Текст книги "Мертвечина"

Автор книги: Линда Фэйрстайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Люди стали останавливаться. Наверно, я выглядела ужасно. Мокрые спутанные волосы, вся одежда в грязи. Я спрыгнула с другой стороны турникета и без всякой причины заехала в живот первому попавшемуся незнакомцу.

Я промчалась мимо глазевших на меня пассажиров. Какой-то мужчина в коричневой форме транспортного министерства[16]16
  В состав министерства транспорта входят Береговая охрана, Федеральная авиационная администрация, Федеральная администрация шоссейных дорог, Федеральная администрация железных дорог, Администрация морского транспорта.


[Закрыть] попытался меня остановить и потребовать плату за проезд, но я заорала, чтобы он убирался с дороги, оттолкнула его и прыгнула на паром в тот момент, когда уже поднимали трап. Футах в тридцати, там, где я перелезала через барьер, остановилась патрульная машина.

Еще один сотрудник министерства положил руку мне на плечо, и я поморщилась от боли.

– Успокойтесь, леди, – сказал он. – Перестаньте дергаться и не размахивайте руками. Вы арестованы.

24

Наверно, я была самым счастливым арестантом на свете.

– У меня есть деньги за проезд, – сказала я полицейскому, которому, наверно, уже надоело каждый день штрафовать безбилетных пассажиров.

– Не волнуйтесь, леди. Вас перевезут бесплатно.

– Нет, нет. Я понимаю, что перелезла через турникет и…

– Наверно, вы не плавали на пароме с 1997 года. Плату за проезд отменили. Проблема не в этом.

Я была так рада оказаться в надежных руках полицейского Гвидо Капетти, что не стала даже возражать против наручников.

– Нападение на сотрудника министерства, – сказал он. – Я видел, как вы толкнули его.

– Не буду с вами спорить, – ответила я. – Признаю свою вину. Но у меня была веская причина – за мной гнались.

– Я не заметил, чтобы вас кто-то преследовал.

– На меня набросился парень с зонтиком, и я ударила его ногой. Он бежал за мной от самого Уайтхолла.

Капетти взял рацию и стал вызывать патрульную машину.

– Возможно, потребуется 730, – добавил он.

– Ходите посадить меня в психушку? – спросила я.

Он удивился, что я знаю условный код.

– Вас уже забирали?

– Нет. Просто я работаю в прокураторе. Я помощник окружного прокурора Манхэттена.

– Понятно, дамочка. А я – комиссар полиции.

– Можно мне позвонить?

– Только из участка.

– Когда произошло нападение, я ждала детектива полиции. У меня есть мобильный телефон. Если вы ему позвоните, он приедет и подтвердит мои слова.

Капетти молча выслушал мои объяснения, потом взял телефон и набрал номер Уоллеса.

– Это Мерсер Уоллес?

Он задал несколько вопросов и удостоверился, что Мерсер действительно работает в Нью-Йоркской полиции.

– Здесь находится Александра Купер. Утверждает, что она помощник окружного прокурора. – Он помолчал. – Правда? – После новой паузы: – В самом деле?

Мерсер попросил Капетти побыть со мной, пока паром не прибудет к причалу Сент-Джордж на Стейтен-айленд. Уже без наручников я пятнадцать минут просидела рядом с Капетти, глядя на удаляющуюся панораму Нью-Йоркской гавани, которая слабо светилась сквозь туман. Факел в руке статуи Свободы, широкое устье Гудзона, небоскребы Нижнего Манхэттена и паутина перекрытий Бруклинского моста занимали мое воображение, пока я растирала ушибленное плечо и пыталась понять, кто и зачем на меня напал.

Нам пришлось ждать почти час, пока Мерсер пробивался через пробки на Бэй-Ридж и мосту Верразано.

Он разыскал нас с Капетти в полицейском участке паромной станции, и мы обнялись.

– Осторожней, а то испачкаешься, – предупредила я.

– Она может идти, Капетти?

– Да.

– С вашим сотрудником все в порядке? Я бы хотела перед ним извиниться.

– Не стоит, – ответил Капетти. – На нас часто нападают психи. Похоже, у вас действительно были причины так себя вести.

– Хочешь пойти в туалет и умыться? – предложил Мерсер.

Наверно, это глупо, но я слышала много историй о нападениях в общественных уборных. Мерсер заметил мои колебания.

– Не волнуйся. Я пойду с тобой и посторожу у входа.

Я прошла в мрачную дамскую комнату с выцветшим желтым кафелем, голыми лампочками и пустыми держателями для полотенец. Не глядя в зеркало, я вымыла лицо и руки и подождала, пока они высохнут. Нужно было дать Мерсеру поговорить с Капетти и выяснить, не видел ли кто-нибудь моего странного преследователя.

Около одиннадцати мы сели в машину и отправились обратно через Верразано – один из самых длинных висячих мостов в мире. Туман сгустился еще больше, линия горизонта совсем исчезла, и огромная башня на другом конце моста превратилась в смутное пятно.

– Хочешь выпить? – спросил Мерсер.

Я кивнула.

– Майк сейчас в баре «У Луми».

Мерсер назвал один из моих любимых ресторанов, расположенный рядом с моим домом: теплый и уютный, с отличной кухней и маленьким камином, где хозяйка сама разводила огонь.

– Ты ему сказал?

– Ты ведь знаешь, как он ненавидит сюрпризы, Алекс. Но ему будет интересно послушать твою историю.

Пока мы ехали к Верхнему Ист-Сайду, я подробно рассказала Мерсеру обо всем, что произошло. Он остановил машину у пожарного гидранта перед рестораном.

Когда мы вошли, Луми беседовала с Майком.

– Господи помилуй! – воскликнул Майк, вскочив с места и осенив себя крестным знамением, словно увидел вампира. – Вы что, ребята, уже празднуете Хэллоуин?

Луми поцеловала меня в обе щеки, отвела в свой кабинет и предложила чистый свитер, расческу и губную помаду. Потом ушла, закрыв за собой дверь, чтобы я могла привести себя в порядок.

– Ты вся дрожишь, Алекс, – сказала Луми, когда я вернулась в зал. – Хочешь что-нибудь поесть?

Я протянула руки к огню.

– На улице ужасно сыро. Нет, пока не хочу. Может быть, позже, когда оттаю.

– А я не откажусь от телячьей ножки, – сказал Майк. – И салата из артишоков. Что ты будешь, Мерсер?

– Вики уже покормила меня дома. Ешьте сами.

Луми отправилась на кухню передать наш заказ, и мы приступили к разговору.

– Ну, и как он выглядел?

– Не знаю.

– Ты его видела?

– В лицо? Нет.

– Он черный, белый или…

– Не могу сказать.

– Только не говори, что ты дальтоник, – сказал Майк. – Ненавижу таких свидетелей.

Мерсер рассмеялся.

– Она его не разглядела.

– А руки?

– Он был в перчатках.

– Я дал тебе зонт. Почему ты сразу его не стукнула?

– Мне сначала казалось, что это просто пьяный, который случайно оказался рядом. Или хотел попросить у меня денег.

– Надо было как следует прицелиться, воткнуть ему зонтик в задницу, нажать кнопку и пустить летать, как Мэри Поппинс. Это страшное оружие.

– Расскажи ему про одежду и ботинки, – напомнил Мерсер.

– Увидев их, я сразу поняла, что он не бродяга. На нем были выглаженные форменные брюки из темно-синего габардина. И ботинки, как у полицейских.

– Думаешь, коп?

– Или пожарный. Или представитель любой другой организации, где положено носить форму. Не считая девочек-скаутов.

– Вспомни, может, ты кому-то недавно перешла дорогу? Ты ведь наша гордость, Куп.

– Сейчас я чувствую себя скорее гордостью Армии Спасения. В последнее время я завела всего одно дело на охранника из женской исправительной тюрьмы. Он обрюхатил заключенную в Бэйвью.

– Назови его имя, и мы им займемся.

– Жертва утверждает, что там действуют пятеро охранников, не меньше. Они по очереди заступают на дежурство, распределяют между собой новых заключенных и требуют с них плату за покровительство.

Мерсеру пришла в голову другая мысль.

– А у миссис Гаттс нет родственников в полиции?

Я пожала плечами.

– Откуда я знаю?

– Надо выяснить.

– Вокруг тебя полно воздушных шариков, Куп, и некоторые из них начинены взрывчаткой.

– У меня идея, – сказала я. – Если в эту среду Триппинг действительно заявит о признании вины, я отправлюсь на Виньярд и пересижу там шторм. Пылающий камин, ужин с лобстером…

– И с Джейком? – поинтересовался Майк.

– Или без Джейка. Вы все приглашены.

– Неужели ты полетишь в такую погоду?

Майк ненавидел самолеты.

– Если пилоты согласятся, полечу. А если не согласятся, останусь. Мне надо посмотреть, как там дела. Сторож уехал на свадьбу к брату, и я хочу убедиться, что с домом все в порядке. Подумайте, ребята. Почему не начать новый сезон с загородной вечеринки?

Шторм меня не беспокоил: я знала, что смогу отдохнуть там в любую погоду.

– Обсудите это между собой, – предложил Майк и принялся за телятину.

– Во-первых, – начал Мерсер, – мы должны выяснить, не связано ли твое приключение с Пэйдж Воллис…

– Или с Куини, – вставил Майк.

– Или еще с кем-нибудь из длинной череды моих обаятельных мерзавцев. У меня масса поклонников.

– Ты не заметила того парня в церкви, на панихиде?

– Нет. Я увидела его только на улице. Вернее, могу только сказать, что не видела никого в такой одежде.

Майк взял маленькую вилку и принялся орудовать в мозговой косточке.

– Может, он проследил за тобой от здания суда.

– Она бы его заметила.

– Кто, Куп? Она шла дождливым вечером под огромным зонтом для гольфа и ничего не видела дальше метра от себя. Если он следил за ней с Центр-стрит, это объясняет его форменные брюки и то, что он знал, где ее ждать, – сказал Майк.

Я откусила хрустящий хлебец и запила его виски. Луми принесла небольшую порцию ризотто, и я с жадностью набросилась на него.

– Знаете, что я собираюсь сделать завтра? Попрошу Батталью отправить в ЦРУ запрос по ЗСИ.

– Терпеть не могу, когда она начинает шевелить мозгами, Мерсер. – Майк перестал есть и понюхал воздух. – Чувствуешь этот запах перегоревших проводов, когда от ее головы во все стороны летят искры? Это портит удовольствие от еды. О чем, черт возьми, ты говоришь?

– ЗСИ – закон о свободе информации. Должна быть какая-то связь между всеми этими людьми, работавшими в ЦРУ и на Ближнем Востоке. Мы попросим материалы на Виктора Воллиса и Гарри Стрэйта. Кто знает? Вдруг у них есть что-нибудь и на Маккуин Рэнсом.

– Я почему-то думаю, что Дж. Эдгар держал ее досье дома. Наверно, он был без ума от ее шикарных костюмов, атласных платьев, гаремных трусиков и перчаток до локтя, – ввернул Майк.

– Не забывай про короля Фарука, – напомнила я Мерсеру. – Правительство наверняка собирало о нем какие-то сведения. Это поможет нам найти связь между двумя убийствами.

– Что еще общего в этих случаях? – спросил Мерсер.

– Порнография. Фарук ее коллекционировал, а Куини хранила у себя. Старинное оружие, – продолжала я. – Его собирал Фарук. И Эндрю Триппинг. Редкие монеты. О них говорили Спайк Логан и Грэм Хойт.

– А что за монеты вы видели в квартире Куини? – спросил Мерсер.

– Обычную мелочь. Правда, я не рассмотрела как следует.

– Они все еще там? – осведомился он.

– После того как мы с Майком обнаружили первое издание Хемингуэя с его автографом, квартиру опечатали до полной инвентаризации.

– Что не помешало Спайку Логану проникнуть в нее.

– Предлагаю вот что, – подытожил Мерсер. – Майк отвезет тебя домой и проследит, чтобы по дороге тебя не арестовали за еще какие-нибудь преступления. Завтра в семь я за тобой заеду, и мы снова отправимся к Куини на поиски монет и других интересующих нас вещей.

Мы попрощались с Мерсером и допили виски. Машина Майка стояла в конце квартала, рядом с моим домом, поэтому мы прошлись пешком и вместе поднялись ко мне. Майк предложил не только проводить меня до двери, но и убедиться, что никто не оставил на моем автоответчике угрожающих или необычных сообщений.

Я включила свет, и мы вошли в прихожую. Уже при входе чувствовалось, что дома никого нет.

– Как насчет стаканчика перед сном? – спросила я.

– Не стоит. Тебе завтра рано вставать, а меня ждет нагретая постель. Ну что, есть какие-нибудь новости от таинственных незнакомцев?

Я проверила телефон в спальне и вернулась в гостиную. За день не было ни одного звонка. Я плюхнулась на диван и вытянула ноги, надеясь, что Майк останется и поговорит со мной. В последнее время в наших отношениях наметился какой-то разлад, и мне хотелось вернуть прежнее ощущение дружбы, которое раньше появлялось само собой.

– Когда я уйду, закройся на все замки, Куп. – Майк поцеловал меня в макушку и направился к двери.

Я проводила его, заперла дверь и закрыла ее на цепочку. Потом приняла ванну, растерла плечо тигровой мазью и забралась в кровать. У меня не было сил ни читать, ни думать о событиях этого дня.

На следующий день мы с Мерсером отправились домой к Маккуин Рэнсом. С нашего последнего посещения ничего не изменилось. Шкаф по-прежнему открыт настежь, на проволочных вешалках домашние халаты, на полу блестят серебром десятки рассыпанных монет.

Мы натянули резиновые перчатки. Мерсер захватил несколько полиэтиленовых пакетов для хранения улик, мы положили их на пол и, опустившись на колени, принялись собирать монеты.

– Видишь в них что-нибудь необычное? – спросила я.

– По-моему, они все американские, – ответил он, внимательно рассматривая каждую монету перед тем, как убрать в конверт. – Разного достоинства, но, в общем, ничего особенного.

– Не знаю, как у тебя, а у меня все монеты старые, – сказала я. – Не позже 1930 года.

– Ты права. Я нашел штук десять за 1907 год.

– Надо будет показать эксперту, пусть определит их ценность.

Мерсер зачерпнул горсть серебра и наклонился, чтобы поднять белый клочок бумаги, похожий на билет. Он внимательно изучил клочок.

– Я знаю, что у него была назначена встреча с Маккуин Рэнсом, но зачем ему понадобилось шарить по ее шкафам, особенно после того, как он узнал, что ее убили?

– Ты о чем? – спросила я.

Мерсер протянул мне бумажку.

– Спайк Логан говорил, что приехал сюда с Мартас-Виньярд, верно? Так вот, вчера он потерял здесь билет на паром. Похоже, скорбь по усопшей не помешала ему копаться в ее вещах.

25

– Соедините меня с Моникой Кортеллези, – попросила я Лору, открывая дверь в кабинет.

Я объяснила Мерсеру, что Моника работает в отделе по борьбе с мошенничеством и может порекомендовать нам лучшего специалиста для оценки необычных вещей.

– Кто твой человек в полиции Оук-Блаффс? – спросил он.

– Не вижу смысла показывать Спайку Логану, что мы уличили его во лжи. Пока нам известно, где он находится, давай не будем никуда звонить и для начала определимся, что делать с его информацией.

– Алекс, – позвала Лора. – Кортеллези на линии.

– Моника? Один вопрос. С кем можно поговорить о редких монетах?

– Я могу дать тебе телефон президента Американского общества нумизматики. Это в Колорадо-Спрингс. Они часто…

– Это слишком далеко. Мне нужно сегодня. И поближе к дому.

– Как насчет 57-й улицы?

– Отлично.

– «Старкс». Частная компания, превосходные специалисты.

– Они надежны?

– Как Форт-Нокс. Семейная фирма, открыта двумя братьями в тридцатых годах. Трудно найти лучших экспертов.

– Спасибо, Моника. – Я передала Мерсеру листок с названием фирмы и адресом. – Позвони и договорись о встрече, пока я отправлю запрос в ЦРУ, ладно?

Лора принесла список последних сообщений.

– Звонила Кристина Кирнан. Она всю ночь занималась новым делом. Все остальное не срочно.

– Узнайте, можно ли заказать билет на завтрашний рейс до Виньярд, – попросила я Лору.

– Разве вы не пойдете завтра утром к судье Мофетту?

– Да. Надеюсь, он не станет меня долго мучить. После обеда все должно закончиться. Если мне удастся быстро разделаться с делом Триппинга, у меня будет долгий отдых.

Я села за компьютер и стала составлять запрос на доступ к старым архивам ЦРУ, одновременно зажав плечом трубку и беседуя с Кристиной.

– Что там у тебя?

– Изнасилование и ограбление в Чертовой кухне. Можно мне подъехать?

– Конечно. Жертва у тебя?

– Нет. Она еще в больнице. Пыталась сопротивляться, и ее крепко избили.

К приезду Кристины я уже заполнила форму запроса на нужные мне документы и отправила Лору к Батталье за подписью одной из бумаг, подтверждавшей срочность нашей просьбы.

– Мне позвонили в три часа утра. – Кристина протянула мне копию протокола.

– Это все?

– Да. Копы не успели напечатать отчет.

– Кто потерпевшая? – спросила я.

– Девушка лет двадцати. Студентка, изучает медицину в Нью-Йоркском университете. Недавно переехала в перестроенный особняк на 40-х улицах.

Каждый раз, когда в старые кварталы Манхэттена вливалась новая кровь, там происходил резкий скачок насилия, и требовалось время, чтобы все снова пришло в норму. Тридцать лет назад, после того, как Трайбек превратили из скопления складских и конторских зданий в жилой район, его первые обитатели постоянно подвергались нападениям. Оторванные от привычной среды, соседей и друзей, уличных магазинчиков, куда можно забежать в случае опасности, от безобидных бродяг, ютившихся на пустырях и в заброшенных домах, они становились легкой добычей для преступников. Та же участь постигла и Алфавитный городок, включавший в себя авеню от А до Д, пока его улицы не очистили от проституток и торговцев наркотиками, долгое время устрашавших всю округу.

– Возвращалась из больницы?

– Угадали. Она возвращалась домой после суточного дежурства, усталая, и не смотрела по сторонам. К тому же шел дождь, и она надела капюшон.

– Что дальше?

– Откуда-то появился парень. Набросился на нее, когда она уже входила в вестибюль.

– Он ей угрожал?

– Да. Приставил к затылку что-то тонкое и острое. Она подумала, что это нож. Парень сказал, чтобы она шла под лестницу и помалкивала, иначе он перережет ей горло.

– Надеюсь, она его послушала, – вздохнула я.

Мне приходилось видеть трупы жертв, которые пытались сопротивляться вооруженным насильникам.

– Она сделала, как он сказал. Сняла одежду и легла на пол. Он уже хотел в нее войти, когда у него из кармана выпал шприц. Тогда она испугалась и начала кричать.

– СПИД?

– Это первое, что пришло ей в голову. В больнице она со слезами спрашивала меня, какой смысл беречь свою жизнь, если у насильника неизлечимая болезнь.

– Тогда он избил ее, чтобы заставить молчать?

– Да, сломал ей кость в правой глазнице и выбил зуб.

– И потом все-таки изнасиловал? – спросила я.

Кристина кивнула.

– Ей предложили профилактику от ВИЧ-инфекции?

У врачей имелись эффективные средства, способные остановить развитие вируса, но их применяли только в течение первых двадцати четырех часов после нападения.

– Да. Она собиралась заняться этим утром.

– Что он у нее забрал?

– Портфель.

– Во время нападения она была в медицинской форме?

– Да, и он подумал, что она доктор. Спрашивал, нет ли у нее наркотиков или чистых бланков для рецептов.

– Они были?

– Нет. Только книги. Куча медицинских справочников, кошелек и сотовый телефон.

Я взглянула на Кристину.

– Как насчет «мышеловки»?

– Я еще ничего не делала. Только вернулась из больницы Рузвельта и поехала к вам.

– Но ты когда-нибудь занималась «мышеловкой»?

– Нет, – ответила она после некоторых колебаний. – А что это такое?

– Отслеживание звонка по сотовому телефону. Работает как «Джи-Пи-Эс», система глобального позиционирования. Если преступник звонит с украденной трубки, компания-провайдер может точно определить, где он находится в момент звонка. С первого же раза. Но делать это надо быстро, иначе батарейки сядут, и он выбросит телефон.

Большинство грабителей пользуются украденными мобильниками до тех пор, пока не сядет аккумулятор, – кто по необходимости, а кто из удальства. Еще до широкого внедрения технологии «Джи-Пи-Эс» мы находили людей через несколько недель и даже месяцев после совершения преступления, прослеживая их звонки с ворованных телефонов к родственникам или друзьям. Это позволяло нам ловить насильников раньше, чем они успевали напасть снова.

– Надо позвонить в ЦТП. – Я имела в виду отдел высоких технологий Нью-Йоркской уголовной полиции. Его сотрудники считались бесспорными лидерами в искусстве прослушивания разговоров и тайной слежки. – Получи ордер, и через час они задействуют свою аппаратуру.

Я почувствовала приближение Баттальи. Запах его сигары проник в мой кабинет раньше, чем окружной прокурор повернул за угол. Я отправила Кристину по делам и предложила ему кресло.

– Попробую догадаться, – проговорила я. – Звонил судья Моффет. Он хочет, чтобы я согласилась на мисдиминор Триппинга и помалкивала в тряпочку.

– Может, заодно скажете, с каким счетом закончится мачт «Янки» и «Ред Сокс» в эти выходные?

– Я не настолько проницательна, Пол.

– Давайте поговорим на другую тему, Алекс. Я приготовил вам рыбу покрупнее. Пока вы здесь, мне нужен хороший совет для моего друга.

– К вашим услугам.

– Что бы вы сделали, если бы одна из ваших сотрудниц, одинокая женщина с университетской степенью, возглавляющая группу молодых юристов, отправилась в оплаченную государством служебную командировку, а потом ее похождения появились на страницах женского глянцевого журнала, в статье под названием «Дорожный роман»?

– О чем статья?

– О том, как в поезде из Олбани она познакомилась с каким-то парнем, пропустила с ним несколько стаканчиков и провела ночь у него на квартире. К тексту прилагается фотография.

– И она признает, что это была командировка? Я бы ее уволила. Как профессионал, могу сказать, что это очень глупое и опасное поведение, не говоря об ущербе для репутации ее начальства. Но не все смотрят на такие вещи глазами прокурора из отдела сексуальных преступлений.

– Женщина, о которой я говорю, – тоже помощник окружного прокурора, только в другом отделе. Догадываетесь, о ком речь?

– Господи, это же не…

Батталья пыхнул сигарой и встал.

– Да, это ваша подруга Оливия. Сделайте мне одолжение, Алекс, если будете писать о своих сексуальных приключениях, постарайтесь хотя бы обойтись без иллюстраций. Посмотрите октябрьский номер этого журнальчика про «секс и одиноких женщин». Моя жена видела его в приемной у дантиста.

– Простите, что перебиваю, мистер Батталья. Алекс, Уилл Недим говорит, что у него срочное дело.

– Подождите минутку, Пол. Вам будет интересно. Недим занимается одной обвиняемой, которую взяли с норковой шубой Маккуин Рэнсом. Мы пытаемся ее расколоть.

Я взяла трубку.

– Уилл? У меня здесь шеф. Как твои успехи?

– Кажется, Тиффани Гаттс взялась за ум.

– Давно пора. Звонила Хелена Лиси, адвокат Тиффани? – спросила я.

– Нет, сама Тиффани. Оставила сообщение на автоответчике, что хочет со мной поговорить.

– Что думаешь делать?

– Привезти ее завтра к себе в офис.

– Вместе с адвокатом, разумеется.

– Само собой. Я подумал, может, ты захочешь к нам присоединиться.

– Лучше не надо. При мне ты ничего из нее не вытянешь. Для Тиффани Гаттс я что-то вроде громоотвода. Если она обратилась к тебе, пусть так и будет.

Я прервала разговор, сообразив, что задерживаю Батталью.

– Пока ничего нового, Пол. Если нам повезет, эта девушка сильно продвинет дело Кевина Бессемера.

На прощание Батталья махнул мне сигарой, словно предлагая вернуться к тем занятиям, которые прервало его появление. Я закончила все намеченные на этот день дела и заказала обед для себя и Мерсера.

– На четыре назначена встреча с Бернардом Старком, – сообщил он мне за едой. – Это патриарх фирмы. Сказал, что готов помочь. Майк хочет встретиться с нами прямо у них в конторе на Западной 57-й. Это была хорошая новость.

Я улыбнулась.

– А плохая?

– Телефонная компания в Массачусетсе подтвердила, что Спайку Логану звонили на Виньярд за день до его приезда в город.

– Думаешь, смерть Куини вовсе не была для него таким сюрпризом, как он утверждал?

– Записи показывают, что звонил сосед покойной. Я проверил в полицейских отчетах. Парня, который там живет, допросили раньше, чем он звонил Логану, так что он не мог не сообщить ему печальную новость. Наш приятель знал, что она мертва.

В половине третьего, когда мы поглощали сэндвичи за моим столом, появилась Лора и принесла стопку полученных по факсу документов.

– Мне звонил секретарь из административного отдела ЦРУ, – сказала она. – По почте нам пришлют печатные копии всех материалов с подписями и печатями, но на это уйдет еще месяц. Секретарь пообещал как можно скорее выполнить запрос мистера Баттальи.

– Хорошо, когда у тебя есть громкое имя и ты можешь получать ответы в тот же день, – заметил Мерсер. – Надеюсь, эти сведения помогут нам прояснить роль игроков, участвующих в нашем деле.

Я пролистала фотокопии, понимая, что пачка слишком мала, чтобы содержать ценную информацию. Ответы на запросы по Виктору Воллису, Гарри Стрэйту, Маккуин Рэнсом и бывшему королю Фаруку содержали одну и ту же формулировку.

«В качестве официального координатора службы информации и секретности настоящим заявляю, что ЦРУ не может ни подтвердить, ни опровергнуть наличие или отсутствие любых материалов, касающихся вашего запроса. Сообщение о наличии или отсутствии таких сведений подпадает под закон о национальной безопасности в разделе 1.3 (а) (5) „Международные отношения“ согласно Приказу 12368».

Мерсер выслушал зачитанный мной документ и сказал вслух то, о чем мы оба подумали.

– Прошло уже почти полвека с тех пор, как король Фарук отправился в изгнание, и больше тридцати лет с момента его смерти. Какое отношение, черт побери, это может иметь к нашей национальной безопасности?