Текст книги "Заговор Грааля"

Автор книги: Линн Шоулз

Соавторы: Джо Мур
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

ПОМЕХИ

Сидя с пультом на коленях, Коттен смотрела записанные новости. Три дня назад, рано утром, когда она еще лежала в постели, позвонил Джон и сказал, что Грааль украден. Это ее ошеломило. После разговора с Джоном она тут же позвонила Теду, который сообщил ей, что Торнтон уже этим занимается, и его репортаж из Рима покажут в вечерних новостях. Она весь день чувствовала себя не в своей тарелке, нервничала, беспокоилась, оглядывалась через плечо. Услышать о похищении Грааля – все равно как если бы жертва узнала о том, что ее преследователя выпустили из тюрьмы. Коттен записала репортаж Торнтона, зная, что захочет его пересмотреть.

Сегодня вечером она как раз и решила это сделать.

– Приготовления к погребению понтифика близятся к концу, но сегодня было объявлено, что в Ватикане произошла кража невиданного масштаба. – Торнтон Грэм стоял на площади Святого Петра и читал с телесуфлера. – Ученые из отдела оценки подлинности древностей подтвердили, что украдена величайшая реликвия в мире – Святой Грааль. Подробностей не сообщали, но CNN удалось выяснить, что реликвия, обнаруженная совсем недавно и доставленная в Ватикан одной из наших журналисток, пропала, и была заменена подделкой. Артефакт доставали из сейфа для короткой фотосессии по заказу журнала «Нэшнл Джиогрэфик». Именно тогда и обнаружилась фальсификация. Источник в Ватикане, пожелавший остаться анонимным, сообщил нам, что хотя копию, несомненно, создал мастер, тщательный осмотр выявил фальшивку. Во время первого исследования подлинной Чаши, на стороне, противоположной гравировке, обнаружилась небольшая неровность. В ходе фотосессии префект заметил, что у фотографируемого объекта такого дефекта нет. Фотосессию тут же прервали. В новостях показывали фотографии лишь передней стороны Чаши, той, где находится монограмма «IHS».Считается, что мошенник изготовил копию на основе этих изображений и не знал о существующей неровности. Чаша хранилась в самой защищенной части Вечного города. В настоящее время у следователей нет информации о том, каким образом произошла подмена.

Торнтон повернулся лицом к камере.

– Смотрите подробности о краже Святого Грааля в специальном выпуске «Крупным планом» сегодня, в восемь вечера. Продолжение репортажей о кончине и погребении Папы и о скорых выборах нового понтифика смотрите на нашем канале или зайдите на сайт CNN по адресу: satellitenews-точка-org.С вами был Торнтон Грэм из Ватикана. Теперь вернемся в нью-йоркскую студию и посмотрим остальные новости недели.

Коттен выключила телевизор. Торнтон прекрасно выглядит. Не похоже, что сохнет по ней. И голос совсем не тот, какой должен быть у человека, выпившего шесть рюмок из-за переживаний по поводу их разрыва. Перед объективом Торнтон был в своей стихии. Она покачала головой, встала и бросила пульт на диван.

Вечер был холодный и дождливый. Коттен хотела взять напрокат «Шарлотту Грей» в «Блокбастере», выпить вина и посмотреть фильм, свернувшись под одеялом. Телефон зазвонил, когда она уже стояла в дверях.

– Черт. – Коттен вернулась и посмотрела на высветившийся номер. Мобильник Торнтона.

Она потянулась к трубке, но передумала.

– Нет уж, – прошептала она. Опять мозги будет трахать. Снова, наверное, пьет в баре, ему одиноко или он хочет секса. Или и то и другое. Они и так скоро увидятся.

* * *

– Как дела с Уингейтом, Коттен?

Подняв глаза от блокнота, девушка улыбнулась сидящему рядом научному корреспонденту CNN. Она и еще с десяток репортеров собрались за большим столом на совещание по стратегии канала, которое проводилось каждый понедельник в семь утра.

– Пока довольно интересно. – Коттен взглянула на часы. – Мы все еще ждем Теда?

– Нуда, – отозвался корреспондент. – Похоже, он сначала встречается с Торнтоном – они оба опаздывают.

– Ох уж эти знаменитости. У Торнтона совсем нет чувства времени.

– Так-так, – произнес он. – Что я слышу? Женское презрение?

– Прости.

– Так что там интересного с Уингейтом? – спросил репортер.

– Ну, во-первых, похоже, кто-то пытается его шантажировать.

– Да ладно.

– А во-вторых, у него взрывной характер и низкое мнение о прессе, особенно о CNN.

– Ему придется быстро это пережить, – заметил корреспондент. – Он это здорово скрывает. Сейчас журналисты его обожают. Считают просто душкой.

Коттен пролистала блокнот.

– Меня он точно невзлюбил. Назвал пираньей от прессы.

Подняв глаза, Коттен увидела входящего Теда Кас-сельмана. Он шел ссутулившись, и виду него был измотанный и усталый.

– Доброе утро, – поздоровался Кассельман, обводя всех взглядом. – К несчастью, у меня плохие новости. – Он сел во главе стола, снял очки и продолжил: – Как многие знают, на этой неделе Торнтон был в Риме, освещал смерть Папы и похищение Грааля. Он должен был вылететь вчера, и собирался рассказать нам подробности на сегодняшнем совещании. – Кассельман замолчал, откашлялся и потер лоб. – Торнтон не попал на самолет.

Неудивительно – всю ночь пьянствовал, полумала Коттен.

– Горничная нашла его без сознания на полу в ванной отеля.

У Коттен перехватило дыхание.

– Не может быть, – прошептала она, качая головой, словно хотела стряхнуть слова Теда Кассельмана, желала, чтобы они оказались неправдой.

Кассельман взглянул прямо на нее, в глазах читалось: «Мне так жаль, Коттен».

– Его отвезли в местную больницу, но он умер. Кровоизлияние в мозг.

* * *

Коттен ворвалась в квартиру и застыла у автоответчика. Торнтон оставил сообщение. Она не смогла заставить себя стереть его, как обещала. Но и слушать не стала. Сообщение было все еще в телефоне – кнопка светилась красным. О чем она думала? Что однажды вечером, в приступе самоуничижения, захочет проверить себя и прослушает сообщение, чтобы оценить свою эмоциональную реакцию?

Девушка села к телефону и уставилась на мигающую кнопку.

– Это так похоже на тебя, Торнтон, – произнесла она. – Взял и умер, а я только начала приходить в себя, и уже не тону в твоих эмоциях. – Коттен вытерла слезы. – Черт.

Наконец она нажала кнопку воспроизведения.

«Коттен, это я. Сними трубки. Ты дома?»

Короткая пауза, и он снова заговорил:

«Я надеюсь… меня слышишь. Связь плохая. Коттен, что-то не так. Я… этой историей о похищении Грасигя. Наткнулся… кто-то с большими связями… Это не все… На самом деле, я думаю… верхушка… айсберга».

Голос его, оцифрованный, с металлическими нотками, то и дело затихал, ей было сложно вникать в смысл.

«Меня… опасность… боюсь за свою жизнь. Лечу… я должен… в понедельник утром».

Даже при такой плохой связи Коттен показалось, что в его голосе сквозит неуверенность – то, чего за ним не водилось.

– О господи, – прошептала она. «Кажется, нашел… международные связи. Если что-то случится… все равно люблю тебя».В трубке зашуршало и стихло.

Вводах северной А встралии живет почти невидимый убийца, медуза ируканджи, Carukia barnesi. На ее теле и щупальцах расположены стрекательные клетки, впрыскивающие яд в добычу или неудачливого пловца.

Вначале ожог не очень болезненный. Но затем, через пять или сорок пять минут, жертва начинает испытывать мучительную боль.

В январе 2002 Года туриста ужалило нечто, похожее на медузу ируканджи. Ожог быстро привел к смерти – ему недавно сделали пересадку сердечного клапана, и он принимал препараты для разжижения крови. От ожога у него подскочило давление, и кровоизлияние в мозг привело к смерти.

Яд довольно известный, однако выявить его наличие в крови невозможно.

НАД МОГИЛОЙ

Погода стояла холодная и снежная. Коттен Стоун выбралась из машины и вместе с Тедом Кассельма-ном и тремя сотнями других людей направилась к свежевырытой могиле. Она не спала после того, как услышала о смерти Торнтона, и знала, что глаза у нее усталые и красные. Девушка непрестанно спрашивала себя, могла ли она как-то спасти ему жизнь? Даже если бы она ответила на звонок Торнтона в ту ночь, ничего бы не изменилось. Но, возможно, он бы рассказал ей, что узнал – что его так встревожило.

В отчете итальянского медика было указано, что причина смерти – кровоизлияние в мозг. Там объяснялось, что его могло вызвать сочетание различных факторов, таких как повышенное кровяное давление и лекарства. Но она не могла в это поверить. Торнтон был слишком молод, чтобы умереть своейсмертью. Что же до лекарств, он недавно сдавал анализы, проверял свертываемость крови. Но больше всего настораживал его последний звонок и сообщение на автоответчике.

Мужчины, несущие гроб, подошли к могиле. Ше-рил Грэм, на которой Торнтон был женат пятнадцать лет, следовала за ними вместе с родственниками и родителями Торнтона.

Коттен смотрела, как вдова становится у края могилы. Интересно, хотелось ли Шерил иметь детей, или их не хотел Торнтон? Вдова была в черном пальто и шляпе с широкими полями, глаза скрывали большие темные очки. Шерил вытирала нос платком.

При виде гроба у Коттен подкосились колени. Сложно кого-то разлюбить, подумала она.

Она как-то встречалась с Шерил Грэм в офисе CNN, когда отдел новостей устроил Торнтону на день рождения вечеринку. Это произошло через несколько недель после того, как начался их роман. Тогда Коттен старательно избегала Шерил и лишь поздоровалась с нею, когда их представили друг другу.

Теперь она смотрела на вдову в трауре и думала, догадывалась ли та о любовницах мужа. Для коллег внебрачные похождения Торнтона не были секретом, но знала ли Шерил о них… о ней? При взгляде на жену Торнтона ей стало плохо. Несправедливо, что Торнтон заставил их обеих пройти через такое.

Коттен еще никому не сказала о последнем звонке Торнтона. Хотя медицинское заключение было четким и ясным, совпадение казалось слишком странным: сначала Торнтон говорит, что он в опасности, а потом умирает. Она знала, как тщательно Торнтон заносил в блокнот все детали своих расследований. Может, он оставил некую запись, которая либо подтвердит его подозрения, либо покажет, что настоящей опасности не было. Как бы ей ни хотелось избежать общения с Шерил, обязательно нужно спросить, переслали ли из Рима вместе с вещами его записи. Если да, она могла бы их просмотреть, обсудить все с Тедом или развеять свое беспокойство. Несмотря на возможные неприятности, она должна поговорить с женой Торнтона.

Когда служба закончилась, некоторые руководители и сотрудники канала подошли, чтобы выразить Ше-рил соболезнования. Коттен стояла позади и терпеливо ждала на ледяном ветру, под начинающимся снегопадом, когда Шерил проводят к черному лимузину. Собравшись слухом, она побежала следом.

– Я сочувствую вашей утрате, – сказала она, касаясь руки Шерил.

– Спасибо, – тускло ответила Шерил, убирая руку. Отец Торнтона снова взял Шерил под локоть и повел к машине.

– Подождите, – попросила Коттен, шагая им навстречу. – Можно, я вам позвоню? Это важно.

Шерил хмуро посмотрела на нее, отвернулась и пошла прочь.

– В чем дело? – спросил Тед Кассельман, подходя к Коттен.

– Я надеюсь, они прислали записную книжку Торнтона вместе с телом. Я бы хотела на нее взглянуть, если она у Шерил.

– Что ты хочешь найти?

– Сама не знаю.

– Брось, Коттен. Я же тебя насквозь вижу.

– Холодно, – сказала она. – Пойдем в машину.

Они медленно направились к «линкольну», предоставленному каналом, и сели назад. Водитель выехал с кладбища и повернул к Манхэттену.

– Рассказывай, – произнес Кассельман. Коттен засомневалась, понимая, что может ошибаться.

– Торнтон мне звонил несколько дней назад. Я не взяла трубку. Он и раньше звонил, хотел возобновить наши отношения. Я не собиралась начинать все сначала. Но он оставил сообщение. Я его не прослушивала, пока ты не сказал, что он умер.

– Что за сообщение?

– Он звонил по мобильнику, связь была не очень, но то, что я разобрала, настораживает.

– И что же это?

– Торнтон сказал, будто наткнулся на что-то, и это его испугало.

– Не может быть. Торнтона Грэма ничего не пугало. Я видел, как он сталкивался лицом к лицу с террористами и мафией.

– У него был какой-то… странный голос. Он сказал, что связался с человеком, у которого большие связи.

– Связи где?

– Хороший вопрос. Я решила, что в Ватикане, потому что Торнтон делал там репортажи.

– Но он не сказал точно?

– Нет. Словно не хотел слишком много рассказывать по телефону.

– Что еще?

– Сказал, что опасается за свою жизнь, что-то вроде «верхушка айсберга» и что-то про международные связи.

– И что ты об этом думаешь?

– То ли он давил на жалость, чтобы привлечь мое внимание, то ли действительно попал в переделку. – Коттен откинула волосы со лба. – Теперь, после его смерти, я думаю…

– Но у него было кровоизлияние в мозг. Ничего подозрительного.

– Я знаю, знаю. Но что-то не сходится. Должен быть наркотик или яд, который может так действовать.

– Ты права, он принимал лекарство – кумадин… такой разжижитель крови. Может, у него была аневризма, он разволновался из-за проекта, повысилось давление, а тут это лекарство – и вот вам, пожалуйста. Ты же не винишь себя из-за вашего разрыва, а? Коттен раздраженно фыркнула.

– В любом случае мне нужно посмотреть его заметки.

– Пусть Шерил придет в себя, не дави на нее. Она нахмурилась:

– Я же не совсем бесчувственная, Тед.

– Я знаю, что нет, прости. Торнтон еще что-нибудь говорил?

– Сказал, если что-то случится, он все равно любит меня.

РЕКА

Такси въехало на стоянку, и Коттен обрадовалась, увидев, что Джон ждет ее у ресторана. Он предложил ей руку и помог выйти из машины. Ее ледяные пальцы сжали его теплую ладонь.

– Виду тебя слегка встрепанный, – заметил он. – Ты как?

Коттен расправила юбку и стала теребить воротник.

– Ужасно. He-могу сосредоточиться, не могу спать, не могу работать. – Она посмотрела на Джона, который открывал дверь ресторана. – Вот такой ответ – у меня все ужасно.

Они прошли в укромный уголок в глубине зала.

– Да, мы проговорили об этом несколько часов, – продолжила Коттен. – Но я все равно не верю, что Торнтон умер своей смертью. – Она достала резинку из сумочки и собрала волосы в хвост. Прядь выбилась и упала на правую щеку. – Черт… – Девушка сняла резинку и начала все заново.

Джон наблюдал, как она суетится.

– Спокойнее, – сказал он. Коттен натянуто улыбнулась:

– Нужно было взять трубку, когда он звонил. Я все думаю, вдруг я могла что-то сделать, помочь ему как-то… Не знаю.

– Он был очень далеко, Коттен.

– Это просто бессмысленно, – произнесла она. – Торнтон прекрасно знал свое дело – наверное, был лучшим в журналистских расследованиях. Я все думала о сюжетах, над которыми он работал. Если в смерти Папы нет ничего необычного, значит, то, на что наткнулся Торнтон, должно быть как-то связано с похищением Чаши. Его это до ужаса напугало. А вдруг Торнтон обнаружил тех, кто украл Грааль, похитители его преследовали, и у него были основания считать, что они его убьют? Единственное недостающее звено в моей теории – не пойму, кому же так сильно могла понадобиться Чаша? Кто пойдет на убийство ради нее?

Джон взял ее ладонь в свои руки:

– Ты рассуждаешь нелогично. Мы об этом уже говорили. Нет никаких доказательств того, что Торнтон умер не от кровоизлияния в мозг, а от чего-то другого. И ты говорила, что он мог преувеличить, когда диктовал то сообщение, чтобы вызвать твое сочувствие. Он не мог смириться с мыслью, что ты его больше не любишь. Ты терзаешь себя угрызениями совести.

– Нет, Джон, не терзаю. Но он не стал мне безразличен. Нельзя просто взять и наплевать на того, кто был частью твоей жизни. – Она убрала руку. – Со мной все хорошо.

Настолько хорошо, черт возьми, что я сидела тут, держась за ручки со священником, а потом убрала руку и надула губы, словно влюбленная девчонка. Господи, Коттен, он просто хочет успокоить тебя, а ты ведешь себя как неблагодарная тварь.

– Я не спорю с тобой, – сказал Джон. – Я хочу помочь тебе увидеть вещи такими, как они есть.

Он убрал руки со стола, и Коттен пожалела, что отдернула свою. На миг она подумала, не протянуть ли ладонь, вот так, открытой, через стол – но не решилась. Вместо этого снова стала возиться с резинкой для волос.

– Говорю тебе, я его хорошо знала, чтобы понять – что-то не так.

Джон с серьезным и задумчивым видом откинулся на спинку стула.

– Ну ладно, тогда давай поищем в этом какой-то смысл. Кому мог понадобиться Грааль? Коллекционерам антиквариата? Торговцам с черного рынка?

– Но они бы не смогли его продать. Они же не стали бы выставлять его на интернет-аукцион.

– Им бы и не пришлось. Покупатель уже должен был ждать, когда они сделают свою работу. Никто бы не стал подменять реликвию неизвестно зачем. Скорее всего, похитителю заплатили аванс, а остальное он должен был получить, добыв Чашу. Для некоторых частных коллекционеров обладание Святым Граалем – само по себе высшая награда. Они не пожалеют на это денег. Есть даже такие, кто готов потратить состояние, чтобы изготовить подделку, как в недавней мистификации с погребальной урной Иакова.

– Но такие люди – не убийцы. Им достаточно просто владеть шедевром или, как в нашем случае, величайшей реликвией. Не сходится.

– А по-твоему, кто подходит под такие характеристики? – спросил Джон. – Кто убьет, чтобы завладеть Граалем?

Чарлз Синклер смотрел в венецианское окно. Глядя на строгие сады и на реку, он решил, что не станет торопиться.

– Садитесь, – предложил он Роберту Уингейту и услышал, как заскрипела мягкая кожа кресла. – Река всегда вызывает у меня благоговение – это чистое могущество.

Синклер повернулся лицом к человеку, которого вызвал. Уингейт поерзал в кресле. Кивнув на окно, Синклер спросил:

– Думали когда-нибудь о могуществе? – Он уставился на Уингейта и заметил, как подергивается левое веко собеседника. Синклер прошел за свой большой стол красного дерева. – У реки есть только одна цель, одно намерение. Она течет две тысячи триста миль – иногда грохочет, иногда тихо вьется, но всегда течет, стремясь выполнить свое предназначение. Течение омывает или топит препятствия. А когда река достигает места своего назначения, то опустошает себя, становится одним целым с еще более великой, более зловещей силой, Мексиканским заливом. Люди думали иногда, что могут сдержать ее с помощью запруд и дамб. Строили через нее мосты, плавали по ней, но так и не сумели управлять ею. Дамбы рушатся, мосты смываются, корабли тонут, земли затопляются. И все – по одному лишь капризу реки. – Синклер сел и откинулся на спинку кресла. – Хранители похожи на реку, Роберт. У нас есть предназначение, цель, к которой мы идем несколько веков. Мы ничему не позволим остановить нас. Вы это понимаете, не так ли?

Веко у Уингейта дернулось, и он потер глаза.

– Конечно.

– Мы вложили наши средства в вас и ваших коллег в Европе и других частях света. Каждый из вас играет важную роль в создании нового мира – мира предсказанного. За вашей спиной огромные деньги, и, что еще важнее, вам доверена миссия. Мы не можем позволить, чтобы нечто встало у нас на пути. Мы – как великая река, Роберт, мы топим все препятствия. – Синклер помолчал и забарабанил пальцами по столу.

– Разумеется, – отозвался Уингейт.

– У нас есть проблема, Роберт. А мы не можем позволить себе проблем, не можем их допустить.

Уингейт покачал головой.

– Какая проблема? – Веки его дрожали, под глазом билась крошечная жилка. Он поднял руку к лицу, прикрывая глаз и скулу.

– История с шантажом. Это привлекло внимание Коттен Стоун. Она не отступает…

– Она ничего не знает. Тычется наугад, ищет слабое место. Не волнуйтесь, я об этом позабочусь.

– Она выискивает скелеты у вас в шкафу, Роберт. И она очень быстро все разнюхала. Она так же умна, если не умнее, чем ее мертвый приятель, вы так не считаете?

– Говорю вам, ей ничего не известно. Я могу с этим справиться.

Синклер достал карандаш из кожаного пенала и стал крутить его на столе.

– А этот скелет, который она раскопала, дело о шантаже – он как надоедливый комар. От него нельзя отмахнуться. Его нужно прихлопнуть… насмерть. И знаете что? По-моему, вы не все мне рассказали. Вы уже несколько раз ходили вокруг да около.

– Потому что это неважно. Я чист. Просто какой-то придурок пытается нажиться. Его сын был в одном из моих детских лагерей несколько лет назад. А теперь отец заявляет, что я приставал к парню, и требует денег за молчание. Он знает, что это вранье, но думает, что раз я баллотируюсь в президенты, то предпочту заплатить, чтобы он замолчал.

– Роберт, Роберт, – снисходительно произнес Синклер с тягучим южным акцентом. – Никого не волнует, виновны вы или нет. Вас уничтожит само обвинение.Вы должны быть безупречны. Стоун такой лакомый кусочек не упустит. Вы и оглянуться не успеете, как это станет главным сюжетом вечерних новостей.

Уингейт наклонился вперед, потирая ладонями шерстяные брюки на коленях.

– Позвольте мне уладить это. Хранителям не стоит беспокоиться.

– Беспокоиться – наша работа. – Синклер рассматривал Уингейта, раздумывая, на ту ли лошадку они поставили. – Дайте Стоун интервью и скажите, что произошло недоразумение, никакого шантажа нет. Извинитесь за грубость и переходите к выборам. А мы пока щедро заплатим отцу мальчика, чтобы он убрался.

– А что, если Стоун мне не поверит? Чарлз, у меня есть друзья, которые могли бы с ней разобраться раз и навсегда.

Синклер почувствовал, что кровь бросилась в лицо.

– Не может быть и речи. Не делайте ничего впопыхах, Роберт. Даже не думайте об этом.

* * *

Когда Коттен входила в квартиру, зазвонил телефон. Она бросила сумочку на софу и сняла трубку, одновременно стряхивая рукав пальто с левой руки.

– Алло.

– Мисс Стоун?

Коттен застыла, пальто осталось болтаться на одном плече.

– Мистер Уингейт, какой сюрприз.