Текст книги "Мариэль. Замок в ипотеку (СИ)"

Автор книги: Лея Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Глава 10. Ночь огня и страсти

Луисцар проводил Мари в комнату, налил ей стакан воды и ушел, пообещав скоро вернуться. Она немного успокоилась, а когда он вновь появился в ее покоях, и вовсе позабыла о Тальине и ее подельниках. Луисцар принес поднос с вином и фруктами и, поставив его на кровать, где полулежа сидела Мари, взял в руки вазочку с крупной ярко-красной ягодой – что-то между клубникой и малиной. Ягода была посыпана сахарной пудрой и выглядела очень аппетитно.

– Я проголодался. А ты? – Луисцар сел и хитро посмотрел на Мари, уже облизывающуюся при виде угощений.

В комнате резвился легкий ветер, приносящий волшебный аромат с кукурузных полей. Позолота мерцала в последних лучах, утопающих в бездонной синеве надвигающейся ночи. Озорные тени играли на лице Луисцара, делая его еще загадочней и притягательней.

Он двумя пальцами взял одну сочную ягоду за плодоножку и протянул Мари. Медля, будто боясь спугнуть столь очаровательного ухажера, она подалась вперед и с благоговейной осторожностью захватила ягоду зубами. Надкусив ее, Мари оставила половину Луисцару, которую он тут же с удовольствием запустив в свой рот. Откинув плодоножку на поднос, он заулыбался:

– Неплохой в этом году урожай.

Неспешно жуя, Мари наблюдала за ним и чувствовала, как он волнуется рядом с ней. Луисцар налил вина в два бокала и подал один ей.

– Некрепкое, – уточнил он.

Мари сделала пару глотков и вернула бокал на поднос. Луисцар же двумя глотками не напился и осушил посудину до дна. Не успел он потянуться за второй ягодой, как Мари ногой сдвинула поднос на край кровати и, смотря Луисцару прямо в глаза, скинула его на пол. Кое-что разбилось со свойственным стеклянным звуком, вино разлилось по ковру, а круглые фрукты покатились в разные стороны. Не позволив Луисцару опомниться, Мари забралась к нему на колени и набросилась на него с бесконечно диким желанием. Он хотел этого, но выполнял данное обещание и не давил на Мари. Однако в свете последних событий она осмелилась вывести их отношения на новый уровень.

Подчинившись ее легкому нажиму на его пах, Луисцар выронил из рук пустой бокал и вазу с клубникой и, жадно прильнул к ней с яростным и настойчивым поцелуем.

– Мари, – прошептал он ей в губы, а потом стал покрывать обжигающими поцелуями ее шею и плечи, стягивая лямки ее платья.

Мари намеренно раскачивалась на нем, стремительно приводя главное орудие страсти в боевое состояние. А когда в ее промежность уперся железный ствол, издала глухой стон. Их тела запылали жаром, бурное дыхание стало эхом разноситься по комнате и вырываться в открытые двери балкона.

Луисцар повалил Мари на кровать и на мгновенье навис над ней. На ее лице играла томная улыбка, которой ему хватило в качестве ее положительного ответа. Он вновь припал к ее губам с более голодным поцелуем. Их языки заплясали в диком танце, руки изучали тела, забираясь пальцами под одежду, давя и царапая кожу.

Мари не стала долго возиться с рубашкой Луисцара, а просто распахнула ее и лишь услышала тихий звон рассыпавшихся по полу пуговиц. Он поднял ее и снова усадил на себя. Опьяненная возбуждением Мари стянула с его плеч рубашку и, оставив губы, стала покусывать его шею, спускаясь ниже и наслаждаясь запахом и вкусом его сильного тела.

Не в силах больше терпеть, Луисцар задрал ее платье и ловко снял его через ее голову. Платье упало на пол вслед за его рубашкой, а разноцветные, мерцающие волосы Мари гладким шелком рассыпались по ее плечам. Секунду он смотрел на нее как завороженный, а потом занес руку за ее спину и одним легким движением расстегнул застежку бюстгальтера. Перед его взором обнажилась ее упругая грудь. Мари закусила губу, а когда вновь спиной утонула в мягкости постели, влажный язык Луисцара заскользил по ее бархатной коже, словно мягкая кисть, которую обмакнули в сироп. Он ласкал каждый дюйм ее тела. А поймав твердый ярко-розовый сосок на упругом бугорке, стал посасывать и смаковать его, словно дикую земляничку, только что сорванную с куста – сочную и сладкую, намного слаще той ягоды, что они испробовали перед вином.

Запустив руку в ее трусики, Луисцар стал массировать заветную горошину, и едва она набухла, он легонько сжал ее двумя пальцами. Мари бросило в жар. Бешеный оргазм накрыл ее волной. Канув в бездну с бесчисленными звездами, окружившими ее, она вскрикнула и выгнулась. Ее затрясло, и рука Луисцара покинула эпицентр полыхнувшего пожара.

Сбивчиво дыша, он приподнялся над дрожащей Мари и с победной улыбкой прошептал:

– Извини. Я не знал, что ты так голодна.

Луисцар поднес шаловливые пальцы к своим губам и, не отрывая озабоченного взгляда от горевшего лица Мари, облизнул их.

– Ты до головокружения вкусная, – так же шепотом добавил он и, не дав ей ни минуты на перерыв, юркнул вниз.

Мари даже шевельнуться не успела, как Луисцар стянул с нее трусики, согнул ее ноги в коленях и закинул их за свою спину.

– Луис, – лишь смогла вымолвить она, как его язык описал овал вокруг ее складочек. – О-о-о!!! – простонала она, закатив глаза, перед которыми все еще кружили хороводы звезд.

Луисцар не остановился и даже не замедлился. Обхватив ее бедра руками, он, наоборот, усилил нажим и ускорился, доводя Мари до второго оргазма. Вылизывая и посасывая ее до предела раскрывшийся бутон, он играючи проникал языком в узкую щелку, объятую необузданным огнем, и довольствовался стонами и хрипами Мари. Она была готова поклясться, что он улыбался, с аппетитом наслаждаясь ее соками. Она уже изнемогала, когда Луисцар пальцем проник в нее, но нашла силы задвигать бедрами, давая понять, что ей это нравится.

Когда она забилась в конвульсиях второй раз, а в ее крови застучали барабаны, Луисцар дал ей немного времени на отдых, но не отлипал от нее ни на миг. Он вернулся к губам Мари и очередным поцелуем разделил с ней ее восхитительный вкус.

Так и не отдышавшись и медленно сходя с ума, Мари завозилась с ремнем его брюк. Ей хотелось, чтобы он немедленно заполнил ее, будто от этого зависела ее жизнь. Луисцар помог ей и, скинув брюки и плавки на пол, опустился на Мари. Целуя ее, он головкой члена провел вверх-вниз по ее жаждущему лону, смешивая их смазки, а потом приподнял лицо и, вглядываясь в ее осоловелые глаза, медленно вошел в нее. Задержав дыхание, Мари приоткрыла рот, чем дала понять, что слегка напугана. Дело было не в самом акте любви: она давно не девственница! И не во внушительном размере члена! Скорее, Мари побоялась, что не выдержит третьего оргазма подряд. Ее бывшие любовники и до одного-то ее доводили крайне редко, поэтому догонялась она обычно в ванной, когда те уже вовсю храпели. Но Мари разрывало от желания, и она снова расслабилась, полностью доверившись Луисцару.

Сначала он двигался дразняще медленно, продолжая целовать Мари и исследовать изгибы ее тела ладонью. Потом, когда она пустилась навстречу, он стал ускорять темп и резкими рывками входить в Мари все глубже. Наслаждаясь каждым мгновеньем их близости, они избавлялись от мучительной, свинцовой тяжести, забыв обо всем.

Неукротимо, ненасытно, необузданно Луисцар входил в нее все быстрее и быстрее. Их горячие, липкие от пота тела воссоединились в нечто нерушимое, что отныне не сможет разделить даже Вселенная. И это насыщало их обоих беспредельным счастьем.

Прорычав сквозь стиснутые зубы, Луисцар в последний раз вонзился в Мари и повалился на нее. Его член запульсировал в ней, и она поздно опомнилась, что они не предохранялись. Однако у Мари не было паники. Впервые у нее был секс с мужчиной, от которого она с радостью родит!

– Я люблю тебя, Мари, – прошептал Луисцар и сполз с нее.

Улегшись рядом, он еще раз поцеловал ее и прижал к себе.

Ей не мешало бы признаться в ответных чувствах, но Мари опять чего-то испугалась. Приподняв голову, она взглянула в довольное лицо Луисцара. Он улыбался. Переведя дыхание, Мари одарила его нежным поцелуем и произнесла:

– Я в душ.

Луисцар не изъявил желания в совместных водных процедурах, но Мари не расстроилась. Он и без того утомил ее.

Когда она, помывшись, возвратилась в комнату, Луисцар крепко спал. Его бедра прикрывала тонкая белая простыня, подчеркивающая смуглость его кожи. Его освещало тусклое сияние засветившего в ночи звездного неба. Мари улыбнулась и подумала, как жаль, что этим мужчиной она не может похвастаться перед завистливыми подругами! Погладив Луисцара по волосам и поцеловав его в висок, она, не теряя времени, бесшумно оделась и на цыпочках покинула комнату. Пошатываясь от бессилия, Мари отправилась на поиски флиомов.

Глава 11. Тайна

В коридорах дворца звенела тишина. Мари понадобился бы месяц, чтобы обойти их все, а флиомы были нужны ей срочно. Поэтому она взяла курс во внутренний дворик, где наверняка должны быть часовые стражники. Она не ошиблась. Выпытав у тех, где можно найти кого-нибудь из прислуги, Мари получила предложение проводить ее до кухни. Там по ночам трудились повара, занимаясь заготовками на новый день. Поблагодарив стражу, она попросила у слуг какой-нибудь легкий салат и сок. Мари действительно была голодна, так что это не было обманом.

– Мы принесем все в ваши покои.

– Не волнуйтесь, я покушаю здесь.

Мари села за длинный овальный стол и вскоре стала поглощать свежий овощной салат. Как можно медленней жуя, она рассматривала шкафы, технику и посуду на огромной кухне и вела с поварами непринужденный разговор о здешних блюдах, их особенностях и предпочтениях королевских особ. Мари заметила, что она нравится прислуге. При ней придворные опреты не робели и общались очень любезно. Незаметно для них Мари подвела беседу к вопросу о флиомах. Сначала узнала, что любят на обед Стон и Блин, а потом – где находятся их комнаты. Получив нужную для себя информацию, Мари мысленно поблагодарила своего шефа за то, что когда-то он научил ее хитростям в ведении переговоров.

– Что ж, было очень вкусно, – улыбнулась она, вытирая губы салфеткой. – Большое спасибо! Пожалуй, я пойду к себе. – Мари зевнула и встала из-за стола.

– Спокойной ночи, госпожа! – ответили ей.

Она кивнула и покинула кухню. С трудом ориентируясь в лабиринтных переплетениях коридоров, Мари все же заблудилась и столкнулась с Нэимом. При виде темнокожего зроу, сотрудника Ордена и лучшего друга Тальины, она на секунду растерялась. Мари отчетливо помнила подслушанный разговор и понимала, что от троицы ее недругов следует держаться подальше.

– Не спится? – поинтересовался Нэим, в ночном полумраке сверкнув светло-серыми глазищами.

– Я ужинала, – ответила Мари, остановившись в нескольких шагах от него.

– Я тоже проголодался. Как ты себя чувствуешь, Мариэль?

– Отлично.

Смотря на него очередной раз, Мари вновь показалось, что они встречались раньше. Она будто знала этот расчетливый взгляд, надменность в голосе.

– Ты что-нибудь вспомнила? – полюбопытствовал он, сделав шаг навстречу.

Она решила не скрывать правду. Если за ней следят даже стены, то Нэим уже знает о том, кого она вспомнила. Ее ложь может послужить мотивом для ее обвинения в измене.

– Родителей.

– Хорошо, – ответил Нэим и, обойдя ее, пошел дальше. – Кстати, через правое крыло ты быстрее попадешь к себе.

Мари с облегчением выдохнула, когда стих звук его удаляющихся шагов. Сориентировавшись, она просчитала, куда идти, и поспешила подальше от Нэима. Найдя нужную дверь на нужном этаже нужной башни, Мари без промедления постучалась, а когда Стон открыл ее, вошла, не дожидаясь приглашения.

– Эй, ты борзянки объелась? – возмутился флиом.

Блин, сев на единственной кровати, поправил сползшую набок шапочку с помпоном.

– Вы что, спите в одной постели? – удивилась Мари. – Хотя не отвечайте! – помахала она рукой. – Не уверена, что я хочу это знать.

– Че за дела? – всплеснул руками Стон, закрыв дверь.

– Мне надо поговорить с вами!

– Когда мы хотели поговорить с тобой, ты выставила нас вон!

– Вас интересовал цвет волос на моем лобке, а меня интересует наше с вами будущее! – Мари скрестила руки на груди и села на свободную софу. – Что будет с вами, если вдруг меня отправят в Трейс?

Стон и Блин переглянулись. Стон дошел до кровати и, тоже сев, заболтал ногами.

– Скорее всего, нас никогда не восстановят в должности, – пожал плечами Блин. – А разве у Совета есть причины приговорить тебя к ссылке?

– Нет. Конечно нет. – Мари обвела комнату взглядом и спросила: – Я уважаю Совет. А вы?

Блин спрыгнул на пол, доплелся до тумбочки, выдвинул ящик и вынул из него лазерную ручку-фонарик. Включив ее, он осветил несколько мест на углах и стенах комнаты, и Мари увидела мелкие замигавшие лампочки. Жучки, догадалась она.

– Мы тоже уважаем Совет, – ответил он. – Верим в его справедливость.

– Я зря паникую, – с наигранным волнением произнесла Мари. – Просто столько всего навалилось. Похоже, я боюсь.

– Тебе надо развеяться, – сказал Стон. – Не хочешь полетать на свейхе над кукурузными полями?

– О, прекрасная идея! Встретимся после завтрака?

– Ага, как будто император Луисцар тебя отпустит. Мы все равно уже не уснем. Поэтому если хочешь, можем полетать сейчас.

– Сейчас? Ну хорошо. Мне тоже не спится. – Мари с трудом подавила зевок, но была согласна на все, лишь бы остаться с флиомами наедине там, где их никто не будет подслушивать.

Не переодеваясь, Стон и Блин обулись в комнатные тапки и вышли из комнаты. Мари пошла за ними. Во внутреннем дворике они активировали свой свейх и помогли ей сесть.

– Можешь не пристегиваться.

Флиомы завели машину, и она, оторвавшись от земли, взмыла над дворцом.

– Ты же не серьезно про уважение к Совету? – через плечо спросил Стон. – Они готовы раздавить нас за то, что мы нашли единственную хранительницу памяти палал. В голове не укладывается.

Блин осветил салон тем же лазером и оповестил:

– Чисто.

Флиомы включили автопилот и развернули свои кресла к Мари.

– Почему они тебя боятся? – прямо спросил Стон.

– Что? – опешила Мари. – Боятся? Кто?

– Нэим, Тальина. С Лейсандрой-то понятно. Ты у нее мужика увела.

– Я не знала, что они меня боятся. Вообще-то я хотела спросить у вас о Шеймасе. Давно вы служите у опретов? Знали ли Шеймаса?

– Давно, – кивнул Блин. – Жалко его. Он должен был стать императором Опретауна.

– В чем его обвинили? – Мари не терпелось все узнать.

– В измене. Совет не афиширует подробности судебных приговоров, – сообщил Стон. – Об этом знают только близкие родные осужденного. То есть Тальина и Луисцар. Возможно, Нэим и Лейсандра тоже в курсе. Но только это ничего не меняет. Все началось, когда умер старый император – отец Шеймаса и Луисцара. Говорят, перед смертью он поведал старшему сыну какую-то тайну. А тот накануне своей коронации отправился в Орден. Мы не помним, чтобы Шеймас вел себя странно…

– Вернее, страннее обычного, – подметил Блин. – Странным он был всегда.

– Да, точно. Шеймас выделялся среди остальных, – Стон выдержал недолгую паузу. – Он хотел что-то сделать: либо что-то предотвратить, либо поставить в чем-то точку. Мы до конца не уверены. Но вместо этого он отправился в Трейс. В то время, когда мы собрались на коронации Шеймаса, на престол взошел Луисцар.

– Шеймас так и не вернулся из Междумирья? – нахмурилась Мари.

– Не-а. Сразу в Трейс. Совет не церемонится с аглами.

– Ничего не понимаю. Луис говорит, что Шеймас предал Тальину.

– Вполне возможно. Они ненавидели друг друга, – промолвил Блин.

– Мать и сын?

– Тальина ему не мать, – ответил Стон. – Неужели император даже этого тебе не рассказал? – Флиомы переглянулись, словно обменялись мнением. – Мать Шеймаса умерла при родах.

– Ничего себе, – выдохнула Мари. – Почему они скрывают это от меня?

– Не спрашивай нас. Мы в Трейс не хотим. Может, император Луисцар со временем тебе все расскажет. Ты доверься ему. Он любит тебя. И он боится тебя потерять.

– Как он может меня потерять, если мы запечатлены?

– Кхм… Мариэль, тебе не кажется странным, что на протяжении тридцати лет со дня гибели Палалии делом о вашей расе занимался один и тот же сотрудник Ордена? Нэим. Он был ответственен за расследование и твои поиски. А сейчас, когда ты нашлась, он не особо-то рад. Даже нас разжаловал.

– Хотите сказать, Нэим всегда знал, где я? – От шока у Мари кольнуло в груди.

– Мы ничего не хотим сказать, – осторожно добавил Стон. – Ты затеяла опасную игру. Лучше послушай совета Нэима и отрекись от памяти своей расы. Иначе они обернут это против тебя. Не заметишь, как окажешься в Трейсе.

– Луис не позволит, – прошептала Мари.

– Луисцар – марионетка. Думаешь, он верит в вину брата? Они дружили. Шеймас всегда заботился о Луисцаре. Он любил его. Но между ними стоит Тальина. А Тальина – это целая пропасть.

– Не думаю, что мое отречение от памяти расы остановит их, – обреченно вымолвила Мари. – Ненавижу, когда мной манипулируют.

– Тогда хотя бы перестань копаться в тайнах. Они пережуют тебя и выплюнут, – добавил Стон. – Вам с Луисцаром поможет только Вселенная.

Мари потупила взор под ноги, глубоко вздохнула и произнесла:

– Смерть или изгнание. Луис защитит меня от смерти. А если меня изгонят, пойдет следом. Он не бросит меня.

– Уверена? Мариэль, страшно не само изгнание. В Трейсе можно жить. Хуже то, что там есть палал.

– Верно! – взбодрилась она. – Среди аглов наверняка есть представители моей расы!

– Рано радуешься, – сказал Стон. – Потом поймешь, почему. – Он вернул кресла в исходное положение, и они с Блином развернули свейх.

– Вы не договорили! – требовательно повысила голос Мари.

– Мы сказали ровно столько, сколько нужно сейчас. Теперь тебе решать, как быть дальше.

– У меня в голове каша!

– Не хочешь, чтобы твоя кастрюля взорвалась, стань тише воды и ниже травы.

Вскоре они вернулись во двор. Приземлившись, Мари уже спокойнее спросила:

– Что я вам должна за это? Уточню сразу, отвечать, какого цвета у меня мохнатка, я не буду.

Флиомы засмеялись.

– Сделаешь нам лазанью? – спросил Стон.

Она улыбнулась и кивнула, после чего они разошлись по своим комнатам.

Луисцар по-прежнему спал. Похоже, он ни разу не пошевелился, пока не было Мари. Она сняла платье и босоножки и залезла в постель. Прижавшись поближе к любимому, она обняла его и с горечью признала, что вступила в дуэль с опасными врагами. Они надрессировали Луисцара и дергали за веревочки, а ей предстояло их оборвать. Но как?

За всю ночь Мари так и не сомкнула глаз, размышляя, как быть и что делать. А едва с первыми лучами солнца проснувшийся Луисцар одарил ее улыбкой и пожеланием доброго утра, она заявила:

– Давай отправимся в путешествие?

Глава 12. Решение Совета

Луисцару идея избавиться от общества Лейсандры пришлась по душе. А вот Тальина, услышав о желании сына и его невесты отправиться в путешествие по Опретауну, вознегодовала. Во дворце сразу нашлись неотложные дела, требующие немедленного вмешательства императорских особ, а Нэим с подачи своей подруги запретил Мари уединяться, пока не восстановится память ее расы.

– Со мной будет Луис, – напомнила она, когда все собрались за завтраком. – Он поможет мне.

– Все равно это рискованно, – настаивал зроу.

– Если мне станет плохо, мы вернемся домой, – ответила Мари и заметила, как перекорежило Тальину от того, что она назвала дворец своим домом.

Взбешенная Лейсандра молча хлебала вино, без передышки подставляя опустошенный бокал служанке с большим кувшином в руках.

– Мы только что нашли друг друга, – произнес Луисцар, положив ладонь на руку сидящей рядом Мари, и посмотрел на нее с безграничной любовью. – И хотели бы побыть наедине.

– Во дворце много комнат, – фыркнула Тальина. – Зачем уезжать?

– Я хочу показать Мари владения Опретауна, чтобы она знала, императрицей какого мира вскоре станет.

От его слов скривилась вся троица. Мари поняла, что их не оставят в покое даже в путешествии, поэтому осмелилась подсластить их «отпрашивание» небольшой ложью:

– Я подумала насчет вашего предложения, Нэим. Пожалуй, вы правы. Память моей расы уже никого не спасет. Если позволите нам с Луисом недельный отпуск, по возвращении я дам согласие на блокировку памяти палал.

Лейсандра поперхнулась вином и закашлялась, из ослабшей руки Тальины в тарелку выпала вилка с салатом, Нэим замер, пронзительно взглянув на Мари. Он пытался прочесть ее, уловить фальшь, обман, блеф, хоть что-то.

– Я знал, что ты умная, – наконец улыбнулся он. – Счастливого отдыха!

Мари представила себе, как будет визжать и скандалить Лейсандра, когда они с Луисцаром покинут императорскую резиденцию, а Тальина в отчаянной попытке будет ее успокаивать и говорить, как все хорошо складывается, ведь Мари стала плясать под их дудку. Она едва не рассмеялась над их наивностью.

– Ты хорошо подумала? – удивился Луисцар.

– Мне важен ты, Луис, – ответила она, мысленно молясь, чтобы за эту неделю память расы восстановилась.

– Ладно, – пискнула Тальина, в глазах которой мелькнул радостный огонек. – Неделя пролетит быстро…

…И неделя пролетела быстро!

Благодаря телепортационной капсуле Мари и Луисцар побывали в горах и на море, провели два дня на необитаемом острове, посетили самый большой в Опретауне музей, не пропустили маскарадный карнавал и праздник Семи, когда опреты устраивают пышное торжество в самый длинный день в году и наблюдают потрясающее зрелище – парад семи спутников Опретауна. Мари испробовала сотни блюд и напитков, видела десятки невиданных зверей, подверглась укусу местного паука и полдня не чувствовала онемевшую ногу, пока та не излечилась через браслет. Луисцар прыгал вокруг нее словно на горячих углях. Он знал, что укус не смертельный, но все равно паниковал и даже уговаривал Мари вернуться во дворец.

– Никакой паук не помешает нашему с тобой уединению, – с улыбкой промурлыкала Мари, целуя взволнованного жениха.

Вечера они проводили у камина или костра, любуясь танцующими языками пламени, слушая треск хвороста и звуки природы, вдыхая аппетитный дымный запах, а ночи посвящали друг другу, занимаясь любовью до самого рассвета. Луисцар всегда был мил и романтичен. Раньше Мари не верила в существование таких мужчин, а теперь радовалась, что ошиблась. Несмотря на то, что ей приходилось привыкать к нему и иногда тормошить его, она была счастлива. Больше никакой ипотеки, никакой нервотрепки на работе, никаких забот о будущей пенсии. Луисцар положил у ее ног целый мир, и Мари стала понимать, почему так разозлилась Лейсандра. Она вовсе не любила Луисцара. Она хотела богатство и власть, упавшие с неба. Вернее, сброшенные Тальиной. Луисцар заслуживал лучшего. Пусть он был скучен, сдержан и порой странноват, но у него было доброе, чистое сердце.

Каждый день в памяти Мари всплывали новые воспоминания расы. Она видела людей с разноцветными светящимися волосами – палал: те, кого она запомнила, будучи малышкой. Она все чаще слышала голоса родителей и даже ощущала их запах. Она погружалась в радужный мир, где царила гармония и любовь. Но вместе с этим периодически Мари испытывала жгучую боль, видела огонь и слышала крики, мольбу о помощи. Однажды во сне она едва не задохнулась от едкого запаха гари. Успокоивший ее Луисцар до утра не сомкнул глаз, охраняя ее сон и все время гладя ее по голове. Наутро она вознаградила его жарким сексом, медленно перетекшим в обед и ужин.

– Луис, – заговорила Мари, спиной прижимаясь к его обнаженной груди и глядя на полыхающий камин, – Нэим общался с палал?

– Не знаю. Все может быть. Он же сотрудник Ордена. А почему ты спрашиваешь?

– Мне кажется, я видела его раньше.

– Тебя это беспокоит? – спросил Луисцар, прижимая ее к себе.

Она пожала плечами, теряясь в однозначности ответа.

– Мне не нравится затея с блоком памяти расы. Ведь это мое наследие. Что я буду говорить детям, когда они спросят о своей крови? Что я струсила?

– Что ты посвятила себя семье, – улыбнулся Луисцар и поцеловал ее в шею.

– Щекотно, – хихикнула Мари и, развернувшись, забралась к нему на колени. – Ты никогда не стригся? – Она запустила пальцы в волосы на его затылке.

– У опретов это как-то не принято, – смутился Луисцар. – А что? Не нравится?

Мари засмеялась:

– Луис, я заранее извиняюсь за то, что сейчас скажу. У тебя классные волосы. Опреты могут ими похвастать. Но у меня всегда было специфическое отношение к парням с длинными волосами. Я обходила их стороной.

– Почему?

– Ну-у-у… У меня они ассоциировались с рок-н-рольщиками, хиппи, геями, наркоманами.

Луисцар застыл и, едва шевеля губами, промолвил:

– Я натурал и не наркоман.

– Отлично! Осталось проверить тебя по первым двум критериям.

Луисцар не шевельнулся, будто его заморозили.

– Эй, ну ты чего! – Мари чуть толкнула его в плечо. – Я же шучу! Я люблю тебя таким, какой ты есть. – Она прильнула к его губам, и он начал расслабляться.

Появившиеся словно из-под земли флиомы заставили полуголую Мари взвизгнуть и прикрыться простыней.

– Вы офигели?! – возмутилась она.

Блин и Стон отключили свои капсулы и переглянулись.

– Император Луисцар, – хрипло обратился Стон, протягивая ему небольшой свиток. – У нас для вас новости из Ордена. Совет принял решение о вашей с Мариэль свадьбе.

Он взял свиток и, поднявшись на ноги, спешно развернул его.

– Ну? Что там? – не терпелось Мари. – На какое число они назначили церемонию? Мы успеем с приготовлениями?

Луисцар вмиг побледнел. Опустив свиток, он безрадостно взглянул на Мари, отчего улыбка сошла с ее лица.

– Совет отказал нам в браке, – дрогнувшим голосом сообщил он.

Флиомы, не задерживаясь, телепортировались обратно, а Мари медленно встала и выпрямилась перед Луисцаром, по-прежнему прикрываясь простыней.

– То есть? – переспросила она, нахмурившись. – На каком основании?

– В качестве гарантии предотвращения потенциальной угрозы измены от полукровок опретов и палал.

– С чего они взяли, что наши дети обязательно будут изменниками? – поразилась Мари. – Это идиотизм!

– Мари, тише! – попросил ее Луисцар, испугавшись ее громкого заявления.

– Не закрывай мне рот! – Она развернулась, подобрала с пола свою одежду и принялась торопливо одеваться. – Совет обрекает нас на одиночество из-за того, что, возможно, никогда не случится! Дети – это отражение родителей. Как они могут стать преступниками, если мы будем прививать им законопослушный образ жизни?

– Мари…

– Нет, дай мне сказать! Неужели ты согласен с их решением? Это же нелепо, Луис! Какой болван его принял?

Глаза Луисцара округлились.

– О какой справедливости Совета может идти речь, когда он просто всеми манипулирует? – добавила Мари. – Сначала меня подтолкнули отказаться от памяти расы, навешав мне на уши лапшу про суицидника из Ордена, продавшего аглам бомбу мирового масштаба! А теперь мне запретили выходить за того, с кем меня запечатлела Вселенная? За того, кого я люблю больше жизни?

– Мари, ты подписываешь себе приговор, – прошептал Луисцар.

– Чем? Тем, что говорю правду? Я начинаю подозревать, что Орден замешан в уничтожении моей расы. И чтобы окончательно смести нас с лица Вселенной, меня хотят оставить без детей! – Не успел Луисцар ответить, как Мари заявила: – Мы возвращаемся!

Тяжело вздохнув, он накинул рубашку, активировал капсулу, и через минуту они телепортировались в приемный зал в императорской резиденции. Их уже ждали флиомы и вся вражеская троица, плотоядно глядящая на Мари.

– С возвращением! – осклабился Нэим. – Как вовремя. Я только что получил уведомление из Междумирья. Совет вызывает вас на слушание.

– Зачем? – осторожно спросил Луисцар, держа Мари за руку и боясь самого страшного.

Зроу улыбнулся еще шире:

– Мариэль обвиняют в измене против Ордена.