355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Линда Фэйрстайн » Мертвечина » Текст книги (страница 17)
Мертвечина
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 01:58

Текст книги "Мертвечина"


Автор книги: Линда Фэйрстайн



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Как насчет фактов, Уилл? Ты узнал, что они сделали с Куини и почему решили ее убить?

– Я видел, как ты умеешь допрашивать девочек-подростков, Алекс, и, наверно, хватка у тебя получше моей. Но мне кажется, что она не врет.

– О чем? – спросила я.

– Тиффани утверждает, что в тот момент, когда они вошли в квартиру, Маккуин Рэнсом была уже мертва. С какой стороны я к ней ни подъезжал, она твердит свое. Тиффани сказала, что все ящики были перевернуты вверх дном, вещи разбросаны по полу, и в точности описала, как лежало тело старой леди.

Я ничего не ответила.

– Алекс, твое молчание нервирует меня. По-твоему, все, что она сказала, ничего не значит?

– Разумеется, Тиффани знает, как выглядело тело Куини и ее квартира после их ухода. Вопрос в том, что они увидели, когда вошли. Она призналась, что из вещей взяла?

– Да. Меховую шубу.

Хорошая работа, Уилл. Теперь мы легко докажем факт воровства в суде.

– Что-нибудь еще?

– Она говорит, что Кевин нашел на полу несколько серебряных вещиц с инициалами. Вроде зажигалок и булавок для галстука. Еще там была куча старых снимков, как сказала Тиффани, «с изображением голых женщин». Кевин прихватил несколько штук.

Опять порнографические фотографии.

– И больше она ничего не взяла?

– Девчонка подобрала с пола какие-то монеты, но они все были иностранные, с надписями на непонятных языках, поэтому она бросила их обратно. На бульваре Адама Клейтона Пауэлла такие не в ходу. Там была еще одна фотография, судя по всему, она упала с ночного столика рядом с телом Куини.

– И что Тиффани с ней сделала?

– Она думает, что в момент ареста снимок был у нее в сумочке. А после того как ее привезли в участок, полиция вроде бы отдала сумочку матери.

– На снимке было что-то важное?

– Вряд ли. Тиффани не смогла даже объяснить, зачем вообще его взяла. На фотографии была покойная – Маккуин Рэнсом – и какой-то парень. Видно, совсем молодой. Тиффани называла его «белым малышом». Она подумала, что он очень красивый.

– Наверно, это Куини со своим сыном Фабианом. В квартире было много фотографий мальчика. Хорошо бы раздобыть этот снимок, он сможет подтвердить ее историю. Заодно проверим, что еще лежало в сумочке. Позвони Хелене Лиси, пусть она попросит миссис Гаттс привезти сумочку в полицию.

– Вчера я не успел тебе кое-что сказать. Помнишь, я звонил, когда у тебя в офисе был Батталья? Бьюсь об заклад, ты хотела поскорей от меня избавиться, – сказал Уилл со смешком. – Так вот, Хелена Лиси уже не представляет интересы Тиффани.

– Тебе чертовски повезло. Твоя жизнь станет намного легче. Кто ее новый адвокат?

– Джош Брэйдон.

– Отлично. Теперь мы можем рассчитывать на сотрудничество. Лиси оказалась за бортом, потому что мамаша Гаттс ее уволила? – поинтересовалась я. – Надеюсь, она взяла деньги вперед. Миссис Гаттс придется несладко, если Хелена Лиси решит потребовать свой гонорар и сама позовет адвоката.

– Вообще-то Хелена еще не совсем вышла из игры, Алекс.

– Как это понимать?

– Надеюсь, ты не станешь возражать против моей инициативы. Я не хотел надоедать тебе в присутствии Баттальи, поэтому пораскинул мозгами и принял решение самостоятельно.

– Какое, Уилл?

– Когда Тиффани Гаттс мне позвонила, я понял, что она чем-то напугана. Она говорила, что ее жизнь в опасности. Ее мать твердила то же самое. Они умоляли ничего не говорить Хелене Лиси.

– И поэтому ты обратился к Джошу Брэйдону? – спросила я. – Как он оказался в этом деле?

– По назначению суда, Алекс. Джош Брэйдон – теневой адвокат.

32

– Объявляется рейс 3709 на Мартас-Виньярд. Посадка начнется через десять минут. Пассажиров просят пройти к выходу номер пять.

Я пыталась сдержать ярость, пока диктор повторял сообщение.

– Как тебе пришла в голову эта безумная мысль, Уилл? Теневой адвокат? Ты что, хочешь подставить под удар все расследование?

– У меня есть прецедент, Алекс. «Народ против Стюарт». Я абсолютно уверен…

– К черту твои прецеденты. – Мой голос эхом разносился по залу ожидания, так что я постаралась говорить потише. – В деле Стюарт речь шла об отклонении обвинительного акта. Суд не стал рассматривать вопрос о правомерности использования теневого адвоката. Если бы ты удосужился прочитать особое мнение, Уилл, то заметил бы, что один из судей назвал эту идею не только отвратительной, но и нарушающей все процессуальные и юридические нормы.

– Не хочу с тобой спорить, Алекс, но апелляционные суды никогда… – начал оправдываться Уилл.

– У меня нет времени на дискуссии. Подобные уловки нечестны и недопустимы. Я ни за что не стану к ним прибегать.

– Может, все-таки стоит уточнить…

– Короче, я сейчас сажусь на самолет, а ты отменяешь назначение Брэйдона. Где тебя можно найти вечером? Я позвоню, как только прилечу и обустроюсь в доме. Договорились? Ты должен подробно рассказать, кого боится Тиффани и как ты уломал судью согласиться на такое жульничество.

Записав на билете его домашний телефон, я сбежала по лестнице, пересекла бетонную площадку и поднялась по трапу в маленький самолет.

Есть еще один важный вопрос, на который стоит обратить внимание Майка и Мерсера. Кто финансировал защиту Тиффани Гаттс? Если миссис Гаттс не платит по счетам и боится, что наниматель адвоката узнает о ее намерениях, значит, мы должны найти истинного кукловода.

Мне пришлось нагнуть голову, чтобы пройти в низкую дверь салона. Подождав, пока стоявшая впереди женщина пристроит в багажной сетке теннисную ракетку, я села во второй ряд и стала набрасывать план действий в связи с последним звонком Недима.

– Сочиняете речь, Алекс?

Я подняла голову и увидела знакомое лицо. На другой стороне узкого прохода сидел Джастин Фельдман, известный юрист, который также владел домом на Виньярде.

– Так, небольшие заметки, – сказала я. – Выпускаю пар, чтобы не отыграться на ком-нибудь из подчиненных. Хочу заделать кое-какие бреши.

– Надеюсь, ничего серьезного?

Я с уважением относилась к Джастину и в прошлом не раз обращалась к нему за советом, особенно если речь шла о юридической этике. Фельдман возглавлял престижный комитет в ассоциации юристов.

– Как посмотреть. Вы что-нибудь знаете о теневых адвокатах? – спросила я.

– В первый раз слышу.

– Это потому, что у вас дело поставлено гораздо лучше. – Я имела в виду федеральные суды, где редко допускались махинации и интриги, широко распространенные в судах штатов. – Я помню только один подобный случай.

– В чьей юрисдикции?

– Дело слушалось в Манхэттене несколько лет назад. Обвиняемый находился под стражей в ожидании суда. В один прекрасный день он позвонил прокурору. Сказал, что хочет сотрудничать с властями и сдать подельников, но адвокат ему не разрешает.

– В чем была проблема?

– Ответчик утверждал, что адвоката ему нанял другой человек – крупный наркоторговец. Когда обвиняемый решил пойти на сделку с прокурором, адвокат заявил клиенту, что, если он начнет давать показания, глава картеля его убьет. Заключенный передал его слова судье.

– И что сделал судья? – спросил Джастин.

– Придумал новый фокус. Он заставил обвиняемого официально заявить в суде, что тот боится отказаться от своего адвоката и выступать свидетелем, потому что тогда его жизнь окажется под угрозой. В результате на сцене появился второй адвокат.

– Второй? И первый ничего не знал о его существовании?

– Точно, – кивнула я. – Первый адвокат, которому платил наркоделец и который уведомил клиента об опасности, угрожавшей подзащитному и его семье, продолжал работать. Судья вел с ним дело, не поставив его в известность о происшедших переменах. Одновременно с этим он распорядился пригласить другого защитника и подключить его к процессу по договоренности с прокуратурой.

– Так называемого теневого адвоката?

– Да. Судья использовал его, чтобы заключить сделку с обвинением и получить от подсудимого настоящее признание вины. Одновременно он делал вид, что все происходящее в присутствии первого адвоката – ложное признание вины, приговор и его обжалование абсолютно правдивы и серьезны.

– Сплошной обман. Нарушение обязательств о неразглашении информации, попрание юридических и этических норм, закулисные переговоры ех parte и полная фальсификация судебного разбирательства.

Джастин по пунктам перечислил все отрицательные стороны дела.

– Значит, вы не думаете, что я сошла с ума, запретив своему сотруднику прибегать к подобным трюкам? – спросила я, когда пилот включил правую турбину.

– Было бы безумием пойти на это, – ответил Джастин. – Иногда я начинаю сомневаться, что у наших юристов все в порядке с головой, – добавил он. – Вы знакомы с Марти Лондоном?

Еще одна крупная фигура в нью-йоркской адвокатуре.

– Конечно.

– Я сегодня с ним обедал. Мы как раз говорили о новом поколении адвокатов. Марти представляет одного парня, у которого возникли серьезные проблемы, – это руководитель корпоративного отдела в солидной юридической фирме. Он говорил своим партнерам, что ублажает богатых клиентов, вкладывая деньги в их любимые благотворительные фонды. Речь шла о довольно крупных суммах.

– Какая-то афера?

– Мягко говоря. Этот человек сообщал управляющему фирмой, что выписал чек, скажем, на пятьдесят тысяч долларов, на какую-нибудь душещипательную акцию. Например, в помощь детям, пострадавшим от военных действий. Или на поддержку бедствующей танцевальной группы. Или для спасения провинциального музея. Чек он всегда выписывал лично, чтобы произвести благоприятное впечатление на клиента. Кто бы стал осуждать его за добрые дела? А потом он просил фирму компенсировать его затраты и получал согласие.

– Кажется, понимаю, – сказала я. – На самом деле никаких чеков не было.

– Не только чеков, но и самих благотворительных фондов. – Джастин пожал плечами. – Когда Батталья возьмется за это дело, он сделает из парня отбивную. Каждые два месяца тот клал себе в карман пятьдесят тысяч долларов из кассы фирмы. Его максимальный доход составлял несколько миллионов в год. Я не понимаю таких людей, Алекс.

У самолета заработали уже оба двигателя, и говорить стало невозможно. Джастин развернул газету, а я вернулась к своим записям.

Вскоре мы поднялись в воздух. Через несколько минут самолет попал в скопление облаков над Нью-Йорком. Мы то и дело проваливались в воздушные ямы, и я покрепче затянула ремень безопасности. Какое-то время я пыталась распределить вечерние звонки, но сильная болтанка мешала думать.

Я убрала ручку в карман и принялась разглядывать в иллюминатор грозовые тучи. В самолете сидели всего пять пассажиров, и вид у них был такой же мрачный, как у неба за окном. Женщина позади Джастина потянулась за гигиеническим пакетом, и я от души понадеялась, что она не станет им пользоваться в нашем маленьком салоне.

Пилот сделал короткое сообщение.

– Леди и джентльмены, прошу извинить за ямы на дороге. Надвигается ураган, так что эта свистопляска продлится до самого Виньярда. Посадку совершим через тридцать пять минут. Спасибо, что решили лететь нашим рейсом.

Я закрыла глаза, стараясь думать о чем-нибудь приятном. Мой любовник в Вашингтоне наслаждается свободой наших новых отношений, дом на острове может снести ураганом, а перспективы моего расследования туманны, как никогда. Открыв глаза, я стала смотреть в серую круговерть за стеклом.

Я обрадовалась не меньше женщины, которая все еще сжимала в руках бумажный пакет, когда пилот вынырнул из облаков и внизу сквозь вечерний туман блеснули огни взлетно-посадочной полосы. Нас довезли до аэропорта, и я поскорей нырнула под козырек терминала. Рядом находилась автостоянка, где сторож, уехавший накануне с Виньярда, оставил мою машину. Через несколько минут я уже ехала в глубь острова по скользкой дороге, которая петляла среди пастбищ и лугов Чилмарка.

Время приближалось к девяти. Я хотела где-нибудь перекусить, но выбирать было практически не из чего. Я свернула в сторону Датчер-Док, однако в «Галли» и «Хоумпорте» царила темнота.

Возле бывшего поста береговой охраны, превращенного в полицейский участок Чилмарка, я развернулась на сто восемьдесят градусов и поехала в другую сторону, к автозаправочной станции. Рыбный магазин Ларсена закрылся несколько часов назад, и мне оставалось надеяться только на «Байт», огромную кухню в двести квадратных футов под серой черепичной крышей, где сестры Куинн предлагали самых лучших жареных клемов и самые вкусные похлебки из моллюсков в мире.

У подъезда уже стояли два больших пикапа, водители которых ели в кабинах. Я втиснула между ними свой красный седан и выскочила под дождь. Когда я вбежала под навес маленькой веранды, меня заметила Карен.

– Алекс? Это вы? У нас не осталось ни клемов, ни устриц. Все смели.

– Тогда чашку супа – у меня от голода подвело живот. – Хоть червячка заморить.

Акцент у Карен был скорее бостонский, чем островной.

– Получше закройте все окна и двери. Говорят, идет жуткий шторм.

– Потому я и приехала.

Она протянула мне коричневый пакет, намного превосходивший по размерам контейнер с супом.

– Возьмите это на завтра. Здесь похлебка из моллюсков, цыплячьи крылышки и ореховые пирожные, которые испекла мама. Если все закроются на время урагана, еда вам не помешает.

Я поблагодарила, вернулась в машину и двинулась вверх по склону холма, постепенно все выше поднимаясь над водой, которая со всех сторон окружала мой фермерский домик. Его удачным расположением я обязана местным крестьянам. Они поселились здесь больше двухсот лет назад и поставили свое жилище подальше от заливавших побережье волн. После покупки я переделала и расширила эту крепкую постройку, но она сохранила очарование и стиль былых времен.

Когда я свернула со Стейт-роуд, сердце сильно заколотилось. Я вспомнила свою подругу Изабеллу Ласкар, которая погибла на этом участке несколько лет назад.

От придорожных кустов, маячивших в дальнем свете фар, отделился какой-то темный силуэт. Едва я успела нажать на тормоза, как на дорогу прямо передо мной выскочил олень и одним прыжком перемахнул через старый камень, обозначавший границы моих владений.

Почти сразу же за ним последовали самка и два маленьких олененка.

Я подъехала к крыльцу и остановила машину. Обычно меня встречал сторож, который зажигал повсюду свет, расставлял по комнатам цветы и наполнял холодильник продуктами. Но он уехал, и на меня мрачно смотрел темный и холодный дом, в котором чувствовалось что-то враждебное.

Я открыла боковую дверь и быстро прошла через кухню в маленький кабинет, щелкая по дороге всеми выключателями. Поставив на стол сумку, я достала бокал и наполнила его льдом. В гостиной я нажала на музыкальном центре кнопку случайного выбора. Пока из бутылки текла струйка «Дьюара», Саймон и Гарфанкел напомнили мне, что «мной иллюзии владели», но, само собой, «не вышло ничего на деле». Я взяла пульт и прибавила звук, радуясь тому, что волны с ревом обрушиваются на берег далеко внизу.

Домашний номер Майка был записан в телефоне на быстрый набор. Я устроилась с бокалом на диване и стала ждать ответа.

– Алло?

– Вэл? Это Алекс. Я не вовремя?

– Нет, нет. Все в порядке. Как у тебя дела?

– Хорошо, спасибо. Только что приехала на остров, чтобы подготовиться к шторму.

Я не знала, нужно ли говорить о том, что Майк посвятил меня в проблемы ее здоровья. Пока я раздумывала об этом, он сам взял трубку.

– Этимология, блондиночка. Ты что-нибудь в этом смыслишь?

Мои мысли были настолько далеко, что я не сразу нашлась что ответить.

– Я надеялся, что будут насекомые. Насекомые – моя слабость. Я бы сделал тебя в два счета. Но, представь себе, они спросили о словах. «О'кей» – слышала про такую аббревиатуру? Знаешь, откуда она взялась?

– Майк, я совершенно не…

– «Бостон Морнинг Пост», 1839 год. Какой-то виолончелист из Оттавы выиграл на этом четырнадцать штук. У тогдашнего редактора газеты было плохо с орфографией, и он именно так сокращал слова «все правильно». Понимаешь? Он думал, что «all correct» пишется «oll korrect». Отсюда появилось «ОК».

– Потрясающе. Я хочу сообщить тебе о новом повороте в деле.

– Знаешь, малышка, давай подождем до завтра, ладно? Ты меня жутко отвлекаешь. Я уже надел пижаму и вот-вот собирался нацепить ночной колпак…

– Прекрасно. Созвонимся утром. А следующий труп будет на твоей совести.

Голос Майка сразу изменился, и он перешел на деловой тон.

– Так-так. Что случилось?

– Забавная история с Тиффани Гаттс и ее адвокатом.

– Насколько забавная? Животики надорвешь?

– Не совсем. Тиффани хочет сдать Кевина, но говорит, что, если она это сделает, ее жизнь будет под угрозой. И ее мамаши тоже.

– Вижу, тут не обойтись без тяжелой артиллерии.

– Хелена Лиси – только прикрытие, – сказала я.

– Для кого?

– Наверно, для того, кто стоит за всей этой операцией. Человека, который платит по счетам, но не хочет светиться в суде. Тебе надо выяснить, кто он. Вернее, это следовало сделать еще вчера.

– Может, Лиси сама тебе расскажет, если ты вежливо попросишь?

– Она начнет вопить раньше, чем я успею задать вопрос. Можно вызвать ее повесткой в суд, сославшись на преступный сговор, но она подаст ходатайство об отмене вызова, и мы будем препираться до второго пришествия.

– У нее есть право не разглашать сведения, полученные от клиента.

– Если Верховный суд позволит нам разобраться с ее гонорарами, я надеюсь, что ты поможешь мне выиграть время. Можно начать с миссис Гаттс. Попробуй выяснить, что ей известно.

– Значит, на сцене появился новый защитник?

– Теневой адвокат. Дурацкий трюк, который может утопить все дело и стать причиной отмены приговора, если мы его когда-нибудь добьемся. Стоит нам прижать Кевина – или того, кто убил Куини, – все заявят, что мы нарочно придумали эту аферу, чтобы заполучить в свои руки Тиффани и лишить ее реальной юридической защиты.

– Ясно.

– Спасибо, Майк. Поговорим утром.

– Договорились, – ответил он и добавил, когда я уже прощалась: – Как ты там, Куп? Тебе не слишком одиноко?

– У нас все хорошо. – Я нарочно сказала «нас», чтобы сбить его с толку. – Не волнуйся за меня. До завтра.

Я повесила трубку и позвонила Джейку на сотовый.

– Привет! – воскликнула я, услышав его голос. – Не могу поверить, что ты ответил после первого же звонка.

Я вытянулась на диване и зажала телефон плечом.

– Где ты? – спросил он.

– Дома. На Виньярде. – Джейк знал, что это единственное место на земле, где мне всегда хорошо. В самые мрачные дни я начинала чувствовать себя лучше уже через полчаса после приезда. – А ты?

– Лора не сказала, что я звонил? Дома я тоже оставил сообщение.

– Я не успела проверить автоответчик. Я… мне просто хотелось услышать твой голос.

– Я в аэропорту Вашингтона. Все рейсы пока отменены. Ветер крепчает, и ураган ждут с минуты на минуту.

Погода на Виньярде запаздывает по сравнению с округом Колумбия на двенадцать-восемнадцать часов. Значит, «Гретхен» достигнет побережья завтра днем.

– Возвращайся в гостиницу. Аэропорт все равно закроют.

– Ничего. Я собирался долететь до Логана и нагрянуть к тебе утром. Но потом меня осенило.

– Неужели? – улыбнулась я, натянув на ноги покрывало и помешивая пальцем лед в бокале.

– Здесь недалеко прокат автомобилей. Я намерен взять машину, включить музыку погромче, промчаться до Вудс-Хоул – даже если это займет почти всю ночь – и успеть к первому парому. Ураганы меня вдохновляют. Мы можем провести вместе несколько дней…

Я резко выпрямилась и спустила ноги на пол, путаясь в мохеровом пледе.

– Джейк, прошу тебя, не надо, – крикнула я в трубку. – Не делай этого, слышишь?

Неужели он забыл, что случилось с моим женихом Адамом Найманом в ночь перед свадьбой? По дороге из Манхэттена на Виньярд его машину вынесло за дорожное ограждение, и она рухнула в реку.

Джейк не связал эту трагедию с тревогой в моем голосе.

– Дорогая, похоже, Майк прав, и ты действительно склонна к преувеличениям, – пошутил он. – Или у тебя в доме сидит еще один любитель ураганов, которому не понравится мое присутствие? Не волнуйся, милая, ночная поездка только напомнит мне о юношеских подвигах.

Очевидно, потрескивание разрядов на линии заглушало панику в моем голосе.

– Нет, нет, нет, – твердила я до тех пор, пока он не дал мне договорить. – Неужели ты не понимаешь, Джейк? Все дело в Адаме. Я до сих пор не могу забыть его смерть. Ты что, собираешься ехать десять часов по автостраде, и половину из них под проливным дождем?

– Дождя пока нет, Алекс. Дороги…

– Послушай меня, Джейк. Я не хочу, чтобы ты сюда ехал. Никогда себе не прощу, если с тобой что-нибудь случится. Подожди, пока пройдет ураган, а потом прилетай ко мне, если хочешь. Поклянись мне, что не поедешь на машине.

В голосе Джейка появился холодок.

– Наверно, у тебя есть причина, чтобы отговаривать меня от поездки. Ладно, скажи, когда захочешь меня видеть.

Я снова попыталась объяснить ему свои чувства, но к концу разговора Джейк так и не оттаял.

Прихватив бокал, я перебралась в спальню. Мне уже давно не было так одиноко. Я включила в душе нагреватель и поставила температуру на девяносто градусов, чтобы вода стала горячей, пока я буду раздеваться.

Зазвонил телефон, но я не стала подходить. Спорить с Джейком не имело смысла, и я предоставила записывать сообщение автоответчику.

– Куп, ты где? Плаваешь при луне?

– Принимаю ванну, Майк. – Я взяла трубку. – Забыл пожелать мне приятных снов?

– Вэл помешана на Интернете. Она нашла мне сайт «Лиси и Лиси», юридической фирмы, состоящей из мужа и жены. Решила подготовить меня к завтрашней работе.

– Не стоило отнимать время у Вэл, Майк. Дело вполне терпит до завтра.

– Забудь про Хелену. Что ты знаешь о Джимми Лиси?

– Насколько мне известно, он бывший юрисконсульт. С хорошей репутацией.

– У него довольно необычная семья, Куп. Он родился в Европе и очень гордится своим происхождением.

– Ну и что?

Стеклянная дверь душа уже запотела от пара, и мне не терпелось поскорей забраться под горячую струю.

– Папашей Джимми был генералиссимус Лиси. Ты что-нибудь о нем слышала?

– Расскажи.

– Джимми родился в Риме. Его отец сделал быструю карьеру и стал крупной фигурой в итальянской Секретной службе. Вполне возможно, что именно он находился на той кухне, где в 1965-м для Фарука приготовили сильнодействующую pasta е fagioli.[23]23
  Фасолевый суп с лапшой «мальтальяти».


[Закрыть]

– Любопытно.

Я отставила бокал и взяла блокнот и ручку.

– Тогда я решил проверить его дружков-адвокатов. Увы, никто из них не может похвастаться столь же увлекательной семейной сагой. В Интернете нет ничего, кроме ученых степеней и университетских дипломов.

– Перестань, Майк. Ты явно раскопал что-то интересное.

– Видишь ли, Алекс, Джимми Лиси учился в университете – кстати, в Йеле – и входил в то же студенческое братство, что и парень, чей отец работал на британцев в Риме как раз в то время, когда старик Лиси шпионил для итальянской Секретной службы.

– Я вижу, к чему ты клонишь. Забудь про Джоша Брэйдона и теневого адвоката. Мы должны узнать, кто стоит за Хеленой Лиси.

– Вполне возможно, – отозвался Майк, – человек, которого так боится Тиффани Гаттс, не кто иной, как Питер Робелон.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю