Текст книги "Сборник рассказов"
Автор книги: Лидия Раевская
Жанры:
Современная проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 51 страниц)
22-05-2009
Когда мне стукнуло десять лет, моя мама вызвала меня на откровенный разговор. Это я поняла сразу, как только увидела её лицо, и сложенную вчетверо газету, торчащую из кармана маминого домашнего халата. Все серьёзные разговоры со мной мама вела, зачитывая мне вслух какую-нибудь поучительную статью из газеты, и заканчивала разговор словами: «Лида, ты всё поняла?» Иногда я абсолютно нихуя не понимала, но всегда согласно кивала головой. В противном случае, мама читала мне газету ещё три раза подряд. Таким образом, к моим десяти годам я имела уже три серьёзных разговора с мамой. По статье: «В Африке голодают негры», которая должна была пробудить во мне сострадание к убогим, и, само собой, пробудила, причём, настолько, что я неделю ложилась спать, положив под подушку фото из газеты, с которого на меня смотрел грустными базедовыми глазами облепленный мухами цеце маленький голодный негроид. По статье «Курение – отрава», где подробно рассказывалось о том как курение убивает людей раком, и по статье «Маленький дьявол», где писали про девочку, которая убила свою маму кухонным ножом, за то что та не пустила её в субботу в кино, на мультик «Лисёнок Вук». Последнюю статью мне мама прочитала три раза, потому что с первого прочтения я не поняла – нахуя мне это знать? После третьего я догадалась, что моя мама таким образом намекает, что в субботу я отсосу с Лисёнком Вуком, потому что она меня собирается наказать, и предупреждает, что ножи с кухни она попрячет.
На очереди была четвёртая статья, и, судя по выражению маминого лица – читать мне её собирались раз десять.
– Лида, ты уже совсем взрослая, – начала моя мама, разворачивая газету, а я этим поспешила воспользоваться:
– Тогда купи мне лифчик. Ну, хоть на вырост…
О лифчиках я мечтала с ясельной группы детского сада, и плевать хотела, что мне не на чем их носить. Главное, чтобы они, вожделенные ситцевые лифчики, лежали в моём шкафу.
– С деньгами сейчас туго, – строго сказала мама, и разложила газету у себя на коленях, – так что я купила тебе синенькие рейтузики. А теперь слушай…
Первую читку статьи я прослушала, потому что думала о том что синенькие рейтузики – хуёвая альтернатива лифчикам, вторую читку я слушала вполуха, и поняла, что речь идёт о какой-то непослушной девочке, а третья меня заворожила никогда ранее неслыханным словосочестанием «половая щель». Так что с четвёртого раза я поняла что в статье писали о девочке, которая шла в школу, и по дороге встретила дяденьку, который оказался «извращенцем» (это слово я тоже слышала впервые, и оно мне понравилось), и дяденька тот предложил девочке пойти к нему в гости посмотреть на маленьких котят, после чего что-то сунул ей в «половую щель».
– Ты всё поняла, Лида? – Спросила меня мама, закончив читать статью в четвёртый раз.
– Да. – Ответила я, раздумывая: спросить маму про половую щель и извращенца, или нет.
– Что ты поняла? – Не успокаивалась мама, и буравила меня взглядом.
– Что нельзя разговаривать с извращенцами, которые предлагают показать котят, а сами хотят залезть в половую щель.
– Вот и молодец. – Повеселела мама, оставила мне газету, и ушла звонить тёте Марине с третьего этажа.
На всякий случай, я сама ещё раз перечитала газету, и сильно позавидовала той девочке с половой щелью, которая познакомилась с извращенцем. Фотография этой девочки была на весь газетный разворот, а это было моей второй заветной мечтой, после лифчиков: чтобы мою фотографию напечатали в газете.
На следующее утро, идя в школу, я постоянно оборачивалась назад, и останавливалась через каждые три метра, в надежде встретить извращенца. Половой щели у меня всё равно не было, так что я его совсем не боялась. Я только хотела у него спросить: кому отдать мою фотографию, чтобы её напечатали в газете? Извращенца я не встретила, но на первый урок опоздала.
– Опаздываем, Лида? – Строго спросила меня учительница, и добавила: – Дневник на стол.
Кинув на учительский стол дневник, я села на своё место, рядом с подругой Анькой.
– Проспала? – Шёпотом спросила меня Анька, пока я доставала учебник математики.
– Неа. Потом расскажу. – Пообещала я, и заткнулась до конца урока.
А уже на следующей перемене я стала звездой. Сидя на подоконнике, окружённая десятком своих и не своих одноклассниц, я, страшно вращая глазами, рассказывала:
– Этого извращенца видели в нашем районе. Он совсем старый, там было написано что ему около тридцати лет. Нападает на девочек, заставляет их смотреть маленьких котят, а потом лезет в половую щель. А девочка та после этого умерла!
Одноклассницы ахали и шептались, а я гордилась тем, как круто я их всех наебала, потому что не хотела делиться с ними правдой о том, что извращенца можно попросить отнести в газету твою фотографию. А то б они все ломанулись бы искать моего извращенца, и кто-нибудь по-любому нашёл бы его раньше меня. И у неё даже могла бы быть ненужная половая щель, которую можно было б обменять на публикацию в газете.
Правду я открыла только Аньке, когда мы возвращались с ней домой из школы.
– Круто! – Сказала она, выслушав мой план до конца. – А как мы будем его искать?
– Очень просто. – Я подтянула свои новые синенькие рейтузики. – У школы много дяденек ходит. Надо просто спросить у них – есть ли у них дома котятки, и не нужна ли им половая щель. Это ж просто.
– Ты такая умная, Лида… – С завистью сказала Анька, и спросила: – А у тебя есть половая щель?
– Нет, конечно. – Я с презрением посмотрела на Аньку и демонстративно вывернула карманы: – Куда б я её, по-твоему, могла бы положить? Мы просто обманем извращенца. Дадим ему свои фотографии, а сами пойдём в милицию, и скажем милиционерам, чтобы они посадили извращенца в тюрьму. Только не сразу, конечно, пусть сначала он до газеты дойдёт.
Возле нашего с Анькой подъезда толпился народ.
– Вау! – Расширила глаза Анька. – Сколько людёв! Наверно, кто-то из окна пизданулся.
Мы захихикали. Слово «пизданулся» мы услышали недавно, и оно нам очень нравилось. Только пока не было случая, чтобы можно было его применить на практике.
– Яйца, яйца бы ему оторвать, пидорасу! – Голосила где-то в толпе тётя Клава из пятого подъезда. Я её по голосу узнала. – Чего удумал, уёбок! Это хорошо что Танька его спугнула!
Тут я услышала голос своей мамы, и напряглась.
– Стоим мы, значит, с Наташкой Козловой, и курим. – Начала моя мама, а я нахмурилась: не знала, что она курит, врунья. А мне ещё статью о вреде курения читала, и газетой по голове стучала. – Лидка ж у меня не знает, что я курю, поэтому мы с Наташкой на чердаке курим. И тут, значит, слышим – лифт приехал на девятый. И голос детский. Мы ещё думаем: кто это приехал? На девятом у нас одни алкаши живут, там детей ни у кого нету. И тут, значит, люк на чердаке открывается – и Маринка Клавкина там появляется. «Здрасьте, тёть Тань» – говорит. А по лестнице вниз уже грохот слышен. Я её спрашиваю, мол, ты что здесь забыла, Марина? А она мне: «А мне дяденька обещал тут котяток показать на чердаке, только почему-то убежал». Вы представляете, какой ужас? Я, конечно, сразу бегом вниз, а его уже и след простыл. Съебался извращенец!
– Эх, съебался наш извращенец… – Простонала стоящая рядом Анька, и я тоже с досадой плюнула на асфальт: – Блин, теперь про Маринку в газете напишут. Это нечестно!
– Ещё как нечестно. – Анька расстроилась не меньше. – Придётся теперь пораньше в школу выходить, чтобы извращенца поймать. И у Маринки спросить надо: она ему фотографию свою давала или нет?
Но с Маринкой мы так и не поговорили. Тётя Клава отправила её на три месяца к бабке в Тамбов. Зато с мамой у нас состоялся пятый серьёзный разговор, и первый – который без чтения статей.
– Лида… – Маму почему-то трясло, и пахло от неё табаком. – Сегодня на тёти Клавину Марину напал извращенец. Помнишь, мы только вчера об этом говорили?
– Помню. – Кивнула я. – Ты куришь на чердаке?
– Не твоё дело! – Огрызнулась мама, и занервничала. – Я очень редко курю. Скоро брошу. Ты помнишь, что делает извращенец?
– Показывает котят, и требует половую щель. – Ответила я, и вздохнула: – Ко мне он никогда не подойдёт.
– И слава Богу! – Нервно крикнула мама, и достала из кармана сигареты. – Я покурю тут, ладно? Разнервничалась. Ты ж у меня умная девочка, так что заруби себе на носу: никаких котят, никаких чердаков и подвалов, и никаких конфеток от посторонних не брать!
– Покури, чоуштам. – Важно ответила я, и подтянула рейтузы. – ты не волнуйся, я, если увижу извращенца – сразу в милицию пойду. Сразу же.
Неделю мы с Анькой выходили из дома в полвосьмого утра, и бродили в осенних потёмках возле школы, выискивая нашего извращенца. Его нигде не было.
– Это всё мама твоя виновата, – высказывала мне Анька, – Это из-за неё он испугался и убежал. Так что теперь хрен нам, а не фото в газете.
Я плелась рядом, опустив голову, и не возражала. А чо тут скажешь? Анька была стопроцентно права.
Тёмный силуэт у забора школы мы увидели не сразу. И заметили его только когда он приблизился и сказал:
– Девочки, можно с вами поговорить?
– О, – толкнула меня локтем Анька, – смотри: с нами взрослый дядька поговорить хочет. Надо у него будет спросить: не видал ли он тут извращенца?
– Здрасьте. – Сказала я дядьке, и с интересом на него уставилась. На извращенца он был совсем не похож. Дядька как дядька. Ни бороды, ни усов, ни пиратского ножа на поясе. Говно какое-то, а не извращенец.
– Девочки… – Сбивчиво начал дяденька, – можно я сейчас подрочу, а вы посмотрите? Только не убегайте, я вам ничего плохого не сделаю.
– И котят не покажете? – Посуровела Анька.
– И в щель половую не полезете? – Насупилась я.
– Нет! – Истерично выкрикнул дядька, и начал расстёгивать штаны. – Я только подрочу!
– Ну что скажешь? – Я посмотрела на Аньку?
– Путь дрочит, чоуштам. Всё равно до звонка ещё двадцать минут. Хоть посмотрим чо это такое.
Дядька тем временем достал из штанов хуй, и ритмично задёргал рукой.
– Фигасе у него письку разнесло… – Присвистнула Анька. – ты у мальчишек письку видала?
– В саду только. Лет пять назад.
– И чо? Такая же была?
– Не… Та была маленькая, на палец похожая, только остренькая на конце. А это колбасятина какая-то синяя.
– А может, это и не писька вовсе? – Предположила Анька, и подёргала дядьку за рукав:
– Это у вас писька или нет?
– ДАААА!! – Прохрипел дядька, и задёргал рукой ещё динамичнее. – ПИИИСЬКА!!!
– Охренеть. Бедный дядька. – Анька сочувственно посмотрела на дрочера, и погладила его карман. – Кстати, а что он делает?
– Мне кажется, он хочет нас обоссать… – Ответила я, и на всякий случай отошла подальше от дядькиной письки.
– Дурак он штоле? – Анька тоже отодвинулась. – А обещал только подрочить. Ты знаешь что это такое?
– Ну… – Я задумалась. – Наверное, то же самое, что и поссать. Только зачем ему это надо – не знаю. Надо его спросить: когда он уже, наконец, поссыт, и тогда мы с ним поговорим об извращенце. Может, он его видел?
– Дяденька, – Анька встала на цыпочки, и похлопала мужика по щеке: – Вы, давайте, быстрее уже дрочите, а то нам с вами ещё поговорить надо, а звонок уже через десять минут. Долго ещё ждать-то?
– Блять! – Грязно выругался дядя, и стал убирать свой хуй обратно в штаны. – Дуры ебанутые!
– А чой-та вы тут матом ругаетесь? – Возмутилась я. – Мы, между прочим, дети! Вы обещали только подрочить, а сами матом ругаетесь. Мы на вас в милицию пожалуемся!
– И скажем там, что вы нам обещали котяток показать, и в щель половую залезть. – Анька тоже внесла свою лепту. – Ходят тут всякие, извращенцами прикидываюся, а сами даже письки нормальной не имеют.
– Действительно. – Поддержала я подругу. – А то мы прям писек мужицких никогда не видали, и не можем отличить человеческую письку от тухлой колбасы.
– Ебанашки! – Дядька дрожащими руками застёгивал ширинку, и продолжал ругаться: – Блять, нарвался на извращенок! Повезло!
– Кто извращенки? – Я сделала стойку. – Мы? Мы с Анькой извращенки?!
– Полнейшие! – Дядька повернулся к нам спиной. – Дуры интернатские!
– Анька… – Я повернулась к подруге, – Ты поняла, чо он сказал?
– Конечно, – Анька подпрыгнула, встряхивая ранец за своей спиной. – он сразу понял кто мы такие, и кого ищем. Сам, поди, извращенца нашего тут вынюхивает, тварь. И это не писька у него была, а самая настоящая половая щель! Знает, на что нашего извращенца приманивать!
– Ещё раз его тут увидим – палками побьём! – Я обозлилась. – И щель отнимем.
– Да так, чтобы он пизданулся! – Анька ввернула наше любомое слово, и мы захихикали.
– Плохо, конечно, что мы сегодня извращенца не нашли. – Я толкнула железную калитку, и мы вошли на школьный двор. – Но можно будет в выходные полазить по подвалу и чердаку. Может, он там где-нибудь живёт?
– Можно. – Согласилась Анька. – На всякий случай, колбасы с собой возьмём. Надо ж его на что-то ловить?
– Хорошо б ещё половую щель где-то раздобыть. Щель он любит больше, чем колбасу.
… Под трель школьного звонка мы с Анькой уверенно вошли в двери своего третьего «Б» класса.
До встречи с извращенцами, пытающимися запихать нам под музыку Тома Вейтса в половую щель консервированную вишню, с целью вынуть её обратно и сожрать – нам оставалось чуть больше десяти лет…
02-06-2009
Приветики! Куда пропал? В аське тебя нет, на Одноглазниках тоже три месяца не высплывал. Сто лет тебя не видела-не слышала. Может, как-нибудь встретимся, кофе попьём? У меня куча новостей, а рассказать о них хочется почему-то только те
Отправить Черновики Очистить
Текст письма будет потерян. Вы уверены, что хотите очистить форму?
От кого: ххххххх@mail.ru
Кому: хххххх@gmail.com
Копия:
Скрытая:
Тема: Привет!
Привет, солнце! Куда пропал-то? Нигде тебя нет. Я даже Светке звонила, спрашивала как ты там чо, а она сама не в курсе. Пропал, Маугли?))) У меня всё хорошо. Настолько, насколько это щас возможно в кризис. Слушай, может, пересечёмся? Где ты сейчас обитаешь? Давай, я сама к тебе прие
Отправить Черновики Очистить
Текст письма будет потерян. Вы уверены, что хотите очистить форму?
От кого: ххххххх@mail.ru
Кому: хххххх@gmail.com
Копия:
Скрытая:
Тема: Привет!
Привет, Маугли. Кстати, не помнишь, откуда это пошло, а? Ты – Маугли, я – Хвостик… Столько времени прошло… Совсем ты у меня потерялся, человеческий детёныш, даже не напишешь ничего, не спросишь как у меня дела. Да, в общем-то, неважно, что бы ты спросил. Главное, что просто объявился бы… Написал, позвонил, приехал бы. Адрес ведь не забыл, нет? Я была бы очень рада, правда. Я скуч
Отправить Черновики Очистить
Текст письма будет потерян. Вы уверены, что хотите очистить форму?
От кого: ххххххх@mail.ru
Кому: хххххх@gmail.com
Копия:
Скрытая:
Тема: Привет!
Привет. Ты снова пропал. Нигде тебя нет. Что, в общем-то, в твоём репертуаре. Съебаться, не оставив никаких концов. Ты меня боишься, что ли? Почему? Я никогда тебе не надоедала. Я просто хотела быть нужной. Я ничего у тебя не просила, ни на что не надеялась. Даже тогда, когда ты сказал: «Если я когда-нибудь уйду от Ларисы – я уйду к тебе» – я не поверила ни капли. Не ушёл бы ты никуда, мы оба это знали. Тогда зачем? Жалел?
Я привыкла к тебе, Маугли. За какие-то два месяца приросла к тебе всем телом. А разделять это сиамское уёбище по итогу пришлось мне. Конечно, ты бы сделал это красивее и изящнее, я не сомневаюсь. Но я не могла ждать.
Знаешь, я миллион раз прокручивала в голове наш разговор. Который до сих пор так и не состоялся. Я представляла, как ты позвонишь мне, и скажешь: «Давай встретимся?», а я бы ответила: «А… Это ты? Не узнала. Ну, давай, встретимся. Только не сегодня. У меня на сегодня уже свои планы». Положила бы трубку, и, наверное, заревела бы. Ты бы этого, конечно, не увидел. А на следующий день я пришла бы в нашу кафешку на втором этаже, опоздав на полчаса, прижимая к уху телефон, и громко в него щебеча: «Да, солнышко, я через часик освобожусь. Да, забери меня отсюда. Что? Нет, не хочу. Давай сразу к тебе. Ага… Целую». Потом подняла бы глаза, и увидела тебя. И твою кривую улыбку, выдавленную для того, чтобы скрыть досаду. Подошла бы. Небрежно чмокнула тебя в макушку, и бросила бы: «Закажи мне кофе, и моё любимое мороженое. Если можно – побыстрее, у меня мало времени, солнышко»
И ты бы смотрел на меня, прищурясь, не ведясь на мои дешёвые понты, и, конечно, сказал бы: «Хвост, кончай выпендриваться, я ж тебя насквозь вижу». И тут я бы наклонилась к тебе близко-близко, и выдохнула в лицо: «Почему всё так получилось, а?»
А вот что ответил бы ты – я не придумала… Сука ты, Еро
Отправить Черновики Очистить
Текст письма будет потерян. Вы уверены, что хотите очистить форму?
От кого: ххххххх@mail.ru
Кому: хххххх@gmail.com
Копия:
Скрытая:
Тема: ПОЗДРАВЛЯЮ!
Привет, солнце! Ну, поздравляю от души! Видела фотки на Одноклассниках. Наверное, залог крепкого брака – это прожить перед этим вместе тринадцать лет. Ты долго к этому шёл, но никуда бы от этого не делся, я это всегда знала. Счастья тебе, Маугли. Детишек побольше. И не тяните с этим делом)) У вас с Ларисой непременно должны быть самые красивые детиш
Отправить Черновики Очистить
Текст письма будет потерян. Вы уверены, что хотите очистить форму?
От кого: ххххххх@mail.ru
Кому: хххххх@gmail.com
Копия:
Скрытая:
Тема: без темы
Я знала, что так и будет… Радоваться? Да, я могу тебе написать, что я рада. До опизденения рада, что ты женился. Могу, но не напишу. Нахуя ты вывалил эти фотки в Одноклассники?! Ты же знал, что я их увижу!
Помнишь, ты когда-то сказал: «Я никогда не сделаю тебе больно, Хвостик…» А ещё ты плакал. Ты плакал, Маугли. Ты рядом лежал, в шею носом мне тыкался, и плакал. Говорил, что никогда ещё не был так счастлив… И я, наверное, впервые тебе поверила в тот момент. Забыла про Ларису, про ваши тринадцать лет, про её фотки у тебя в ЖЖ с подписью «Когда-нибудь я на ней женюсь». Дурой себя чувствовала. Полной дурой. Но верила.
А теперь я просто пожелаю тебе счастья. Неискренне, через силу – но пожелаю. Для меня всё равно уже нет никакой разницы…
Отправить Черновики Очистить
Текст письма будет потерян. Вы уверены, что хотите очистить форму?
От кого: ххххххх@mail.ru
Кому: хххххх@gmail.com
Копия:
Скрытая:
Тема: от Хвостика
Привет. Я буквально на пару слов. Первое: поздравляю с бракосочестанием. Счастья вам, и всё такое. Второе: я просто хочу сказать тебе спасибо. За всё, что ты для меня сделал. Мне до сих пор очень не хватает тебя, но я справляюсь. Я знаю, ты думаешь, что я на тебя обиделась. Это не так, Маугли. Обида была поначалу, конечно, куда ж без неё? Только обида была не на тебя. Я сама тебя нашла, и сама сделала выбор. Я хотела урвать у жизни хоть месяц, хоть неделю счастья. Эмоций хотелось, чтоб как в кино. Цветов, свиданий, твоих романсов под гитару. Всё это у меня было даже гораздо дольше, чем я ожидала. Ты сделал для меня всё, что смог. Я видела – ты старался. Я украла тебя у всех на два месяца. Ты был только моим. Разве можно было ждать от тебя большего? Ты превзошёл сам себя.
Спасибо тебе…
Отправить Черновики Очистить
Текст письма будет потерян. Вы уверены, что хотите очистить форму?
От кого: ххххххх@mail.ru
Кому: хххххх@gmail.com
Копия:
Скрытая:
Тема: Пидор ты, Маугли…
Пидор ты, Маугли.
Отправить Черновики Очистить
Текст письма будет потерян. Вы уверены, что хотите очистить форму?
От кого: ххххххх@mail.ru
Кому: хххххх@gmail.com
Копия:
Скрытая:
Тема: ВСЁ
Я люблю тебя, Мишка…
Отправить Черновики Очистить
Ваше письмо для хххххх@gmail.com отправлено
Адресная книга
Написать Редактировать Удалить
Вы действительно хотите удалить выделенные записи?
ОК
30-06-2009
Кто-то коллекционирует магнитеки на холодильник, кто-то плюшевых поросяток с китайской музыкальной начинкой, а кто-то и ретро-автомобили за многаденег.
Я же когда-то коллекционировала фриков. Ну, и китайских поросяток тоже.
Причём, в коллекцию мою и те, и другие попадали как-то сами по себе. Я особых усилий никогда не прилагала.
Или же так считала.
А вот поросятки были какбэ отличительным знаком фриков, это я уже лет через десять поняла. Когда посчитала количество подаренных мне хряков, и разделила их на количество своих коллекционных упырей. Полученный коэффициент был равен единице.
Нет, друзья. Мои фрики не были лысыми татуированными трансвеститами в латексе. Они не пели песню «Белая стрекоза любви», и не считали себя шестым воплощением товарища Ким Ир Сена на Земле.
Нет.
Всё было гораздо сложнее.
То, что это были фрики – я начинала понимать слишком поздно. Когда на отдельной полке в моей квартире поселялся очередной китайский свин, а подруги переставали ходить ко мне в гости и даже звонить по телефону (ещё одной отличительной чертой моих фриков была их способность пугать своим поведением моих друзей, включая даже Ершову – человека с железобетонными нервами).
Сейчас, отматывая плёнку на десять лет назад, я смутно вспоминаю, что первым фриком в моей жизни был некий Валентин. У Валентина были фиалкового цвета контактные линзы, он был худ и кривоног, и моя мама брезгливо называла его «Валька-глист», после того как Валентин уснул у меня дома диване, накрывшись с головой пледом, а мама приняла очертания его телес на складку на покрывале, и раздавила Валентина жопой. Ему потом долгое время было очень худо, а мне – очень стыдно. Поэтому я неделю исцеляла Валентина зарубежными лекарствами, а они оказались с побочным эффектом. Наевшись американских пилюль, Валентин начал красть у меня чешскую бижутерию и несвежие трусы, а по итогу стал наркоманом. После этого я прекратила его исцелять, и отказала ему от дома.
Вот так я стала коллекционером.
Но по-настоящему фриковый фрик встретился мне полгода спустя после расставания с Валентином, и его звали Мент.
Эпизод первый. Мент и его семья.
Впервые Мента я увидела у входа в дешёвый ночной клуб, куда ходила по пятницам с шиком попить местного димедрольного разливного пива на пятьдесят рублей.
Мент работал в клубе охранником, а я ежепятнично приносила клубу пятирублёвую прибыль. Сама судьба благоволила нашему с ним знакомству.
Он был в меру неуродлив, а после двух кружек пива выглядел в моих глазах даже сексуально. Даже то, что у него не закрывался до конца левый глаз, и дёргалась губа – я находила очень эротичным и пикантным моментом.
Я же была молода, энергична, и некоторые мужчины тоже считали, что в профиль я очень даже ничего. Если в темноте и после пива.
И судьбоносное знакомство состоялось.
Я подошла к нему первой, и игриво дёрнула Мента за сисечные волосы, торчащие из ворота его расстёгнутой рубашки. Мент вздрогнул, и задёргал губой.
– Лида. – Представилась я, и потупилась, скатывая между пальцев волосатый шарик из сисечной растительности Мента.
– Девушка, вы пьяны. Подышите полчасика. – Ответил Мент, и вежливо вышвырнул меня на улицу.
В шесть утра, когда клуб закрылся, а Мент получил зарплату, мы пошли с ним встречать рассвет в супермаркет, где Мент купил мне плюшевую свинью и коробочку копчёной мойвы. Я с нежностью нажала хряку на пятак, и он непредсказуемо заорал с китайским акцентом: «Теперь я Чебурашка, и каждая дворняжка!» – после чего замолчал навсегда.
Я влюбилась.
Мент тоже.
Мы съели с ним мойву, сидя на бетонном парапете клуба, а потом, забив Орбитом-сладкая-мята запах вагинального трихомоноза во рту, стали исступлённо целоваться.
На седьмой минуте я подавилась Диролом, а Мент с хрустом ударил меня кулаком по спине, и сказал:
– Поехали ко мне, валькирия.
Я выплюнула на парапет Дирол и последнюю съеденную мойву, и с радостью приняла приглашение.
Жил Мент в Люблино, вместе со своими бабушкой и дедушкой.
И с собакой породы стаффордширский терьер. Про собаку мне ничего не сказали, но я это поняла сама, как только переступила порог Ментовской квартиры. Что-то большое и тяжёлое повалило меня на пол, и откусило мне кусок уха.
– Это Лорд. – Мент ласково потрепал по загривку жующего мою плоть каннибала, и пожурил его: – Фу, Лорд. Это свои. Плюнь, плюнь бяку.
Выплюнутую жёваную бяку мы положили в морозилку, и стали ждать приезда «Скорой», а так же знакомиться с ментовской бабушкой.
Бабушка Мента была майором в отставке, у неё была заячья губа, и она немедленно устроила мне допрос с пристрастием.
– Москвичка? – Старушка нехорошо посмотрела на мой, рязанско-пензенской формы, нос, и потребовала: – Ваши документы?
Я достала из сумочки паспорт. Майор его внимательно изучила, и убрала в карман своего халата.
– Отдельная жилплощадь есть? – Допрос только начался.
– Есть.
– Метраж?
– Пятьдесят два.
– Лоджия?
– Десять метров.
– Санузел?
– Раздельный.
– Работаешь?
– Работаю.
– Сколько получаешь?
Откусанное ухо стрельнуло фантомной болью, и я вышла из транса:
– Бабушка, вы, часом, не собираетесь ли ко мне жить переехать вместе со своим мутантом? – Я неопределённо кивнула в сторону собаки, Мента и тихо приковылявшего на кухню ментовского дедушки. Двое последних смутились.
– Я должна знать, кому я своего внука доверяю. – Рявкнула бабушка. – Внук у меня инвалид. Он боксом занимался – вот кубки призовые. В прошлом году он удар в голову пропустил – и ему лицо парализовало, и мозг пострадал. Ты его не зли.
Шестым чувством я догадалась, что бабушкина заячья губа – это не врождённое. И ухо у меня болеть тут же перестало.
Мент безмятежно улыбался, и хлопал дверью морозилки.
– Мой внук, – продолжала бабушка, – честный милиционер. Взяток не берёт, трудится на совесть. Не курит и не пьёт. Ты должна это ценить.
Я кивнула.
– Обрати внимание на цвет его лица. – Майор в отставке схватила Мента за подбородок, и приблизило его лицо к моему. От Мента пахло мятной рыбой и кровью. Я вздрогнула. – У моего внука очень здоровый цвет лица. А вот у тебя…
Старушка с сомнением посмотрела на мой мэйк-ап, плюнула на палец, и соскоблила румяна с моей щеки.
– А вот у тебя цвет лица очень плохой. Куришь?
Я опять кивнула.
– Дурная девка, Дима. – Бабушка посмотрела на Мента, и покачала головой. – Дурная. И наколка у неё на плече мне не нравится. Или проститутка, или преступница.
Я была очень напугана, и непрерывно кивала головой как старый слоник.
– Клизмы делаешь с лимоном? – Снова повернулась ко мне бабушка, а я тоненько крикнула:
– Не надо мне клизму!
– Надо! – Отчеканил бывший майор, и рявкнула в сторону дедушки:
– Коля, принеси!
Я затравленно оглянулась на Мента.
Мент стоял у холодильника, смотрел в открытую дверцу морозилки, и безмятежно улыбался.
На кухню вновь просочился дедушка, и, вопреки моим опасениям, положил передо мной тетрадь и ручку.
– Бери ручку, записывай. – Скомандовала бабушка, и начала диктовать: – Тебе потребуется: клизма на два литра с силиконовым мягким наконечником, два лимона, будильник… Ты записывай, записывай! Кочан капусты, свёкла, большой огурец…
– ЗАЧЕМ ОГУРЕЦ?! – Я пересрала окончательно.
– Сок, девушка. Овощной сок. Печень чистить чтобы. Цвет лица у тебя нехороший. Землистый какой-то. Циррозный. – Бабушка снова харкнула себе в руку, и потянулась к моему лицу. Я отшатнулась, и сползла под стол.
– Дима, она насквозь больная! – Бабушка всплеснула руками, и утратила свою суровость. – Её толстый кишечник забит окаменевшим калом и шлаками! Ты посмотри на цвет её лица! Она же серая! Она же курит! Она не делает клизмы!
– Она хорошая. – Улыбнулся из холодильника Мент. – У неё рот большой.
Я сидела под столом, и мелко крестилась.
– Кого она тебе родит, эта горгулья?! – Истерично громыхала над моей головой бабушка. – Серых уродцев? Сиамских близнецов, пиписьками сросшихся?! Карликов шестипалых?! Она же калом забита доверху!
– Никого она мне не родит. – Голосом кота Матроскина ответил Мент, и я услышала как захлопнулась дверь холодильника. – Я её в гандоне ебать буду.
Тут в дверь позвонили. Это приехала Скорая.
Под аккомпанемент бабушкиных рекомендаций по поводу клизмы с лимоном, мне пришили ухо, и за пятьсот рублей отвезли домой.
Дома, напившись водки, я прислушалась к своему внутреннему голосу, в надежде, что он подскажет мне что теперь делать с Ментом.
Но внутренний голос нажрался, и посоветовал мне дать Менту шанс.
И я дала.
Эпизод второй. Мент и его либидо.
Мент очень любил ебаться.
Клизмование, чистый кишечник, и отсутствие вредных привычек положительно сказались на либидо Мента, и он готов был совокупляться круглосуточно.
К сожалению, я круглосуточно совокупляться не могла. Наверное, окаменевший кал в толстом кишечнике не позволял. После пятого-шестого полового акта, совершённого подряд в течении двух часов, я забивалась в угол и громко плакала, какбэ ненароком демонстрируя при этом свои пришедшие в негодность гениталии.
В общем, темпераменты у нас с Ментом не совпадали. Он всё время хотел ебаться, а я всё время пряталась в углу.
Неудовлетворённое либидо Мента и его большие, похожие на сизые груши, яйца, толкали его на измену.
Приходя вечером с работы, и привычно обнаруживая меня, сидящей в углу, Мент вздыхал, и под малиновый звон своих яиц уходил «на дежурство». С «дежурства» он возвращался под утро, местами поцарапанный, местами покусанный, местами в губной помаде, и всё равно неудовлетворённый. Стараясь не разбудить меня, он пытался незаметно причинить вред моим негодным гениталиям, но я на этом моменте просыпалась, и начинала браниться.
Временами я пыталась представить себе как выглядит Ментовское дежурство: блондинка оно, или брюнетка? Юное как горный эдельвейс, или тёртая жизнью разбитная разведёнка в годах и с грыжей? Нравится ли ей Ментовская привычка во время оргазма кричать «Бабуля-а-а-а-а-а-а-а-а-а!», или её это тоже немного настораживает?
Но потом я плюнула на эти раздумья. Какая мне разница как она выглядит? Главное, чтобы меня по шесть раз в день не кантовали.
Ментовское дежурство нашло меня само. И выглядело как имя «Пол», высветившееся на дисплее Ментовского телефона в момент входящего звонка.
– Тебе какой-то Пол звонит! – Крикнула я под дверь туалета, где Мент в одиночку удовлетворял своё либидо вот уже почти два часа. – Что ему сказать?
– Ничего. – Закряхтел из-за закрытой двери Мент. – Не поднимай трубку. Пол – негр, а ты негритянского языка не знаешь.
– А ты знаешь? – Я сомневалась в лингвистических навыках Мента. И у меня на то были основания. Кроме фразы «Ту ти ту ту» (Два чая в двадцать второй номер) – Мент не знал ни одного слова по-негритянски.
– А я – знаю. – Сурово солгал Мент, и заорал: – «Бабуля-а-а-а-а-а-а!!!»
Я предусмотрительно отошла от двери подальше, и подождала ещё пару минут. Мент не вышел. Видимо, его отклизмованное либидо всё ещё не было удовлетворено.
