Текст книги "Дом Монтеану. Том 1 (СИ)"
Автор книги: Lina Mur
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
Он с ужасом смотрит на меня, потом на замолчавшую, спасибо, Господи, девчонку.
– Ты такой… такой… красивый, – лепечет Наима.
Стан прочищает горло и щёлкает языком.
– Ты серьёзно? – спрашивает Стан и уже злобно смотрит на меня.
– Абсолютно. Я подумала, что тебе не хватает движения, Стан. А Наима отлично танцует и знает очень много и обо всём. Вы даже можете просто погулять, тебе не помешает свежий воздух. А ещё она приятно пахнет, – широко улыбаясь, выталкиваю Наиму вперёд.
– Да… те духи… которые… ну те… помнишь? В магазине… ты сказал, что они… красивые, – мямлит Наима.
Удивлённо приподнимаю брови, а Стан закатывает глаза.
– В магазине? Вы виделись?
– Пару раз, когда я был в городе. Помог ей выбрать аромат, – равнодушно пожимает плечами Стан и обходит нас.
– Так что, ты хочешь в бар? – спрашиваю его.
– У меня здесь свой бар, а тебя должны были научить не играть с едой, Русó, – фыркает Стан и открывает небольшой бар. Он достаёт бутылку виски и усмехается.
– Мы могли бы устроить вечеринку здесь. Что скажешь, Наима?
– Даже не думай, – шиплю я.
Стан откупоривает бутылку и пьёт прямо из горла чёртов виски.
– Включим музыку. Позовём ещё и соседей! Давай, Наима, где твои друзья? Звони всем!
– Стан! – возмущаюсь я и подхожу к нему. – Прекрати, этот дом…
– Общий. Твой и мой. Думала, что я буду нянькой этой болтушке? Никогда. Я готов даже выколоть себе глаза, залить свинец в уши и отрезать язык, но ни за что на свете не останусь с ней наедине. Никогда! Поняла?
Я недовольно поджимаю губы и пихаю Стана в плечо.
– Она милая.
– Она надоедливая болтушка, а мне и так хреново.
– Тебе хреново?
– Ага.
– Ну так развлекись. Пожалуйста. Видишь, я вежлива. Я даже прошу тебя. Прошу, – беру Стана за руку и дёргаю несколько раз за пальцы. – Ну, пожалуйста. Сделаю всё, что захочешь.
– Всё? Зря ты это предложила, Русó, – коварно усмехнувшись, Стан переводит взгляд за мою спину.
– В пределах разумного.
– Ни черта. Или всё, или ничего.
– Ладно. Всё, – бубню я.
– Отлично. Жди моего звёздного часа, Русó. Детка, поехали в бар, – Стан, широко улыбаясь, отталкивает меня и подхватывает Наиму за талию. – Я обещаю тебе, что со мной точно не будет скучно. Этот вечер и эту ночь ты запомнишь. Клянусь тебе. Не жди нас, Русó, мы вернёмся очень поздно, а может, и не вернёмся. Сбежим в Вегас и поженимся. Ты была в Вегасе, Наима?
– Ой, никогда.
– Тогда тебя, действительно, ждёт незабываемая ночь.
Закатываю глаза и направляюсь на второй этаж. Хотя бы эта проблема решена. А зачем я, вообще, притащила сюда эту болтушку? Забыла. Старость.
Долгое время лежу в кровати, ожидая, когда вернётся Стан, чтобы извиниться перед ним. Какой-то рандомный сериал идёт по ноутбуку, лежащему у меня на кровати. Подавив зевок, я продолжаю смотреть и понимаю, что мне становится ещё скучнее, чем раньше. Выключив ноутбук, направляюсь в ванную и набираю воду. Мой взгляд падает на выключатель света, а затем на свечи, ещё новые и в упаковке, стоящие в шкафчике под раковиной. Улыбнувшись, я сбегаю вниз и ищу спички. Это было не так уж и сложно. Вероятно, здесь часто скачет напряжение, потому что оказалось, что в шкафах на кухне тоже очень много свечей.
У меня за спиной раздаётся шум, я выпрямляюсь, поворачиваюсь к гостиной.
– Стан? Ты уже вернулся? – улыбаюсь я.
Он не отвечает, отчего я закатываю глаза и возвращаюсь опять к рассматриванию шкафчиков на кухне. Снова какой-то шорох появляется позади меня.
– Ладно, ты обижаешься, но ты же не вырвал ей язык, да? Это было бы очень невежливо, Стан, – хмыкаю я, нюхая свечи. – Ты знал, что у нас здесь очень много свечей? Мы можем зажечь их. Но только если ты обещаешь, что не будешь жарить на них мясо.
Я хихикаю над своей шуткой, а вот Стан не смеётся.
– Да брось ты, Стан, хватит дуться. Ты сегодня, вообще, очень странный. Молчишь, не пытаешься меня воспитывать, не ходишь за мной, не ноешь. У тебя месячные кончились? – Я достаю из другого шкафа ещё одну упаковку свечей и ставлю её на пол.
– Стан! Не дуйся! Ты же знаешь, что я люблю тебя. Пусть я сейчас ничего не чувствую, и мои слова не подкреплены действиями, но ты знаешь, что я люблю тебя. По-другому и быть не может. Хочешь пожарить что-нибудь? Можешь даже устроить пожар, я буду рядом. Стан! – Я встаю и оглядываю тёмную и пустую гостиную.
– Вот ты придурок. Ну и обижайся, а я буду расслабляться в ванной со свечами! И я заберу их все, понял? Не оставлю тебе ни одной свечи! – Сгребаю в охапку свечи и ловлю зубами спички. Довольная собой, поднимаюсь наверх, бедром выключая свет внизу. Вхожу в спальню и принюхиваюсь. Выплёвываю спички на кровать, а затем бросаю на неё новые пачки со свечами.
– Стан? – Толкаю дверь в ванную и замираю. Я точно оставляла свет включённым и пошла за спичками, чтобы зажечь свечи, но они уже горят. Они расставлены по всей ванной комнате, а я этого не делала.
– Блин. Томáс? – щёлкнув языком, осматриваю ванную комнату, а потом поворачиваюсь к спальне. – Стан не так романтичен. Он не любит свечи, на самом деле он более современный, чем я и ты, вместе взятые. К тому же здесь пахнет не только воском, Томáс, но ещё и ладаном и, кажется, ванилью. Фу, это же духи Джули. Какая мерзость, Томáс. У тебя хватило наглости притащить свой зад сюда, да ещё после лобзаний с этой шлюхой. Мерзость.
Я жду, когда он выйдет, но ничего не происходит. Глубоко вздохнув, стягиваю через голову толстовку и бросаю её на пол.
– Почему бы тебе не прекратить это делать, Томáс? Это уже смешно. Я знаю, что это ты. Если считаешь, что будет разумным держаться от меня подальше, играть в эти игры «я тебя не знаю», в какие ты играл в церкви или же делать вид, что вчера не пил мою кровь и ты не вампир, то явно не следуешь своим же правилам. Так зачем ты пришёл, Томáс? Стало скучно? Или ты просто не можешь держаться подальше от меня, потому что понимаешь, что это невозможно?
Я замираю на пару секунд.
– Ладно. Тогда я раздеваюсь, и тебе бы выйти раньше, чем я буду голой. Это уже крайне невежливо с твоей стороны.
Снова ничего не происходит. Тогда я полностью раздеваюсь и забираюсь в ванную, наполненную горячей и ароматной водой. Выключаю ногой кран и откидываю голову назад.
– Ты разозлился, не так ли? Ты очень психанул из-за того, что я сбежала вместе с Наимой в бар, а тебя не позвала. Но ты сам виноват. Ты мог бы поговорить со мной, обсудить всё, рассказать мне то, что тебя волнует. Ты боишься, и это нормально. Если о тебе до сих пор никто не знал, значит, у тебя есть причины прятаться. Ты говорил, что твой отец был убийцей, но не киллером, не так ли? Ты это выдумал, чтобы походить больше на человека. Все так делают. Он был убийцей, вампиром, который жаждал власти, я права? Это для меня одно из сумасшествий вампиров. Многие подвержены этому, и они умирают. Диктаторов всегда убивают рано или поздно. Но видимо, твоего отца убили поздно, раз ты так презираешь то, кто ты есть, и то, кем был твой отец. Ты пытаешься быть другим. Ты и в церковь пошёл служить для того, чтобы убедить себя в том, что ты не убийца. Но прошлое есть прошлое. И в прошлом не было банков крови. Не было донорской крови и связей, чтобы можно было спокойно достать её. Не было ничего, что могло бы облегчить жизнь вампирам. Все хотели быть ими. Люди думали и думают, что вампирская кровь – это власть. Но это смерть. Узнают об этом слишком поздно. К тому же ты не твой отец и не твоя мать. Ты это ты. Удивлю тебя, если скажу, что у хороших, миролюбивых, правильных и честных родителей рождаются убийцы, маньяки и жестокие твари. Это не от родителей зависит, а от нас. Мы делаем свой выбор. И ты его тоже сделал, но постоянно сомневаешься в нём, ведь темнота так сладка. Нет ничего плохого в том, чтобы комбинировать свой свет и свою тьму, когда это необходимо.
Я разговариваю сама с собой, это уже ненормально. Мне достаточно моей болезни, чтобы быть ещё и шизофреничкой. Тяжело вздохнув, я открываю глаза и вздрагиваю от неожиданности. Прямо на стене напротив меня сидит Томáс. Когда-то я тоже так могла. Радует то, что я не сошла с ума, и это, действительно, он.
– Удобно? – спрашивая, вопросительно выгибаю бровь.
– Достаточно удобно. У меня хороший обзор, – усмехается он, удерживая своё тело на весу.
– И что ты хочешь, Томáс? Ты воняешь, знаешь об этом? Ты бы хоть для приличия помылся бы. От тебя несёт запахом Джули, – кривлюсь я.
– С удовольствием.
Томáс внезапно расслабляет тело и прыгает в воду между моих ног прямо в обуви. Я дёргаюсь назад и удивлённо смотрю на него.
– Я имела в виду не здесь. Ну вот, теперь ты испачкал воду, – раздражённо цокаю.
– Переживёшь, Флорина. – отвечая, он делает шаг между моих ног и останавливается. Теперь он как мрачная и угрожающая тень, нависшая надо мной.
– Томáс, что ты хочешь? – вновь спрашиваю его.
– Ты знаешь. Но я не могу. Я контролирую себя.
– Зачем?
– Чтобы не убить тебя и не причинить вред тебе. А ты провоцируешь меня. Изводишь меня.
– Ну, ты сам себя изводишь, и никто не виноват, что тебе тоже нравится страдать. Ты не можешь причинить мне вред, Томáс. Мне не больно. И ты не убил меня. Хотя я была готова к этому. А также ты сочинил довольно правдивую историю, даже я на пару секунд в неё поверила. Но я не понимаю, почему ты это делаешь? Если бы ты хотел держаться от меня подальше, то был бы уже далеко отсюда. А ты буквально стоишь в моей ванной, пока я моюсь. Так что, Томáс? Что ты хочешь?
Резко опираюсь на руки и подпрыгиваю, выпрямляясь во весь рост. Стою обнажённая, со стекающей водой по моей коже. Я не стесняюсь этого. Это просто тело.
Томáс сглатывает, быстро поднимая глаза. Хмыкнув, я переступаю через бортик ванны и беру полотенце.
– Можешь закончить один. Я ухожу спать, и, пожалуйста, убери потом всё за собой, а то Стан очень не любит бардак. Он в этом вопросе безумный сноб, – фыркнув, я выхожу из ванной комнаты.
– Почему ты так спокойна, Флорина?
– А какую реакцию ты хочешь? Чтобы я боялась тебя? Я не боюсь. Я знаю кто ты, и меня это не пугает. Ты хочешь, чтобы я визжала, как сучка, и рассказывала о тебе? Нет, не буду. У меня не тот характер. Ты ждёшь, что я буду умолять быть со мной? Вряд ли. Никогда не умоляла и не собираюсь начинать. Ты хочешь, чтобы я бегала за тобой? – спрашиваю его, и обернувшись через плечо, окидываю Томáса лёгким взглядом, а затем возвращаюсь к ноутбуку, переложив его на небольшой столик.
– Нет. Бегать не буду, хотя признаю, что твоя Джули меня сильно бесит. И если бы я имела клыки и силу, то убила бы её без зазрения совести, потому что ненавижу, когда кто-то берёт моё. Я убиваю за это. Я защищаю своё любыми способами. А по крови ты мой, Томáс. Нравится тебе или нет, это так. Это не изменить. Даже когда я умру…
– Если, – вставляет он.
Забираюсь в постель и сбрасываю полотенце, прикрывая грудь одеялом.
– Если ты умрёшь, Флорина, – Томáс садится на край моей кровати. – Я могу обратить тебя.
– У тебя не получится.
– Не получится, если ты не хочешь.
– Я не хочу.
– Я хочу. Я этого очень хочу, Флорина, но не могу заставить тебя. И я знал, что ты не хочешь, поэтому пытался оставить тебя в покое. Но это стало невыносимо. Я не жду от тебя истерик и всего того, что ты перечислила. Я жду от тебя согласия, потому что если ты скажешь «нет», то я исчезну отсюда. Если «да», тогда я выйду на свет. Третьего варианта у меня для тебя нет.
– Ты должен думать не обо мне, а о себе. Ты вампир, Томáс. Сколько тебе лет?
Он морщится, не желая отвечать на мой вопрос.
– Томáс, я могу помочь тебе вернуться в клан, – произношу, и немного придвинувшись к нему, смотрю на его профиль в темноте.
– Я не хочу туда. Мне и так хорошо. Я скрываюсь от них много лет. Если бы я хотел быть в клане, то был бы, а я не желаю. Мне нравится жизнь отшельника.
– Ты можешь и дальше быть отшельником. Но если они не будут знать о тебе, то ты станешь угрозой, и они убьют тебя. А если ты придёшь и скажешь, что ты один из них, то они примут тебя. Законы вампиров уже давно перестали быть таким жестокими, как раньше. Жить стало проще и не нужно скрываться. Они не звери, просто пытаются держать всех вампиров под контролем, как и оберегать людей, защищаться от них же.
– Но я не хочу называться так, как они. Не хочу. Я не такой. Они всегда были и будут ублюдками, а я нет.
– Ты такой же, как и они. Ты тоже убивал, Томáс. По незнанию или по неосторожности, или по ещё какой-то причине. Они так же убивали. Но сейчас ты никого не убиваешь, как и они. Время изменилось, и жить прошлым это заведомо глупый выбор. Я не призываю тебя обнаружить себя, а лишь прошу перестать скрываться хотя бы от самого себя, оттого что ты вампир, и внутри тебя есть тьма. Это нормально для такого, как ты.
Томáс переводит на меня напряжённый взгляд.
– Их много? Вампиров вокруг тебя?
– Очень. Стан вампир и его отец тоже, есть ещё Совет. И много других вампиров везде, тот же Сав, он тоже полукровка. Но о нём знают, и он выбрал путь отшельника. Его никто не трогает. В последнее время я живу с людьми из-за своей болезни. Никто не убил меня, никто не принуждает меня, стать такой же, потому что… я…
Я должна сказать ему. Должна сказать Томáсу о том, что я вампир.
– Ты слишком много знаешь о них, и тебя защищает Стан. Ты его фамильяр, – заканчивает за меня Томáс. – Я знаю, что вампиры подавляют волю людей, обещая им обращение, а на самом деле только пользуются ими.
– Это не так. Боже, Томáс, это совсем не так, – смеюсь я, мотая головой. – Это не так. Я не фамильяр Стана, и уж точно он не может приказывать мне, как жить. Я не отрицаю, что вампиры до сих пор пользуются услугами фамильяров и, действительно, их обманывают. Но если человек придёт к другому вампиру и попросит защиты, справедливости и наказания для обманщика, то его наказывают.
– Если всё так хорошо, то почему ты до сих пор не вампир, Флорина? Ты умная и сообразительная, давно живёшь среди них и легко общаешься с ними, но ты не вампир.
– Томáс, я… это сложно. Я заболела, и это даже обрадовало меня. Я хотела умереть. Последние годы я жила совершенно бесполезно. Я давно уже была мертва. Но сейчас… сейчас я опасаюсь, что у меня слишком мало времени для того, чтобы помочь тебе.
– Мне? Я не умираю, Флорина. Ты умираешь. Я, вообще, умереть не могу, – мрачно произносит Томáс. – А я пробовал. Говорили, что если отрубить голову, то вампир умирает. Это неправда. Я жив. Я был на гильотине, и мне отрубили голову. Но моя голова вернулась на место, её, как магнитом притянуло обратно, и я снова ожил. Я отрубал себе части тела. Я был на нескольких войнах и всё никак не умру. Я даже травил себя. Ничего.
Мой рот приоткрывается от шока. Это невозможно. Это просто невозможно. Вампиры умирают, я это видела своими глазами.
– Даже однажды, во время войны, я наступил на бомбу, меня разорвало в клочья, но потом я открыл глаза и нашёл себя голым, снова живым среди мёртвых и гниющих людских трупов.
Во все глаза смотрю на Томáса. Я знала, что он древний вампир с чистой кровью. Но о том, чтобы иметь возможность собирать себя по кусочкам, я слышу впервые.
– Я пугаю тебя? – спрашивая, Томáс напряжённо смотрит на меня.
– Нет, удивляешь ещё больше. Я не слышала таких историй, а слышала и видела уже многое. Сколько тебе лет, Томáс?
– Я не знаю. Понятия не имею.
– Как так? У каждого вампира есть возраст. Когда ты родился?
– Я не знаю. Отец никогда не говорил об этом. Моя память начинается с момента, когда я был похож на пятилетнего ребёнка, и это был одиннадцатый век.
Охренеть. Выходит, что он даже старше моих родителей. Чёрт.
– Но я слышал, что говорили обо мне в клане. Я был не таким, как все. Я был больше мёртвым, чем живым. Они говорили, что я слишком долго нахожусь в одном возрасте, дольше, чем такие же, как и я.
– Чем чище кровь, тем сильнее регенерация тела и дольше молодость. Время не подвластно над теми, кто рождён от себе подобных и благословлён Создателем, – шепчу я.
– Это откуда? Не помню такого в Библии, – хмыкает Томáс.
– Это… это из исторических книг, которые хранятся у старейшин. Стан… он позволял мне читать их, чтобы я могла больше знать о нём и не боятся его. Выходит, ты один из самых первых. Ты и есть часть Создателя.
– Нет, я часть дьявола, Флорина. И это плохая часть меня. Я могу быть очень опасен. Очень. Хотя сейчас я легко контролирую себя с людьми и вампирами, могу скрыть свою сущность, но с тобой она вырывается наружу. Она причиняет мне боль.
– Она требует внимания, Томáс. Ты не сможешь долго игнорировать то, кем ты являешься. Однажды твоя сущность прорвётся и возьмёт полноценный контроль над твоим светом, потому что ты не питаешь тьму. Чтобы жить в балансе, ты должен в равной степени обращать внимание на свет и на свою тьму. Ты…
Внезапно мой рот прижимается к чему-то мягкому, тёплому и настойчивому. Я моргаю один раз, понимая, что это губы Томáса. И я должна бы разобраться, в чём дело, чтобы защитить свою семью, но моя кровь резко и необузданно вскипает, вынуждая меня, вцепиться в плечи Томáса и прижаться к нему. По всему телу проходит сильнейший разряд энергии, словно меня, действительно, стукнуло током. Пальцы Томáса путаются в моих волосах, и он прижимает меня ещё ближе к себе. Его губы мягко, но в то же время требовательно двигаются на моих. Его язык прорывается в мой рот, и я ощущаю его вкус, отчего дрожь опять сотрясает моё тело. Он потрясающий. Все рецепторы моих нервов становятся в разы сильнее и чувствительнее. Я погружаюсь в невероятный мир похоти, туманящей разум.
И как быстро всё началось, так же всё и прекращается. Неожиданно. Резко. Неправильно.
– Томáс, – выдыхаю я. Моя грудь быстро и резко поднимается и опускается в такт моему быстрому пульсу. Он обратился и стоит в углу, тяжело дыша.
– Прости, Флорина, я не сдержался. Я не хочу тебя убить, – с трудом произносит он. – Я безумно хочу тебя. Ты моя, но не хочешь ей быть, а если я продолжу, то убью тебя. Я выбираю жизнь для тебя.
– Томáс, ты не убьёшь меня. Ты не сможешь. Я…
– Смогу, чёрт возьми! Посмотри на меня! – он повышает голос, показывая на своё лицо.
– И что? Я видела это сотню раз. Я не умру, если ты продолжишь. Но если остановишься, уже зная о том, что я есть, ты умрёшь. Это уже доказано. Если вампир отрицает свою кровную связь со своим партнёром, то он умирает. Он умирает, Томáс. И я вытерплю, потому что я тоже этого хочу. Я могу дать тебе это, и тогда твоя кровь успокоится. Я…
– Нет. Лучше я умру, чем причиню тебе вред. Вчера я едва не убил тебя. Я укусил тебя. Я не питался таким образом большую часть своей жизни и вот снова сорвался! Ты не понимаешь, насколько я опасен! Я чудовище, Флорина! Я не Стан. Я беру, а не отдаю! Я хуже! И я не причиню тебе вред! Я справлюсь сам! Не провоцируй меня! Не соблазняй меня! Не убеждай меня в том, что моя тьма когда-нибудь станет для тебя приемлема! Нет!
Томáс срывается с места, и через секунду его уже нет. Я падаю на кровать и тяжело вздыхаю. Он поцеловал меня. Я касаюсь своих губ, ощущая, как температура моего тела повышается ещё на пару градусов. Он начал отсчёт. Он пообещал моей крови и своей, что мы сольёмся и обменяемся кровью в знак принятия нашей судьбы. Томáс не сможет теперь контролировать себя, потому что будет сходить с ума. Я видела такое и знаю об этом. К тому же он очень древний. Он старше меня и моих родителей. И по праву он должен занимать моё место. Это его место.
Мне на удивление легко даётся решение, которое я принимаю. Я выхожу из дома и сажусь в машину. Мне не страшно, потому что Томáс не сможет меня убить, какой бы я ни была. Это плюс в том, что он мой возлюбленный, а я его. Он может меня презирать, ненавидеть, желать мне смерти в лицо, уходить от меня, но всегда, пока я жива, дышу, и бьётся моё сердце, будет возвращаться.
Замечаю машину Томáса, стоящую перед его домом, внутри которого горит свет. Когда я глушу мотор, Томáс уже стоит в проёме дверей, сложив руки на груди. Он не собирается впускать меня, но этого и не нужно.
Мои голые ступни касаются снега и утопают в нём, пока я иду к нему. Мимика Томáса постоянно меняется, от желания надавать мне по заднице до полного изумления.
– Флорина, ты совсем рехнулась? Ты голая!
– Не голая, а в нижнем белье. Так что всё прилично, – хмыкаю я, останавливаясь перед ним.
– Ты же замёрзнешь и умрёшь! Ты чем думала?
– Я не умру, Томáс, ну, по крайней мере, от обморожения. Я не умру из-за жары или же, оттого что ты укусишь меня. В данный момент я спокойно стою на улице в таком виде. Ты тоже одет не по погоде, потому что у вампиров температура тела легко подстраивается под любую погоду и защищает их жизнь. Я не умру, даже если прыгну в ледяное озеро, расположенное недалеко отсюда. Не умру от ожогов или ранения. Не умру… хм, не умерла бы от пуль или падения с высоты. Ты понимаешь, почему я не умру?
– Не совсем. Вампиры не умирают от этого, но ты…
– Я тоже вампир, Томáс. Я чистокровный вампир. Моё имя – Флорина Русó Монтеану, я королева вампиров, – резко перебиваю его.
Лицо Томáса вытягивается, и он делает быстрый вдох. Ну что, друг мой, какие ставки? Я совершила ошибку или же нет?
Глава 17
Одно из правил гласит – если перед тобой вампир, незарегистрированный в нашей базе данных, то первое, что должен делать член клана – захватить и привезти его на суд. Затем глава клана, королева или король, решит, что делать дальше. Я практически исполнила свой долг перед кланом и готова вынести вердикт Томáсу. Он прямо перед королевой, которая должна решить итог его жизни.
Я напряжённо жду, что ответит Томáс, как он отреагирует и что будет делать дальше. Я стою на холоде. Ледяной ветер вместе со снегом бьют по моему телу. Мои ноги утопают в снегу, но дрожи нет. Мне не холодно. Я просто жду, когда Томáс переварит новую ошеломляющую новость.
– Ты вампир? – переспрашивает он.
– Точно. Я вампир и не просто вампир, а королева всего клана.
Томáс двигает губами, обдумывая мои слова крайне спокойно. Он сканирует взглядом пространство у меня за спиной, наверное, считая, что я пришла не одна. Затем он снова смотрит на меня и вздыхает.
– Зайди в дом, ты замёрзнешь. – Томáс отходит в сторону, пропуская меня в гостиную. Он запирает дверь и хватает плед с дивана.
– Накройся, я приготовлю тебе горячий чай с ликёром, чтобы избежать пневмонии, которая точно тебя ждёт, Флорина. – Бросив мне плед, он направляется на кухню. Плед падает у моих ног, и я перешагиваю через него, следуя за ним.
– Ты слышал, что я сказала?
– Да, я слышал. И я понимаю, что всё это твой раковый бред, Флорина. Ты не вампир.
Я недовольно цокаю и дёргаю головой.
– Мне семьсот пятьдесят лет, – произношу я.
Томáс усмехается и качает головой, нажимая на кнопку чайника.
– Тебе двадцать восемь, Флорина. Ты не вампир. Тебе хочется так думать, потому что ты долго общаешься с вампирами, но ты не вампир. Я бы это почувствовал.
– Я такая же, как ты. Я тоже старая, и у меня чистая кровь. Я умею скрывать свою сущность и притворяться человеком. Я это делаю уже очень давно.
Томáс облокачивается о столешницу, и его плечи под чёрной футболкой напрягаются.
– Я не врала тебе, когда пришла на приём в первый раз. Я вампир. Я рождена от двух чистокровных вампиров. Мой род Монтеану королевский, и после смерти всех членов моей семьи, я заняла пост королевы. Стан мой личный охранник и друг, а его отец, мой дядя, один из членов Совета. Сав знает обо мне, как и его семья. Я могу тебе пересказать всю историческую хронологию за все годы своей жизни. Я воевала, участвовала в разных митингах, я… ну, делала много всего плохого, а иногда хорошего. Я вампир, Томáс.
– Ладно, – Томáс ударяет по столешнице и поворачивается ко мне. – Хорошо. Я понял, Флорина, что ты делаешь. Так ты пытаешься поддержать меня и убедить в том, что я не так плох. И мне лестно, что ты стараешься доказать мне, что я не опасен. Но ты человек. Ты больной человек.
– Чёрт, – закатывая глаза, злобно фыркаю. – Я не человек, иначе бы уже давно слегла с пневмонией. Я не особо-то тепло одеваюсь, если ты не заметил. Я, вообще, голая стояла в снегу, и меня не трясло от холода, как если бы я была человеком. Я вампир.
– Во-первых, ты в нижнем белье. Во-вторых, у раковых больных тоже бывают последствия, и это одно из них. Тебе хочется думать, что ты вампир, но ты не он, Флорина. Я вампир и легко их вычисляю.
– Боже. Ты что, не слышал о семье Монтеану? Не слышал, что все они погибли и их убили? Не слышал, что осталась только одна дочь, самая младшая, которая стала королевой?
– Я слышал об этой семье, отец упоминал, но я не слежу за вампирскими новостями. Я лишь знаю, что кланом управляет старуха, которая убивает всех неверных по её мнению.
– Я никого не убиваю! – обиженно возмущаюсь. – Я живу обособленно в Англии уже сто лет, Томáс! И хватит считать меня старухой! Я ещё довольно молода!
– Да, ты молода, потому что ты человек! И никого не убиваешь, потому что ты человек, Флорина! Хватит нести эту чушь!
– Это не чушь! Я вампир! – топаю ногой от ярости.
– Докажи, – Томáс приподнимает подбородок и прищуривается. – Давай, докажи, обратись и покажи мне, что ты вампир. Вампир, который даже не может залечить свои раны, и у которого рак. Ну?
Я кусаю губу и раздражённо смотрю в сторону.
– Не могу.
– Конечно, ты не можешь, Флорина, потому что ты человек. Люди по дуновению ветерка не превращаются в вампиров.
– Но я вампир!
– Это не так. Вероятно, Стан убедил тебя в этом. Он обладает возможностью стереть память и убедить любого человека в том, что ему нужно. Он сделал это с Соломоном.
– Что? Откуда ты знаешь? – шепчу я.
– Потому что любой вампир может почувствовать пробел в памяти, если захочет. Я забрался в голову Соломона и увидел этот пробел. Пробел как раз о том, что ты была записана к нему на приём.
– Но… но это не могут делать все. Я могу, а Стан нет. Он подчищал за мной, потому что я перепутала психолога. Я ошиблась и вызвала его сюда, чтобы он помог мне.
– Боже мой, да хватит, Флорина! Хватит выдумывать всю эту чепуху! Хватит!
– Но это правда! Как мне доказать тебе, что это правда, Томáс?
– Обратись. Обратись, и я поверю, – настаивает он.
– Но я не могу. Я потеряла свои способности.
– Как удобно, – фыркает он и достаёт чашку.
– Я болею.
– Я знаю, что ты больна раком, и поэтому у тебя галлюцинации. Ты считаешь себя тем, кем ты не являешься.
– Нет, у меня не рак. У меня депрессия.
Томáс бросает на меня такой взгляд, словно я сбежала из психиатрической клиники. А затем откидывает назад голову и громко смеётся.
– Клянусь тебе, я болею, но это вампирское заболевание. Оно на нас действует иначе, чем на людей.
– Вампиры не болеют! Флорина, не зли меня, я и так не стабилен. Поэтому прошу тебя, выпей чай, я дам тебе одежду, ты оденешься, а потом уедешь домой.
– Я никуда не поеду, Томáс, пока ты не поверишь мне. Никуда.
– Я не могу поверить тебе, потому что это ложь, Флорина.
– Но это не ложь. Я потеряла все свои силы. Все. Я… меня рвёт фонтаном крови, если я питаюсь кровью. И мне плохо, потому что я умираю.
– Ты умираешь из-за рака.
– Нет! Из-за чёртовой депрессии!
– От неё ещё никто не умирал. Никто, не считая случаев суицида. Но депрессия не поражает органы.
– У вампиров поражает. Спроси Сава и его семью обо мне. Они знают меня.
– Я уже сканировал его мозг, и там нет ничего вампирского о тебе. Там есть только то, что он помогает тебе выдержать болезнь.
– Да нет же! Томáс, нет! – хватаю его за руку и злобно дёргаю. – Нет!
– Флорина, – он накрывает мою руку своей. – Я знаю, зачем ты врёшь мне. Знаю. Но не нужно. Я не должен был целовать тебя, мне стало хуже. Мне даже говорить с тобой сложно, потому что внутри я весь горю, и это больно. Поэтому прояви христианское милосердие и выпей чай.
Томáс вкладывает мне в руки кружку с чаем, а я не знаю, как его убедить в том, что я вампир. Сил у меня нет. Обратиться я не могу. И почему-то теперь Сав тоже не считает меня вампиром, раз Томáс не смог ничего увидеть обо мне.
– Укуси Стана, – нахожусь я. – Укуси его, и ты всё увидишь. Ты увидишь, что мы с ним росли вместе. Мы всю жизнь вместе.
– Это он вбил тебе в голову? Ну, конечно, это Стан заставил тебя думать, что всё так, как ты говоришь. Он подавляет тебя и сделал своей рабыней.
– Боже мой, нет, – скулю я и плюхаюсь на диван, делая глоток чая. – А это крепкая штука.
– Да, вампиры не пьянеют от ликёра, Флорина, это ещё одно доказательство твоей человечности. Вампир бы даже не понял, что там алкоголь.
– Он бы почувствовал.
– Но уж точно он бы не сказал, что этот чай крепок. Он бы подобрал другие слова. И нет, кусать Стана я не буду. Тогда я обнаружу себя.
– Я сдам тебя. Позвоню Совету и сдам тебя, – грожусь я.
– Ну если ты решила шантажировать меня, то вряд ли вернёшься домой.
– Ты что, украдёшь меня? – прищуриваюсь я.
– Если придётся, чтобы ты не угрожала мне и тем, кого я защищаю.
– Но я тоже защищаю свою семью, Томáс. Ты даже не представляешь, какие возможности у тебя могут быть! Ты же… ты древний!
– Я не обращу тебя.
– Меня не надо обращать, я уже вампир.
– Ты человек, Иисусе! Ты человек, Флорина!
– Я вампир и докажу тебе. Полетели со мной к Совету, и они подтвердят, что я вампир.
Томáс замирает и дёргается назад от меня.
– Он знает, – выдыхает Томáс.
– Что?
– Стан знает, да? Я заблокировал твои мысли обо мне от него, но он как-то узнал о том, кто я! Он узнал и теперь вложил в твою голову программу, чтобы меня доставить к этим ублюдкам и убить, как и всех, кто помогал мне!
– Что за чушь, Томáс? – хлопаю себя по лбу и тяжело вздыхаю.
– Получше той чуши, что ты вампир.
Это бесполезно. Я не могу ему доказать, что я, и правда, вампир. Мне ничего не угрожает, кроме смерти от депрессии. Поэтому мне нужен тот, кто знает меня лично. Знает обо мне всё.
– Позвони Саву, – требую я, поднимая голову и серьёзно глядя на Томáса.
– Уже поздно. Я не буду его беспокоить из-за твоих фантазий или же гипноза вампира. Нет.
– Хорошо, дай мне свой мобильный, и я сама ему позвоню.
– Нет, Флорина, я не хочу, чтобы кто-то ещё знал о твоём безумии.
– Или же ты боишься, что я сдам тебя ему. Но я клянусь этого не делать. Клянусь, – допив весь чай, я поднимаюсь на ноги и подхожу к Томáсу.
Моя ладонь ложится на его щеку, и вновь внутри меня разливается тепло. Моё сердце бьётся, а пульс приятно щекочет барабанные перепонки. Томáс замирает, подозрительно глядя на меня.
– Пожалуйста, доверься мне. Ты знаешь, что в любом случае я не смогу тебя подвергнуть смерти, потому что наша связь, пусть ещё и не закреплена кровью, но она есть. Хочу доказать тебе, что ты в безопасности, потому что я никому не дам тебя в обиду. У меня есть власть, Томáс. Огромная власть. Следующим после меня на троне должен быть Стан, но я откажусь от него в твою пользу. Ты король вампиров. И когда все узнают об этом, то они признают тебя. Вампиры сейчас очень ценят чистоту крови, потому что нас осталось не так много. Пожалуйста, позвони Саву, ему можно доверять. Он приедет сюда, и я скажу ему о том, что хочу быть честной с тобой, и что ты поймал меня и хочешь знать правду, но не веришь мне. Пожалуйста. Скажи, что мне стало плохо или что-то в этом духе. Он приедет сразу же. Томáс, прошу тебя. Прошу.
