Текст книги "Тень скандала"

Автор книги: Лиз Карлайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– О, я вполне способна на это, – сухо отозвалась девушка. – А теперь, пожалуйста, ответьте на мои вопросы.

– Хорошо, – кивнул маркиз, отступив на шаг.

– Вы делаете это из-за Рэнса Уэлема или по другой причине?

Рутвен на секунду замялся.

– Из-за Рэнса. Что касается меня, то я редко бываю дома. У меня есть номер в клубе. Но семья и слуги преданы мне душой и телом. С ними вы будете в безопасности.

– Я пока не считаю, что мне угрожает опасность, – возразила Грейс. – И определенно она исходит не от вас. Что до Нейпира, то невиновному нечего бояться. А я ни в чем не виновата.

– Есть большая разница между тем, как должно быть, и как есть, – сказал он. – Грейс, вы доверите мне заботу о вашей безопасности?

Она на секунду задумалась.

– Пожалуй, – промолвила она наконец. – Полагаю, мало кто решится пересечь вам дорогу.

– Вы поверите, если я скажу, что вы находитесь в опасности? – спросил он. – Или по крайней мере рискуете оказаться козлом отпущения? С запятнанным именем?

– Поверю, если вы скажете, что верите в подобные вещи, – снизошла Грейс.

– И вам нельзя оставаться здесь, – продолжил Рутвен. – Вы сами так сказали всего лишь полчаса назад.

Он предлагает ей выход, поняла Грейс. Не только возможность избавиться от тети Абигайль, но и свою защиту и покровительство. Ее ужаснула мысль, что это может ей понадобиться. Но мистер Холдинг мертв, и ведь кто-то убил его.

– Да, конечно. – Она сделала глубокий вздох, размышляя. С ним она будет в безопасности. И там будут дети, которые нуждаются в ней. – Наверное, я сошла с ума, но как зовут этих сорванцов?

– Когда я уходил вчера вечером, это были Тор и Северный Молот, – ответил он с серьезным видом. – Мой любимый бильярдный стол превратился в ладью викингов, и они яростно гребли по Балтике, орудуя новенькими киями, изготовленными по моему заказу.

– Замечательно, – сказала Грейс. – Значит, они имеют некоторое представление о скандинавской истории и географии Северной Европы. А как их зовут на самом деле?

– Том, ему шесть, и Тедди, ему восемь, – ответил Рутвен. – Это дети моей сестры Аниши. Она вдова.

– Аниша? – повторила Грейс. – Какое необычное имя.

– Да. – Он замялся, колеблясь. – Мы выросли в Индии.

– Вы оба? Как интересно.

– Собственно, с материнской стороны мы родом из Индии – раджпуты, – продолжил он. – Наверное, это не слишком очевидно.

Грейс скользнула по нему взглядом.

– Я бы ни за что не догадалась.

– Это имеет значение для вас?

Грейс озадаченно моргнула.

– В каком смысле?

Уголок его губ приподнялся в циничной полуулыбке.

– Вы говорили, что ваша мать вышла замуж за человека, ниже своего общественного положения, – напомнил он. – Порой я думаю, что моя – тоже.

Грейс не удержалась от улыбки.

– Вы мне все больше нравитесь, лорд Рутвен. Возможно, мы неплохо поладим.

– В таком случае собирайтесь.

Она мигом посерьезнела.

– Прямо сейчас?

– Почему бы и нет? Пусть ваша тетка считает, что вы нашли работу. Оставьте ей записку. Мои слуги вернутся за вашими вещами позже.

– К чему такая спешка?

Он снова пожал плечами, прислонившись плечом к оконной раме.

– Так вы едете, Грейс? – промолвил он нетерпеливо.

Бросив взгляд в окно, Грейс увидела, что надвигаются сумерки – тени, о которых говорил Рутвен. Скоро на город опустится мгла. И никто не знает, что там, за занавесом. Так чего ей бояться, кроме себя и собственной глупости?

Конечно, она поедет с ним. Поселится в его доме и доверится его обещаниям и его силе. Дай Бог, чтобы она приняла правильное решение. У нее сейчас нет права на ошибку.

Глава 7
Маленькая семейная ссора

– Эдриен, как ты мог? – Аниша обращалась к нему по имени, только когда сердилась.

Сегодня вечером она была одета в золотистое платье, открывавшее ее точеные плечи, с отделкой из кремового атласа и широкой юбкой, украшенной розетками. Все это прекрасно оттеняло ее кожу цвета слоновой кости. Но лицо ее пылало от негодования.

– Успокойся, дорогая, – сказал Рутвен, сидя за своим письменным столом и наблюдая, как она протаптывает дорожку по ковру. – У тебя есть серьезные возражения против этой гувернантки, не считая упреков в мой адрес в деспотизме?

Аниша остановилась, сверкая глазами.

– Какие у меня могут быть возражения? – парировала она. – Я с ней только что познакомилась.

В такие мгновения Рутвен понимал, насколько они похожи.

– Да еще мы общались за обедом, когда ты обрушил свое предложение как снег на голову! – продолжила сестра. – Послушай, Эдриен, ты поставил меня в крайне неловкое положение. И она это заметила. Как ты не понимаешь?

– Аниша, если бы ты…

– Нет. – Она резко отвернулась и снова начала расхаживать по комнате. – Это мои дети, Эдриен. Плод моего чрева. Откуда ты можешь знать, что им нужно? С тех пор как мы приехали, ты едва ли провел с каждым из них более часа!

При этих словах терпение Рутвена лопнуло.

– Не стесняйся, Аниша! Вонзай меч по самую рукоятку! – Он резко встал и направился к буфету. – Налить тебе бренди? – буркнул он. – Видит Бог, мне оно просто необходимо.

– Нет, благодарю. – Аниша последовала за ним. – Мне нужно твое уважение! Разве не ты постоянно твердил мне, что я должна быть самостоятельной? Что я должна сама принимать решения?

Вздохнув, Рутвен налил себе бренди и проглотил залпом. Он был старше сестры на шесть лет, но она не утратила своей способности бесить его, как в детстве. Впрочем, в его нынешнем настроении алкоголь только добавил жару в уже пылающий костер из раздражения, неудовлетворенной страсти и мучительного понимания, что его сестра не так уж далека от истины.

Рутвен оперся ладонями о столешницу красного дерева и сделал несколько глубоких вздохов, пока не перестало стучать в висках.

– Ты же знаешь, что я люблю мальчиков, – произнес он наконец, уставившись в черноту за окном. – Я отдал бы за них жизнь, но не могу… просто не могу играть роль любящего дядюшки. Ну не в моем это характере.

– Ты так долго сторонился людей, Эдриен, что забыл, что такое близость, – прошептала она. – Тебя страшит, что ты можешь увидеть. Но они дети и не понимают этого.

– Да, Аниша, ты права. И по этой причине я хочу видеть своих племянников веселыми, полными жизни и надежд. Разве ты не хочешь того же?

– Даже обладай я даром ясновидения, я не могла бы видеть будущее своих детей, – сказала она. – И ты это знаешь. Более того, они не Посвященные, Раджу, и даже не Стражи. У них нет твоего дара быть тем и другим. Мои дети рождены под другими звездами и не имеют даже намека на эту способность. Они как Лукан, слава Богу.

– Не уверен, что этим следует хвастаться, – произнес Рутвен усталым, но примирительным тоном. – Но ты права. Мне следовало спросить тебя, прежде чем нанимать гувернантку. Просто…

– Что? – В ее голосе прозвучало сочувствие.

– Просто мне нужно, чтобы она жила здесь, – закончил он. – Я опасался, что она откажется, и искал предлог. Поэтому я подумал о мальчиках. Мадемуазель Готье обожает детей. Достаточно послушать, как она говорит о них.

Аниша нахмурилась.

– Но почему именно здесь, Раджу?

Его губы скривились в горькой улыбке.

– Не потому, что ты думаешь, – ответил он. – Она друг Лейзонби и попала в беду. Он просил позаботиться о ней.

– Вот как? – удивилась Аниша, коснувшись его локтя. – В таком случае кто она для него? Любовница?

– Просто друг. – Он выпрямился и сделал еще один глоток бренди. – Дочь его старого командира. Но не позволяй своему сердцу дрейфовать в этом направлении, Аниша. Лейзонби не для тебя.

Губы сестры упрямо сжались.

– А тебе, конечно, виднее!

– Безусловно. – Он взял ее за плечи. – Поверь мне, Ниш. Я прошел с ним через все бордели – от Касабланки до Эдинбурга. Я знаю его склонности, привычки и пороки и тем не менее люблю как брата. Но тебе не следует увлекаться им. Я запрещаю.

Ее длинные черные ресницы опустились.

– Вряд ли это в твоей власти, – мягко возразила она. – Но ты прав. Я должна думать о мальчиках. Я больше не собираюсь выходить замуж. Что касается других вариантов, возможно, одиночество – лучший выбор.

– Я всего лишь предупреждаю тебя насчет Лейзонби. – Рутвен успокаивающе сжал ее плечи, прежде чем отпустить. – Не волнуйся насчет мадемуазель Готье. Утром я скажу ей, что у тебя уже есть другая договоренность. Я найду иной способ оставить ее здесь – по крайней мере пока ситуация не разрешится.

Аниша покачала головой.

– Как-то неудобно.

– Знаю, – сказал он. – Но ничего не поделаешь. Я не могу отправить ее в одно из шотландских поместий. Нейпир подумает, что она сбежала. Арестует.

В глазах Аниши отразилось беспокойство.

– Раджу, в чем дело? – спросила она, коснувшись его. – Что ты чувствуешь? Какая опасность угрожает ей?

– Я… – Он замолк и вскинул руки в беспомощном жесте. – Не знаю, Аниша. Я ничего не чувствую. Ничего не вижу. Вот это-то меня и беспокоит.

– Ах да, твои Непостижимые! – Ее нахмуренный лоб разгладился. – Значит, она одна из них?

Рутвен снова оперся ладонями о буфет, уронив голову.

– Да, – тихо отозвался он. – Ты права.

– Ты уверен?

Он поднял голову и посмотрел на нее.

– Настолько, насколько это возможно, не подвергая риску добродетель дамы. И, умоляю, больше не делай никаких предположений.

Аниша слегка покраснела.

– Но она очень красива, с ее белокурыми локонами и изящными чертами лица, – промолвила она. – Возможно, я сужу слишком поспешно, Раджу. Чем, ты сказал, она занималась?

Он взял свое бренди и направился к двум кожаным креслам, стоявшим перед камином, где догорал огонь.

– Она была гувернанткой у судостроителя по фамилии Холдинг, который жил в Белгрейвии, – устало сообщил он. – У двух девочек примерно одного возраста с Томом и Тедди.

– Я где-то слышала эту фамилию. – Аниша села, расправив юбку. Затем резко вскинула голову. – Постой, это не его убили?

– Его. – Рутвен сел и сделал несколько глотков бренди, чувствуя, как оно обожгло его горло.

– И ты боишься, что комиссар придет за ней?

– Нет, пока она под моей защитой, – клятвенно произнес он. – Иначе Нейпир попытается арестовать ее.

– Этот негодяй! – почти выкрикнула Аниша, подавшись вперед в своем кресле. – Неужели он разрушил недостаточно жизней? Он преследовал Рэнса, обвинив невиновного человека.

– Вообще-то это был отец Нейпира, – поправил ее Рутвен. – Хотя нельзя сказать, чтобы сын не приложил к этому руку после смерти старика.

Аниша судорожно стиснула руки на коленях.

– Похоже, я действительно поспешила с выводами, – сказала она с пристыженным видом. – У меня был скверный день, Раджу, и не самое лучшее настроение. Если мадемуазель Готье – друг Рэнса, и если она умеет обращаться с детьми…

Рутвен устремил на нее испытующий взгляд.

– Тебя что-то расстроило помимо Грейс?

Аниша хмыкнула.

– Она уже Грейс для тебя? – сказала она, не глядя на него.

– В чем дело, дорогая?

Рутвен нагнулся, пытаясь перехватить ее взгляд, но это было бесполезно. Посвященные редко могли читать мысли друг друга, и Аниша была одной из них, признавала она это или нет. Возможно, тот факт, что они росли вместе, оказался настоящим спасением для Рутвена, заставив его научиться понимать других, как это делали обычные люди.

– Лукан опять во что-то впутался? – настаивал он. – Тебе надо перестать трястись над ним.

Сестра опустила взгляд на пушистый турецкий ковер и покачала головой.

– Нет, просто я получила еще одно послание от доктора фон Алтхаузена, – призналась она. – Он намерен мучить меня, пока я не сбегу назад в Калькутту от него.

– Аниша. – Он ободряюще улыбнулся. – Ты должна учесть…

Ее глаза сверкнули.

– Но я не Страж, Раджу.

– Да, потому что ты женщина, – согласился он. – Для таких, как ты, и существуют Стражи.

– Я не желаю твоей защиты, – резко бросила она. – И Рэнса! Или Каррана. Я не желаю, чтобы меня изучали в его затхлом подвале, испытывая электричеством, или что он там делает. К тому же у меня нет Дара. Мной руководит мудрость древних. Я усердно училась, чтобы усовершенствовать свои навыки. Не принижай их.

Рутвен взял свой пустой бокал и принялся вращать его на фоне камина.

– Значит, по-твоему, ты всего лишь гадаешь по звездам и ладони? – поинтересовался он, наблюдая за огненными бликами на поверхности хрусталя. – Ты совсем как Лейзонби, Ниш: всегда пытаешься отрицать очевидное. Доктор фон Алтхаузен может многое узнать от тебя и помочь тебе усовершенствовать твои возможности.

– Никто в здравом уме не станет точить для себя топор палача! – горячо отозвалась она, привстав с кресла. – Я всего лишь хочу изучать звезды, Раджу. Они не нуждаются в интерпретации.

– Ну почему же? – возразил он. – Просто ты их воспринимаешь иначе.

– Но ты же не работаешь с фон Алтхаузеном, – указала она. – Почему я должна?

Рутвен медленно выдохнул, мысленно соглашаясь с сестрой. Он был предан Стражам и сочувствовал их цели. Но в отличие от других не имел желания совершенствовать и даже понимать их возможности. Он хотел, чтобы они исчезли, – и готов был буквально продать душу дьяволу, чтобы это случилось.

Но не мог. Его душа была давно продана, поскольку видения преследовали его с ранних лет. В детстве его называли уродцем. Ненормальным. Никто, кроме матери, не мог держать его на руках или хотя бы выдержать его взгляд. Пока не родилась Аниша. Даже его отец, предки которого обладали Даром, считал его более чем странным.

Мать Рутвена не случайно оставалась незамужней до тридцати лет. Как с опозданием узнал отец Рутвена, она обладала мистическим даром такой силы, что внушала соплеменникам суеверный страх. Ее богатая родня решила убить двух зайцев, пристроив красавицу принцессу замуж за титулованного англичанина, тем самым укрепив свое положение. Но этот союз дал мощное смешение кровей, и Рутвен – странный замкнутый ребенок – явился его плодом.

Ему понадобилась вся его сила воли, чтобы научиться прятаться за фасадом бесстрастной вежливости и отчужденности. В далеком Индостане, с его условностями, этого было достаточно, чтобы преуспеть в качестве дипломата. Но беспринципность его отца, объединившись с милосердием матери, помогла Рутвену найти свое место в мире. Он выжил.

И теперь он хочет, чтобы его сестра делала то, чего сам он вовсе не желает?

Он поставил пустой бокал, громко звякнув о стол.

– Будь по-твоему, Аниша. Я скажу фон Алтхаузену, что ты не придешь. И чтобы перестал докучать тебе своими просьбами.

– Спасибо, Раджу. – Ее пальцы, сжимавшие ручки кресла, расслабились.

Он устремил на нее оценивающий взгляд.

– А ты подумаешь о том, чтобы дать Грейс шанс? – спросил он. – И хотя бы попытаешься стать ей другом? Если не ради меня, то ради старого доброго Рэнса?

Ее глаза мятежно сверкнули, но затем она смягчилась.

– Ладно, братец, – снизошла сестра. – Ты, как всегда, нашел нужные слова, чтобы добиться своего. Но вначале тебе придется кое-что сделать для меня.

Ему не понравился решимость, прозвучавшая в ее голосе.

– Что именно?

Аниша откинулась назад в кресле.

– Ты расскажешь мне все, – сказала она. – Все свои подозрения – и видения, – касающиеся причастности мадемуазель Готье к этому делу с убийством.

– А вот для этого, – отозвался Рутвен, взяв пустой бокал, – мне потребуется еще немного бренди.

Грейс поселилась в доме лорда Рутвена в Мейфэре с некоторой долей опаски. Дом отличался сдержанной элегантностью, без показного богатства, к которому Грейс привыкла в Белгрейвии, с явными признаками восточного влияния в отделке и предметах искусства, что создавало атмосферу непринужденности и уюта.

Мальчики, Тедди и Том, были полны озорства, но спустя три дня, проведенных с ними в классной комнате, Грейс воспрянула духом. Маленькие проказники оказались смышлеными – даже чересчур – и готовыми впитывать знания при условии, что обучение будет увлекательным и даст выход их неиссякаемой энергии.

Дети привезли с собой из Индии огромного попугая и таскали повсюду двух кошек Рутвена, относившихся ко всем домочадцам с одинаковым презрением. Грейс понадобилась вся ее решимость, чтобы выдворить эту беспокойную троицу из классной комнаты.

Недостаток классического образования мальчики с лихвой возмещали познаниями в области физики и химии. На третий день Грейс поймала их под столом, где они взбалтывали стеклянный сосуд, содержимое которого бурлило и шипело, но оказалось всего лишь смесью пищевой соды и яблочного уксуса. Это вылилось в короткую лекцию о химических реакциях и куда более продолжительные практические занятия, которые они проделали, приводя в порядок классную комнату.

Сестры лорда Рутвена была для нее загадкой. Леди Аниша Стефорд оказалась молчаливой экзотической красавицей, с такими же черными глазами, как у брата, и его способностью заглядывать собеседнику прямо в душу. Хотя ее кожа была не намного темнее сливок, черты лица казались гораздо более восточными, чем у Рутвена. А может, причиной тому была ее склонность расхаживать по своим покоям, закутавшись в яркие одеяния из тончайшего шелка, украшенного восточной вышивкой.

Однако по большей части леди Аниша выглядела как безупречная хозяйка английского дома и обращалась с Грейс как с гостьей. Ей отвели спальню, которая была вдвое больше ее прежней комнаты, со стенами, обтянутыми ярко-зеленым шелком, и бархатными драпировками такого же цвета с золотистой бахромой. К комнате примыкали современные удобства: ватерклозет с камином, отделанным дельфтской плиткой, и чугунной ванной, оборудованной краном и сливом. Грейс никогда не видела ничего подобного.

Ее также попросили обедать с семьей по вечерам. Компания, однако, не включала лорда Рутвена за исключением первого вечера. Зато присутствовал его брат, ангельски красивый молодой человек, чье существование явилось сюрпризом для Грейс. Как и его рука, которую она почувствовала как-то на своем колене, когда подавали форель. Но рыбная вилка, как она усвоила в армейские годы, была отличным оружием. Лорд Лукан Форсайт принял наказание как мужчина – издав один короткий звук, – а рана, как Грейс через несколько дней с удовлетворением отметила, даже не воспалилась.

Таким вот образом ее проблемы с этим ловеласом закончились. Молодой человек был настолько же понятлив, насколько предсказуем – как любой повеса. Грейс решила подружиться с ним, что и сделала без особых усилий.

Однажды, когда мальчики пошли гулять со своим дядей, как они обычно это делали в четыре часа дня, Грейс отправилась на поиски грамматики Тедди и набрела на леди Анишу, которая вышивала в залитой солнцем оранжерее.

– Британский пленный! – выкрикнул попугай Мило со своего насеста. – Выпустите меня!

Аниша подняла голову от своей работы.

– Тише, Мило, – сказала она, улыбнувшись. – Добрый день, мадемуазель Готье. Лукан пошел с мальчиками в парк?

– Да, мэм. – Грейс, шарившая за пальмами, где у Тедди был тайник, выпрямилась. – Должна заметить, что он очень внимательный. Не многие молодые люди находят время для своих племянников.

Уголки губ леди Аниши лукаво приподнялись.

– О, поверьте, это не обошлось без моего участия.

– Помогите! – завопил попугай. – Британский пленный! Выпустите меня!

Леди Аниша отложила свое вышивание и встала.

– Будь по-твоему, тиран, – сказала она, подойдя к клетке. – Не составите нам компанию, мадемуазель Готье? Я только что послала за чаем.

– С удовольствием, благодарю.

С пронзительным криком птица перелетела на спинку кресла леди Аниши. Грейс села в кресло, указанное хозяйкой дома, сожалея, что ей так неловко в обществе сестры Рутвена. С мужчинами было проще. Она знала, чего ждать от Рутвена и его брата. Леди Аниша была менее понятной, и Грейс не была уверена, что та одобряет ее появление здесь.

– Мило такой красивый, – заметила она, глядя на роскошного попугая с зеленым хохолком и огромным клювом, которым он пощипывал висячие сережки Аниши. – Что вы вышиваете?

Аниша разложила вышивку на чайном столике, расправив морщинки на темно-синей ткани.

– Рождественский подарок для Эдриена.

– Простите, для кого?

Аниша рассмеялась, глядя на ее озадаченное лицо.

– Для моего брата, – пояснила она. – Разве он не назвал вам свое имя?

Грейс на секунду задумалась.

– Возможно, – сказала она. – Я была ужасно расстроена, когда мы впервые встретились. Он рассказал вам об этом?

Аниша покачала головой:

– Нет, но он рассказал мне о ситуации, в которую вы попали. Надеюсь, вы не возражаете?

– Mais non, я же забочусь о ваших детях. Вы вправе знать обо мне все. – Грейс коснулась вышивки. – Но какая работа! Просто потрясающая.

Аниша рассмеялась. У нее был мелодичный голос и едва заметный акцент.

– В моей вышивке довольно причудливым образом сочетаются Восток и Запад, – сказала она. – Раджпутские женщины гордятся своими вышивками. А эта скорее похожа на школьное задание.

– О, никто бы не принял это за детскую работу.

– Пррелесть! Пррелесть! – пробормотал попугай, кося оранжевым глазом.

Мило был прав. Серебряной нитью Аниша вышила на темно-синем шелке усеянное звездами небо, заключенное в рамку из орнамента, посередине которой располагалось стихотворение.

– Это ведь ночное небо? – сказала Грейс. – С созвездьями?

– Да, они были на небе, когда родился Эдриен.

– Как интересно, – промолвила Грейс. – А когда он родился?

– Девятнадцатого апреля, вскоре после полуночи, – отозвалась леди Аниша. – Его знак – Овен.

– Астрологический? – уточнила Грейс. – Я в этом плохо разбираюсь.

Аниша пожала плечами:

– Многие считают это чепухой.

Грейс пристальнее вгляделась в вышитые серебряной нитью буквы, такие крохотные и изящные, что она с трудом могла их прочитать.

Мой добрый друг, наш путь начертан,

Мы братство розы и креста,

Мы поклялись своей честью

Нести знамение Христа.

Нам ведом смысл вещей насущных,

Мы верим в светлый идеал

И прозреваем век грядущий,

Сокрытый в древних письменах.

– Откуда это? – спросила Грейс.

– Отрывок из поэмы Адамсона.

– Ах да, «Дни муз»! Я пыталась прочитать ее однажды, но это оказалось выше моих сил. Слава Богу, вам не пришлось вышивать ее полностью.

Аниша снова рассмеялась.

– Это заняло бы меня до конца моих дней.

Грейс склонила голову набок.

– Что означает это стихотворение? В чем его смысл?

Лицо Аниши посерьезнело.

– Это ода, посвященная уехавшему другу. – Она замялась. – Считается, что они были розенкрейцерами – это название ордена, производное от розы и креста. Вы слышали о них?

– Кажется, это было тайное общество, практиковавшее мистику, – задумчиво произнесла Грейс. – Возможно, оно и сейчас существует.

В глазах Аниши мелькнуло странное выражение.

– По мнению многих, оно распалось, – неопределенно произнесла она.

– Что за люди туда входили?

Аниша пожала изящными плечами.

– Полагаю, ученые, – сказала она. – Алхимики, астрологи, философы. Они также изучали греческие мистерии и обряды друидов и, возможно, имели связи с масонами.

– Обряды друидов? – переспросила Грейс. – Я слышала, они приносили человеческие жертвы?

Леди Аниша взяла в руки вышивку.

– А вот и Бегли с чаем! – воскликнула она. – Дорогая, поставьте поднос сюда, а потом, будьте добры, принесите еще одну чашку.

– Я помогу. – Грейс сделала движение, собираясь встать.

– Останьтесь. – Аниша жестом остановила ее. – Я хочу поговорить с вами. Надеюсь, мальчики не безнадежно упрямы?

Грейс объяснила, что дети смышленые, но не привыкли к дисциплине, и рассказала историю о пищевой соде.

– Проказники! – сказала Аниша. – И в кого они такие уродились? Мы с Эдриеном были послушными серьезными детьми.

Грейс хотела побольше расспросить о мальчиках, но не решилась. Принесли вторую чашку, и она помолчала, глядя, как Аниша разливает чай.

– Это индийский чай? – спросила девушка.

Аниша покачала головой.

– Всего лишь китайский, с Оксфорд-стрит, – пояснила она. – В некоторых частях Индии стали выращивать чай, но в основном – на экспорт. Кстати, вы встречались с доктором фон Алтхаузеном?

– Нет, не приходилось, – ответила Грейс, взяв чашку, которую передала ей Аниша.

– Он ученый из Общества Святого Якова. – Аниша содрогнулась. – Такой же сумасшедший, как в том жутком романе.

– А чем занимается общество? – поинтересовалась Грейс. – Ведь это не просто клуб для джентльменов?

– О, это сообщество мужчин, которых интересует окружающий мир – как фон Алтхаузена, с его чаем.

– С чаем?

– Он был другом нашего отца, – продолжила Аниша. – А теперь он с моим братом занимается выращиванием специальных сортов чая в Индии. Лукан говорит, что мы станем еще богаче. Впрочем, я слышала, что в Лондоне не принято говорить о деньгах.

Грейс улыбнулась:

– Конечно, если у вас их достаточно. В противном случае все делают вид, что это вульгарно.

Аниша рассмеялась, и стена между ними, казалось, рухнула.

– Эдриен сказал, что вы наполовину англичанка, – заметила она, – но, по-моему, вы рассуждаете как практичные шотландцы, которых полно в компании, включая моего отца.

Грейс удивилась.

– Я никогда особо не различала шотландцев и англичан, – призналась она. – Но у меня действительно есть шотландские предки, хотя и с французской стороны.

– Я никогда не была во Франции, – заметила Аниша. – Там красиво?

Грейс улыбнулась:

– Я плохо знаю эту страну. Выросла в Северной Африке. Мой отец был военным.

Аниша опустила взгляд на свою чашку.

– Как мой муж.

Грейс воспользовалась моментом.

– Могу я спросить, леди Аниша, давно ли Том и Тедди живут без отца?

Аниша вздохнула, подняв глаза.

– Всю жизнь.

– Прошу прощения, – мягко сказала Грейс. – Должно быть, я что-то неправильно поняла.

– О, я овдовела совсем недавно, но моего мужа никогда не было дома, – продолжила Аниша. – Джон был капитаном в Бенгальской конной артиллерии. Он погиб при Собраоне.

– Воюя против сикхов в Пенджабе? – промолвила Грейс. – Это была какая-то малопонятная война.

Аниша пожала плечами:

– Не для Ост-Индской компании.

– Сочувствую вашей потере, леди Аниша, – сказала Грейс. – Вашим детям тоже, наверное, пришлось нелегко.

Аниша улыбнулась.

– Они немного отбились от рук, – признала она, – но, полагаю, не настолько, как думает Раджу.

– Раджу?

– Мой брат! – рассмеялась Аниша. – Эдриен – это имя, данное ему при крещении. А в детстве мы звали его Раджу.

– Раджу, – повторила Грейс. – Что это означает?

– Что-то типа избалованного принца, – отозвалась Аниша, хмыкнув.

– А он был таким?

Аниша закатила глаза.

– О да! Наша мать обожала его.

– Ваши родители… это был брак по любви? – Грейс почувствовала, что ее лицо загорелось. – Извините! Мне не следовало задавать подобные вопросы.

– Ничего, – отозвалась Аниша. – Нет, он был заключен по политическим мотивам. Вообще-то мой дед был из семьи правителей Раджпутана. В наши дни на подобные браки смотрят неодобрительно. Да и необходимость отпала, в Индии теперь много англичанок.

– О, надеюсь, это был счастливый союз.

И снова Аниша пожала плечами:

– Пожалуй, это был не тот брак, который выбрал бы каждый из них. Но моя мать был редкой красавицей, а мой отец – очень богатым. Полагаю, бывают и худшие судьбы. А вот вторая женитьба моего отца – на Памеле, матери Лукана – была по любви.

Они продолжили разговор о детстве Аниши и ее брата в Индии. Если Аниша испытывала горечь, сравнивая свою мать с мачехой, это никак не отразилось на ее любезных манерах, которыми могла похвастаться далеко не каждая высокородная англичанка.

Тем не менее жизнь в Лондоне не была для нее усыпана розами, догадалась Грейс. Предрассудки высшего света препятствовали тому, чтобы признать леди Анишу Стаффорд одной из своих.

Грейс могла ей только посочувствовать. Она сама приехала в Англию с намерением начать новую жизнь и залечить душевные раны. Но вместо этого столкнулась с трагедией, которая, если верить Рутвену, была чревата опасностью. Хуже того, она начала опасаться, что влюбляется в своего спасителя, что вообще никуда не годилось.

Порой ей отчаянно хотелось сбежать из Англии.

Попугай словно прочитал ее мысли.

– Помогите! – выкрикнул он. – Выпустите меня!