Текст книги "Заговор Грааля"

Автор книги: Линн Шоулз

Соавторы: Джо Мур
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Ты не пожалеешь.

– Ладно. – Он немного помолчал. – Это не то ли, о чем ты сообщила мне из Багдада?

– Это шанс, которого я жду, и сенсация, способная поднять мои провальные рейтинги.

– Осторожнее, Коттен. – И Тед Кассельман повесил трубку.

Она сунула телефон в спинку переднего кресла и повернулась к Джону.

– Что?

– Уверен на 99 %?

– Где же ваша вера?

– Веры-то у меня довольно. А вот научные доказательства – это кое-что другое.

Она потянулась и похлопала его по руке.

– Вы чересчур беспокоитесь.

В Европе есть несколько знатных семей и королевских династий, которые считаются потомками Меровингов, ведущих свой род от Бога. Это Габсбурги-Лотарингские, Плантары, де Монпеза, Люксембурги, Монтескью, некоторые ветви Стюартов и Синклеры.

ПОРОДА

А это кто? – спросил корреспондент научного раздела «Тайме», указывая на фотографию в рамке на столе.

– Моя внучка, – ответил Чарлз Синклер, – ее только на прошлой неделе крестили в соборе Святого Людовика.

– Красавица. Вы, наверное, очень гордитесь, доктор Синклер.

– Ода.

– И я вижу, вам нравятся океанские регаты, – репортер кивнул на коллекцию фотографий на стене. – Замечательные корабли. Вы сами за штурвалом?

– Нет, нет. «БиоГентек» спонсирует нескольких гонщиков. Однако мое хобби – посудины поменьше. У меня есть несколько скоростных парусников. Я иногда участвую в покерных гонках.

– Как это?

– Мы обычно начинаем с ресторана «Друзья» в Мэдисонвилле, плывем в «Док» в Слайделле, дальше устраиваем гонку на двадцать миль через озеро Пон-шартрен. Проплываем несколько местечек, потом назад через озеро к «Друзьям». На каждой остановке нужно выпить и вытащить по карте из колоды. В конце концов выигрывает тот, кто собрал лучшую покерную комбинацию.

– Вы всегда выигрываете, доктор Синклер? – спросил журналист.

– Всегда.

Оба рассмеялись.

– А другие хобби у вас есть?

– Я владелец нескольких чистокровных лошадей.

– И они тоже берут призы?

– Ну, конечно. Тройную корону [9]9
  Тройная корона – три скачки («Кентукки дерби», «При-кнесс Стейкс» и «Белмонт Стейкс»), выиграв которые, лошадь получает наивысший титул в гладких скачках – «Трижды венчанный».


[Закрыть]мы еще не взяли, но хорошо выступили на состязаниях в Эванджелине, Саратоге, на ипподроме «Акведук», в Бель…

– Так вам нравятся гонки и состязания?

– Я просто люблю скорость, не обязательно в состязаниях. Но дело не только в этом. Я восхищаюсь мастерством, совершенством конструкции гоночного судна. Там все продумано до мельчайших деталей.

– А лошади?

Синклер откинулся назад и сложил ладони домиком. На губах появилась тень высокомерной улыбки.

– Я ценю породу.

– Кстати… – Репортер сделал заметку в блокноте и взглянул на Синклера. – Вернемся к вашим словам о том, что в клонировании нет ничего нового.

– Клоны людей живут среди нас. Вы и сами наверняка видели таких. Их называют однояйцевыми близнецами – эти младенцы получаются в результате деления одной яйцеклетки в утробе матери.

– А что вы ответите критикам, которые говорят, будто, пытаясь клонировать человека, вы хотите сравняться с Богом? – Журналист сделал еще несколько пометок в блокноте. – Даже нобелевским лауреатам вроде вас приходится думать об этических вопросах.

– Я всего лишь ученый, я пытаюсь сохранять жизни. Занимаюсь исследованиями, ставлю эксперименты и делаю открытия. Не стоит искать в этом чего-то большего.

Синклер посмотрел на старинные часы над камином. Не хотелось ходить по минному полю этики. Сквозь застекленные двери особняка виднелось мощеное патио, старые магнолии, а дальше – Миссисипи. Над рекой собирались тучи.

– Некоторые борцы за социальную справедливость выступают против клонирования, – сказал корреспондент. – Они боятся роста неравенства между имущими и неимущими, если богатые родители захотят генетически улучшить своих отпрысков.

– Да, у наших исследований возможен такой побочный эффект. Но, как и во всем остальном, нужно учитывать преимущества. Мы пионеры, выходящие на новые рубежи, – заявил Синклер. – Клонирование в терапевтических целях позволяет получить ткани, идеально подходящие для пациента, неважно, чем он страдает – болезнью Паркинсона, диабетом, заболеванием спинного мозга – при этом его организм не отвергает новые клетки. Этим и занимается наш «БиоГентек». Мы не спорим об этике, не разыгрываем из себя Господа Бога – мы просто работаем и спасаем жизни.

– Но вы должны понимать…

На столе у Синклера зазвонил телефон. Он поднял руку.

– Извините, одну минуту, – сняв трубку, он произнес: – Слушаю.

– Они в самолете, летят в Рим, – произнес Бен Гирхарт. – Священник помогает ей отвезти объект в Ватикан.

Синклер улыбнулся:

– Прекрасные новости. – Он положил трубку и снова посмотрел на журналиста. – Что вы говорили?

КАРДИНАЛ

Ваше Преосвященство, отец Тайлер и корреспондент CNN уже поднимаются, – объявил помощник кардинала Януччи. – Только что миновали пост охраны.

– Благодарю вас.

Кардинал смотрел в окно своего кабинета на втором этаже. Здание примыкало к музеям Ватикана, окна выходили во двор Бельведера. Он вспомнил, как однажды некий дипломат сказал ему, что в Америке такой большой кабинет назвали бы залом для приемов. Потолок покрывали фрески, на стенах висели средневековые гобелены, на паркетном полу XV века лежал персидский ковер размером с бассейн. Двухсотлетние диваны и кресла, обитые алой парчой, были удобно расставлены по комнате, ножки ручной работы украшала богатая резьба из золотых листьев.

Кардинал вернулся к столу и взглянул на плоский монитор.

В свои шестьдесят восемь лет двигался он очень легко, а каждое утро больше часа обязательно посвящал физическим упражнениям. Он родился в Италии, в семье англичанки и итальянца, и бегло говорил на обоих языках. Еще в юности его восхищали атрибуты и традиции католической церкви и духовенства. С ранних лет он задался целью и шел к ней, словно по тоннелю – никаких боковых ходов, никаких отклонений. Он знал, что призван, и хотел отдать служению Богу все силы, какие возможно.

Получив дипломы по теологии и каноническому праву, Януччи преподавал в Папском университете в Риме, затем поступил в Дипломатический колледж Ватикана. Став епископом в 1980 году, он больше десяти лет провел на государственной службе. В 1997 году поднялся до кардинала, а в 2000 году Папа назначил его куратором Ватикана. В узком кругу ватиканской элиты его считали одним из основных кандидатов в преемники Папы: цель в конце тоннеля – стать верховным служителем Бога.

Януччи был знаком с Джоном Тайлером, несколько раз встречался с ним, но решил перечитать биографию священника, чтобы освежить память. Там говорилось, что Тайлер сейчас в отпуске. Кардинал удивился, зачем ему понадобился отпуск, который столь редко просят или получают.

Когда ему позвонил архиепископ Монтиагро и рассказал о Тайлере и реликвии, возможно, небывалой ценности, Януччи изменил свое расписание, чтобы выкроить время для встречи. Новая находка, как всегда, взволновала его.

– Небывалая ценность, – прошептал он. – Я мог бы это использовать.

Монтиагро дал понять, что Тайлер обязательно хочет привезти с собой представителя прессы. Это озадачило кардинала – священник не показался Януччи охотником за славой. Возможно, придется напомнить Тайлеру о ватиканском протоколе – протоколе, по которому американские репортеры значатся отнюдь не в начале списка. К тому же у Януччи был собственный список избранных представителей мировой прессы – тех, кого он знал и кому доверял цитировать его дословно. Ватикан – суверенное государство, где служение Богу является целью любого движения, центром каждой мысли и каждого поступка. Неподходящее место для американских журналистов, которые либо охотятся за сенсациями, либо что-нибудь вынюхивают.

Кардинал закрыл файл и переключил компьютер в спящий режим.

– Ваше Преосвященство, гости уже здесь, – объявил помощник, постучавшись и приоткрыв массивные двери.

– Пригласите. – Кардинал встал и вышел из-за стола. – А, Джон, – произнес он, когда два посетителя приблизились. Протянув правую руку ладонью вниз, он произнес: – Рад снова тебя видеть.

– Ваше Преосвященство. – Джон взял протянутую руку, преклонил колена и поцеловал перстень с сапфиром, знак высокого положения. – Спасибо, что нашли время встретиться с нами. Позвольте представить Коттен Стоун, корреспондентку канала CNN. Мисс Стоун стала обладательницей некоего артефакта, когда ездила с заданием на Ближний Восток. Она будет делать репортаж об установлении его подлинности.

– Рад с вами познакомиться, мисс Стоун. Надеюсь, вы сжалитесь над стариком и в вашем репортаже будете говорить обо мне только хорошее.

– Иначе и быть не может, Ваше Преосвященство, – ответила Коттен, пожимая руку кардинала.

Януччи рассматривал ее: сдержанная, уверенная в себе. И все же ему стоит аккуратнее высказывать предположения.

– Пожалуйста, садитесь и расскажите, что у вас есть.

Кивнув Джону, он вернулся к своему креслу.

– Вы знакомы с доктором Гэбриэлом Арчером? – спросил Джон.

– О да, – ответил Януччи, барабаня пальцами по столу. – Я только сегодня утром прочитал, что его турецкая команда сообщила о его кончине – сердечный приступ, кажется. – Кардинал перекрестился. – Да покоится в мире.

– Значит, вам известно о его раскопках в Ираке?

– Да. Он проделал удивительную работу за время своей карьеры – какая печальная кончина, учитывая его одержимость поисками Грааля.

– Быть может, не такая и печальная, – произнес Джон. – Мисс Стоун была с ним, когда он умер. Пусть она вам расскажет.

Кардинал изогнул бровь; в груди что-то дрогнуло, словно птица взмахнула крылом.

– Прошу вас.

И она рассказала всю историю, закончив тем, как обратилась за помощью к Джону, как они открыли шкатулку-головоломку и нашли внутри чашу.

Кардинал покрутил большими пальцами.

– Вы говорите, в борьбе с Арчером был убит какой-то человек – араб?

– Ну, я подумала, что он араб. По одежде, внешности и акценту, – ответила Коттен.

– Странно, в статье говорилось только о том, что у Арчера случился сердечный приступ. Гм…

Коттен посмотрела на Джона, но ничего не сказала. Януччи гадал, что у журналистки на уме. С минуту подождал, давая ей возможность заговорить.

Она промолчала, и он продолжил:

– Предположим, человек, пытавшийся украсть реликвию у Арчера, был всего лишь похитителем древностей.

– Если бы мою квартиру не взломали, Ваше Преосвященство, я бы согласилась, – сказала Коттен. – Но слишком много совпадений. Поэтому я очень хочу передать шкатулку в руки организации вроде вашей, которая обеспечит ее сохранность.

– Вы привезли реликвию с собой?

– Да. – Коттен открыла сумку и достала шкатулку. Сердце Януччи забилось быстрее.

Она передала ее Джону, который точными движениями сдвинул крышку, и та откинулась. Он аккуратно поставил вещь на стол.

– Наши старые друзья, тамплиеры, – заметил Януччи, разглядывая крест, розу и вытканную эмблему. На лбу под алой камилавкой выступили капельки пота.

– Я тоже так подумал. Ваше Преосвященство, – сказал Джон, доставая из кармана белые перчатки. Он осторожно вынул Чашу, развернул и поставил на стол.

По спине Януччи побежали мурашки, пальцы задрожали. Гэбриэл Арчер не был дураком. Если он уверял, что это Святой Грааль, очень вероятно, что Чаша Тайной вечери находится перед ним, всего в нескольких дюймах.

Януччи открыл ящик стола и достал собственные перчатки. Натянув их, взял потир и стал его изучать, разглядывая выгравированную монограмму, узоры из капель и виноградную лозу, обвивающую чашу. Трудно было сдержать радостное волнение. Он указал на темное вещество, покрывающее чашу изнутри.

– Пчелиный воск?

– Думаю, да, – ответил Джон.

– Для тех времен – вполне подходящий способ предохранения. – Кардинал рассмотрел чашу со всех сторон и наконец поставил ее обратно. Откинулся в кресле и продолжил смотреть на реликвию, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую. – Стиль и ковка похожи на другие предметы того периода. Гравировку, видимо, сделали гораздо позже.

– Согласен, – отозвался Джон.

– Радиоуглеродное исследование воска должно многое прояснить. – Внутри все трепетало, он закашлялся. Потом коснулся пальцами горла, чувствуя неровный пульс, не в силах отвести взгляда от потира. Сердце стало биться медленнее. Януччи поднял глаза. – У нас есть несколько сосудов, с которыми можно будет сравнить. Ладно. Давайте отдадим артефакт нашим экспертам и посмотрим, что они выяснят, – он поднялся. – Где вы остановились?

– В «Нова Домусе», – сказал Джон, тоже поднимаясь.

Коттен встала и повернулась к Джону:

– Это все?

– На сегодня да, мисс Стоун, – ответил Януччи.

– Но CNN готовы… Улыбаясь, кардинал поднял руки:

– Будьте терпеливы.

– Думаете, она настоящая? Как вам кажется? – спросила она.

Джон мягко взял Коттен за руку:

– Исследование займет какое-то время, и все будет известно наверняка.

Коттен отстранилась.

– Я понимаю, что понадобится время. – Она повернулась к Януччи. – Ваше Преосвященство, я прислушалась к совету Джона и согласилась привезти реликвию сюда. Но есть много других организаций, способных определить ее подлинность и гарантировать мне эксклюзивный репортаж. – Она сделала небольшой шаг к столу. – Если вы дадите мне слово, Чаша остается у вас.

Находка слишком важна, чтобы думать о том, кто первым расскажет о ней, решил кардинал. Он подарит девушке короткий миг славы. Она сядет в самолет и испарится, а он продолжит свой путь к высшей цели. История с Граалем сделает его еще более известным, возвысит в глазах коллег. Это понадобится, когда совет кардиналов соберется на очередной закрытый конклав в Сикстинской капелле, чтобы выбрать следующего Римского Папу, Его Святейшество, преемника апостола Петра, наместника Иисуса Христа.

– Будь по-вашему, мисс Стоун. Ядам вам знать, когда появятся новости. А теперь наслаждайтесь видами Рима, пока наши люди занимаются работой. Я уверен, отец Тайлер с удовольствием покажет вам город. – Кардинал Януччи кивнул, недвусмысленно показывая, что они могут идти.

Они поблагодарили Януччи и пошли по древним деревянным половицам. Смолкло эхо закрывшихся четырнадцатифутовых дверей, и Януччи подошел к окну, выходившему во двор дворца, ожидая, когда пульс замедлится. Только после этого он позволил себе снова взглянуть на Чашу.

* * *

Джон и Коттен последовали совету кардинала и в сумерках отправились осматривать достопримечательности Рима.

По дороге Коттен невольно вспомнила слова Януччи.

– Кто-то избавился от тела араба, чтобы не осталось ничего подозрительного, – рассуждала она, шагая рядом с Джоном. – Разве вы не видите, что это хитрость? Кардинал сказал, что в новостях не сказали ни слова о погибшем арабе, передали только, что Арчер умер от разрыва сердца.

– Странно, что об арабе не упомянули.

– Знаете, когда мы объявим о сенсации, я умолчу об этом. Не хочу, чтобы они снова стали искать меня. – Коттен подняла глаза и замерла. – О господи!

Перед нею в бликах света возвышался величественный Колизей.

– Удивительно, правда? Вечером он особенно поражает, – произнес Джон, когда они подошли ближе.

Коттен уставилась на сооружение, ставшее для всего мира символом Вечного города, воплощением римского величия.

– Я видела, его в кино и на фотографиях, но… – Она простерла руки к Колизею. – Вот что меня влекло, когда я росла в Кентукки. Вот почему я делаю то, что делаю. Столько всего можно увидеть. И я хочу увидеть все. – Она замолчала. – И вряд ли когда-нибудь насмотрюсь.

Она отвернулась, словно не в силах долго смотреть на Колизей. Дело не только в его великолепии, тут все вместе – ослепительная красота, удивительная архитектура, история.

– Слишком много болтаю, – сказала Коттен. – Простите. Давайте теперь вы. Расскажите о римлянах, о гладиаторах, об архитектуре. Правда христиан здесь бросали львам?

– Спорный вопрос, – ответил Джон.

Она шагнула к нему ближе.

– Расскажите мне все. Я хочу услышать все подробности.

– Когда-то это был самый красивый амфитеатр в мире. Один церковный историк, Беда Достопочтенный, когда-то написал: «Пока стоит Колизей, будет стоять Рим; когда падет Колизей, падет Рим; когда падет Рим, падет весь мир».

Коттен чувствовала, что он смотрит на нее, и повернулась к нему. Твердый панцирь, за которым она так старалась спрятаться, треснул, приоткрывая ему то, что внутри. Почему-то она больше не желала скрываться под доспехами. Она была мечтательнее и наивнее, чем любила признавать, но с Джоном ей не хотелось прятать эту часть себя. Так приятно быть Коттен Стоун, девочкой из Кентукки, чувствительной, иногда ребячливой. Так утомительно всегда держать себя в руках, быть сильной, притворяться, что все нипочем. Ей нравилось, что можно приоткрыться, показать свою нежность и женственность, перестать быть бескомпромиссной журналисткой. В последний раз она была такой раскованной, такой настоящей еще перед смертью отца. Все изменилось в тот день, когда он убил себя. Коттен, маленькая девочка с именем, нежным, как облака, превратилась в камень. Как часто она думала об иронии собственного имени: КоттенСтоун [10]10
  Имя «Коттен» созвучно cotton (англ.) – хлопок, вата; stone (англ.)– камень.


[Закрыть].

Она вдруг повернулась к Джону и схватила его за руки:

– Как можно бесстрастно смотреть на такое? – Коттен перевела взгляд на их руки. – Ох, так нельзя. Все время забываю.

Она разжала пальцы, но Джон не сразу отпустил ее.

– Все нормально. Нет ничего плохого в том, что друзья показывают свою привязанность.

Коттен сделала несколько шагов назади расхохоталась, согнувшись.

– Джон, знаете, что было бы подлинным бесчинством? Только я со своим везением могла бы влюбиться в священника. У меня все не как у людей. Словно ищу очередной способ не быть брошенной. Вы бы видели мой последний кошмар. Я была любовницей Торнтона Грэма. Вы это знали?

– Вообше-то нет.

– Он женат, и совсем не моего поля ягода. Он не мог бы отвергнуть меня или причинить боль, потому что вообще не мог мне принадлежать. Понимаете, о чем я? – Она запрокинула голову и посмотрела в небо. – Или это бессмыслица?

– Вы к себе несправедливы. Вы красивая, яркая, находчивая женщина. Посмотрите, через что вы прошли. Ведь это невероятно, из иракской пустыни – под своды Ватикана. Почему же вы боитесь, что кто-то может вас отвергнуть?

Она снова засмеялась, но на ресницах заблестели слезы.

– Вы умеете утешать. Если бы вы не были… ну, я бы вас обняла.

Джон сам прижал ее к себе.

– Священники постоянно всех обнимают, – заявил он. – Что бы ни случилось, никогда не забывайте о том, кто вы на самом деле, какой вы созданы.

Как же с ним легко, подумала она, когда Джон отпустил ее.

– Знаете, вы и сами можете воспользоваться своим советом.

Он просунул руку под воротник рубашки и достал крестик на цепочке.

– Это принадлежало моему деду. Символизирует то, что для меня важно, – служение Богу. Не то чтобы у меня были сомнения, просто не могу найти свою нишу. Что же Бог предназначил мне? – Джон тихо рассмеялся. – Кто я – пастырь или Индиана Джонс? Я знаю, Он укажет мне путь. Поведет меня туда, где я должен быть. – Он снова усмехнулся. – Иногда мне кажется, что у Него есть чувство юмора и страсть к загадкам.

Джон убрал крестик под рубашку.

– Может, вам просто нужно терпение. Вы сами сказали, Он укажет вам путь. Но разве, чтобы служить Богу, обязательно быть священником? Ведь должно быть множество способов для обычных людей… – Она не договорила. – Ладно, вам лучше знать.

Он расплылся в улыбке.

Коттен подумала, чувствует ли он то же, что и она. Как же сильно – прямо сейчас, в мерцающих бликах Колизея, в нежных густеющих сумерках, под легким ветерком, в этот прекрасный миг – хотелось взять его под руку, просто, чтобы ее держал человек, который ничего от нее не требует.

– На что вы смотрите? – спросил Джон. – У меня что-то с лицом?

– Нет, простите. Просто все так странно… Меня переполняет…

Она подошла к нему, Джон коснулся ее спины и слегка подтолкнул. Они пошли рядом, и он убрал руку.

Как же он тверд в своей вере, подумала Коттен. Она не представляла, как можно быть столь уверенным в том, что Бог укажет правильный путь. Джон отнял руку от ее спины – точно так же Бог давным-давно убрал Свою руку. В конце концов, у Него полно других дел. Она заработала, выцарапала, прогрызла свой путь сюда. Сама. Бог здесь ни при чем.

ВЕЧЕРНИЕ НОВОСТИ

А теперь – «Крупным планом», специальный выпуск о событиях, которые особенно сильно влияют на нашу жизнь.

Торнтон Грэм читал текст с телесуфлера, стоя у заставки воскресных новостей CNN на фоне голубого задника. Позади него находился коллаж из видов Ватикана, лиц Коттен Стоун и Гэбриэла Арчера, различных религиозных символов, среди которых был и простой потир.

– Как мы передавали в последнем выпуске новостей, – говорил Торнтон, – Ватикан сегодня объявил о находке самой вожделенной реликвии христиан – таинственного Святого Грааля. В эксклюзивном репортаже для CNN наш корреспондент Коттен Стоун не только рассказала об этом, но и побывала в центре событий. Несколько недель назад, возвращаясь из командировки в Багдад, Стоун оказалась брошена в иракской пустыне. В поисках безопасной дороги к турецкой границе она наткнулась на археологические раскопки древней могилы, которые проводились под руководством этого человека, известного археолога, доктора Гэбриэла Арчера.

За спиной Торнтона появилось лицо старика.

– Доктор Арчер скончался от сердечного приступа, но перед смертью отдал Стоун шкатулку, которую обнаружил на раскопках, и попросил сохранить ее. Вернувшись домой. Коттен обратилась за помощью к известному историку, археологу и католическому священнику, доктору Джону Тайлеру, который сумел открыть шкатулку.

Изображение сменила фотография Джона и Коттен рядом с Пьетой.

– В шкатулке обнаружилось вот что. Наплыв фотографии потира.

– Сейчас считают, что именно из этой чаши пил Иисус Христос на Тайной вечере. По легенде, в ту же самую чашу собрали его кровь после распятия. Много веков ее называют просто «Святой Грааль».

Наплыв изображения Коттен и кардинала Януччи.

– Куратор Ватикана кардинал Антонио Януччи сообщил Стоун, что по предварительным исследованиям реликвия подлинна.

Во весь экран появился отрывок интервью. Коттен сидела напротив кардинала в богато убранной библиотеке, где-то в глубинах папского дворца.

– Мы учитывали множество деталей, – сказал Януччи, – таких, как форма металлической Чаши, патина, мастерство, исторические описания для сравнения и радиоуглеродный анализ вещества, которое, как выяснилось, является воском, – защитного слоя, покрывающего Чашу изнутри.

Вид чаши сверху, крупным планом.

– Были бы вы столь же уверены, не обнаружив еще один артефакт среди вещей, принадлежавших доктору Ар-черу в Англии? – спросила Коттен.

– Символы на том артефакте – табличке, обнаруженной доктором Арчером в Иерусалиме, – добавили множество недостающих частей мозаики, – ответил кардинал. – Его также исследовали и сочли подлинным. Расшифровав символы, мы с большой точностью проследили перемещение Грааля от его первого владельца, Иосифа Аримафейского, который путешествовал с апостолом Павлом, до последнего местопребывания, рядом с ассирийскими развалинами в Ниневии, на севере Ирака. Хотя нам известны не все подробности, другие документы из наших архивов позволили заполнить пробелы. Доказательства весьма убедительны.

– Как Ватикан планирует поступить с этой реликвией? – спросила Коттен.

– Это поистине дар Божий – важнейший элемент жизни Христа и нашей религии, и он принадлежит людям. Мы намерены чтить его и сделать доступным для публики. Его станут демонстрировать по особым праздникам, например в Страстную пятницу, а иногда мы будем возить его по миру.

Снова лицо Торнтона.

– Однако самое удивительное – не сама Чаша, но то, что может оказаться внутри. В последний момент кардинал Януччи поделился со Стоун невероятным открытием. Он рассказал, что с помощью современных методов изучения твердого вещества и технологии трехмерных изображений под воском удалось обнаружить микроскопические остатки субстанции, которая, как многие поспешили предположить, может оказаться кровью Христа. Понятно, что это заявление потрясло христиан всего мира и стало причиной множества дискуссий и споров.

Торнтон взглянул прямо в камеру.

– Итак, на фоне ежедневных сообщений о войнах и беспорядках по всей планете нам приятно рассказать вам историю со счастливым концом – историю, которая поддерживает христианскую веру и дает нам пищу для размышлений в повседневной суете. В завершение позвольте добавить, что компания CNN гордится Коттен Стоун, которая принесла нам весть об этом важнейшем открытии. Ее репортаж – еще одна причина смотреть новости канала CNN – новости, изменяющие вашу жизнь.

Торнтон в полный рост, на фоне логотипа «Крупным пуганом».

– Дополнительную информацию о Святом Граале, его истории и последних открытиях вы сможете найти на нашем сайте по адресу: satellitenews – точка – org. Оставайтесь с нами и смотрите вечерние новости CNN. С вами был Торнтон Грэм. До встречи.

– Ура! – завопила Коттен, подпрыгивая и вскидывая руки над головой. Экраны погасли, запись закончилась.

В конференц-зале, полном сотрудников CNN, раздались аплодисменты, зазвучали поздравления и восторженные возгласы.

– Хорошая работа, – сказал Тед Кассельман, подходя к Коттен.

Она обхватила его шею руками.

– Спасибо, Тед.

Потом повернулась к Торнтону, который смотрел запись, стоя рядом с ней.

– И тебе спасибо, Торнтон. – Она чмокнула его в щеку и отступила.

– Ты отлично поработала, малышка, – сказал он. – Мы все рады, что ты вернулась домой целой и невредимой.

– Ладно, народ, – наконец объявил Тед Кассельман. – У нас еще много новостей. Давайте-ка покажем их.

Когда сотрудники потянулись к выходу, Кассельман достал из кармана несколько записок.

– Кажется, некоторые хотят с тобой поговорить.

– Кто?

– Лено, Леттерман, Опра, «Вечерней строкой», «Сегодня», журнал «Люди», «Доброеутро, Америка», – стал зачитывать он. – Не говоря уж о миллионе религиозных организаций.

– Ты сможешь себя переплюнуть только репортажем о Втором Пришествии, – заметил Торнтон. – Ты теперь настоящая знаменитость.

– Что мне делать? – спросила Коттен, забирая записки.

– Нести свой крест, – ответил Кассельман. – Не повредит показать твое личико в некоторых ток-шоу – это полезно и для тебя, и для канала.

– Я очень рада, что все закончилось. Честно говоря, надеюсь, что больше никогда не увижу Чашу.

– Никогда не говори «никогда», – предостерег Торнтон. – Можно с тобой потом встретиться?

Она не ответила, и он вышел из комнаты вслед за остальными. Она смотрела, как он идет, такой знакомой быстрой походкой, почти бегом.

– Не терпится увидеть рейтинги, – произнес Кассельман, отвлекая ее от раздумий. – Но прежде, чем ты потребуешь повышения…

– Мы можем поговорить, Тед? – Коттен кивнула на два стула.

– Конечно. Они уселись.

– Мне нужен небольшой отпуск. – Девушка посмотрела ему в глаза. – Слишком много всего на меня свалилось.

– Понятно.

– Отпустишь меня на недельку?

– Я подумаю. – Но по лицу было видно, что он шутит.

– Правда, Тед. Мне нужно расслабиться.

– Тебя так доконали твои пятнадцать минут?

– Да нет, дело не в пятнадцати минутах. Я люблю внимание. Но с того момента, когда таксист выкинул меня посреди пустыни, стольковсего произошло. Я выжата, мне нужно собраться. Всего на неделю, Тед. Хочу поехать в Майами. Моя соседка по колледжу – Ванесса, я тебе рассказывала – работает фотомоделью. Поживу у нее, погреюсь на солнышке, все переварю.

– Предлагаю тебе сделку. – Он на минуту замолчал, сложив пальцы домиком. – Помнишь Роберта Уин-гейта? Это тип, который собирается участвовать в гонке за президентское кресло?

– Я думала, им занимается Торнтон.

– Да. Но Уингейт в следующую субботу устраивает ознакомительный ужин для прессы в Майами, своем родном городе. Торнтон поедет на спецзадание в Вашингтон – он не может быть в двух местах сразу. А мы должны поймать момент, когда Уингейт объявит о своих намерениях. Если ты сходишь на ужин – оплачу твою неделю на пляже.

– Мне нужно просто пойти на ужин? Всего один вечер?

– Именно. И можешь взять свою подружку. От тебя требуются две вещи: наблюдай за Уингейтом и попробуй поболтать с ним, почувствуй его, может, договоришься об интервью. Потом запиши свои мысли и впечатления и отправь Торнтону.

– Договорились. – Коттен протянула руку, и он пожал ее. – Спасибо.

– Пообщайся с Торнтоном, пусть он тебе обрисует, что уже выяснил.

– Ладно, – неохотно отозвалась она.

Пока что ей удавалось ладить с Торнтоном. Никаких вспышек. Никаких слез.

– Коттен, мне все известно про тебя и Торнтона. Занимайся своим делом и не волнуйся. Я его попридержу, чтобы он тебя не доставал.

Девушка заправила волосы за уши.

– Все будет нормально, – сказала она, убеждая скорее саму себя. – Тед, ты чудо.

– Ну да, я знаю. Ладно, позвони кому-нибудь из этих людей и прикинь, сколько интервью успеешь дать перед отъездом. Помни, ты знаменитость. Наслаждайся.

Выходя из конференц-зала, она поняла, что среди всех этих волнений и празднований все больше думает о Джоне Тайлере. Особенно когда увидела на экране их общий снимок. Интересно, вернулся ли он уже из Рима? Хорошо бы поговорить с ним.

Вернувшись к своему столу, Коттен набрала номер Джона, но услышала автоответчик. Может, вообще не следует звонить, подумала она и повесила трубку, не дожидаясь звукового сигнала.

Потом снова взяла телефон и позвонила на мобильник Ванессы.

– Алло, – отозвался голос на том конце.

– Несси!

– С ума сойти! – завопила в трубку Ванесса Перес.

– Тише, подруга.

– Ты смеешься? Ты же настоящая звезда. Я тебя видела во всех вечерних новостях. Это невероятно. Я рассказываю всем друзьям, что знакома с тобой.

– Ну, пожалуйста, успокойся.

– Хорошо, хорошо.

– Я хочу приехать к тебе в гости. Ты на следующей неделе будешь дома или укатишь в какое-нибудь экзотическое…

– Я свободна на выходных, но в начале недели намечаются съемки в Нассау. Правда, всего на два дня. Можешь потусоваться одна, а потом я вернусь.

– Здорово. Тогда я приеду, если ты не против.

– Давай. Ты как раз вовремя, попадаешь на грандиозный фестиваль – что-то вроде «Калле Очо» [11]11
  «Калле Очо» – ежегодный фестиваль латиноамериканской музыки в Майами.


[Закрыть]и Фестиваля грез одновременно. Называется Карнавал Призраков – полмиллиона человек танцуют на улицах как сумасшедшие...

Коттен помахала двум сотрудникам, заглянувшим поздравить ее, и сказала:

– Как раз то, что мне нужно. Вылетаю в пятницу вечером. В субботу я должна быть на политическом ужине. Могу достать два приглашения, если хочешь пойти со мной – там все будет на высшем уровне. А после ужина я свободна.

– Я довольно долго могу хорошо себя вести, чтобы сойти для ужина на высшем уровне.

– Возьму напрокат машину и приеду сразу к тебе. Что это за клуб на Саут-Бич, о котором ты мне говорила?

– «Тантра». Просто убийственный, Коттен. Ты уверена, что готова?

– Лучше, чем ты думаешь. Ну все, целую. Копен повесила трубку. Она соскучилась по Ванессе и отчаянно нуждалась в смене обстановки. Отдохнет, повеселится – и выбросит из головы Торнтона… или Джона Тайлера.