Текст книги "Три героя (ЛП)"

Автор книги: Линетт Нони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– И торта, – сказала Осмада, сверкнув своей белозубой улыбкой. – У нас всегда найдется время для торта.

Делуция рассмеялась, но ее мать права, торт был изюминкой каждого года. Пекарь, миссис Гриббль, раньше работала шеф-кондитером во дворце, пока не ушла, чтобы открыть собственную кондитерскую – «Миссис Гриббль Кексы» и «Нибблз» – и ее творения не шли ни в какое сравнение. У королевской семьи были постоянные заказы на каждый день рождения: король отдавал предпочтение торту с кокосовым кремом, королева предпочитала торт с шампанским и свежими фруктами, а Делуция всегда заказывала торт из белого шоколада с начинкой из ягод дилли – восхитительное блюдо пурпурно-кремового цвета, которое всегда заставляло ее стонать. Даже сейчас, просто глядя на шедевр, который держала в руках ее мать, Делуция облизывала губы в предвкушении.

– Я уже сказал леди Нерите, что мы не присоединимся к ней за завтраком, – сказал Аурелий, снова садясь на кровать и похлопывая по месту рядом с собой. – В конце концов, у нас есть традиция, которую нужно поддерживать.

Он подмигнул Делуции, полез в карман пальто, достал три десертные вилки и раздал их.

Делуция не смогла сдержать улыбку на лице. Она не только ела торт на завтрак, но и не должна была делать это где-то рядом с Макстоном. Это был уже идеальный день, и он едва начался.

Усевшись все вместе на кровать и пренебрегая правилами приличия, Делуция и родители с наслаждением уничтожали торт. Это было почти обидно, учитывая, сколько внимания посветили отделке, но Делуция знала, что миссис Гриббль не расстроится, на самом деле, она была бы в восторге от их энтузиазма и явного отсутствия сдержанности.

– Каждый год, в обязательном порядке, – в конце концов, сказал Аурелий, поглаживая живот, закрыв глаза. – Ни разу миссис Гриббль не доставляла ничего, кроме самого лучшего.

Не в силах съесть ни кусочка, Делуция могла только прислониться к матери, простонав в знак согласия.

– Думаю, это поможет нам всем продержаться до моего дня рождения через несколько месяцев, вы согласны? – спросила Осмада, успокаивающе проводя пальцами по волосам Делуции.

– Пожалуйста, не говори сейчас о большем количестве торта, – взмолилась Делуция, снова застонав, но по другой причине.

Ее родители слегка усмехнулись, но затем, как будто щелкнул выключатель, они посерьезнели.

– Есть кое-что, о чем мы хотим с тобой поговорить, милая, – начал Аурелий. – Кое о чем важном.

Выпрямившись, Делуция почувствовала, как пирог камнем лег в желудке. Часть ее ждала того, о чем, как она предполагала, пойдет этот разговор, ждала этого с тех пор, как она оказала такой холодный прием их гостям из Харовелла.

– Если это из-за того, как я вела себя с Макстоном…

– Нет, дело не в этом, – перебила Осмада, положив руку на спину дочери, поддерживая и утешая. И тихо добавила: – Тем не менее, мы действительно хотели бы, чтобы ты пришла к нам и рассказала о его обращении с тобой, вместо того, чтобы нам пришлось вчера слышать это от главного конюха Корбина.

Делуция замкнулась в себе, не в силах выдержать взгляд матери. Очевидно, Кайден и Деклан были не единственными, кто подслушал ее разговор с Макстоном.

– Простите, – прошептала она, задаваясь вопросом, как много было сказано ее родителям, и не уверенная, расстроилась ли она или почувствовала облегчение теперь, когда правда вышла наружу. – Я…

– Не извиняйся, – сказал Аурелий, его глаза сверкали, а голос стал жестким – голос короля, но также и голос отца. – Корбину пришлось самому собрать все воедино, но того, с чем он вернулся к нам, достаточно, чтобы, если бы мы знали, мы никогда бы не позволили Нерите привезти с собой сына. И независимо от того, насколько хорошо, по словам Корбина, ты вела себя вчера, Макстону не будут рады во дворце после того, как он вернется домой в Харовелл в эти выходные… по крайней мере, пока я ношу корону.

Слезы защипали глаза Делуции, и она быстро заморгала, пытаясь сдержаться. Ей это не совсем удалось, так как одна из них выскользнула на свободу.

Аурелий потянулся вперед, чтобы вытереть ее, его голос был хриплым, когда он сказал:

– Он не стоит твоих слез, моя милая девочка.

– Они не из-за него. – И это было так… это было из-за слов ее отца и свидетельства того, насколько глубоко на него и мать повлияло то, что они узнали.

Лицо Аурелия смягчилось. Так же хрипло он сказал:

– Тебе следовало прийти к нам. Мы бы никогда не…

– Знаю, – перебила она, вытирая лицо. – И именно поэтому я этого не сделала. Потому что, я думаю, в глубине души я знала, что это была битва, которую я должна была вести сама. – Она шмыгнула носом и продолжила: – Он не единственный хулиган, с которым я столкнусь в своей жизни. Мне нужно было научиться стоять за себя, чтобы в следующий раз, когда это случится, я уже была готова. – Выдавив улыбку, она закончила: – И, кроме того, я не могу всегда ожидать, что мои родители вмешаются и спасут меня, не так ли?

– Для этого и существуют родители, – тихо сказала ей Осмада, поглаживая ее по спине. – Но не заблуждайся, красавица, мы не могли бы гордиться тем, как ты держалась.

Король наклонился вперед и погладил Делуцию по щеке, его голос был полон эмоций, когда он сказал:

– Просто пока ты помнишь, что никогда не наступит время, когда мы не сделаем все, что в наших силах, чтобы защитить и поддержать тебя, если мы тебе понадобимся.

Еще одна слеза скатилась, и снова отец вытер ее.

Судорожно вздохнув, Делуция сказала:

– Перестань заставлять меня плакать в мой день рождения. – Она шутила только наполовину, потому что ее слезы были катарсисом больше, чем что-либо другое. Лучшим подарком, о котором она могла бы мечтать, был тот самый момент, когда она купалась в незамутненной любви своих родителей.

Момент прервался, но не исчез полностью, когда король тихо рассмеялся, отпустив ее щеку и снова откинувшись на спинку стула.

– Только потому, что ты так мило попросила, дорогая дочь.

Его ироничный тон не ускользнул от Делуции, и она улыбнулась ему, вытирая слезы.

Судорожно вдохнув и снова выдохнув, чтобы собраться с мыслями, принцесса сказала:

– Если вы не хотели говорить о Макстоне, тогда о чем…

Ее прервал стук в дверь, за которым в комнату вошла госпожа Альма. Наставница и глазом не моргнула, увидев трех членов королевской семьи, сидящих вместе на кровати, и остатки торта между ними. Вместо этого она просто сказала:

– Он здесь.

Делуция посмотрела на родителей, отметив, что их лица снова стали серьезными.

– Кто здесь?

Ни один из них не ответил на ее вопрос, хотя ее мать спросила Альму:

– Где он?

– Ждет в библиотеке с мастером Инг, Ваше Величество

Осмада кивнула, затем поднялась с кровати, протягивая руку Делуции.

Неуверенно стоя между родителями, Делуция почувствовала укол тревоги, не зная, что происходит… или кто ждет в библиотеке.

– Нам лучше не заставлять нашего гостя ждать, – сказал Аурелий, положив руку на спину Делуции и направляя ее вперед, пока Альма выходила из комнаты. – Он довольно занят, особенно в это время года.

– Отец, кто…

– Мы надеялись, что у нас будет возможность поговорить с тобой об этом до его приезда, – мягко перебила Осмада. – Но, похоже, мы отвлеклись на этот чудесный торт.

– Возможно, так будет лучше, – сказал король, когда они торопливо спускались по лестнице и шли по коридорам.

– Может быть, что лучше? – спросила Делуция, стараясь, чтобы ее голос не звучал так расстроенно, как она себя чувствовала. – Кого мы собираемся увидеть?

Осмада снова взяла Делуцию за руку и сказала:

– Что бы ни случилось в ближайшие несколько минут, решение за тобой. Сделай тот выбор, который хочешь. Мы поддержим тебя, несмотря ни на что.

Какое решение? Какой выбор? Почему ее родители вели себя так странно?

Поскольку библиотека располагалась всего несколькими этажами ниже спальни Делуции в восточной башне, они прибыли прежде, чем она смогла задать больше вопросов… или потребовать прямых ответов.

Госпожа Альма потянулась вперед, чтобы открыть позолоченные двери, прежде чем отойти в сторону, показывая, что она не намерена идти дальше. Делуция посмотрела на родителей, неуверенная и смущенная, но они только проводили ее в комнату, натянуто улыбаясь, что, как она предполагала, должно было подбодрить ее.

В королевской библиотеке стояла тишина, лишь горстка людей просматривала полки или сидела за деревянными столами, изучая тексты, как древние, так и современные.

Родители Делуции торопливо вели ее по проходам, кивая тем, кто кланялся, проходя мимо, но не останавливаясь для разговора. Они продвигались все глубже и глубже, направляясь к задней части дома, где находилось любимое место Делуции для чтения. Довольно скоро в поле зрения появилось кресло, за большими окнами которого открывался прекрасный летний день. Но в то время как обычно такое зрелище заставило бы Делуцию страстно желать выйти на улицу и насладиться солнцем – предпочтительно верхом на лошади – вместо этого она сосредоточилась на креслах, которые были сдвинуты, и на двух мужчинах, которые встали при их появлении.

– Ваши Величества, – с поклоном поприветствовал советник Джексон.

Мастер Инг тоже поклонился, хотя ничего не сказал, по крайней мере, по мнению Делуции.

Она перевела взгляд с них обоих на своих родителей и спросила:

– Мы здесь, чтобы увидеть советника Джексона и мастера Инга? Почему бы просто не сказать мне об этом?

Ее родители не были известны своей склонностью к драматизму. Она задавалась вопросом, что послужило причиной такого поведения, особенно если они были здесь только для того, чтобы поговорить с ее наставником и сварливым королевским советником.

Однако прежде чем они смогли ответить, до нее донесся новый голос, когда мужчина поспешил выйти из-за стеллажей.

– Прости, прости. Я не хотел уходить. Я ничего не мог с собой поделать… я действительно люблю хорошую библиотеку. – Он подмигнул Делуции, его серые глаза были похожи на смеющиеся луны.

Этот человек… она знала его. Он уже бывал во дворце раньше.

Он навещал ее раньше.

– Дарриус, прошло слишком много времени, – сказал король, подойдя к мужчине и обнимая его. Не король по отношению к своему подданному, а друг по отношению к своему другу.

Дарриус.

Дарриус Марсель.

Делуция точно знала, кто он такой.

Ей было шесть лет, когда она впервые увидела его. Будучи директором Академии Акарная, профессор Марсель каждые пять лет посещал Медору, чтобы оценить детей по всему континенту, определяя, кому однажды предложат место в его эксклюзивной школе для одаренных.

Ее оценка в том году была краткой… короткий разговор, рука на лбу, и все. Он перешел к следующему человеку.

Кайден, Деклан и Джира были среди тех, кто проходил тестирование во время того же визита, и все трое узнали, что, как только им исполнится четырнадцать, им будут рады в Акарнае. Делуция, однако, ничего не слышала после своей оценки, и когда директор школы вернулся пять лет спустя, ее больше не было среди тех, кто проходил тестирование.

– Я помню вас.

Слова вырвались сами собой, и Делуция поморщилась, жалея, что не может взять их обратно.

Дарриус, однако, выглядел приятно удивленным.

– Вы были очень молоды, когда мы впервые встретились, Ваше Высочество.

Не в силах сдержаться, она сказала:

– Вы довольно запоминающийся человек, директор. Или, по крайней мере, причина вашего визита.

Он усмехнулся, склонив свою серебристую голову в знак признательности.

– Я полагаю, вы правы.

– Почему бы нам всем не присесть, – сказал Осмада, указывая на кресла. – Так было бы удобнее.

Ее слова подразумевали, что бы ни происходило, нужно было обеспечить определенный уровень комфорта, и Делуция поймала себя на том, что снова задается вопросом об их странном поведении.

Сидя в своем любимом кресле, как будто другие знали, что оно ее любимое, и оставили его свободным для нее, Делуция оглядела всех. Ее родители расположились по обе стороны от нее, а Джексон справа от короля. Профессор Марсель сидел напротив Делуции, его кресло стояло напротив ее, а мастер Инг сидел слева от него.

Никто не произнес ни слова, тишины было достаточно, чтобы Делуция могла слышать слабый шелест страниц посетителей библиотеки, просматривающих далекие книжные полки.

Чувствуя себя неловко, она поерзала.

Директор уловил это движение и одарил ее доброй улыбкой.

– Я слышал, поздравления с днем рождения в порядке вещей, принцесса.

Из всего, что он мог бы сказать, это было совсем не то, чего она ожидала.

– Спасибо, сэр.

– Четырнадцать. Прекрасный возраст. – Его улыбка стала шире. – Без сомнения, впереди большие перемены.

Делуция нахмурилась. Нетерпеливая и сбитая с толку, она сказала:

– Извините, но почему вы здесь? – Она оглядела странную группу. – Почему мы все здесь?

Дарриус повернулся к ее родителям.

– Вы хотите сказать ей, или мне оказать честь?

Сердце Делуции ускорилось, когда его слова вызвали чувство трепета в груди.

– Сказать мне что? – спросила она, хотя и тише, чем намеревалась.

Король прочистил горло.

– Дорогая, мастер Инг пришел к нам прошлой ночью и рассказал о разговоре, который у тебя был с ним несколько дней назад. Он сказал… Он сказал, что ты спрашивала его о своих снах.

Делуция бросила взгляд на своего наставника, расстроенная, что он поделился ее секретом.

Но, опять же, она ничего конкретного ему не сказала… Так что же именно он сказал ее родителям?

– Ладно, – сказала она, растягивая слово. – Итак, я спросила мастера Инга о толковании снов. Это не объясняет, почему мы здесь.

– Нет, милая, – сказала Осмада, потянувшись к руке Делуции. – Ты спросила его о гораздо большем. Даже если ты на самом деле не спрашивала.

Делуция растерянно моргнула, глядя на мать.

– Сны, которые на самом деле не сны, принцесса, – раздался в ее голове голос Инга. – Ты спрашивала меня о пророческих видениях. И я думаю, мы оба знаем почему.

Делуция замерла, ее взгляд метнулся к Ингу, а затем по комнате, лица остальных показывали, что его слова были спроецированы на них всех одновременно.

– Я не… – Голос Делуции потрескивал, ее охватила паника, когда она начала бояться, что они сочтут ее сумасшедшей. – Это не то, что вы думаете.

– Нет, принцесса, – сказал Джексон, его голос был хриплым – звук каким-то образом успокоил ее, хотя бы потому, что он был единственным, кто не смотрел на нее так, как будто она была сделана из стекла, которое вот-вот разобьется. – Это не то, что ты думаешь.

– У вас есть дар, Ваше Высочество, – сказал Дарриус. – Способность видеть истинные сны. Видеть видения будущего во сне.

Сердце Делуции пропустило удар. Она покачала головой. И сердце снова застучало.

– Нет… это не… У меня нет дара. Вы сами меня оценивали.

– Я так и сделал, – кивком подтвердил Дарриус. – И я знал, когда вам было шесть лет, что однажды у вас будет место ученика в Акарнае, если захотите учиться.

Ее дыхание стучало в ушах, когда она повторяла его слова в своей голове.

– Нет, это не то, что произошло, – сказала она, ее голос звучал сдавленно.

– Так и есть, – сказал Джексон, его нетерпеливый тон снова встревожил ее. – Но, учитывая возраст и угрозы, которые начали поступать в твой адрес, королевский совет постановил, что результаты твоей оценки должны храниться в тайне. Поскольку ни у кого другого в твоей линии нет дара, твое зачисление в Акарнаю было бы неожиданным. Вместо того чтобы нарисовать мишень у тебя на спине на всеобщее обозрение, мы держали это в секрете. От тебя… даже от твоих родителей. По крайней мере, до прошлой ночи, когда мы, наконец, сказали им правду.

Делуция посмотрела на своих мать и отца, отметив недовольные выражения лиц, которые они изо всех сил пытались скрыть. Очевидно, им не понравилось, что их оставили в неведении… так что их стало трое. Но осознание того, что ее родители не утаили от нее такое монументальное откровение, облегчило что-то в ее груди, паника начала утихать, хотя бы на долю секунды.

– С приближением нового учебного года те из нас в совете, кто знал о твоем даре, понимали, что приближается время, когда тебе нужно будет рассказать правду, – сообщил Инг так, чтобы все могли слышать. – Это стало очевидным, когда ты спросила меня о своих снах, поскольку директор Марсель восемь лет назад рассказал, как начнут проявляться твои способности. Вопросов, которые ты мне задала, было достаточно, чтобы я понял, что для тебя действительно пришло время узнать о своем даре… и сделать выбор относительно своего будущего.

Делуция никогда не обращала особого внимания на роль Инга во дворце, кроме того, что он был ее наставником. Она всегда знала, что он был одним из немногих, кто заслужил место в королевском совете, но она никогда не думала, что у него – или у кого-либо другого – могут быть секреты от нее, не говоря уже о родителях.

– Возможно, нам следовало поступить по-другому, – неохотно сказал Джексон. – Но мы заботились о твоих интересах, принцесса. Ты была так молода… слишком молода, чтобы охранять свой собственный разум, если бы кто-то попытался украсть ответы прямо из твоих мыслей. И нам нужно было убедиться, что ты будешь в безопасности; нам нужно было быть уверенными, что никто не узнает, если ты однажды решишь посещать Акарнаю, поскольку, хотя академия охраняется, на территории нет личной охраны. Никаких Наблюдателей. Только учителя и ученики.

Эмоции Делуции бушевали внутри нее… шок, неуверенность, неверие… надежда. Сама мысль о том, что она слышала… это было уже слишком. Слишком много. Слишком сильно меняло жизнь.

Сглотнув, она сказала:

– Просто чтобы уточнить… – В горле у нее так пересохло, что ей пришлось снова сглотнуть. – Вы хотите сказать, что я на самом деле одаренная? Мои сны… это мой дар?

Дарриус кивнул.

– И если вы решите поступить в Акарнаю, вы научитесь отличать свои пророческие видения от обычных снов, точно так же, как вы научитесь контролировать элементы того, что видите, и, возможно, даже вернетесь к своим снам, чтобы узнать дополнительные детали того, что ждет вас впереди. – Он выдержал ее пристальный взгляд и добавил: – У вас впечатляющий дар, принцесса. Для нас было бы честью включить вас в число наших студентов. – В его глазах появился огонек, когда он закончил: – И я действительно верю, что вы могли бы скорее повеселиться.

Делуция перевела взгляд с него на родителей, не в силах скрыть охватившее ее удивление. Страх тоже, и немалая доля сомнений. Но нельзя было отрицать, что некоторые из ее мечтаний сбылись. И если это было потому, что она была одаренной… тогда, возможно, она действительно принадлежала Акарнае.

– Выбор за тобой, милая, – сказала мать, снова сжимая ее руку. – Хотя мы с твоим отцом недовольны тем, как была разрешена эта ситуация, – взгляд, который она бросила на Джексона и Инга, заставил Делуцию сочувствовать им, уверенная, что они не слышали последних мыслей ее родителей по этому поводу, – нельзя отрицать, что сохранение твоего дара секрет означает, что ты будешь в безопасности, если захочешь завершить оставшуюся часть своего образования в академии.

Оставшуюся часть своего образования… Делуция подняла взгляд на мастера Инга, который только кивнул и сказал, на этот раз только ей:

– Я больше не могу научить тебя ничему, чему ты не научишься в Акарнае. С твоей стороны было бы мудро воспользоваться этой возможностью, дитя. По многим причинам.

Прежде чем она успела ответить, Аурелий, не услышав слов Инга, продолжил мнение Осмады:

– И поскольку ты была скрыта от посторонних глаз в течение многих лет, ты также должна быть неузнаваема для своих сверстников. – Черты его лица были мягкими, когда он закончил: – Корона, для ношения которой ты была рождена, – тяжелое бремя. Мы это знаем. Это самое близкое к нормальной жизни, что ты когда-либо сможешь сделать, милая. Даже если это всего на несколько лет. Так что мы поймем, если ты захочешь поехать… и если это твое решение, ты поедешь с нашим благословением.

Глаза Делуции горели. Нормальная жизнь… нормальная жизнь. Она и представить себе не могла, на что это может быть похоже. Жить в месте, где никто не знал, кто она такая, и какое будущее ждет ее впереди.

Только вчера Кайден сказал, что однажды дверь откроется. Но это…

…Это было больше, чем Делуция могла когда-либо мечтать.

– Что вы скажете, Ваше Высочество? – спросил Дарриус. – Хотели бы вы принять предложение о зачислении?

Взглянув на своих родителей еще раз и увидев ободряющие взгляды, Делуция судорожно вздохнула и повернулась обратно к Дарриусу.

– Да, директор Марсель. Мне бы этого очень хотелось.

И когда она произнесла эти слова, в ее душе словно что-то поселилось, чувство покоя, которое она никогда не знала, наряду с глубоким внутренним знанием того, что ближайшие дни изменят ее жизнь – в большем количестве способов, чем она могла себе представить.

– 6-

Остаток дня рождения Делуция провела в состоянии шока, она часто щипала себя, просто чтобы убедиться, что это не сон.

Директор Марсель несколько часов в то утро терпеливо отвечал на ее вопросы, а также рассказывал ей об академии и о том, чего она может ожидать, об уроках и территории, об учителях и учениках. Ближе к концу разговора Дарриус также рассказал, что по прибытию в ближайшее воскресенье – через четыре дня – она станет соседкой другой первокурсницы, и они вдвоем будут жить в общежитии до конца года.

У Делуции никогда раньше не было соседки по комнате. Сама мысль об этом заставляла ее нервничать. Но она не могла отрицать, что также была взволнована.

В подавляющем большинстве случаев это было так.

Это был ее шанс на другую жизнь. И перед лицом всего, что открывалось перед ней, слова Макстона, которые так долго подавляли ее, развеялись как дым. Ее соседка по комнате, ее товарищи-первокурсники – никто не узнает, что она принцесса, и это все изменит. Из-за этого, прежде чем директор Марсель ушел, она заставила его пообещать, что только учителям, которым абсолютно необходимо знать ее личность, будет сообщено. Даже тогда они должны были обращаться с ней так же, как с любой другой студенткой.

– Д.К., – сказала она ему, когда он встал и собрался уходить. – Мои инициалы – это будет мое имя в Акарнае. Не Делуция. Не принцесса и не Ваше Высочество. Просто… просто Д.К.

И он согласился без колебаний, казалось, понимая, как много для нее значит, что она сможет отложить свою корону на все время, пока учится в его школе.

Его уход оставил зияющую тишину среди их небольшой группы, напряжение со стороны ее родителей по отношению к Джексону и Ингу было настолько сильным, что Делуция заерзала на своем месте. Но у нее было мало времени, чтобы почувствовать себя неловко, прежде чем ее мать вздохнула и сказала, что, поскольку до ее поступления в академию осталось так мало дней, ей лучше начать строить какие-то планы. Воспользовавшись этим предлогом, Делуция оставила родителей со своим наставником и советником, испытывая облегчение от того, что ей не придется быть свидетельницей предстоящего разговора.

Несколько часов спустя она все еще чувствовала себя ошеломленной тем, что обнаружила тем утром, но за это время она также поняла кое-что, что могло разрушить ее планы по сохранению анонимности еще до того, как они начались.

Спеша по дворцу, она высматривала первого попавшегося Наблюдателя, но по счастливой случайности вместо него она наткнулась на коммандера Нишу, когда та выходила из зала совета.

– Добрый день, Ваше Высочество, – поприветствовала Ниша, увидев, что Делуция остановилась перед ней. – Я могу вам чем-то помочь?

– Вы не знаете, коммандер, Джира сегодня во дворце? – спросила Делуция. – И Кайден и Деклан.

Ниша склонила голову набок, ее голубые глаза внимательно наблюдали за Делуцией.

– Я не уверена насчет Деклана, но Джира и Кайден не пошли со мной сегодня. Я могу вызвать их по голограмме, если нужно? Попросить их зайти?

Делуция прикусила губу, чувствуя себя неловко из-за того, что, возможно, прервала один из их последних дней свободы перед началом занятий.

– Нет, все в порядке. Но, может быть… Вы знаете, когда они могут появиться в следующий раз? Будут ли они снова навещать нас перед отъездом в воскресенье?

Намек на улыбку тронул губы Ниши.

– Я не тот, кто может мечтать о будущем, принцесса. Может быть, вам стоит рассказать мне.

Тихий вздох сорвался с губ Делуции, и она быстро огляделась, чтобы убедиться, что никто больше не слышал. Однако коридор был пуст… что Ниша, без сомнения, проверила бы, прежде чем произнести такое разоблачительное заявление.

– Вы все это время знали? – спросила Делуция.

Веселье покинуло лицо Ниши, сменившись извиняющимся выражением.

– Как бы то ни было, я проголосовала за то, чтобы вам сказали правду, несмотря на риски для безопасности. Но слово совета – закон, даже для меня, поэтому мне пришлось подчиниться их решению сохранить это в секрете. – Она протянула руку и положила ее на плечо Делуции. – Сегодня утром вы сделали правильный выбор, принцесса. Акарная пойдет вам на пользу.

Делуция кивнула, чувствуя себя все более и более уверенной в том, что это правда.

– Я удостоверюсь, что Джира и Кайден знают, что вы хотели бы поговорить с ними, прежде чем они вернутся в академию, – предложила Ниша. – И я попрошу Джексон передать сообщение Деклану. – Ее улыбка вернулась, когда она сказала: – Будьте готовы к спору, особенно если я права насчет того, что вы планируете им сказать.

Переминаясь с ноги на ногу, Делуция спросила:

– Они знают? Обо мне?

– Я, конечно, не говорила им, – сказала Ниша, прежде чем тихо рассмеяться и добавить: – Но это был бы не первый раз, когда мои племянница и племянник знали больше, чем следовало. Так что это вполне реальная возможность.

Делуция не была уверена, что она чувствовала по этому поводу, но это также не удивило ее, так как за последние несколько дней Джира и Кайден оказались гораздо более интуитивными, чем она думала. С другой стороны, это было не так, как если бы она когда-либо проводила много времени рядом с кем-либо из них, чтобы научиться таким вещам. И, несмотря на открывшуюся перед ней возможность, это не изменится.

Поблагодарив Нишу, Делуция покинула коммандера, вприпрыжку направляясь обратно в свою спальню. Торопясь, она составила в уме список всего, что ей нужно было сделать в ближайшие четыре дня, понимая, что понятия не имеет, с чего начать.

Тем не менее, ей не терпелось приступить к работе.

Следующие три дня пролетели в тумане контрольных списков и планирования, пока Делуция безумно готовилась к своему отъезду. Не успела она опомниться, как наступило субботнее утро, и она стояла в приемном зале дворца, прощаясь с леди Неритой и лордом Макстоном.

После того, что ее родители узнали от главного конюха Корбина, они освободили Делуцию от завтраков на последние три дня. Она, однако, все равно появилась, так как после разговора с Макстоном в конюшне ее больше не пугали ни он, ни его жестокие слова. У нее не было времени на хулиганов, независимо от причин их поведения, и она была полна решимости больше не позволять ему никакой власти над ее жизнью – прошлой, настоящей или будущей.

Макстон, однако, пропустил два последних завтрака, присоединившись к ним только сегодня за их последней совместной трапезой. Он ни разу не взглянул на Делуцию в столовой и не ответил ничем, кроме пробормотанного: «Доброе утро, принцесса», но только после того, как она поприветствовала его напрямую.

Делуция не была уверена в искренности его демонстрации смирения, или он просто решил, что она не стоит таких усилий, не теперь, когда Делуция противостояла ему. В любом случае, она почувствовала прилив гордости за себя, и у нее было достаточно сил, чтобы во время их прощания она смогла наклониться и сказать только для его ушей:

– Запомни мои слова, лорд Макстон. Мир тебе ничего не должен. Так что тебе лучше следить за своим языком, чтобы однажды не оглянуться назад и не понять, что тебе некого винить, кроме себя.

Ее слова возымели желаемый эффект, так как лицо Макстона побледнело, затем побагровело, а затем снова побледнело. Однако его единственным ответом был короткий кивок, взгляд оставался опущенным, когда он сказал:

– Спасибо за гостеприимство, Ваше Высочество. Мы с мамой уже с нетерпением ждем нашего следующего визита.

Только тогда он поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом, всего на мгновение, и Делуция увидела, что, несмотря на его слова, он знал, что ему никогда не будут рады во дворце… и он не хотел возвращаться. Подобно охотнику, чья добыча превратилась в хищника, у хулигана больше не было жертвы, которую можно было бы мучить. Делуция только надеялась, что он не станет искать новую цель, а вместо этого прислушается к ее предупреждению.

Это, однако, больше не было ее заботой, так как через несколько минут он и его мать прошли через свою сферическую дверь обратно в Харовелл, и остальная часть их небольшой делегации ушла вместе с ними.

У Делуции вырвался вздох облегчения, который она постаралась скрыть, так как знала, что родители пристально наблюдают за ней. Зная о том, как они чувствовали себя защитниками – особенно после того, что рассказал Корбин, – Делуция улыбнулась, показывая, что с ней все в порядке. И она действительно была в порядке, это означало, что она смогла оставить последние десять дней позади за считанные секунды, уже перейдя ко всему остальному, что ей нужно было сделать в этот день.

Оставив родителей заниматься своими делами, Делуция поспешила в конюшню и отправилась на последнюю прогулку перед завтрашним отъездом в академию. Ее компаньон-Наблюдатель, новобранец, в основном хранил молчание, позволяя ей наслаждаться последними горько-сладкими часами с Танцовщицей.

В то время как навыки верховой езды были частью учебной программы Акарнае, и ученикам было предложено приводить своих собственных лошадей, директор Марсель вместе с советником Джексон, мастером Инг и ее родителями порекомендовали Делуции не брать с собой кобылу. Главным образом потому, что Танцовщица была исключительно эффектным созданием – конем королей. Или, в данном случае, лошадью принцессы. И если королевское происхождение Делуции должно было остаться в секрете, то наличие Танцовщицы в качестве ее коня, несомненно, вызвало бы вопросы, которые лучше оставить без ответа.

В конечном счете, они оставили решение за ней, но Делуция увидела мудрость в их совете и, как бы трудно это ни было, согласилась. Это не означало, что ее сердце не разрывалось при мысли о том, что она оставит свою любимую лошадь… по крайней мере, так было до вчерашнего дня, когда она стала свидетельницей чего-то, что помогло облегчить ее отчаяние.

Жена конюха Корбина – доктор Села, дворцовый лекарь – была бесплодна столько, сколько Делуция себя помнила. Два месяца назад Корбин и Села наконец решили удочерить маленькую девочку. Эта девочка – Рува – не произнесла ни слова с тех пор, как ее удочерили, и никто не знал, говорила ли она вообще за свои предполагаемые семь лет. Вчера, однако, Делуция прибыла в конюшню и обнаружила Руву в стойле Танцовщицы, ее руки обнимали кобылу, а по щекам текли слезы. Более того… она шептала слова, которые Делуция не могла услышать, первый и единственный признак того, что она показала, что способна говорить.