Текст книги "Мариэль. Замок в ипотеку (СИ)"

Автор книги: Лея Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

В какой-то момент на колено Мари легла еще одна ладонь. И явно не Шеймаса. Где находились обе его руки, она точно знала. Одна гуляла по ее спине, другая вот-вот залезет под кружево белья. Значит, третья лапища принадлежала Вейцу!

Борясь с головокружением, вызванным жгучим поцелуем Шеймаса, Мари мысленно задалась вопросом, когда же они спасуют? Но не тут-то было. Мягко раздвинув ноги Мари, Вейц начал пробираться под ее платье по другому бедру, а ее плечо обожгло его взволнованным дыханием. Оторвавшись от губ Шеймаса и кое-как разлепив глаза, она чуть повернула голову, и в тот же миг Вейц впился в ее рот не менее страстным поцелуем.

«Да вы охренели?!» – внутренне вскипела Мари, замерев. Не отталкивая Вейца, но и не отвечая ему, она хлопала ресницами и соображала, как же теперь остановить это безумие? Она сосалась с двумя лапающими ее мужиками! Да, Мари хотела помочь аглам. Но это не означало, что она будет давать всем и каждому, потому что с женщинами в Трейсе – беда! Однако тело предавало ее. Оно стало отвечать на ласки, подчиняясь инстинктам, а не здравому смыслу.

Поцелуй Вейца был так настойчив, что Мари невольно стала на него отвечать. А Шеймас тем временем, добравшись до ее белья, стал поглаживать ее лобок, спускаясь все ниже и вынуждая Мари сильнее раздвигать ноги. Когда пальцы Шеймаса ощутили ее влажность, отступать было поздно. Тело подставило ее, сделав свой выбор в пользу этих двух извращенцев.

Оставив губы Вейца, Мари чуть отстранилась и приоткрыла глаза. Зрачки Вейца сделались вертикальными и глаза стали похожи на кошачьи. Он аппетитно облизнулся, и Мари увидела выступившие у него клыки.

«Ничего себе, расовая особенность!» – подумала она, скорее еще больше возбуждаясь, чем паникуя.

Снова повернувшись к Шеймасу, она опять слилась в поцелуе с ним, а ее рука плавно скользнула по груди и животу Вейца и остановилась на его паху. Его ствол под обтянутыми брюками уже был в боевой готовности, но Мари все равно стала водить по нему ладонью. Сам же Вейц стал покрывать поцелуями ее шею и плечо, медленно стягивая с него лямку платья.

«Один на пять лет старше, другой на пять лет младше, – размышляла Мари, стремительно переставая контролировать себя. – Ну и бутерброд!»

От «бутерброда» ее бросило в жар. Ее щеки запылали от ужаса. Мари собралась подскочить и, наплевав на имидж, закатить истерику, но Шеймас, отодвинув ткань ее трусиков, ввел в нее палец, отчего Мари выгнулась и, застонав, прикусила губу. В порыве накатившей волны возбуждения она сжала член Вейца так, что тот тоже издал глухой стон у нее над ухом.

– Не так сильно, детка, – прошептал он, и Мари чуть расслабила руку.

Вейц привстал с дивана и, подхватив Мари за ноги, повалил ее на спину. Ее голова оказалась на коленях улыбающегося Шеймаса. Он прочитал страх и недоумение в ее глазах, но облизывая только что побывавший в ней палец, даже не пытался прекратить разворачивающуюся оргию.

Вейц ловко стянул с Мари трусики и, передав их Шеймасу, согнул ее колени. Не успела она хоть отдаленно предположить, что они задумали, как Вейц ртом присосался к ее влажным складочкам, а Шеймас связал ее руки ее же собственными трусиками и запрокинул ей за голову. Склонившись к ее лицу, он осклабился и горячо прошептал:

– Наслаждайся настоящим сексом.

Мари открыла рот, чтобы сказать, что он придурок, но Вейц, поймавший ее набухшую горошину, всосал ее в себя и вынудил Мари вскрикнуть. Напугавшись собственного голоса, она задрожала. Шеймас схватился за лямку ее платья и, потянув, с хрустом порвал его. Швы ткани давили и царапали ее огнем охваченную кожу, но в тот момент Мари было плевать и на эти посторонние ощущения, и на пришедшее в негодность платье. Она находилась во власти двух мужчин, один из которых классно вылизывал ее киску, а второй опять сводил ее с ума бешеным поцелуем и крепкой ладонью мял ее обнаженную грудь.

Дальнейшее происходило как во сне – диком, нелепом, сказочном.

Вейц, возвысившись над ней и вынув из штанов налившийся кровью агрегат, плюнул на ладонь, смазал конец и осторожно ввел его в раскрывшуюся ему навстречу щелку. Мари застонала прямо в губы целующего ее Шеймаса, а он продолжал ласкать ее грудь и удерживать связанные руки. Поначалу Вейц был медлителен, ритмичен, но с каждой новой минутой он увеличивал темп, усиливал толчки и врывался в Мари до предела.

В какой-то момент он притормозил. Мари уже ни на что не надеялась. Эти двое не отстанут, пока не кончат раза по два. Но она была готова взорваться от неистового желания позволить этой ночью себе то, чего в приличном обществе стыдятся. Она слишком много пережила в последнее время, так что заслужила самый мощный отрыв. И пусть завтра все горит синим пламенем, сегодня она сделает себя счастливой!

Вейц стащил Мари на пол и поставил на колени лицом к сидящему Шеймасу. Тот одной рукой держал ее связанные руки, а другой подрачивал свой член. И как она не заметила, когда он его вытащил?! Не дав ей ни секунды покоя, Вейц ворвался в нее сзади и продолжил трахать. Мари смотрела на довольного Шеймаса и видела в его лице удовлетворение даже созерцанием того, что ее имеет другой. Ничего себе – запечатление! Луисцар боялся потерять ее, а его братец кайфовал от групповушки!

Стоя на коленях перед стоячим членом, уставшая, сбитая с толку, в обрывках платья, Мари чувствовала себя последней шлюхой во Вселенной, и ей было приятно, черт возьми! Никогда в жизни не подумала бы, что ее будут драть два мужика, и никогда не подумала бы, что это будет доставлять ей неземное удовольствие.

Наплевав на остатки стыда, Мари смело подалась вперед и ртом поймала головку члена. Вейц ненадолго уменьшил темп, чтобы она могла как следует ухватиться, и когда Мари заглотила ствол, а Шеймас, зарычав, откинул голову на спинку дивана, Вейц продолжил.

Так они долбили ее до самого конца. Мари сбилась со счету, сколько оргазмов успела испытать за этот акт, но она не сдалась и не прекратила, позволив Вейцу залить спермой ее спину, а Шеймасу – ее грудь. И вопреки тому, что в финале она еле дышала, ничего не слышала из-за непрекращающегося звона в ушах, видела плывущие круги перед глазами и не чувствовала собственного тела, она была абсолютно счастливой.

Но мужчины не бросили ее в таком виде посреди гостиной. Вейц стянул с нее остатки платья, вытер ими ее испачканное тело, а Шеймас на руках отнес ее в душ и помог вымыться. Потом обернул ее мягким пледом и отнес в комнату. Уложив утомленную Мари в постель и напоив холодной водой, он нежно поцеловал ее в губы и прошептал:

– Отдохни. Через пару часов продолжим.

Глава 25. Вейц

Сон у Мари как рукой сняло. Уснешь тут после такого предупреждения! Проводив Шеймаса рассеянным взглядом, Мари натянула тонкое одеяло до самого подбородка и, как только за одним из ее любовников закрылась дверь, уставилась в потолок.

– Ну, Машка, ты и умница! – выругала она саму себя.

Если бы всего месяц назад кто-то сказал ей, что скоро ее собьют на загадочной невидимой машине, перенесут в другой мир, где она станет невестой настоящего императора и узнает тайну своего рождения, а позже будет предана, признана политической преступницей и сослана в мир-тюрьму, наполненный не только опасностями, но и извращенцами, которым она так легко отдастся, Мари покрутила бы у виска тому идиоту.

Что скрывать, Вейц ей понравился еще при их первой встрече. Да и он слюни пускал, глазами ее раздевая. Даже свидание само собой наклюнулось. Но как-то не так Мари себе все представляла. Совсем не так!

Потерев щеки, она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Расслабленное тело и напряженный мозг стали бороться друг с другом. Одно доказывало, что новый опыт – нечто потрясающее, другое заставляло Мари чувствовать себя чем-то ничтожным, вроде грязи из-под ногтей.

Следующие пару часов обещанного Шеймасом покоя превратились для Мари в муку. Она ерзала в постели, то садясь, то снова ложась. Ходить она не могла, ноги не слушались, иначе шагами измерила бы комнату вдоль и поперек. Мари опустошила графин, выпив всю принесенную Шеймасом воду, но так и не успокоилась. Прислушиваясь к каждому шороху, она все ждала, что вот-вот распахнется дверь и на пороге появятся Шеймас и Вейц. Но никто не пришел. Время стремительно летело. И хотя в комнате Мари не было часов, она знала, что прошло больше двух часов. Решив, что Шеймас снова пошутил, она все-таки удобно улеглась и, прикрыв глаза, заставила себя поспать.

Ее разбудил ласковый шепот и нежное поглаживание плеча. Мари с трудом повернула голову и приоткрыла один глаз. Рядом с ней сидел улыбающийся Вейц. Она вздрогнула и, подорвавшись с места, отползла к изголовью кровати. Прикрываясь одеялом, Мари сверлила Вейца недоверчивым взглядом и давала понять, чтобы он держался подальше.

– Ты напугал ее, Саймус, – фыркнул он, через плечо посмотрев на стоявшего позади Шеймаса. Тот, облокотившись на комод, грыз какой-то фрукт, напоминающий яблоко.

– Я? – усмехнулся он. – Ты ее разбудил, а не я.

Вейц снова посмотрел на Мари и примирительно приподнял руки.

– Чего ты боишься, Мариэль?

– Ты еще спрашиваешь? – глухо просипела Мари севшим от злости голосом. – Зачем вы так со мной? – Она посмотрела сначала на Шеймаса, потом на Вейца и снова на Шеймаса. – Как с потаскухой?

Вейц нахмурился, Шеймас спокойно продолжал жевать.

– Разве мы обидели тебя? – произнес Вейц. – Если ты из-за платья, не волнуйся. Я подарю тебе новое.

Мари поперхнулась возмущением, отчего не смогла вымолвить ни слова.

– Оу, ты не из-за шмоток, – Вейц прикусил губу и почесал затылок. – Тогда тебе надо время. Ну, чтобы все обдумать. У меня вообще-то идея созрела…

– Идите на хрен со своими идеями! – выпалила Мари.

Вейц опять взглянул на непоколебимого Шеймаса.

– Ты меня не так поняла, – пояснил он. – Это касается рабочих рук. Я знаю, с чего начать. Поэтому отправляюсь в город сейчас, чтобы ранним утром решить вопрос. Но я не мог уйти не попрощавшись.

– Прощай, – сухо ответила Мари. – А теперь иди.

– Мариэль…

– Что? Вы воспользовались моим доверием и… и…

– И? Что? – Вейц подсел ближе к ней и пристально посмотрел в ее глаза. – Что плохого мы тебе сделали? Тебе было больно? Или неприятно?

– Это бесчестно по отношению ко мне! Я считала вас своими друзьями!

– Так, ладно. Придется задержаться. Я не смогу уехать, зная, что ты ненавидишь меня. Саймус, выйди, пожалуйста.

Шеймас озадаченно хмыкнул, покрутил в руке «яблоко» и, смачно надкусив, вышел из комнаты. Его уход ничуть не расслабил Мари. Она боялась напороться на очередную подлянку.

– Поговорим? – спросил Вейц.

Мари окинула его хмурым взглядом и молча кивнула.

– Ты рада своему запечатлению? – неожиданно спросил Вейц.

– Нет, – ответила она, не понимая, к чему он ведет.

– И Саймус не рад. Ты все еще думаешь о Луисцаре?

– Думаю, – не стала лгать Мари.

– Ты хотела бы выбросить его из головы? Бросить вызов Вселенной и доказать, что не Она должна распоряжаться твоей жизнью?

– Д-да.

– И Саймус тоже. Не понимаешь, да? Мариэль, ты не сможешь быть с Саймусом. Он же говнюк, – улыбнулся Вейц, и эта улыбка слегка согрела Мари, тронув лед в ее сердце. – И он не сможет быть с тобой, потому что ты слишком умная для него. Но и друг без друга вы тоже жить не сможете. Понимаешь, вы как две половинки единого целого, и чтобы склеить эти половинки, нужен клей. То есть кто-то третий.

– То есть ты? – Мари стиснула зубы и процедила: – И кто из вас это решил?

– Ты, – вдруг ответил Вейц. – Саймус не стал бы делить тебя с кем попало. Ты хоть и запечатлена с ним, но никогда не залезешь в его голову. А поверь, в ней созревают самые фантастические идеи. Я залип на тебя, как только увидел. И что-то мне подсказывает, я тебе тоже понравился. Саймус знает, что я никогда не обижу тебя. Знает, что я не противен тебе, иначе ты не флиртовала бы со мной тогда в пансионе. Это ты остановила свой выбор на мне, а Саймус лишь слегка подтолкнул тебя.

– Какой заботливый. Помнится, у него еще друзья есть. Он что, под всех меня подложит?

– Нет, – засмеялся Вейц. – У нас с ним особая связь.

– Вы что, геи?

– А похожи?

– Нет.

– Тогда не забивай голову подобными мыслями, – улыбнулся Вейц. – Мы не геи. Мы как братья. Я единственный во Вселенной, кому Саймус доверит свою жизнь. А ты – его жизнь.

– Конечно, – нервно хохотнула Мари. – Он то и дело оскорбляет меня.

– Ты так и не научилась его понимать. Говоря, что у тебя плохая фигура, он пытается доказать это самому себе, потому что у него член встает, когда он видит тебя. Говоря, что ты дура, он снова пытается доказать это самому себе, потому что его с ума сводит твое мировосприятие. Он злит тебя, чтобы оттолкнуть, потому что боится, что рядом с ним ты пропадешь. Он считает, что недостоин тебя. Хочет, чтобы ты была счастлива. И да, он ревнует тебя ко мне. Я боялся, что он заедет мне в челюсть после того, как отнес тебя в комнату. Он сдержался. Переборол ревность.

– Какое великодушие. И что, клей, ты выполнил свою функцию? Теперь мы с Шеймасом заживем душа в душу?

– Ты разве не поняла, что это только начало? Мы хотим попробовать втроем. И если все получится…

– Это же ненормально! – ужаснулась Мари. – Ладно – один раз! Я постараюсь закрыть на это глаза, думая о будущем Трейса. Но регулярно и даже постоянно… Я не шлюха!

– Никто из нас не считает тебя таковой. Мариэль, мы уважаем тебя.

– Мужчины, уважающие женщину, не жарят ее во все щели на двоих!

– Ну… мы еще не все щели испробовали…

– Вейц! – Мари заорала так, что саму себя испугалась.

– Прости, – опомнился он. – Мариэль, ты необыкновенная. Я таких еще не встречал, тем более здесь – в Трейсе. Когда-то о тебе узнают все. У тебя появятся как поклонники, так и маниакальные фанаты. Так я врагов называю. Мы с Саймусом готовы жизнь за тебя отдать. Мы станем твоей защитой. Ты даже не представляешь, как круто изменила наши жизни. Думаешь, только Саймус здесь дерьмо хлебал? Все аглы проходят через леденящие кровь ужасы. И меня они не обошли стороной. Мы не будем настаивать. Решать, конечно, тебе. Мы с пониманием примем любое твое решение. Ты не торопись, не делай поспешных выводов. Мы подождем, сколько понадобится. Но не отталкивай нас. Не пожелаешь быть с нами в любовной связи, останься хотя бы другом.

– Какая любовная связь, Вейц? Ты самого себя слышишь? От нее рождаются дети. Будь в курсе на будущее. И что они будут думать обо мне? О вас? Два папы!

– Два папы лучше, чем ни одного. Я в курсе, как появляются дети. Ты что, думаешь, мы втроем не сумеем их вырастить? У меня вообще не было родителей, ты выросла в приюте, а у Саймуса, сама знаешь, какая судьба. И он, и я в голос заявим, что лучше бы у нас было по два папы, чем та залупа, что мы пережили.

Мари замолчала. В словах Вейца она нашла зерно истины, а признавать чье-то превосходство Мари умела.

– Я не буду навязывать себя, – добавил Вейц, вставая. – Как решишь, так и будет. Прости, если я чем-то обидел тебя. Надеюсь, это не последняя наша встреча. Поэтому до свидания, Мариэль. Увидимся.

Не дождавшись ее ответа, он ушел. Мари сползла на подушку и, посмотрев в никуда, прислушалась к его удаляющимся шагам. Затем наступила тишина – долгая, звенящая, тяжелая. Мари думала над словами Вейца и признавала, что они с Шеймасом действительно не желали ей зла. Они не насиловали ее. И она была уверена, что если бы остановила их, они не стали бы брать ее против воли. Она сама отдалась им, как бы нелепо это ни звучало. И теперь Вейц предложил ей роман втроем, который, судя по всему, обсуждался не за кухонным столом, пока Мари переодевалась, а гораздо раньше.

«Вот почему Шеймас так долго пробыл в городе! – догадалась Мари. – Не из-за помидоров. А из-за меня и Вейца!»

– Спишь? – привел ее в чувство грубый бас Шеймаса.

Мари обернулась. Тот стоял в дверном проеме.

– Вейц уехал.

– Что он натворил? – спросила Мари.

– Лишь не вытер ноги о коврик, – ухмыльнулся Шеймас.

– За что его сослали в Трейс?

– А, ты об этом. – Шеймас прошел на середину комнаты и, сунув большие пальцы в карманы штанов, ответил: – Его не ссылали. Его сюда выбросили.

– Выбросили? – насторожилась Мари и опять села в постели, прикрываясь одеялом.

– Ты точно хочешь это услышать?

– Да, я хочу знать, как он оказался здесь? И что вас связывает?

Глаза Шеймаса блеснули огоньком. Долгими, угрожающими шагами он приблизился к кровати и, обжигающе глядя на Мари, коленом уперся в постель. Чуть подавшись вперед, Шеймас присел на согнутую ногу и только потом спросил:

– Позволишь?

– Ты уже сел, сама тактичность! – заметила Мари, крепко сжимая в кулаках край одеяла.

– Да я же пошутил про продолжение. Не все так сразу. Мы подождем, пока ты сама попросишь.

– Сейчас умру от чувства благодарности.

– Не надо. Живая ты интересней.

– Хватит! Я у тебя про Вейца спросила.

– Вейц, – вздохнул Шеймас. – Вейц, Вейц, Вейц. Он – выращенный в лаборатории Междумирья гибрид. Отсюда и все его неудачи.

– Что значит – выращенный в лаборатории гибрид? Он что, искусственный?

– Нет конечно, – усмехнулся Шеймас. – Считай его чем-то вроде суррогата. Он полноценный… Хм… Я даже не знаю, к какой расе его отнести. Эти ученые, возомнившие себя выше Вселенной, намешали в нем столько всего, что без бухла не разберешься.

– Они выращивают гибридов?

– Большинство погибает во время экспериментов. Кто-то на первой фазе, другие на второй и так далее. К концу выживают единицы. Потом их готовят к работе на Орден. Вейц оказался бракованным. Не прошел испытание. Вот его и выбросили в Трейс. Лет семь-восемь назад. Совсем пацаном был.

– Зачем Ордену служащие, выращенные в пробирках? – удивилась Мари.

– Потому что обычные солдаты даже под угрозой ссылки отказываются нести службу в особо опасных точках, – пояснил Шеймас. – Гибриды – запрограммированные машины, способные и готовые ко всему, – выход из положения. Вейца готовили к службе миротворцем Трейса. Во время теста на казнь агла он опустил оружие. Сразу брак, суд и ссылка!

– В Трейсе есть миротворцы?

– В нашей области нет. Здесь от них Нэим избавился, когда меня сослали. Функцию миротворцев тут осуществляет его шайка зроу.

– То есть у Вейца даже родителей нет… – Мари была в шоке от этой новости.

– Его родители – это смешанный биоматериал. Представь, каково это, не знать, кто ты? У него даже генного знака нет, – Шеймас указал на печать на своей ладони. – А на тюремном жетоне в графе «раса» указано «экспериментальная ошибка». Вот кто он. Ошибка, понимаешь?

– Какой кошмар, – прошептала Мари, растерянным взглядом блуждая по комнате. – Но он же как-то нашел в себе силы. У него свой пансион.

– Умный, зараза. Только пришел к этому он после того, как я его из петли вытащил. Его здесь ни во что не ставили. Все относились к нему, как к прокаженному. Стороной обходили. Он ведь зверь. Его боялись.

– Зверь? – нахмурилась Мари.

– Я же говорю, в нем целая коллекция генов. В агрессивном состоянии он трансформируется и перестает себя контролировать.

– Нифига себе. А как вы познакомились?

– Меня тогда Гилья как раз выходила. Мне было глубоко насрать на жизнь. Решив свести с ней счеты, я отправился в лес, прямо в пасть к каврам. А там Вейц в петлю только-только залез. Его отовсюду гнали, вот он и скрылся в лесу, где тоже решил суициднуться. Мы провели там несколько дней, рассказывая друг другу о том, как чудесна жизнь, а потом на нас напали кавры. Это Вейц. Я никогда не победил бы их вожака в одиночку. Он вымотал его, а я лишь свернул шею. – Шеймас пронзительно взглянул на Мари. – Вейца нельзя злить. Но он единственный во Вселенной, кому я доверяю.

– Он не похож на зверя.

– Сейчас он контролирует себя. Тем более, есть, ради кого.

– Ты же не меня имеешь в виду?

– После победы над каврами я вернулся в замок. Вейц остался в лесу. Иногда я навещал его. Но он отказывался возвращаться в общество. А позже в городе умер старый хозяин пансиона. Я быстренько выкупил его и подарил Вейцу. Как только горожане узнали, что теперь он при деньгах и какой-никакой власти, отношение к нему резко изменилось. Перед ним были готовы расстелиться. Но личная жизнь у него не складывалась. Во-первых, та пара женщин, что все же у него была, исчезла. Одна в ужасе удрала от него, когда увидела его обнаженным. Другая свалила, увидев его жетон. Орден внушил всем боязнь гибридов. Во-вторых, он сам на кого попало не позарится. Вейц – ценитель прекрасного.

Это прозвучало как комплимент, и Мари невольно улыбнулась.

– Есть предположение, что мы влюбляемся за долю секунды, – добавил Шеймас. – В глаза, голос, запах. Если бы не твое двойное запечатление, уверен, тем единственным в твоей жизни стал бы именно Вейц. Так что ты подумай, прежде чем прогонять его. Он бросился в атаку на чудовищ, чтобы спасти меня – едва знакомого ублюдка. Представь, на что он готов ради тебя? Я ведь сдохну когда-нибудь. Ты сама видишь, как я живу. У меня смерть за спиной стоит. Я хочу быть уверен, что рядом с тобой будет настоящий мужик, а не… Лу.

– Не говори так, – с болью прошептала Мари.

– Я и так не стал сквернословить. Но Лу – он и есть Лу.

– Я не о нем. Я о тебе. – Наконец отпустив одеяло, Мари на коленях подползла к Шеймасу и, обвив его шею руками, взобралась на него. – Не смей, слышишь? – прошептала она ему на ухо. – Не имеешь права говорить о своей смерти. – Ее глаза защипало от наворачивающихся слез. Полчаса назад она была готова убить Шеймаса, теперь она боялась выпустить его из своих объятий. – Ты нужен мне, Шеймас.

В этот раз нерешительно, но все же он обнял ее и, притянув к себе, поцеловал.

– Лучше прогони, – прошептал он ей в губы, горячо целуя. – Я не удержусь.

– Так и не сдерживайся. Будь собой, а не тем, кого все всегда хотели в тебе видеть.

Шеймас чуть отстранился, посмотрел в глаза Мари и усмехнулся:

– Ты точно дура.

Повалив ее на кровать, он навис сверху и снова стал целовать. А Мари, нащупав ремень на его штанах, принялась его расстегивать. Она больше не сомневалась в том, что дорога́ Шеймасу, и хотела делить с ним каждую свободную минуту. Этот мужчина заслуживал ласки, которой его никогда не баловали. И Мари намеревалась доказать ему, что он достоин настоящей любви.

Она стонала и выгибалась под ним, царапая его обнаженную спину и ногтями впиваясь в его ягодицы, когда жаждала, чтобы он ускорял темп. Шеймас хрипло рычал сквозь зубы и мягко кусал ее ушко и шею, вторгаясь в нее с неистовой силой. В порыве страсти он даже прошептал: «Люблю», – и Мари твердо для себя решила, что отныне этот мужчина только ее!

Она не знала, что будет завтра. Получится ли поднять область с колен? Чем ответит Нэим на их последнюю выходку? Что будет в их отношениях с Вейцом? Найдется ли накопитель, способный доказать вину Нэима и Тальины в их страшном преступлении? Женится ли Луисцар на Лейсандре или все же выполнит свое обещание и попытается вытащить Мари из Трейса? Но она точно знала, что теперь ее дом там, где Шеймас. А Шеймас теперь – ее жизнь!