Текст книги "Тень скандала"

Автор книги: Лиз Карлайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 4
Визит на Белгрейв-сквер

Рутвену не потребовался дар ясновидения, чтобы на следующий день найти резиденцию покойного Итана Холдинга. Утренний туман слегка рассеялся, и хотя монументальные белые здания, выходившие на Белгрейв-сквер, выглядели почти одинаково, облаченные в черное участники похоронной процессии, материализовавшиеся из белесой мглы у подножия парадных ступеней одного из особняков, безошибочно указывали на дом Холдинга.

Рутвен поднялся по ступенькам и протянул карточку дворецкому, назвав свой титул с высокомерной снисходительностью. Вскоре его препроводили через беломраморный холл с высокими сводами в огромное, роскошно обставленное помещение, называемое – очевидно, с иронией – малой гостиной. Оглядевшись по сторонам, Рутвен нашел убранство чересчур пышным, хотя зеркальные простенки между окнами были задрапированы черным крепом, позолоченные часы на каминной полке не работали, а шторы были задернуты из уважения к покойному.

– Какая впечатляющая комната, – заметил он.

Дворецкий помедлил на пути к выходу, бросив на него странный взгляд.

– Мистер Холдинг сам спроектировал ее, – сообщил он, – когда купил этот дом три года назад.

– Вот как? – промолвил Рутвен, озираясь. – А где он жил до этого?

– В Ротерхите, – отозвался дворецкий, – в фамильном доме недалеко от верфи.

– Понятно, – кивнул маркиз, сообразив, почему Холдинг пожелал сменить место жительства. Ротерхит, с его доками, верфями и складами, был по большей части рабочим районом.

Он прохаживался по гостиной, делая вид, что восхищается золоченым фризом, обрамлявшим потолок, когда его внимание привлекли голоса, доносившиеся из парадного холла. Бросив взгляд через распахнутые двойные двери, он увидел высокую красивую женщину с пышными темно-рыжими волосами, которая спускалась по лестнице под руку с худощавым лысеющим джентльменом. За ними следовали лакеи с сумками и коробками.

– Пусть все оставят здесь, Джозайя, – велела дама, обращаясь к своему спутнику, – пока не подадут карету. – Я на минутку, – бросила она, направившись в гостиную.

Фенелла Крейн, дама лет тридцати, была в дорожном костюме и черной шляпе с вуалью, как и мадемуазель Готье. Рутвен с облегчением отметил, что она уже натянула перчатки. Несмотря на вуаль, он мог видеть ее глаза, взиравшие на него с любопытством. И с каким-то непонятным чувством.

Рутвен подошел к ней и почувствовал настороженность, смешанную с гневом – вполне понятным, учитывая чудовищное преступление, которое совершилось здесь совсем недавно. Он шагнул вперед и поклонился, молясь, чтобы она не стала интересоваться, насколько близко он был знаком с покойным Холдингом.

– Извините за беспокойство, мисс Крейн, – учтиво произнес он. – Вижу, вы уходите.

Дама натянуто кивнула, но, слава Богу, не протянула руку.

– К сожалению, да, – отозвалась она. – Прошу прощения, милорд, мы уже встречались?

– Нет, – признался маркиз, зная, что его лицо не из тех, которые забывают.

– Я польщена оказанной мне честью, – сказала она, хотя ее тон свидетельствовал об обратном. – Но, боюсь, мне пора. Кузен Джозайя любезно согласился проводить меня к Лестерам. Нас ожидают к чаю.

– В таком случае позвольте мне выразить мои глубочайшие соболезнования, мэм, – сказал он. – Ваш брат был прекрасным человеком и…

– Сводный брат, – перебила она.

– Вот как?

– Итан был моим сводным братом, – уточнила она дрогнувшим голосом. – Хотя я любила его как родного.

– А, – сказал Рутвен. – Извините.

– Не за что. А теперь, сэр, не могли бы вы объяснить, что я могу сделать для вас перед уходом? Видите ли, я живу в другом месте и не намерена возвращаться, пока эта ужасная история не уладится. Мы даже не можем похоронить… бедного Итана до завтра.

– Мне очень жаль, – снова сказал он. – Ваш дворецкий объяснил, что вы всего лишь заехали за вещами.

– Очень немногими вещами, – натянуто отозвалась она. – Полиция делает все, чтобы создать нам максимум неудобств. Кажется, они вообразили, будто кто-то из нас убил Итана.

Рутвен приподнял бровь.

– Как ужасно с их стороны!

– Не говоря уже о нелепости подобных предположений, – подхватила она. – Никто здесь не желал зла Итану. Напротив, все любили его.

Рутвен сомневался, что человек, добившийся коммерческого успеха, мог пользоваться всеобщей любовью, но воздержался от замечаний.

– Значит, вы доверяете своим слугам? – осведомился он.

– Они для меня как члены семьи, – заявила мисс Крейн.

– Рад слышать это, – отозвался Рутвен.

– Не понимаю почему, – заметила она со слабой улыбкой, – ведь мы только что познакомились.

– Мне посоветовали нанять одну из ваших бывших служащих, – объяснил он. – Мисс Готье, как я понял, работала у вас до недавнего времени?

– Грейс? – Голос мисс Крейн смягчился, брови озабоченно сошлись на переносице. – О Боже, я не думала…

– Что она покинет вас? – подсказал он. – У меня два племянника – жуткие сорванцы, – и мне нужен компетентный наставник.

Мисс Крейн помедлила, колеблясь.

– Она выше всяких похвал, – наконец сказала она. – Девочки обожают ее. И Итан относился к ней с большим уважением.

– Один из моих слуг слышал, что детей увезут из города?

– Да. К сестре их покойной матери. У миссис Лестер только сыновья, а она всегда отчаянно мечтала о дочках. Собственно, мы все живем там сейчас.

Рутвену не понравилось слово «отчаянно». Люди, пребывающие в таком состоянии, способны на соответствующие поступки.

– У миссис Лестер есть гувернантка? – поинтересовался он.

– О, самая лучшая, – сказала мисс Крейн. – Девушка из Берна. Говорят, швейцарские гувернантки – писк моды, хотя и дорого обходятся. Но мистер Лестер считает, что его жена должна иметь все, что пожелает.

Рутвен изобразил удрученную улыбку.

– Мне придется удовлетвориться менее компетентной гувернанткой. – Он помедлил, задумчиво почесывая подбородок. – Но так не хочется обращаться в агентство. Никогда точно не знаешь…

Мисс Крейн проглотила наживку.

– О да, – согласилась она. – Никогда не знаешь, что получишь в конечном счете. Кота в мешке.

– Значит, вопрос о возвращении мадемуазель Готье к вам на службу не стоит? – уточнил Рутвен.

Ее лицо приняло печальное выражение.

– Думаю, это маловероятно. Хотя я буду ужасно скучать по всем им, включая Грейс.

– Не сочтите меня назойливым, но не могли бы вы дать ее адрес?

– Ну конечно. – Мисс Крейн подошла к небольшому бюро красного дерева и опустила крышку. – Грейс остановилась у своей тети в Мэрилебон. – Она вытащила листок бумаги и написала что-то на нем. – Я дам вам записку к ней.

– Как предусмотрительно с вашей стороны, – улыбнулся маркиз.

Не прошло и минуты, как послание было готово. Рутвен взял записку у мисс Крейн левой рукой, стараясь не касаться ее пальцев.

– Спасибо. – Он поклонился.

Затем, вспомнив истинную цель своего прихода, глубоко вздохнул и протянул ей правую руку.

Это был вполне естественный жест, и мисс Крейн вложила свои пальцы в его ладонь. Рутвен задержал ее руку в своей, глядя ей в глаза. Широко распахнутые, голубые и немигающие за черной вуалью, они теперь ничего не скрывали. Несмотря на тонкую перчатку, разделявшую их руки, он ощутил нечто похожее на удар тока, словно его вырвали из глубокого сна в ослепительную реальность. Это было шокирующее и тягостное чувство, которое возникает, когда долго смотришь на что-то ужасное.

В молодости, путешествуя по северу Индостана, он увидел, как снежный барс растерзал кролика, разбрызгав по снегу рубиновые капли крови, ужасающие в своей красоте. Такой же ужас охватил его сейчас, когда он увидел не только кровь на ослепительно белом, но и лоскуты черного бомбазина и женскую руку, бескровную и безжизненную.

Милостивый Боже.

Рутвен втянул в грудь воздух, подавив желание закрыть глаза от ужаса. Он знал, что это не поможет. Он видел не глазами.

– Лорд Рутвен? – донесся как будто издалека голос мисс Крейн. – С вами все в порядке?

Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы учтиво склониться над ее рукой.

– Да. Вы очень добры, мэм, несмотря на ваше горе, – сказал он. – Боюсь, я слишком долго злоупотреблял вашим вниманием.

Он поспешно распрощался, помедлив только, чтобы представиться Джозайе Крейну, который оказался сдержанным, замкнутым мужчиной. Крейн пробормотал приветствия, но не протянул руки, что вполне устроило Рутвена. Он вышел из дома и поспешил вниз по парадным ступенькам в ожидавшую его карету, сжимая в кулаке скомканную записку мисс Крейн.

Было ли его видение реальным? Или только символическим? Господи, ему повезло, что она была в перчатках.

И все же ему хотелось вернуться назад и предупредить ее.

Но о чем? И что это даст? Из прежнего опыта Рутвен знал, что это безнадежно. Вздохнув, он поднял руку и велел кучеру трогать.

– На Уайтхолл-плейс, Брогден. И побыстрее.

Путь был коротким и знакомым, поскольку Рутвен далеко не первый раз наносил визит в главный офис полиции. Туман рассеялся, но воздух был влажным и душным. Пока карета медленно тащилась через Вестминстер, забитый транспортом, Рутвен смотрел в окно на окружающий мир, занятый повседневной жизнью, не в состоянии думать ни о чем, кроме настоящего.

Наверное, с его стороны было бы разумно отгородиться от этого мира – или просто удалиться в хижину на скалистом побережье Корнуолла, полностью избегая себе подобных с их проблемами. Или отправиться домой, к родне матери, и поселиться в горах, чтобы изучить древних философов – и, возможно, таким образом, как не раз предлагала Аниша, научиться управлять своим даром.

Порой он задавался вопросом, действительно ли «Братство» – или «Общество Святого Якова», как оно именовалось официально, – служит реальной цели, со всеми его исследованиями и вмешательством в политику. Ему все больше казалось, что они не в силах повлиять ни на что, кроме сиюминутных проблем.

Его мысли вернулись к Грейс Готье и, как ни странно, к сестре Анише. Внешне они обе казались сильными, но обе обладали внутренней хрупкостью, которую не каждый мог разглядеть. Грейс хотя бы приняла его предложение о помощи, пусть даже неохотно.

И ее проблемы по крайней мере очевидны. Их можно понять и, возможно, даже решить. Нужды Аниши были менее очевидны. Вдовство все еще окутывало ее скорбной пеленой, лишая природной живости. Это печалило Рутвена, а его неспособность помочь ей вызывала раздражение и досаду.

Карета выехала на Уайтхолл, бесцеремонно протиснувшись между подводой, груженной бревнами, и видавшей виды коляской. Возница подводы потряс кулаком, послав кучера Рутвена к дьяволу. И словно его проклятия послужили сигналом, серые небеса, нависавшие над Лондоном, разверзлись. Хлынул дождь, загоняя прохожих в арки и под крыши, а затем и вовсе превратился в ливень, колотя по крыше кареты как шайка обезумевших сапожников.

Возле Адмиралтейства Рутвен энергично постучал по крыше кареты, перекрывая шум дождя. Кучер остановил лошадей, и Рутвен вытащил из-под сиденья зонтик. Он не собирался надолго задерживаться в Скотленд-Ярде, не имея желания застрять потом на боковой улочке, запруженной экипажами.

От проливного дождя воздух заметно посвежел, и Рутвен бодро зашагал по тротуару. Войдя в здание, он предъявил свою визитную карточку дежурному, который отнесся к нему со всем вниманием. Имя Рутвена было, вне всякого сомнения, хорошо знакомо ему. Маркиза проводили наверх и предложили единственный свободный стул в приемной шефа полиции, где за высокими конторками сидели, как пара ворон, два тощих клерка, корпевших над официальными бумагами.

Рутвен сел, хотя мог бы потребовать немедленного приема или даже распахнуть тяжелую дубовую дверь и войти, выставив незадачливого посетителя. Но его высокомерие не пошло бы на пользу мадемуазель Готье. Мог возникнуть вопрос: почему он так усердно хлопочет за нее? И что бы он на это ответил?

А может, его миссия не так уж сложна?

Рутвен вздохнул.

Неужели все так просто и красивая француженка не более чем его попытка отвлечься от постылой реальности с ее проблемами? Раздосадованный собственными мыслями, он удобнее устроился на стуле, разглядывая публику, ожидавшую приема: оборванного мальчишку-курьера, прижимавшего к узенькой груди конверт, и пару сержантов со скорбными лицами, которые выглядели так, словно ожидали, что Нейпир сейчас выпорет их своим хлыстом для верховой езды.

Наконец дверь скрипнула. Мальчишка-курьер вскочил со своего места и кинулся к двери, бросив на Рутвена настороженный и одновременно торжествующий взгляд.

– Отчет мистера Кука, сэр! – выпалил он, проскочив мимо коренастого джентльмена, который вышел из кабинета шефа полиции. – Он велел передать прямо вам в руки.

Парнишка сунул пакет Нейпиру и выскочил из комнаты. Рутвен не имел понятия, кто такой Кук, но свирепое выражение, мелькнувшее на лице Нейпира, было ему хорошо знакомо.

– Лорд Рутвен, – натянуто произнес шеф полиции. – Не представляю, что могло привести вас сюда.

Еще бы! Он и сам не мог понять, что им движет.

– Я хотел бы поговорить с вами, – сказал он, поднявшись со стула. – У вас найдется минута?

Нейпир приподнял бровь.

– А у меня есть выбор?

Не дожидаясь ответа, он отпустил ожидавших его сержантов. Те вскочили на ноги и поспешили прочь, словно спасаясь от эшафота. Нейпир жестом предложил Рутвену войти.

Однако не успела дверь закрыться за ними, как шеф полиции повернулся к маркизу, горделиво выпрямившись. В его глазах светилась горечь.

– Вам не откажешь в дерзости, милорд, – натянуто произнес он. – Я не стал унижать вас перед своими подчиненными, хотя сомневаюсь, что вы способны на ответную любезность. Но не заблуждайтесь насчет желательности вашего присутствия здесь.

Рутвен поднял руку, останавливая его.

– Пощадите нас обоих, Нейпир.

– Еще чего! Будь моя воля, сэр, я бы сию минуту вышвырнул вас на улицу.

Маркиз едва заметно улыбнулся.

– Будь ваша воля, вы бросили бы меня в пасть волкам, – поправил он, – и хладнокровно наблюдали, как они выгрызают мои внутренности.

Нейпир криво улыбнулся, признавая его правоту. Враждебность окутывала его словно облако, и хотя Рутвен не мог заглянуть в его мысли, он знал, что тот полон злобы и способен на все.

– Что вам понадобилось на этот раз, Рутвен? – требовательно спросил он. – Скажите сразу, чтобы избавить меня от унижения бессильно наблюдать, как Букингемский дворец отменяет мои решения.

– Мне очень жаль, – сказал Рутвен, – но я сделал то, что должен был сделать, Нейпир. Вы собирались повесить невиновного.

– Это вы так говорите.

– Я это знаю, – возразил Рутвен, – хотя и понимаю, что вы никогда не поверите мне. Но в данном случае еще никого не приговорили к виселице – по крайней мере пока.

– Какой случай вы имеете в виду?

– Смерть Итана Холдинга.

– Холдинга? – Нейпир презрительно фыркнул. – Говорят, ваш дед был индийским раджой, что вполне возможно, судя по вашему высокомерию. Мне трудно представить себе, что вы якшаетесь с простонародьем.

– Вы будете удивлены, – спокойно отозвался Рутвен, – узнав, с кем мне приходится якшаться. Но Холдинг был весьма состоятельным человеком, не так ли?

Нейпир пожал плечами и, подойдя к окну, уставился на улицу внизу.

– Возможно, Холдинг был не так богат, как считалось, – произнес он наконец не оборачиваясь. – Мы разбираемся с этим делом. А почему это вас интересует?

Рутвен помедлил, взвешивая слова.

– Ко мне обратился один из его бывших служащих. Я не вправе сказать больше.

– Вот как? – Нейпир обернулся с недоверчивым видом. – Вы хлопочете о ком-то из подозреваемых? И не собираетесь называть его имя?

– Пока нет. – Рутвен выдержал его взгляд. – Я еще не понял, что делать со всем этим.

Руки Нейпира сжались в кулаки.

– Черт бы вас побрал, Рутвен, на чьей вы стороне? – требовательно спросил он. – Мы говорим о нашей стране! О нашей цивилизации! В Англии есть законы – и мы должны жертвовать своими пристрастиями, чтобы поддерживать их.

– Не говорите мне, Нейпир, о жертвах ради страны, – огрызнулся Рутвен. – Клянусь всем святым, я пожертвовал всем, чем дорожил. И хватит об этом.

Нейпир презрительно фыркнул, все еще сверкая глазами.

Гнев Рутвена угас так же быстро, как вспыхнул.

Нейпир прав. К сожалению, прав. Внезапно Рутвена охватила усталость. Жаль, что он не может поговорить с Лейзонби и узнать, действительно ли тот в долгу перед мадемуазель Готье. И ему хотелось бы понять, почему он испытывает такое желание помочь этой женщине. Возможно, Джефф был прав, предостерегая его.

Грейс словно бросала ему вызов. Его влекло к ней. Возможно, вопреки словам Бессета он не настолько уж устойчив перед женской красотой. Зачем обманывать себя самого? В сущности, что делало Грейс Готье менее подозрительной, чем остальные участники этой трагедии? Людей убивают по самым разным и труднообъяснимым причинам. И Нейпиру, вынужденному разгребать все это, не позавидуешь. Грязная работа!

Он взъерошил волосы мальчишеским жестом, от которого никак не мог избавиться.

– Слушайте, Нейпир, можно, я сяду? Неужели мы должны вечно собачиться? Как два подростка, мечтающие вцепиться друг другу в глотку?

– Желаете перемирия? – ядовито поинтересовался шеф полиции. Однако кивнул на стул, затем подошел к своему письменному столу и уселся с усталым вздохом. – Я расскажу вам что могу, Рутвен, – произнес он чуть более примирительным тоном. – Горло Холдинга было перерезано, причем довольно неумело. Он пытался ползти, но истек кровью на полу возле своего письменного стола. Мы подозреваем всех, кто имел доступ в дом.

– Почему вы так уверены, что убийца – один из домочадцев? – спросил Рутвен. – Там не было признаков ограбления?

Нейпир покачал головой:

– Никаких. Холдинг знал своего убийцу, и никто не убедит меня в обратном.

Значит, ни разбитых окон, ни взломанных замков. Сердце Рутвена упало.

– Кого вы подозреваете?

Нейпир снова пожал плечами.

– Возможно, делового партнера, – произнес он. – Или лакея, который, по мнению дворецкого, воровал серебро. Есть еще гувернантка, француженка. Ей удалось обручиться с Холдингом. Но мы не видим у нее мотива для убийства – пока.

От его тона по спине Рутвена пробежал холодок.

– Вы закончили обыск?

– Почти, – ворчливо отозвался Нейпир. – Но мы изъяли учетные книги и корреспонденцию, которые нужно тщательно изучить. Я послал человека в контору «Крейна и Холдинга», чтобы просмотреть отчетность компании.

– Что заставляет вас думать, что виновна гувернантка? – спросил Рутвен. – Как я понял, это она обнаружила Холдинга. Кстати, там фигурировала записка.

Нейпир напрягся.

– Возможно.

– Вы нашли записку? – спросил маркиз с надеждой. – Я хотел бы взглянуть на нее.

Лицо Нейпира помрачнело.

– С какой стати? – осведомился он. – Вы не полицейский и не имеете никакого отношения к расследованию.

Рутвен помедлил с ответом.

– У меня и в мыслях нет мешать правосудию, – сказал он наконец. – Убийство – грех, и того, кто это сделал, следует по закону повесить. Если мне удастся найти убийцу, я с радостью помогу вам затянуть петлю у него на шее.

Нейпир по-прежнему выглядел настороженным.

– Вы что-то знаете, Рутвен? Чувствую, что за вашим визитом что-то стоит.

Маркиз пожал плечами.

– Ничего, – признался он. – Тем не менее я намерен отслеживать это дело до его завершения. Для всех нас будет лучше, если вы не откажетесь принять мою помощь.

На лице Нейпира отразилось что-то похожее на смирение. Он вытащил небольшой ключ из кармана жилета и отпер ящик стола.

– Вы чума на этот дом, Рутвен, – пробормотал он, роясь в картотеке. – Я знаю, что у вас на уме. Вам известно что-то такое, что вы будете скрывать от меня. А потом перетасуете все факты, пока они не сложатся в картину, которую вы надеетесь доказать.

Он вытащил сложенный листок и протянул его маркизу.

– Ошибаетесь, – сказал Рутвен, осторожно взяв записку. – И в мыслях не держу противодействовать вам.

Некоторое время он просто держал ее, потирая пальцами плотную кремовую бумагу. Один уголок был запачкан в запекшейся крови. Значит, Грейс действительно уронила ее. И опять Рутвен ничего не почувствовал. Впрочем, он и не ожидал.

Он развернул записку, обнаружив внутри тот самый текст, который привела мисс Готье, сдержанный и немного официальный. Он вернул записку Нейпиру.

– Возможно, гувернантка лжет, – согласился он. – Но зачем ей убивать Холдинга?

Нейггир усмехнулся:

– Женщины – эмоциональные создания. Хотя, надо признать, это не был бы брак по любви ни с одной стороны. Но Холдинг содержал любовницу в Сохо. Возможно, до нее дошли слухи об этом.

Рутвен хмыкнул.

– Не похоже на человека, который собирается жениться.

– Он расстался с любовницей две недели назад, – сказал Нейпир, – сообщив о своей помолвке. Пожалуй, это мотив. Но ее не было в доме.

– Это еще надо доказать, – заметил Рутвен.

Спираль, сжимавшая его внутренности, наконец распрямилась. До этого момента он не сознавал, что не до конца верит в историю мисс Готье о помолвке. Бедным гувернанткам свойственно пускаться в фантазии.

– А не было там кого-нибудь еще? – поинтересовался он. – Еще одной обиженной женщины? Служанки, согревавшей постель хозяина? Чего-нибудь в этом роде?

Комиссар испустил медленный вздох.

– Была одна горничная, вообразившая себя фавориткой Холдинга, – согласился он. – Теперь она, как и его любовница, делает вид, будто помолвка ее нисколько не огорчила, но…

– А как насчет родственников его покойной жены?

Нейпир пренебрежительно пожал плечами:

– Только сестра, но она была в хороших отношениях с покойным. У них имелись некоторые противоречия, как я понял, насчет того, что будет лучше для его детей, но не более.

– Значит, вы подозреваете гувернантку. Почему? Какова ваша версия?

Лицо Нейпира приняло отстраненное выражение.

– У меня нет версии. Я подозреваю всех, – заявил он.

– Неправда, – тихо возразил Рутвен.

Глаза комиссара опасно сверкнули.

– Может, я и поделился бы с вами тем, что знаю, ибо мне совсем не нравится, когда меня вызывают в министерство внутренних дел и делают объектом остроумия сэра Джорджа. Но мои мысли принадлежат только мне. Даже сама королева не может претендовать на них. По крайней мере на данном этапе.

Губы Рутвена иронически скривились.

– В таком случае считайте, что вам повезло, старина. Моими мыслями они давно завладели.

Но Нейпир пропустил его реплику мимо ушей.

– Насчет того, что я знаю, – продолжил он. – Я знаю, что француженка была последней, кто видел его живым. Я знаю, что она выбежала из комнаты вся в крови. И я знаю, что она была в полубессознательном состоянии спустя два часа после этого.

Рутвен лишь приподнял бровь.

– Полагаю, кто угодно будет выбит из колеи, найдя собственного жениха истекающим кровью и испускающим последний вздох…

Тут дверь снова скрипнула. Одетый в черное служащий молча проследовал к столу шефа полиции, положил на него листок бумаги и вышел так же безмолвно, как и вошел.

Нейпир пробежал записку глазами и приглушенно выругался.

– Черт возьми, – процедил он. – Вы нанесли визит сестре Холдинга?

Рутвен пожал плечами.

– Зачем? – осведомился Нейпир. – Это вмешательство в расследование, как вам отлично известно.

Рутвен промолчал. Он и сам толком не знал, зачем это сделал. Ему хотелось взглянуть на место, где мадемуазель Готье жила и работала. Возможно, он надеялся обнаружить там что-нибудь, что поможет разобраться в этом деле.

Нейпир отбросил записку и резко поднялся.

– Не переоценивайте, Рутвен, влияние, которое вы имеете в высших кругах! – прорычал он, опершись обеими руками о стол. – Я знаю, что к вам прислушивается королева – словесная порка, которой я подвергся из-за дела Уэлема, ясно это показала, – но не вздумайте вмешиваться в это расследование. Слышите? Оно не имеет никакого отношения ни к вам, ни к вашему «Братству» или как вы там называете свой чертов орден. А теперь убирайтесь – пока я не решил выяснить, чем именно вы там занимаетесь, и положить этому конец.

Рутвен тоже встал, схватив со стола свою шляпу.

– И не подумаю. Я ходил на Белгрейв-сквср не для того, чтобы вмешиваться в ваши дела.

– Тогда зачем? – снова осведомился Нейпир.

Рутвен помедлил, взявшись за дверную ручку.

– Вы вправе мне не поверить, – натянуто отозвался он, – но я хотел увидеть место происшествия своими глазами.

– Ах да! Ваши безумные причуды! – насмешливо отозвался Нейпир. – В таком случае, может, скажете, что ваше «Братство» – то ли духов, то ли гоблинов – затеяло на сей раз?

Рутвен повернулся к нему лицом. В своем невежестве Нейпир был не в состоянии понять степень собственной наивности. Он не мог допустить – даже на мгновение – что существует нечто более значительное, чем его персона и его власть.

– Нейпир! – отрывисто произнес маркиз. – Это вы безумны, если полагаете, что в вашей власти покарать за все грехи и раскрыть все тайны. Есть вещи, которые находятся вне человеческого понимания. Вы ничего не поймете, пока не усвоите эту истину. И клянусь всем святым, у меня нет времени обучать невежд.

Комиссар побледнел и обошел вокруг стола, не отрывая от Рутвена глаз, в которых сверкнуло что-то похожее на ужас.

– Тогда, – сказал он, – ответьте на один вопрос, Рутвен. Что вы видели?

Тот крепче сжал поля шляпы.

– Смерть. Я видел смерть.

Он повернулся к двери, но Нейпир схватил его за рукав. Маркиз резко обернулся, вырвав руку.

– Проклятие, Рутвен! – прорычал Нейпир. – Вы не можете просто так уйти после подобного заявления! Ради Бога, если вы кого-то подозреваете, скажите!

Губы Рутвена горько скривились.

– В отличие от вас я никого не подозреваю, а знаю еще меньше.

– Рутвен, – произнес Нейпир предостерегающим тоном. – Не оставляйте меня в неведении. Это серьезное дело.

– По-вашему, я этого не понимаю? – отозвался маркиз, горько усмехнувшись.

– Тогда помогите мне, – потребовал Нейпир. – Вы сказали, что таково ваше намерение.

Сожаление и ощущение собственного бессилия снова захлестнуло Рутвена. Что он может сказать или сделать, чтобы что-нибудь изменилось?

Но Нейпир не сводил с него выжидающего взгляда.

– Я видел кровь, – хрипло произнес он. – Сверкающую, как рубины на снегу. И не спрашивайте, что это означает. Я не знаю. Просто наблюдайте за сестрой Итана. Возможно, она… Иисусе, Нейпир, я не знаю! Может, она случайно что-то узнала?

Глаза Нейпира сузились.

– Вы хотите сказать, что ей угрожает опасность? – тихо спросил он.

Рутвен резко распахнул дверь.

– Ради Бога, Нейпир! – огрызнулся он. – Мы все в опасности. Все! Постоянно!

А прекрасная мисс Готье, похоже, в куда большей опасности, чем остальные. Ибо она главная подозреваемая шефа полиции, даже если он на сей счет пока молчит.