Текст книги "Тень скандала"

Автор книги: Лиз Карлайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Пожалуй. Но надо признать, что вы орудуете тем и другим, мэм, достаточно ловко, чтобы незадачливые воздыхатели ходили по струнке. – Лукан достал биту и мяч из корзинки у двери. – Пойдемте, парни. Надевайте свои куртки.

– Ура! – закричали мальчики, вылетев из комнаты. Однако на пороге лорд помедлил.

– Но, просто чтобы я знал, мисс Готье, вы уже обо все договорились с моим старшим братом? – поинтересовался он, покачивая битой, которую изящно держал двумя пальцами. – Я хочу сказать, что пророки – жутко напыщенная и мрачная публика, вы не находите? Не говоря уже о философских заморочках, от которых у нормального парня сводит скулы. К тому же некоторые женщины, скажем прямо, предпочитают златовласых греческих богов падшим ангелам с их демоническими…

– Лорд Лукан. – Грейс протянула руку. – Дайте мне биту.

Его брови взлетели на лоб.

– Нет уж, спасибо. Я видел, какой у вас удар. – Он одарил ее хищной улыбкой. – Похоже, победил сильнейший. Обычная история, не так ли? Ладно, не буду заставлять мальчиков ждать. – Он повернулся и шагнул к двери, чуть не налетев на свою сестру.

– Что ему было нужно? – подозрительно спросила Аниша, оглянувшись через плечо на поспешившего прочь брата.

– Всего лишь отвести мальчиков на прогулку, – отозвалась Грейс ровным тоном. – Как вы себя чувствуете сегодня утром?

Аниша вздохнула, плюхнувшись в кресло.

– А я хотела пообщаться со своими сыновьями, – посетовала она, опершись на локоть. – Похоже, если Лукан и дальше будет проявлять такое рвение, отрабатывая свой долг, мальчики будут играть в мяч лучше, чем читать.

– Не надо отчаиваться, – сказала Грейс, усевшись напротивнее. – У Лукана доброе – хотя и не очень чистое – сердце, а дети сейчас в том возрасте, когда нуждаются в отцовском влиянии.

– Вы меня пугаете, – усмехнулась Аниша. – Вряд ли есть понятия более несовместимые, чем «Лукан» и «отцовство». Кстати, куда понесло Раджу ни свет ни заря?

Грейс приподняла брови.

– Вы спрашиваете у меня?

– Конечно, – ответила Аниша. – Кто может знать это лучше?

Пришла очередь вздохнуть Грейс. Очевидно, в доме ясновидящих не может быть секретов. Хотя, почему тогда Аниша не знает ответа на свой вопрос?

– К лорду Бессету, – сказала она.

– В Йоркшир? – изумилась Аниша.

– Насколько я поняла, да. Он отбыл с Юстонского вокзала.

– Поездом? – Брови Аниши сошлись на переносице. – Я даже не знаю, где это.

– Кажется, на севере, – предположила Грейс. – Моя французская гувернантка считала изучение географии Англии пустой тратой времени.

– Серьезно?

– Вполне. Она свято верила, что в один прекрасный день Франция восторжествует и города и графства будут просто переименованы, так что нет нужды запоминать их.

– Вот они, издержки иностранного обучения! – заметила Аниша, усмехнувшись. – Какой только ереси нас с вами не обучили!

Они рассмеялись, но смех быстро затих, уступив место тягостному молчанию.

– Нет, серьезно, – сказала Грейс после долгой паузы. – С вами все в порядке?

Аниша бросила на нее странный взгляд из-под темных ресниц.

– Раджу рассказал вам?

Грейс отвела взгляд.

– Мне очень жаль, Аниша, – сказала она. – Кажется, вы питали к Рэнсу определенные чувства?

Та издала горький смешок.

– И вы еще говорите, что не обладаете Даром ясновидения.

Грейс протянула руку, накрыв ладонь Аниши.

– Рэнс Уэлем – добропорядочный джентльмен, – пылко сказала она. – Хороший человек и храбрый солдат, а все остальное – его личное дело. Но я понимаю, что вам от этого не легче.

Аниша вздохнула, выпрямившись в кресле.

– О, я уже успокоилась, – отозвалась она ровным тоном. – Но это было… так приятно. И очень бесило Раджу.

– Значит, вы не были влюблены в Рэнса?

Аниша пожала плечами.

– Не безнадежно. Немного увлеклась, пожалуй, – небрежно отозвалась она, но тут же посерьезнела. – Ладно, признаюсь: он вскружил мне голову. Но какая женщина устояла бы перед его обаянием? И не спорьте. Вы не в счет, потому что судьба хранила вас для моего брата.

– Аниша! – осадила ее Грейс.

Та вскочила на ноги и дернула за шнур колокольчика.

– Я бы выпила чаю, – сказала она. – А пока мы ждем, продолжу изучать вашу ладонь.

– И мои звезды, – поддразнила Грейс.

– Возможно, – сказала Аниша. – Но я еще не закончила составление астрологических карт.

Вошел лакей и удалился, получив указание хозяйки. Аниша снова села и протянула руку через разделявший их столик.

Улыбнувшись, Грейс подала ей свою руку, ладонью вверх. Аниша прошлась по ней пальцами, словно стряхнула паутину, и сосредоточилась на изучении линий, отслеживая их кончиком указательного пальца.

– Видите эти холмы? – указала она наконец. – Они о многом говорят.

– О моем будущем? Аниша скорчила гримаску.

– Хиромантия – наука, – сказала она с шутливой назидательностью, – а не гадания на деревенской ярмарке. Она помогает понять характер человека и его наклонности – дурные и хорошие – и научиться управлять собственной жизнью.

«У меня есть наклонность, – подумала Грейс, – влюбляться в загадочных брюнетов».

Интересно, Аниша в состоянии помочь ей справиться с этим недостатком?

– Это линия Сатурна, – объяснила Аниша. – Она у вас сильно развита, что свидетельствует о проницательности и рассудительности.

– Правда? – рассмеялась Грейс. – Что ж, это утешает.

– А это – линия Солнца, – терпеливо продолжила Аниша. – Она у вас… довольно средняя.

– И что это значит?

– Нечто большее, чем обаяние. Способность притягивать к себе людей. Магнетизм. У Эдриена то же самое, хотя он может быть очаровательным, когда пожелает – что случается очень редко. А вы… Вы привлекаете изяществом и сдержанной грацией. Кстати, вас правильно назвали, что само по себе хороший знак. А вот у Рэнса линия Солнца – как глубокий овраг поперек ладони.

Грейс покачала головой:

– И почему это меня не удивляет?

Но лицо Аниши оставалось сосредоточенным.

– Судя по линии головы, вы оптимистка и привыкли рассчитывать на свои силы. И вам свойственно здравомыслие. Какие бы страхи ни владели вами, они обоснованны. Вы не должны отметать их тотчас же. Учтите на будущее.

– О Боже! – воскликнула Грейс. – Это звучит пугающе.

Вместо ответа Аниша приложила пальцы к пульсу Грейс.

– Вы женщина сильной воли и страстей, Грейс, – сказала она. – А теперь скажите мне, что именно вы хотели бы услышать от меня.

– Полагаю, обычные вещи.

– Звезды и ладонь могут сказать многое. Кто мы есть и кем будем. Кого полюбим. Как будем жить и как умрем. Все это указано в карме, где оцениваются наши слова, мысли и деяния. Что посеешь, то пожнешь – либо в этой жизни, либо в следующей. Прарабдха определяет эту жизнь, а санчита – прошлую…

– Но я знаю свое прошлое.

– Порой, дорогая, мы считаем так, но не видим его. – Звонкий голос Аниши понизился до шепота. – Более того, санчита представляет собой накопленную карму за все прошлые жизни человека, а не только эту. Сказать вам, что я вижу? Подумайте хорошенько, прежде чем ответить.

– Mon Dieu. – Грейс сглотнула, чтобы промочить пересохшее горло. – Вы пытаетесь предостеречь меня?

– Всего лишь предупреждаю.

Внезапно девушка почувствовала себя глупой.

– Это очень великодушно с вашей стороны.

– Хорошо. – Аниша слабо улыбнулась, прежде чем снова сосредоточиться. – Я вижу, что смерть мистера Холдинга принесла вам много печали. И ощущение вины. Вам кажется, что вы в каком-то смысле виноваты в его смерти.

– Правда?

– Да, я это очень остро чувствую, – промолвила Аниша. – В своем подсознании, – продолжила она, – вы считаете, что, если бы не вы или некоторые ваши действия, его не постигла бы такая участь.

От ее пальцев распространялась тепло, принося с собой удивительную ясность. Она действительно чувствует себя виноватой, осознала Грейс. Все это время она думала об этом. Но почему?

– Послушайте, – резко произнесла Аниша, – что значит для вас число «тридцать пять»?

– Н-ничего. А что оно должно означать?

Аниша слегка покачала головой, закрыв глаза.

– Не могу сказать, – ответила она. – Но это плохое число для вас. Вы должны избегать его любой ценой.

– Избегать? – переспросила Грейс, чувствуя, что впадает в странную летаргию, как в тот день, когда Эдриен впервые коснулся ее. – Может, это связано с рулеткой? Или картами? Но я никогда не играла.

Аниша вздохнула.

– Не могу сказать, – повторила она расстроенным тоном. – А изображение лебедя?

– Какое? – Грейс нахмурилась, пытаясь вспомнить. – Как на вывеске гостиницы?

– Возможно. – Черные брови Аниши сошлись на переносице. – Вы родились там? Или когда-нибудь жили? Плавали на корабле с таким названием?

– Нет, – медленно отозвалась Грейс. – Я родилась в Лондоне, на Манчестер-сквер, если быть точной.

– Странно, – удивилась Аниша. – Ладно. Давайте вернемся к вашему настоящему и будущему, к предсказаниям любви, здоровья и счастья.

– Почему бы нет? – согласилась Грейс. Это звучало куда более приятно.

– Ваш знак Меркурий, – сказала Аниша. – Вы Митхуна, сочетание женского и мужского начала. Ваш союз с Мешей принесет вам много вызовов и трудностей.

– Кто бы мог подумать, – сухо отозвалась Грейс.

Аниша улыбнулась, не открывая глаз.

– Своей энергией вы приведете Мешу к свету, но вы не должны слишком давить на него, иначе он… как это сказать? Иначе он пойдет на попятную. Но если вы будете осторожны, то сможете преодолеть его упрямство и подарите ему много радости. Вы поможете Меше найти верный путь и вдохнете в него желание познавать и развиваться.

– Но что это означает?

– Раджу нужно многое узнать о самом себе, – пояснила Аниша. – Он закрылся от половины своей сущности, лишив себя духовной и эмоциональной глубины.

– Вы имеете в виду индусскую половину?

– Да, – ответила Аниша. – Его жизненная сила пострадала, потому что он подавил значительную часть своей души. Это небрежение, в свою очередь, причиняет ему страдания.

– Oui, – промолвила Грейс, расслабившись в своем летаргическом состоянии.

Слова Аниши продолжали обтекать ее.

– И предупреждаю вас, Грейс, что, хотя вы увлечены Мешей, знак огня может обжечь. Отнеситесь серьезно к этим отношениям или отступитесь. Но если вы решитесь встать на этот путь, Меша пожелает показывать дорогу, и вы должны разрешить ему это – или хотя бы позволить ему так думать.

Грейс рассмеялась, слыша собственный смех как будто издалека.

– В этом и заключается мое будущее?

– Отчасти. – В голосе Аниши прозвучала грусть. – Есть кое-что еще.

– Что именно? – сонно поинтересовалась Грейс.

– Нечто неприятное. Но недосягаемое для меня. Как будто хочешь чихнуть и не можешь.

Аниша ненадолго замолчала, глубоко и размеренно дыша, как это делал иногда Эдриен.

– О Господи, – наконец сказала она. – Грейс, дайте мне вашу вторую руку.

Та подчинилась. Аниша взяла обе ее руки и склонила голову, даже не пытаясь притворяться, что читает по ладони. Она сидела в этой позе так долго, что Грейс задалась вопросом, не заснула ли ее подруга.

Но спустя несколько мгновений странная летаргия оставила девушку, а тепло схлынуло вниз по ее рукам, как очищающая волна, возвращающаяся в море.

Аниша подняла голову и открыла глаза.

– Кто-то, дорогая, желает вам зла, – произнесла она звонким, как колокольчик, голоском. – Вы инструмент чьей-то мести.

– Mon Dieu! – У Грейс перехватило дыхание. – Кто-то хочет, чтобы меня обвинили в убийстве мистера Холдинга?

– Похоже на то, – отозвалась Аниша. – Раджу давно придерживается такой версии.

– Видимо, поэтому он отправился в Гемпшир! – резко бросила девушка. – Но, Аниша, кто может настолько ненавидеть меня?

Та покачала головой:

– Это просто зависть, а не ненависть.

– Но у меня нет ничего, чему можно было бы завидовать, – возразила Грейс. – Если только… У мистера Холдинга не было отвергнутой любовницы?

Аниша снова покачала головой:

– Зависть направлена не на вас, а на других людей. Как я уже говорила, мне кажется, что вы инструмент мести. Порой животные символизируют какие-то человеческие эмоции. Подумайте, Грейс, хорошенько подумайте, что означает для вас лебедь?

– Ничего. – Глаза Грейс испуганно расширились. – Клянусь! Лебеди… Просто крупные белые птицы со скверным характером. Это все, что я знаю о них.

– Зло объявляет о себе через число «тридцать пять» и изображение лебедя, – настойчиво произнесла Аниша. – Это зловещие предзнаменования, связанные с враждебным отношением к вам, Грейс. Умоляю, подумайте как следует. Напрягите память!

Аниша отпустила ее руки, и Грейс выпрямилась в кресле, растерянно глядя на чайный поднос, стоявший на столике. Импульсивно коснувшись рукой чайника, она обнаружила, что он уже едва теплый.

Боже!

Аниша казалась бледной и осунувшейся.

– У вас усталый вид, – заметила девушка. – Налить вам чаю?

Та встрепенулась, словно очнувшись.

– О да, спасибо.

– Аниша, – спросила Грейс, наливая чаю, – можно задать вам вопрос?

– Конечно.

– Вы сказали, что зависть направлена на других. – Она подвинула наполненную чашку к собеседнице. – Кого вы имели в виду?

Аниша устремила на нее пристальный взгляд темных глаз, напомнив Грейс ее старшего брата.

– Вас окружает зло, – сказала она. – Опасения Раджу вполне обоснованны.

– Но, дорогая, а вдруг вы ошибаетесь? – возразила девушка. – В конце концов, если бы у меня был хоть намек на Дар, вы не могли бы «читать» меня.

– Я не пытаюсь, – глухо отозвалась та. – Мои навыки имеют другую природу. Но даже Посвященные могут улавливать эмоции, особенно когда они направлены вовне.

Внезапно Грейс ощутила беспокойство. До сих пор она позволяла себе не обращать внимание на опасения Аниши, не зная, как к ним отнестись. Но что, если тем самым она навлекала опасность на этот дом?

– Аниша, а это не может представлять угрозу для вас? – спросила она. – Для детей? Скажите мне, ради Бога.

– Зло не здесь, – отозвалась Аниша усталым тоном. – Я могу говорить только о том, что видела, Грейс. И должна признаться, что никогда еще не наблюдала столь бессмысленные вещи с такой ясностью. Это должно что-то значить.

Грейс только покачала головой:

– Я не могу ничего придумать.

Явно раздосадованная, Аниша схватила грифельную доску Тедди.

– Тридцать пять, – решительно произнесла она. – И лебедь. – Написав число и слово на доске, она повернула ее к Грейс. – Думайте, Грейс, ради Бога.

Внезапно девушка почувствовала, что задыхается, и вцепилась в край стола, потрясенно уставившись на доску.

– В чем дело? – требовательно спросила Аниша.

Грейс судорожно втянула в грудь воздух.

– Это номер тридцать пять по Суон-лейн. [13]13
  Swan – лебедь (англ.).


[Закрыть]Адрес конторы Джозайи Крейна.

Глаза Аниши расширились.

– Милостивый Боже, – пробормотала она, уронив доску на стол. – Лишенный наследства кузен?

– Да-да. – Грейс прижала пальцы ко рту. – Mon Dieu! Эдриен так и сказал, но я отказывалась верить, что он погряз в долгах. Он нуждался в деньгах, а Итан поставил его в безвыходное положение, заключив договор, лишавший фирму свободных средств.

Изящные брови Аниши опять сошлись на переносице.

– Но как смерть Итана могла ему помочь? – спросила она. – Он ничего не наследует. И это не было убийством в порыве гнева. Он все спланировал.

Грейс стало дурно. Она вспомнила жуткое видение Эдриена, касавшееся Фенеллы.

– Боже мой! – снова прошептала она. – Думаю, Джозайя Крейн собирался жениться на Фенелле. Если верить тете Абигайль, по английским законам собственность женщины переходит к мужу, если только ее отец не распорядился иначе. И если бы это случилось, Джозайя получил бы все.

– А та согласится? – спросила Аниша. – Не настолько же она глупа, чтобы принять его предложение?

Грейс покачала головой.

– Нет, ни за что, – прошептала она. – Я уверена в этом. Но как он отреагирует, Аниша, если она откажет ему? Что он может сделать?

– Один Бог знает, – отозвалась та.

– Нам следует обратиться в Скотленд-Ярд.

– И что мы им скажем? – поинтересовалась Аниша. – Что сестру безумного Рутвена тоже посещают видения? Нет, Грейс, у нас нет никаких доказательств. Думаю, нам лучше послать за Рэнсом. Он позаботится об этом маньяке, пока не вернется Раджу.

– Да, конечно. – Грейс встала. – Рэнс знает, что делать. Что касается меня, Аниша, думаю, пришло время совершить то, что мне следовало сделать давно. Мне стыдно, что я была такой трусихой.

Та вскинула голову.

– Что вы собираетесь делать?

– Поеду к Фенелле, – сказала Грейс. – И постараюсь убедить ее в своей невиновности. Более того, я дам ей понять, что она должна остерегаться Джозайи.

– Думаете, это возможно?

– Нужно хотя бы попытаться, – прошептала Грейс. – Если он сделал ей предложение под предлогом того, что она нуждается в защите, заботе и все такое, я предложу Фенелле потянуть время, но сразу не отказывать ему.

– Ни в коем случае, – подхватила Аниша. – Если он настолько безумен, чтобы пойти на убийство, это может привести его в ярость.

– Мне невыносима мысль, что еще одна женщина может пострадать от насилия, – сказала Грейс, чуть не плача. – Ведь в моих силах предотвратить это.

Аниша сочувственно поморщилась.

– Вы думаете о той девушке, которую убил тот офицер, – сказала она, взяв Грейс за руку. – Но там не было вашей вины. Так же как и здесь. Джозайя Крейн просто воспользовался вами, чтобы свалить вину за содеянное.

– Что бы ни случилось, сейчас я могу думать только о сестре Итана. Нужно спешить. – Грейс схватила руки Аниши и крепко сжала. – Разыщите Рэнса. А я отправлюсь к Фенелле и заставлю ее выслушать меня. Пожелайте мне удачи.

– Непременно. – Аниша бледно улыбнулась и поцеловала Грейс в щеку. – Желаю вам удачи. Пусть она вам сопутствует.

Глава 16
Рубины на снегу

Ритмичное постукивание колес поезда почти заглушило недовольный возглас Ройдена Нейпира.

– Но это же Боксмур! – воскликнул он, складывая газету. – Какого черта мы должны выходить здесь?

Рутвен стоял, упершись ладонью в дверь их купе первого класса.

– Это была ошибка, – отозвался он, перекрывая шум замедляющегося паровоза. – Нам придется вернуться.

– Вернуться? На Юстонский вокзал? – Нейпир приглушенно выругался. – Вы не поленились явиться вчера на Уайтхолл-плейс, требуя, чтобы я отправился с вами в это крайне необходимое путешествие – ваши слова, сэр, не мои, – а теперь предлагаете сойти с поезда и вернуться назад?

– Ненадолго, – отозвался Рутвен. – Утром мы снова отправимся в путь.

– Ну, знаете! – Нейпир запихнул газету в свой саквояж. – Теперь мне все ясно.

– С мадемуазель Готье, – добавил Рутвен. – Нам следовало взять ее с собой. Я не подумал об этом.

– А теперь подумали? Спаси нас, Господи! – Нейпир схватился за спинку сиденья и встал. – Хорошо, я сойду. Но я не поеду с вами, Рутвен. Как и мой саквояж, полный документов. Если вам угодно, чтобы лорд Бессет принял участие в вашей авантюре, вам придется доставить его в Уайтхолл-плейс.

– Нам следовало взять ее с собой, – повторил Рутвен, невозмутимо выслушав раздраженную тираду комиссара. – Я не должен был оставлять ее одну, Нейпир. Более того, она могла бы помочь Бессету. В общем, ей надо поехать с нами.

– А как это будет выглядеть в глазах добропорядочных обитателей Белгрейвии? – осведомился Нейпир. – Мое бегство в Йоркшир в компании с главной подозреваемой? Почему-то я сомневаюсь, что головная боль сэра Роджера облегчится от этого.

Поезд остановился под крики носильщиков, спешивших к дверям вагонов. Рутвен снял с полки свой саквояж, распахнул дверь и вышел, даже не обернувшись, чтобы убедиться, что Нейпир следует за ним.

– Послушайте! – крикнул тот вслед ему. – Я вас предупредил! Если вы рассчитываете, что я поеду с вами в Йоркшир, это ваш последний шанс.

Но маркиз направился прямиком в билетную кассу.

– Два билета, пожалуйста, – сказал он, – на следующий поезд до Лондона.

Массивное белое здание на Белгрейв-сквер выглядело более холодным, чем ей запомнилось, отметила Грейс, ступив на тротуар.

– Спасибо, – сказала она, сунув несколько монет в руку извозчика.

– Вас подождать, мисс? – предложил тот, глядя на нее с облучка.

Придерживая рукой шляпу, девушка подняла глаза на сумрачное небо.

– Да, если вас не затруднит, – сказала она. – За углом, на Халкин-стрит. Я вернусь через полчаса.

– Хорошо, мисс.

Он коснулся кнутом полей шляпы, и экипаж отъехал, оставив Грейс одну на безлюдной площади. Деревья уже сбросили листву, а трава приобрела зимний, блекло-зеленый оттенок. Чувствуя себя особенно незначительной на фоне этого великолепия, Грейс плотнее запахнула плащ и, поднявшись по парадным ступенькам, дернула за звонок.

Она была вознаграждена появлением знакомого лица.

– Трентон! – воскликнула она. – Как приятно видеть вас. Могу я войти?

Старый дворецкий казался чуточку настороженным, однако тут же улыбнулся.

– Мадемуазель, – отозвался он, распахнув дверь шире. – Прошло столько времени.

Грейс начала стягивать с рук перчатки.

– Я ужасно скучала по вас, – сказала она. – Как поживает мисс Крейн? Вы не передадите ей, что я хотела бы ее видеть?

– С удовольствием, мисс, – сказал он, хотя и выглядел немного расстроенным. – Вы не подождете в малой гостиной?

– Конечно, – сказала девушка, следуя за ним.

Войдя внутрь, она почувствовала запах краски и обнаружила, что покрытые раньше тисненным золотом обоев стены выкрашены краской цвета слоновой кости. С потолка исчезла изящная лепнина, а со стен – зеркала, что придавало комнате неухоженный вид.

– Вижу, Фенелла обновила отделку, – заметила Грейс, вручив плащ и перчатки Трентону. – Признаться, так лучше.

– Мисс Крейн находила прежнюю чересчур пышной, – сообщил Трентон. – Думаю, она никогда ей не нравилась.

– И Тесс, наверное, довольна, – улыбнулась Грейс. – Она тратила все утро, полируя зеркала.

Лицо Трентона помрачнело.

– К сожалению, мисс Тесс больше не работает у нас, – сказал он. – Собственно, почти все слуги получили расчет.

– Как же так? – поразилась Грейс.

– Обстоятельство… Миссис Крейн сказала, что не собирается устраивать приемы. Так что теперь, когда дети уехали, большой штат уже не нужен. Она наняла новых слуг, а старых – рассчитала.

– О ком вы говорите? – Грейс проследовала дальше в комнату. – Я что-то не совсем понимаю?

– Разумеется, о покойной миссис Крейн.

Грейс обернулась.

– Вы имеете в виду мать Итана? – с любопытством спросила она. – Но это было целую вечность назад. Кто же остался?

– Только трое из ранее служивших, мисс, – печально сообщил Трентон. – Мне кажется, мисс Крейн решила сдать дом внаем и переехать отсюда.

– Куда же? – спросила Грейс, хотя догадывалась, каким будет ответ.

– Назад, в Ротерхит, – сказал Трентон. – Не знаю, куда именно. Она говорит, что скучает по нему и… Что-то я разболтался. Если позволите, я пойду узнаю, дома ли мисс Крейн. Я… не совсем уверен.

Грейс захлестнула паника. Неужели она опоздала? Похоже, Фенелла решила выйти замуж и перебраться в дом Джозайи Крейна. Это было единственное разумное объяснение.

Девушка поспешила за дворецким.

– Трентон! – Она положила руку ему на локоть. – Мне необходимо поговорить с Фенеллой. Это очень важно. Прошу вас, сделайте так, чтобы она приняла меня. Скажите ей… скажите ей, что я не уйду, не повидавшись с ней.

– Хорошо, мисс. – Но он произнес это неуверенно.

Внезапно Грейс ощутила дурноту. Наверное, от свежей краски, подумала она.

– Послушайте, – сказала она, прежде чем дворецкий вышел из комнаты, – можно я подожду в семейной гостиной? Кажется, меня тошнит от запаха краски.

Тот помедлил в нерешительности. Затем на его лице отразилось сочувствие.

– Конечно, мисс. – Он отвесил небольшой поклон. – Вы знаете дорогу.

Когда престарелый дворецкий удалился, Грейс пересекла отделанный мрамором холл и поднялась по широкой лестнице на второй этаж. Она помедлила, держась за перила и озираясь по сторонам.

В последний раз, когда девушка была здесь, Итан лежал мертвый в кабинете напротив, а она стояла на подгибающихся ногах, прислонившись к стене коридора, на замечая слуг и полицейских, сновавших взад-вперед. Но теперь, слава Богу, та ужасная ночь казалась далеким прошлым.

Грейс двинулась дальше, сожалея, что у нее нет дара улавливать эмоции, как у Эдриена и Аниши. Наверняка дом бурлит невидимым гневом, направленным сейчас на Фенеллу. И бедная женщина, ни о чем не подозревая, движется прямо навстречу опасности.

Дверь гостиной была, по обыкновению, распахнута. Войдя внутрь, Грейс обнаружила, что эта комната готовится к ремонту. Со стен сняты картины, а в углу стоят сколоченные из досок леса. Все говорило о грядущих переменах. Любимое кресло мистера Холдинга исчезло вместе с застекленным шкафчиком, содержавшим коллекцию птичьих чучел, которую Грейс всегда находила отвратительной.

Слишком встревоженная, чтобы сидеть, девушка сняла шляпку, положив ее на столик вместе с перчатками, и принялась бродить по комнате. Какой чужой казалась она ей сейчас – без картин, со сдвинутой мебелью. И хотя Грейс не могла не согласиться с переменами, затеянными Фенеллой, ее удивило, что это делается так поспешно – сразу после смерти мистера Холдинга. Это казалось не совсем этичным.

Строительные леса, торчавшие в углу комнаты, как голое дерево на фоне зимнего неба, не были придвинуты вплотную к стене. От нечего делать Грейс заглянула за них и обнаружила там большой портрет в золоченой раме, висевший ранее над камином. Заинтригованная, она отодвинула его от стены и ужаснулась. Холст в том месте, где находилось лицо изображенной на нем женщины, был изрезан в клочья ударами ножа. Ахнув, Грейс поспешно прислонила портрет к стене.

Что за чувство, во имя Господа, обуяло кого-то? Какую ненависть надо испытывать, чтобы так искромсать его?

На портрете, как она помнила, была изображена мать Итана в молодости. Миссис Крейн была красивой молодой вдовой, когда вышла замуж за наследника династии Крейнов, и Грейс никогда не слышала ни одного дурного слова о ней. Наоборот, по всем свидетельствам, миссис Крейн была прекрасной женщиной, заботливой матерью и отличной хозяйкой.

Но кто-то явно терпеть ее не мог.

Кто-то ненавидел миссис Холдинг настолько, что изрезал ее лицо на портрете в клочья. Грейс крепко сцепила руки, пытаясь сосредоточиться. Что-то явно происходило. И это что-то не было связано ни с ремонтом, ни с переездом. Ради чего обновлять обстановку, если не собираешься жить в доме? И зачем кромсать ни в чем не повинный портрет?

Во всем этом не было никакой логики. Но кто-то, видимо, думал иначе.

Повинуясь импульсу, Грейс подошла к секретеру красного дерева и выдвинула верхний ящик. Деревянный лоток, на котором обычно лежала личная почтовая бумага Итана, был пуст. Но в левом углу по-прежнему высилась стопка бумаги с монограммой Фенеллы.

Грейс закрыла ящик дрожащими пальцами, охваченная ужасными подозрениями. По ее спине пробежал озноб. Боже! Сколько вечеров они сидели здесь все вместе, читая или играя в карты после обеда: Итан, Фенелла, Джозайя и она? И сколько писем написала сестра Итана, сидя за этим секретером?

Кабинет Холдинга находился как раз напротив. Грейс провела там не много времени, но знала, даже не глядя, что, выдвинув ящик письменного стола, обнаружила бы там стопку писчей бумаги фирмы «Крейн и Холдинг» и стопку личной бумаги Итана.

Вторая стопка всегда лежала здесь для удобства Фенеллы. Он чувствовал себя не слишком уверенно в обществе и поручал своей сестре все, что касалось светской жизни. Женщине, которая вовсе не была его родной сестрой, а всего лишь дочерью его отчима.

По причине, которую она не могла объяснить, Грейс вернулась к портрету миссис Холдинг и опустилась на колени, чтобы лучше разглядеть его. На нее смотрели смеющиеся серые глаза – единственное, что сохранилось на холсте от лица. Борясь с тошнотой, она прижала к губам похолодевшие пальцы.

И тут за ее спиной раздался тихий звук. Грейс поднялась и, обернувшись, увидела Фенеллу, которая стояла на пороге, облаченная в глубокий траур – даже брошь и сережки украшал черный гагат.

Она выглядела странно обрюзгшей, рыжие волосы растрепаны.

– Грейс, – произнесла Фенелла тоном, который едва ли можно было назвать приветливым. – Как неожиданно! Я не уверена, что вам следует находиться здесь.

Девушка ощутила вспышку гнева.

– Почему, Фенелла? – спросила она. – Разве я не могу нанести визит человеку, которого считала близким другом? Потому что комиссар Нейпир считает меня убийцей? Или есть другая причина?

– Мне не нравится ваш тон, – резко заявила та, войдя в комнату. – Думаю, лучше позволить полиции делать ее работу и отложить наши мнения – и нашу дружбу – до тех пор, пока все не выяснится.

Грейс подняла руку.

– Что случилось с портретом матери Итана? – осведомилась она, ткнув пальцем в стену.

Фенелла вздрогнула, как будто ее ударили.

– Его нечаянно повредили рабочие, – сказала она. – В любом случае он больше не нужен.

Грейс шагнула к ней, дрожа от негодования.

– Mon Dieu, Фенелла! – воскликнула она. – Это же его мать! Что вы творите с этим домом? Что у вас на уме?

– Лучше спросите, что я исправила, – парировала Фенелла. – Итан мертв, Грейс. Он не вернется назад. А это… это все показное! – Она вскинула руки к небесам. – Золото, мрамор, даже сам дом!

– Фенелла, что вы такое говорите?

– Что я – Крейн! – процедила та сквозь стиснутые зубы. – Мы не Холдинги. И никогда не были ими. Мы сами пробились наверх. И на этом пути прихватили с собой Холдинга, спасая от банкротства. Но Крейны никогда не забывали, кто они и что собой представляют. Они не нуждаются в пышном особняке в Вестминстере и в упоминании в справочнике дворянских родов.

– Но это же неправда! – резко бросила Грейс. – Как вы можете быть такой неблагодарной? Итан сделал всех вас богатыми.

– Но какой ценой? – Глаза Фенеллы горели каким-то диковинным огнем. – О, Итан умел продавать, но он даже не потрудился что-либо узнать о судостроении. А Джозайя, как и его отец, увлекался картами и игрой. И пока мы все проводили время в увеселениях, Холдинг нанимал чертежников и плотников и тратил деньги на такие излишества, как украшение дома. Кому это нужно?

– И теперь вы все это исправляете? – Грейс попятилась к выходу. – Начали с увольнения старых преданных слуг миссис Холдинг и разрушения дома Итана до основания. А что потом, Фенелла? Переименуете свой бизнес в «Крейн шиппинг»?

– Это и была компания Крейнов, дурочка! Слово «Холдинг» было всего лишь костью, брошенной ею Итану! – Она ткнула дрожащим пальцем в портрет своей мачехи.

– И кто теперь будет управлять компанией? – воскликнула Грейс. – Господи, да вы хоть понимаете, как нелепо это звучит?

Ей явно не следовало говорить эти слова.

– Неужели вы хоть на секунду сомневаетесь, что я в состоянии заняться компанией? – В глазах Фенеллы полыхнула ненависть. – Клянусь всем святым: я могу вести отчетность даже во сне, – хотя папа и Итан считали, что я ни на что не способна, кроме как выйти замуж или, хуже того, играть роль хозяйки на приемах и писать льстивые письма людям, которых совсем не уважаю!