Текст книги "Тень скандала"

Автор книги: Лиз Карлайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Но ему не хотелось думать об этом сейчас. Лейзонби был оправдан, общество постепенно воссоздавалось, а Рутвен продолжал консультировать правительство ее величества, когда к нему обращались. И теперь его главной заботой была Грейс.

Он повернулся на бок, чтобы обнять ее, и обнаружил, что девушка исподтишка наблюдает за ним.

Сонно улыбнувшись, она прижалась к его груди.

– О чем ты думаешь?

– Так, ни о чем. – Он поцеловал ее в лоб. – Но нам надо поговорить, Грейс.

Она подняла на него свои голубые глаза.

– Не вижу необходимости. Я знаю, Эдриен, как обстоят дела. Давай просто наслаждаться временем, проведенным вместе.

Неужели она понимает? Не считая жены, Рутвен никогда не лишал невинности девственницу. Он не имел представления, как теперь следует поступать. Тем не менее его немного задела легкость, с которой девушка отмела проблему.

– А как, по-твоему, обстоят дела?

Грейс издала смешок.

– Наверное, мне не следовало спускаться вниз сегодня ночью, – сказала она. – Боюсь, я втравила тебя в то, чего ты не стал бы делать…

– Перестань, Грейс, – перебил ее он. – Я несу ответственность…

Она выставила перед собой руку.

– Позволь мне закончить, – сказала она. – Я не собираюсь брать на себя всю вину. Ты тоже виноват, накурившись до одури. Так что мы оба внесли свою лепту, хотя я и не жалуюсь на результат.

Он крепче обнял ее, прижавшись губами к макушке.

– Что ты хочешь этим сказать?

Грейс замялась на секунду.

– Что не имею привычки заманивать своих богатых нанимателей в брачные сети, – улыбнулась она. – Об этом не может быть и речи.

Рутвен молчал, немного удивленный странной смесью облегчения и разочарования, охватившей его. Он не собирался снова жениться. Даже на Грейс. И тот факт, что он уже наполовину влюбился в нее, только усиливал эту решимость. Потому что он знал, чем все кончится. Чем сильнее он полюбит ее, тем хуже будет потом. Такова его судьба. В какой-то роковой момент, когда он будет сливаться с ней в экстазе, врата ада разверзнутся. Он не может жить, ожидая, когда случится неизбежное.

Возможно, конечно, что Грейс предназначена судьбой, чтобы подарить ему дюжину детей и пережить его на десяток лет, но еще неизвестно, что хуже. Он будет выбираться каждое утро из ее постели, зная не только, что его ни с ней сочтены, но и сколько их осталось и как они кончатся.

При этой мысли он еще крепче прижал девушку к себе. Боже, он никогда не сможет оставить ее, как оставил Мелани, пустившись в сомнительные предприятия во славу Британской империи. Он уже знал, что карьера никогда не заменит ему Грейс. Он не стал бы даже пытаться прибегнуть к этому средству.

И тем не менее он не видел способа объясниться с ней.

Кошка выбрала этот момент, чтобы запрыгнуть на постель. Благодарный за возможность отвлечься, Рутвен сел и почесал ее за ушком. Лучше бы он этого не делал. Он понял это в тот момент, когда палец Грейс погладил его бедро.

– Хм, как интересно…

Рутвен снова лег, опираясь на локоть.

– Ты имеешь в виду этот знак? – уточнил он. – Это татуировка.

– Знаю, – отозвалась она. – Видела у берберов.

– Тебя он смущает? Некоторым такая штука не нравится.

Грейс рассмеялась.

– Некоторым женщинам, ты хотел сказать.

Он выдавил улыбку.

– Пожалуй!

– Полагаю, очень немногим, учитывая, как выглядит все остальное, – промолвила она с оценивающим видом. – Можно посмотреть?

– Зачем?

Она пожала плечом.

– Просто он кажется мне знакомым.

Рутвен неохотно сел. Обычно знак располагался высоко на бедре, хотя он видел их и в других местах. Собственно, у его отца такой же был на предплечье.

– Что это? – спросила Грейс. – Я видела его раньше – на фронтоне клуба. И где-то еще.

Рутвен повернул голову, глядя на нее через плечо.

– Довольно распространенный символ. Есть множество различных версий по всей Европе: на дверях, фресках, фамильных гербах.

– Не такой уж он распространенный, – возразила она, обведя контуры рисунка пальцем. – Эти буквы внизу и скрещенные перо и меч выглядят довольно необычно. Как и латинский крест посередине чего-то, похожего на завиток.

– Это шотландский чертополох, – сказал он. – Предки моего отца были выходцами из Шотландии. А теперь, если не возражаешь, я заберусь к тебе под одеяло. Ты выглядишь восхитительно теплой и соблазнительной.

Грейс улыбнулась и охотно подвинулась.

– Странно, что Тедди нарисовал нечто похожее у себя на руке, – сказала она, когда он улегся. – Интересно зачем?

Рутвен снова пожал плечами.

– Возможно, он увидел эту эмблему у моего отца, когда тот лежал больной. Но, как я уже сказал, подобные символы достаточно часто…

– Встречаются, – закончила она. – Опять же у тебя всего лишь татуировка. А вот у Рэнса это скорее похоже на клеймо.

Рутвен медленно повернулся, устремив на нее недоверчивый взгляд.

Грейс вскинула руку, предвосхищая его вопросы.

– Не вздумай менять тему, спрашивая, откуда мне известны такие пикантные подробности, – заявила она. – Я не видела зада Рэнса и не желаю его видеть. Хотя у меня есть авторитетные свидетельства, что он великолепный.

– Неужели? – поинтересовался он ворчливым тоном.

– Представь себе, – отозвалась она. – Мне рассказала об этом жена молодого лейтенанта, выпив слишком много шампанского. У нее была возможность – не будем уточнять какая – рассмотреть удивительный знак во всех подробностях.

Рутвен ошарашенно молчал. Все разумные мысли вылетели у него из головы – обстоятельство, усугубленное тем фактом, что простыня соскользнула, обнажив розовый сосок Грейс, напрягшийся от прохладного воздуха.

– Но я действительно видела эту эмблему где-то, – сказала она скорее себе, чем ему. – Просто не могу вспомнить время и место. Может, объяснишь, что она значит? И почему ты ее носишь?

Рутвен молчал, размышляя, что сказать. По правде говоря, никакой тайны тут не было. Все факты содержались в старинных книгах и становились очевидными при тщательном изучении. Но, будучи извлеченными, они складывались в картину столь невероятную, что ей никто бы не поверил.

Он вздохнул.

– Это знак Стража, – сказал он наконец. – Древний символ, существовавший столетиями на севере Шотландии, – подобно кельтскому кресту. Он передавался из поколения в поколение в самых знатных и старинных родах. Еще одна, хотя и странная традиция. Только и всего.

– Ага, – тихо произнесла она. – Значит, у Лукана тоже есть этот знак?

Рутвен на секунду замялся.

– Нет, – сказал он.

– Понятно. – Она приподняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза. – А почему он называется знаком Стража?

Рутвен выдавил смешок.

– Это связано со старинной легендой. И не имеет отношения к Обществу Святого Якова.

Грейс улыбнулась:

– Это становится похожим на секту. Богатые беспутные джентльмены забавляются с тайными обрядами и церемониями. А может, даже совращают девственниц. О, не это ли произошло сегодня ночью?

Рутвен недоверчиво уставился на Грейс, которая залилась смехом. Для столь серьезного человека, которым он привык считать себя, это было чересчур.

– Ведьма! – проворчал он, приподнявшись, чтобы поцеловать ее.

Но игривость быстро перешла в нечто куда более серьезное. Рутвен накрыл ее своим телом, приникнув к ее губам в долгом поцелуе, пока его естество не заявило о себе, а мыслями снова не завладела идея заняться с ней любовью.

Впрочем, это было бы неразумно. Он медленно отстранился, глядя на ее изысканные черты и гадая, что готовит для них будущее. В этом заключалась убийственная ирония. Разве он не терзался только что опасениями, что ему откроется их общее будущее? Настолько, что решил, что его у них не предвидится.

Но они уже стали любовниками и уже ведут себя как пара. Это случилось естественно. Самопроизвольно. Подобно страсти, так быстро вспыхнувшей между ними.

Грейс обиженно вздохнула, накручивая на палец прядь его волос.

– Так ты не намерен рассказывать мне?

Вопрос застал Рутвена врасплох.

– О чем?

– О Стражах, – сказала она с очередным вздохом.

– Это всего лишь старинная легенда, – снова сказал он. – Никто в нее больше не верит.

Он взбил подушку и сел на постели. Грейс последовала его примеру, положив голову ему на плечо.

– Тем более, – сказала она. – Почему бы тебе не поведать ее?

– Как пожелаешь, – сдался Рутвен, – хотя не представляю, почему тебе так хочется услышать. – Он помедлил, но, когда она ничего не сказала, продолжил: – Итак, история основана на преданиях о потомках древних кельтских жрецов…

– Ты имеешь в виду друидов?

– Вообще-то было три типа кельтских жрецов, – отозвался он. – Друиды были философами. Кроме того, были Барды, поэты, и Посвященные – пророки. Так они по крайней мере утверждали.

– И, как я догадываюсь, жрецы, о которых пойдет речь в твоей легенде, были не философами и поэтами, а пророками, – промолвила Грейс. – Они обладали даром ясновидения?

– Что-то в этом роде, – ответил Рутвен. – Они прибыли в Англию после того, как галлы пали под натиском римлян, а затем бежали дальше, на север, когда легионы явились сюда. В конечном итоге они были обращены в христианство и ассимилированы, но считается, что эти люди пронесли свой Дар через столетия, особенно на севере Шотландии.

– Ну, большая часть того, что ты рассказал, скорее правда, чем легенда, – заметила Грейс.

– Пожалуй, – согласился Рутвен. – В любом случае в легенде говорится, что Дар пошел на убыль. Но в Средние века. Посвященные были довольно хорошо известны. Они подвергались гонениям. В Испании их преследовала инквизиция. Их нередко сжигали, как Жанну д'Арк во Франции. Позже, в Америке, их топили как ведьм. Женщины, обладавшие Даром, были особенно уязвимы.

– Вечная история, не так ли? – задумчиво произнесла Грейс. – Женщин с исключительными способностями всегда стремятся принизить тем или иным способом. Но продолжай.

Рутвен скользнул вниз и улегся на постели, притянув ее к себе.

– В конечном итоге, если верить легенде, несмотря на преследования и рассеяние, одна благородная шотландка родила особенного ребенка с редким сочетанием кровей, – продолжил он. – Сибилла, как назвали девочку, оказалась ясновидящей, происходившей из рода тех кельтских жрецов, что переселились на север. Однако мать родила ее не от мужа, а от любовника, посланника французского короля.

– О Боже, – сказала Грейс. – Какой кошмар!

– Да уж, – промолвил Рутвен. – Когда прелюбодеяние открылось, муж убил француза. Девочка родилась здоровой и обладала чудодейственной силой, какой никто не наблюдал ни до, ни после нее. Но ее мать, увы, медленно угасала и в конечном итоге умерла от разбитого сердца.

– О Боже, – повторила Грейс. – Девочка осиротела?

Рутвен кивнул.

– Брат матери, могущественный иезуитский священник, забрал ребенка и по велению Церкви препроводил малышку во Францию, к архиепископу Парижа. Он взял с собой отряд соратников – рыцарей, монахов и дворян – и назвал их просто Стражами, пометив соответствующим образом, чтобы они не забывали о своей высокой миссии и узнавали друг друга в будущем. – Но во Франции случилось непредвиденное. Ребенка похитил безумец-монах, который считал его порождением дьявола. Стражи последовали за похитителем. Окруженный, он сделал вид, что собирается вернуть ребенка, а затем попытался поджечь себя, держа девочку на руках.

– О! – Грейс подскочила. – Ребенок погиб?

Эдриен покачал головой:

– Нет. Дядя сумел выхватить девочку из пламени, и они поскакали назад, в Париж. Когда Стражи переезжали через мост, лежавший на их пути, небо пронзила молния. Под напором бури мост рухнул в бурную реку, обрекая большинство Стражей на гибель. Многие сочли это карой небесной.

– Мост рухнул? – резко спросила Грейс. – Ты уверен?

– Да, но дядя с племянницей спаслись и поспешили назад, в Шотландию. Наученный горьким опытом, он спрятал девочку в Нагорье, где она жила обычной жизнью и со временем вышла замуж, родив двенадцать детей, каждый из которых обладал Даром. К детям и женщинам назначались Стражи.

– А к мужчинам?

– Считалось, что взрослые мужчины способны сами защитить себя, а также, если они рождены в определенное время, оберегать других.

– Двойное бремя?

Рутвен слабо улыбнулся, устремив взгляд вдаль.

– Пожалуй.

– Значит, ты… получил эту отметину при рождении?

– Нет, в юности, – сказал он. – Но смысл утерян. Не считая легенды, никто, в сущности, ничего не помнит.

– Вы с Рэнсом родственники?

– Скорее всего. – Он пожал плечами. У него есть знак. И у меня тоже.

– Как ты это обнаружил?

Эдриен криво улыбнулся, повернувшись к ней.

– Ты совсем как Аниша, дорогая: не отцепишься, пока не добьешься своего, – заметил он. – Это случилось в борделе, во время оргии с продажными женщинами и употребления опиума, где я имел возможность лицезреть Лейзонби голым. Давай не будет обсуждать это снова? Тут мало интересного.

Лицо Грейс загорелось, но она не сдавалась, охваченная любопытством.

– Итак, этот символ вытатуирован на твоем теле, выгравирован на твоем чайном сервизе и булавке для галстука. Неужели никто этого не замечает?

Он со скучающим видом попытался объяснить:

– Тот же символ встречается на фронтонах, гербах и гобеленах по всей Франции и Шотландии. Что это означает? Мы понятия не имеем. Знаем только то, что нас пометили в юности и рассказали ту или иную версию легенды, которую я только что поведал тебе. Нам велели относиться к любому человеку, помеченному тем же знаком, как к брату и оберегать его спину как собственную.

– И вы все… обладаете Даром?

Его губы снова иронически скривились.

– Дорогая, разве я не сказал тебе только что, что Дар – это всего лишь легенда?

Грейс одарила его лукавой улыбкой и потянулась, как кошка после сна.

– Вижу, мы зашли в тупик, – сказала она. – Ладно, Эдриен, можешь оставить свои секреты при себе, если не доверяешь мне.

Он сел, увлекая ее за собой.

– Дело не в этом, Грейс.

– Пусть так. В любом случае я уважаю твое решение. – Она положила ладонь на его мускулистую грудь и поцеловала в губы. – Давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Например?

Она снова поцеловала его, на этот раз более медленно и страстно.

– Ну хотя бы… – промолвила девушка, – о нас.

– Прекрасная тема.

– Хотелось бы знать Эдриен, останешься ли ты моим любовником, – прошептала она, почти касаясь его губ, – пока ситуация не разрешится – я имею в виду с Нейпиром – и я смогу вернуться в Париж. При условии, конечно, что мы будем очень осторожны.

– Вряд ли это разумно, Грейс, – сказал он. – Всегда остается… риск.

– Который ты в состоянии свести к минимуму, – отозвалась она, снова поцеловав его. – Как сегодня ночью.

Маркиз устремил на нее настороженный взгляд.

– Надеюсь, это не потому, что ты чувствуешь себя обязанной мне?

– Я очень благодарна тебе, – признала она. – Но суть не в этом. Просто ты замечательный любовник. Ты… завораживаешь меня каждым своим прикосновением. Честно говоря, я сомневаюсь, что снова встречу мужчину подобного тебе, когда уеду отсюда. Я хотела бы уехать без сожалений.

Рутвен молча выслушал эти слова, произнесенные с пронзительной искренностью, без тени хитрости и лукавства. Воистину Грейс была редкой женщиной, чья честность брала за душу.

Он порывисто сжал ее в объятиях.

– В таком случае продолжим, – прошептал он. – Иди ко мне!

А затем перевернул ее на спину и снова занялся с ней любовью – руками, губами и всем сердцем. Не думая о вратах ада и о том, что может или должно случиться.

Когда все закончилось, он встал с постели – оставив сонную усталую Грейс – и направился в свой кабинет, чтобы сделать то, что ему следовало совершить давным-давно. Рутвен отнес в ванную комнату свою деревянную шкатулку, вытряхнул ее содержимое в модный фаянсовый унитаз и слил воду.

Возможно, это не было ответом на вопрос Грейс. Но на свой вопрос он, вне всякого сомнения, ответил.

Глава 11
Игра в угадайку

– И это все? – Лорд Лейзонби сложил листок бумаги, нетерпеливо постукивая им по краю стола, за которым они завтракали в клубе. – Как я понимаю, это единственная улика против Грейс, которая имеется у Нейпира, кроме записки, подсунутой под дверь.

– Это не подлинник, конечно. – Рутвен взялся за чайник и обнаружил, что он пустой. – Но я велел Клейтору скопировать все до последнего слова.

Лейзонби тихо присвистнул.

– Бьюсь об заклад, что старина Рой взбесился сверх всякой меры, когда твой посыльный потребовал показать ему инкриминирующее письмо. – Он широко ухмыльнулся. – Хотел бы я видеть его физиономию.

– Держись подальше от этого дела, – мрачно отозвался Рутвен. – Если не хочешь ухудшить положение Грейс.

– Именно это я сказал ей в твоей оранжерее, когда был у вас, – сказал Лейзонби, посерьезнев. – Но нам нужен кто-нибудь с более развитой интуицией. Типа Бессета, кто мог бы извлечь из этого документа эмоциональную составляющую.

– Это могло бы сработать, – заметил Рутвен, – если письмо написано рукой убийцы.

– Да, и если бы Бессет не отбыл только что в Йоркшир, – ворчливо согласился Лейзонби. – Кстати, а где ты пропадал всю эту неделю? У тебя на удивление отдохнувший вид. Похоже, ты начинаешь привыкать к Лондону.

– Давай не будем отвлекаться от темы, – предложил Рутвен, сделав знак одному из лакеев. Тот, не спрашивая, поспешил за свежезаваренным чаем.

– И я еще ни разу не видел, чтобы ты был на ногах в семь утра, – заметил Лейзонби. – Если, конечно, это не тот случай, когда ты еще не ложился.

Рутвен снова развернул письмо и перечитал.

– Может, мы побеспокоимся о Грейс, вместо того чтобы обсуждать мою светскую жизнь? – обронил он. – Не говоря уже о том, что ты оккупировал мой номер в клубе.

– Вообще-то его занял святой отец из Ирландии, – уточнил Лейзонби. – Кстати, ты видел подарок, который он привез Сатерленду? Рукопись с потрясающими иллюстрациями! Ее нашли в руинах аббатства на острове Мэн, где когда-то располагалось святилище друидов…

Рутвен поднял руку, останавливая его.

– С каких это пор ты заинтересовался древними текстами? – осведомился он. – Даже если бы он привез нам Священный Грааль, это не оправдывает того, что вы отдали ему мой номер.

Лейзонби ухмыльнулся:

– Дружище, тебе следовало бы поблагодарить меня за это.

Рутвен медленно выдохнул. Он не знал, благодарить ему Рэнса или проклинать, ибо ад, в котором он жил после того, как занялся любовью с Грейс, был хуже ада, в котором он жил, пока лишь вожделел ее. Теперь по крайней мере Рутвен снова спал по ночам.

Но он больше не притрагивался к Грейс и не общался с ней, не считая светских бесед за обедом. Словно привидение он блуждал по собственному дому, нигде не задерживаясь надолго и тайком наблюдая за ней. Он пожирал себя изнутри, терзаясь тоской, которая выходила за рамки плотского влечения, превращаясь в нечто более глубокое и пугающее.

Лейзонби почувствовал, что зашел слишком далеко.

– Послушай, – сказал он. – Могу я чем-нибудь помочь Грейс?

– Найди мне Пинки Ринголда, – мрачно отозвался Рутвен. – Он обещал разузнать в преступном мире, кто мог подделать почерк Холдинга. Прошло уже три дня, а от него нет никаких известий.

– Я достану его из-под земли, – хищно улыбнулся Рэнс. – А как выглядит почерк Холдинга?

– Довольно аккуратный и разборчивый. – Рутвен пожал плечами. – По правде говоря, Рэнс, эту чертову записку мог написать кто угодно, хотя Джозайя Крейн первым приходит в голову. Он каждый день видел почерк Холдинга и имел возможность заполучить образец.

– Но зачем ему убивать Холдинга? Он же ничего не унаследует.

– Если только не убедит Фенеллу Крейн выйти за него замуж. Тогда он получит всю компанию.

Лейзонби снова свистнул.

– Милостивый Боже. Но если письмо – подделка, значит, мы имеем дело с преднамеренным преступлением.

– Что значит «если»? – грозно осведомился Рутвен.

– Ради Бога, Эдриен, я уверен, что это подделка. Не сомневайся в моей преданности тебе и Грейс. – Лейзонби задумчиво постучал пальцем по столу. – Как ты думаешь, Нейпир арестует ее?

– Не посмеет. Он знает, что девушка под моей защитой. – Рутвен потер пальцами переносицу, борясь с головной болью. – Но на всякий случай я отправил Сент-Джайлса к знакомым судьям, чтобы убедиться, что они не станут выписывать ордер. И я могу обратиться в куда более высокие инстанции, если понадобится, – добавил он, когда лакей поставил на стол свежезаваренный чай в чайнике. – А теперь, старина, последуй примеру Пинки и исчезни.

– Я сказал что-нибудь не то? – Лейзонби отодвинул свой стул и встал.

– Нет, я жду особых гостей к завтраку через четверть часа, – сказал Рутвен. – Нейпира и Куотермейна.

– Обоих? – переспросил Лейзонби. – Ты совсем рехнулся?

– Полагаю, они будут удивлены, – невозмутимо отозвался Рутвен, налив себе свежего чая. – Но, думаю, этим двоим пора познакомиться друг с другом, ты не находишь?

Лейзонби пожал плечами и направился к выходу.

Рутвен развернул номер «Кроникл». Причина его головной боли – заголовок передовицы – сразу бросалась в глаза, издевательская и зловещая: «Никто не ответил за убийство на Белгрейв-сквер».

В статье расписывалось во всех красках чудовищное преступление в Белгрейвии и бездействие полиции. Это была не та критика, которую сэр Джордж, министр внутренних дел, мог долго терпеть. Еще несколько подобных статей, и из высших кругов последует указание арестовать виновных. И, судя по всему, благодарить за это следовало Джека Колдуотера.

При этой мысли Рутвен встал, швырнул газету в корзинку для мусора и втоптал ее ногой.

* * *

Грейс почти допила кофе, когда в столовую вошел лорд Лукан Форсайт, облаченный в модный полосатый жилет, с копной блестящих золотистых кудрей – как раз таких, кисло отметила она, какие нравится ерошить бойким юным девицам.

– Мадемуазель Готье! – воскликнул он, застыв на пороге, как будто она не завтракала здесь каждое утро. – Доброе утро. Кажется, я буду иметь удовольствие выпить кофе в вашем обществе.

– Похоже на то, лорд Лукан. – Грейс внутренне вздохнула, глядя на него поверх чашки. Она жалела себя и была не в том настроении, чтобы поддерживать разговор. – Вы сегодня рано, – заметила она. – Собираетесь на прогулку с детьми? На свежий воздух?

– Именно так.

Он натянуто улыбнулся и, проследовав прямиком к буфету, принялся накладывать еду себе на тарелку. Грейс не без раздражения наблюдала за ним. Молодой человек настолько же напоминал ангела, насколько его брат – дьявола, и тем не менее она испытывала сильное подозрение, что из них двоих именно лорд Лукан способен на дурные поступки. Впрочем, она тут же устыдилась своих мыслей.

Да, он встал непривычно рано. Ну и что с того? Он был добр к ней, не позволяя себе ничего, кроме легкого флирта, особенно после того как зажили ранки, оставленные вилкой на его руке. Он прекрасно относился к мальчикам и проводил с ними много времени, хотя, как недавно узнала Грейс, не без причины. Лорд был обязан этим своей сестре.

Лукан вернулся от буфета и поставил полную еды тарелку на стол.

– Налить вам кофе, мадемуазель?

Грейс подняла глаза от его тарелки. Неужели можно съесть все это?

– О, благодарю.

– С молоком? – спросил он, взяв кофейник.

– Нет, черный, спасибо.

– Может, положить вам что-нибудь вкусненькое на тарелку?

– Вы очень любезны, но я сыта.

Лорд снова улыбнулся, но несколько напряженно. Теперь Грейс не сомневалась: он явно что-то задумал. В таких делах интуиция ее никогда не подводила.

Лорд Лукан сел и развернул свою салфетку.

– У вас есть какие-нибудь планы на сегодняшний день? – вежливо осведомился он.

Грейс удивленно выгнула бровь.

– Помимо моих обязанностей гувернантки? – отозвалась она легким тоном. – Нет. Как обычно, они займут все мое время.

– О Боже. – Он скорчил сочувственную гримасу. – Это звучит слишком оптимистично.

– В таком случае я посоветовала бы вам, лорд Лукан, никогда не попадать в столь затруднительное положение, когда приходится зарабатывать себе на жизнь.

Он рассмеялся, словно никогда не слышал ничего более остроумного.

– Мой брат поблагодарит вас за этот совет, мадемуазель, – заявил он. – Кстати, я как раз размышлял об этой прогулке.

– Правда? – Улыбка Грейс увяла.

– Я подумал, – медленно произнес он, – не могли бы вы сводить мальчиков в парк вместо меня? Видите ли, у моего приятеля Фрэнки – Фрэнсиса Фицуотера – возникли проблемы, и наш общий друг попросил меня навестить его, чтобы убедиться…

– Фрэнки Фицуотер, – произнес язвительный голос за их спинами, – очаровательный повеса, игрок и дебошир. А также невежа. И если у него возникли проблемы, то это связано либо со скачками, либо с картежным проигрышем. Если не с чем-нибудь похуже.

Обернувшись, Грейс увидела леди Анишу, которая стояла в дверях, скрестив руки на груди.

– Доброе утро, Ниш. – Молодой человек вскочил, чтобы выдвинуть для нее стул. – Ты прелестно выглядишь сегодня.

– Вздор, Лукан. – Аниша проследовала внутрь. – Если ты хочешь разорвать наш договор, тебе придется вернуть мне одолженную сумму наличными. А до тех пор, если тебе нужно освободиться от двух часов, которые ты обязался уделять мальчикам, тебе следует обращаться ко мне, а не к Грейс.

Лукан повесил голову.

– Ладно, – сказал он. – Я поведу мальчиков на прогулку. Даю тебе слово джентльмена.

– Отлично, – отозвалась его сестра.

– Но клянусь, Ниш, Фрэнки действительно захворал. – Глаза Лукана приняли выражение как у голодной собаки. – Его бросила любовница, и он ударился в трехдневный загул. Пил как лошадь с пятницы до понедельника, а теперь, Моррисон говорит, его не могут вытащить из постели. Я тут подумал… в общем, решил предложить ему съездить со мной сегодня утром на «Татерсоллз», чтобы купить пару гнедых, – это взбодрит нас обоих.

Аниша молча налила себе кофе, наполнила свою тарелку и уселась за стол. Начала есть, затем опустила вилку и тихо выругалась.

– Проклятие, Лукан, не смотри на меня так! По-твоему, я законченная идиотка?

– Нет, конечно. – Он снова повесил голову. – По-моему, ты добрая. И сострадательная. Как… мадемуазель Готье.

Аниша швырнула вилку.

– О черт! Ладно, можешь идти. Но когда я в следующий раз услышу имя Фрэнки Фицуотера, пусть лучше оно будет опубликовано в некрологе.

Забыв о еде, Лукан вскочил, чмокнул сестру в щеку, и был таков.

Аниша уронила голову на ладони, опершись локтями о стол.

– Боже, какая же я дурочка!

Грейс улыбнулась.

– Я догадалась, что он что-то задумал, как только лорд вошел в комнату, – заметила она. – С удовольствием прогуляюсь с детьми. В конце концов, я сама составляла план урока.

Аниша встала и подошла к одному из окон, выходившему в парк за домом.

– Вообще-то, – сказала она, отведя в сторону тюлевую занавеску, – туман еще не скоро рассеется. Так что спешить некуда.

– Как пожелаете, – отозвалась Грейс. Но у нее возникло странное ощущение, что леди Аниша тоже что-то затеяла. Девушка отодвинула стул, будто бы собираясь встать.

– О нет, не уходите, – остановила ее Аниша. – Выпейте кофе.

Еще? Грейс подчинилась, задаваясь вопросом, будет ли она спать ночью. В последние три дня леди Аниша украдкой поглядывала в ее сторону, хотя вряд ли она могла что-либо знать. Вот и сейчас в ее взгляде поблескивало любопытство.

– Разве не странно, – сказала она, поставив кофейник, – как много времени Эдриен проводит дома? И каким беспокойным выглядит? Как вы думаете, что с ним происходит?

Грейс замялась, не зная, что ответить. Она сама хотела бы это знать. Всю неделю Рутвен обходил ее стороной, и тем не менее девушка постоянно чувствовала на себе жар его взгляда. По ночам она по-прежнему ощущала тепло его рук и губ, но это были всего лишь воспоминания – яркие, дорогие ее сердцу. Но Эдриен больше не звал ее в свою постель, и Грейс прониклась горькой уверенностью, что никогда их страстная ночь не повторится. Наверное, без наркотического дурмана она не стоила риска, связанного с возможными последствиями.

– Не думаю, что я вправе делать выводы относительно лорда Рутвена, – сказала она, – но если речь зашла о странном поведении, то я хотела бы поделиться с вами кое-чем касающимся Тедди. Когда он захворал в субботу, я заметила у него на предплечье странный рисунок.

– Правда? – Аниша снова принялась за еду. – Признаться, выходки Тедди меня давно не удивляют. Что же он нарисовал? Надеюсь, не какую-нибудь деталь женской анатомии? Мы с ним уже обсуждали это.

Грейс не удержалась от смеха. Это было так похоже на ее подопечного.

– Нет, это был символ, выгравированный на булавке для галстука лорда Рутвена. Когда я спросила Тедди, он сказал, что такой знак был у его деда.

На мгновение леди Аниша опешила.

– Ах это! – Она небрежно махнула рукой. – Семейная традиция. Татуировка. Не обращайте внимания.

– Просто она показалась мне смутно знакомой, – отозвалась Грейс. – У ваших братьев ее нет?

– А в чем дело? – Аниша бросила на нее настороженный взгляд. – Вы, случайно, не видели этот символ где-нибудь еще?

Она помедлила, устремив на девушку оценивающий взгляд.

– Не уверена, – сказала та наконец. – Правда, мне кажется странным, что он есть у лорда Рутвена, но его нет у лорда Лукана.

Аниша хмыкнула.

– Любопытно.

– А если вас интересует, – продолжила Грейс, – с кем спит ваш брат, вам следует спросить у него самого.

Аниша так резко втянула воздух, что поперхнулась кофе и закашлялась в салфетку.

– Боже, ваша прямота просто потрясает, Грейс! – восхитилась она, придя в себя. – Но, честно говоря, я уже спрашивала, и он, как обычно, промолчал.

– Что ж, – спокойно предположила Грейс, – ваш брат не дурак. Осмелюсь заметить, что он видит разницу между женщиной, которая желает запустить в него когти, и той, которая ценит его как человека, но предпочитает жить собственной жизнью. По крайней мере мне так кажется.

– Вы очень догадливы, – сказала Аниша, – когда дело касается человеческой натуры, Грейс.

– И игры в карты, – добавила девушка. – Если только я не сажусь играть с Рэнсом, чего давно не делаю.

Губы Аниши лукаво изогнулись.

– Да, с этим плутом лучше не связываться, – согласилась она. – Он так ловок, что все думают, будто он жульничает. Собственно, именно так он оказался замешанным в убийстве.

– Каким образом? – спросила Грейс.

– Видимо, ему так везло в карты, что его заподозрили в нечестной игре, – пояснила Аниша. – Но поскольку партнеры не могли поймать его на жульничестве, они решили надуть его сами.

– Вы имеете в виду лорда Перси Певерила? – спросила Грейс.

Аниша пожала изящными плечами и поднесла к губам чашку с кофе.

– Насколько я слышала, он был полным идиотом, – задумчиво произнесла она. – Нет, это сделал кто-то другой. Так мне кажется.

– Мы сегодня слишком много гадаем, – заметила Грейс. – Как вы думаете, у лорда Лейзонби есть такой знак? И если есть, то где?

Аниша приподняла брови.

– Вполне возможно. А где… откуда же мне знать?

Грейс помедлила, колеблясь.

– Я кое-что могу рассказать.

Она встала, закрыла дверь и поведала о жене лейтенанта.