Заговор Грааля

Текст добавлен: 29 сентября 2016, 06:07

Текст книги "Заговор Грааля"

Автор книги: Линн Шоулз

Соавторы: Джо Мур

Жанр:

Детективная фантастика

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Назад к карточке книги

ЛИЦОМ К ЛИЦУ

Коттен схватила титановый чемоданчик и приготовилась бежать – все мускулы, все жилы, каждая клеточка ее тела напряглись. И тут в открывшемся проходе она заметила человека.

Комнату обдало жаром, воздух зашипел. Коттен поежилась. Пожилой джентльмен пронизывающим взглядом смотрел на нее.

Джон уставился на человека в дверях.

– Недостающий десятый рог, – сказал он. Коттен вдруг пошатнулась от пронзительной боли в глазах – так ноют зубы, если слишком быстро съесть мороженое, только сейчас было гораздо больнее, словно раскаленные иглы вонзались в череп, в глазные мышцы, будто горел мозг, зажатый в тисках.

Коттен приложила левую ладонь козырьком ко лбу и крикнула:

– Джон, выведи нас отсюда! Я ничего не вижу. Щелкнула застежка, Джон взял Коттен за руку и что-то вложил между большим и указательным пальцем. Его крест.

Джон взял ее за запястье и поднял руку.

– Мы должны выйти вместе.

Он потянул Коттен вперед, произнося нараспев:

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь. Славнейший предводитель Небесного воинства, Святой архангел Михаил, защити нас в борьбе и брани нашей против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных… [31]31
Здесь и далее – чин экзорцизма, составленный в конце XIX века по указанию Папы Льва XIII (1810-1903).

[Закрыть]

Боль ослабла, и Коттен, моргнув, увидела Джона. Капли пота блестели у него под носом и на лбу. Но на лице и в голосе была решимость. Он устремил взгляд на старика, который превратился в мираж, дрожащее видение, словно пар, поднимающийся с мостовой. Глаза болели, ей пришлось закрыть их.

– Коттен…

Голос пронзил ее нервы, словно электрический разряд, и комнату наполнил аромат свежескошенного сена, лущеной кукурузы, полей Кентукки.

– Ты меня не забыла, правда? – спросил голос.

– Папа! – воскликнула Коттен, вся во власти эмоций.

– Это не твой отец, Коттен. Он лжет, – заявил Джон, шагнул вперед и продолжил экзорцизм: – И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, на землю…

И снова голос – теперь на языке, понятном только ей одной.

– «Cri sprok inhime. Sprak dien e vigo».Слушай меня. Ты моя дочурка.

Она ощутила, как Джон крестится их сплетенными руками. Еще три шага вперед.

– Именем Иисуса Христа, Господа нашего.

– «Gril te»,– голос Ванессы. – Доверься мне, Коттен. Я умерла за тебя. Отойди от священника. Это он лжет.

– Хватит! – закричала Коттен, зажимая уши руками. – Несси, прости меня.

– Не слушай эти голоса, Коттен, – крикнул Джон. – Это его трюк. Он хочет лишить тебя воли.

– Нет! – завизжала Коттен.

Голос старика гремел. Звякали стеклянные колбы.

– «Типка tee rosfal ее Nephilim».Ты нефилим. Ты принадлежишь падшим. Ты одна из нас.

Джон еще сильнее сжал руку Коттен.

– Не слушай!

Раздался свист, словно из котла вырывался пар, и ее кожу обожгло горячее дыхание старика.

– Се, крест Господень, бегите силы диавольские… Да будет милость Твоя, Господи, на нас.

Джон перекрестился. Ее обдало горячим ветром – адский ураган.

– Изгоняем тебя, – говорил Джон, – всякий нечистый дух, всякая сатанинская сила, всякое наваждение адского врага, всякий легион…

Боль в голове усиливалась. Коттен спотыкалась и шаталась. Она испугалась, что ее сейчас вырвет. Джон подталкивал ее вперед.

– Повелевает тебе Бог-Отец… Крестное знамение.

Пол будто задрожал. Горячий ветер, дрожь по всему телу – она куда-то падала. Коттен снова попыталась шагнуть, но подвернула ногу.

– Повелевает тебе Бог-Сын… Крестное знамение.

– Повелевает тебе Бог-Дух Святой…

Крестное знамение.

Джон обхватил Коттен и поднял на ноги. Воздух в лаборатории пульсировал, все вокруг рушилось.

– Так просто ты не уйдешь, – раздался неприятный голос, словно царапали камнем о камень. – Ты слаба, как и твой отец.

От жара Коттен теряла последние силы. Боль снова вспыхнула, и она выдернула руку из ладони Джона.

– Тебя заклинаем Богом Живым, Богом Истинным, Богом Святым, Богом, так возлюбившим мир, что Он отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. – Джон снова схватил ее за руку.

Теперь стало так жарко, что кожа покрылась волдырями.

Джон перекрикивал шум ветра, от которого чуть не лопались ее барабанные перепонки.

– Свят, Свят, Свят Господь Бог Саваоф. Господи, услышь молитву мою… Боже Небес, Боже Земли, Боже ангелов, Боже архангелов…

Вой ветра.

Порыв жара, опаливший волосы. Гремящий голос Джона. Резкая боль.

Коттен слышала грохот падающих столов, бьющегося стекла, лязг металла о металл. Ей хотелось сдаться, упасть на колени, просить о милости, но Джон прижимал ее к себе, и скорее нес, чем вел. У нее не было ни сил, ни желания идти самой. Она попыталась вырваться и убежать, но он держал крепко.

– Господи, услышь молитву мою, и вопль мой да придет к Тебе.

Коттен обмякла.

– Я не могу. Не могу. Джон подхватил ее и обнял.

– Через Христа, Господа нашего, от козней диавольских избави нас, Господи. Аминь.

Крестное знамение.

– Во имя Отца… Крестное знамение.

– И Сына… Крестное знамение.

– И Святого Духа. Крестное знамение.

Ветер вдруг стих, воздух остыл. Невыносимая боль в голове унималась. Коттен открыла глаза и увидела: на том месте, где стоял старик, вспыхнул свет и закружилось облачко пыли.

Джон и Коттен прошли в дверь. Обессилев, она опиралась на него, в горле жгло.

Прижимая девушку к себе, он нажал кнопку, чтобы дверь закрылась.

Коттен напоследок окинула взглядом лабораторию – легкие клубы дыма в воздухе, кружащиеся листки бумаги, отблеск пламени в горелке.

Джон взял ее лицо в ладони.

– Взорвется в любой миг. Надо уходить.

И они побежали. Джон тащил ее, но силы постепенно возвращались. Лабораторная дверь герметично закрыла гибельную смесь чистого кислорода и открытого огня.

Коттен старалась сосредоточиться, но перед глазами все расплывалось. В голове стоял плотный туман, мысли беспорядочно метались. Джон вел ее по коридору прочь от лаборатории, их шаги эхом отдавались у нее в ушах.

Сирены визжали, словно доисторические звери в смертельной схватке. Кожу больше не жгло, но девушка билась, что останутся волдыри. Ноздри наполнял резкие запах серы, когда она бежала, вцепившись в чемоданчик.

По дому метались испуганные голоса. Они с Джоном ввалились в прихожую, к подножию огромной лестницы, Слуги, официанты и гости бежали мимо них к центральному выходу.

– Скорее! – завопил Джон, увлекая ее в толпу.

Она вдруг вдохнула свежий и влажный ночной воздух, спустилась с крыльца, спотыкаясь, прошла по дорожке Каблуки проваливались в мягкую землю. Коттен старалась не расплакаться. Подул ветерок с реки, по щекам потекли слезы.

В следующий миг земля и воздух содрогнулись от ударной волны. За спиной прогремел взрыв.

Взорвалась лаборатория.

Они с Джоном пролетели по воздуху с полдюжины ярдов и упали на цветочную клумбу. Сначала лицом в мягкий грунт рухнул Джон. Но Коттен ударилась головой о бордюр. Оглушенная, она с минуту лежала неподвижно.

Наконец девушка подняла голову и оглянулась на классический архитектурный ансамбль. Из восточного крыла поместья тянулся дым, из выбитых окон рвалось пламя, лизало скат крыши. Журчание фонтана неподалеку смешивалось с потрескиванием огня.

Земля вновь задрожала от взрывов послабее.

Шум в голове, похожий на гул роящейся саранчи, на неистовую вибрацию, делался громче, оглушал ее.

– Джон…

Коттен увидела его лицо, искаженное, словно она смотрела из-под воды, со дна бассейна.

Она поняла, что проваливается в темноту. Пальцы, сжимающие ручку чемоданчика, ослабли, и через миг она выпустила его.

«Претерпевший же до конца – спасется». Матф. 24:13

ВОЗВРАЩЕНИЕ

– Я думала, что больше тебя не увижу, – сказала Коттен, глядя в лицо сестры – в лицо Мотнис, озаренное сияющим светом.

– Я всегда здесь.

– Все правда закончилось?

– Пока да, – ответила Мотнис, поглаживая сестру по лбу. – Наш отец тобою гордится.

– Так он обрел покой?

Ее образ потускнел, свет побледнел.

– Никогда не забывай.

– Что? – спросила Коттен, потянувшись к ней.

– Geh el crip,– Мотнис ослепительно улыбнулась и исчезла.

Сквозь туман проник голос Теда Кассельмана, и Коттен очнулась. Она вдруг почувствовала себя ныряльщиком, поднимающимся из глубины.

– По-моему, просыпается, – заметил Кассельман.

Коттен моргнула. Джон взял ее за руку.

– С возвращением.

– Да.

Комната была унылой и пустой, пахло антисептиками. Девушка подняла руку и увидела трубку капельницы. Нахлынули воспоминания о том, как они бежали.

Ей хотелось заговорить, но язык словно прилип к небу, а губы склеились. Она посмотрела на пластиковый кувшин и чашку на тумбочке.

– Пить хочешь? – спросил Джон.

Коттен кивнула. Он налил воды в стакан и поднес ей. Вода охладила горло, омыла язык и губы. Девушка зажмурилась от света, льющегося в больничное окно.

– Сколько времени? – прошептала она.

– Половина пятого, – ответил Джон. – Ты два дня была между жизнью и смертью. Сейчас вид у тебя более живой. Похоже, на сей раз ты останешься с нами. Доктор говорит, ты поправишься. У тебя просто сильное сотрясение.

Коттен посмотрела в глаза Джону.

– Где оно? – шепотом спросила она.

– В ФБР, – ответил Джон.

Она закрыла глаза. Все казалось таким ненастоящим, словно сон, от которого она с радостью очнулась, хотя следы кошмара еще не рассеялись. Тело болело, кожа горела как от солнечного ожога. Нет, все было на самом деле – гробница и Гэбриэл Арчер, клонирование и Чарлз Синклер, дядя… Она вздрогнула, вспомнив признания Гаса и как старик преградил им путь из лаборатории. Коттен посмотрела на своего шефа.

– Что ты тут делаешь, Тед?

– В новостях только и говорят, что о вас. Как только появились первые сообщения, мы со съемочной группой прыгнули в самолет и полетели в Новый Орлеан. Знаешь старую поговорку о том, что надо держать нос по ветру? Ты, милочка, превзошла саму себя.

Коттен хотела засмеяться, но у нее не было сил. Скорее новости сами ее преследовали, пока не сбили с ног.

– А дядя Гас?

– Никаких следов, – сказал Джон.

– Их и не может быть.

– Все кончилось, Коттен.

– Слава богу.

– Да, тебе следует благодарить Его.

В палату вошла медсестра и проверила состояние Коттен. На несколько минут повисла тишина. Когда медсестра закончила, Коттен снова посмотрела на Джона.

– Кстати, ты здорово приложил дядю Гаса.

– Я берег этот прием для следующей игры профессоров против студентов, но, кажется, момент был самый подходящий.

– Я тебе говорила, что давать такие глаза священнику – расточительство? – спросила Коттен.

Кассельман побарабанил по спинке кровати.

– В чем дело? Я чего-то не знаю о вас двоих?

– Мы просто хорошие друзья, – заявила Коттен.

– Она очень необычная девушка, – произнес Джон, обращаясь к Кассельману, но не отрывая взгляда от Коттен.

– Это уж точно, – согласился Кассельман. Коттен посерьезнела.

– Что случилось с Синклером? – спросила она. Кассельман придвинул стул к ее кровати, но садиться не стал.

– Он не успел. Человек шесть ранены, погибших вроде четверо. В том числе – Синклер. Вся эта история просто возмутительна – намерения Синклера, похищение Грааля, клонирование. Вдобавок нашли кардинала Януччи, у которого ты брала интервью в Ватикане, – его убили прямо здесь, в Новом Орлеане. Говорят, именно он подменил реликвию. – Тед посмотрел на них обоих. – Вы что-нибудь знаете об этом? – Они не ответили, и он продолжил: – Вся эта история, в том числе с Синклером, – на первых полосах газет по всей стране. И, моя дорогая мисс Стоун, вы станете звездой каждого выпуска новостей и всех ток-шоу. Мир не сможет налюбоваться на твое симпатичное личико. – Он протянул руку и ущипнул ее за подбородок, как дядюшка ущипнул бы юного племянника за щеку. – Я уже чую Пулитцеровскую премию, Коттен, как только ты обо всем напишешь. Она едва слушала Кассельмана.

– Ты не ранен? – спросила она Джона.

– Несколько ссадин и синяков, – ответил он, пожимая плечами. – Главный удар приняла ты.

– А старик?

– Какой старик? – спросил Кассельман. Джон покачал головой, опуская глаза.

– О ком вы говорите? – снова спросил Тед.

– Мы наткнулись на какого-то человека, когда убегали, – ответил Джон.

– А… Ну что ж, я уверен, мы получим полный список раненых или погибших. Как его звали?

– Сын Зари, – прошептала Коттен, отворачиваясь.

– Как? – переспросил Кассельман.

– Неважно, – ответила Коттен. – Роберт Уингейт тоже в этом замешан, – добавила она.

Кассельман чуть не подскочил.

– Не может быть! – воскликнул он. – Ну ладно, тогда слушай. Неделя была просто адская. В понедельник утром Уингейта обнаружили мертвым в машине в собственном гараже. Отравление угарным газом. Похоже на самоубийство. Видимо, не пережил скандала. В тот день, когда он объявил, что продолжит гонку, какой-то парнишка обвинил его в растлении малолетних. После этого еще четверо мальчишек рассказали о том же. Похоже, у Уингейта была страсть к мальчикам. Вот откуда этот детский лагерь на ферме. Такими вечно оказываются вожатые младших отрядов, или предводители бойскаутов, или священники… Простите, Джон. Не хотел обидеть.

– Я и не обиделся, – отозвался тот. Кассельман уселся на стул.

– Удивительно, как далеко тянутся щупальца этой истории с Граалем – словно кто-то плюнул в воду, а круги все расходятся, расходятся… – Он похлопал Коттен по руке. – Мы отправим тебя в Рим делать репортаж о возвращении Грааля в Ватикан. Конечно, когда ты поправишься. И при этом тебя ждет серьезное повышение. По Торнтону будут скучать, но публика тебя сразу полюбит. Ты ведь не просто восходящая звезда, люди прилипнут к телевизорам из-за всей этой истории.

Но ей больше не хотелось скандальной славы. Охота за сенсацией перестала быть главным в жизни.

– Только не я, – тихо произнесла она.

– Конечно, ты, Коттен, – возразил Кассельман. – Подумай, какая это реклама – не только для тебя, но и для CNN. Юная журналистка спасает ценнейшую реликвию всех времен. Причем два раза. – Тед широко улыбнулся и потер подбородок. – А пока у меня к вам обоим куча вопросов, прежде всего – насчет этого клонирования.

– Пусть кто-нибудь другой поедет в Рим, – попросила Коттен.

– Ну уж нет, – хмыкнул он. – Это можешь сделать только ты, ты – единственная.

– Ага, мне это многие говорят, – натянуто засмеялась Коттен.

Дверь отворилась, и все обернулись.

– Фелипе… – удивленно произнес Джон.

В комнату вошел высокий, смуглый, темноглазый мужчина в черном сюртуке с пасторским воротником.

– Рад видеть вас, Джон, – проговорил он с легким испанским акцентом и протянул руку.

– И я вам рад. – Джон обеими руками взял ладонь священника и крепко пожал. – Я хочу кое с кем вас познакомить, – добавил он. – Ваше Высокопреосвященство, это Коттен Стоун, корреспондент CNN. Коттен, это архиепископ Фелипе Монтиагро, папский нунций Ватикана в Соединенных Штатах. – Джон кивнул на Кассельмана. – Архиепископ, это Тед Кассельман, директор службы новостей канала CNN.

– Очень приятно, Ваше Высокопреосвященство. – Тед поднялся. – Садитесь, пожалуйста.

– Нет-нет. – Монтиагро помахал рукой, подошел к кровати и несколько секунд смотрел на Коттен. – Вы смелая девушка. Надеюсь, вы скоро поправитесь.

– Благодарю вас, – ответила она. – Совсем я не смелая. Это Джон нас вытащил.

Архиепископ осенил ее крестом и прошептал короткую молитву. Затем повернулся к Джону.

– Вчера вечером мне позвонили. Вас вызывают в Ватикан для доклада об исключительных событиях, которые здесь произошли.

– Ого, вот это да. – Кассельман всплеснул руками. – Аудиенция у нового Папы!

– Этого никто не обещает, – улыбнулся Монтиагро. – Представьте себе, все хотят встречи с новым Папой.

– Когда? – спросил Джон.

– Все в нетерпении.

– Дайте мне несколько дней.

– Я передам вашу просьбу, – сказал архиепископ. – Но, Джон, мне кажется, Его Святейшество задумал для вас нечто особенное. – И он повернулся к Коттен. – Мисс Стоун, власти собираются вернуть нам благословенную реликвию. Вы окажете нам честь, если согласитесь принять участие в церемонии.

– Она согласна! – заявил Тед Кассельман.

Но по лицу Монтиагро Коттен поняла, что он признает за ней право на окончательное решение.

– Тогда увидимся в Риме. И пусть Господь ускорит ваше выздоровление.

– Архиепископ, – произнес Джон, когда Монтиагро повернулся к выходу. – Спасибо вам за все.

Монтиагро положил руку ему на плечо:

– Это мы должны вас благодарить – вас обоих. Когда архиепископ ушел, Кассельман пощекотал Коттен пятки через простыню.

– Все лучше и лучше, разве нет?

ЗАЛ КОНСТАНТИНА

Они готовы, мисс Стоун. – Священник махнул рукой, и Коттен поднялась со стула в вестибюле музея Ватикана.

Рядом стоял агент ФБР, священники и несколько ватиканских охранников в штатском. Два солдата швейцарской гвардии Ватикана застыли по обе стороны высокой резной двери, их живописные доспехи и мундиры не менялись со времен Микеланджело. Агент ФБР держал серебристый чемоданчик.

Коттен вошла в Зал Константина, первый из музейных залов Рафаэля, и задохнулась от его великолепия. В комнате, избранной для этой церемонии, благодаря основной теме торжества христианства находились изображения сцен из жизни и битв великого Римского императора.

Зал был полон представителей духовенства, сановников, журналистов со всего мира – красные и пурпурные пятна выделяли членов римской курии, включая министров, а также глав Ватикана и итальянского правительства. Коттен узнала посла США в Ватикане и президента CNN. Рядом с ним стоял Тед Кассельман.

Священник проводил ее к центральному проходу, она повернулась и взяла чемоданчик у агента ФБР.

В зале было так тихо, что, шагая по проходу, Коттен слышала, как шелестит юбка ее серого костюма. Впереди, на возвышении, стоял человек – только что рукоположенный в сан епископа и назначенный прелатом Папской комиссии по религиозной археологии – Джон Тайлер. Она посмотрела ему в глаза – самые синие в мире.

Сердце сжалось от страха, что заканчивается целая глава ее жизни и дверь закрывается навсегда. Об этом говорила и пурпурная ряса Джона, знак его нового положения.

Но все, что ей хотелось знать, она прочла в его глазах.

– Здравствуй, Коттен Стоун, – негромко произнес Джон, протягивая руку, и Коттен остановилась перед ним.

– Здравствуй, Джон Тайлер, – ответила она так тихо, чтобы расслышал только он, взяла его руку, и мгновение они стояли молча.

Зал Константина взорвался аплодисментами, засверкали вспышки, зажглись софиты видеокамер.

Тогда она выпустила его руку – в последний раз. Коттен протянула Джону серебристый чемоданчик.

– Ваше Превосходительство, я имею честь передать церкви эту благословенную реликвию, известную как Чаша Тайной вечери, Чаша Распятия, Чаша Христа, Святой Грааль.