Текст книги "Заговор Грааля"

Автор книги: Линн Шоулз

Соавторы: Джо Мур
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Коттен взглянула на пачку записок, быстро переворошила их и выбрала три.

– Начнем, – сказала она, снимая трубку.

ТАИНСТВЕННЫЙ САД

По длинной аллее, обсаженной деревьями, Коттен подъехала на арендованной машине к вилле «Вискайя», роскошному особняку Джеймса Диринга [12]12
  Джеймс Диринг (1859–1925) – американский промышленник и один из первых застройщиков Майами.


[Закрыть]на побережье Бискайского залива в Майами. Особняк был построен в 1916 году в стиле итальянского Ренессанса, поместье составляло сто шестьдесят акров. Там Диринг хранил коллекцию картин и мебели последних четырехсот лет европейской истории. За несколько десятилетий в «Вискайе» побывали Папы, президенты и короли. Сегодня вилла превратится в великолепную декорацию для человека, который намерен баллотироваться на пост президента Соединенных Штатов.

– Это невероятное место, – произнесла Ванесса Перес. Она сидела на пассажирском сиденье и пальцами расчесывала длинные черные волосы. – У меня здесь раз десять были съемки, но все равно мурашки по коже.

Миллионы крошечных фонариков освещали сады, и Коттен словно оказалась в звездной стране чудес. Легкий ветерок с залива покачивал мерцающие ветви.

– Изумительно, – произнесла Коттен. Огоньки, фонтаны, ветер – все напоминало о Риме и вечере у Колизея.

Лакеи в белых рубашках открыли дверцы автомобиля. Коттен и Ванесса вышли к западному фасаду «Вис-кайи» и стали подниматься по величественным ступеням к пышному входу со старинными итальянскими решетками, расположенному в низкой стене между двумя каменными башнями.

Они вошли в холл и получили карточки со своими именами. В воздухе стоял гул голосов, шуршали вечерние наряды.

Ванесса пришла в коротком черном платье и на шпильках – ну просто сексуальный магнит, подумала Коттен. Мужчины оборачивались им вслед.

Один человек шагнул им навстречу.

– Ты удивительно элегантна, как всегда, – сказал он Ванессе.

Костюм – стоивший, как догадывалась Коттен, больше, чем она зарабатывает за месяц, – прекрасно сидел на его высокой стройной фигуре.

– Спасибо, Филипп. – Ванесса одарила его улыбкой, так часто появлявшейся на обложках журналов. – Познакомься с моей лучшей подругой, Коттен Стоун из CNN. Коттен, это Филипп Дюбуа, редактор «Модного ужина».

– Конечно же, мисс Стоун, – произнес Дюбуа, узнав ее. – Я видел вас на шоу Опры. То, что с вами произошло, удивительно.

– Вы о встрече с Опрой или о Святом Граале? – поинтересовалась Коттен, пожимая ему руку.

– И о том, и одругом, – искренне рассмеялся Дюбуа. – Вы думаете, это настоящий Грааль?

– Я не эксперт, но доказательства кажутся убедительными. По крайней мере, так говорит Ватикан.

– Ванесса, где ты так долго скрывала это восхитительное создание? – спросил Дюбуа. – Она должна быть на обложке «Вог», рядом с тобой.

Он картинно размахивал руками и растягивал слова в конце, будто медленно отлеплял их с языка, как ириски.

– Я много раз пыталась внушить ей эту мысль. – Ванесса подмигнула Коттен.

– Веди себя прилично, – воскликнула Коттен. – Извините, я пойду, пообщаюсь с людьми. Приятно познакомиться с вами, Филипп. Несси, встретимся за столом. Номер места у тебя в пригласительном.

Уходя, она обернулась и увидела, как полдюжины мужчин сражаются за внимание Ванессы Перес. Коттен позабавило, что большинство не понимали – у них нет ни малейшего шанса.

У особняка был внутренний дворик в стиле итальянской виллы XVJ века. Она побродила по дворику, полному гостей, прошлась по комнатам с высокими потолками и наконец вышла на величественную каменную веранду, тянувшуюся вдоль всей виллы. С веранды открывался вид на залив. В одном конце негромко играло джазовое трио, гости болтали, пили шампанское, угощались копченым лососем и крабами.

Когда она пробиралась в толпе, ноющая головная боль напомнила о вчерашней ночи. Сначала они с Ванессой зашли в ресторан «Голубая Текила», где им подали острые блюда и огромные «Маргариты», затем девушки перебрались в «Тантру». Едва войдя в клуб, Коттен прониклась чувственностью этого места – свежесрезанная трава на полу, аромат жасмина, водопады, люди курят египетский табак в стеклянных кальянах, длинный бар из красного дерева и меди, музыка нью-эйдж. Ванесса заявила, что в этом клубе собираются все красавцы и красотки Саут-Бич, и действительно – перед уходом они наткнулись на Дженет Джексон с телохранителем. Они протанцевали несколько часов, пили текилу, потом шампанское, снова танцевали, снова пили, к ним подходили знакомиться как мужчины, так и женщины, и в конце концов Коттен решила, что пора уходить. Взяла такси и поехала домой к Ванессе (та жила возле пляжа), оставив подругу с двумя заводилами «Дельфинов» [13]13
  «Дельфины из Майами» – команда по американскому футболу.


[Закрыть], которые хотели научиться глотать огонь с помощью спичек и бутылки рома «151».

Негромкий джаз и свежий ветер с залива уняли головную боль. Коттен стояла у перил, глядя вниз, на роскошный патио со столами и возвышением для почетных гостей. Небольшая группа людей собралась в углу вокруг высокого мужчины в костюме в тонкую полоску. Он явно умел привлекать внимание и наслаждался этим. Его манеры и жесты говорили о немалой уверенности в себе. Либо он невероятно харизматичен, либо его этому научили, либо и то и другое. Вид у него уже президентский, подумала она. Заинтригованная, Коттен стояла и наблюдала за Робертом Уингейтом, идеальнымкандидатом.

Когда гости начали рассаживаться, она присоединилась к Ванессе.

Шикарное меню обещало красного люциана на гриле, рис в кокосовом молоке и острый красный соус карри.

– Пальчики оближешь, – сказала Ванесса, потягивая белое вино. – Должно быть, у Уингейта денег куры не клюют.

– Похоже, да, – отозвалась Коттен, размышляя, насколько он богат. Скоро он должен произнести речь, и ей не терпелось узнать, соответствует ли его голос уверенному виду.

Они болтали с соседями, в основном – о Граале. Коттен то и дело поглядывала на Уингейта. Когда каждому гостю подали десерт – рисовый пудинг с карамелью, украшенный кусочками свежего манго и смородиной, – она заметила, что к нему кто-то подошел. Помощник, решила она. Мужчина прошептал что-то на ухо кандидату. Цветущая улыбка Уингейта погасла.

Обернувшись, он посмотрел в сторону классических садов «Вискайи» – акры фонтанов и дорожек, вьющихся в лабиринте редких экзотических цветов и растений. Он встал, похоже, извинился перед соседями и направился к садам.

Тед Кассельман просил Коттен наблюдать – этим-то она и займется.

– Сейчас вернусь, – шепнула она Ванессе, встала и двинулась к саду через море столов.

В сотне футов справа от Уингейта она ступила в лабиринт дорожек, бегущих мимо фонтанов, бассейнов и водопадов. Сады были освещены в основном факелами – их свет дрожал у ее ног и отражался от скульптур и декоративных ваз вдоль тропинки. Пройдя через двойной грот, Коттен оказалась в «Таинственном саду» за высокой изгородью – в уединенном месте, где члены семейства Ди-ринга обычно скрывались от формальностей главного здания. В 1987 году весь мир наблюдал, как в этом самом саду Папа Иоанн Павел II встречался с президентом Рональдом Рейганом.

Уингейт то и дело мелькал впереди, и Коттен не отставала. Слабый свет фонарей, спрятанных в живых изгородях и плюще, делал пейзаж похожим на «Звездную ночь» Ван Гога.

Прячась в тени, Коттен увидела, как Уингейт остановился у известняковых скамеек, окружавших флорентийский фонтан – каменные рыбки извергали воду изо рта. Рядом с ним появился человек, одетый буднично, не в вечерний наряд. Он протянул Уингейту нечто похожее на визитку. Тот поднес ее к свету и прочитал. Несколько минут они разговаривали – судя по их позам и жестам, горячо спорили. За шумом фонтана Коттен вроде бы расслышала обрывок фразы. В какой-то момент Уингейт ткнул пальцем в лицо собеседника и швырнул в него карточку, словно летающую тарелку. Та покружилась в воздухе и упала.

Уингейт отвернулся и заспешил прочь по тропинке, к вилле. Незнакомец смотрел ему вслед и через несколько минут ушел сам.

Когда стих шорох шагов по гравию, Коттен схватила визитку. Мельком взглянула на нее и последовала за незнакомцем, держась на некотором расстоянии. Он быстро прошагал через центральный двор, через холл, вышел из парадных дверей и сел в поджидавший лимузин. Коттен стояла на ступенях, пока фары черного автомобиля не исчезли в темноте, и лишь тогда вернулась в зал.

– У тебя все нормально? – спросила Ванесса, когда Коттен опустилась на стул рядом с ней. – Я уже начала беспокоиться.

– Все хорошо. – Коттен бросила визитку в сумочку с блестками. – Просто заводила деловые знакомства. Я что-то пропустила?

– Только Криса Мэттьюса с кабельных новостей «Эм-эс-эн-би-си». Клевый парень. Подходил здороваться. И еще выступали скучные политики. – Ванесса кивнула на подиум и сцену. – Твой приятель на время исчез, но теперь вернулся и готов к бою.

Коттен наблюдала, как Роберт Уингейт благодарит сенатора штата, который представил его.

– Приветствую всех собравшихся, моих друзей-журналистов, – объявил Уингейт, подойдя к микрофону. – Не могу вам передать, как я рад быть здесь, в Южной Флориде, в такой великолепный вечер.

– Это корреспондент CNN Коттен Стоун, – представил помощник.

Коттен и Ванесса минут десять простояли в очереди, чтобы познакомиться с Робертом Уингейтом.

– Очень приятно, мисс Стоун. – Уингейт протянул руку. – Поздравляю, вы сделали исключительный репортаж об этой удивительной истории с Граалем. Нечасто бывает, что корреспондент попадает в новости и сам же их преподносит. Отличная работа.

– Благодарю вас.

– Я заметил, что вы появлялись и на ток-шоу. Вы стали довольно знамениты.

– Мне было приятно рассказать людям о случившемся. – Коттен посмотрела вправо. – Познакомьтесь, это…

– Еще одна знаменитость, – произнес Уингейт, пожав руку Ванессе. – В наши дни просто невозможно стоять в очереди в кассу и не заметить вас на обложке какого-нибудь журнала, мисс Перес.

Я почему-то не могу представить вас в очереди, – улыбнулась Ванесса.

– Вы удивитесь, но я обычный человек. – Уингейт ответил ей не менее очаровательной улыбкой. – Вы кубинка?

– Мои родители с Кубы. А я американка, родилась в Майами, в больнице имени Джексона. – Ванесса слегка вскинула подбородок.

Коттен моргнула. Уингейт наступил Ванессе на любимую мозоль – она гордилась своим кубинским происхождением, но не любила, когда люди сомневались в том, что она американка.

– Значит, мы с вами уроженцы Флориды – редкие птицы в этих краях, – заметил Уингейт.

Перед тем как отойти, Коттен спросила:

– Вы не могли бы дать мне интервью, мистер Уингейт?

– С превеликим удовольствием. Позвоните мне. А потом, словно переключившись на другой канал телевидения, он повернулся к следующему гостю в очереди:

– А вы как поживаете?

Помощник кандидата кивнул, чтобы Коттен и Ванесса прошли дальше.

– На редкость очарователен, – произнесла Ванесса.

– Очередной политик, не более, – отозвалась Коттен. Но его что-то рассердило в «Таинственном саду». Может, она нашла брешь в его внешнем лоске?

– Ну, а теперь давай веселиться. – Ванесса шутливо потянула Коттен за руку.

– Вперед.

ЖРИЦА

Грохочущие басы отдавались в груди Коттен, словно удары кулаком. Стробоскопические лампы извергали бурю света. Девушка попала в водоворот толпы, танцующей под громкую латиноамериканскую музыку. Вот уже два часа они с Ванессой переходили из клуба в клуб по улицам кубинского района Майами – Маленькой Гаваны. На каждом углу, в каждом доме и переулке веселились те, кто приехал на Карнавал Призраков. У Коттен кружилась голова от бесчисленных экзотических напитков, ноги ныли. Платье стало влажным от пота, тонкая ткань облепила ее, словно целлофан. Ее подташнивало, хотелось на свежий воздух и в туалет.

Она схватила Ванессу за руку, притянула к себе и закричала:

– Мне нужно в туалет!

Кивнув, Ванесса продолжила танцевать. В дальнем конце зала Коттен обнаружила проход, где женщины выстроились в очередь.

– Черт, – сказала она и посмотрела на девушку рядом, в надежде, что та говорит по-английски. – Это единственный туалет?

Девушка вопросительно уставилась на нее. Вспоминая испанский, который учила в школе, Коттен переспросила:

– Otros banos?

– Afuera [14]14
  Есть другие туалеты? – На улице (исп.).


[Закрыть], – ответила та. Коттен пожала плечами.

Широкий рот девушки приоткрылся, и она поднесла кулак к губам, словно задумавшись. Наконец указала через головы стоявших в очереди и произнесла:

– Наружи.

Коттен пробралась через танцпол к выходу. Протолкавшись к тротуару, она тут же застряла в толпе. Из-за ревущей музыки, которую исполняли вживую посреди улицы, было невозможно спросить дорогу.

Она двинулась сквозь толпу, прошла около квартала, свернула в переулок. Юная парочка сплелась в страстном объятии, прислонившись к стене. Ужасно не хотелось их тревожить, но очень нужно было найти туалет.

– Прошу прощения, не подскажете, где найти уборную?

Парень оглянулся, явно недовольный ее вмешательством.

– Туалет? – спросила Коттен тихо, словно извиняясь.

– Si, – девушка кивнула в сторону. – Там дальше есть ресторанчик.

– Спасибо.

Коттен прошла мимо нескольких закрытых магазинов и увидела закусочную, в витрине которой висели изображения кубинских сэндвичей и огромных бутербродов из разрезанной пополам булки с ветчиной и сыром, называемых «media noches» [15]15
   Полночь (исп.).


[Закрыть]. В помещении толпились люди – ужинали за пластиковыми столиками или стояли в очереди.

– Вапо?– спросила она у темнокожей женщины в фартуке с логотипом «Кафе Бадьи».

Но женщина то ли не услышала, то ли не поняла.

Где этот дурацкий туалет, ради всего святого?

Уборные должны быть в дальней части кафе, подумала она. Пройдя туда, Коттен увидела две двери без опознавательных знаков. Открыв ближнюю, она оказалась в кладовой, забитой коробками с припасами. За полками виднелась еще одна дверь, слегка приоткрытая, и девушка распахнула ее.

Увиденное ее изумило: в маленькой комнате мерцали свечи, и висела густая дымовая завеса. Несколько человек стояли на коленях на голом бетонном полу и что-то напевали.

В другом конце комнаты располагался стол, заставленный африканскими деревянными статуэтками и изображениями Иисуса Христа и Девы Марии. Степы были разрисованы кругами, стрелами и странными символами, которые Коттен не узнала.

Зрелище ее загипнотизировало. Шагнув в комнату, она молча стала наблюдать за старой женщиной – должно быть, некоей жрицей – в центре комнаты. У старухи была морщинистая черная кожа, гладкое лицо, она носила длинное белое платье, на голове – белый шарф, конец которого спадал на плечо. За ухом с левой стороны торчал большой желтый цветок. Закрыв глаза, она наклонила голову и, кажется, погрузилась в молитву или медитацию.

Похоже, никто не заметил Коттен, не обратил на нее внимания, песнопения продолжались. Из угла донеслись звуки бубна, кто-то отбивал ритм для молящихся.

Это что, вуду? Сантерия [16]16
  Сантерия – афро-христианский культ на Кубе, в котором объединились элементы верований йоруба, дагомейцев (с преобладанием элементов культа йоруба и католицизма.


[Закрыть]? Черная магия? В Майами смешалось столько культур, это может быть любой из карибских культов. Зрелище завораживало, но она вдруг вспомнила, что очень хочет в туалет.

Девушка собралась уходить, но тут все умолкли, и старуха посмотрела прямо на нее.

– Я не хотела мешать, – произнесла Коттен, делая шаг назад.

Верующие встали и расступились, образовав проход.

Жрица приблизилась и подняла костлявую руку, указывая пальцем на Коттен.

Девушка застыла на месте. В воздухе висел дым сотен свечей, жрица подошла так близко, что их тела почти соприкоснулись.

Раздался металлический звон бубна. Собравшиеся вновь забормотали, словно жужжали какие-то насекомые, все уставились на Коттен и жрицу.

В глазах щипало от дыма; жрица наклонилась, приблизив губы к уху Коттен. Та прислушалась сквозь шум.

– Что? – спросила она, пытаясь разобрать тихие слова с сильным островным акцентом.

Женщина снова зашептала, но не по-английски.

– Geh el crip ds adgt quasb…

Глаза Коттен распахнулись, она вскинула голову, прижала ко рту ладонь и уставилась на женщину, не в силах поверить, а та вернулась к алтарю.

– Что вы сказали?

САУТ-БИЧ

Старая жрица не ответила. Она закрыла глаза и снова погрузилась в медитацию.

– О господи, этого не может быть, – прошептала девушка, отступая в проход.

Коттен протолкалась мимо людей, покупающих сэндвичи, и снова оказалась в переулке. Стараясь не закричать, она побежала-к кубинскому району и ревущей уличной музыке.

Словно плывя против течения, она пробиралась сквозь толпу танцующих и веселящихся людей и наконец оказалась перед клубом.

Происходящее сбило ее с толку, она не могла вспомнить, где же припаркована машина. Потом раздался знакомый голос:

– Коттен! – Из-под навеса над входом появилась Ванесса и подбежала к подруге. – Что такое, девочка? Что с тобой?

Коттен уставилась на Ванессу, словно впервые видела. Мир вокруг нее кружился.

– Что случилось?

– Забери меня отсюда, Несси, пожалуйста. Забери меня отсюда.

Щурясь от яркого рассветного солнца, Коттен стояла в прибое, недалеко от дома Ванессы на Саут-Бич. Солнечные лучи сверкали в воде, переливались, словно драгоценности. Утренний ветерок приятно холодил кожу. Забывшись, она покусывала ноготь на большом пальце и сквозь темные очки разглядывала контейнеровоз на горизонте. Еще в комнате она мельком посмотрела в зеркало и увидела, что глаза покраснели и опухли от слез.

– Видишь эту ракушку? – спросила Ванесса, поднимая половинку двустворчатого моллюска «крылья ангела» и рассматривая ее. – На пляже всегда валяются только половинки. Знаешь, почему?

– Нет. Но ты же расскажешь, правда? Ванесса ухмыльнулась:

– У этих моллюсков нет никаких связок, чтобы удерживать створки вместе. Они глубоко закапываются и держатся лишь за счет песка и маленьких мускулов-замыкателей.

– Откуда ты знаешь такие подробности? – спросила Коттен.

– Встречалась с морским биологом.

– Я ее помню. Кажется, она стала работать в парке «Подводный мир» в Орландо?

Ванесса кивнула.

– Несси, насчет прошлой ночи… Старуха сказала то же самое, что говорил Арчер, отдавая шкатулку – ну, про то, что я единственная способна что-то там остановить. – Коттен прижала руку к дрожащим губам и постаралась сдержать слезы. – Дело не в том, чтоони говорили, Несси, а в том, как.

– Угрожающе?

– Нет, – возразила Коттен. – Помнишь, я тебе рассказывала, что у меня была сестра-близнец, которая умерла при рождении?

Ванесса призадумалась.

– Да, ты называла ее Мотнис.

– Правильно. И еще, помнишь, я говорила, что в детстве видела ее и общалась с нею на нашем придуманном тайном языке.

– Но ты говорила, что она не настоящая, а воображаемая подружка для игр.

– Я просто не хотела, чтобы ты надо мной смеялась. Но я действительно верила, что она настоящая, совсем настоящая.

– Коттен, она умерла. И тебе пришлось все это выдумать. – Ванесса откинула волосы со лба. – А какое это имеет отношение к вчерашней старухе? Или тому человеку в Ираке?

Коттен сняла темные очки и посмотрела прямо в глаза подруге.

– Старуха и Арчер говорили на том самом придуманном языке – нашем с Мотнис. Никто не знает этого языка. Никто! Удивительно, что я его вспомнила после стольких лет.

Ванесса открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но Коттен ее опередила:

– Допустим, Мотнис была просто плодом моего воображения. И еще предположим, что я выдумала собственный язык и притворялась, будто разговариваю со своей близняшкой. Но как об этом может знать кто-то еще?

Снова надев очки, Коттен повернулась к океану. Они немного помолчали, стоя на песке и глядя на воду.

Наконец Ванесса сказала:

– Знаешь, это самое жуткое из всего, что я когда-либо слышала.

Она бросила ракушку в воду.

– Что же это может значить? – Коттен смотрела, как маленькие рыбки в вечном поиске еды закружились там, где упала раковина.

– А ты уверена, что это те же слова, которые тот мужик сказал в гробнице?

– Тут нельзя ошибиться. «Geh el crip».Это значит: «Ты единственная». То, что говорил Арчер. Сначала он сказал, что я должна остановить солнце, или рассвет, или что-то такое. А потом добавил: «Geh el crip» – «Только ты одна».Вчера вечером жрица сказала: «Geh el crip ds adgt quasb» – «Только ты способна это остановить».Нет, даже больше, чем «остановить». Скорее «разрушить».

– Разрушить?

– Сначала она шептала по-английски. Было плохо слышно, но именно это говорил Арчер. Я единственная могу остановить рассвет и что-то еще. Я в конце почти не расслышала. Она тихо говорила. Но потом добавила на нашем с сестрой языке: «Только ты способна это разрушить».

– Коттен, ты должна признать: от всех этих разговоров с мертвой сестрой просто мурашки по коже.

Коттен хмуро посмотрела на нее.

– Прости. – Ванесса обняла подругу за плечи, они повернулись и пошли по песку. – Ладно, давай все обдумаем. Два разных человека в разное время говорят тебе, что ты единственная способна что-то остановить – не дать солнцу подняться или остановить рассвет. И выходит, что оба говорят на выдуманном языке, на котором ты общалась с мертвой сестрой-близняшкой, когда была совсем маленькой. Давай пока забудем, что это очень странно. – Ванесса кивнула на горизонт. – Вот тебе солнце, и как раз рассвет. Как ты вообще можешь это остановить? Это бессмысленно на любом языке.

– Мне нужно с кем-нибудь поговорить.

– С твоим приятелем-священником?

– Я пыталась с ним созвониться, но там автоответчик. Может, он еще даже из Рима не вернулся. Я не знаю, что делать.

Ванесса убрала руку:

– Коттен, ты только не кусайся, но вдруг тебе просто показалось, что ты все это слышала? Старуха ведь очень тихо говорила, тебе пришлось вслушиваться, чтобы понять.

Коттен перестала хмуриться и вздохнула:

– Кажется, я действительно много выпила.

И все же она никому не рассказывала о своей близняшке всего – о том, почему Мотнис перестала приходить к ней, почему они больше не разговаривали.

Коттен шла вдоль линии прибоя, Ванесса рядом. Несколько куликов прилетели на пляж и принялись искать в песке лакомые кусочки.

– Я утром улетаю в Нассау на съемки, – сказала Ванесса. – Два дня дом в твоем распоряжении. Поваляйся, отдохни и забудь о том, что произошло. Развлекись. Почитай какой-нибудь дурацкий роман, загорай, строй глазки парням на пляже – не все тут голубые. Черт, да переспи с кем-нибудь!

Коттен хихикнула. За весь году нее был секс только с Торнтоном. Она не умеет спать с кем попало. Девушка оглянулась на встающее солнце.

– Все это абсурд. Солнце… чертов рассвет, – Коттен поднимала ногами брызги. – Ну их нафиг.

– Вот и умница, – Ванесса взяла подругу за руку. – Пойдем, позавтракаем.

* * *

Коттен стояла на балконе и смотрела, как Ванесса идет по парковке к своей машине. Подруга обернулась и помахала, потом села в кабриолет «БМВ» и выехала со стоянки. Взглянув на пляж, быстро заполняющийся солнцепоклонниками, Коттен вернулась в квартиру. Ей вспомнился первый день в колледже, когда она познакомилась со своей соседкой по комнате, изумительно красивой латиноамериканкой из Майами. Коттен изучала журналистику, Ванесса – театральное искусство.

В тот первый год Коттен узнала три качества Ванессы: верность друзьям, щедрое сердце и чудесная способность смеяться в самые тяжелые минуты. Именно это нравилось ей в Ванессе и сейчас, много лет спустя. Когда Ванесса призналась в своих сексуальных пристрастиях. Коттен это не смутило. Они поклялись, что это никогда не помешает их дружбе. За годы учебы в колледже они стали ближе, чем сестры, – доверяли, делились всем и обсуждали несчастную любовь, трагичные расставания и бесконечные сомнения.

Коттен упала на кровать. Боже правый, как эта девчонка живет в таком ритме? Сегодня воскресенье, а в субботу они всю ночь протанцевали. Она без сил, у нее похмелье, а Несси уехала работать и выглядела на миллион долларов. И завтра Ванесса не расклеится, а полетит на Багамы. Просто вечный двигатель.

Коттен застонала, прижала подушку к груди и зевнула. Полежала еще минут десять; в голове крутились воспоминания об Ираке, детских глазах, глазах Джона, свечах, отражающихся в глазах старухи.

– Забудь, – сказала она себе, поворачиваясь на бок. Попыталась заснуть, но не смогла и в конце концов поднялась.

Вытащив органайзер из сумки, она полистала странички с телефонами, взяла трубку и набрала номер. Через три звонка ей ответили.

– Бюро расследований Руби.

– Привет, дядя Гас.

– Ну и ну, – произнес Гас Руби. – Удивительно – моя любимая племянница все еще разговаривает с нами, презренными батраками, после болтовни с Папой и прочего.

– Во-первых, дядя Гас, я с Папой не болтала – он занимался своими папскими делами. А во-вторых, никогда не думала, что ты презренный батрак. Ты один из самых высокочтимых батраков, которых я знаю.

– Ну, ты меня успокоила.

– Слушай, почему ты отвечаешь на звонки словами «Бюро расследований Руби»?

– Я отказался от этих никчемных секретарш-телефонисток, и по выходным все мои звонки переключаются на эту линию. У меня в конце недели много работы – благодаря пятничным и субботним развлечениям. Ну, рассказывай, каково это, когда тебя знает вся страна?

– Вот увижу свою фотографию на обложке «Нэшнл Инкуайер», рядом с историей о «Спелом ребенке, воспитанном червями», тогда поверю, что я этого достигла.

В трубке раздался довольный смех Гаса:

– У тебя прекрасное чувство юмора, девочка.

Они помолчали, затем Коттен произнесла:

– Я знаю, ты сейчас очень занят, но мне нужна твоя помощь, если найдешь минутку.

– Что такое?

– Ты когда-нибудь слышал о Роберте Уингейте?

– Видел рекламу в передаче «60 минут» и еще в каких-то журналах. Новый кандидат, что ли?

– Я уверена, что ты о нем еще услышишь. Об Уингейте ничего не известно – только то, что он богатый предприниматель, который решил заняться политикой. В один прекрасный день он взял и появился. Мы, как и все остальные, собираемся делать о нем репортаж. Но мне нужны приятные мелочи, которые ты всегда где-то находишь. Можешь узнать подробнее про его финансы, бизнес, общественное положение, предприятия? Или даже последить за ним, посмотреть, чем он дышит. У тебя есть кто-то свободный? Канал оплатит все расходы, как обычно.

– Где этот Уингейт?

– Сейчас он в Майами, это его родной город. Я тоже здесь.

– В Майами? А у нас снег валит. Черт, я приеду и сам все сделаю, лишь бы сбежать из этой морозилки. Ты сколько собираешься там быть?

– До конца недели.

– Опять остановилась у своей подружки?

– Да, у Ванессы.

– Господи, эта женщина такая горячая, просто динамит.

– Дядя Гас, разве я тебе не говорила, что Ванесса лесбиянка?

– Девочка, в твоем возрасте я был сексуальным тиранозавром. Мог бы ее в момент уложить.

– Может, тебе напомнить, что случилось с динозаврами?

Трубку снова сотряс раскатистый смех Гаса Руби:

– Ладно, скажи ей, что я еду, пусть готовится.

– Я ее предупрежу. Отсмеявшись, Гас добавил:

– Что ж, начинаю копаться в делишках этого Уингейта. Давай встретимся ближе к концу недели. К тому времени у меня должно кое-что появиться. Я позвоню.

– Здорово. Я тебя люблю. Увидимся… Ой, подожди, еще не все.

Коттен потянулась за своей блестящей сумочкой и достала визитку.

* * *

В пляжной сумке заверещал сотовый. Коттен лежала в бикини на брльшом полотенце, греясь под солнцем Южной Флориды. Она отложила дамский роман и достала мобильник.

– Алло.

– Привет, я из Вашингтона. – Голос Торнтона звучал приглушенно, словно он был не один и не хотел, чтобы кто-то слышал его разговор. – Когда ты возвращаешься?

– Никогда.

– Коттен, нам надо поговорить.

– Мы уже говорим.

– Я мог бы сесть на самолет и вечером прилететь в Майами.

– Нет.

– Почему нет?

– По той же причине, которую я называла уже сто раз. Торнтон, если ты только за этим звонишь, мне некогда.

– Что у тебя за срочные дела?

– Пытаюсь понять, как можно остановить рассвет.

– Что?

– Долгая история. – Она глубоко вздохнула. – Мне правда надо идти. Передай привет Шерил.

– Не вешай трубку. Подожди. Ладно, теперь только о делах.

Коттен убрала палец с кнопки отбоя.

– Давай, – наконец произнесла она. Она профессионал, и сумеет говорить только о делах. В любом случае, надо обсудить этого Уингейта с Торнтоном. У него нюх на новости.

– Тед сказал мне, ты была на ужине у Уингейта. Как все прошло?

– Интересно. Это скользкий и ужасно богатый тип. Он снял один из самых дорогих особняков в Майами, и все было первоклассно.

– Что он говорил?

– Распинался о семейных ценностях, защите детей, высокой морали – обычный треп.

– И все?

– Я попросила его об интервью, но еще не договаривалась.

– Значит, съездила впустую?

– Я сюда поехала не из-за Уингейта, Торнтон, а отдыхать. – Она прижала трубку к другому уху. – Есть кое-что еще. Прямо перед выступлением он ходил на тайную встречу с каким-то человеком, не из гостей. По-моему, это был просто курьер с сообщением. Идеальный кандидат вышел из себя. Он очень разозлился, махал руками, швырнул в курьера визитку.

– Знаешь, кто это был?

– Нет, но мне удалось подобрать визитку, когда они ушли. На ней только имя, и нацарапано два слова: «Немедленно перезвоните».

– Что за имя?

– Бен Гирхарт.