Текст книги "Костяной склеп"

Автор книги: Линда Фэйрстайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

– Пол, я бы хотела…

Но Баталья меня будто не слышал.

– Твой друг Чепмен вчера ночью как помешался, – продолжал возмущаться Маккинни. – Пытался сорвать бригаду судебных медиков с осмотра места тройного убийства в Мидтауне и увезти их в морг, чтобы нащелкать там каких-то фотографий. Так что моему шефу пришлось звонить мне в полчетвертого. Он просил во всем разобраться.

Я не знала, что после полуночи в городе произошло еще одно громкое преступление.

– О господи! Я знаю, как вы не любите, когда вас тревожат дома по делам.

Большинство наших сотрудников, а их насчитывалось около шестисот, могли позвонить своему коллеге в любое время дня и ночи, если это касалось какого-нибудь особо важного преступления. Причем это правило в равной степени признавало и начальство, что поделать – издержки профессии. Мы относились к нему как к чему-то само собой разумеющемуся, однако на Маккинни это правило не распространялось. Он даже телефон завел без автоответчика, номер пейджера никому не давал и устраивал разнос каждому побеспокоившему его, кто не принадлежал к горстке любимчиков, кому дозволялось разыскивать его после работы.

– Мне неприятно ограничивать тебя в действиях, Алекс, но нам предстоит серьезное расследование, и нечего устраивать цирковой балаган.

Баталья обычно не выносил пререканий, а перед Маккинни вообще было бессмысленно в чем-то оправдываться. Но я стала упорно доказывать, что Чепмен сделал фотографии саркофага еще до того, как его сняли с грузовика и отвезли в морг. Немыслимо, чтобы мой коллега пренебрег строгими правилами обращения с важными уликами.

– Пол, можно поговорить с вами об этом наедине? – обратилась я к Баталье.

– Не раньше, чем я отвечу на телефонные звонки по этому поводу. – Он помахал передо мной кипой газет. – Я все пытаюсь понять, как же пресса пронюхала о случившемся раньше меня.

Мое лицо вмиг стало пунцовым.

– Босс, я никому не говорила, кроме…

– Поскорее выясните, кто эта девушка, где ее убили, какие могут быть мотивы, а потом будем думать, как разгрести эту кашу, что вы заварили.

– Джейк дал мне слово, что он никому не скажет об этом деле.

Я хотела бы сама верить тому, что говорю, но Баталью, похоже, мои оправдания не интересовали.

– Быть может, Маккинни и прав. Раз у тебя связь с репортером, не стоит доверять тебе секретную информацию. И от громких дел, пожалуй, стоит держать тебя подальше.

Не успела я открыть рот, чтобы ему возразить, как Маккинни вклинился со своими соображениями:

– И это дело может стать прекрасным началом сей доброй традиции.

5

– Что ты сделала бедной девчонке, которая рыдает в конференц-зале? – поинтересовался Микки Даймонд.

– Немедленно выметайся из моего кабинета, пока нас не засек Пэт Маккинни, не то мне крышка, – буркнула я.

– Скажи, я должен об этом что-нибудь знать? Это та девушка, на которую на прошлой неделе напали возле управления порта?

Схватив Микки за рукав, я увлекла его вверх по лестнице и остановилась напротив кабинета Лауры. Ведущий криминальной колонки газеты «Нью-Йорк пост», слонявшийся в поиске сенсаций, оказался в самом неподходящем месте в самый неподходящий момент.

– Тебе напомнить, что закон запрещает раскрывать личность жертвы изнасилования?

Даймонд больше десяти лет был своим человеком в нью-йоркском уголовном суде, и никто не взялся бы сосчитать, сколько статей на криминальные темы вышло из-под его бойкого пера. Штаб-квартира нашего директора по связям с общественностью находилась недалеко от моего кабинета. Так что в перерывах между заседаниями суда Даймонд частенько зависал в здешней приемной или в пресс-центре на первом этаже, болтая с репортерами из других газет или пописывая статейки на здешнем материале, чтобы его перо, так сказать, не заржавело.

– Нет, ты только скажи, она из-за тебя плачет или нет? – допытывался Микки.

– Перед входом на восьмой этаж надо повесить табличку «Не беспокоить», адресованную прежде всего тебе. Микки, скажи, ты утром не звонил Баталье?

– Зачем? Мне вчера вечером и так обломилась история о тройном убийстве трансвестита и двух карточных шулеров с «Двойки».[15]15
  «Deuce» (англ. – «двойка», «два очка» в игре в карты, а также «черт») – некогда знаменитый злачный район Нью-Йорка, расположенный на 42-й улице между Седьмой и Восьмой авеню, теперь один из крупных развлекательных центров города.


[Закрыть] То, что произошло прямо напротив одного из диснеевских кинотеатров.

Несмотря на то что 42-ю улицу, или на криминальном жаргоне «Двойку», за время моей работы в окружной прокуратуре основательно реконструировали, она по-прежнему притягивала к себе мошенников, охотящихся за туристами, которые толпами стекались в этот район.

– Мне поручили выяснить, с кем трахался убитый – с Минни или с Микки,[16]16
  Имеются в виду герои диснеевских мультфильмов – Микки-Маус и его подружка Минни.


[Закрыть] но твоего босса как-то неловко беспокоить по подобным пустякам.

– Ты что, и об этом напишешь?

– Если, конечно, ты не подкинешь чего-нибудь поинтереснее.

– Пока ничего. Знаешь, произошла утечка информации по только что открытому делу, и Баталья в этом винит меня. Ты не мог бы сейчас прогуляться в пресс-центр, послушать, о чем там говорят? Но сам помалкивай…

– Объяснила бы хоть, о чем помалкивать.

– Потом узнаешь, а сейчас просто слушай. Скоро в воздухе запахнет сенсацией. Уж это я тебе гарантирую. Только, пожалуйста, разведай, кто о ней пронюхал первым. Нужно выяснить, откуда у этой новости растут ноги.

– Ты хочешь, чтобы я на тебя шпионил, а сама боишься шепнуть пару слов о какой-то девице? – скривился Микки.

– Не нужно никаких имен, только дай наводку. Мне надо выбраться из той задницы, в которой я оказалась.

– Ну а мне-то что с этого?

– На твоей Стене плача еще есть свободные места?

Даймонд всю комнату пресс-центра обклеил вырезками своих статей из «Пост». Любую человеческую трагедию, любое, даже самое жестокое преступление он обращал в броские, кричащие, иногда бестактные заголовки, поддерживающие на плаву его бульварную газетенку. И мой отдел, к превеликому сожалению, поставлял ему щедрый материал.

– Можно прикрыть что-нибудь из старого, а то они и так все желтеют.

– Выполни мою просьбу, и уверяю, что в ближайшие дни ты получишь столько информации, что не будешь знать, о чем писать в первую очередь. А пока не попадайся на глаза Маккинни, чтобы он не пронюхал о нашем разговоре.

– Ну хоть намекни, а? – не сдавался Микки.

Я подтолкнула Даймонда к лестнице.

– Найди Райана Блэкмера. После обеда он собирается защищать одного челюстно-лицевого хирурга, который изнасиловал свою пациентку, вырубив ее мощной дозой веселящего газа.[17]17
  «Веселящий газ», или закись азота (Nitrogenium oxydulatum), в малых концентрациях вызывает чувство опьянения и легкую сонливость. При вдыхании чистого газа быстро развиваются наркотическое состояние и асфиксия. В смеси с кислородом при правильном дозировании вызывает наркоз без предварительного возбуждения и побочных явлений.


[Закрыть]

– Да я уже написал об этом статью – «Секс под наркозом». Пойдет на первую полосу, если не подвернется что-нибудь более интересное.

– Где Купер? – раздался зычный голос Маккинни.

Я попросила Лауру сказать ему, что пошла в дамскую комнату и через пару минут буду. Даймонд отправился выполнять мое поручение.

– Скажите ей, что я жду от нее объяснений, – громко выговаривал Маккинни моей секретарше. – До слез довела свидетельницу. Ее мать пожаловалась, что Купер грозилась устроить девочке тест на детекторе лжи и забрать ее в приют. Что здесь за бардак? Детектор не использовался у нас с 1973 года. Я хочу видеть Купер немедленно.

Подождав, пока стихнут шаги Маккинни, я прошла к себе и увидела в кабинете Вандомира.

– Ты сама придумала этот приемчик? Срочно его запатентуй. На Анжелу он оказал просто волшебное воздействие, – радостно поделился он.

– Ты не помнишь комиксы с Диком Трейси из серии так называемой «антикриминальной пропаганды»? Мне больше всего нравился тот, где говорилось, что самый эффективный детектор лжи – это угроза его применения. И к тому же я еще не видела ни одной девочки, которая бы не боялась уколов. Я выжидаю момент, когда с их языка срывается явная ложь, потом описываю детектор лжи и даю час на размышления, что лучше – толстая игла или чистосердечное признание. И редко приходится ждать дольше четверти часа.

– Анжела продержалась всего восемь минут. Она стала умолять меня выслушать ее рассказ о том, как все было на самом деле. Все, что угодно, лишь бы избавиться от видения иглы, впивающейся в ее тоненькую ручку, и необходимости снова общаться с тобой.

– И что она тебе поведала? – поинтересовалась я.

– Феликс говорил правду. Подсев к нему в машину, она минуты за две успела его закадрить, и потом он каждый день возил ее из школы домой. Девушку, с которой они устроили групповуху, звали Джессика. Она и есть девушка Ральфи.

– Ну а зачем понадобилось вызывать 911?

Любой, даже ложный, звонок чем-то мотивирован. Ведь человек решает снять трубку телефона и позвать на свою неприкосновенную частную территорию представителей департамента полиции Нью-Йорка. И если следователь обнаружит мотив его поступка, он поймет и то, почему человек солгал.

– Потому что в тот вечер Феликс пришел без презерватива, и когда она велела ему убираться, пригрозив больше не заниматься с ним сексом, тот ей ответил, что не очень-то и хотелось, мол, в постели она все равно не ахти. И добавил, что Джессика гораздо лучше. Это ее и задело. Воспылав ревностью, Анжела решила отплатить ему, но даже представить себе не могла, чем все это обернется.

– А нож? – уточнила я.

– В помине не было.

– Применение силы?

– Нет. Она его сама пригласила и привела к себе в спальню.

– Бедная мать вкалывает ночи напролет, чтобы обеспечить детям достойную жизнь, а дочурка свернула на кривую дорожку. Но давай уже закончим с этим.

Когда я вошла в конференц-зал, Анжела даже головы не подняла. Перед ней лежала пачка смятых бумажных салфеток. Ее мать стояла у окна и смотрела во двор, комкая в руках носовой платок.

– После того, как скажешь правду, становится легче? Так ведь? – обратилась я к Анжеле. Но она, видимо, придерживалась другого мнения.

– Вы оба солгали мне. Вы говорили, то, что я расскажу, останется между нами.

– Я должен был сказать твоей матери правду, – ответил Вандомир. – Как она может спокойно уходить на ночную работу, если ты в это время приводишь в дом мужчин? Мисс Купер права. Суд по семейным делам может устроить тебя в приют, если мама не способна уследить за тобой.

Миссис Альфиери, расстроенная и словно бы сразу постаревшая, повернулась к дочери и едва слышно сказала:

– Ты солгала ему, Анжела. Ты нам всем солгала. Но теперь и ты знаешь, каково, когда тебе лгут.

Чтобы еще сильнее припугнуть девчонку, я решила ей объяснить, чем могла грозить связь с Феликсом.

– Знаешь, тебе еще повезло, что ты осталась жива. Встретив в такси незнакомого мужчину, ты с ним сразу начала заниматься сексом. Привела его домой, где спали твои маленькие братья, даже не представляя, кто он такой и что он может сделать тебе или братьям.

– Ну и что? – Анжела оставалась все такой же угрюмой и сердитой.

Мне было больно смотреть на эту девушку. У нее ведь была и крыша над головой, и любящая мать, однако она уперто стояла на пути саморазрушения.

– Знаешь, где я провела эту ночь? – с горечью спросила я. – У тела девушки… почти твоей ровесницы. Ее убили, и если бы не случайность, тело вряд ли бы обнаружили. Домой она больше никогда не вернется. Люди, которым она дорога, уже никогда не увидят ее живой.

Анжела подняла на меня глаза, пытаясь понять, серьезно я говорю или нет.

– И вчера днем я была в морге. Другую девушку, вероятно, убил парень, с которым она познакомилась накануне в клубе. Тебе знакомо слово «вскрытие»? Знаешь, что оно означает?

– Объясните ей, мисс Купер. – Миссис Альфиери подошла к нам поближе. – Анжела, слушай внимательно. Такое будет и с тобой, если тебя убьют. Тебя разрежут и вытащат все внутренности. А потом снова зашьют, словно тряпичную куклу.

«Это получше моей толстой иглы», – подумала я. Слова матери произвели на Анжелу должное впечатление, и теперь она снова косилась в сторону Вандомира, словно ища в нем защиту от этих женщин, сделавших ее день таким невыносимым.

– Что будет с Феликсом?

– Он останется в тюрьме, но уже по другому обвинению. Его ждет наказание за вступление в половую связь с несовершеннолетним лицом. – Я объяснила, что, хотя Анжела и по своей воле вступила в близость с сорокавосьмилетним мужчиной, закон считает, что она не способна полностью отдавать отчет в своих действиях. Связь с несовершеннолетней в любом случае приведет Феликса в тюрьму, однако наказание его ожидает гораздо более мягкое, чем за изнасилование с применением оружия.

– Лаура напечатает новое заявление, – обратилась я к Вандомиру. – Анжела подпишет признание, а потом, будь добр, проводи их в отдел защиты свидетелей и организуй там консультацию, хорошо? Это им обеим пригодится.

Попрощавшись, я направилась к себе, едва не налетев в коридоре на Эллен Гюншер, семенившую к кабинету Маккинни. Эта парочка проводила за закрытой дверью большую часть рабочего времени, порождая массу сплетен вокруг своей странной дружбы. Если Эллен в самом деле нуждалась в столь пристальном контроле руководства, как объяснял это сам Маккинни, она, вероятно, была еще глупее, чем казалась в суде, где и так очень редко открывала рот.

Встреча Гюншер с Маккинни давала мне минутку передышки. Пока она у него в кабинете, меня он точно не хватится.

Воспользовавшись своей личной линией, я набрала номер Джейка, рассчитывая догадаться по его тону, причастен ли он к утечке информации. Ответил его секретарь Перри Табард, сообщив, что в данный момент Джейк в студии записывает программу.

– Передайте ему, чтобы он перезвонил мне, как только освободится, – попросила я. – Это важно.

– Может, оставите ему сообщение?

Нет, оставлять сообщения я не собиралась. Мне хотелось убедиться, что Джейк не предал меня прошлой ночью, и посредники в этом вопросе были излишни.

Не успела я закончить разговор с Перри, как Лаура соединила меня с Майком Чепменом.

– Привет, Куп. Сколько времени тебе нужно, чтобы добраться до морга?

– Полчаса. Я должна буду передать Саре оставшиеся на сегодня дела.

Моя помощница и близкая подруга, Сара Бреннер, совсем недавно вернулась из полугодового декретного отпуска. Наш стиль работы совпадал настолько, что я могла целиком положиться на нее, доверив управление отделом из сорока человек. Случилось так, что в то время, как у нее только родился малыш, в моей жизни произошла та ужасная встреча, которую я до сих пор вспоминала с содроганием. И тогда мне очень не хватало ее проницательных суждений и трезвой оценки. Теперь Сара вновь стала моим надежным тылом, что очень поддерживало меня.

– Отлично. Встречаемся у доктора Кестенбаума.

– А как насчет той девушки? Ты что-нибудь выяснил о ней прошлой ночью? Ты уже знаешь, кто она и как наступила смерть?

– Прибереги перекрестный допрос для суда и давай уже двигай сюда. Тебе предстоит урок теологии.

– Я уже помолилась за убиенных. И теперь жду ответов на вопросы. – У меня из головы не выходило указание Батальи, и я не собиралась подводить своего босса.

– Доктор даст все ответы на все твои вопросы. А вообще тебя ждет встреча с первой в твоей жизни Нетленной, – загадочно сказал Майк.

– С первой кем? – удивилась я.

– Если только убийца не причастен к церковным тайнам, он тоже подобного раньше не видел…

– О чем ты говоришь? Что еще за Нетленная? И какое она имеет отношение к нашей жертве?

– Тело идеально сохранилось, Куп. Нет и следа разложения или гниения, так что с опознанием проблем не будет. Феномен-то известный – такое то и дело случается со святыми, если, конечно, верить церкви. А наш преступник, пряча Клео в саркофаг, должно быть, рассчитывал, что ее тело вскоре будет неузнаваемо.

6

Я расписалась в регистрационном журнале в вестибюле морга. В это время переводчик пытался объяснить китайцу средних лет процедуру осмотра тела его отца, прошлой ночью получившего смертельный ножевой удар во время стычки в казино Чайнатауна. Служащий нажал на кнопку, отворяя мне дверь, ведущую к лифтам. Я вошла в кабину следом за полицейским, руки которого были заняты пакетом с какими-то уликами, и поднялась на четвертый этаж.

Майк, сидевший за столом доктора Кестенбаума одной рукой придерживал телефонную трубку, в другой у него была чашка кофе.

– Ага, слушай, у меня уже есть пара хороших фоток. Куп потом подбросит меня к музею. Да, дело богемное, по мне, даже слишком. – Он замолчал, прислушиваясь к словам своего собеседника. – Нет, доктор все еще возится с Клео. Ну ладно, до связи.

– Как ты заполучил эти фотографии? Маккинни хвастал, что не дал тебе устроить выездную судмедэкспертизу в салоне трейлера. Ты мог бы позвонить…

– Расслабься. Думаешь, ты одна такая укротительница змей, способная добиваться своего в середине ночи? Я позвонил Хэлу Шерману, – сказал Майк, имея в виду детектива из бригады экспертов-криминалистов. – А его ради такой вылазки, даже сверхурочной, и ласками твоими не надо заманивать. Так что пускай к черту катится этот Маккинни.

– Так, а кто еще об этом знал до рассвета? – поинтересовалась я.

– Кроме Ленни, мы с тобой, несколько тупиц со склада, – перечислил Майк. – Кто еще? Хэл, ну его парни и вурдалаки из ночной смены морга. В общем, когда мы привезли тело, тут было довольно тихо.

– Майк, я серьезно. Ты еще кому-нибудь рассказал о Клео?

– Кому? И вообще, к чему ты клонишь?

– А кому-нибудь из репортеров?

– Ты в своем уме? Я не из тех, кто любит раздувать вокруг себя шумиху. Чем меньше полощут мое имя в газетах, тем мне легче работается и тем спокойнее спится. Сегодня это горячая новость, а завтра – уже ненужная бумага, валяющаяся у мусорных баков, мимо которой не пройдет ни одна собака, не обоссав вчерашних героев первых полос.

– Баталья сегодня устроил мне выговор, – объяснила я. – Кто-то дал ход нашей истории, и он думает, что это я проболталась Джейку. А уж он передал ее по своим каналам.

– И?

– Я оказалась в дерьме. Не хочется верить, что Джейк мог так подвести меня, но он ведь был со мной, когда я узнала о происшествии, и ждал меня дома ночью.

– В постели? – невинно осведомился Майк. – А ты была все так же расстроена, как и при нашем расставании?

Я улыбнулась.

– Давай не будем о моих проблемах и перейдем к вещам более важным. Например, к Нетленным. Что это?

– Я-то думал, что ты такая же ревностная католичка, как и я, и о святых знаешь все, в том числе и то, что их тела могут сохраняться вопреки естественному процессу разложения.

В кабинет вошел Кестенбаум и махнул Майку, чтобы тот оставался на месте.

– Загляните в Ветхий Завет, – посоветовал доктор. – Так Иосиф хоронил своего отца в те древние времена.

– Или в Евангелие от Иоанна, док, – отозвался Майк. – Иисуса тоже завернули в льняное полотнище и натерли благовониями.

– О чем это вы? – Я сама выросла в иудейской вере, в которую моя мать обратилась перед замужеством.

– Еще вчера ночью я думал, что опознание жертвы займет пару недель. Она ведь лежала в закрытом саркофаге, поэтому процессы разложения должны были бы протекать интенсивнее. Может, мы и не найдем ничего полезного для анализа ДНК, или доктору Кестенбауму придется выделять митохондриальную ДНК из ее волос, что затянет эту процедуру. Но в целом сохранилась она прекрасно.

– Думаешь, кто-то об этом позаботился?

– Не преднамеренно. Ее тело никто не обрабатывал в отличие от фараонов. Она оказалась в таком состоянии без всякого постороннего вмешательства, как будто она – святая. Объясните это, док.

– Могу подтвердить, что еще тысячи лет назад ранние иудеи и христиане пытались уберечь человеческие тела от разложения, завертывая их в ткань, пропитанную экстрактами трав и растений вроде алоэ и мирры. Египтяне усовершенствовали этот метод, его затем переняли и европейцы, извлекая из тел внутренности…

– Не будем о потрошении, – встрял в разговор Чепмен. – На теле Клео не было его следов, верно, док?

– Ни единого, – подтвердил доктор. – Это не медицинское бальзамирование. Убийца вряд ли мог предположить, что его жертва сохранится в таком виде.

– Тут впору подумать о чуде. Церковь веками считала, что останки святых могут творить чудеса. Будто в их телах обосновался Святой Дух, наделив чудодейственными свойствами. Именно потому они могут исцелять страждущих, слепых делать зрячими, калек ставить на ноги. Начиная со Средних веков церковь извлекала из захоронений тела святых, мучеников и мучениц, через сотни лет после их смерти. Так было и со святой Зитой, одной из моих любимиц.

– Никогда о ней не слышала, – призналась я.

– Как-нибудь свожу тебя к ней, – пообещал Майк. – Это в Тоскане, точнее, в городке Лукка. Она считается покровительницей слуг, поэтому моя матушка ее очень почитала. Жила святая в тринадцатом веке. Поддавшись слухам о ее чудесах, средневековые авторитеты извлекли Зиту из земли и поразились, увидев тело совершенно нетронутым, даже без тени тлена.

Я, правда, ничего не слышала о подобном феномене и взглянула на Кестенбаума, пытаясь понять, знает ли он об этом или Чепмен меня просто морочит. Но патологоанатом утвердительно кивнул.

– Подобное произошло и во Франции в 1879 году со святой Бернадеттой.

– Да, но церковники, которые это сделали, были людьми глубоко верующими, страждущими чудес, – возразила я.

– В качестве свидетелей на эксгумации присутствовали также врачи, мэр того городка и люди, никак не связанные с церковью, – уточнил Кестенбаум.

– Спустя тридцать лет после смерти Бернадетты ее тело выкопали, и когда с гроба сняли крышку, все увидели, что тело превосходно сохранилось, – продолжил Чепмен.

– Но пахло оно, наверное, как… – поморщилась я.

– Никакого запаха разложения. Сестра Бернадетта усохла, конечно, но кожа и волосы сохранились, ногти ее были блестящими, а руки сжимали истлевшую розу.

– А как же внутри она…

– Говорю тебе, с ней это проделали два или три раза. Выкапывали и снова хоронили, тому есть много свидетелей. Все мышечные ткани, связки были в сохранности.

– Но зачем это делали?

– До недавних пор нетленность считалась одним из необходимых условий канонизации, пока некоторые умельцы не научились прибегать к помощи хирургии. Как в случае с Маргаритой из Кортоны. Оказалось, что она сохранилась не вполне естественным путем. Перенесла, так сказать, небольшую операцию. Ее поначалу выпотрошили по методу египтян, а потом снова положили в гроб. Но с Бернадеттой все было по-настоящему. В третий раз, когда ее извлекли из земли, тело разобрали на чудотворные реликвии.

– Останки бедной женщины растащили на косточки? – Мне не слишком нравилось направление, которое принял наш разговор.

– А также на ребра и мышцы. Если у святых находили желчные камни, брали и их. Ведь всякая реликвия, с одной стороны, доказательство божьей милости, а с другой – память о человеке, эту милость снискавшем. Бернадетта мумифицировалась, и это действительно чудо, по крайней мере, для церкви, если не для науки, – продолжал объяснения Майк. – Перед смертью Бернадетта сильно болела, в часовне, где ее предали земле, всегда высокая влажность, и с учетом этого тело должно было быстро разложиться. Ну и потом, роза ведь истлела, положенное в гроб распятие позеленело, а одежда сгнила.

Я содрогнулась, представив картину, описанную Майком.

– Но такое, наверное, редко случается. Зита, Бернадетта…

– Святой Убальд Губбийский, святая Маргарита Савойская.[18]18
  Убальд (Теобальд) Губбийский (ум. 1160) – святой ордена регулярных каноников, епископ, реформатор клира. Святая Маргарита Савойская (1390 или 1382–1464). Родилась в Пинероло (юго-западнее Турина). Дочь герцога Амадея II Савойского. После смерти своего супруга, маркграфа Теодора II из Монферрата (в 1418 г.), отклонила предложение герцога Филиппа Марии Висконти Миланского вступить с ним в брак, и он стал ее преследовать. Стала членом третьего ордена св. Доминика. Позднее превратила свой замок в Альба (юго-восточнее Турина) в монастырь доминиканок, постриглась в него в 1448 г. и стала его настоятельницей. Почитание было подтверждено в 1669 г.


[Закрыть] Еще продолжить? Я знаю святых лучше, чем статистику матчей «Янкиз». В приходской школе мне постоянно отвешивали подзатыльники за незнание основ катехизиса, предмета абсолютно для меня недоступного. Но что касалось жития святых, мне это было интересно.

– Я что-то недопонимаю. Кем была наша жертва, вы знаете? Вы же не пытаетесь мне внушить, что она святая?

– Для меня она и есть Святая Клео, сотворившая нам маленькое чудо, – вполне серьезно сказал Майк. – Я представить не мог, что под льняным покрывалом хоть что-то сохранится. Тот, кто уложил ее в этот ящик, прилепив к нему квитанцию с местом назначения, полагал, что она все лето пролежит под палящим солнцем в порту Ньюарка или окажется в трюме грузового судна, идущего в Каир.

– Вы еще не делали вскрытия? – обратилась я к Кестенбауму.

– Сегодня займемся этим. Но мы уже сняли покровы и сфотографировали ее. Майк прав. Тело сохранилось в превосходном состоянии.

– Но, может, она умерла совсем недавно, скажем, на этой неделе? – предположила я.

– Не похоже. Я бы сказал, что тело лежит уже не один месяц. Точнее станет известно после обследования, но на данный момент я констатирую, что ее кожа слегка обесцветилась и ссохлась, мускулы атрофировались, ресницы из левого века выпали, – перечислил доктор.

– И на ней зимняя одежда, верно, док?

– Да. В конце мая незачем надевать теплые брюки и шерстяной пуловер, связанный в четыре нитки.

Кестенбаум вытащил из кармана халата несколько поляроидных снимков и передал мне. Я взяла верхнюю фотографию, остальные протянула Майку.

На снимке была молодая женщина лет тридцати со спокойным, если не сказать безмятежным, выражением лица. При взгляде на нее сама мысль о том, что ее уже нет в живых, казалась кощунственной. Кожа жертвы имела странный оттенок, но, может, причиной тому качество снимка, сделанного в подвальном помещении морга.

Русые волосы с рыжеватым отливом, правда, стали выпадать, но в целом она сохранилась великолепно.

– Есть идеи, док?

– Я вот думаю о том, как хоронили святых. Наряду с историками религии подобные случаи изучали и патологоанатомы. До канонизации большинство Нетленных лежали в склепах под алтарями. А такие места погребения были не просто освящены, но выложены крупными камнями, и внутри них было довольно прохладно даже в теплое время года. Вот что вам нужно искать, Майк. Некое прохладное сухое место, где тело может сохраниться само по себе.

– А как она умерла? – Я смотрела на высохшее личико женщины с выдающимися скулами и тонким прямым носом.

– С этим я еще буду разбираться. А вам с Чепменом нужно узнать, кто она и кто мог желать ее смерти.

– Никаких следов травм?

– Никаких.

– А может, она умерла своей смертью? – У меня мелькнула мысль, что, может, жертвы преступления и нет вовсе.

Чепмен покачал головой.

– Как погребенная заживо? Почувствовав недомогание, Клео просто прилегла в ящик, а кто-то взял да и закрыл крышку, так, что ли? Очень сомневаюсь, Блондиночка. А как по-вашему, док?

Кестенбаум был не из тех, кто привык тратить время на безосновательные гипотезы. Доктор в своих выводах предпочитал основываться на результатах анализов и лабораторных исследований, и я ожидала, что он уклонится от ответа о причинах смерти молодой женщины. Поэтому сильно удивилась, услышав такой его ответ Майку:

– Вы только не ссылайтесь на мое мнение раньше времени, но, скорее всего, тут не обошлось без яда. И я думаю, это был мышьяк.