Текст книги "Несломленный. Моя жизнь с Полом (ЛП)"

Автор книги: Линдси Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 11

План Б

2001

Крупные снукерные турниры всегда освещает большое количество репортеров. Пол уже успел стать узнаваемой фигурой для масс медиа, однако все они по-прежнему страстно желали возвращения славных дней конца 1970-х – 1980-х годов, когда вокруг было столько ярких личностей. Однако, благодаря удачному сочетанию своего таланта и внешности, а также не без помощи Брэндона, Пол уже был готов примерить на себя этот статус.

Один из крупнейших турниров в году – Мастерс, проводится на стадионе Уэмбли в феврале. В 2001 году Брэндон сказал Полу, что это – его шанс, и этот турнир может стать для него большим прорывом. Я не сопровождала Пола на первые игры турнира, так как работала в это время, а взять отгул у меня не получалось. Мне действительно очень нравилось смотреть снукер, правда, только тогда, когда у стола был Пол. Но если бы я присутствовала там, это могло бы заставить его нервничать. Поэтому каждый день перед игрой Пол звонил мне по телефону, а я следила за его успехами по телевизору и читала о нем в газетах.

Пол приобрел известность как «мистер невозмутимость» за свою способность отключать эмоции и не переживать во время игры. Проигрывая, он по-прежнему сохранял улыбку на лице и уверенность в себе. Свет прожекторов и толпы зрителей, казалось, ничуть не волновали его; наоборот – на самом деле ему это нравилось. Но одной из его проблем было то, что он довольно часто допускал серьезные ошибки – он мог вести в счете с хорошим отрывом и внезапно оборвать серию, или позволить противнику уйти в приличный отрыв на старте. Долгое время все это не имело значения, потому что в итоге он все равно выигрывал, но я не могла понять – неужели ему действительно нравится это напряжение? Хотя, несомненно, у него был талант, и он был способен справиться с этим, а напряженные финальные игры привлекали толпы зрителей, заполнявших залы до отказа.

В 2001 году на Уэмбли все шло по привычной схеме. Пол проходил круг за кругом, частенько буквально балансируя на краю пропасти. Каждый раз, когда он звонил мне, чтобы рассказать, как дела, я начинала разговор с одного и того же вопроса: «Ты выиграл?» Не зная окончательного результата игры, я бы не смогла выслушивать детальное описание того, как близок он был к победе, или как трудно дался ему каждый фрейм. Только после того, как он говорил мне, что все в порядке, я позволяла ему рассказать подробности. В том году каждый раз, когда он звонил мне с Уэмбли, новости были просто фантастическими – он все время выигрывал. В этом турнире он выиграл в одной восьмой финала у своего друга Мэтью Стивенса, прошлогоднего победителя турнира Мастерс, со счетом 6-5. Затем в четвертьфинале он разгромил Питера Эбдона со счетом 6-3, а в полуфинале – Стивена Хендри, 6-4. Мы оба решили, что если Пол дойдет до финала, то я приеду в Лондон, чтобы поддержать его.

Он вышел в финал, и в решающей игре ему предстояло сразиться с Фергалом О’Брайеном. Вместе со мной в Лондон поехали жена Брэндона Шарлотта, мама Пола Кристина и сестра Лиэнн. Я хотела поддержать Пола, но сама нервничала больше всех. Я знала, как сильно он жаждал этой победы. К тому времени он уже завоевал себе титул и 14-ю позицию в мировом рейтинге, но Мастерс имел гораздо большее значение. Победа в этом турнире могла бы показать всем и каждому, на что способен Пол Хантер.

Встречать нас Брэндон приехал один – Пол в это время тренировался. Брэндон был в восторге от успехов, которых добился Пол, и верил, что если ему удастся выиграть Мастерс, его карьера получит такое развитие, какое мы себе даже представить не могли.

– У него есть все, Линдси, – признался Брэндон. – Талант, привлекательность, обаяние – и ты. Ты – часть всего этого.

Когда мы добрались до отеля, где жили игроки, Пол уже ждал меня. В тот день он просто светился от счастья и был полностью сконцентрирован на том, что ему предстоит сделать. Через некоторое время его пригласили готовиться к финалу, а я отправилась в комнату отдыха игроков, чтобы смотреть игру оттуда. В те времена там всегда была бесплатная выпивка, так что можно было неплохо набраться, наблюдая за тем, что происходит на главной арене или смотря телевизионные программы. Большая часть жен игроков и членов их семей вообще не выходили в холл, чтобы не отвлекать внимание участников турнира. В комнате отдыха царила приятная атмосфера. Кое с кем я уже была знакома по прошлым соревнованиям, все были очень милы и дружелюбны. Однако для меня что-то в этой атмосфере переменилось, когда наступил перерыв, а Пол безбожно проигрывал, уступая в счете 6-2.

Финал Мастерс состоит из двух сессий: в первой играется 8 фреймов, а во второй – 11. Между сессиями есть двухчасовой перерыв, во время которого участники могут отдохнуть, перекусить, попрактиковаться, если сочтут необходимым, или, как делает большинство, просто побеседовать со своим менеджером. К тому времени, как я нашла Брэндона, он уже успел переговорить со своим подопечным. Брэндон сказал Полу, что он играет отлично, что он может переломить ход игры, и что все мы его поддерживаем. Пол натянул свою джинсовую куртку, поднял воротник так, чтобы не были видны жилет и галстук-бабочка, и направился в свою комнату в отеле, чтобы отдохнуть. Брэндон предложил мне пойти к нему.

– Линдси, – сказал он. – Подумай, как можно заставить его расслабиться. Он бьется изо всех сил – и он способен победить, ему нужно только поверить в себя.

Я пообещала, что сделаю все, что в моих силах, но, правду говоря, я понятия не имела, как я сумею помочь Полу, особенно учитывая тот факт, что обычно они с Брэндоном решали такие вопросы самостоятельно, без моего участия.

– Сделай все, что сможешь, дорогая, – сказал он. – Просто пойди к нему и скажи ему, что мы все его любим, несмотря ни на что. Неважно, проиграет он или выиграет – если он проиграет на этот раз, то выиграет в следующем году или через год. Ему сейчас нелегко, Линдс. Заставь его расслабиться, сделай ему массаж, если он захочет, или просто пусть он немного поспит.

– Хорошо, Брэндон, я постараюсь сделать все, что смогу, – пообещала я, ставя точку в нашей беседе.

Пока мы добирались до отеля, нам повстречалось множество фанов Пола; все они знали, кто я такая – вероятно, они не упускали ни одной детали личной жизни своего любимого игрока. Те, кто узнавал нас, кричали нам: «Скажи ему, что он может это сделать!» и «Передай Полу, что мы все любим его, и что он – победитель!» Так странно было слышать их голоса, в то время как я шла и ломала голову над тем, как же мне помочь Полу расслабиться.

Он действительно был в жесточайшей депрессии, когда я вошла в комнату.

– Я проигрываю 6-2, Линдс, – сказал он. Как будто я этого не знала! – С меня хватит. Я все потерял, и я больше не в состоянии думать об этом.

Он выглядел таким несчастным, что невозможно было думать о нем как о большой звезде снукера Поле Хантере. Сейчас передо мной был просто мой парень, и он был полностью опустошен.

– Отдохни, съешь что-нибудь, – предложила я, но он был словно ребенок, который решил, что у него плохое настроение, и он не позволит никому себе помочь.

– Я не хочу есть, мне ничего не нужно, – отмахнулся он от меня.

Я пожала плечами и вышла, чтобы набрать ванну. Горячая вода с пузырьками всегда помогала мне, и я подумала, что Полу это тоже не повредит.

– Давай, Пол! – крикнула я. – Нет смысла сидеть и жалеть себя, прими лучше ванну.

Когда Пол скрылся в ванной, я пошла в спальню и прилегла. Я понятия не имела, что еще можно сказать ему, я знала только, что останусь с ним, что бы ни случилось. Пол вышел из ванной, обернутый в полотенце, и завалился рядом со мной. Я обвила его руками и поцеловала.

– Каков может быть наихудший исход дела? – размышляла я вслух. – Даже если ты проиграешь, ты уже финалист Мастерс, твоя позиция в рейтинге улучшится, и ты получишь приличную сумму призовых. Не так уж плохо, не правда ли? Проиграешь, так проиграешь, милый.

Пол придвинулся ближе ко мне, и мы начали целоваться. Дальше все произошло само собой. Он стянул с меня блузку, а затем и всю остальную одежду.

– Ты права, Линдс, – сказал он. – Ты всегда права. А может быть, попробуем расслабиться вот таким способом?

Мы оба расхохотались, а я полюбопытствовала, занимаются ли остальные игроки сексом в перерывах между сессиями.

После того, как мы занялись любовью, Пол сел в постели и заявил, что у него разыгрался волчий аппетит.

– Пожалуй, я съем все, что ты там приготовила, Линдси, – засмеялся он.

Остаток перерыва прошел спокойно – я приняла ванну, а Пол немного поспал. Когда он вернулся к столу, он выглядел куда более счастливым. Наверное, что-то действительно сработало, потому что, как бы невероятно это не звучало, Пол выиграл матч со счетом 10-9, сделав еще и четыре сенчури брейка в шести фреймах.

Когда зал взорвался аплодисментами, я пулей вылетела из комнаты отдыха, чтобы поздравить Пола. Я заключила его в объятия, едва не задыхаясь от гордости. Я ужасно хотела отпраздновать это событие с моим самым прекрасным, самым любимым человеком. Однако сначала все же предстояло пройти через некоторые формальности – вручение великолепного трофея, прохождение допинг-теста и интервью для прессы, которые были по большей части неимоверно глупыми. Кроме того, после победного матча в одном из залов позади главной арены всегда проводится пресс-конференция. Это был воскресный день, поэтому в зале, помимо спортивных писак, находилось еще несколько журналистов, искавших сенсации для утреннего номера. Те, кто писал статьи не для спортивных колонок, сидели в дальнем углу зала, с выражением смертельной скуки на лице, и наверняка думали, что будет чудом, если им удастся написать сносный репортаж о снукерном турнире.

Пол был все еще взбудоражен после матча. Он сжимал в руках золотой трофей стоимостью в 60 000 фунтов и чек на 190 000 тысяч, и он только что выиграл один из главных снукерных турниров.

Спортивные журналисты начали петь Полу дифирамбы и расспрашивать его о различных ударах и фреймах.

– Вы проигрывали в первой сессии с разгромным счетом, Пол, а после перерыва показали превосходную игру, и сегодня вечером вам не было равных. Что изменилось?

Другой уже перебивал его:

– Чем вы занимались в перерыве, что так изменило вашу игру? О чем вы думали, и как вам удалось собраться с силами, чтобы продолжить игру? В чем ваш секрет?

Пол был на седьмом небе, его настолько пьянил вкус победы, что он, хоть и пытался, но не в силах был удерживать себя от правдивых ответов. Он разоткровенничался по полной, честность прямо-таки перла из него.

– Ну, – сказал он, – я решил действовать по Плану Б.

Наступила полная тишина, каждый пытался сообразить, что бы это могло означать.

А Пол продолжал:

– Мы с моей девушкой некоторое время не виделись, потому что я был здесь, но сегодня она приехала из Лидса. Мне нужно было как-то снять напряжение, поэтому мы привели в действие План Б – ну, вы понимаете, о чем я.

Разразился форменный бедлам.

Те журналисты, которые не имели отношения к спорту, рванулись вперед из своих дальних углов, опрокидывая по пути стулья и расталкивая друг друга. Представители всех таблоидов в мгновение ока оказались возле Пола, и все одновременно засыпали его вопросами.

– У вас был секс, Пол? Это и есть ваш секрет? Это и есть то, что помогло вам победить? А где ваша девушка?

Они все были в восторге – ведь теперь у них был такой репортаж!

Я находилась в VIP-гостиной, но кто-то пришел и позвал меня, потому что фотографы хотели сделать несколько снимков, где мы с Полом были бы вместе. Я с удовольствием согласилась, ведь я так гордилась им. Возможно, в тот момент я была слегка навеселе, потому что немного выпила в комнате отдыха. Когда фотографы стали просить нас принять ту или иную позу, я тоже была не против, ведь они сказали, что эта прелестная фотография нас двоих обязательно должна появиться в утренней газете. Казалось, это длилось вечность – посмотри в камеру, посмотри туда, повернитесь друг к другу, и тому подобное. Тут кто-то воскликнул: «Линдси! Засунь язычок ему в ухо, милая!», и, к всеобщему смеху, я сделала это, думая про себя, какая же это все-таки глупость.

Когда пресс-конференция, наконец, закончилась, мы все вместе отпраздновали это событие. Это был один из самых счастливых дней в жизни Пола.

– Вот мы и добились этого, сынок, – похлопал его по плечу Брэндон. – С этого момента твоя жизнь круто изменится.

На следующее утро нас разбудил глухой шлепок пачки газет, брошенной нам под дверь из гостиничного коридора. Пол выпрыгнул из кровати, подхватил их и вернулся ко мне, все еще полусонной.

О нем писали повсюду. Все заголовки кричали только о его победе в Мастерс, но тут до нас постепенно стало доходить. Они были отнюдь не на спортивных страничках, что в конце газет, а наоборот – на первых полосах. Заголовки представляли собой вариации на тему: «План Б сработал для Хантера!» Статьи были щедро сдобрены фотографиями, но все это были снимки, на которых я засовывала язык Полу в ухо. А я-то думала, что там будут фотографии нас двоих, счастливо улыбающихся, которые я могла бы потом с гордостью демонстрировать знакомым. Вместо этого я выглядела ужасно, словно пьяная фанатка.

Статьи тоже были довольно паскудного свойства – в одной описывалось, как я, полураздетая, в черных стрингах и лифчике, ползала по постели на четвереньках. Я пришла в ужас от мысли, что все это прочтет мой отец! Другие газеты писали, что все это – наверняка задумка Брэндона Паркера, чтобы привлечь внимание прессы к Полу. Это показалось мне просто оскорбительным. Какой же дешевкой должны считать меня люди, чтобы поверить в то, что я занимаюсь любовью со своим бойфрендом по требованию его менеджера только для того, чтобы об этом написали таблоиды? Никто никогда не приказывал мне заняться с Полом сексом, а потом рассказать об этом перед камерой. Когда мы занимались любовью в отеле во время перерыва между сессиями, мне и в голову не приходила мысль заняться сексом только для того, чтобы люди узнали, что есть такой Пол Хантер. Не было никакой стратегии – мы просто были молодой парой, и мы любили друг друга.

Весь день я продолжала думать только об одном. Боже, мой отец! Боже, мой отец! Боже, мой отец! Все мои знакомые увидят эти фото и прочтут эти статьи – клиентки, семья, все мои студенты, родители этих студентов! Я была такой благоразумной всю свою жизнь вплоть до этого момента, а теперь все они подумают, что полная идиотка.

Наша история мусолилась в прессе всю неделю, журналисты выспрашивали других спортсменов-профессионалов о том, не занимались ли они, чтобы расслабиться, сексом в перерывах, например, между первым и вторым таймом футбольного матча? Помогало ли им это улучшить игру?

Я повела себя невероятно глупо на той пресс-конференции, но этот случай меня кое-чему научил, а учусь я быстро. Я больше никогда не буду позировать для фото, предварительно хорошенько не подумав. Пола никто никогда не учил обращению с прессой, и он всегда был так наивно откровенен, но что касается меня, с тех пор я стала осторожней. А Пол просто говорил все, что приходило ему в голову. Он всегда повторял мне – что сказано, то сказано, и нет смысла волноваться и размышлять о том, что могло бы быть, не скажи ты этих слов.

План Б многое изменил, эту фразу люди теперь автоматически ассоциировали с Полом Хантером. Они подмигивали нам на турнирах и спрашивали, чем мы займемся в перерыве. Полу все это было как с гуся вода, он отпускал шутку за шуткой, но меня это напрягало, мне было не все равно, как люди воспринимают меня. Позже, когда Пол рассказал журналистам правду – то, что он выиграл Мастерс потому, что вовремя забивал правильные шары в нужные лузы – люди все равно отдавали предпочтение истории с Планом Б.

Каждый волен выбирать, во что верить, однако результат был один – теперь имя Пола Хантера было у всех на слуху. В течение следующих двух лет его дела шли все лучше и лучше. План Б сделал Пола весьма привлекательной личностью для газет и журналов, его даже пригласили на фотосессию в FHM и Esquire. Он так естественно вел себя перед камерой, что дублей при съемках практически не потребовалось. Пол был любим всеми – и не только за несомненную фотогеничность. Когда журналисты встречались с ним, они не могли не видеть, насколько он искренен и обаятелен. Они обожали его имидж «плохого мальчишки» и постоянно включали его в свои «Топ-10 спортивных хулиганов» и тому подобную ерунду. Разумеется, к тому времени Пол давно успокоился, остепенился, и все, что когда-то принесло ему скандальную известность – сексуальные приключения, пикантные истории, наркотики – осталось в прошлом. С тех пор, как он всерьез вернулся к игре после нескольких бесшабашных лет сумасбродства, Пол кардинально изменился – и это лишний раз доказывало, насколько хорош он был в профессиональном плане.

После каждой победы люди снова и снова спрашивали его о Плане Б. Даже мы сами, оставаясь вдвоем во время перерыва в очередной игре, шутили на эту тему. Пол говорил:

– Эй, Линдс, давай-ка займемся сексом, а то вдруг я проиграю!

Мы с Брэндоном вместе работали над имиджем Пола. К тому времени он начал отращивать волосы, и кто-то из журналистов придумал это прозвище, «Бэкхем зеленого сукна». Его вовсю готовили к принятию статуса большой звезды снукера, но, помимо этого, он был действительно приятным, открытым парнем, которому были небезразличны собственные фаны. Пол никогда никому не отказывал в автографе. Он признавал, что не в последнюю очередь фаны делают игрока тем, кто он есть, и он был искренен в своем дружелюбном отношении к ним. Неважно – проигрывал он или выигрывал – он всегда находил время для фанов, которые крутились возле служебных выходов из снукерных залов, чтобы хоть раз взглянуть на своего героя.

Как-то раз в Шотландии, во время турнира Премьер Лиги, он встретил одного из фанов аккурат вечером, перед началом важной встречи. Лил проливной дождь, а на земле еще лежали остатки снега, выпавшего с утра. Пол только что приехал в гостиницу, он был вымотан долгой дорогой и ожиданием задержанного рейса в аэропорту, но тут он заметил парня, который все это время ждал, чтобы увидеть его. Он перехватил Пола перед отелем, в то время как погода делала все возможное, чтобы никто и носа на улицу не высунул. Пол проболтал с этим парнем целую вечность – он был не из тех, кто просто подписывает фотографию и быстро сматывается. Он узнал, как зовут парня, чем он занимается, – короче говоря, заставил его почувствовать, что тот встретился с настоящим Полом Хантером, ничуть не отличающимся от того образа, который уже стал для всех привычным. На следующий день Пол стоял на верхней площадке, ожидая своего выхода на арену; его имя уже было названо, он был приглашен к столу. Зрители разразились шквалом аплодисментов, Пол сделал несколько шагов вниз, и тут увидел вчерашнего парня и узнал его. Камеры были повернуты в его сторону, фаны рукоплескали, а Пол выкрикнул имя этого парня и спросил его, как он себя чувствует, и как ему удалось добраться сюда по такой ужасной погоде.

В этом был весь Пол. Он никогда не считал себя суперзвездой, и никогда не думал, что он чем-то лучше других. Для одного отдельно взятого фана у него было столько же времени, сколько для корпораций-миллионеров, которые время от времени выкладывали приличные суммы денег, чтобы сыграть с ним на частной вечеринке. Он считал, что вправе заставить зрителей ждать, а камеры – работать в ожидании, пока он делает счастливым одного-единственного человека. Именно за эту черту характера многие и любили его – но, конечно же, никто в мире не любил его сильнее, чем я.

Глава 12

Помолвка

2001

За сезон 2000-2001 Пол Хантер, которому на тот момент было всего лишь 22 года, при поддержке Брэндона уже весьма громко заявил о себе, и заставил всех с собой считаться. Он достигал четвертьфиналов, полуфиналов и финалов в большинстве турниров. Так, Пол занял второе место на Регал Уэлш Оупен, а также сумел выйти в полуфинал на Бритиш Оупен и Регал Скоттиш Оупен. Алан по-прежнему ездил вместе с сыном на все соревнования, как и раньше, до появления Брэндона на сцене. Алан обожал игру, и у него были прекрасные отношения со всеми окружающими. Как-то незаметно он взял на себя ответственность за общение со спонсорами и организацию их досуга, и Пол тут же присвоил ему почетный титул «Председателя Развлекательного Комитета». Пока он мог находиться возле своего сына и наблюдать, как тот играет в снукер, Алан был счастлив.

Тем временем, наши с Полом отношения становились все теснее и крепче. Забавно узнавать впоследствии, что другие люди думали о тебе в те времена. Теперь, когда Пола нет, его родители говорят, что с самого начала были убеждены, что я – именно та девушка, которая ему нужна. Алан говорит, что замечал, что я оказывала на Пола огромный успокаивающий эффект, и что они с Крис знали – их сыну нужен кто-то здравомыслящий, вроде меня, чтобы присматривать за ним. И уж если Пол однажды решил навести порядок в своей жизни, я думаю, он знал, что это правильный выбор.

В марте 2001 года Пол готовился к вылету на Чайниз Оупен, и за пару дней до отлета мы решили поужинать вдвоем в каком-нибудь приятном местечке. Я была за рулем, чтобы дать Полу возможность расслабиться и выпить что-нибудь, поэтому вечером я заехала за ним в дом его родителей. Там была Лиэнн, а также Ники, которая делала аромамассаж маме Пола.

Как только я вошла в дом, Пол крикнул, что он наверху. Я поднялась в его комнату, и он закрыл за мной дверь.

– Пол, – удивилась я. – Что происходит?

У него играла песня Atomic Kitten – «Whole Again», и он подхватил меня на руки и закружил по комнате. Я думала, что он просто дурачится, но затем он засунул руку в карман своей джинсовой куртки и извлек оттуда коробочку.

– Ну, что ты об этом думаешь? – спросил он.

Я была сбита с толку.

– Что? Что я думаю о чем?

Он открыл коробочку, и я, все еще ничего не понимая, спросила:

– Что это?

Он улыбался до ушей, словно сделал что-то из ряда вон выходящее.

– Это обручальное кольцо! Я хочу, чтобы мы с тобой обручились!

Я взвизгнула, подхватила его и, заключив в объятия, приподняла. Моя голова кружилась от счастья, я не соображала, что делаю. Позже Пол сказал, что до сих пор не понимает, откуда у меня взялись силы.

Мне хотелось знать, спросил ли он согласия у моего отца – я привыкла, чтобы все делалось по правилам, – но оказалось, что он не спрашивал.

– Так ты хочешь, чтобы мы обручились? – спросил он обеспокоенно. Я сообразила, что все еще не дала ответа.

– Разумеется! Конечно, хочу! – воскликнула я.

Руки у нас обоих так дрожали, что мы с трудом сумели надеть кольцо мне на палец. Оно было превосходно – идеально сидело и великолепно выглядело. Пол сам придумал дизайн, призвав на помощь Ники. Кольцо было украшено прекрасно ограненным бриллиантом.

– Я пошел к ювелиру и сказал, что именно я хочу, – рассказывал Пол. – Но когда я пришел через несколько дней, чтобы его забрать, мне показалось, что они ошиблись – оно такое маленькое, что я боялся, оно тебе не подойдет.

Я словно очутилась в сказке.

– Оно роскошное, – прошептала я, – но я была бы счастлива, даже если бы это было кольцо из киндер-сюрприза.

Я решила, что никогда не сниму его – оно было для меня символом полной близости с Полом, которая со временем станет еще сильнее. Конечно, тогда я думала, что у нас впереди целая жизнь. Я воображала, как буду смотреть на это кольцо, когда мы оба, совсем седые, будем играть с нашими внуками. Я не могла себе представить, что существует такая сила, которая сможет отнять у меня это кольцо и все то, что оно для меня значит.

Пол обсуждал этот вопрос с мамой, Лиэнн и Ники. Они пришли, чтобы поздравить нас, и рассказали мне, что Пол днем был в жутком волнении и не мог решить, что же ему делать.

– Лучше сразу отдать Линдси кольцо и попросить ее обручиться со мной, – спрашивал он их, – или подождать, пока мы поужинаем и потом вручить его ей?

Родные Пола были единодушны в том, что лучше всего подождать до вечера и потом сделать мне сюрприз. Но им не стоило забывать, что если за снукерным столом Пол был необыкновенно терпелив, то в обычной жизни у него не было ни капли терпения. Поэтому он не удержался и сделал мне предложение, как только я переступила порог. Он не мог дольше тянуть.

– Я и правда собирался подождать до конца ужина, – признался он, – но эта проклятая коробочка в кармане буквально обжигала меня сквозь одежду, я думал, что сойду с ума. Я не мог ждать до конца ужина, потому что я все равно бы не смог ничего съесть!

Впрочем, в конце концов оказалось, что от волнения стало нехорошо мне, а не Полу, и я почти ничего не смогла съесть.

Мы ужинали в одном из наших любимых ресторанчиков в Лидсе, и, хотя разговоры и не шли исключительно о помолвке, я весь вечер крутила на пальце свой бриллиант. Я знала, что немедленной свадьбы не будет, так как Полу нужно еще успокоиться и остепениться.

– Думаю, долгие помолвки – неплохая идея, – заявил он, пока мы ели. – И я правда не хочу жениться, пока мне не исполнится лет тридцать.

Тридцать? Ему был всего двадцать один! Такое положение дел меня не устраивало.

– Нет уж, Пол, – заявила я. – Так не пойдет. Если уж мы обручились, значит, мы поженимся. И это произойдет задолго до твоего тридцатилетия.

Впрочем, ему все же удалось продержаться некоторое время. Если быть точной – три года и два месяца.

Я не волновалась. Я знала, что помолвка – это уже огромный шаг для Пола, и не собиралась давить на него. Я всегда ухитрялась находить нужный баланс. Единственное, что мы детально обсудили в тот вечер – идею его переезда ко мне, в мой дом. Мои родители никогда не одобряли мысль о том, что их девочки могут жить с кем-то до помолвки, но теперь, когда у меня на пальце было кольцо, они не должны были возражать.

Я снова спросила Пола, поговорит ли он с моим отцом, чтобы спросить его согласия, но он не понимал, для чего это нужно. Он сказал, что это старомодно, и что мой отец и так воспримет это нормально. Я не была так в этом уверена – отец любил, чтобы все было по правилам, и хотя мои родители и обожали Пола, он бы заработал в их глазах гораздо больше очков в качестве будущего зятя, если бы уступил и сделал так, как они считали необходимым.

Мы ночевали у Пола. Часа в три утра я резко проснулась. Я посмотрела на Пола, лежащего рядом со мной, и вспомнила все, что произошло. Уж не приснилось ли мне все это? Я медленно сложила руки, закрыла глаза и ощупала безымянный палец, чтобы убедиться – оно было там, оно по-прежнему было там! Мое великолепное сверкающее бриллиантовое кольцо было на месте, и это казалось самой правильной вещью на свете. Все случившееся было правдой – и мой возлюбленный лежал рядом со мной.

Проснувшись утром, я могла думать только об одном – о своем отце, поэтому я сразу позвонила ему и рассказала, что Пол сделал мне предложение.

– Все в порядке? – неуверенно спросила я.

Он помолчал некоторое время, затем ответил:

– Если это то, чего ты хочешь, то я не буду возражать.

Так все и получилось. Конечно, я бы хотела, чтобы все было, как в книжках, и я знаю, что отцу бы тоже этого хотелось, но Пол никогда не понимал моего стремления делать все по правилам, и единственное, что имело значение – в конце концов все уладилось.

В понедельник я вернулась на работу, сияя от радости. Я всем показывала свое кольцо и рассказывала, как я счастлива; но готова поклясться, что некоторые, памятуя, как долго мы с Полом ссорились и мирились, любопытствовали, закончится ли все на этом или мы все же доведем дело до свадьбы. Но мы были безумно счастливы.

На Чайниз Оупен Пол дошел до четверть-финала, а после его возвращения мы все время между турнирами проводили вместе. Он буквально сводил меня с ума – каждый миг, проведенный с ним, был счастливым. Он был, как всегда, веселым и задорным, и без устали дразнил меня: моей принадлежностью к «среднему классу», моей рассудительностью и благоразумием, и даже фактом, что я ради него начала одеваться более сексуально. Пол заставлял меня смеяться над собой, что было мне на пользу. Иногда люди были шокированы, если слышали, как Пол говорит что-то вроде: «Пойди и сделай нам сэндвич с беконом, старая потаскуха!», но для нас с ним это была всего лишь шутка, потому что это было полной противоположностью моим хорошим манерам. Он всегда подмигивал, говоря подобные вещи, если знал, что рискует нарваться, но я всякий раз улавливала его шутливый тон. Его задор – вот то, что прежде всего привлекало меня в нем; он всегда знал, как заставить меня улыбаться.

Месяца через четыре после того, как мы обручились, я предложила:

– Пол, тебе уже пора начинать взрослеть и учиться нести кое-какую ответственность в жизни.

Он улыбнулся.

– Мне надо поймать золотую рыбку, Линдси?

– Нет, тебе нужно обзавестись собственной квартирой или домом. У тебя есть деньги, и тебе пора начинать учиться оплачивать счета и самому заботиться о себе.

Пол жил в мире, где все окружающие обожали его; он ни разу не шевельнул пальцем, чтобы сделать что-то за пределами снукерного стола. Мне кажется, что Пол так никогда и не повзрослел – да, наверное, и не должен был. Быть профессиональным спортсменом – означает получить не так уж много практического жизненного опыта. Эти люди не обременены бытовыми проблемами, они принадлежат миру знаменитостей, где им постоянно напоминают о том, что они не такие, как все прочие. О Поле тогда еще не так много писали, но, тем не менее, он был известен; и хотя он и был замечательным парнем без амбиций и звездной болезни, все равно, будь у него обычная работа, как у всех, ему пришлось бы стать более ответственным. Ему нужно было понять – не следует принимать все как должное. Я хотела, чтобы он познал удовольствие, которое испытываешь, делая что-то для себя самостоятельно. Мне казалось, что человеку в возрасте Пола, с его уровнем дохода, следовало обзавестись собственным домом. И летом 2001 года, с помощью Брэндона, Пол арендовал небольшой уютный коттедж, в который вскоре и переехал вместе со своей сестрой Лиэнн. Впрочем, он проводил там не так много времени, большей частью оставаясь у меня.

Прошло два месяца. Как-то раз Пол уехал на очередную вечеринку, сказав мне, что вернется не поздно. Однако время было уже за полночь, а он так и не появился. Другая девушка на моем месте начала бы воображать себе ужасающие картины автомобильных аварий, или чего-то в этом духе, но в моей голове колотилось только одно объяснение происходящему – Джемма.