Текст книги "Три героя (ЛП)"
Автор книги: Линетт Нони
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
– Ты, Алекс, Биар и его семья – все, о ком я забочусь, были бесплатным развлечением, – сказал Джордан. – Но особенно ты, так как Эйвен был в моей голове достаточно, чтобы знать, что я чувствую к тебе. – Последняя часть была произнесена шепотом, его глаза затуманились, когда он погрузился в воспоминания. – Я отравил тебя, заколол, утопил, задушил. Я делал, – он вздрогнул, – ужасные, подлые вещи с тобой. Непростительные вещи.
Д.К. неподвижно стояла перед ним, слезы стекали по ее щекам и падали на снег, ее сине-зеленые глаза были полны ужаса.
Наполнены болью.
Из-за него.
– И хотя я свободен, – сказал Джордан, все еще шепча, – это то, что я вижу каждую ночь, когда закрываю глаза. Вот от чего я просыпаюсь, крича до хрипоты. Я слышу голос Эйвена, когда он говорит мне, что я принадлежу ему навсегда. Я вижу Луку, свисающего со нашего любимого дерева. Я слышу, как у Скайлы ломается шея. Я смотрю, как Алекс, Биар, все остальные умирают. И я вижу, как причиняю тебе боль, убиваю тебя, потому что я был недостаточно силен, чтобы защитить тебя… от себя.
Теперь он тяжело дышал, его сердце бешено колотилось, когда эмоции стали слишком сильными для него. Но ему нужно было закончить. Ему нужно было, чтобы она узнала остальное, узнала все. Увидела его… шрамы и все остальное.
– Я знаю, что Эйвен больше не контролирует меня, что он не может заставить меня что-либо сделать с тобой, – сказал он, его пальцы чесались вытереть слезы, которые реками текли по ее лицу. Но он держал руки по швам, не уверенный, как она отреагирует, когда стояла перед ним так неподвижно, так безмолвно. – Я знаю это. Но я также знаю, что если бы ты и я… если бы мы когда-нибудь начали что-то между нами… он сделал бы своей миссией преследовать тебя только для того, чтобы заставить меня заплатить. Он позаботился бы о том, чтобы ты страдала, и он позаботился бы о том, чтобы я наблюдал, как это происходит. Я тот, кто сбежал, и он никогда этого не забудет.
Его пристальный взгляд оставался прикованным к ней, когда он произносил эти слова, поскольку был свидетелем ее реакции на них. Юноша не знал, что и думать, когда Д. К. закрыла глаза и отвернулась.
Переместив свой вес, он продолжил, его пульс все еще бился слишком быстро:
– Я не могу… Я не могу потерять и тебя, Дикс. Вот почему я отстранился той ночью. Потому что мысль о том, что с тобой что-то случится из-за того, что у тебя со мной отношения, была невыносима. Мои родители – джокеры, я не знаю, что бы они сделали, если бы узнали. Но Эйвен, я точно знаю, что бы он сделал. Он живо показал мне, чего ожидать. И я бы предпочел… Я бы предпочел никогда больше тебя не видеть, чем видеть, как с тобой происходит что-то подобное.… из-за меня.
Он протянул руку и, дрожа, нежно повернул ее подбородок, чтобы девушка посмотрела на него. Джордан был удивлен, увидев огонь в ее глазах, но ему нужно было сказать еще кое-что, и он заставил себя закончить.
– Я как яд, Дикс. Моя жизнь была испорчена с самого рождения, и все хорошее в ней, все, к чему я прикасаюсь, в конечном итоге отнимается у меня. Я не могу… я не позволю, чтобы с тобой случилось что-то подобное.
Чувствуя себя опустошенным, Джордан опустил руку, ожидая услышать, как она ответит; ожидая услышать, как она скажет, что поняла.
Однако, чего он не ожидал, так это того, что она сказала вместо этого.
– Ты закончил?
В сочетании с огнем, все еще пылающим в ее глазах, тон, который она использовала, заставил Джордана почувствовать необходимость собраться с силами.
Он кивнул, несколько нерешительно, и подтвердил:
– Я закончил.
Он был прав, что приготовился, потому что, хотя он ожидал продолжения сострадания и заботы, которые Д.К. проявляла к нему не только сегодня, но и с момента его возвращения в академию, она снова оказалась неожиданностью.
– Ты идиот, Джордан Спаркер.
Джордан моргнул. Дважды.
– Что?
Д.К. скрестила руки на груди, ее глаза сузились.
– Ты же понимаешь, что у меня на спине нарисована мишень со дня моего рождения, не так ли? Даже до этого? Я наследница короны Медоры… наследница одного из самых могущественных тронов во всем мире. Угрозы расправы поступали ежедневно еще до того, как я была зачата! Сам Эйвен уже пытался убить меня… и это не имело к тебе никакого отношения. И это будет не последняя его попытка.
Джордан стиснул челюсти и посмотрел на пруд, не желая слышать ее слова, почувствовать страх, отчаяние и уязвимость, которые они зажгли в нем.
– Я вижу, ты не хочешь этого слышать, – сказала Д.К., ее сердитый тон смягчился, хотя и немного, – но это не делает это менее правдивым. И даже если бы я не была принцессой, даже если бы я не была лучшей подругой Алекс – что, кстати, дает еще одну причину для Эйвена преследовать меня, чтобы добраться до нее, а не до тебя – тогда я все равно была бы в опасности.
Д.К. придвинулась на шаг ближе. Потом на еще один. Пока она тихонько не положила руки ему на грудь.
– Разве ты не видишь, Джордан? – сказала она умоляющим тоном, которого было достаточно, чтобы он подняла глаза и поймал ее блестящий, яркий взгляд. – Мы все сейчас в опасности. Неважно, кого мы знаем, неважно, с кем мы близки. Если Эйвен добьется своего, по всему миру разразится тотальная война. Никто по-настоящему не в безопасности.
Она сильнее прижала правую руку к его груди над сердцем… над чернилами, которые теперь были скрыты его одеждой и скоро исчезнут под кожей.
– Если ты позволишь ему забрать у тебя то, что ты любишь, из-за страха, что ты это потеряешь, тогда ты все равно потеряешь.
У Джордана перехватило дыхание, но Д.К. еще не закончила.
– Сколько бы ни было моих дней, если бы у меня был выбор между тем, чтобы провести последний из них с теми, кого я люблю, даже если это означает окончание моего времени в боли и страданиях, я бы выбрала это в мгновение ока. Потому что лучше прожить жизнь, наполненную любовью, и умереть за нее, чем прятаться за своими страхами и никогда не рисковать болью разбитого сердца, болью печали, болью, которая приходит, когда любишь кого-то всем, что ты есть, и всем, чем ты когда-либо будешь.
Она выдержала его пристальный взгляд, проводя пальцами по тому месту, где чернила пульсировали под его кожей, и прошептала слова Луки:
– Не позволяй им сломать тебя, Джордан. Не позволяй Эйвену сломать тебя. Он не заслуживает такой власти. И если ты дашь ему её добровольно, тогда он выиграет… но ты не единственный, кто проиграет. – Ее голос был хриплым, когда она заявила: – Я тоже.
Значение в ее глазах было безошибочным. Но она все равно позаботилась о том, чтобы он точно знал, что она говорит, сказав ему следующее.
– Я люблю тебя, Джордан, – выдохнула она, глядя на него полными слез глазами. – Я знаю, что ты через многое прошел… больше, чем кому-либо когда-либо приходилось проходить. Но если единственная причина, по которой ты не со мной, заключается в том, что ты боишься пройти через большее, тогда ты должен знать… это действительно глупо.
Удивленный звук сорвался с губ Джордана… что-то среднее между раздраженным весельем и подавленным недоверием. Это был звук, который потряс его, так как он исходил из места глубоко внутри… места, которое начинало наполняться теплом, заставляя его чувствовать себя легче, чем когда-либо за долгое время. Но все же…
– Я понимаю, о чем ты говоришь, и ты права… из-за того, кто ты есть, ты всегда будешь мишенью. И из-за твоей дружбы с Алекс тоже, – признал Джордан, уже осознав все это. – Но я не думаю, что ты понимаешь, насколько Эйвену понравились картинки, которые он мне прислал… как сильно он хочет, чтобы они произошли. И что, если он узнает, что мы… вместе… он позаботится о том, чтобы они сыграли свою роль.
– Пусть попробует.
Джордан отшатнулся от силы слов Д.К., от вызова в ее голосе, от решимости в ее глазах.
– Думаю, ты обнаружишь, что это одна из принцесс, с которой не так-то легко связываться, – продолжила она. – И это то, что он тоже найдет, если он достаточно глуп, чтобы осмелиться снова прийти за мной.
Вокруг них поднялся ветер, раздувая распущенные волосы Д.К. вокруг лица. С горящими глазами и свирепым выражением лица, Джордан подумал, что она никогда не выглядела более красивой.
– Это и мое решение, Джордан, – тихо сказала она, снова подходя ближе, теперь носки их ботинок соприкасались. – И я выбираю тебя. Потому что верю, что все, что будет дальше, будет стоить риска. Вопрос в том, чувствуешь ли ты то же самое? – Она облизнула губы, что было единственным признаком ее нервозности. – Стою ли я такого риска?
Джордан крепко зажмурился, когда наклонился и прижался лбом к ее лбу, точно так же, как он сделал, когда они впервые вошли через сферическую дверь. Его разум был в смятении, его шрамы обнажились. Его страхи, его кошмары, его прошлое… все. И все же она была здесь, не убегая, не соглашаясь держаться на безопасном расстоянии; вместо этого она предлагала ему себя, готовая рискнуть собственной жизнью, собственной смертью, чтобы быть с ним.
– Ты мой, Джордан Спаркер. Навсегда.
Джордан услышал, как угроза Эйвена вторглась в его память. Но затем, ясно как день, он услышал другой голос – голос Алекс – и слова, которые она произнесла в его голове.
«С тобой покончено, Эйвен. У тебя здесь больше нет власти.»
А потом, сразу после Алекс, Джордан услышал Биара:
«Я всегда буду рядом с тобой. Несмотря ни на что.»
Затем он услышал слова, сказанные всего несколько минут назад:
«Если ты позволишь ему забрать у тебя то, что ты любишь, из страха, что ты это потеряешь, то ты все равно это потеряешь.»
И, наконец, он услышал Луку, голос своего давно умершего брата, так близко, что Джордан почти мог представить, что он стоит прямо рядом с ним:
«Никогда не позволяй им сломать тебя, Джордо».
Сделав измученный вдох, прервавшийся на середине, Джордан открыл глаза и отодвинулся достаточно, чтобы увидеть, что Д.К. наблюдает за ним, выражение ее лица открытое, теплое, наполненное всей любовью, которую она испытывала к нему.
Увидев все это, он услышал последний голос… Охотника.
«За исчезающие шрамы. И надежду на исцеление.»
Джордан почти мог представить, как его инструктор поднимает бокал в очередном тосте, когда его мысли выстроились в ряд и начали укрепляться внутри. Когда его шрамы начали исчезать в тишине, предложенной девушкой, которую он любил, пока она ждала, когда он поймет то, что она уже знала: что быть вместе стоило риска. Это стоило любого риска, любого риска. И что Эйвен был бы идиотом, если бы пошел за ними, потому что они не собирались сдаваться без боя.
Они не собирались позволить ему победить.
Они не собирались позволить ему сломить их.
Чувствуя, как на него снизошел покой, непохожий ни на что, что он испытывал раньше, Джордан наконец смог ответить на вопрос Д.К..
Как бы.
– За последние несколько минут ты назвала меня тупицей и идиотом, оба термина я нахожу крайне оскорбительными. – Уголки его губ приподнялись, когда он потянулся и медленно начал обнимать ее за талию. – Но я также думаю, что ты, возможно, права. В этом… и обо всем остальном.
– Обычно я права, – сказала Д.К., ее голос был слегка хриплым, когда он притянул ее ближе, намек на робкую – и обнадеживающую – улыбку распространился по ее лицу. – Ты уже должен был знать это обо мне.
– Каким-то образом тебе удается удивлять меня, – сказал он, одна его рука поднялась, пока не коснулась ее щеки, другая все еще обнимала ее за талию. – Предполагаю, что это то, к чему мне придется привыкнуть, особенно если мы будем проводить больше времени вместе. – Его голос стал многозначительным, когда он сказал: – Гораздо больше времени.
– Намного больше времени, да? – спросила Д.К., теперь в ее улыбке не было ничего робкого… она сияла по-настоящему. Игриво наклонив голову, она продолжала удивлять его тем, что сказала дальше. – Я надеюсь, это означает, что ты собираешься поцеловать меня. Потому что, если хочешь знать мое мнение, мы давно опоздали.
Джордан притянул ее ближе, борясь с усмешкой. Даже борясь со смехом… то, что он никогда бы не вообразил возможным, учитывая, где они стояли и через что только что прошли.
– Я не знаю, – сказал он, наслаждаясь тем, что дразнит ее. Наслаждаясь тем, что чувствует себя достаточно беззаботным, чтобы дразнить ее. – Я имею в виду, ты можешь быть девушкой, в которую я влюбился, но давай не будем забывать, что ты также королевская принцесса. Есть ли какие-то документы, которые мне нужно заполнить в первую очередь? Какая-то официальная петиция? Может быть…
– Просто заткнись и поцелуй меня, Джордан, – сказала Д.К., глаза ее плясали.
Джордан улыбнулся в ответ и наклонился вперед, пока не прошептал ей в губы:
– Как пожелаете, Ваше Высочество.
А затем он сократил расстояние между ними, прикоснувшись губами к ее губам и наслаждаясь тихим вздохом, который она издала, когда он это сделал… и пока он продолжал это делать, пока послеполуденное солнце не скрылось за горизонтом и на его месте не взошла луна.
Только когда им обоим стало так холодно, что они едва могли чувствовать свои губы, Джордан активировал второй Сферник, чтобы вернуться в академию.
Они поднялись в свои комнаты, щеки раскраснелись, а глаза сияли от счастья, которое разделяли. Именно там Джордан подарил ей последний – и затяжной – поцелуй на ночь прямо в дверях, который закончился только тогда, когда Алекс вошла и откашлялась, не в силах пройти, потому что они загораживали путь. Взгляд, который она послала им, был одновременно понимающим и насмешливым, а также показывал, насколько она счастлива за них.
Биар тоже был в таком же восторге, как обнаружил Джордан, когда пришел в свою комнату только для того, чтобы попасть в засаду парня, который требовал знать все.
Джордан, конечно, не делился всем. Но он подтвердил свой новый статус отношений… то, что, казалось, порадовало Биара почти так же сильно, как и Джордана.
Готовясь ко сну, Джордан думал о предстоящих днях, зная, что они будут трудными, вызывающими, даже пугающими. Но так было бы независимо от того, были ли они с Д.К. вместе или нет. Когда Эйвен был там, никто не был в безопасности. И хотя в выходные Джордан и три его ближайших друга – одна из которых теперь официально стала его девушкой – отправятся в Ниалас, Мару и Граэвал, чтобы обратиться за поддержкой к другим расам в грядущей войне, даже с их помощью, он знал, что всех ждет битва всей жизни.
И он знал, что, возможно, не все они выживут.
Но Д.К. была права, когда сказала, что лучше провести отпущенные им дни с теми, кого они любят, чем отталкивать их из-за страха того, что с ними может случиться.
Джордан так много потерял за свою короткую жизнь… так много страдал. И он все еще боялся потерять еще больше. Потерять больше своих друзей. Потерять Д.К..
Но, как она заставила его признать это, она стоила риска. И он не собирался жертвовать тем небольшим временем, которое у них могло остаться, только потому, что боялся будущего. Если бы он это сделал, то был бы именно таким тупым идиотом, в чем она его и обвиняла.
Вместо этого он собирался держаться за нее. Любить ее всем своим сердцем. И будь что будет.
Он прошел через ад и выжил… и он будет продолжать выживать, независимо от того, какие шрамы он получил, независимо от того, какие новые могут появиться.
Потому что, как он узнал, шрамы исчезают.
И с Д.К. рядом, с Биаром и Алекс, Джордан знал, что сможет пройти через все. Он знал, что они смогут пройти через все, что угодно. Вместе.
У Эйвена не было ни единого шанса.
Потому что они не собирались позволять ему сломать их.
С этой мыслью Джордан забрался в постель и, измученный эмоциональными потрясениями дня, вскоре заснул. Но впервые с тех пор, как он вернулся в академию, он не слышал голоса Эйвена, зовущего его сквозь сны. Он не был свидетелем того, как его брат висел над прудом, или как его близкие были убиты его собственной рукой. Он не видел смерти и разрушений всех, о ком он заботился, как их забирали у него.
Вместо этого ему снилась улыбающаяся принцесса и украденные поцелуи.
И он проспал до самого утра.
СЕРДЦА И НАДГРОБИЯ
– 1-
Боль.
Всепоглощающая, бесконечная боль.
Все, что чувствовал Биар… агония, подобно которой он никогда раньше не испытывал.
Его глаза резко открылись, стон сорвался с губ, когда боль пронзила тело.
– Он очнулся, Флетчер, сделай что-нибудь!
– Держи его, Деклан, мы должны держать его неподвижно. Охотник, дай мне… нет, не это… Да, вот это.
Биар снова застонал, глубоко в горле, когда молния прошлась вверх и вниз по его ноге. Желудок скрутило, нервы были в огне. Пот выступил на лбу, но по венам бежал лед. Он начал сопротивляться, отталкиваясь от рук, которые прижимали его к кровати, нуждаясь в том, чтобы избежать кинжалов пламени, пронзающих ногу до самого колена и дальше.
– Полегче, Биар, – снова сказал первый голос, прямо над ним. – Полегче.
Биар извивался под руками, которые жестко его удерживали. Он попытался открыть глаза, его затуманенное зрение уловило знакомое лицо, обеспокоенно смотрящее вниз.
– Деклан… больно… – Биар не мог даже произнести целую фразу, его невнятные слова были едва ли не вздохом боли.
Черные точки начали расползаться, и Биар увидел, как Деклан напрягается, чтобы удержать его на месте, когда парень корчился на кровати в медицинском отделении.
Он помнил деревья, жару, бег. Один неверный шаг, затем треск ломающейся кости, эхом разносящийся по лесу.
Он вспомнил Алекс и Охотника, их бледные лица, когда они пытались перевязать его ногу, чтобы успокоить. Когда они несли его через лес, спасаясь от джарноков, которые охотились на них.
Он помнил, как прикусил губу, чтобы не закричать, малейшее движение вызывало волны мучений.
Он вспомнил, как, наконец, нашел дверь Библиотеки и вернулся в академию, а затем эйфорическое забвение от обезболивающих Флетчера.
Обезболивающих, которые теперь перестали действовать.
– Ты не можешь снова усыпить его? – спросил Деклан доктора, его твердый ониксовый взгляд был прикован к Биару – успокаивающий, мягкий.
Продержаться, Деклан, казалось, хотел этого. Просто чтобы Биар продержался.
Это было последнее, что увидел Биар, последнее, что он услышал и подумал, прежде чем очередная острая боль пронзила его настолько, что он закричал, его глаза закатились, когда он вернулся в блаженное беспамятство.
Голос донесся до него как будто издалека, низкий и глубокий, прорываясь сквозь пелену сна.
– …и я все еще зол на него. Одно дело – заразить меня зариновой оспой, особенно учитывая, что я был идиотом, который проигнорировал табличку «КАРАНТИН» на его двери и сам вошел внутрь. Так мне и надо, правда. Но неужели Кейду пришлось одолжить генерала Эзофелеса прямо перед тем, как они закрыли это заведение? – Раздалось недовольное ворчание, а затем: – Мы столько раз возвращались посмотреть, но нет. Нигде не можем его найти. К тому же выпущенный ограниченным тиражом и затерянный в руинах Hearthstone Grove. Возможно, навсегда.
Биар попытался открыть глаза, когда услышал раздраженный вздох Деклана. Но затем, тоном, в котором был намек на веселье, другой мальчик сказал:
– Я думаю, это один из способов укрепить дружбу. Разделить болезнь, разделить героиню, а потом потерять и то, и другое и остаться друг с другом. – Фырканье. – Не говори Кейду, что я сказал это. В наши дни он очень чувствителен, особенно с тех пор, как девушка, в которую он по уши влюблен, слишком занята спасением мира, чтобы встречаться с ним. Бедный малыш.
Губы Биара изогнулись вверх, и он, наконец, смог открыть глаза, моргая от яркого света.
– Ну, наконец-то, – сказал Деклан, откидываясь на сиденье рядом с кроватью Биара, вытягивая длинные ноги, его широкие плечи казались слишком большими для кресла. – Насчет времени, когда ты решил проснуться. У меня заканчивались истории.
– Как долго я находился в отключке? – сказал Биар, его голос был резким, скрежещущим.
– Несколько часов. Уже утро.
Утро. Это было больше, чем просто несколько часов. Биар, должно быть, проспал всю ночь.
– Что… – Он закашлялся, пытаясь прочистить пересохшее горло, но ему казалось, что он глотает гравий.
С большей грацией, чем полагается такому крупному человеку, Деклан встал и неторопливо пересек комнату, вернувшись со стаканом воды. Он придвинулся ближе и поднес соломинку ко рту Биара, как будто помогая ребенку, нуждающемуся в няньке.
Биар демонстративно забрал у него стакан и прохрипел:
– Я не ломал себе руки.
– Не за что, – просто сказал Деклан.
Отбросив соломинку и вместо этого делая большие, глубокие глотки успокаивающей воды, Биар заговорил снова, только когда стакан опустел, его голос уже не был таким хриплым.
– Что ты здесь делаешь?
Раздался веселый смех.
– Способ заставить парня почувствовать себя желанным гостем.
Намек на тепло покалывал щеки Биара.
– Прости. Это не то, что я имел в виду.
Веселье освещало темные черты Деклана, когда он сказал:
– Знаю. – Его легкая усмешка доказала, что он не обиделся. – Я здесь, потому что Флетчер должен был пойти помочь Луранде с чем-то, но не хотел, чтобы ты просыпался один. Я заскочил проведать тебя как раз в тот момент, когда ему нужно было уходить, поэтому я предложил остаться.
– Ты не должен был этого делать.
Деклан пожал плечами, двигая ими будто горами, вверх и вниз.
– Сегодня воскресенье. Мне не нужно никуда спешить.
Воскресенье. Биар должен сегодня поехать в Грейвел с Алекс. Джордан и Д.К., застряли в заключении, он остался всем, что было у Алекс.
Откинув одеяло, Биар свесил ноги с кровати. На нем все еще была вчерашняя одежда, включая его «счастливые джинсы», как он их называл, хотя теперь он чувствовал, что смена названия может быть уместной.
– Стой, стой, стой… что ты, по-твоему, делаешь? – потребовал Деклан, вставая перед Биарем, подбоченившись, с хмурым выражением лица.
– Мне нужно кое-где быть, – ответил Биар. Согнув ногу, он почувствовал приступ боли – усталой, как будто он перенапряг мышцу – но в остальном регенераторы Флетчера за ночь сотворили чудеса.
– Да, ты знаешь, – сказал Деклан, указывая пальцем на кровать. – Флетчер сказал, что ты должен оставаться здесь, пока он тебя не осмотрит.
– Я в порядке.
– Прошлой ночью ты сломал надвое малую берцовую кость. – С ударением Деклан повторил: – Пополам, Биар. Лекарства действуют быстро, но у тебя еще есть несколько дней на заживление, прежде чем ты полностью восстановишься.
Биар проигнорировал его и поставил ноги на землю, осторожно поднимаясь. В тот момент, когда он перенес вес на раненую ногу, усталая боль превратилась во вспышку боли, достаточную для того, чтобы он издал приглушенное проклятие и рухнул обратно на кровать.
Деклан, к его чести, ничего не сказал.
– Как долго, по словам Флетчера, он будет отсутствовать? – спросил Биар сквозь стиснутые зубы, ожидая, пока боль утихнет.
– Он не сказал.
Биар громко выдохнул.
– Я не думаю, что смогу убедить тебя принести обезболивающее и позволить мне идти своей веселой дорогой?
– Приказ есть приказ, Би, я здесь, чтобы убедиться, что ты остаешься на месте.
«Би». Никто так Биара не называл. Парень задумался, почему Деклан был таким дружелюбным. Они всегда хорошо ладили, но никогда не проводили много времени вместе. У них не было общих занятий в Акарнае, но поскольку отец Биара был Надзирателем, а дедушка Деклана – советником медоранского трона, они часто сталкивались друг с другом на общественных мероприятиях на протяжении многих лет. Биар вообразил, что если бы он и Джордан не были так близки, как и Деклан с Кайденом, то Биар и Деклан, вероятно, стали бы ближе. Они бы нашли ту дружбу друг с другом… ту связь, которая делает двух людей почти неразлучными.
… Но этого было недостаточно, чтобы остановить Биара от того, что он сделал дальше, что он должен был сделать дальше.
– Ты не хочешь быть здесь, – сказал Биар, наполняя свои слова намерением, ободрением. Он часто сравнивал свой дар обаяния с колыбельной песней… чем-то, что гипнотизировало слушателя, склоняя его к молчаливому согласию. – Ты голоден и хочешь пойти позавтракать. Но прежде чем ты это сделаешь, передай мне тот зеленый флакон, который стоит на столе Флетчера. Тогда ты сможешь пойти и поесть.
Биар ждал, когда Деклан поддастся силе его дара. Но вместо того, чтобы ошеломленно кивнуть, отдать обезболивающее и исчезнуть, Деклан улыбнулся широкой, недоверчивой улыбкой.
– Ты серьезно только что пытался использовать свой дар на мне?
Биар выругался себе под нос.
Фыркнув, Деклан сказал:
– Ты ведь знаешь, кто мой дедушка, верно? Тебе не кажется, что Джексон позаботился бы о том, чтобы у меня была хотя бы какая-то подготовка к обороне? Возможно, я не смогу противостоять читателям мыслей так же хорошо, как Кайден или даже Джордан, но я могу постоять за себя против большинства ментальных манипуляций.
Биар отказывался чувствовать себя виноватым.
– Я должен выбраться отсюда. Я нужен Алекс.
– Алекс нужно много вещей, – сказал Деклан с невозмутимым лицом. – Не в последнюю очередь это праздник.
Биар не мог с этим поспорить.
– Но если ты говоришь о том, что ты ей нужен, особенно сегодня, – продолжил Деклан, – тогда ей придется обойтись без тебя.
– Ты не понимаешь. Мне нужно…
– Тебе нужно отдохнуть и восстановиться, – твердо сказал Деклан. – И Алекс достаточно умна, чтобы знать это.
Биар прищурился.
– Что ты имеешь в виду?
– Она уже ушла. Что бы ты ни планировал сделать… я видел, как она исчезла в тенях с Каспаром Ленноксом, когда шел сюда этим утром. Алекс знает, что тебе нужно восстановиться, и следит за тем, чтобы ты делал именно это.
Биара охватило чувство разочарования и беспомощности. Он ненавидел то, что Алекс была брошена в Грейвел в одиночестве. Но… по крайней мере, она не была совсем одна… хотя, он сомневался, что она была в восторге от компании их учителя SOSAC. Прошло четыре года его обучения в Акарнае, и даже Биар все еще временами чувствовал себя на взводе рядом с Ходящим по Теням.
… В большинстве случаев.
– Ты не можешь присоединиться к ней, и, предполагая, что ты в здравом уме, ты не захочешь присоединиться к Дикс и Джордану в заключении, так что остается… – Деклан многозначительно замолчал.
– Это, – сказал Биар со вздохом. – Это оставляет меня здесь.
– Наконец-то понял. – Деклан ухмыльнулся. – Все говорят, что ты самый умный в своей семье.
У Биара вырвался удивленный смешок, прогоняющий его разочарование.
– Не позволяй моим братьям слышать, как ты это говоришь.
– Ах, да. Печально известные братья Ронниган.
– Не позволяй им слышать, как ты это говоришь. – Биар скорчил гримасу, зная, что никогда не услышит конца, если до Джонни или Блейка дойдет слух, что они «прославились».
– У меня рот на замке, – сказал Деклан, в его проникновенных глазах плясали искорки юмора, – если ты пообещаешь остаться здесь на день.
Зная, что его голос звучит как у сварливого ребенка, Биар не мог удержаться от вопроса:
– Не похоже, что у меня есть выбор, не так ли?
– Вот это настрой!
Прежде чем Биар успел возразить, Деклан отошел в сторону и схватил флакон со стола Флетчера, передавая его.
Биар посмотрел на него с подозрением.
– Я думал, ты сказал, что мой дар на тебя не действует?
Деклан закатил глаза.
– Я не выпущу тебя отсюда. Это просто для того, чтобы помочь снять напряжение.
Поскольку нога Биара все еще болела после неудачной попытки встать, он кивнул в знак благодарности и проглотил обезболивающее, не останавливаясь, чтобы как следует рассмотреть или понюхать его перед этим. В тот момент, когда вкус коснулся его, он понял свою ошибку.
– Что…
– Извини, Би, – сказал Деклан, его теперь расплывающееся лицо выглядело одновременно удивленным и извиняющимся. – Ты быстрее восстановишься, если будешь спать. И ты не сможешь попытаться сбежать, как только никто не будет смотреть.
– Ты… – Биар не смог произнести оскорбление, прежде чем его глаза закрылись сами по себе, и сон снова овладел им.
Когда Биар проснулся в следующий раз, в комнате были тени, указывающие на то, что день уже был в самом разгаре.
Хруст заставил его посмотреть в конец кровати, где он обнаружил Джордана, который ел из коробки крекеры. Д.К. свернулась калачиком сбоку и читала учебник по медицине, слегка нахмурив брови, делая заметки свободной рукой. Они вдвоем выглядели идеальной парой, отчего у Биара потеплело на сердце.
Он был так рад за них; на самом деле, он был в восторге после всего, через что они прошли… особенно Джордан, который преодолел демонов, чтобы достичь того, где он сейчас находится. С тех пор, как он и Д.К. перестали танцевать вокруг своих чувств друг к другу и стали официальной парой несколькими днями ранее, казалось, что вся их групповая динамика была в самый раз. Как будто недостающая часть была заполнена, хотя все игроки остались прежними.
– Ну, наконец-то, – сказал Джордан, ухмыляясь, когда заметил, что Биар проснулся. – Мне пришлось трижды просить Флетчера проверить, мертв ли ты. Деклан уверен, что ты хорошо справился с этим обменом флаконов, не так ли?
– Я определенно поговорю с ним позже, – криво усмехнулся Биар. Но когда вытянул ногу и почувствовал лишь слабый намек на боль, то подумал, что, возможно, эти слова будут включать в себя «спасибо». День отдыха, похоже, был именно тем, в чем нуждался Биар, к его большому неудовольствию.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Д.К., выражение ее лица смягчилось, когда она поставила закладку в свой учебник и отложила его в сторону. – Твоя нога все еще болит?
Снова потянувшись, Биар удивленно покачал головой и сказал:
– Я почти этого не чувствую. Похоже, все как новенькое.
– Я буду судить об этом, – сказал Флетчер, появляясь из подсобки и подходя к кровати Биара. – Давай посмотрим на тебя.
Доктор закатал джинсы Биара и повернул его ногу туда-сюда, проводя руками по кости и используя свой МедТех, чтобы проверить, все ли хорошо, прежде чем, наконец, кивнуть.
– Будет немного больно, пока Регенератор не закончит свою работу, так что будь спокоен в течение следующих нескольких дней. Но в остальном, ты можешь идти, – сказал Флетчер, закатывая джинсы обратно на место.
С облегчением Биар свесил ноги с кровати, на этот раз почувствовав лишь легкий укол дискомфорта, когда попытался встать.
– Если боль снова усилится или ты будешь чем-то обеспокоен, приходи ко мне, – сказал Флетчер. Его взгляд был суровым, когда он добавил: – Я серьезно, Биар. У тебя был неприятный перелом, и хотя ты полностью восстановишься, ты увеличишь время заживления, если не будешь заботиться о себе.
– Не волнуйся, Флетч, – сказал Джордан, – мы позаботимся о том, чтобы его окружили заботой с утра до ночи, пока ему не станет лучше. Завтрак в постель, кормление с ложечки, обтирание губкой – вся эта чертовщина.
