Текст книги "Сборник рассказов"
Автор книги: Лидия Раевская
Жанры:
Современная проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 51 страниц)
Я, когда в гневе – ведьма ещё та… Это к гадалке не ходи. И Стас это понял. За секунду он трижды поменял цвет лица, что твой хамелеон: с белого на красный, с красного – на синий. На синем и остановился. Чисто зомби, бля.
Потом обхватил голову руками, сполз по стенке, и захохотал. Ёбнулся, видать.
Я в одну затяжку выкурила полсигареты, потушила бычок об Стасикову барсетку, пнула его ногой, наклонилась к нему, и припечатала:
– Пидр. Сказал бы сразу – меня бы щас тут не было, а в субботу поехали бы к Юре. А теперь езди в Тулу. Со стоп-краном. Гандон, твою мать…
Маша закрыла за мной дверь, чмокнула на прощанье в щёчку, и хихикнула:
– Клёво ты с ним… Он теперь точно ещё неделю будет дома сидеть. Спасибо!
Пожалуйста. Только в рот я ебала за ради твоего, Маша, спокойствия, так себе нервы трепать.
Из дома я позвонила подругам и сестре, и рассказала о страшном потрясении. Я искала сочувствия.
И я его не нашла.
И всё бы ничего, да только с тех пор у половины моих подруг и ИХ МУЖЕЙ (!) я записана в мобильном как Грузин Лидо, а на мой звонок выставлена «Лезгинка»…
24-08-2007
Пролог.
При рождении, когда Боженька наделял людей талантами и красотой – я встала не в ту очередь. Поэтому мне не досталось больших розовых сисек, и длинных ног, зато я отхватила три мешка тупости и простоты.
Коя, как известно, хуже воровства.
Потому что именно мне заезжие коммивояжёры впаривают супер-утюги, ручки с невидимыми чернилами, и Кама-Сутру в подарочном издании.
Лучше б я стала вором…
Предыстория:
С прошлого года мне периодически наколпашивали на домашний телефон какие-то падшие, настырные женщины, и, преувеличенно радостно, голосили:
– Ой, здрасьте-здрасьте-здрасьте! Вы – такая-то такая-то? Ой, как клёво-клёво-клёво! А мы – компания «Кирби», и наш сотрудник в любое удобное для Вас время приедет к вам, и бесплатно пропылесосит вам квартиру нашим супер-пупер-чудо-пылесосом! Когда Вам будет удобно?
Да идите вы нахуй, господа, со своим пылесосом! Мне год назад было видение, что я – большой лох, и больше я на ваши разводы не поведусь! И вообще, мне никогда не удобно, когда ко мне домой припирается хз кто, а потом у меня ложки пропадают!
Мой дом – моя крепость. Кого надо – сама приглашу. И ещё есть друзья-опойки, которые могут приходить без приглашения, потому что у них пожизненный абонемент на посещение моего свинарника.
И пылесосущей организации было отказано в аудиенции. Но они были настойчивы, и звонили ещё месяца три, пока не заебались.
Месяц назад они позвонили моей умной маме, для которой нахаляву и «Рама» – сливочное масло, и пососали ей пыль. Наверное. И весьма удачно, как оказалось. Потому что наколпашивать мне на телефон, и рекламировать пылесос начала уже ОНА:
– Доча! Срочно пригласи к себе мальчика Толю! – исступлённо кричала в трубку мама. Она это умеет, да. – Он очень хороший, и пропылесосит тебе ковёр! У тебя же всё в собачьей волосне! Тебе необходим Толик с пылесосом!
Пробурчав что-то похожее на «Лучше б это был Петя с большим хуем», я вежливо и про себя послала маму в жопу, вместе с Толиком и пылесосом.
А вечером, гуляя с собакой, я от скуки, и для поддержания разговора, рассказала мальчишкам-соседям про мамин звонок, а они, к моему удивлению, принялись меня убеждать в том, что я нихуя не права, и что надо позвонить мальчику Толе, потому что к ним вот тоже приходил Толя-Коля-Вася, и пропылесосил даже клаву у компа.
Клава у меня сильно засратая, и наверное, это и явилось тем самым последним аргументом «за», переполнившим моё сознание, забитое гамлетовскими вопросами: «Быть или не быть?», «Пылесосить – не пылесосить?», «Звонить – не звонить?».
Позвонить я не успела. Потому как в компании Кирби по-любому сидят телепаты. И уже на следующий день в дверь мне позвонил странный узбекский отрок.
Он стоял у меня на пороге, в костюме с Черкизона, распространяя вокруг себя оглушительный запах туалетной воды «Доллар».
*Гы. Кто не нюхал хоть раз в жизни эту поистине ТУАЛЕТНУЮ воду – тот лох. Кто ею хоть раз в жизни пользовался – тот мой первый муж*
Узбек широко улыбался, и громко скандировал: «Фирма Кирби! 110 лет на рынке! Есть просто пылесосы, а есть Кирби!!!!»
Скандировать он начал ещё у лифта, и я это слышала. Там же, судя по всему, он щедро оросил себя «Долларом».
– Здравствуйте – сказала я.
– Здравствуйте! Я – Айбек! Фирма Кирби! – отрапортовал узбекский труженик пылесосного фронта, и ещё раз выдал свою речёвку про 110 лет и так далее.
Повисла благостная пауза.
– До свидания! – сказала я, улыбнулась, и попыталась закрыть дверь.
Но не тут-то было! В двери уже торчала узбекская конечность в рыжем ботинке, с заметными следами плохо размазанного кала, а узбекская голова продолжала вещать:
– Я бесплатно пропылесосю вашу квартиру, и Вы сами убедитесь, что есть пылесосы, а есть Кирби-и-и!
Вот это завывание «Кирби-и-и-и!» удалось ему особенно паскудно, и на жалобный вой стали вылезать на лестницу соседи.
Картина: стою я, в халате и в тапочках, а в мою квартиру ломится весёлый узбек с кучей коробок, и странно подвывает.
Соседи маслено ухмыльнулись, и уползли обратно.
Я поняла, что терять мне уже нечего. Потому что завтра весь двор будет говорить о том, что Лида теперь сожительствует с узбеком, не говорящим по-русски, который уже переехал к ней с кучей своего барахла.
А ещё меня зомбировал его вой.
И я его впустила.
Айбек, взвизгнув, потрусил в мою хату, волоча за собой свой пылесос, и, не успев перешагнуть порог, деловито осведомился:
– Вы уже готовы стать клиентом Кирби, и купить этот прекрасный пылесос.
– Нет – отрезала я.
– Плохо – огорчился Айбек. – У нас на фирме щас соревнование идёт: кто больше пылесосов продаст. Приз – поездка в Дубай.
Тут он вымученно посмотрел на меня, и закончил:
– А я очень хочу в Дубай. Станьте же нашим клиентом уже!
Ай, ты мой зайка! В Дубай он хочет! «Мальчик хочет в Дубай, чики-чики-та…»
А я тут причём? Я тоже хочу в Дубай. Но я же не говорю Айбеку, что это он виноват в том, что меня туда никто не хочет везти? И я грозно и величественно приказала:
– Пылесось!
Айбек с сомнением посмотрел на меня и на мой халат, и скривился:
– А смысл? У вас есть 110 тыщ рублей, чтобы купить наш пылесос?
Ахуеть, дайте две! Вот тут я поняла, что обозначает выражение моего папы: «Припух, Сеня?»
Айбек понял, что сейчас его пошлют нахуй, и, возможно, сопроводят этот посыл ударом по горбу, и быстро исправился:
– Сейчас я покажу вам как работает наш пылесос Кирби-и-и-и!!!! – И потрусил дальше, на кухню, оставив за собой особо удушливый шлейф от «Доллара».
На кухне он разобрал свои коробки, достал этот самый пылесос, прицепил к нему мешок, и тут же отцепил, пояснив:
– Вы ж его покупать прямо сейчас не будете? Тогда нечего пачкать мешок. Я вам с фильтрами пылесосить буду.
Красавец. Он непременно выиграет путёвку в соцсоревновании. Но, думается мне, не в Дубай, а в Пизду. Не знаю, есть ли на карте мира такой город…
Он достал фильтры, включил в розетку свой агрегат, сунул трубу мне за холодильник, пососал там с десяток секунд, торжественно сунул мне под нос засратый фильтр, и победно возликовал:
– Ну что? Видите? Теперь вы готовы стать нашим клиентом?
– Нет – снова ответила я. И пояснила: – Из-за холодильника я и сама всё вымыть могу забесплатно. Пылесось собачью шерсть!
Я уже негодовала, если кто не понял вдруг.
Но Айбек очень хотел в Дубай, и не хотел пылесосить. Его волновала только моя платёжеспособность. Он извлёк из черкизовских штанин калькулятор размером со стиральную доску, и, потыкав в кнопочки, провозгласил:
– Вы готовы уже внести первый взнос 13 тыщ 850 рублей, и потом, в течение 18 месяцев выплачивать по 4400? Имейте ввиду – это я Вам скидку делаю! Ведь этот пылесос стоит сто десять тысяч рублей, а Вам я его отдам всего за девяносто три!
Копейки, хуле. На языке вертелся ответ: «Иди ты нахуй!!!!!», но я, всё ещё вежливо, но с угрозой в голосе ответила:
– Нет. Не готова. Пропылесось собачью шерсть уже!
Айбек вздохнул, подумал, снова потыкал в кнопочки, и спросил:
– А у вас щас есть 12 тыщ 999 рублей? Тогда ежемесячный платёж составит…
Ёбаная тётя, как ты исхудала… Ну, почему мальчик Толя пропылесосил моей маме всю квартиру, и клаву моим друзьям, а мне Айбек только выносит мозг, и, по-моему, пытается обворовать?
Тут я раешила забить на приличия, и взвыла:
– Послушайте! Хватит выносить мне мозги! Мне НЕ НУЖЕН ваш пылесос, не нужно ваше бесплатное пылесосание, которого, собственно, и нету, и идите уже нахуууууй!!!!!
Айбек улыбнулся. Айбек снова достал калькулятор, и, глядя на меня с хитрым Ленинским прищуром, спросил:
– А сколько у вас щас денег есть в данный момент? А?
Ой, бля-я-я-я… Пиздец. Попала. Я уже читала про цыганских бабок, которые сначала мерзко выспрашивают, скока у тя дома денег есть, а потом зомбируют, и хату выставляют.
Айбек смотрел на меня, не мигая.
Я мобилизовала все свои внутренние силы, и истошно завопила:
– Бля! ты уйдёшь отсюда или нет, мудило??????
Вы думаете, он испугался или обиделся? Хуй! Он снова достал калькулятор…
Я думала, сдохну. ТАКОГО психо-прессинга я не испытывала даже общаясь пять часов подряд со своей мамой, которую здоровый человек может выносить лишь 12 минут, 42 секунды, после чего он – готовый пациент психбольницы. Проверено.
Короче, ушёл этот узбекский монстр лишь после того, как я, в каком-то полубессознательном состоянии написала ему на бумажке три чьих-то телефона.
Закрыв за ним дверь, я перекрестилась, сбегала в комнату, проверила: на месте ли мои сбережения, и предала Айбека анафеме.
Это была предыстория.
А история началась сегодня утром, когда раздался телефонный звонок, я взяла трубку, и оттуда вылетел злобный рык моего соседа Павла:
– Лидос, сволочь! Готовь свою жопу! Я реально тебя выебу туда без вазелина! Какого хуя ты прислала мне каких-то чурбанов с пылесосами??? Я спал после суток, и вдруг – звонок в дверь! Открываю: стоят ДВА узбека, и орут: «Лида порекомендовала Вас как надёжного клиента фирмы Кирби, и мы вам щас тут всё пропылесосим!» Я их еле выгнал, а они, суки, мне всю дверь обклеили своей рекламой, и в почтовый ящик всякой поеботины напихали! Ты понимаешь, что ты теперь мне должна?
Я взбледнула с лица, и села на жопу. Потому что Павлос – он никогда слов на ветер не бросает…
Господи, КАК мне пришла в голову мысль дать Айбеку Пашкин телефон??????
Пиздец жопе.
Потому что час назад Паша снова позвонил, и сурово заявил:
– Я не шутил. Готовь жопу. И тренируйся на чупа-чупсе сосать хуй. Потому что иначе я тебя убью.
А я знаю, что Паша нихуя не клоун. Знаю, что жопа мне дорога. И ещё я знаю, у кого я поживу до понедельника.
Влипла, бля…
А всё простота моя деревенская, да воспитание дурное, нахуй послать не позволяющее.
Лучше б я умерла вчера…
29-08-2007
Жыли-были три пелотки. Тусовались под забором.
Кто дрочил, кто семки щёлкал, кто сосал соседу писю…
Та, что семки грызла ловко, говорит своим подругам:
«Мне бы только выйти замуж за бандита Харитона,
Что купил себе недавно пароход с трубой чугунной.
Я б тогда уж расстаралась, семок два ведра нагрызла б,
Наготовила бы суши, чтоб он, сука, подавился,
И наследство мне оставил.» – молвила, и замолчала.
Тут другая, что дрочила, приближаяся к оргазму,
Убыстряя темп движений, тоже выдала товаркам:
«А вот если бы женился вдруг на мне бандит пузатый,
Я б ему давала в жопу пять раз в день, семь дней в неделю,
Заебала бы до смерти, и была б вдовой богатой!»
Тут и третья потаскуха, сперму с рожи вытирая,
Вылезла из-под соседа, и добавила по теме:
«Если б Харитон богатый меня вывез на Рублёвку,
Да купил тулуп бобровый, и духи от К. Диора,
Я ему бы разрешила без гандона отпердолить
В рот меня, в песду и в жопу, и родИла б спиногрыза.
Мне он, ясен хуй, не всрался, но зато бандит богатый
Сразу купит мне машыну, денег даст, спасибо скажет,
На курорт меня отправит, и наследством обеспечит»
Только рот она закрыла, сперму вытерла повторно,
Тыльной стороной ладони, как подъехал к лавке «мерин»,
Лупоглазый и блестящий, и с мигалкою на крыше.
Из машины вышел перец, с цепью толстою на шее,
Ковыряясь в междузубье золотою зубочисткой.
Три шалавы обосрались, да съебацца захотели,
Но, однако, побоялись, что догонят и отпиздят.
Потому сидеть остались, тихо пукая с подливой.
Харитон (а это ОН был), посмотрел на трёх пелоток,
Хитро к носу хуй прикинул, и сказал он громким басом
Той, что семки ловко грызла, шелухой пердя задорно:
«Я гляжу, что ты ебалом ловко щёлкаешь, подруга?
Ты сейчас поедешь с Вовой, с тем что за моей спиною,
В мой салон работать блядью. То есть этой… Массажысткой.
Будешь торговать ебалом, параллельно можешь жопой,
Но песдой – на обязалку. Есть вопросы, прошмандовка?»
Девка семкой подавилась, головёнкой закивала,
И рывками поскакакала к Вове, что стоял поодаль.
Очередь второй пелотки. Та сидит, и тихо срёцца,
Что сейчас её отправят чистить туалет в Крыжополь,
Харитон взглянул на тёлку, почесал яйцо рукою,
И сказал ей по-хозяйски: «Ты, ебливое дрочило,
Нахуй выкинь свой вибратор, покажи песду поближе…
Фу, заткни её обратно, да иди к своей подруге,
Будете работать в паре, массажыстками в салоне»
Очередь дошла до третьей. Та сидит, и лыбу давит,
Вытирая харю тряпкой, что нарыла под забором.
Харитон взглянул лукаво на ебало третьей тёлки,
Почесал яйцо второе, и сказал сосульке грязной:
«Сиськи у тебя большые. И ебальником ты вышла.
Жопа тоже неплохая. В общем, завтра наша свадьба.
Отъебу тебя зачотно. Только ты, уж будь любезна,
Не поздней, чем через год, бля, выроди мне, сука, сына.
Как подружкам похвалялась. Усекла свою задачу?»
И пелотка засмеялась, хлопает себя по ляжкам,
Проперделася от счастья: «Нихуясе подфартило!
Забирай меня, красавчег, и еби куда захочешь,
За духи от К. Диора – я рожу хоть через жопу!»
Ну, на том и порешили. И умчались на Рублёвку.
Свадьба пела и плясала, гости жрали водку с пивом,
Все ебались, веселились, «Горько!» молодым кричали,
А сисястая невеста, нахлебавшись коньячины,
Хуй сосала в туалете, по привычке по босяцкой
Удолбавшись в сраку воткой, наблевав куда попало
Завалились гости дрыхнуть, отдавив друг другу яйца.
А жених, нажравшись тоже, в жопу выебав невесту
Перемазавшись в говнище, прицепил на хуй прищепку,
Чтобы выглядеть готично, и уснул на унитазе.
Год промчался незаметно. Харитон баблос сшибает,
С толстых коммерсов трусливых, а евойная бабища
Дома восседает с пузом, и готовицца к отёлу.
Две пелотки-подружайки, у себя в салоне зляцца:
«Это, бля, несправедливо, и ни разу не пиздато!
Мы тут пёздами торгуем, нам все жопы разодрали,
А имеем мы за это только триста баксов в месяц!
А пузатая скотина щас к июню разродицца
И получит нахаляву всё баблище Харитона!
Надо срочно что-то делать!» План созрел у них коварный…
Харитон на юг собрался, искупаться в Красном море,
Поебацца, сил набрацца, а жену оставил дома.
Не хуй с пузом – на курорты! Пусть в Москве рожает, сука!
В восемнадцатом роддоме, у врача Пермандалидзе.
И подружки-прошмандовки смс-ку шлют в Египет:
«Родила твоя шалава тут намедни негритёнка,
Да блондинистого, сука, да с раскосыми глазами,
Мы её предупреждали: осторожней с групповухой!»
Харитон подохуевший – что он пацанам предъявит?
Сына, сцуко, что ль, родного? Да они же обосруцца!
Быстро шлёт в Москву Вовану телеграфную депешу:
«Бля, не зря мне в ту субботу, ниггер снился по обкурке…
Так и знал, что чмо родицца. Хорошо, что хоть не лает…
Вылетаю в понедельник, буду бить Пермандалидзе»
Получил Вован депешу, и пошёл к блядям ебацца,
Там подружкам-пидораскам рассказал про заморочки.
Те смекнули, как им можно щас насрать своей подруге,
И давай ебать Вована, заливая в него брагу.
И когда Вован забылся сном тревожным над толканом,
Спиздили они депешу, да другую написали:
«Закатай их, Вова, в бочку, не в простую, а с цементом,
Да швырни в Москву-канаву, пусть поплавают немного!»
Утром Вова проблевался, похмелился «Жигулёвским»,
Письмецо из жопы вынул, прочитал, сблевнул повторно,
И поехал к молдаванам за цементом и за бочкой,
Чтобы суд свершить над бабой по приказу Харитона.
…Через час в Москву-канаву, с Крымского моста большого,
Бочку скинули с цементом, с бабой и с новорождённым.
Бочка булькнула красиво, и ушла под воду камнем,
Унося с собою крики: «Чтоб вы сдохли, пидорасы!»
С той поры прошло три года, Харитоныч вырос в бочке,
Хуй стоял как столб фонарный – хуле: жрать цемент три года…
«Разъебу!» – кричал сынишка, колотя по бочке хуем,
Хрясь – и бочка развалилась, выпустив семью на волю.
«Нихуя себе, приплыли…» – огляделся Харитоныч,
Оттирая хуй травою от молдавского цемента.
Тут он смотрит – на пригорке бомж какой-то девку дрючит.
«Ах ты пидор неподмытый! Я сильней хочу ебаться!»
Крикнул зычно Харитоныч, доставая хуй из бочки,
И, вздрочнув, раствором аццким (пять песка, одна цемента,
Все замешано на сперме) сбил бомжа, как сербы «стеллса».
Подбежал к пелотке голой, отоварил хуем по лбу,
Чтоб ебло не срисовала, и ментам не заявила,
И давай ебать натужно он бесчувственное тело.
Натолкал за щёку девке, промеж сисек хуй подвигал,
Мощно кончил ей в подмышку, отчего она очнулась.
Подняла глаза косые, заценила хуй метровый,
Улыбнулась похотливо, обнажив четыре зуба,
Да и те – насквозь гнилые, и представилась: «Катюша»…
Папа Кати слыл в Бобруйске невъебенным олигархом,
И единственной проблемой стала дочка-потаскуха.
Чтоб пристроить своё чадо, олигарх рекламу вешал
«Кто возьмёт паскуду замуж – дам тому коттедж в Барвихе,
Мерседес почти что новый, тридцать три вагона денег,
Миллион галлонов нефти и пакеты для блевоты!»
Но никто не отзывался на такое предложенье.
Чем ввергал папашу в ярость, и в запои на недели.
Емельян же Харитоныч согласился б и без денег,
Лишь бы в Катином приданом были рот, пизда и жопа …
А уж за такие блага парень быстро расстарался,
Хуй прикинул быстро к носу, и женился на Катюше.
И папаша им на свадьбу отвалил бабла немало,
И на свадьбе очень рвался зятю хуй облобызать он
Называл его Спаситель, целовал ему ботинки,
Харитоныч соглашался, и поблёвывал в пакет.
Через год у Емельяна было всё, о чём мечтал он:
Дом в Барвихе, нефть, машина, унитазы золотые,
Жопу вытирал мехами: чернобуркой и шиншиллой,
Одного ему хотелось – встретить папу Харитона,
Емельяну мать сказала, что батяня – пёс паскудный,
И пошёл ваще он нахуй, ебанутая скотина!
Ишь, придумал развлекуху – в бочке жрать цемент три года!
И ещё блядь, уклоняясь от уплаты алиментов,
Там живёт, небось, не тужит, да ебёт бабье в сортире …
Емельян внимал старушке, грустно кушая омаров,
Ну а сам всё думы думал, как папашку повидать…
Тут оказия случилась: забрели в Бобруйск уроды,
По домам ходили, сцуки, продавали утюги, бля,
Массажёры, яйцерезки, мясорубки и жувачки,
И случайно, иль по пьяни, к Емельяну забрели…
Емельяну скучно было, он купил три массажёра,
Помассировал свой анус, и спросил у продавцов:
«Гой еси вы, пидорасы! Вы откуда к нам явились?
Год живу тут – вас не видел. Из Пердяевки, небось?»
Гости важно отвечали: «Из Москвы мы, сам ты пидор!
И работаем мы честно на московского бандита!
Мы процент ему башляем, от продажи массажёров,
И за это Харитоша, чтоб ему, бля, суке, сдохнуть,
Нам пока не запрещает ценный бизнес развивать!»
Емельян, как то услышал, массажёр сломал в анале!
Но на всякий-який случай, у гостей переспросил:
«А не тот ли Харитоша, что в две тысячи четвёртом,
Утопил в Москве-канаве бочечку с женой и сыном?»
Согласились с Емельяном продавцы хуйни китайской:
«Было дело… Говорили, что его жена-шалава,
Наебавшись с обезьяной, негритоса родила, бля!
Харитон, конечно, резкий, но сейчас он пьёт запойно:
Говорят, в кошмарах видит он мальчишку-негритёнка,
Что стучит своей залупой по отцовскому ебалу,
И ругает громко матом Харитона-пидораса…
Год-другой – в пизду сопьётся… И накроется наш бизнес…»
Емельян за эту инфу заплатил гостям по-царски:
Дал им по четыре евро, по литровой банке нефти,
Два хвоста от чернобурки, и послал обоих нахуй.
А потом уединился, подрочил свой хуй метровый,
Как привык он делать в деццтве, когда думать было надо,
Нарядился в джинсы «Гуччи», сверху – свитер от «Версачи»,
Сел в свой Мерседес глазастый, и рванул в Москву к отцу.
От Бобруйска до столицы путь неблизкий, чтоб вы знали,
Но уже через неделю Емельян пришёл в салон,
Где работали шалавы, те что папе настучали,
И благодаря которым он три года жрал цемент.
Отъебал метровым хуем он их в рот, в пизду, и в жопу,
Ну, москвички – не Катюша. На четвёртой палке сдохли.
Емельян залупу вытер об парчовую портьеру,
И поехал к папе Харе, чтоб глаза ему открыть.
Харитон лежал в кровати, пил спиртягу через трубку,
Бледный весь, и в трупных пятнах…И, похоже, подыхал.
Емельян к нему ворвался, дав охране хуем по лбу
И вскричал Емеля зычно: «Папа! Ёптыть! Это я!
Твой сынок! Твой, бля, наследник! Нихуя я, блядь, не ниггер!
Наебали тебя, батя, злостно бляди-массажыстки
Те, кому порвал я жопы на британский нахуй флаг!
Мы с маманей щас в Бобруйске проживаем нехуёво,
Жрём омаров и креветок, норкой жопы вытираем,
Всё у нас с ней ахуенна, только рядом нет тебя…
Харитон аж проперделся от такого восхищенья!
«Сын!» – кричит, – «Ебать тя в сраку! Я уж думал, что ты сдох, бля!
Вместе с мамой-потаскухой, моей нежною супругой!
Подойди же поскорее, дай же мне тебя обнять!
Щас с тобой мы выпьем водки, и блядей закажем в баню,
Поебёмся там зачётно, и махнём к тебе в Бобруйск!»
Вот такая вышла сказка, неплохая – иль плохая,
До пизды мне, если честно, в сказке главное – мораль!
А мораль у ней такая – нихуя блядям не верьте!
А особенно москвичкам, что работают в салонах,
И дают ударно в жопу всем подряд за триста баксов!
Тут и сказочке конец, кто читал – тот молодец!
Всё, ушла в магаз за воткой. Ваша Старая Пелотка.
