приёмной. – Они практически подъехали к дому.
Обязанность забрать со станции Альтон леди Бервик и её горничную, и доставить в Приорат Эверсби, досталась Уэсту.
– О боже, – пробормотала Кэтлин, прикладывая руки к груди, будто пытаясь успокоить вырывающееся из груди сердце.
Она была напряжена и рассеяна всё утро, переходя из комнаты в комнату и проверяя, чтобы всё было идеально. Цветочные композиции были тщательно осмотрены и избавлены от поникших растений. Ковры нещадно выбиты и вычищены, серебро и стекло отполировали мягким льном, а во все канделябры вставлены новые восковые свечи. Все серванты были уставлены мисками со свежими фруктами, а бутылки с охлаждённым шампанским и содовой водой расставлены в урны со льдом.
– Что ты так переживаешь за обстановку дома? – спросила Кассандра. – Леди Бервик уже бывала здесь однажды, когда ты вышла за Тео.
– Да, но в то время, я ни за что не была в ответе. А теперь живу здесь уже почти год, и если что-то не так, она будет знать, что это моя вина.
Непрерывно расхаживая по кругу, Кэтлин рассеянно проговаривала:
– Не забудьте сделать реверанс, когда прибудет леди Бервик. И не спрашивайте: "Как дела?", она этого не любит, просто скажите: "Добрый день", – она резко остановилась и безумным взглядом оглядела комнату. – А где собаки?
– В верхней гостиной, – ответила Пандора. – Хочешь, чтобы их привели сюда?
– Нет, Господи боже, леди Бервик не позволяет собакам находиться в приёмной. – Кэтлин застыла, ей в голову пришла неприятная мысль. – И ещё, ничего не рассказывайте о домашнем поросёнке, который жил здесь в прошлом году, – расхаживания возобновились. – Когда она задаст вопрос, старайтесь отвечать проще и не шутите. Она не любит остряков.
– Мы сделаем всё, что в наших силах, – сказала Пандора. – Но мы с Кассандрой ей уже не нравимся. После нашей встречи на свадьбе, я слышала, как она кому-то сказала, что мы ведём себя, как пара горных коз.
Кэтлин продолжила мерить комнату шагами.
– Я ей написала, что вы стали образованными и воспитанными молодыми леди.
– Ты солгала? – округлив глаза, удивилась Пандора.
– Мы тогда как раз начали уроки по этикету, – ответила Кэтлин в свою защиту. – Я думала прогресс будет идти немного быстрее.
Кассандра выглядела обеспокоенной.
– Жаль, я не уделила им больше внимания.
– Мне абсолютно всё равно, одобрит ли меня леди Бервик или нет, – сказала Пандора.
– Но Кэтлин не всё равно, – мягко заметила Хелен. – Вот, почему мы будем стараться изо всех сил.
Пандора тяжело вздохнула.
– Жаль, я не так идеальна, как ты, Хелен.
– Как я? – Хелен покачала головой, неловко рассмеявшись. – Дорогая, я далеко не идеальна.
– О, мы знаем ты совершала ошибки, – весело сказала Кассандра. – Пандора имела в виду, что ты всегда производишь впечатление совершенства, и это единственное, что действительно имеет значение.
– Вообще-то, – отозвалась Кэтлин, – не в этом главный смысл.
– Нет никакой разницы между тем, чтобы быть совершенством и производить впечатление совершенства до тех пор, пока этого кто-то не заметит, – сказала Кассандра. – Результат же одинаковый, разве нет?
Кэтлин возмущённо потёрла лоб.
– Я знаю, что на это существует хороший ответ. Но сейчас я не в состоянии его придумать.
Через пару минут дворецкий Симс проводил леди Бервик в приёмную.
Эленор, леди Бервик, была женщиной с величественными формами: высокая, широкоплечая и с выдающимися бюстом, её манера двигаться напомнила Хелен об огромном парусном корабле, скользящем по тихим водам. Это впечатление усиливала сложная драпировка юбок её тёмно-синего платья, которые колыхались от каждого шага, пока леди Бервик заходила в комнату. Графиня не производила впечатление красивой женщины, её лицо было узким, с тонкими губами и большими глазами, скрытыми под тяжёлыми веками. Но при этом она выглядела необычайно самоуверенной и проницательной, будто знала ответ на любой стоящий вопрос.
Хелен заметила, как на лице пожилой леди мгновенно возникло удовлетворённое выражение, когда её взгляд переместился на Кэтлин, которая поспешила к ней навстречу. Несомненно, тёплые чувства между ними были взаимны. Однако когда Кэтлин обняла леди Бервик, та выглядела поражённой от такой открытой демонстрации привязанности.
– Боже! – воскликнула она с оттенком неодобрения в голосе.
Но Кэтлин не отстранилась.
– Я собиралась вести себя подобающе, – её голос звучал приглушённо из-за того, что она уткнулась лицом в плечо пожилой женщины. – Но, когда вы зашли, я почувствовала себя вновь пятилетней девочкой.
Взгляд леди Бервик стал отстранённым, её длинная бледная рука легла на спину бывшей воспитанницы.
– Да, – в конце концов, сказала она. – Нелегко потерять отца, а в твоей жизни это произошло дважды, – её голос напоминал вкус несладкого чая, резкого от дубильной кислоты. Пару раз тепло похлопав Кэтлин, она сказала:
– Давай наденем броню хладнокровия.
Кэтлин отстранилась и кинула смущённый взгляд на пустой дверной проём.
– Куда подевался кузен Уэст?
– Мистеру Рэвенелу не терпелось покинуть мою компанию, – сухо ответила леди Бервик. – Ему не понравилась наша беседа в карете, – после многозначительной паузы она без улыбки заметила: – Какой же он весёлый малый.
Хелен была уверена, что это утверждение не предполагало под собой комплимента.
– Кузен Уэст может показаться немного дерзким, – начала Кэтлин. – Но я могу вас заверить...
– Нет необходимости в объяснениях, его характер действительно не обладает глубиной, он абсолютно без царя в голове.
– Вы его не знаете, – тихонько сказала одна из близняшек.
Услышав еле слышное непокорное бормотание, леди Бервик окинула строгим взглядом трёх сестёр Рэвенел.
Кэтлин поспешила их представить, а те в свою очередь сделали реверанс.
– Леди Бервик, это мои золовки – леди Хелен, леди Кассандра и леди Пандора.
Бесстрастный взгляд графини сначала упал на Кассандру, и она жестом указала девушке подойти к ней.
– Осанка не совсем отвечает требованиям, – заметила леди. – Но это можно исправить. Расскажи о своих умениях, дитя.
Готовая к тому вопросу Кассандра нерешительно ответила.
– Миледи, я могу шить, рисовать акварелью, на инструментах не играю, но хорошо читаю.
– Заешь какие-нибудь иностранные языки?
– Немного французский.
– Есть ли у тебя хобби?
– Нет, мадам.
– Замечательно. Мужчины боятся девушек, имеющих хобби, – взглянув на Кэтлин, леди Бервик заметила: – Она красавица, если придать ей больше лоска, девушка станет первой красавицей сезона.
– У меня есть хобби, – вмешалась Пандора.
Приподняв брови, леди Бервик повернулась к ней.
– В самом деле, – холодно проговорила она. – И какое же, моя дерзкая мисс?
– Я разрабатываю настольную игру, если всё сложится хорошо, она будет продаваться в универмаге, и я заработаю деньги.
Казалось, леди Бервик была крайне удивлена, она послала Кэтлин вопросительный взгляд.
– Что за настольная игра?
– Для салонных развлечений, – объяснила та.
Сощурившись, графиня опять обернулась к Пандоре. К сожалению, та забыла опустить взгляд и уставилась на неё в ответ.
– Чересчур энергичная, – подвела итог пожилая женщина. – Глаза приятного синего оттенка, но взгляд дикого оленя.
Хелен рискнула посмотреть на Кэтлин, которая выглядела так, будто была готова броситься на защиту Пандоры.
– Мадам, – начала Кэтлин, – Пандора просто...
Но леди Бервик знаком показала ей замолчать.
– А тебя не волнует, – спросила она Пандору, – что такое хобби, наряду с безвкусным желанием зарабатывать деньги, может отпугнуть будущих ухажёров?
– Нет, мадам.
– А должно. Неужели ты не хочешь выйти замуж? – на молчание Пандоры, она нетерпеливо надавила: – Так что же?
Пандора обратилась к Кэтлин за советом:
– Должна ли я ответить так, как принято или честно?
Леди Бервик ответила за Кэтлин:
– Отвечай честно, дитя.
– Ну, в таком случае, – сказала Пандора, – нет, я, в принципе, не хочу выходить замуж. Мне нравятся мужчины, по крайней мере, те, кого знаю, но мне не хотелось бы подчиняться мужу и ублажать все его потребности. Меня не сделают счастливой дюжина детей и сидение дома за вышиванием, пока он веселится с друзьями. Мне больше нравится быть независимой.
Комната погрузилась в тишину. Выражение лица леди Бервик не изменилось, она даже не моргнула, пока разглядывала Пандору. Казалось, между влиятельной пожилой женщиной и мятежной девушкой развязалось безмолвное сражение.
Наконец, леди Бервик ответила:
– Ты, видимо, прочитала Толстого.
Пандора моргнула, явно захваченная врасплох неожиданным заявлением.
– Да, – признала она заинтриговано. – Как вы узнали?
– Ни одна молодая женщина не хочет замуж после книг Толстого. Поэтому я не позволяю читать моим дочерям русские романы.
– Как поживают Долли и Бетина? – вставила Кэтлин, пытаясь сменить тему, спросив графиню о её дочерях.
Но ни леди Бервик, ни Пандора не отреагировали.
– Толстой не единственная причина, почему я не хочу выходить замуж, – сказала Пандора.
– Какими бы не были причины, они не обоснованы. Я позже объясню тебе, почему ты точно хочешь замуж. Кроме того, ты необычная девушка, и должна научиться это скрывать. Ни один человек, будь то мужчина или женщина, не могут быть счастливы, если они выбиваются из общей массы.
Пандора посмотрела на не неё с недоумением.
– Да, мадам.
Хелен подозревала, что обе женщины с нетерпением ожидали жаркого спора.
Леди Бервик указала на Хелен.
– Подойди сюда.
Она повиновалась и терпеливо стояла, пока графина её разглядывала.
– Изящная манера держать себя, – сказала леди Бервик. – Скромно опущенный взгляд. Крайне прелестна. Только не будь такой застенчивой, люди обвинят тебя в высокомерии. Ты должна научиться напускать на себя надлежащий уверенный вид.
– Я постараюсь, мадам. Спасибо.
Графиня пробежалась по ней оценивающим взглядом.
– Ты обручена с загадочным мистером Уинтерборном?
Хелен слабо улыбнулась.
– Разве он загадочен, мадам?
– Для меня, да, так как лично с ним я не знакома.
– Мистер Уинтерборн деловой человек, – осторожно ответила Хелен. – У него много обязанностей, которые не оставляют ему времени на посещение светских мероприятий.
– А на привилегированные его не приглашают, так как он из торгового класса. Ты, должно быть огорчена перспективой неравного брака. Он всё же ниже тебя.
Хотя слова и задели её, она изобразила на лице бесстрастное выражение, понимая, что это была проверка.
– Мистер Уинтерборн ни в коей мере не ниже меня, мадам. Характер человека намного более важен, чем его происхождение.
– Хорошо сказано. К счастью для мистера Уинтерборна, родство с Рэвенелами позволит ему подняться настолько, что ему будет дозволен вход в приличное общество. Будем надеяться, что он окажется достойным такой привилегии.
– Надеюсь аристократическое общество будет достойно его, – подчеркнула Хелен.
Взгляд серых глаз стал пронизывающим.
– Он благороден? Его вкусы изысканы? Обладает утончёнными манерами?
– У него хорошие манеры, он умён, честен и великодушен.
– Но в нём нет изысканности? – упорствовала леди Бервик.
– Какой бы изысканности ему не хватало, он обязательно обретёт её, если захочет. Но я бы не стала просить его измениться, в нём и так достаточно качеств, которыми можно восхищаться, иначе я буду в опасности от чрезмерной гордости за него.
Леди Бервик пристально посмотрела на Хелен, её серые глаза потеплели.
– Какая удивительная девушка. Холодна, словно свежий ветерок, как говорил мой шотландский дедушка. Ты будешь растрачивать себя понапрасну рядом с валлийцем, клянусь, мы могли бы выдать тебя замуж за герцога. Однако, подобный союз, слияние богатства и хорошего происхождения, в наши дни необходим даже семьям из самых высших кругов. Мы должны благосклонно и снисходительно с этим смириться, – она поглядела на Кэтлин. – Мистер Уинтерборн понимает, как сильно ему повезло, найти такую жену?
Кэтлин улыбнулась.
– У вас будет возможность самой это решить, когда вы с ним встретитесь.
– Когда же это произойдёт?
– Я ожидаю мистера Уинтерборна и лорда Трени с минуты на минуту. Они объезжают восточный периметр поместья, чтобы осмотреть место, готовящееся под строительство железнодорожных путей и платформы. Они обещали успеть вернуться и переодеться к чаю.
Не успела Кэтлин окончить предложение, в дверях появился Девон. Он улыбнулся жене.
– И мы успели.
Они обменялись взглядами, между ними произошла целая безмолвная беседа: невысказанный вопрос, тревога и заверение, после этого Девон подошёл познакомиться с леди Бервик.
За ним следовал Рис, который был также одет в костюм для верховой еды: бриджи, сапоги и пальто из плотного шерстяного сукна.
Рис остановился рядом с Хелен и улыбнулся ей. От него пахло природой: прохладным утренним воздухом, влажной листвой и лошадьми. Как и всегда, в его дыхании чувствовался аромат мяты.
– Добрый день, – сказал он тем же мягким тоном, каким пожелал ей доброго утра, разбудив многим ранее в этот же самый день. Вспомнив их совместную ночь, Хелен почувствовала, что заливается жутким румянцем, таким, который только он мог вызывать. Это была вспышка цвета, которая распространялась сама по себе до тех пор, пока не начинало казаться, что её будто бросили в костёр.
Хелен спала беспокойно, она металась и ворочалась, одолеваемая тревогами. Не один раз Рис успокаивающе поглаживал её по спине. Когда он, в конце концов, разбудил Хелен на рассвете, она виновато посмотрела на него и пролепетала:
– Тебе больше никогда не захочется делить со мной постель.
Рис тихо рассмеялся, прижимая её к груди и лаская обнажённую спину.
– Тогда ты сильно удивишься, когда я буду настаивать на том, чтобы всё повторить сегодня ночью.
После этого он занялся с ней любовью ещё раз, не обращая внимания на её слабые протесты о том, что ей пора уходить.
Пытаясь сдержать румянец, Хелен оторвала взгляд от его глаз.
– Ты приятно провёл время за верховой ездой? – спросила она мягко, наблюдая за тем, как Кэтлин представляет Девона леди Бервик.
– Какую именно езду ты имеешь в виду? – его тон был таким вежливым, что поначалу она не поняла скрытого смысла.
Хелен шокировано посмотрела на него.
– Не будь таким испорченным, – прошептала она.
Рис ухмыльнулся, взял её руку и поднёс пальчики к своему рту. Лёгкое касание его губ ничем не помогло успокоить бушующий румянец на её лице.
В нескольких футах от них раздался сдержанный голос леди Бервик.
– Уже не так холодна и сдержана, как я вижу. Леди Хелен, представьте мне джентльмена, который заставил вас трепетать.
Хелен вместе с Рисом подошли к ней.
– Леди Бервик, – пробормотала она. – Это мистер Уинтерборн.
Графиня уставилась на большого, черноволосого валлийца перед собой, и выражение её лица изменилось любопытным образом. Её глаза цвета стали затуманились, а на щеках по-девичьи расцвёл слабый румянец. Вместо того чтобы кивнуть, она протянула ему руку.
Не колеблясь, Рис мягко взял увешенные драгоценностями пальцы и поклонился над её рукой с непринуждённой грацией. Затем выпрямился, и на его лице появилась улыбка.
– Очень приятно.
Леди Бервик изучала его широко распахнутыми глазами, её взгляд был почти удивлённым, но голос оставался таким же прохладным и оценивающим.
– Молодой человек. Признаюсь, я ожидала кого-то более зрелого, в свете ваших достижений.
– Я с ранних лет изучал торговое дело моего отца, миледи.
– Мне описали вас, как делового магната. Как я понимаю, этот термин применяют к человеку, который нажил такое богатство, что обычные мерила к нему не применимы.
– Временами мне везёт.
– Ложная скромность свидетельствует о тайной гордыне, мистер Уинтерборн.
– Я чувствую себя неуютно, обсуждая такие вещи, – откровенно признался он.
– Так и должно быть, любой разговор, касающийся денег вульгарен. Однако, в моём возрасте, я буду задавать любые вопросы, и если кто-то осмелится, то позволю ему меня упрекнуть.
На смуглом лице блеснула белозубая улыбка, Рис рассмеялся в своей непринуждённой и притягательной манере.
– Леди Бервик, я никогда не упрекну вас и ни в чём не откажу.
– В таком случае, я хочу задать вам вопрос. Леди Хелен настаивает, что выйдя за вас замуж, она ни в коей мере себя этим не принизит. Вы согласны?
Рис посмотрел на Хелен, и его взгляд потеплел.
– Нет, – ответил он. – Женщина всегда превосходит мужчину, когда они женятся.
– Значит, вы считаете, что ей следует выйти замуж за кого-то с благородной родословной?
Переключив внимание опять на графиню, Рис небрежно пожал плечами.
– Леди Хелен настолько выше всех мужчин, что никто из нас её не достоин. Поэтому, и я вполне могу быть её мужем.
Леди Бервик неохотно хохотнула, уставившись на него, словно зачарованная.
– Обворожительно высокомерен, – сказала она. – Я нахожу, что практически с вами согласна.
– Мадам, – вставила Кэтлин, – возможно, нам следует отправить джентльменов освежиться и облачиться в более подходящую одежду для чая. У экономки случится пароксизм[1] от вида ваших грязных сапог, топчущих ковры.
Девон ухмыльнулся.
– Чтобы не предполагал под собой пароксизм, я уверен, что не хочу быть тому причиной, – он наклонился и поцеловал жену в лоб, невзирая на все предшествующие тому предостережения о нелюбви леди Бервик к наглядным физическим проявлениям.
Почтительно поклонившись, мужчины покинули приёмную.
Рот леди Бервик иронично скривился.
– Вижу дом не страдает от нехватки энергии, – она отсутствующим взглядом уставилась в пустой дверной проём. Казалось, что графиня разговаривает чуть ли не сама с собой. – Когда я была молодой девушкой, в поместье моего отца работал лакей. Красивый плут из Северного Уэльса, с волосами чёрными как ночь и проницательным взглядом.
