Текст книги "Ключевой момент"
Автор книги: Лидия Лукьяненко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Вернулся Миша, и они сели пить чай. За окном стало темнее, и она с предосторожностью включила настольную лампу. Степка крепко спал. Щечки у него уже не были такие красные, а вьющиеся волосики прилипли ко лбу. Галя с улыбкой поглядывала на него и подливала Мише чай. Он скачала стеснялся, а потом ничего, расслабился. С удовольствием уплетал бутерброды, пил чай чашку за чашкой к непринужденно разговаривал с Галей обо всем подряд. Странно, но раньше он и двух слов не мог связать в ее присутствии. Да и она тоже. А тут разболтались, как старые приятели. Ее умиление малышом передалось и ему, и он тоже улыбался, поглядывая на спящего Степку. Время от времени Галя ловила на себе мимолетный, но заинтересованный взгляд Миши. Наконец он улыбнулся и сказал:
– Я так давно тебя не видел.
– Ну, ты ведь ходишь по другой лестнице. И кухня в вашем крыле своя, – добавила Галя.
– Ты так изменилась!
– Как?
– Такая красивая стала.
– А раньше была некрасивая, – совсем не обидевшись, засмеялась Галя.
– Да нет… – смутился Миша. – Просто раньше ты была такой… неприступной, строгой, что я просто терялся.
– Думаю, ты терялся по той же причине, что и я, – продолжая смеяться, сказала Галя. – Ужасно неловко себя чувствуешь, когда тебя сватают.
– Ну, наверное, и это, – согласился Миша. – Спасибо за чай. Я пойду.
Степка заворочался в кроватке и стал сосать палец. «Есть хочет, – подумала Галя, – надо приготовить творожок с кефиром».
– Тебе спасибо.
Поздно вечером, когда сынишка, поужинав, засыпал в своей кроватке, она подошла к зеркалу. «Такая красивая стала», – сказал Миша. Странно. А ведь когда она к Рае шла, чтобы с ним познакомиться, то нарядилась и накрасилась, а все равно не понравилась ему. А сегодня – в старом халате, волосы в пучок собраны, без косметики, а он – «красивая». Галя внимательно всмотрелась в свое отражение. Такая же, только чуть поправилась. Лицо стало круглее, и глаза от счастья светятся. Что ж, значит, счастье красит женщину.
С этого дня она стала замечать на себе заинтересованные мужские взгляды. На улице, когда гуляла со Степкой. В кухне, где соседи-мужчины с улыбкой поглядывали на нее и всегда первыми заводили с ней разговор. В очереди в магазине, куда она ходила, пока сын спал под присмотром Светы… Однажды какой-то молодой человек настойчиво предлагал познакомиться и приглашал вечером на свидание. Похоже, для нее наступило то время, когда женщина становится особенно привлекательной. Только в отличие от других у нее это произошло позже и, возможно, только благодаря тому, что она родила ребенка. Галя поделилась своим открытием с Ниной, и та сказала:
– Видишь, как хорошо, что ты меня послушала. Может, именно потому, что у тебя ребенок, ты и устроишь свою личную жизнь. А что? Сколько мужчин женятся на женщинах с детьми! Некоторые сами иметь детей не могут, других привлекают именно рожавшие женщины, а есть и такие, которые пеленки стирать не хотят. Да мало ли как! А ты и вправду изменилась. Раньше такая скучная была. Вечно тебя расшевелить сначала надо было. А теперь всегда веселая, довольная. Вот такие женщины и привлекают мужчин! Такие, которым и без мужиков хорошо! А тех, что на них как на божество смотрят, они не хотят.
У Нины тоже наладилась семейная жизнь. Она переехала к своему парню, и они жили в гражданском браке.
– Не хочет он официально жениться! Ну и я тоже говорю, что, мол, не хочу.
– Неужели не хочешь? – удивилась Галя.
– Я-то хочу. Но говорить это ему не следует. Пусть он сам захочет и меня начнет уговаривать. А я вроде как уступлю.
– А если не захочет?
– Ну, тогда что говорить? Если я стану на этом настаивать, будет только хуже. Ты-то как? Когда планируешь на работу выйти?
– Как исполнится Степке годик. Чтобы уже ходил, не раньше.
– Деньги есть?
– Пока – да. И декретные выплачивают. Мало, конечно, но и то хорошо.
– Тут из отпуска пришла Римма Витальевна. Хочет тебя проведать.
– Конечно. Пусть приходит, я буду рада.
Римме Витальевне, их методисту, было уже пятьдесят, но она выглядела очень хорошо. Дорого одевалась, красилась в блондинку и носила модельную стрижку. Она была приятной и умной женщиной, и раньше они часто разговаривали с ней прямо в коридоре и никак не могли закончить разговор. Если бы не работа, так часами бы и болтали. Когда сотрудницы небольшими группами приходили проведывать ее, Римма Витальевна была на больничном, потом ушла в отпуск и вот теперь хотела зайти в гости.
Она навестила Галю в пятницу после работы и ушла от нее за полночь. Как всегда, женщины говорили долго и обо всем на свете.
– Молодец ты, Галя! – похвалила ее Римма. – Ты даже не представляешь, какая ты молодец! Ничего нет хуже, чем жить одной.
Римма Витальевна, по слухам, была разведена, но Галя никогда не обсуждала с ней эту тему.
– Я все мужа слушала. Долго своего жилья не было, по чужим углам скитались. Муж диссертацию писал. Какой тут ребенок! Подожди, говорит, вот закончу, квартиру получим. Так десять лет и ждала. Защитился он, квартиру дали. Казалось бы, вот теперь можно и ребенка завести. А мне уже тридцать шесть было. Ну и началось – выкидыш за выкидышем, потом лечилась, потом снова выкидыш. Года три по больницам ходила. Все родить пыталась. А еще через год муж к другой ушел… Она ему двоих родила… А я осталась без детей и без мужа. Теперь уже не родишь, да и мужа не вернешь…
Галя долго думала потом о ее словах. Ей было безумно жаль такую хорошую и добрую женщину, которой, к несчастью, не довелось стать матерью. А она, глупая, даже не догадывалась о том, как их Римма страдает. Та вела себя так, будто вполне была довольна жизнью. Все знали, что она в разводе. Но у них полколлектива разведенок, а про детей вообще никто не спрашивал. Галя полагала, что у Риммы взрослые дети, которые живут отдельно.
Римма вызвалась стать крестной матерью Степке, и Галя с радостью согласилась. Она где-то слышала, что лучше, когда человек сам предлагает себя в крестные, уговаривать на такое дело нельзя, тем более что и отказываться тоже.
Шло время. Сын рос. Сделал первый шаг. Стал говорить первые слова. Галя вышла на работу. Поначалу мальчик плакал, оставаясь в яслях. Сразу стал болеть, часто простужался. Как тут быть? И работу не бросишь – деньги нужны, и за ребенка душа болит. Годикам к трем Степка привык быть без нее, болеть стал меньше, подрос, говорил хорошо, на утренниках был главным чтецом. Стал больше похож на мать, но, как и прежде, напоминал Гале ее отца, то есть его деда. Давно ожидаемый вопрос о папе он уже задал и получил давно подготовленный ответ. То, что мама с папой расстались, не смущало Степку. В группе было много детей, у которых папа жил отдельно, но они все-таки их иногда видели. На его просьбу увидеть папу на карточке Галя развела руками.
– Нет у меня его карточки, маленький. И живет он далеко, очень далеко.
– В Америке? – спросил Степка. Его глазенки загорелись: здорово ведь, если можно всем говорить: «Мой папа живет в Америке, и я, когда вырасту, поеду к нему».
– Может, и в Америке, – ответила мама. – Или еще дальше.
На какое-то время Степке этого хватило. Было о чем подумать и что рассказать друзьям. И в «вообщежитии», как он называл их дом, и в садике, и во дворе у него были друзья. Дружил Степка не только с маленькими мальчиками, каким был сам, но и с большими девочками, живущими по соседству, и с дядей Мишей, который его всегда останавливал, расспрашивая о делах, а иногда приходил к ним с мамой в гости.
Миша действительно стал бывать у них, После того случая, когда заболел Степка, Галя обратилась к нему только несколько месяцев спустя: сломался телевизор. Миша починил его, от денег отказался, и Галя снова накормила его ужином. Они стали друзьями. Каждый день друг к другу не бегали, но поддерживали добрососедские отношения. А когда соседка Аня приревновала своего благоверного к Гале и устроила в кухне скандал, Миша даже встал на ее защиту.
Муж Ани, высокий, симпатичный и любвеобильный Дима, и правда стал оказывать Гале всяческие знаки внимания. То вызвался помочь ковер на улицу вынести, то коляску спустил на первый этаж. И даже как-то в кухне попытался ее обнять. Галя отстранилась и ушла в комнату. Но Дима был чуть навеселе и не придал этому значения. Он пошел за Галей в ее комнату и бросился там перед ней на колени, начал целовать руки, обнимать. Галя, естественно, стала вырываться. В этот момент к ней постучался другой сосед, Толик, которому что-то надо было одолжить, и, открыв дверь, увидел всю картину.
Ну, он, как мужик и к тому же друг Димы, понятное дело, трепаться бы не стал. Но тут как на грех по коридору проходила Лариска, а ей всегда больше всех надо. В результате все закончилось мордобоем и ссорой: Аня врезала мужу и при всех обругала Галю, используя нецензурные выражения. Положение спас идущий по коридору из умывальной Миша. Он увидел побелевшее от напряжения лицо Гали, которая не могла и слова вымолвить, только прижимала тогда еще маленького, ничего не понимающего Степку к груди, и решительно встал на ее защиту. После его вмешательства страсти быстро улеглись. Дима позже извинился, сказал, что был пьян. Но Аня по-прежнему ненавидела Галю и никогда не здоровалась с ней.
Несмотря на то что после рождения ребенка Галя стала пользоваться повышенным вниманием мужчин, в целом ситуация не изменилась. Как и раньше, ей трудно было найти подходящего кандидата в мужья. Гале оказывали внимание или женатые соседи, или пьющие холостяки, ну и еще Миша, ставший ей другом. Всегда вежливый и ненавязчивый, он вел себя корректно, и Галя привыкла к нему в этом качестве, а представить его в роли мужа ей даже не приходило в голову. В ее представлении Миша был из тех людей, которым следует жить в одиночку. Тем не менее Галя вполне допускала, что у него есть женщина. Но ей самой, находящейся всегда под бдительным оком соседей, и думать о таком не приходилось. Миша приходил поздно и все вечера просиживал за столом, занимаясь любимым делом: что-то паял, чинил, собирал. Столько техники, как у него в комнате, можно было увидеть разве что в какой-нибудь мастерской. Какие-то усилители, колонки, тюнеры, компьютеры. Он их то ли разбирал, то ли собирал, но это занятие захватывало его целиком. Иногда он приглашал Галю посмотреть на компьютере новый фильм, который еще даже не шел в кинотеатрах. Она смотрела кино, Степка играл, Миша паял. Изредка, когда ему хотелось пообщаться, он покупал торт или бутылку вина и приходил к Гале в гости. О них шептались по углам, но зато не приписывали ей других мужиков. Миша свободен, она тоже, а остальное не их дело! Даже Дима оставил ее в покое, но Галя иногда замечала его ревнивый взгляд. Догадки соседей смешили ее: за три года их с Мишей отношения не продвинулись ни на йоту.
– Ну и чего ты ждешь? – удивлялась Нина. – Ведь столько лет знакомы! – Нина тоже родила. Девочку назвала Женей. Как и прежде, она жила со своим Вовой.
– А что я? Он не проявляет инициативы, – отвечала Галя.
– Значит, ты прояви!
– Не хочу я ничего проявлять. Мне и вдвоем со Степкой хорошо.
– Так-то оно так. Но одной жить тяжело.
Подруга была права, и Галя не стала спорить. Год назад тяжело заболел папа. Долго лежал в больнице. Да и теперь передвигался по дому с трудом. Хозяйство пришлось сократить. Маме одной трудно. Оставили только кур, но на огороде работы всегда полно. Галя старалась помочь в сезон с картошкой, ягодой. Но она ездила нечасто, а за папой уход нужен. Лекарства дорогие. Степка быстро рос – обуви не напасешься! Хорошо, что старые подруги иногда подкидывали что-нибудь из детской одежды. Но ребенок есть ребенок. И то хочу, и это. Машинку, конструктор, железную дорогу, мороженое, чипсы. Галя уже не помнила, когда себе что-то покупала, обносилась донельзя. Зимой и летом – в старых кроссовках и джинсах.
Нина тоже на безденежье жаловалась. Вовка мало зарабатывает. Половину зарплаты не отдает.
– Если бы не Женька, – говорила она, – ушла бы к чертовой матери! Надоел. Только о себе и думает. А мне – подай, принеси. Хорошо тебе, Галка! Сама себе хозяйка!
– Здрасте, договорились! – смеялась Галя. – То о моем замужестве печешься, то мне же завидуешь, что я одна.
– Ой, не знаю я, подруга. И без мужа плохо, и с таким мужем, как у меня, не лучше. Нужно все-таки, чтобы была настоящая любовь, с ней все по-другому воспринимается. Тогда недостатки не замечаешь, да и смысл в жизни появляется.
– А у меня есть любовь. – Галя взяла на руки сына и расцеловала его. – Вот он, смысл моей жизни.
– Да, дети для женщины – это главное, – вздохнула Нина. – Но и мужа хорошего хочется.
Галя понимала, что подруга поспешила выйти замуж. Выскочила за первого, кто подвернулся, и сделала это по той же причине, которая толкнула ее саму в объятия Виталика. Вову своего Нина не любила. То есть сначала он ей нравился, а потом надоел. Но появилась дочка, жили они в его квартире. Родители Нины умерли в один год, и в их трехкомнатной квартире теперь обосновалась ее младшая сестра с мужем и ребенком. Так что деваться Нине было некуда. И она невольно завидовала Галиной свободе.
– А вообще ты права! – Нина тряхнула головой и подлила им в бокалы сухого вина. – Давай, подруга, за нас с тобой и за Юру с Виталиком! Помнишь?
– Конечно, помню. А забуду, есть кому напомнить!
Они чокнулись – зазвенели бокалы. На улице бушевала метель. Приближался Новый год. Нина оставила Женьку на мужа и пришла скоротать вечерок к старой подруге. Степка засыпал на диване под мультик по видику, а они сидели в креслах, пили вино и вспоминали свой отдых на море.
– Как здорово было! Море! Солнце! Ты помнишь, какие персики росли в саду нашей хозяйки?
– А помнишь, какой мы виноград крупный покупали? Как вишня!
– А как студентов подцепили? Ты еще боялась знакомиться.
– Я не боялась, а стеснялась. И в первый вечер глинтвейна напилась.
– Ну и что, зато какой мальчишечка славный получился! А интересно, как они теперь выглядят?
– Думаю, так же. Мы вон с тобой постарше, а и то не очень изменились.
– Ну да, – вздохнула Нина, – это ты не очень. Порода, что ли, у тебя такая. А у меня морщин полно, да и седины в волосах хватает. Вот за Вовку-то и держусь, какой ни на есть, а все же муж. Хорошо ли под старость одной оставаться?
– Не рано ли ты про старость, подруга? – Галя улыбнулась. – В Америке, говорят, в сорок лет женщины только начинают думать о семье. Сначала карьеру делают.
– А мы ничего не делаем. Ни карьеры, ни семьи нормальной, ни денег. Тянемся от зарплаты до зарплаты. Думаю, подрастет Женька, буду другую работу искать.
– Какую? Что ты еще умеешь, кроме как с детьми заниматься?
– Да куда угодно! Сестра меня вон в магазин зовет. Она уже начальница отдела, и зарплата у нее раз в пять больше, чем у нас с тобой.
– Сравнила. Так она сколько лет в торговле!
– Да у них начинающая кассирша уже больше нашего получает. Это же супермаркет! А хозяин там – немец. У них другие зарплаты, надбавки, премии. Сестра ни в чем себе не отказывает. И шмотки, и продукты… И муж к ней по-другому относится, не так, как мой ко мне. Уважает.
Слова подруги задели за больное место. Нехватка денег ощущалась остро. Цены снова взлетели, зарплата за ними не поспевала. Невероятно подорожало жилье. За ее комнатку теперь надо было отдавать половину месячной зарплаты! Пособие матери-одиночки было мизерным. А еще надо было платить за детсад, одеть, обуть и накормить сына, да и она живой человек! Ведь молодая женщина, а на себя копейки потратить не может. Питаются они с сыном в основном в детском саду. Галя опять на работе – с семи до семи. Дома – картошка, сколько на себе из села привезет, да крупы. После ужина в детсаду когда литр молока принесет, когда второе. Особенно если овощное рагу или творожная запеканка. Не любят этого дети, и родители стараются забрать их пораньше, лишь бы не ужинали. Знают уже, в какой день недели какой ужин. Вот ее Степка не переборчив – все слопает, только давай. Растет мальчик.
Как часто в жизни бывает, когда какая-то мысль не дает покоя, ситуация требует разрешения, а человек все тянет и тянет в силу привычки, не решаясь что-то изменить. А какой-нибудь пустяковый случай вдруг дает такой толчок, что становится ясно: так больше жить нельзя.
После работы они со Степкой зашли в магазин. Завтра была суббота, и Галя хотела купить хлеб и сахар. Денег, как всегда, было в обрез, до зарплаты еще две недели. В ее сумке лежал завернутый в салфетку кусочек сливочного масла граммов на сто пятьдесят, литровая банка с киселем, что в чайнике с ужина остался, да шесть сырников – троих детей забрали после полдника. Остался ее Степка без мяса на выходные. Хорошо хоть в садике сынишка может вкусно покушать. Какие сегодня куриные котлетки были – объедение! Кухня воспитателей не особо мясным балует. По кусочку к обеду положит, и то хорошо. Им тоже жить надо.
Она взяла пакет сахара, батон и встала в очередь в кассу.
– Папа, купи мне «Киндер-сюрприз», – раздался рядом знакомый детский голос.
Оказалось, что перед ними в очереди стояла Люся Мартынова из Галиной группы со своим папой. Отец девочки, высокий, спортивного телосложения молодой мужчина, приподнял дочку к полке со сладостями – шоколадками, конфетами, с игрушкой внутри, – и Люся выбрала себе «Киндер-сюрприз». Заметив Степку, девчушка помахала ему рукой и показала свое приобретение. Галя поняла, что сын сейчас немедленно отреагирует. И точно, Степка заныл как по команде:
– Мама, купи мне «Киндер-сюрприз»!
У Гали была только одна купюра небольшого достоинства, которой едва хватало на то, что она держала в руках. Если взять ему лакомство, то на завтрак к каше не будет сахара, а несладкую кашу Степка не ест. Можно, конечно, попросить стакан сахара взаймы у Климовой, но Галя не любила одалживаться.
– Не сегодня, родной, – тихо сказала она.
Но тут Люся снова повернулась, дразня Степку красочным «Киндером».
– Мам, ну, пожалуйста! Я хочу «Киндер-сюрприз»!
Гале стало нестерпимо стыдно, а тут еще оглянулся папа Люси и узнал ее. Галя дернула сына за руку и чуть слышно произнесла:
– Прекрати.
– Хочу! Хочу «Киндер-сюрприз»! – еще громче заныл Степка, обиженный маминой жадностью и Люсиным превосходством.
Галя, не реагируя на его нытье, расплатилась и быстро пошла к выходу.
– Галина Васильевна! – окликнули ее. Она остановилась.
Ее догонял спортивный Люсин папа, держа дочку за руку.
– Извините, – сказал он и выразительно посмотрел на Люсю, которая в каждой руке сжимала по шоколадному яйцу. Девчушка улыбнулась и одно из них протянула Степке:
– На! Это тебе.
– Ну что вы! – смутилась Галя. – Не надо!
Но Степка уже разворачивал «Киндер» в предвкушении сюрприза.
Галя покраснела. Она – воспитатель, а чувствует себя нищенкой. Наверное, этот Мартынов так и подумал. Она опустила глаза на свои стоптанные кроссовки и потертые старые джинсы.
– Спасибо.
– Не за что! До свидания.
По дороге домой она расплакалась, да так, что испугала сына.
– Мама, мамочка, не плачь! Я так больше не буду! Честное слово, не буду!
Гале было горько и обидно. Почему у других детей есть все, а у Степки – ничего? У него нет даже папы, не говоря об остальном. Да, она мать-одиночка. И она сама выбрала свою судьбу. Так что же, теперь ее сын всегда будет хуже других? И только потому, что она решила произвести его на свет? Что, надо было всю жизнь самой прожить? Или, еще лучше, сдохнуть!
Слезы душили ее, но в голове уже мелькнула мысль: ей нужно изменить свою жизнь. Снова – раз, и все будет по-другому. Она уже когда-то решила, что сама будет вершить свою судьбу. Страшно было, непривычно и неприятно, но ведь она после этого стала счастливее! Значит, у нее единственный выход – найти другую работу, заниматься не тем, что нравится, а тем, что приносит деньги. И начинать поиски надо немедленно! Степке почти четыре, через несколько лет в школу, а там столько всего надо!
Только куда пойти? Может, и в самом деле в супермаркет продавцом? Но возьмут ли без образования? Надо с сестрой Нины поговорить.
Галя подыскивала работу не одну неделю. Пересмотрела кучу объявлений в газете, в некоторые места перезвонила. Все было не то. То мало платят, то слишком далеко, то поздно заканчивается рабочий день. А кто Степку забирать будет? В одно место ей все же хотелось съездить на собеседование, и она пошла к Римме Витальевне, чтобы попросить не ставить ее в ближайшие дни на замены.
– Ты что такая грустная? – ласково спросила методист. – Случилось что?
Галя поделилась с ней своими бедами и честно призналась, что подыскивает другую работу, с более высокой оплатой.
– Да, я понимаю, – ответила Римма Витальевна и на минутку задумалась. – Знаешь, а я могу предложить тебе такую работу! Тебе наверняка понравится, а денег будут платить куда больше, чем у нас. Ты помнишь, к тебе в группу ходила Даша Григорьева?
– Прошлогодний выпуск.
– Да. Так вот, ее родители живут возле меня, в доме напротив. Знаешь, такой новый, из красного кирпича, высотный дом?.. Не знаешь? Ну, не важно. Так вот. На днях я с ними во дворе столкнулась, а этот Григорьев мне и говорит: «Посоветуйте нам няню, Римма Витальевна. Кого-нибудь из ваших знакомых, с дошкольным образованием».
– А зачем им няня?
– А это не им, а их приятелю. Молодой бизнесмен, у него маленькая дочка. Жены нет. Уж я не знаю, ушла она или как, но нет. Няня была, но он ее выгнал. Ищет теперь другую. Сказали, что триста долларов платить будет.
– Триста долларов?!
– В том-то и дело. Я, правда, не собиралась тебя предлагать. Ты нам самим нужна, но раз такое дело… Попробуй. Не понравится – назад приходи, тебя мы всегда возьмем. Дом его рядом с моим. Тебе пять минут ходьбы от общежития. И будешь заниматься любимым делом. Подумай!
– А сколько часов работать?
– Этого я не знаю. Беседовать надо. Ты сначала реши принципиально, согласна или нет. А то у меня еще кое-кто на примете есть. Дело срочное.
Галя до вечера обдумывала это неожиданное предложение и решила попробовать. Действительно, чем она рискует? С двадцатью справлялась, а с одним ребенком, что ли, не сможет? А если не сможет – есть куда вернуться. В конце рабочего дня она зашла в методкабинет и сказала Римме Витальевне о своем согласии.
Ее работодателя звали Константин Сергеевич. Это был высокий холеный, надменного вида мужчина немного старше ее. Он холодно и оценивающе смотрел на Галю во время их первого продолжительного разговора. Его интересовало буквально все: сколько лет, каков опыт работы, где живет, с кем, привычки, увлечения. Хотя, надо отдать ему должное, делал он это корректно. На скользких темах не останавливался. Когда на вопрос о муже она ответила отрицательно, спросил:
– В разводе?
– Я не была замужем, – ответила Галя, и больше он этой темы не касался.
В конце Константин Сергеевич объяснил свое любопытство.
– Возможно, вам показалось, что мои вопросы слишком бестактны, – вежливо произнес он, – но прошу меня понять: я доверяю вам своего единственного ребенка. И мне важно знать о вас все. Предыдущая няня курила, гуляя с моей дочкой. Это недопустимо!
– Я не курю, – вставила Галя.
– Я когда увидел, остолбенел! Неужели взрослый человек с педагогическим образованием не понимает, что курить при маленьких детях нельзя! Хорошо еще, что я увидел! Вы представляете, моя дочь дышала никотином в течение целого месяца!
– Так предыдущая няня проработала только месяц? А с кем ребенок был до этого?
– Это важно? – Он чуть приподнял брови. Выражение его лица по-прежнему оставалось холодным, но не враждебным.
– Для меня – да. Чем больше вы расскажете о девочке, тем будет лучше.
– Что ж, раз так… – Константин Сергеевич встал с большого темно-зеленого дивана, на котором они с Галей сидели, и прошелся по просторной гостиной. Он с минуту помолчал, открыл бар и спросил, не поворачиваясь:
– Что вам предложить выпить?
– Что хотите.
– А что любите?
– Шампанское… – неуверенно сказала Галя. Может, это проверка?
– Шампанского, к сожалению, нет. Могу предложить бокал вина.
– Хорошо.
– Белого или красного?
– Все равно.
– Да? Тогда попробуйте это. – Он достал из бара бутылку и наполовину наполнил большой бокал красным вином. Себе он налил коньяк и снова вернулся к дивану. Бокал он не подал Гале, а поставил рядом на стеклянный журнальный столик.
– Галина Васильевна, – снова заговорил Константин Сергеевич, и она почувствовала на себе его пристальный взгляд. – Я решил пригласить вас в качестве няни благодаря хорошей рекомендации Саши Григорьева. Он уверяет, что вы – прекрасный воспитатель и порядочный человек. Для меня этого вполне достаточно. Если я и был несколько настойчив в своих вопросах, то исключительно для пользы дела. Я мало времени провожу дома и буду вынужден целиком и полностью полагаться на вас. Что касается ваших вопросов, то я не совсем понимаю, в связи с чем…
– Для того чтобы с чистым сердцем взяться за эту работу, мне нужно знать о ребенке практически все. – Стараясь не смотреть на него, Галя упрямо наклонила голову. Этот человек, несмотря на свою корректность, чем-то раздражал ее. Гале вообще претила ситуация «хозяин – слуга», и она решила сразу поставить его на место, даже если это будет стоить ей хорошей работы. – Мне нужно посмотреть медицинскую карту девочки, переговорить с участковым педиатром. Впрочем, это я могу сделать сама. Но есть вещи, касающиеся ребенка, которые могут знать только близкие.
– Хорошо. – Константин Сергеевич кивнул и поставил бокал на стол, так и не пригубив его. – Мою дочь зовут Полина. Ей полтора года. Она здорова. Во всяком случае, никаких хронических заболеваний или осложнений у нее не наблюдалось. Уже восемь месяцев, как она фактически растет без матери. Раньше у нас была постоянная няня, она даже жила с ней в детской до года, потом, когда она ушла, с ней сидела моя мама, ее бабушка. Для этого она оставила свой дом и мужа на несколько месяцев. Но это ведь не могло длиться постоянно. Ей пришлось уехать, а я взял новую няню. Через агентство. В принципе, у меня не было к ней претензий, пока я не увидел ее с сигаретой возле Полинки. Поймите меня правильно! Я вполне допускаю, что человек может иметь какие-то слабости. Но только не на работе! Вы со мной согласны?
– Да.
Он немного расслабился и, снова взяв бокал, сказал:
– Тогда за начало нашего сотрудничества.
Галя сделала глоток. Вино было необыкновенно ароматным и приятным на вкус.
– Очень вкусное вино, – сдержанно заметила она.
– Я рад, что вам понравилось, – сказал Константин Сергеевич. Легкая улыбка немного оживила строгие черты его лица.
Лицо Гали в ответ тоже смягчилось.
Так Галя стала няней. Первое время она чувствовала себя как под микроскопом в этой большой стильной квартире. Но привычка делала свое дело, и через пару недель она уже вполне освоилась в своей новой профессии. У Константина Сергеевича была еще и приходящая домработница, которая убирала квартиру, готовила обед и ужин. Полинка, миленькая девчушка, была абсолютно беспроблемным и спокойным ребенком. По крайней мере, так показалось Гале. Она хорошо кушала, вовремя спала, не капризничала, и Галя меньше с ней уставала, чем в саду. На работу она приходила к восьми, до этого успевая отвести Степку в садик, а заканчивала в шесть тридцать. Вообще-то, Константин Сергеевич хотел, чтобы она работала до семи, но Галя объяснила, что не может. Однако он все равно частенько задерживался на работе, и тогда Гале приходилось идти за сыном вместе с Полиной или просить кого-нибудь из коллег завести Степку в общежитие. Но и это неудобство стоило терпеть, потому что половину ее месячного жалованья ей выплатили вперед, авансом, и Галя сразу, как говорят в рекламе, почувствовала разницу.
В выходные она была полностью свободна. Для начала она приодела Степку, а затем сводила его в парк и покатала на карусели. При этом она покупала сыну все, что он просил. Мальчик, будучи совершенно неизбалованным, на вопрос «Что тебе купить?» даже растерялся, не зная, что ответить. И Галя, увидев его недоумение, набрала всего подряд – бананов, «киндер-сюрпризов», мороженого, сока. И тот детский восторг, с которым ее сынишка провел это воскресенье, начисто смел ее былые сомнения. Она будет самой лучшей няней на свете, лишь бы у ее сына было все, что нужно!
По натуре Галя была очень добросовестным человеком. Она каждый день обязательно занималась с Полинкой в соответствии с ее возрастом, хотя ее никто не контролировал и она могла, как другие няни, часами сплетничать во дворе, пока ребенок сам бродил по детской площадке. Она все время разговаривала с девочкой, показывала ей разные предметы: цветы, деревья, детей, машины. Учила ее говорить первые слова, давала слушать детскую музыку, показывала красочные картинки в книжке, Одно ее беспокоило. Каждый ребенок должен начинать со слова «мама», а кого девочке называть так? Не ее же! Пока Полина привыкала к ней, они обходились простыми словами: «на», «дай», «ку-ку»… Но через месяц девочка довольно четко стала говорить «папа», и было логичным предположить, каким будет следующее слово.
Для того чтобы поговорить об этом, Галя в один из дней задержалась. Константин Сергеевич сразу помрачнел, хотя она постаралась чрезвычайно деликатно объяснить ему необходимость привязать слово к кому-то или хотя бы к чему-то. Какое-то время он обдумывал ее предложение, а потом принес из кабинета портрет привлекательной молодой женщины и поставил его на стол.
– Вот. Можете учить слово «мама», – глухо произнес он, и Галя не могла не спросить:
– С ней что-то случилось?
– Она погибла, – ровным бесцветным голосом сказал Константин Сергеевич, и Гале стало искренне жаль его.
– Несчастный случай?
– Авария.
После этого откровения Галя еще больше привязалась к маленькой Полинке, которую полюбила и жалела всем сердцем. У ее сына многого нет, но у него есть главное – мама.
Дни бежали за днями, рос Степка, росла и Полинка. Перемены, которые происходят с маленькими детьми, видны каждую неделю. Девочка четко говорила «мама», показывая на портрет, а когда научилась спрашивать «где?», получала единственный правильный пока ответ: «Далеко». Галя со страхом думала о том времени, когда придется давать более пространное объяснение.
В материальном плане жить стало намного легче. Галя начала хорошо одеваться, покупала сыну красивые добротные вещи. По выходным они по-прежнему ездили к ее родителям, которые старели, болели и все больше скучали по единственной дочке и внуку. Правда, очень часто ездить не удавалось. Константин Сергеевич был постоянно занят на работе и нередко просил Галю посидеть с Полинкой и в выходной день. За выходной он платил по двойному тарифу и не возражал, чтобы Галя брала с собой Степку. А куда бы она его дела? Пару раз еще можно кого-нибудь попросить, соседку или подружку, но дело в том, что Полинин папа обращался с подобной просьбой все чаще и чаще. А раз даже предложил пожить у них полных три дня – с пятницы по понедельник. Заплатил он более чем щедро. Но Галя не была предоставлена самой себе ни минуты. В выходные домработница отдыхала, дети вдвоем устраивали настоящий кавардак, оставляя в квартире с ее дорогой мебелью, стеклами и зеркалами следы своих маленьких ручонок. Мало того что Гале приходилось готовить и гладить, она пыталась еще и поддерживать в квартире чистоту. Уложит детей – и за тряпку. Так что когда утром в понедельник явилась домработница, ей просто нечего было делать. Она покрутилась для вида и ушла, довольная тем, что сэкономила силы и время.
