Текст книги "Несломленный. Моя жизнь с Полом (ЛП)"

Автор книги: Линдси Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Когда он закончил, я сказала:

– Пол, можно валять дурака по окончании сезона, но не сейчас. Сейчас ты должен тренироваться. Снукер – это твоя работа, а ты так наплевательски к ней относишься, что нет ничего удивительного в том, что твои дела идут все хуже и хуже.

Не знаю, говорил ли Полу кто-нибудь до меня все это настолько прямо и откровенно. Я считала, что это то же самое, как если бы он работал в офисе или на заводе.

– Ты должен честно выполнять свою работу и не напрашиваться на жалость, в то время как сам делаешь себе хуже.

– Боже, Линдс, – вздохнул он, когда я замолчала. – Перестань ходить вокруг да около.

– Не вопрос, Пол. Если твой выбор – это разрушить все, чего ты добился, ты должен понять, что винить в этом некого, кроме самого себя. Ты мог бы заставить весь мир лежать у своих ног, если бы только захотел.

– А тогда ты могла бы быть рядом со мной, Линдси? – спросил он, беря меня за руку.

Я попалась на эту удочку. Разумеется.

Вечер получился чудесным. Поужинав, мы отправились в мой новый дом. Пол был там впервые.

– Ты у нас теперь финансовый магнат, да? – рассмеялся он, входя в дом. – Может быть, возьмешь меня на содержание?

Я пошла на кухню, чтобы сварить кофе. Мы оба прекрасно знали, что за этим последует. Мы присели на диван, и Пол обнял меня и привлек к себе.

– Я так сильно по тебе скучал, – шепнул он мне на ухо.

– Так сильно, что теперь ты готов перестать встречаться с Джеммой? – спросила я.

– Все, что захочешь, дорогая, – ответил он. – Все, что тебе будет угодно.

Я знала, что обманываю сама себя, но когда мы, на ходу продолжая целоваться, направились в спальню, я действительно верила в то, что он говорил. Я больше не хотела быть вдали от него, и мне казалось, что в эту ночь мы сделали шаг, чтобы стать ближе друг к другу. Он доверил мне свои переживания относительно снукера, а я дала понять, что он по-прежнему может доверять мне, и я приложу все усилия, чтобы помочь. Мне казалось, что подобная откровенность – это то, на чем строятся серьезные взаимоотношения. Как раз о таких отношениях с Полом я и мечтала. Я решила, что теперь мы начинаем все заново.

Я надеялась, что у нас все налаживается, но когда утром он уехал, мне стало страшно. А вдруг он снова поехал к ней? Пол позвонил мне во второй половине дня и сказал, что проведенный вечер был просто замечательным, и что он надеется на повторение в следующий уик-энд. Наивная мечтательница не от мира сего, я, конечно же, ответила согласием. Однако, когда через несколько дней я зашла к Ники и уже открыла было рот, чтобы рассказать ей, что мы с Полом снова вместе, она опередила меня:

– Извини, не смогла тебе вчера позвонить. Пол вчера весь вечер был у нас и не слезал с телефона – наши счета выросли втрое из-за него и чертовой Джеммы.

– Он опять звонил Джемме? – спросила я упавшим голосом, чувствуя, как сердце провалилось куда-то вниз.

– А что, когда-нибудь было иначе? – пожала плечами Ники.

Я решила пока не говорить ей о том, что я снова встречалась с ним, чтобы не ставить ее в неловкое положение. Вместо этого, добравшись вечером до дома, я позвонила Полу.

– Пол, – начала я. – Я все-таки хочу знать – мы с тобой вместе или нет?

Он даже не попытался солгать, только застонал:

– О, Линдс, я знаю, о чем ты. Я вовсе не хотел снова причинить тебе боль, я просто… Я не могу… Все так запутанно и так сложно…

Ночь, проведенная нами вместе, положила начало целой веренице подобных ночей. Мне следовало бы сразу догадаться, что все получится именно так. Это длилось не один месяц, вернее сказать, весь 1998 год и начало 1999-го. Мы случайно где-то встречались, весь вечер беседовали, проводили вместе ночь, после чего мне опять казалось, что теперь мы вместе, а потом я узнавала, что он снова вернулся к Джемме. Я ненавидела себя за это, но была не в силах противиться происходящему – в глубине души я знала, что Пол – тот самый человек, который мне нужен.

До меня доходили слухи, что в снукере дела у Пола идут все хуже и хуже, и я понимала, что он пропустил мои советы мимо ушей. Он слишком много времени уделял вечеринкам и слишком мало – тренировкам. В ночных клубах его можно было встретить гораздо чаще, чем в снукерных, а газеты писали о нем исключительно с подзаголовком «скандал». Я была уверена, что, будь у меня возможность, я смогла бы спасти его от самого себя – ему определенно нужна была нянька, – но для начала он сам должен был понять, что хочет быть со мной и только со мной.

Еще до нашей встречи, в 1996 году, он был на турнире в Блэкпуле. Как-то вечером они отправились развлекаться вместе с Мэтью Стивенсом, его близким другом из мира снукера. Пол и Мэтью вместе прошли квалификационный отбор, и теперь им хотелось просто отдохнуть, выпить пивка и расслабиться. Тем вечером они решили немного подурачиться, и начали стаскивать с себя одежду. Пол в итоге остался в футболке и трусах (он всегда немного стеснялся своей худобы), а Мэтью пошел до конца и пробежался голышом вдоль блэкпульского пирса. Они оба уже успели одеться и привести себя в порядок к тому времени, как прибыла полицейская машина – кто-то позвонил в полицию и сообщил, что по Блэкпулу бегает раздетый человек. Позже во всех газетах писали, что Пол Хантер был оштрафован за непристойное поведение, но никто так и не узнал, как все было на самом деле. Пол прекрасно понимал, что для семьи Мэтью известие о том, что их сына оштрафовали за разгуливание по городу без одежды, было бы шоком, хоть это и была всего лишь дурацкая выходка двух пьяных подростков. Поэтому, когда прибывшая полиция потребовала разъяснений, Пол взял вину на себя. У него и так уже был имидж испорченного мальчишки, поэтому он счел, что для него последствия не будут столь катастрофическими. В итоге Пол получил дисциплинарное взыскание за непристойное поведение от Всемирной Ассоциации профессионального бильярда и снукера и вынужден был заплатить штраф. Это была одна из самых первых историй о «плохом мальчике», просочившаяся в прессу, но, тем не менее, начало было положено, а за первой вскоре последовало множество других.

Шли месяцы, а я все пыталась найти выход из ситуации, сложившейся между мной, Полом и Джеммой. Со мной никогда в жизни никто так не поступал. Подобные отношения не поддавались моему пониманию, и, конечно, я никогда не думала, что однажды кто-нибудь сможет поступить так со мной. Но я целиком и полностью находилась во власти Пола Хантера. Всякий раз, после того, как он наносил мне очередную обиду, Пол раскаивался, начинал мучиться и переживать, и отчаянно желал вернуть все обратно. У него было что-то вроде зависимости, он не мог без меня, но в то же время Джемму бросить он тоже не мог.

Я не узнавала самое себя. Я тоже была не в силах бросить Пола, как бы ни пыталась. Всякий раз, когда я звонила, чтобы поболтать с Лиэнн или Ники, я спрашивала: «Она там?» И если ответ был «да», я чувствовала, как екает и замирает мое сердце.

Я решила, что попробую найти кого-нибудь другого. Около полугода я играла с Полом в его собственную игру. Я встречалась с четырьмя разными парнями, пытаясь отыскать среди них того, кто смог бы помочь мне забыть о Поле, но ничего из этого не вышло. Около двух месяцев я встречалась с парнем по имени Крис. Он был высоким, привлекательным, со вкусом одевался, у него была хорошая работа, и он мне действительно нравился, – но в глубине души я всегда думала о том, как будет ревновать Пол, когда увидит меня вместе с Крисом где-нибудь в городе. В известной степени это сработало. В то время, когда я встречалась с Крисом, Пол стал звонить мне гораздо чаще.

Как-то вечером я подвозила до дома своего очередного знакомого, и вдруг по радио сказали, что Пол Хантер примет участие в местном снукерном турнире. Я бросила взгляд на сидящего рядом мальчика и подумала про себя: «Бедняжка… Что я с тобой делаю?» Даже если парень, с которым я знакомилась, был приятным во всех отношениях, он все равно не казался мне таким привлекательным, как Пол. Вместо того, чтобы найти кого-то, кто заставит меня перестать думать о нем, я продолжала лелеять в памяти те его черты, которых не находила в новых знакомых. Пытаясь убежать от него, на деле я, наоборот, только больше к нему приближалась.

Я никогда не могла долго сердиться на Пола, потому что прекрасно знала, что он не сознательно делает мне больно. У него и в мыслях не было специально обидеть меня. Он просто был таким непутевым. Он бы сказал, что страдал из-за того, что любил нас обеих. И все же, что за нахальство – пытаться наладить отношения со мной и в то же время спать с кем-то еще!

Однажды вечером я сидела дома в своей любимой красной пижаме, ожидая прихода Пола. Меня донимала мысль о том, что что-то идет не так. Моя подруга Карен, вместе с которой мы коротали вечер, сказала:

– Вы двое просто созданы друг для друга. Я практически уверена, что однажды вы поженитесь.

Я ответила:

– Не знаю, может быть… Но сейчас я чувствую себя полной дурой, привязавшейся к нему.

Я попыталась позвонить Полу, но его мобильный оказался выключенным. Он мог сделать это только по одной причине – потому что был с Джеммой. Когда он приезжал ко мне, он точно так же выключал мобильник, чтобы Джемма не доставала его. Наверное, она должна была испытывать те же чувства, что и я, расстраиваться так же, как и я, и мучиться из-за неспособности разорвать эти отношения и идти дальше своей дорогой.

Я ненавидела, когда ситуация выходит у меня из-под контроля, поэтому я решила уличить его во лжи и дать ему знать, что я прекрасно вижу, когда он лжет. Мы с Карен, как были, в пижамах, сели в машину и направились к дому Джеммы. Я остановилась напротив него. На дороге стояла машина Пола. Я была в таком бешенстве, что готова была выскочить и пробить ему все колеса, а потом выломать дверь в доме и вытащить их обоих из постели. Хотя у меня, наверное, не хватило бы пороху на подобное. Вместо этого я написала записку, в которой сообщала, что знаю, где он был. Я хотела оставить эту записку на лобовом стекле его машины, но потом передумала. Я решила, что лучше будет подождать и послушать, что он будет врать мне при следующей встрече.

Когда мы встретились на следующий день, Пол просто разливался соловьем. Он начал рассказывать мне о клубе, в котором он был, о пути, который ему пришлось проделать, чтобы туда добраться, и о том, как разрядился его мобильник. Я резко оборвала его.

– Зачем ты врешь мне, Пол?

Он тотчас занял оборонительную позицию.

– О чем ты? Я не вру. С чего ты это взяла?

Я рассказала ему, что была возле дома Джеммы и видела там его машину.

– Ты что, следишь за мной, Линдси? – спросил он, глядя мне в глаза.

– Тебе следовало бы раскаяться, Пол. Повиниться и попросить прощения.

Он взглянул на меня и кивнул:

– О да, конечно, – и улыбнулся своей прекрасной улыбкой.

– Ну все, с меня хватит! – крикнула я. – Довольно. Между нами все кончено, и на этот раз – навсегда!

Он подхватил меня на руки и потащил в спальню, со смехом приговаривая:

– Как хочешь, я согласен, между нами все кончено, только давай сначала все-таки сделаем это!

Он был само очарование, и это всегда заставляло меня идти поперек своих собственных намерений и суждений. Когда он в очередной раз уходил к Джемме, я говорила себе, что это – последняя капля, но всякий раз это заканчивалось возвращением ко мне, возвращением в постель, возвращением в объятия друг к другу.

Я знала, что нужно что-то сделать, чтобы разорвать этот порочный круг. Я любила Пола, в этом не было никаких сомнений, но мне казалось, что я обманываю саму себя. Я решила найти работу где-нибудь в другом месте и уехать из Лидса. На глаза мне попалась вакансия физиотерапевта на длительных перелетах в компании Virgin. Я заполнила анкету и получила приглашение на собеседование в Лондон. Я решила для себя, что если получу эту работу, значит, мне не суждено быть с Полом. Если же мне откажут, и я останусь в Лидсе, я сделаю все, что в моих силах, чтобы заполучить его. Вся моя жизнь крутилась вокруг Пола, в то время как мои родители и Трейси понятия не имели о том, что творилось у меня на душе. Я не хотела, чтобы они возненавидели его, и никогда не рассказывала им о Джемме, надеясь на то, что однажды мы с Полом все-таки будем вместе.

Так вышло, что работу в Virgin я не получила. Я решила, что, видимо, этому не суждено было случиться. Между тем, несколько студенток из колледжа, в котором я преподавала, высказали пожелание пройти один курс косметологии, которого не было в программе. Я обратилась с просьбой в свой старый колледж, и они согласились организовать его. У них не было человека, который мог бы читать этот курс, и тогда они предложили мне самой провести его. Это был частный колледж на территории «The Manor», того самого оздоровительного центра, где ежедневно тренировался Пол. Теперь я была твердо уверена, что это судьба. Каждый день я проходила мимо его снукерного стола, и, если мы были в ссоре, он просто говорил мне: «Привет, Линдс», и в результате мы снова мирились.

Когда мы были вместе, все было превосходно. Мы обедали вдвоем, я могла видеть его целый день, а вечером мы вместе уезжали ко мне домой. Но обычно идиллия длилась не больше пары недель. Нет, он не бежал на свидание к какой-нибудь другой девушке, он просто проводил вечера в казино, засиживаясь там допоздна, и кутил с друзьями. Он был, как справедливо заметил мой отец, порядочным раздолбаем. У него был такой стиль жизни. К лету 1999 года он все еще не настроился на серьезную работу над собой. Среди людей, окружавших Пола, не было ни одного профессионального игрока в снукер, и все межсезонье он проводил в компании безработных приятелей-бездельников, которые были только рады погулять за его счет. С этим явно нужно было что-то делать.

Двадцать первый день рождения Пола, в октябре 1999 года, пришелся как раз на Гран При, проходивший в Борнмуте. Я знала, что вечером он непременно напьется, но я и представить себе не могла, насколько далеко он способен зайти на пути саморазрушения. На следующий день после празднования он попал в число нескольких случайно выбранных игроков и вынужден был пройти допинг-контроль. Его анализы оказались положительными. Пресса преподнесла это как шалость, сыгравшую с ним злую шутку, – якобы Пол по глупости согласился выкурить косячок, – но все вокруг прекрасно знали, что он просто не думает о последствиях своих поступков. Подобное поведение недостойно спортсмена-профессионала, и руководство турнира было с этим согласно. Они постановили лишить Пола призовых денег, заработанных за выход в одну восьмую финала, равно как и рейтинговых очков. Пол принял наказание без единого слова протеста. Во многих смыслах в будущем это сыграло ему на руку.

По возвращении домой я провела с ним воспитательную беседу. Впервые он не смеялся над моими словами.

– Я знаю, ты права, Линдси, – согласился он. – Снукер – это то, чем я всегда хотел заниматься, и единственное, что я умею делать. Я не хочу потерять все, Линдс, я не хочу, чтобы это случилось.

Я обняла его. Я сказала ему, что всегда буду с ним. Мне нелегко было это говорить – это было практически равнозначно тому, как если бы я призналась, что теперь он может третировать меня, как ему вздумается. Но я чувствовала, что переломный момент настал. Случившееся на турнире должно было отрезвить его, дать ему толчок, в котором он так нуждался.

Я не считаю, что эти годы были потрачены впустую. Теперь, когда время, отведенное нам, вышло, я, наверное, должна была бы испытывать горечь, думая об этом. Я могла бы думать, что мы потратили впустую несколько лет, которые могли бы провести вместе, – но в то время Пол просто не был готов к серьезным взаимоотношениям. Это было частью его натуры – ему необходимо было перебеситься, чтобы потом стать спокойным и рассудительным. Учитывая то, через что ему пришлось пройти позже, я почти рада, что у него был этот шальной период в жизни.

Когда началась наша любовь? Может быть, мы с самого начала были созданы друг для друга, и у нее не было какого-то определенного начала? Мы просто должны были встретиться, пройти через те или иные трудности, и остаться друг с другом, что бы не ожидало нас впереди. Я сделала свой выбор. Что бы ни случилось, теперь я останусь с ним до конца.

Глава 10

Огранка бриллианта

2000-2001

Как-то раз мы с Ники и Лиэнн сидели за чашечкой кофе. Разговор, как это частенько случалось, зашел о Поле. Мы все трое нежно любили его, но теперь даже нам стало очевидно, что он своими руками разрушает собственное будущее. Этому пора было положить конец. Практически весь последний год он пил, гулял и развлекался, что не замедлило сказаться на его спортивных результатах – его рейтинг стремительно катился вниз. Некоторые журналисты уже считали, что Пола можно списывать со счетов, они писали о нем, как об одаренном ребенке, который забросил свою карьеру и о том, что, несколько раз блеснув на чемпионатах, он не нашел в себе сил бороться на профессиональной арене и сдался.

Отец Пола, Алан, по-прежнему вел все его дела, фактически являясь менеджером сына с тех самых пор, когда Пол был еще маленьким мальчиком. Он занимался его контрактами, поисками спонсоров, организационными вопросами, и, конечно, сопровождал Пола на турнирах. Я никогда не могла понять, как Алан умудряется отделять отцовские обязанности от менеджерских. Впрочем, со временем стало ясно, что это удается ему все хуже и хуже. Отцовского авторитета Алана было явно недостаточно, чтобы держать Пола подальше от выпивки и наркотиков. Пол делал то, что хотел, а Алан мог контролировать его не больше, чем я. Алан говорил: «сделай это вот так», Пол делал все с точностью до наоборот, и с этим ничего нельзя было поделать.

В то время Пол был уже достаточно заметной фигурой на снукерной арене, и в один прекрасный день в его жизни появился менеджер и агент Брэндон Паркер. Впоследствии этот человек стал не только спасителем его карьеры, но и близким другом всей нашей семьи. Брэндон был уважаемым человеком в снукерных кругах; он проникся симпатией к Полу еще в прошлом году, когда они впервые встретились. Некоторое время Брэндон наблюдал за Полом и убедился в том, что он действительно талантлив. В то время Брэндон работал с Марком Миллером, в которого он вложил 10 000 фунтов. Брэндон решил провести несколько игр между Полом и Марком – и Пол разгромил соперника в пух и прах. Этого было достаточно, чтобы известный менеджер начал еще пристальнее присматриваться к светловолосому таланту.

У Брэндона был еще один подопечный – австралийский игрок Квинтен Ханн, и он прекрасно видел, что в мире снукера происходят значительные перемены. Для топ-игроков имидж был не менее важен, чем наличие таланта. По совету Брэндона Квинтен перекрасил волосы, стал носить жилет другого цвета и прибег еще к ряду небольших косметических ухищрений. Теперь газеты буквально пестрели его фотографиями. У Квинтена появилась уверенность в себе, с помощью Брэндона он поднялся в общем рейтинге со 106 на 14 место. Понятно, что дело тут было не только в жилетке другого цвета, но и в способностях Квинтена, но Брэндон на самом деле знал, как правильно сочетать то и другое. В 80-х годах снукер стал необычайно популярен, чему немало способствовали поистине великие личности вроде Алекса Хиггинса, но в 90-е интерес к этому виду спорта опять стал затухать. Многие считали, что настала пора возрождать снукер. И если бы на горизонте появился человек, способный оживить игру, его уже готовы были принять с распростертыми объятиями.

Пол легко обыграл и Квинтена, что убедило Брэндона в необходимости начать работать с ним и в наличии у этого парня огромных перспектив на будущее. Лично я была очень рада появлению Брэндона Паркера в нашей жизни. Было очевидно, что Полу необходим профессиональный помощник, а этот человек точно знал, что он делает.

Это знаменательное событие произошло в начале 2000 года, когда Пол попросил меня пойти вместе с ним на встречу и познакомиться с Брэндоном лично. Тот факт, что он попросил об этом именно меня, а не Джемму, означал, что он все больше времени проводит со мной и все меньше – с ней. Пол признался, что ему понравился этот человек, и что он хотел бы работать с ним, но, судя по всему, Брэндон хотел побеседовать и со мной тоже.

Брэндон приехал прямо из Манчестера, где он проживал, и мы все втроем собрались в моем доме, чтобы выпить по чашке кофе и обсудить наши планы. Пол представил меня как свою девушку.

– Линдси, – начал Брэндон, как только мы расселись, – я буду говорить с вами обоими прямо. Я уже сказал Полу, что он бездельник. Когда он выигрывает, ему кажется, что это легко, потому что он почти не практикуется. Но беда в том, что выигрывает он не так уж часто. Если ты теряешь форму, восстанавливаться будет очень сложно, но я в состоянии ему помочь. Я хочу ему помочь. Может быть, ты чего-то и добился, Пол, но с моей точки зрения ты целых полтора года потратил впустую. Твои контракты со спонсорами могли бы быть заключены на намного более выгодных для тебя условиях – сейчас некоторые из них не приносят тебе абсолютно никакого дохода.

Брэндон, несомненно, был прав, однако Пола терзало чувство вины перед отцом, ведь после стольких лет совместной работы он собирался заменить его другим человеком, пусть и профессиональным менеджером. Если ты работаешь вместе с членами своей семьи, такие проблемы неизбежны. Кроме того, Пол обычно уделял очень мало внимания заключению контрактов и вообще всей финансовой стороне вопроса. Слушая Брэндона, он все время согласно кивал, но так и не произнес ни слова, поэтому мне пришлось прийти ему на помощь и взять слово.

– Я уверена, что вы абсолютно откровенны с нами, Брэндон, – сказала я, – но легко сказать, что заключенные ранее контракты невыгодны, если очевидно, что вы действительно хотите, чтобы Пол был в вашей команде. Вы же не делаете все это единственно по доброте душевной. Так что вы можете нам предложить?

– А она сообразительная, Пол, – Брэндон усмехнулся, а Пол при этих словах просиял от гордости. – Я скажу тебе, Линдси, что я предлагаю. Абсолютно ничего, – проговорил он к нашему общему изумлению. – Тебе нужно просто довериться мне, Пол, давай попробуем. Я не собираюсь прямо сейчас связывать тебя какими-либо обязательствами, мы просто поработаем вместе в течение года, пока ты сам не увидишь, что я могу для тебя сделать. Ну, что скажете?

– Это звучит, как предложение, от которого нельзя отказываться, милый, – сказала я Полу, сжимая его руку.

Но одна вещь по-прежнему его беспокоила.

– А мой отец? – спросил он Брэндона. – Что будет с ним?

– Не беспокойся насчет этого, – произнес его новый менеджер. – Твой отец будет работать вместе с нами. Встретимся с ним на следующей неделе и все обсудим. Пол, я думаю, что ты совершенно невероятный игрок с уникальным характером. Насколько я могу судить, ты способен найти общий язык с каждым, но помимо этого ты способен стать лучшим в этой игре. Моя работа заключается в том, чтобы обеспечить тебе комфорт и оградить от любых переживаний, это как раз то, что тебе необходимо. Просто забивай шары, а об остальном я позабочусь.

Мы все пожали друг другу руки. Когда Пол на минутку вышел, Брэндон воспользовался моментом, чтобы сказать мне несколько слов наедине.

– Я должен был познакомиться с тобой, Линдси. Я всегда интересуюсь, что представляют собой девушки моих подопечных. Мне нужно было знать – а вдруг ты какая-нибудь легкомысленная девочка, которая просто гоняется за его деньгами. Сегодня я, к счастью, убедился, что это совершенно не так, – сказал он с улыбкой. – Мы будем работать вместе, и вместе мы сделаем из этого мальчика звезду.

После ухода Брэндона мы почувствовали прилив воодушевления. Пол выглядел бесконечно довольным. На следующей неделе Брэндон встретился с отцом и сыном и так ловко уладил дело – как с профессиональной, так и с чисто человеческой точки зрения, – что в скором времени мы уже считали его одним из самых близких своих друзей.

После того, как все было улажено, Пол приехал ко мне, чтобы рассказать все подробности и выпить по бокалу вина в ознаменование этого дня.

– Линдс, – сказал он. – Я думал обо всем этом последние несколько недель. Я знаю, что мне нужно расставить приоритеты в своей жизни. Все, чем я хочу заниматься – это играть в снукер. Я действительно думаю, что смогу вернуться и показать хорошие результаты.

– Конечно, сможешь, милый. Ты талантлив. Тебе только нужно приложить усилие, – подтвердила я.

– Я знаю, знаю, но тут есть кое-что еще, Линдси. Я не хочу делать это в одиночку, я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Одному Богу известно, о чем я думал в последнее время, но пришла пора решить вопрос раз и навсегда.

Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, но мы уже столько раз через это проходили… Мне не хотелось давить на Пола.

– Что бы ты ни захотел сделать, я буду рядом.

– Я уже сделал это.

– Сделал что?

– Я порвал с Джеммой – только не торопись говорить, что у меня это не очень хорошо получается. На этот раз все иначе.

– То есть?

– Я сказал ей, что с меня достаточно. Сказал, что мне нужна только ты, и ей, наконец, пришлось с этим согласиться. Кажется, мы с ней оба уже поняли, что наши отношения бессмысленны – мы почти не разговариваем друг с другом, а я все время у тебя. Я больше никогда не хочу возвращаться к ней, Линдси. Мне нужна ты.

Я готовы была расплакаться от счастья, впрочем, так же, как и Пол. Мы целую вечность просидели, смеясь и плача, не выпуская друг друга из объятий. Я чувствовала, что теперь мы стали самыми близкими людьми, и благодарила Бога за то, что Пол наконец понял то, что я знала все это время – мы с ним были созданы друг для друга. Ему потребовалось на это больше трех лет со дня нашей первой встречи в марте 1997 года, но все-таки это произошло.

Через некоторое время Брэндон пригласил нас пообедать у него дома в Манчестере. Там мы познакомились с его женой Шарлоттой. Они оба были необычайно милыми людьми и замечательно приняли нас. За едой мы непринужденно о чем-то беседовали, а после обеда мы с Полом проследовали за Брэндоном в его кабинет, чтобы обсудить план наших действий.

Брэндон, как всегда, не стал ходить вокруг да около.

– Наркотики. Женщины. Выпивка. Всем известно, что ты через это прошел, Пол. Это было глупо. Но ты молод, а соблазн так велик. Постарайся не наделать ошибок в будущем, хоть это и нелегко. Ты уже попадался на допинг-тестах на содержании марихуаны в крови, тебя уже штрафовали и снимали заработанные очки. Я не прошу тебя становиться ангелочком, просто веди себя разумно. Ты парень из муниципального квартала, который внезапно оказался в совершенно ином мире, но только от тебя одного зависит, сможешь ли ты там остаться. В твоем расписании будет свободное время, когда ты волен заниматься чем угодно, но ты должен быть уверен, что в твоей крови не будет никаких запрещенных препаратов, когда придет время допинг-теста. Марихуана полностью выводится из организма только через 21 день, запомни это, сынок. Летом ты можешь отдыхать, рождественские каникулы тоже никто не отменял, но тебя нужно контролировать, поэтому придется соблюдать строгий режим профессионального игрока.

Честно говоря, меня все это здорово шокировало. Я была весьма строга к Полу, но мы до сих пор не могли разрешить проблему с его пристрастием к сигаретам, не говоря уже о чем-то большем. У Брэндона была заготовлена для своих игроков таблица наподобие школьного расписания, призванная помочь им совершенствоваться. В ней были такие пункты, как «язык тела», «поведение на публике», «построение брейка», «безопасность» и т.д. Пол получил весьма неплохие баллы по всем параметрам. Беседы с Брэндоном помогли ему больше, чем что-либо другое. Когда они только начали работать вместе, Пол был на спаде, но Брэндон сумел настроить его на основательную и кропотливую работу над собой, поскольку успехи его были пока еще весьма редки. Он сказал, что не имеет смысла совершенствовать достоинства, вместо этого нужно работать над устранением недостатков.

Он говорил с Полом о психологии игры так, как до этого не говорил никто. Он говорил о том, что когда игрок находится у стола, он остается совершенно один перед миллионной толпой. Полу необходимо было обрести прежний психологический комфорт. Брэндон говорил, что в перерыве между фреймами необходимо, чтобы люди, окружающие Пола, могли помочь ему. Не нужно пустых обещаний, не нужно никаких негативных эмоций. Нужно просто огранить этот бриллиант.

Во время турниров Полу были необходимы практика и положительный настрой. Вопрос доверия был для него очень важен – и он доверял Брэндону Паркеру целиком и полностью. Я думаю, Брэндону удалось заставить Пола понять, что он уже взрослый человек, хоть тому и непросто было это усвоить. Когда тебе 9 лет, и ты играешь в снукер по 10 часов в день, ты не взрослеешь. Ты не получаешь никаких социальных навыков, поэтому есть риск так и остаться большим ребенком. Пол к тому же периодически впадал в депрессию, что также могло привести к проблемам.

Брэндон ворвался в его жизнь, как порыв свежего воздуха. В периоды затишья, когда не было никаких турниров, Брэндон забирал Пола и таскал с собой, ни на минуту не давая ему заскучать. Довольно часто они вместе играли в гольф, а однажды поехали в Плимут и полдня присматривались к яхтам, стоящим на пирсе, делая вид, что хотят купить одну из них. Пол взахлеб рассказывал, как они беседовали с агентом: «Нет, нам нужно что-нибудь побольше! А что еще у вас есть?»

Пол обожал Брэндона и Шарлотту, и это чувство было взаимным. Мы все больше и больше времени проводили вместе с ними, и это были замечательные дни. У меня есть фотография, где сняты мы все вчетвером на какой-то вечеринке. Мы там такие жизнерадостные, счастливые и уверенные, что все у нас еще впереди. Трудно поверить, что тот, кто был самым молодым из нас, с самой сияющей улыбкой, с самым большим желанием жить, уже покинул нас. У тех троих, кому суждено было остаться, после его ухода поселилась пустота в сердце, но пока он был с нами, он подарил нам столько счастья…

Жаль, что Брэндона не было поблизости, когда я впервые встретила Пола – он наверняка мог бы избавить меня от некоторых сердечных переживаний. Ведь фактически, он повлиял не только на профессиональную карьеру Пола, но и на нашу личную жизнь тоже. Все стало налаживаться; Пол наконец понял то, что я несколько лет пыталась до него донести – мы были созданы друг для друга; вместе мы могли стать непобедимой командой.