![](/files/books/160/oblozhka-knigi-ten-skandala-212976.jpg)
Текст книги "Тень скандала"
Автор книги: Лиз Карлайл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
– Боже! – промолвила она. – Это было… о, у меня нет слов. – Грейс потянулась к застежке его брюк, но в этом жесте не было решимости.
– Нет! – Он нежно отстранил ее руку и поцеловал в щеку.
Девушка прерывисто вздохнула.
– Знаешь, я все равно не сделаю это, – сказала она после долгой паузы.
– О чем ты, моя милая?
– Даже если бы кто-нибудь вломился в эту дверь сию минуту, Эдриен, я бы все равно не вышла за тебя замуж, – пояснила она. – Ты ведь на это рассчитывал? Но это не более убедительная причина для брака, чем ребенок, которого у нас нет.
Его пальцы снова погладили ее сокровенные складки. Грейс застонала.
– Тогда, может, из-за этого, любимая? – вкрадчиво произнес он, касаясь губами ее виска. – Это достаточная причина?
– Нет, – отозвалась девушка настолько твердо, насколько это было возможно для страстной и весьма возбужденной натуры, особенно если ее лиф приспущен, а юбка – задрана.
– Мудрая женщина, – промолвил он. – Ты бы быстро пожалела об этом. К тому же зачем выходить замуж за быка, если можно получать… как там говорится? Про бесплатное молоко?
Грейс возмущенно уставилась на него.
– Там говорится, зачем жениться на корове, Эдриен, – поправила она. – Но как ты смеешь? Речь не о том, что я не желаю тебя.
– Но я был бы рад услышать это, – заметил он.
– Думаю, ты лжешь. В любом случае речь о том, что ты живешь в страхе перед тем, что можешь увидеть или узнать, – сказала девушка, яростно одернув юбку. – Сейчас ты увлечен мной, потому что не можешь меня «прочитать». Но, будь иначе, боюсь, ты не был бы и вполовину так очарован.
– Ты ошибаешься…
– Если бы мы поженились, – сердито продолжила она, – ты бы просыпался каждый день, гадая, не станет ли он тем днем, когда между нашими сознаниями распахнется окно, в которое тебе жутко заглядывать, и превратит нас в единое целое в том смысле, которого ты страшишься. Будешь отрицать?
Но Эдриен явно не собирался спорить. Не сказав ни слова, он принялся приводить в порядок ее одежду. Грейс наблюдала за ним с тоской в сердце.
– Я выйду за тебя, Эдриен, – прошептала она наконец, – но не раньше, чем ты скажешь, что любишь меня, что не можешь жить без меня и что вместе мы одолеем любые невзгоды, которые готовит нам будущее. Если этот день когда-нибудь наступит, я буду считать себя счастливейшей из женщин. Но я никогда не выйду за тебя только потому, что мы сдались и положились на удачу. Может, судьба и неизбежна, Эдриен, но я не стану ее рабыней. Никогда.
Все так же молча он повернул ее спиной к себе и принялся застегивать пуговицы на ее платье, помедлив, чтобы поцеловать в шею.
Грейс закрыла глаза и глубоко вздохнула. Затем одернула юбки и встала, сердясь на себя и на него. И тем не менее она твердо знала, что, если он придет к ней сегодня ночью, она примет его и уступит его ласкам. Его настойчивым губам, темным, сверкающим глазам, умелым рукам. Не говоря уже о…
Она решительно пресекла эту мысль и, обернувшись, обнаружила, что Эдриен скрылся в своей спальне. Спустя несколько мгновений он вышел, облаченный в брюки и рубашку.
– Я все же думаю, – упрямо сказала она, – что тебе следует найти Рэнса. У меня тревожное предчувствие.
Занятый застегиванием манжеты, Эдриен взглянул на нее из-под черной пряди, упавшей на глаза.
– А я думаю, – отозвался он, – что мне следует проводить тебя в библиотеку под крылышко моей сестры, где мы оба сделаем вид, что не занимались ничем таким, что вызвало бы неодобрение отсюда до Хемпстед-Хайд, если бы нас застали.
– Эдриен!
– Иначе, – перебил он ее, – я утащу тебя в спальню и займусь тем, что мне давно хотелось, но, боюсь, будет столько шума, что нас услышат даже в столовой.
Колени Грейс ослабли, но она нашла в себе силы, чтобы дойти до кресла, где лежала его одежда, и протянуть ему жилет.
Эдриен надел его и застегнул пуговицы, действуя с раздражающим спокойствием. Подавив вздох, Грейс взяла с кресла его сюртук.
Дверь внезапно распахнулась.
– Ваша карета готова, сэр, и Брогден говорит… – Фрики осекся, застыв на пороге. – О, прошу прощения, сэр.
– Все в порядке, Фрики, – сказал Эдриен, натягивая сюртук. – Мадемуазель Готье передала мне сообщение от леди Аниши. Я загляну в библиотеку. Скажи Брогдену, пусть подождет у входа.
– Слушаюсь, сэр. – Фрики шагнул внутрь, придерживая открытую дверь.
Эдриен взял трость и шляпу с бокового столика.
– Мадемуазель? – учтиво произнес он, подставив ей локоть.
Грейс взяла его под руку, и они чинно двинулись по коридору, не сказав друг другу ни слова. Но перед самой библиотекой девушка резко остановилась и повернулась к нему лицом.
– Приходи домой вечером, Эдриен, – попросила она сдавленным голосом. – Пожалуйста. Я буду ждать тебя.
Но прежде чем он успел ответить, дверь библиотеки распахнулась и оттуда выскочила его сестра.
При виде их она просияла.
– Раджу, слава Богу! – воскликнула она. – Мне нужен альбом рисунков, которые Стаффорд сделал для тебя. С версиями эмблемы, которые ему приходилось видеть. Мистер Сатерленд пытается датировать ту, что в молитвеннике Грейс.
– Вот как? – Эдриен озадаченно нахмурился.
Аниша посмотрела на Грейс.
– Господи, вы не рассказали ему? Разве не ради этого вы хотели его видеть? – раздраженно спросила она. – Впрочем, не важно. Эдриен, ты не знаешь, где искать этот альбом?
– Внизу, в кабинете, – сказал он. – Я опаздываю на встречу. Пойдем быстрее, я дам его тебе.
– Спасибо, – сказала Аниша. – Грейс, мистер Сатерленд хочет показать несколько имен – вдруг они покажутся вам знакомыми.
С сестрой под руку Рутвен двинулся вниз по лестнице, подавив желание бросить взгляд через плечо на Грейс. Даже себе он не мог объяснить, почему так расстроен. Возможно потому, что ему никак не удавалось соблюдать дистанцию между ними. Стеклянная стена, которой он отгородился от остального мира, легко рушилась перед девушкой.
А ее последние слова! Они вызвали у него дрожь желания. Пора признаться хотя бы себе, что он влюблен в Грейс Готье окончательно и бесповоротно – и практически с первого взгляда. Но хуже всего была мучительная потребность в ней, не покидавшая его ни на минуту. Не физическая страсть и даже не романтическая влюбленность, а глубокий и неизбывный зов одной души к другой, словно их судьбы уже давно переплелись, как у супружеской четы, соединившейся лет двадцать назад, а не всего две недели. Он не понимал, как мог влюбиться так быстро и так сильно.
Маркиз посмотрел на сестру, которая, казалось, просто вибрировала от еле сдерживаемых эмоций.
– В чем дело, Аниша? – поинтересовался он.
– Грейс нашла в отцовском сундуке старый молитвенник с эмблемой Стражей на титульной странице, – сообщила та. – Он датирован семнадцатым столетием.
Рутвен остановился, повернувшись к ней лицом.
– Что?
– Раджу, – тихо поведала она. – Грейс не Непостижимая.
Он вглядывался в лицо сестры, переваривая ее слова.
– Я очень надеюсь, что ты ошибаешься.
– Ты не понял, – прошептала она. – Все дело в том, что… В общем, я думаю, что она одна из Посвященных.
Рутвен замер.
– Ты, наверное, сошла с ума.
Аниша так яростно замотала головой, что ее сережки звякнули.
– Вряд ли, – возразила она. – Она с самого начала говорила, что эмблема общества кажется ей знакомой. И мы нашли ее – в сундуке ее отца. В молитвеннике, который принадлежал ее предку. Угадай, как его звали?
– Не представляю.
– У него было шотландское имя, – сообщила Аниша. – Сэр Ангус… такой-то. И пока она отсутствовала – уж не знаю, чем вы там занимались, – мистер Сатерленд нашел его имя в одной из старинных рукописей, описывающих обряд инициации. Говорю тебе, Раджу, это правда. Она одна из Посвященных. Я чувствую это. Если помнишь, я видела ее ладонь.
– Но, Аниша, это означает…
– Да, – произнесла она многозначительным тоном. – Ты правильно мыслишь.
Рутвен тряхнул головой, пытаясь прояснить мозги. Было о чем подумать, не говоря уже о длинном разговоре с Грейс.
– Я не могу вдаваться во все это сейчас, – сказал он.
– О чем ты говоришь? – возмутилась Аниша. – Что может быть важнее?
Он подхватил сестру под руку и устремился вниз по лестнице.
– Нейпир прислал записку около часа назад, – сказал он, не сознавая, что почти тащит ее за собой. – Скверные новости.
– В каком смысле?
– Министр внутренних дел попал под обстрел, – сообщил Рутвен. – Богатые соседи Холдинга требуют, чтобы полиция приняла меры, и, похоже, им все равно какие. Сэр Джордж решил, что арест Грейс – вернейший способ убедить их, что преступник не разгуливает свободно по Белгрейвии. Как я понимаю, он намерен представить это как убийство из ревности.
– Но это же нелепо! – воскликнула Аниша. – У них нет никаких доказательств.
– Не думаю, что они волнуют сэра Джорджа больше, чем скорый суд над Грейс и высылка в Париж на первом же судне, – угрюмо отозвался Рутвен. – Это будет сделано, чтобы успокоить почтеннейшую публику. Но суд? Тюремное заключение, пусть даже временное? Об этом не может быть и речи. Я не допущу, чтобы Грейс подвергли подобному кошмару.
Аниша озадаченно покосилась на него, когда они двинулись дальше по коридору.
– Нейпир предупредил тебя об аресте?
– Но отнюдь не из альтруизма, – мрачно сказал Рутвен. – Просто ему не нравится идея представлять дело в суде, не имея доказательств. Тем более что он начинает склоняться к мысли, что Грейс невиновна.
– По-твоему, это имеет для него значение? – презрительно фыркнула Аниша. – В случае с Рэнсом не имело.
– Похоже, в данном случае имеет, – натянуто возразил Рутвен. – Он предупредил меня об аресте, давая понять, что, если у меня есть средства повлиять на сэра Джорджа Грея, пора прибегнуть к ним.
– Комиссар хочет, чтобы ты попросил королеву вмешаться.
– Пожалуй, – кивнул Рутвен.
– Ты сделаешь это?
– Если понадобится, – решительно сказал он. – Но она сейчас в Балтиморе, что немного осложняет дело. К тому же само подозрение в убийстве будет преследовать Грейс до конца дней. Поэтому я собираюсь предложить сэру Джорджу более убедительную кандидатуру подозреваемого.
– Что ты намерен предпринять?
– Джеффу иногда удается извлечь информацию даже из неодушевленных предметов, – задумчиво произнес Рутвен, размышляя вслух. – Имеются два письма – точнее, записка и письмо, – почти наверняка подделанные убийцей.
– Но лорд Бессет в Йоркшире, – возразила Аниша. – А Нейпир не собирается предоставлять тебе улики.
– Зато мы могли бы… – Рутвен запнулся, услышав сердитые голоса, доносившиеся откуда-то дальше по коридору. – Что за черт?
На лице Аниши отразилась тревога.
– Это голос Рэнса, – пояснила она, подхватив юбки. – Звучит устрашающе.
Тут Рутвен вспомнил, о чем его предупреждала Грейс.
– Проклятие, – буркнул он, устремившись вслед за сестрой.
Голоса доносились из кабинета. Они достигли крещендо, хотя разобрать слова было невозможно из-за толстой дубовой двери. Рутвен неохотно взялся за дверную ручку, колеблясь. Боже правый, неужели у него недостаточно неприятностей, чтобы Рэнс добавлял новые?
– Мама всегда говорила, что нехорошо подслушивать под дверью, – поторопила его Аниша. – Так что открывай побыстрее!
За дверью раздался грохот, сопровождаемый звоном бьющегося фарфора.
Приглушенно выругавшись, Рутвен распахнул дверь.
И пожалел об этом.
Аниша ахнула, прижав руки ко рту.
Лейзонби и Джек Колдуотер сцепились, словно в страстном объятии, прислонившись к спинке дивана. А на полу валялся разбитый вдребезги бюст Аристотеля и мраморный пьедестал, на котором он ранее возвышался.
Рутвен поспешно захлопнул дверь.
– О Боже! – потрясенно ахнула Аниша.
Маркиз взял ее за локоть, увлекая за собой.
– Пойдем, Ниш, это нас не касается.
Но спустя несколько шагов та остановилась.
– Раджу, – прошептала она. – Это выглядело так, словно… По-твоему, Рэнс…
– Проклятие, – огрызнулся он. – Ничего не могу понять.
Дверь за ними резко распахнулась, ударившись о стену, и оттуда вылетел Джек Колдуотер. Проскочив мимо, он сбежал вниз по лестнице и скрылся в холле, словно за ним гнался сам дьявол.
Рутвен повернулся к сестре.
– Похоже, они нас даже не заметили, – сказал он с явным облегчением в голосе. – Кто знает, возможно, все было не совсем так, как выглядело.
Но глаза Аниши все еще были круглыми как блюдца, а лицо оставалось бледным.
– И что же это все означает, Раджу? – спросила она трепетным тоном.
Рутвен закрыл глаза и выругался себе под нос. Аниша не наивная девица. И, несмотря на его уверения, картина, представшая перед их глазами, была весьма двусмысленной.
Воздух был буквально пропитан похотью и гневом. Но Лейзонби, он-то какую роль играет во всем этом?
Происходящее не имело смысла. Конечно, Лейзонби прошел все стадии распутства, да и Рутвен был не многим лучшем. В угаре похоти и дурмана они творили такие вещи, о которых предпочитали не вспоминать при свете дня. Но чтобы так: трезвый как стеклышко, в приличном доме… это уже переходило все границы.
– Я собираюсь поговорить с ним! – резко бросил он, выпустив локоть сестры. – А ты отправляйся к Грейс. Скажи, что хочешь вернуться домой. Хорошо?
Аниша уставилась в пол.
– Что ты молчишь, Ниш? – Он приподнял ее подбородок кончиком пальца.
– Ладно. – Она заставила себя улыбнуться.
Он поцеловал ее в лоб.
– Я отнесу альбом Сатерленду, – сказал маркиз. – А теперь иди, пока Лейзонби не вышел.
Аниша кивнула и кинулась вверх по лестнице. Рутвен проводил ее взглядам, испытывая противоречивые чувства. Его мысли были заняты Грейс и историей молитвенника, которую поведала ему сестра. Как несправедливо, что, когда у него, кажется, появилась надежда иметь то, о чем он мечтал, мечты Ниш разбились вдребезги.
Конечно, он никогда бы не разрешил ей выйти замуж за Лейзонби, но надеялся, что ее увлечение умрет естественной смертью. То, чему они оказались свидетелями, не имело логического объяснения. Собственно, многие назвали бы это противоестественным, если не порочным. Рутвен не заходил так далеко, но собирался сказать пару слов своему приятелю.
Дверь кабинета оставалась открытой. Лейзонби стоял у окна, глядя на улицу. Его фигура была напряжена, кулаки сжаты, и Рутвену не требовалось прибегать к помощи Дара, чтобы почувствовать ярость, наполнявшую комнату.
– Ну, старина, – начал он, войдя внутрь, – порой ты все еще удивляешь меня.
Лейзонби обернулся, побледнев как полотно.
– Прошу прощения?
Рутвен указал в сторону дивана и разбитого бюста.
– Я не вправе осуждать чужие пристрастия в подобных делах, – сказал он. – Но тебе следует знать, что я заглянул сюда минуты три назад. Со мной была Аниша. В следующий раз, ради Бога, запирай дверь.
При виде потрясенного выражения Рэнса он ощутил укол вины. Всего лишь четверть часа назад Рутвен сам оставил дверь незапертой, не имея готового решения и, возможно, даже подсознательно надеясь быть застигнутым врасплох. Но Грейс права: нельзя оставлять серьезные решения на волю случая и подвергать риску чужие репутации, а тем более судьбы.
– Ты… все видел? – выдавил наконец Лейзонби.
– Боюсь, что да, – согласился маркиз.
Его приятель побагровел.
– Проклятие! Это не то, что ты подумал.
– Тогда что это было?
– А вот это не твое дело.
Рутвен проследовал дальше в комнату, сцепив руки за спиной, чтобы удержаться от соблазна заехать Рэнсу кулаком в лицо.
– Ты прав, – согласился он. – Но мне не безразличны чувства моей сестры. Она вбила себе в голову, что влюблена в тебя.
– Аниша? – Лейзонби недоверчиво уставился на него. – Ты, наверное, шутишь?
– Представь себе, нет, – отозвался Рутвен.
Рэнс болезненно поморщился.
– Я более чем привязан к твоей сестре, Эдриен, но, к сожалению, она… не совсем в моем вкусе.
Похоже на то, подумал Рутвен.
– У меня только одна просьба, дружище, – посоветовал он, – позаботься о своей репутации и своем добром имени хотя бы ради общества и той важной работы, которую мы делаем.
– Н-но… Послушай, ничего же не было, – возразил Лейзонби.
Рутвен иронически приподнял бровь.
– Было, – возразил он. – И, думаю, тебе самому надо решить, что именно. В любом случае я с тобой, Рэнс. Полагаю, ты это знаешь.
Лейзонби прерывисто выдохнул, затем провел рукой по лицу, словно стирая липкую паутину.
– Знаю, – сказал он. – Если существует человек, на которого можно положиться в трудную минуту, то это ты, Эдриен. Этот молокосос просто вывел меня из себя. Вцепился как клещ. Меня тошнит от того, что мое имя треплют в газетах. Я устал от вопросов, намеков и подозрений. Мне осточертело, что он все время крутится у меня перед глазами, изображая святошу. В общем, я… сорвался с катушек. Наверное, мне хотелось преподать ему урок.
– Но то, что ты сделал, – заметил Рутвен, – даст ему пищу для размышлений.
– Иисусе, Эдриен, – хрипло отозвался Лейзонби. – Что мне делать? Я… не такой, как все.
– Чем дольше я живу, – сказал Рутвен, – тем больше склоняюсь к мысли, что мы все не такие, какими кажемся себе в обычных обстоятельствах.
Но Лейзонби, казалось, не слушал его. Он вернулся к окну и уставился на клуб Куотермейна, упершись руками в оконную раму, словно пытался удержать себя от прыжка вниз.
Внезапно Рутвен пожалел, что не прислушался к словам Грейс. Она поняла, что происходит что-то неладное.
«Тебе следует найти Рэнса, – сказала она. – У меня дурное предчувствие».
Конечно, Посвященные не могут «читать» друг друга. Но все они обладают интуицией, воспринимая необузданные эмоции так же легко, как другие вдыхают воздух. Неужели догадка Аниши верна?
Лейзонби стукнул кулаком по оконной раме.
– Как, черт побери, я позволил этому случиться? – прошептал он. – Я хотел… дьявол, я даже не знаю, чего я хотел! Что мне делать, если Колдуотер решит, будто я… если он предположит…
Рутвен подошел к нему и положил руку ему на плечо.
– Вряд ли, – сказал он. – Он выглядел таким же потрясенным, как ты. Думаю, он будет молчать.
– А если нет? – требовательно спросил Лейзонби. – Что тогда?
– Тогда я скажу, что был здесь, – успокоил его Рутвен. – Стоял в дверях. Вместе с Анишей.
Лейзонби повернулся к нему лицом.
– Ты намекаешь на то, что вы солжете?
– Я хочу сказать, что сделаю все необходимое, чтобы спасти тех, кто мне дорог, – спокойно отозвался Рутвен. – И защитить «Братство». У нас есть важная миссия, Рэнс, которая перевешивает все остальное – и наши жалкие жизни, если уж на то пошло.
Но Рэнс резко отвернулся, снова уставившись в окно.
– Послушай, на улице меня ждет Брогден с каретой, – сказал Рутвен, похлопав его по спине. – Он стал очень нервным в последнее время. Давай встретимся в клубе за обедом?
Лейзонби вздохнул, и его напряженная фигура наконец расслабилась.
– Спешишь куда-то?
– Да. К Нейпиру, – признался Рутвен. – Комиссар на грани того, чтобы арестовать Грейс.
Глава 15
Возвращение повесы
Он пришел к ней ночью. Потому что она попросила его об этом. И потому что ему хотелось быть с ней – не только заниматься любовью, а просто находиться в том же пространстве, что и она, и дышать одним воздухом. Склонить голову на ее плечо и найти утешение в ее ласковом взгляде.
Всего лишь несколько недель назад его потребность в Грейс не была такой острой. Но, как учили древние ведические рукописи, судьба человеческой души уже написана и бесполезно ей противиться. Жаль, что он не изучал их в свое время, ибо сейчас чувствовал себя так, словно отдал свою душу Грейс и начал наконец обретать покой.
Все его страхи и предположения Аниши относительно Грейс и Дара были забыты. Он знал только одно: судьба зовет его в неведомое, и он готов принять ее вызов.
Рутвен проскользнул в ее комнату вскоре после полуночи, не постучав, уверенный, что Грейс знает, что это он. Она приподнялась на локте, сонно откинув со лба тяжелые белокурые пряди.
– Эдриен, как я рада! – прошептала она мягким, как теплый мед, голосом.
Он скинул шелковый халат, позволив ему упасть на пол, и занялся с ней любовью, медленно и безмолвно, говоря ей всем своим телом: то, что он чувствует к ней, никогда не кончится. А потом притянул ее к себе, усталую и удовлетворенную, и уткнулся лицом в ее душистые волосы. Он даже не стал отстраняться в последний момент, наполнив ее своим семенем и, возможно, подарив ей надежду.
– Мне нужно будет уехать завтра, – сказал он, касаясь губами жилки, бившейся у нее на шее. – Всего на три дня. – Он провел губами по ее подбородку. – А когда я вернусь, мы с тобой обстоятельно поговорим.
– Хм, – отозвалась она. Даже в темноте он мог видеть, что девушка пристально вглядывается в его лицо. – Могу я спросить, куда ты едешь?
Рутвен внутренне вздохнул. Ему не хотелось огорчать ее, рассказывая об опасениях Нейпира.
– В Йоркшир, – сказал он. – В загородное поместье лорда Бессета. У нас есть одно незаконченное дело.
– Это касается «Братства»?
– В какой-то степени.
Грейс перевернулась на спину.
– Почему мне кажется, Эдриен, что ты опять неискренен со мной?
Рутвен помедлил, подбирая слова.
– Потому что так оной есть, – улыбнулся он. – И потому что Аниша права. Ты слишком проницательна. Но, Грейс, ты все еще доверяешь мне?
– Да, – ответила та, не колеблясь.
– Тогда, может, оставим эту тему? – мягко предложил он. – Просто доверяй мне и верь, что я поступаю правильно.
Она согласилась с удивительной легкостью, повернувшись на бок и прижавшись к нему всем телом.
– Хорошо, – промолвила она, поцеловав его в висок. – Я полностью полагаюсь на тебя. Но тебя тревожит что-то еще. Не касающееся нас.
Рутвен издал хриплый смешок.
– Да, ты слишком проницательна, – подтвердил он с оттенком озабоченности в голосе. – Жаль, что я не послушал тебя сегодня днем, Грейс. Насчет Рэнса.
– Значит, не обошлось без неприятностей?
– Да уж… – Он замолк, охваченный досадой. – Я застал Рэнса с Колдуотером. В компрометирующей позе.
– Как это? – озадаченно переспросила она.
Рутвен уронил голову на подушку, уставившись в потолок.
– Рэнс чуть ли не целовал Колдуотера. Во всяком случае, так это выглядело со стороны.
– Боже! – Грейс села на постели. – Ты, наверное, ошибся.
Он покачал головой.
– Надеюсь. Но что-то явно между ними происходило.
– Наверняка не это, – пробормотала Грейс.
– Колдуотер вылетел оттуда как испуганный заяц, – продолжил он. – Но со мной была Аниша, и мне пришлось утащить ее оттуда.
Грейс задумалась на мгновение.
– Порой долгие годы, проведенные в легионе, творят странные вещи с мужчинами, – прошептала она. – Это суровая жизнь. Но Рэнс? Он считается редким бабником. Теперь я понимаю, почему Аниша так спешила уехать.
– Я сам был потрясен, – признался Рутвен. – Мы с ним были как братья, и я бы никогда не догадался, что он… что он мог испытывать… О черт, даже не знаю, как сказать!
Грейс легла на него, прижавшись щекой к его плечу.
– Я уловила колебание в твоем голосе.
– С какой стати?
Но правда заключалась в том, что Рутвен действительно не раз задавался вопросом относительно привязанности Лейзонби к Белкади. Насколько он знал, тот и его сестра рано осиротели и провели свое детство среди всякого отребья. Со временем Белкади стал чем-то вроде денщика при Лейзонби. А когда Рэнса арестовали, он дал строгие указания, чтобы их привезли из Алжира, что Рутвен и выполнил. Но Белкади не выразил по отношению к маркизу ни капли признательности. Что было очень странно.
– О чем ты думаешь? – поинтересовалась Грейс, убрав с его лица непослушную прядь.
Рутвен перекатился на бок вместе с ней.
– О том, что мне не хотелось бы покидать тебя, – ответил он, вглядываясь в ее лицо. – Грейс, как ты думаешь, это возможно? Я имею в виду эту безумную идею Аниши.
Она сразу все поняла.
– Вначале я сомневалась, – призналась она. – Но теперь верю, что сэр Ангус Мьюирхед – мой предок, и что он прибыл во Францию примерно в то время и чуть не погиб при обрушении моста. И весьма вероятно, что он был членом «Братства золотого креста».
– Сатерленд уверен в этом, – заметил Рутвен.
Грейс вздохнула и повернулась на спину, уставившись в потолок.
– Но убеждена ли я, что у меня есть Дар? – продолжила она. – Нет. Я такая, какой была всегда. Ничего необычного в себе я не ощущаю.
Рутвен приподнялся, опираясь на локоть, и положил ладонь на ее бедро.
– Грейс, – признался он, – сегодня я оставил в тебе свое семя. И сделал это… с надеждой. Потому что я люблю тебя, Грейс, и думаю, что мы…
– Молчи, – мягко возразила она, накрыв его руку своей ладонью. – Не надо, Эдриен. Возможно, ты хочешь любить меня. Но сейчас ты влюблен в надежду и не более того.
– Проклятие, Грейс, не говори мне…
– Нет, позволь мне высказаться, – перебила она его с мягкой настойчивостью. – Сейчас, Эдриен, ты надеешься, что я одна из Посвященных. Это безумная идея. Ибо я ею не являюсь. Твои чувства основаны на заблуждении. Вот чего я боюсь. Тебе понятен ход моих мыслей?
Рутвен обхватил ее лицо ладонями, глядя ей в глаза.
– Я люблю тебя, Грейс, – твердо сказал он. – Не пытайся рассуждать за меня. Я люблю тебя. Ты нужна мне. Иногда мне кажется, что легче вырвать сердце из груди, чем потерять тебя.
– Не может быть, чтобы ты говорил это серьезно, – прошептала она.
– Поверь мне, – хрипло отозвался он. – Я никогда не был более серьезен.
Девушка попыталась отвернуться, но Рутвен не позволил.
– Ладно, – продолжил он. – Скажи, что ты не любишь меня. Глядя мне в глаза.
Она издала звук, похожий на рыдание.
– Конечно, я люблю тебя. – У нее был такой вид, словно она вот-вот расплачется.
Рутвен почувствовал себя подлецом.
– О, Грейс, – прошептал он, прижав ее к себе. – Прости меня.
– Конечно, я люблю тебя, – повторила она. – Но я не хочу, чтобы ты связывал свою судьбу со мной только потому, что не можешь прочитать мои мысли, или из-за будущего ребенка. Я действительно имела в виду то, что сказала сегодня, Эдриен. Любовь, когда все складывается легко и просто, к всеобщему удовольствию, – это не для меня. И если ты подумаешь, то поймешь, что и не для тебя тоже.
– Значит, по-твоему, я решил, что люблю тебя, всего лишь из-за безумных рассуждений Аниши? – спросил Рутвен возмущенно.
– По-моему, всего лишь несколько часов назад ты страшился будущего, – возразила она. – Ты даже не пожелал лечь со мной в постель, и мне пришлось просить тебя об этом.
– В клубе? – поразился он. – Ради Бога, Грейс. Я ждал Фрики. Он чуть не застал нас врасплох, если уж на то пошло. Но я сказал тебе там и тогда, что никогда не оставлю тебя.
– И что ты надеешься, что у меня хватит здравого смысла самой сделать это и уехать, – закончила она.
Рутвен приглушенно выругался, употребив слова, которые ни один джентльмен не позволил бы себе в присутствии дамы, тем более – в ее постели. Впрочем, он не мог не признать, что отчасти Грейс права. Безумная идея Аниши подтолкнула его к решениям, которые еще не совсем оформились в его сознании.
Конечно, он любил Грейс и был намерен жениться на ней. Он нуждался в ней как в воздухе и не желал терять ни одного дня, отмеренного ему судьбой, даже если бы знал, что его дни сочтены. Ибо даже мгновение в ее присутствии приносило ему такую радость и покой, какие он не представлял возможными, а мгновения, проведенные без нее… возможно, не стоили того, чтобы жить.
Рано или поздно он убедит ее в своей правоте. Но пожалуй, наивно было бы ожидать, что она с восторгом примет его предложение прямо сейчас.
– Хорошо, – сказал он. – Пусть будет по-твоему, Грейс. Просто… оставайся со мной. Не уезжай во Францию. Дай мне время убедить тебя в том, что мы должны быть вместе.
Она повернулась к нему и поцеловала его.
– Займись со мной любовью, – прошептала она. – Медленно, как мы это проделали однажды. Чтобы не только наши тела, но и наши души слились. И давай жить настоящим хотя бы несколько часов. Не думая о будущем.
Глядя в ее бездонные голубые глаза, Эдриен решил, что это лучшее предложение, которое он слышал в последнее время.
На следующее утро Грейс проснулась в доме, который казался пустым и вымершим. Эдриен ушел перед рассветом, оставив ее, сонную и утомленную, после двух часов медленных и изысканно мучительных занятий любовью. Напоследок он крепко поцеловал ее, шепнув что-то о первом поезде, отбывавшем с Юстонского вокзала. И она ощущала его отсутствие как тупую боль в сердце.
Раздвинув шторы, девушка увидела, что туман уже поднялся. За окном моросил дождь, и булыжная мостовая тускло поблескивала в желтоватом свете газовых фонарей. Мимо, дребезжа, проехала повозка молочника, который сгорбился на облучке, прячась от дождя за обвисшими полями шляпы.
Охваченная странным беспокойством, Грейс позавтракала в одиночестве, а затем провела два часа в детской, вдалбливая таблицу умножения в голову Тедди, пока брат пытался подпалить его брюки, а попугай хлопал крыльями, выкрикивая:
– Помогите! Британский пленный!
– Мне кажется, что британский пленный – это я, – заявил наконец Тедди, отодвинув грифельную доску. – Это арифметика похуже «Черной дыры» Калькутты.
Грейс вздохнула.
– Там погибло более сотни лучших сынов Англии, – напомнила она.
Том, сидевший на табурете, предназначенном для провинившихся, в углу комнаты, подал голос.
– Можно я слезу? – с надеждой спросил он. – Я уже усвоил свой урок.
– Хорошо, – отозвалась Грейс. – Сходи к Хиггенторпу и узнай у него, закончили ли горничные убираться в оранжерее. Нужно вернуть Мило на место, пока кухарка не приготовила из него жаркое.
Попугай захлопал крыльями, протестуя.
– Пррелесть! Пррелесть!
– Ты опоздал со своей лестью, старина, – мрачно отозвалась Грейс.
– Что за шум? – произнес вкрадчивый голос с порога. – Кажется, я пришел вовремя.
Обернувшись, Грейс увидела лорда Лукана, который проследовал внутрь небрежной походкой.
– Один плут стоит за другого, – заметила она со слабой улыбкой. – Пришли вступиться за бедняжку Мило?
– Отнюдь. Скорее порекомендовать соус из мадеры, – отозвался Лукан. – Если вы намерены подать его в тушеном виде.
– О, она не собирается его есть, дядя Лукан, – заверил его Том. – Просто она злится, потому что Тедди никак не может выучить таблицу умножения и потому что я чиркнул спичкой рядом с его штаниной.
Лорд Лукан просиял белозубой улыбкой.
– Моя дорогая, не стоит морщить ваш прелестный лобик. Смотрите, наконец-то выглянуло солнце. Что вы скажете, если я возьму крикетную биту и мы с мальчиками пойдем в парк, чтобы немного пошалить?
Грейс бросила на него скептический взгляд.
– И кто будет шалить, лорд Лукан? – поинтересовалась она. – Вы или они?
Его улыбка стала просто ослепительной.
– Конечно, они, мэм, – отозвался он. – Я ведь уже вырос.
– Догадываюсь. – Грейс захлопнула учебник по арифметике. – Тем не менее спасибо. Я принимаю ваше любезное предложение и внесу соответствующую пометку в долговую книгу вашей сестры.
– Ах этот ваш острый язычок! – ухмыльнулся Лукан вставая. – Настоящая бритва.
– Осмелюсь предположить, это лучше, чем вилка, – заметила Грейс, убирая учебник на полку.