Текст книги "Мертвечина"

Автор книги: Линда Фэйрстайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

– Хотите что-нибудь сообщить, мистер Робелон? – спросил Моффет.

– Да, Ваша Честь. От имени своего клиента я ходатайствую о снятии с него всех обвинений. У нас есть все основания отменить это разбирательство из-за нарушения процессуальных норм. Я имею в виду невозможность провести перекрестный допрос мисс Воллис. Мы не только скорбим о ее смерти, но и сожалеем, что это обстоятельство лишает мистера Триппинга возможности полностью оправдаться перед судом.

Робелон продолжал распинаться в том же духе еще десять минут. Судья попросил меня ответить. Я наговорила больше, чем хотела: сначала напомнила про обвинение в изнасиловании, потом высказала уважительное несогласие с заключением суда о случайном совпадении между смертью Воллис и этим разбирательством и, наконец, указала, что она была не единственной жертвой в этом деле. В обвинительном акте есть и другие статьи, о физическом принуждении и причинении вреда, которые относятся к пропавшему ребенку.

– Что вы предлагаете, мисс Купер? – весело поинтересовался Моффет. – Вычеркнуть из протокола все предыдущие показания? Попросить присяжных забыть о том, что они слышали, и перейти к следующему свидетелю? У вас есть для этого юридические основания?

– Нет, сэр. Пока я не нашла подобных прецедентов. Если вы дадите мне немного времени…

– Вам нужно не время, мисс Купер. Вам нужно чудо, – произнес Моффет и посмотрел, много ли журналистов записали его фразу.

– Разбирательство еще не закончено. Даллес Триппинг находится в розыске…

Робелон вскочил с места и прервал меня.

– У меня и мистера Хойта есть новые сведения. С мальчиком все в порядке. Он у своих друзей. Мы с удовольствием организуем ему встречу с мисс Купер, и она сможет поговорить с ребенком, как только его вернут в город.

Грэм Хойт поднялся за спиной Робелона и подмигнул мне, давая понять, что это он устроил сделку насчет Даллеса.

– Могу я хотя бы проконсультироваться с начальником апелляционного отдела? – спросила я.

Глава отдела Джон Брайер был, пожалуй, самым блестящим юристом в прокуратуре. Когда у наших опытных судейских ищеек возникали затруднения, они звонили Брайеру. Если есть на свете человек, который может спасти мое дело с помощью какого-нибудь необычного хода, то это именно он.

– Возможно, мне придется представить новые материалы… собрать подписи, Ваша Честь.

– Контора пишет. Ладно, беритесь за работу, мисс Купер. Я даю вам два дня. Встретимся в среду утром. Позвоните моему секретарю, если откопаете какой-нибудь закон в свою пользу. Впустите присяжных, Мак.

Судебный исполнитель открыл дверь, и присяжные вошли в зал. Судя по взглядам в мою сторону, они знали про убийство Пэйдж. Я не могла их за это винить, хотя они нарушили предписание суда. Некоторые держали в руках сложенные газеты. На одной виднелась фотография молодой женщины, извлеченная из годового отчета «Дибингэм Партнерс», с крупным заголовком: «СВИДЕТЕЛЬНИЦА ОБВИНЕНИЯ МЕРТВА».

Судья извинился перед присяжными за возникшие неурядицы, еще раз напомнил об уже довольно комичном запрещении читать в прессе все, что касается процесса и свидетелей, и отпустил их до среды. Я смотрела прямо перед собой, чтобы не встречаться взглядом с выходившими из комнаты людьми.

В кабинете я обнаружила Майка Чэпмена, который сидел в моем кресле, положив ноги на стол, и жевал бублик.

– Доброе утро, радость моя. Вижу, тебе не помешает немного удачи. Вдруг нам поможет автоматизированная система распознавания отпечатков пальцев?

– Отпечатков? Каких?

– Из квартиры Куини. Тех самых, с крышки унитаза. Думаю, они тебя порадуют.

– Просто назови мне имя. Я слишком устала для загадок.

– Это наша шестнадцатилетняя красотка в норковой шубке. Несовершеннолетняя подружка твоего стукача, Кевина Бессемера.

– Что?

– Тиффани Гаттс была в доме Куини Рэнсом.

18

– Если ты хотела найти что-то общее между двумя убитыми женщинами, я имею в виду Куини Рэнсом и Пэйдж Воллис, то компьютер дал тебе ответ. Правда, эту связь не назовешь тесной, – сказал Майк. – Кто убил старушку ради поношенных мехов? Кевин Бессемер и Тиффани Гаттс.

Я вспомнила монограмму на воротнике шубы: «Р дю Р».

– Почему мне не пришло в голову, что она может принадлежать Куини? «Р» – это Рэнсом.

– «Р» – это Робелон, – возразил Майк. – Ее инициалы все равно не совпадают с монограммой. С чего ты взяла, что старуха, которая живет в Гарлеме на пособие, может быть владельцем дорогой французской шубы? Надо поговорить с девчонкой.

– Ты связался со справочной? Тиффани Гаттс еще в тюрьме?

– Да.

– Кто занимается ее делом?

– Недим. Уилл Недим. Тридцатый судебный отдел.

– Пусть позвонит мне. Скажи, чтобы взял адвокатов девушки и быстро дул сюда. Если успеем, надо сегодня же вызвать Тиффани. Посмотрим, возможно, узнав, что ее подозревают в убийстве, она передумает и сдаст нам Кевина Бессемера, – сказала я.

– Знаешь, я ведь не настолько тупоголовый. Заблудившись в лесу, я могу выйти из него по тропинке из хлебных крошек, – заметил Майк. – Триппинг сидит в Райкерс за изнасилование Пэйдж Воллис и избиение собственного сына. Кевин Бессемер – его сосед по камере. Бессемер выжидает до начала процесса и предлагает компромат на Триппинга. По пути к тебе он задерживается, чтобы переспать с Гаттс, и оба делают копам ручкой. Рэнсом найдена мертвой. Гаттс арестовывают. Пэйдж Воллис дает показания. Сын Триппинга исчезает. Воллис убита. Но будь я проклят, если вижу хоть какую-то связь между Куини Рэнсом и Пэйдж Воллис. Может, подкинешь мне еще хлебных крошек?

– Непременно. Поэтому мы и должны взяться за слабое звено. Привези мне Гаттс. Кевин Бессемер – единственный, кто связан с обоими делами.

В два часа дня у меня в приемной сидели Майк Чэпмен, Уилл Недим и Хелена Лиси, адвокат Тиффани Гаттс. Я рассказала о новых уликах, которые связывают Гаттс с квартирой Куини Рэнсом. Лиси разрешила забрать свою клиентку из женской тюрьмы и привезти ко мне, чтобы обсудить с ней то, что мы обнаружили.

Когда полицейские доставили закованную в наручники Тиффани, Лиси попросила нас выйти и оставить ее наедине с клиенткой.

– Лиси твоя сверстница? – спросил Майк. – Того же возраста?

Лет десять назад, незадолго до того, как я вступила в команду Баттальи, она начинала работу в Обществе юридической помощи, бесплатно работала с малоимущими заключенными.

– Да. Недавно они с мужем открыли свою юридическую фирму. Помнишь Джимми Лиси? Они специализируются по мелким преступлениям здесь и в Бронксе.

– Воры и проститутки?

– Ну да. Не совсем та компания, с которой Батталья хотел бы работать на крупном деле. Но пакетик с дурью и ворованная шуба, похожая на музейный экспонат, – это для них в самый раз, – сказала я.

– Дай мне острые ножницы и несколько уроков красноречия, и я сделаю из Хелены Лиси что-нибудь путное.

Лиси была толстой подвижной коротышкой сорока лет. Ее тусклые темные волосы удерживала надо лбом черная бархатная повязка, а за спиной косматые пряди свисали ниже ягодиц. Она говорила с акцентом, похожим на бруклинский, и при этом ужасно подвывала. Это изводило меня, как звук пилы.

– Придется брать ее такой, как есть, – сказала я. – Если бы она работала с более серьезными клиентами и не старалась уладить все до суда, как делает в девяносто девяти процентах случаев, мы могли бы встретиться с ней на каком-нибудь процессе. Но тогда я не дотянула бы до конца. Ее голос сводит меня с ума.

– Думаешь, Хелена из пеликаньего отдела? – спросил Майк.

Он уже много лет забавлялся тем, что составлял свой КСЧ – «Криминальный словарь Чэпмена», – включая в него разные словечки из уголовного сленга. Адвокатов, назначаемых судом, выбирали из тех юристов, которыми руководил отдел апелляций Верховного суда. Обвиняемые немилосердно коверкали слово «апелляция», так и появился «пеликаний отдел».

– Наверно, способности Хелены Лиси как раз соответствуют бюджету миссис Гаттс. Надо спросить Недима. Вдруг мамаша наняла для дочки частного адвоката?

Лора, моя секретарша, прервала нас, сообщив, что со мной хочет поговорить секретарь суда. Я подошла к ближайшему телефону и сняла трубку.

– Алекс Купер слушает.

– Судья Моффет попросил меня вам позвонить. С нами только что связалась приемная мать Даллеса Триппинга. Мальчик вернулся домой, целый и невредимый.

– Какая радость. – Я приложила ко лбу ладонь. – Слава богу, что все закончилось благополучно. Где он был?

– На севере штата у своих друзей, как нам и сказали. Моффет решил дать вам еще несколько дней. Заседание отложено до следующего вторника, ровно на неделю. Судья хочет, чтобы мальчик освоился дома, а в конце недели, когда он немного успокоится, вы сможете с ним встретиться.

– Большое спасибо. Судья уже сказал Питеру Робелону, что разрешает мне поговорить с Даллесом? Адвокатов мальчика предупредили?

– Послушайте, Алекс, между нами… нас не прослушивают?

– Нет, нет.

– На вашем месте я бы не слишком радовался. Я слышал, как судья говорил с Робелоном о ребенке.

– Когда?

– Только что. Робелон звонил ему, хотел убедиться, что новость миссис Уайкофф уже дошла до Моффета. Судья сказал, что прекращение разбирательства – почти решенное дело. Он много острил на ваш счет, говорил, что нужно обеспечить Даллесу подходящие условия, чтобы тот снова не попал под бесконтрольную власть отца и находился под присмотром. В общем, не стоит слишком выкладываться, Алекс, все равно нет вероятности, что Моффет позволит вам продолжить это дело.

– Спасибо, что ободрили, – сказала я.

Хорошая новость, плохая новость.

На пороге появилась Хелена Лиси.

– Можно войти?

Чэпмен встал и придвинул ей стул.

– Присаживайтесь.

– Я не буду садиться, Алекс. Я пришла сказать, что посоветовала Тиффани не сотрудничать с вами.

Голос Лиси скрипел, как гвоздь по стеклу.

– Меня это удивляет. Вы рассказали ей о новых уликах? Объяснили, что ее могут обвинить в убийстве?

– А если Куп упечет ее в тюрьму за убийство женщины восьмидесяти двух лет? – добавил Майк. – К тому времени, когда она выйдет на свет божий, Пафф Дэдди уже станет Пафф Гранд-Дэдди?

– Я смотрю на это иначе, детектив. У вас ничего нет на Тиффани. Они с матерью живут в том же квартале, что и покойная. Любой ребенок может подтвердить, что ее сто раз видели в квартире мисс Рэнсом, так же, как и остальных детей. Тиффани покупала ей продукты, носила белье в прачечную…

– У нас совсем свежие отпечатки, мисс Лиси. Абсолютно чистые и четкие, – сказал Майк.

Она сделала вид, что не слышала его слов, и продолжала говорить со мной.

– С точки зрения статистики, Алекс, продолжительность жизни Маккуин Рэнсом должна составлять не более…

– Простите, что? – вмешался Майк.

– По статистке, средняя продолжительность жизни афроамериканок, находящихся за чертой бедности, в Соединенных Штатах составляет…

– Большего идиотизма я не слышал, – сказал Майк. – Вы что, хотите поставить Тиффани Гаттс перед судьей и предложить выпустить ее под залог на том основании, что Куини все равно пора было умереть? Схватить бы вас за эту метлу на голове и стянуть ее как следует на горле, минут так на десять, чтобы дышать было нечем. Может, хоть так нам удастся разглядеть артерии, которые, по идее, должны снабжать кровью ваши мозги.

– Вы хотите, чтобы я посоветовала своей клиентке сотрудничать с человеком, который так со мной обращается? – спросила Хелена. – Миссис Гаттс и так считает, что вы давите на ее дочь, Алекс.

– Отпечатки пальцев в доме убитой и шуба мисс Рэнсом на плечах Тиффани. Скверное сочетание, – сказала я.

– При чем тут шуба? Эта дама не была богата. Объясните, как имя Рэнсом сочетается с монограммой на воротнике.

Объяснить на самом деле непросто.

– Возможно, она купила ее в магазине подержанных вещей, – предположил Майк.

Хелена снова не обратила на него внимания.

– Я все сказала Тиффани. Она не хочет с вами говорить, и давайте на этом закончим. Вы можете отвезти ее в Райкерс, пока она не пропустила ужин?

Я вышла следом за Хеленой в приемную, где женщина-полицейский с напарником сторожили девушку. Когда я вошла в комнату, чтобы распорядиться насчет ее возвращения в тюрьму, Тиффани громко щелкнула языком и обратилась к охране:

– Что здесь нужно этой сучке?

Я сказала, что заключенную можно увозить. Когда они подняли ее и стали надевать наручники, Тиффани пнула ножку стола теннисной туфлей.

– Не стану я с тобой разговаривать, и не приставай к моему адвокату, ясно тебе?

– Тиффани, – Хелена отбросила волосы за плечо, – прошу тебя, больше ни слова.

– Хочу и говорю. Она мне не указ. Не желаю к ней приезжать, и пусть не лезет…

– Замолчи, Тиффани, – сказала Хелена. – Постарайся успокоиться.

– Какого черта? Моя мать тебе платит. Не затыкай мне рот. Ты теперь работаешь на нас.

– Я прошу тебя успокоиться, Тиффани, потому что так будет лучше для тебя. Я твой адвокат.

– Да, но не эта сучка. – Девушка мотнула головой в мою сторону.

– Не надо ничего говорить, – повторила Хелена, пытаясь угомонить клиентку.

Когда детективы повели Тиффани к выходу, она обернулась.

– Ты не сможешь повесить на меня убийство, милочка. Когда я вошла в дом этой старухи, она была уже мертва.

19

– Сколько раз ты слышала это раньше? «Все считают, что я убила Куини, но, когда я вошла, она была уже мертва», – передразнил Тиффани Майк.

В отличие от него я не так легкомысленно отнеслась к признанию Тиффани Гаттс.

– Когда нечто подобное говорят люди, которые уже не раз побывали под следствием, это совсем другое. Но девчонка была в ярости и несла что в голову взбредет. Возможно, это правда.

– Хочешь облегчить мне жизнь, блондиночка?

– Тебе это не грозит. Просто за десять минут в приемной она убедила Хелену, что насчет убийства беспокоиться нечего. Поэтому Хелена даже не пыталась с нами договориться или уломать свою подопечную.

– Тиффани могла ждать снаружи, пока Кевин Бессемер находился в квартире и убивал Куини. А когда Гаттс вошла, старушка действительно была уже мертва. Она с нами играет, Куп.

В дверь заглянула Лора.

– Вы ждете кого-нибудь из ФБР?

– Нет.

– Здесь два агента. Говорят, им надо с вами поговорить.

Я кивнула. В кабинет вошла молодая симпатичная женщина в элегантном сером костюме в тонкую полоску, за ней – мужчина постарше. Если он смахивал на актера в роли типичного федерального агента, то она выглядела как модель из журнала мод.

– Клэр Чеснатт. – Женщина пожала нам руки и показала удостоверение. – А этой мой напарник, Арт Бэндор.

Она объяснила, что они пытаются определить личность человека, выдававшего себя за Гарри Стрэйта, и хотят поговорить со мной об этом.

– Мне мало что известно.

– Я понимаю. Если вы не против, мы бы предпочли обсудить это с каждым из вас наедине. Вы ведь тоже его видели? – спросила она Чэпмена.

– Пойдемте в приемную, – предложила я. – Майк может посидеть на телефоне, пока не придет его очередь.

Я проводила Чеснатт и ее молчаливого напарника в приемную и рассказала все, что узнала от Пэйдж Воллис.

– Она объяснила, как познакомилась с человеком, который назвался Стрэйтом?

– Нет.

– Он когда-нибудь показывал ей свои документы?

– Понятия не имею. Она мне не говорила.

– Почему она решила, что он из ЦРУ?

– Мне очень жаль, – сказала я. – У меня не было возможности обсудить это с ней.

Больше всего их интересовало, как он выглядел. Я закрыла глаза, пытаясь вызвать в памяти внешность этого человека. Получился обобщенный образ белого мужчины среднего роста и телосложения.

– Мне правда очень жаль. Как-то непривычно находиться по другую сторону следствия.

Клэр вела себя очень любезно.

– Я знаю, что вы не могли разглядеть его как следует. Не извиняйтесь.

– Часто вы сталкиваетесь с подменой личности?

– В последнее время все чаще. Интернет сильно облегчает этот вид мошенничества, хотя он существовал всегда. Только раньше люди обычно шли на кладбище и узнавали дату рождения и смерти какого-нибудь покойника, а потом обзаводились документами на его имя. Сейчас мы ловим в основном парней, которые взламывают банковские сайты, скачивают информацию с онлайновых счетов от номера социального страхования до кредитной карты. Им даже из дома не надо выходить.

– Почему именно Гарри Стрэйт? – спросила я. – Чем он занимался в ЦРУ?

Чеснатт улыбнулась.

– Честно говоря, не знаю.

А если бы знала, ответила бы так же.

– Кто-нибудь уже пытался выдавать себя за Стрэйта?

– Простите, мисс Купер, но я здесь для того, чтобы задавать вопросы, а не отвечать на них.

Я взяла ее визитную карточку, чтобы позвонить, если что-нибудь вспомню, и уступила место Майку Чэпмену.

– Не расслабляйтесь, – сказала Лора. – Вас вызывает Батталья.

Прихватив со стола телефонные сообщения, я направилась в административное крыло. Роуз Мэлоун молча махнула на кабинет шефа.

– Садитесь. – Он вытащил сигару изо рта. – Сначала поговорим о том, как вы восприняли это известие. Я имею в виду смерть девушки.

Батталья был непроницаем. Обычно его не беспокоили чужие эмоции, но он чутко улавливал настроение своих сотрудников, если это угрожало делу. Иногда в самые трудные минуты он задавал мне какой-нибудь вопрос или давал советы, из которых следовало, что ему известно, в каком я состоянии.

– Наверно, недели через две все уляжется. Но пока мне не по себе. Смерть Пэйдж Воллис, будущее мальчика – все это ужасно. У вас есть что-нибудь для меня?

– Постарайтесь беречь себя, Алекс. Через неделю или две, когда все закончится, сделайте перерыв и…

– Я уже брала две недели отпуска, Пол.

– Маловато. Этот процесс вас измотал. Может, вам с Джейком съездить куда-нибудь?

Я кивнула. У Баттальи особое чутье на людей, он хотел выяснить, что происходит у нас с Джейком и могу ли я рассчитывать на поддержку дома.

– Хорошая идея, шеф. Что сказал окружной прокурор Вирджинии?

Сигара вернулась на место, и оставшуюся часть разговора Батталья вел половиной рта.

– Материалы, которые прислал вам его помощник, разумеется, подчистили. Из соображений национальной безопасности и прочее. Вы знаете, как некоторые из этих парней получили свои места.

Он заглянул в свои записи, которые сделал, когда обсуждал с прокурором по телефону вторжение в дом отца Пэйдж Воллис и ее схватку с преступником.

– Посмотрим, – сказал он. – Убитого звали Ибрагим Нассан.

– Копы сказали мне об этом в субботу вечером.

– Родился в Египте. Двадцать восемь лет. Почти два года прожил в Штатах.

– Он и вправду состоял в «Аль-Каиде»?

– Некоторое время провел в их тренировочных лагерях. Об этом узнали, когда обыскали его квартиру. Он снимал одноместный номер в одном из вашингтонских общежитий. Голые стены и компьютер. Судя по электронной почте, Нассан был связан кое с кем из видных террористов, но никаких следов его активной деятельности в Штатах не обнаружено.

– Семейный?

– Нет. Вообще-то он из хорошей семьи. Его родители были коммерсантами, отец учился в Оксфорде. Но парень все время бунтовал, без видимых причин.

– Значит, вторжение в дом отца Пэйдж действительно связано с тем, что мистер Воллис работал на ЦРУ?

– Ну, пока это нельзя утверждать. Просто рабочая гипотеза. Вы слышали, что в доме ничего не взяли?

– Разумеется, ведь взломщик не покинул дом. Им известно, что он искал?

– Говорят, что не знают. – Батталья перевернул страницу и продолжал читать. – Виктор Воллис. Кадровый дипломат. Исколесил всю Европу и Ближний Восток.

– Кажется, он бывал в Каире? Пэйдж об этом говорила.

– Да. Дважды.

– И работал на ЦРУ? – спросила я.

– А вот это пока не установлено.

– Когда он там был? Я имею в виду в Каире.

– Где Чэпмен? Нам бы очень пригодилось его знание военной истории. – Батталья полистал свои записи.

– Обязательно ему передам. Он у меня в кабинете.

– Второй раз Виктор Воллис жил в Каире с 1950 по 1954 год. Как раз в это время случился переворот, когда генерал Насер сместил короля и захватил власть в Египте.

– Короля?

– Фарука. Последнего короля Египта.

– Какую должность занимал тогда Воллис?

– Он был политическим советником в Американском посольстве. Кажется, одним из младших.

– А в первый раз?

– В середине тридцатых. Судя по всему, он только что закончил колледж. Но тогда Воллис не работал на правительство.

– Чем же он занимался?

– Он служил воспитателем. Королевским гувернером. Вы слишком молоды, чтобы помнить, кто такой Фарук, – сказал Батталья. – Это был паша-плейбой, испорченный принц, который стал потом развращенным монархом и поклонником нацистов. Я ненавидел его политику.

– И Виктор Воллис его учил?

– Почти три года, когда юный Фарук жил сначала в Александрийском дворце, а потом в Каире. Воллис поселился вместе с королевской семьей и обучал принца всем предметам. Иностранные языки, мировая история, география.

– У окружного прокурора есть предположения, что думают об этом взломе в ЦРУ? – спросила я. – Речь идет о политических интригах? Или о терроризме?

– Он говорит, что дело не закрыто. Никто ничего не знает. Они ищут связь между Виктором Воллисом и семьей Нассана, но если у ЦРУ есть такие сведения, оно не станет делиться ими с местным прокурором.

– Спасибо за помощь, – поблагодарила я, когда Батталья протянул мне конспект своего телефонного разговора. – Лора все перепечатает.

Я вернулась по главному коридору в свой кабинет, где Чэпмен беседовал с моей помощницей Сарой Бреннер.

– Федералы ушли? – спросила я.

– Да, – кивнул Майк.

– Я чувствовала себя круглой дурой. Ты описал мисс Чеснатт, как выглядел Гарри Стрэйт?

– Не слишком подробно, – ответил он и рассказал, что ему удалось вспомнить.

– Да, не лучше моего.

У Сары было свое мнение на этот счет.

– Такое впечатление, что вы описываете Питера Робелона.

– Или его клиента, Эндрю Триппинга, – сказала я. – Одного вполне можно заменить другим. На моих показаниях они далеко не уедут.

– Ладно, давайте пока забудем о Гарри Стрэйте и спустимся ко мне. Я как раз говорила Майку, что копы в штатском привели знакомого Куини Рэнсом, с которым тебе стоит поболтать.

– Кевина Бессемера? – спросила я.

– Нет, это было бы слишком хорошо. Но я уверена, ты захочешь его расспросить.

– Где они его нашли?

– Сегодня утром в квартире Рэнсом.

– Взлом? – спросил Майк.

– Нет. В этом весь фокус. Он открыл дверь своим ключом.