Текст книги "Мариэль. Замок в ипотеку (СИ)"

Автор книги: Лея Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Глава 26. Задержка

Мари проснулась раньше Шеймаса. Если ее сон вообще можно назвать сном после этой дикой ночи. Шеймас мерно похрапывал, отчего Мари хихикнула. Легонько поцеловав его в висок, она поднялась и отправилась в душ. Помывшись прохладной водой, она ощутила прилив жизненных сил и прямо нагишом занялась приготовлением завтрака. Гильи не было, так что Мари некого было стесняться. Она поджарила тосты, смазала их маслом и ягодным джемом, заварила освежающий травяной чай и взбила сливки, добавив в них собранную накануне сиегу. Разложив все в сервизные чашки, Мари составила их на поднос и поднялась в свою комнату.

Поставив поднос на кофейный столик около кровати, она подлегла к Шеймасу и, слегка укусив его за мочку уха, шепнула:

– Шеймас, просыпайся. Завтрак готов.

Он сонно промычал, пошевелился и, поморщившись, открыл глаза. Лениво потерев их, он улыбнулся Мари и прохрипел:

– Какого хрена?

– Ты такой романтик, – промурлыкала она, пальцем водя по рельефам его груди. – Я тебе завтрак приготовила.

– Чего? – нахмурился он, приподнимаясь на локтях.

Мари развернулась, взяла поднос и поставила его на постель.

– Вот.

Шеймас вытаращился на еду и замер. Минуту в комнате стояла ничем не нарушаемая тишина, потом Мари не выдержала и заговорила:

– Тебе никто никогда не приносил завтрак в постель?

Он мотнул головой, не поднимая лица.

– Обо мне вообще никто никогда не заботился, – буркнул Шеймас, усаживаясь удобнее.

– Но теперь у тебя есть я, – улыбнулась Мари, подав ему чашку чая на блюдце и тост с маслом. – И все изменится.

– А ты голышом готовила? – поинтересовался он.

– Да, ты пропустил много интересного, пока храпел.

– Трейсовские аглы, – глухо выругался Шеймас и занял рот тостом.

Мари засмеялась и, встав, подошла к бельевой сушилке, на которой висела ее рубашка и шорты.

– Уже рассвело, – сообщила она, одеваясь. – Флиомы не будут ждать пекла. Они приедут рано. Надо их встретить.

– Мне еще Стражей кормить. Они без ужина остались, – жуя, вспомнил Шеймас.

– Ты подумал над моим предложением отпустить их? Мне они теперь ни к чему. Защитники у меня есть.

– Я как-то привык к ним.

– На воле им будет лучше. – Мари оделась, собрала волосы в хвост, надела шляпу и сапоги и, подойдя к кровати, наклонилась. – Кушай, не торопись, – с улыбкой сказала она и поцеловала Шеймаса в щеку.

– Погоди… Код для разблокировки…

– Я знаю, – ответила Мари, дефилируя к двери. – Ты его много раз при мне набирал.

Шеймас улыбнулся и настоятельно добавил:

– Только сначала камеры проверь.

Мари сделала, как велел Шеймас, убедилась, что никакой опасности в окрестностях нет, отключила систему защиты и вышла на крыльцо. Вдохнув полной грудью, она почувствовала себя словно заново рожденной. Мир стал казаться краше, жизнь легче и прекрасней. Глядя на пустошь, она видела цветущие сады будущего, слышала детский смех и вдыхала аромат разнотравья. И это вдохновляло ее продолжать бороться.

Мари не ошиблась, флиомы прибыли рано. Два летающих грузовика с прицепами.

– Похоже, они собираются здесь все выкорчевать, – вздохнул Шеймас, как раз выйдя из подвала, где содержались Стражи.

Флиомы целой гурьбой выкапывали разросшиеся кусты.

– А тебе не все равно? – Мари игриво толкнула его локтем в бок. – Ты продал этот замок.

– В ипотеку, – уточнил Шеймас. – И кое-кто до сих пор мне должен.

– Вот мерзавка.

Он засмеялся и, обняв Мари сзади, поцеловал ее в шею.

– Зато моя мерзавка, – прошептал он.

– Смотри, сколько черепицы они привезли, – она кивком указала на щедрый подарок флиомов. – На три замка хватит. С ними можно работать.

– Вот только они не привезли мне помощников. А один я ее лет десять буду менять.

Его слова заставили Мари обернуться. Она закинула руки за голову Шеймаса и хитро улыбнулась:

– Повтори.

– Что?

– Ты собираешься принять участие в восстановлении замка? Ничего себе, нежданчик!

– Сам в шоке, – засмеялся Шеймас и поцеловал ее в губы.

Мари, подтянувшись на носках и прижавшись к нему, с чувством ответила, забыв о яро копающих ее сад флиомах.

– Мы все! – оповестил ее один из них, отряхивая трехпалые руки.

Мари оторвалась от Шеймаса, облизнулась и взглянула на сад. К счастью, флиомы не наглели. Действительно выкорчевали только лишнее.

– Передайте вашему руководству, что я очень благодарна вам за сотрудничество. На днях Советом зроу будут оформлены документы. Так что скоро нам понадобится материал для строительства. И возможно, кое-какая техника.

– Вам тоже просили кое-что передать. У вас очень вкусная лазанья.

– Спасибо. Я обязательно пришлю еще.

– С вами приятно иметь дело, палал. До свидания.

– До свидания, – улыбнулась Мари.

Как только уехали флиомы, вернулась Гилья. Шеймас взял у нее тяжелые сумки и внес их в кухню.

– Ты, как всегда, набрала всякой ненужной ерунды? – ворчал он, ставя их на стол. – Я регулярно привожу все необходимое. Сдалась тебе эта ярмарка!

– Господин, я такой красивый подсвечник купила! – восторженно заявила уставшая Гилья, ища в сумках покупку.

– Наверное, он творит чудеса, раз ты так отчаянно жертвуешь собой, – Шеймас налил себе стакан воды, но не донеся его до рта, передал запыхавшейся Гилье.

– Благодарю, господин, – ответила она, напилась и продолжила рыться в сумках. – Ох, а это вам, госпожа! – Она вытащила и протянула Мари небольшую коробочку. Покосившись на пьющего Шеймаса, она понизила голос и пояснила: – Тампоны для критических дней. Не знала, какие вам брать. С аппликатором или…

Мари оцепенела. Задрожавшей рукой положив коробочку на стол, она ощутила, как опора уходит у нее из-под ног. Руками упершись в столешницу, она потупила взор на коробочку и тихо спросила:

– Гилья, а теста на беременность у тебя нет?

Шеймас поперхнулся водой и закашлялся.

– Что, простите? – переспросила служанка.

– У меня задержка, – призналась Мари.

Тут же забыв о подсвечнике, Гилья опустилась на стул. А Шеймас, прокашлявшись, уставился на Мари. Она боялась смотреть на него – не то от стыда, не то от того, что только что растоптала все его планы и мечты. Это утро началось с того, что Мари почувствовала себя самой счастливой женщиной во Вселенной. Теперь она чувствовала себя самой несчастной.

Так и не взглянув на Шеймаса, она развернулась и стремительно покинула кухню. Выскочив на улицу, Мари умчалась в глубину сада и, сев под старым фруктовым деревом, обхватила подогнутые ноги руками. Лбом уткнувшись в колени, она тихонько заплакала. Говорят, дети – дар. Они не виноваты в поступках своих родителей, но именно сейчас Мари стало больно от мысли, что, вполне вероятно, она носит под сердцем дитя Луисцара – того самого, кто ради своей матери с ее откровенно сомнительной репутацией отрекся и от брата, и от невесты.

– Мариэль, – послышался взволнованный голос бесшумного подошедшего Шеймаса.

– Уходи! – сквозь слезы ответила она, не поднимая лица.

Он сел рядом и с силой притянул ее к себе. Прижавшись к его крепкой груди, Мари совсем разрыдалась.

– Надеюсь, ты плачешь от счастья, – произнес Шеймас, сняв с нее шляпу и начав гладить ее по голове.

– Какое уж тут счастье!

– А разве ребенок – это проклятье? Я был зачат случайно. И я себя проклятьем не считаю. Наоборот, во Вселенной наконец-то появился красавчик.

Мари всхлипнула и приподняла голову. Взглянув на Шеймаса, она стала успокаиваться.

– Может, моя мать тоже плакала, но вряд ли она считала меня своим несчастьем.

– Дело в том, что я хотела от него ребенка, – шмыгнув носом, сказала Мари. – Правда хотела. Я верила ему. Не предохранялась. А как теперь быть? Рожать от труса и предателя? Это его ребенок, Шеймас. Не твой.

– Не мой, – согласился он. – Но он твой. Думаешь, я брошу тебя из-за ребенка? – Шеймас заботливо вытер мокрые дорожки с ее щек. – Глупая. Какая же ты глупая! Он же и мне не чужой. Поэтому даже не думай об аборте. Это неправильно. Нельзя отнимать невинную жизнь.

– Нэим убьет его, – прошептала Мари.

– А кто скажет ему, что ребенок от Лу? Тем более, возможно, ты паникуешь на пустом месте. Тебя сбили на свейхе, насколько я знаю.

– Да.

– Браслетами лечили?

– Да.

– А какие-нибудь изменения в тебе произошли?

Мари развернула ладонь с генным знаком.

– Он вернулся. И волосы. Они были крашенными.

– Вот видишь. Если вдруг у тебя был нарушен менструальный цикл, он тоже мог нормализоваться и сдвинуться по срокам.

– Не знаю, – воодушевляясь, вымолвила она. – Я много работала. На стрессовой почве мне было не до ведения женского календарика. Я лишь была уверена, что не беременна и не больна, потому что всегда имела под рукой презервативы. Извини.

– За что? Это было до меня, – улыбнулся Шеймас. – Почему ты думаешь, что у тебя задержка, если не ориентируешься в датах?

– Шеймас, прошел почти месяц, как я покинула Землю. Предыдущие месячные закончились недели за две до этого. По-моему, тут и ориентировать не надо. Все ясно! Дотрахалась!

– Учитывай свои телепортации, смену климата, воды, еды. Стресс. Раздражение. Особенно от меня. Мариэль, конечно, я хочу, чтобы твоя задержка не означала беременность от Лу. Но если здесь, – он положил ладонь на ее животик, – малыш, то поверь, он не будет обделен вниманием и любовью. Я стану его защитой, а ты его уютом. А еще у нас есть Вейц.

Мари снова расплакалась и уткнулась в грудь Шеймаса.

– Луис не принял бы твоего ребенка, – выдавила она.

– Конечно. Ему бы мама не разрешила, – усмехнулся он, поцеловав Мари в темечко.

– Госпожа, – робко обратилась к ней подошедшая Гилья. – Я приготовила вам раствор.

– Что? – Мари отстранилась от Шеймаса и посмотрела на баночку со светло-зеленой жидкостью в руках служанки.

– Я когда-то медсестрой работала. Навыки врачевания есть. Кое-что помню. Вам надо помочиться сюда. И подождать. Если раствор станет синего цвета, вы не беременны. А если красного… Поверьте, это надежнее любого теста.

– И что, можно прямо сейчас? – спросила Мари.

– Да.

Она взглянула на Шеймаса, прочитала одобрение в его глазах и встала. Взяв у Гильи баночку, она зашагала к замку.

– Я нужен тебе? – окликнул ее Шеймас.

– Нет, тебе незачем смотреть, как я писаю в баночку, – буркнула Мари и как можно скорее скрылась подальше от него и Гильи.

Запершись в ванной, Мари поставила баночку на крышку унитаза и минуту молча смотрела на нее, набираясь храбрости, потом все же расстегнула и стянула шорты, а следующую четверть часа, сложив ладони, как в молитве, сидела на полу и немигающе глядела на раствор. Когда он изменил цвет, она, почти не владея собственным телом, вылила его в унитаз, выбросила баночку в мусорную корзину и пошатывающейся походкой вышла из ванной. Шеймас и Гилья ждали ее на кухне, отрешенно глядя на неразобранные сумки с покупками.

– Ну? – Шеймас встал, едва Мари появилась на пороге.

Она слабо улыбнулась и ответила:

– Он стал синим. Я не беременна.

Шеймас расцвел жизнерадостной улыбкой и, метнувшись к Мари, подхватил ее на руки. Оседлав его, она ногами обвила его талию и спилась в его губы страстным поцелуем. Засмущавшаяся Гилья сразу отвлеклась на свои покупки.

– Я же говорил, – прошептал Шеймас, горячо целуя Мари. – Все будет хорошо.

– Да, – ответила Мари. – Теперь у нас все будет хорошо.

Глава 27. Голос разума и зов сердца

Шеймас занялся ремонтом кровли в тот же день, как флиомы привезли новую черепицу. Мари, все время копошащаяся в саду, частенько с любопытством поглядывала на него. Его натренированное смуглое тело, покрытое влагой от жары, вызывало у нее томные вздохи и дрожь в коленях. Иногда Мари поднималась к нему и едва ли не в приказном порядке требовала его немедленной аудиенции. А Гилья не могла нарадоваться тому, что ее господин и госпожа вместе и счастливы.

Через несколько дней в области похолодало. Небо затянуло тучами и начал накрапывать дождь. Мари надеялась, что выпадет достаточно осадков, чтобы зроу дали старт полевым работам. Из отчета Вейца, привезенного для Мари мальчишкой-почтальоном, она узнала, что уже собрана целая бригада рабочих, а на поля завезена кое-какая техника, одолженная флиомами.

– Я же говорил, что он умный, – с улыбкой подтвердил Шеймас, перечитав отчет.

Мари лишь согласно кивнула. После той ночи она никак не решалась лично встретиться с Вейцом. Общались они исключительно методом переписки и строго по рабочим вопросам. Но она все равно каждый день с замиранием сердца ждала от него новой весточки.

– Вот только к нам никто так и не идет, – вздохнула Мари. – Если разыграется ливень, у нас все верхние этажи зальет.

– Высохнут, – спокойно ответил Шеймас.

Поцеловав Мари, он отправился дальше заниматься кровлей. Она быстро написала ответ Вейцу, отдала его мальчишке, сунула ему несколько монет и проводила до двери.

– Ты часто бываешь у него? – спросила она, когда они вышли на крыльцо. – Как он там?

– Весь в делах. Зроу его очень ценят.

– А другие? Те, что миротворцы?

– Не видел, не знаю.

– Если они будут что-то вынюхивать, сообщи мне, хорошо? – попросила она мальчишку. – И если… Если увидишь Нэима, тоже.

– Да, конечно! – кивнул он, накинул капюшон плаща и вышел под начинающийся дождь.

Мари поежилась от прохладного порыва ветра и вернулась в замок. Почувствовав слабое, ноющее потягивание внизу живота, она отправилась в туалет, где спустя полминуты завизжала от радости. Быстро помывшись и переодевшись, она выскочила в коридор, столкнулась с перепуганной ее криком Гильей и воскликнула, что она безумно счастлива. А потом Мари бросилась вверх по лестнице.

– Шеймас! Шеймас! – кричала она, влетая в комнату, где он занимался ремонтом ферм. – У меня месячные пришли!

– Первый раз, что ли? – усмехнулся он, не отвлекаясь от работы.

– Ну, Шеймас, ну поддержи меня!

Он бросил на Мари косой взгляд, вытащил изо рта гвоздь и сказал:

– Мужайся!

Она скрестила руки на груди и надула губки.

– Какой же ты засранец, – проворчала она. – Ты же знаешь, как много это для меня значит.

Шеймас цокнул языком и, забив гвоздь, спрыгнул на пол.

– Теперь-то ты спокойна?

– Да! – рявкнула она, обидевшись. – Луису будет слишком много чести, чтобы я от него рожала!

– Мариэль, – Шеймас покачал головой и, подойдя к ней, обнял ее за плечи. – Ты неделю назад делала самый стопроцентный тест. Или ты что-то недоговариваешь?

– Нет, раствор был синим! – заявила Мари. – Но я все равно сомневалась. Вдруг Гилья с составом напутала.

– И все это время ты об этом думала? – он улыбнулся уголком губ и чуть сощурился.

– Угу, – покивала она.

– Вот балда, – вздохнул Шеймас, притягивая Мари к себе.

Она засмеялась и прижалась к нему покрепче.

А на утро следующего дня у Мари появился еще один повод для радости. Не успели они позавтракать, как в замок нагрянули гости – дюжина мужчин разной расы. Сначала те спросили, правда ли, что в поместье палал требуются работники, а после неуверенного ответа шокированной Мари, остолбенели. Она поняла, что ее «Д-д-да!» прозвучало неубедительно и, прочистив горло, ответила четче и тверже:

– Пока мы предлагаем только еду и кров, позже начнем платить.

– Во всяком случае, это лучше, чем комната за пятнадцать кредитов в пансионе Вейца, – согласились они.

– За сколько? – поразилась Мари. – Он же два брал.

– Он поднял цену для здоровых, крепких мужиков. Сказал, если что-то не устраивает, есть альтернатива – вы.

Мари и Шеймас переглянулись и с трудом сдержали довольные улыбки.

– Так что делать-то надо? – спросили мужчины.

– О, работы здесь много, – ответила Мари. – Идемте. Пообедаете и приступите.

С их появлением ей, Гилье и особенно Шеймасу стало намного легче. Не обращая внимания на проливной дождь, рабочие за три дня перекрыли всю черепицу на башнях и приступили к обработке стен и пола. Мари рассчитывала, сколько краски понадобится, и обсуждала с Шеймасом цвета. Его пожелания оставались неизменными: «Мне фиолетово!» Отчего Мари хотелось все выкрасить в тот самый фиолетовый, назло ему.

Постепенно в доме налаживался быт и режим. Гилья была главной по питанию, а также периодически готовила лазанью по рецепту Мари для флиомов. Комнаты для рабочих оснащались мебелью, а в оконных рамах появлялись стекла. Замок теперь окружал не покосившийся забор, а шпалера, по которым вскоре начнут плестись вьюны и превратят их в живую изгородь. Шеймас убрал старые ворота, а на их место установил новые.

– Как тебе? – спросил он у Мари, демонстрируя их автоматическое открывание.

– У тебя золотые руки, Шеймас, – улыбнулась она, глядя на художественную ковку, сверкающую в лучах пробивающегося сквозь тучи солнца. – И сердце тоже. Ты ведь отпустишь Стражей?

Он повертел в руках пульт дистанционного управления воротами и, взглянув на Мари, тяжело вздохнул.

– Ты достала меня с этими Стражами!

– Шеймас, держать их под боком рабочих опасно. Они меня-то до сих пор не принимают, хотя я уже насквозь тобой провоняла. Если бы у нас была возможность смотаться на Землю, я сводила бы тебя в зоопарк. Чтобы ты со стороны увидел, что такое зверь в клетке.

– Мой ответ нет и обсуждению не подлежит! – категорично заявил он и, вручив ей пульт, зашагал к гаражу.

– Шеймас!

– Что-то еще хочешь сказать?! – обернувшись, он развел руками. – По душам – это к Гилье или Вейцу!

– Упрямый осел, – сквозь зубы процедила Мари, провожая его злым взглядом.

Она вернулась в замок и ушла на кухню, где Гилья налила ей чаю.

– Опять поругались? – заметила она, отрезая Мари кусочек ягодного пирога.

– Иногда мне хочется его убить, – призналась та.

– Странно.

– Что странного?

– Ваше запечатление. Я с первых дней за вами наблюдаю. Не подумайте ничего дурного, госпожа. Я не душевнобольная. Я волнуюсь за вас.

– Говори уже, – попросила Мари.

Гилья села рядом с ней и, теребя в руках полотенчико, ответила:

– Запечатление подразумевает собой понимание друг друга с полуслова. У запечатленных не бывает ссор, потому что они чувствуют желания и потребности любимого человека и стремятся их удовлетворить. Они находят компромисс. Я размышляла, почему между вами и господином Саймусом такого нет. Сначала я считала, что вы притираетесь друг к другу. Потом решила, что это особенность вашего двойного запечатления. Но в итоге я пришла к выводу, что вы его победили.

– Кто кого?

– Вы, госпожа Мариэль, победили ваше запечатление. Вы оборвали связь с господином Луисцаром. А в господина Саймуса вы по-настоящему влюбились. Но он мужчина сложный. С ним не всегда легко. И несмотря на то, что в вас собрана вся сила вашей расы, кровь опретов, текущая в нем, порой будет становиться между вами барьером.

– И что ты предлагаешь? – прямо спросила Мари. – Говори, не стесняйся. Раз ты наблюдала за мной, значит, у тебя и идеи есть.

– Вам нужен кто-то, кого вы оба бы любили, и кто любил бы вас обоих. Он стал бы связующим звеном между вами. И тогда вашу цепь уже никто и ничто не порвет.

– То есть ребенок?

– Не совсем. Ребенок – это другое. Это плод любви, который может стать яблоком раздора. Вы знаете, что в особых случаях Совет позволяет совершать нетрадиционные браки среди представителей развитых рас?

– Однополые?

– Нет, – помотала головой Гилья. – Он позволяет одному мужчине иметь несколько жен или одной женщине – несколько мужей. Конечно, это не приветствуется. В приличном обществе осуждается. Но не будем приукрашивать реальность, члены приличного общества хранят в своих шкафах скелетов пострашнее. К чему я веду? Как бы вам сказать… Раз среди законопослушных граждан такое допускается, почему бы аглам не воспользоваться этим законом? Только не ругайте меня. Я зла вам не желаю.

«За что ругать? – подумала Мари. – Знала бы ты, как мы тут отрывались, пока ты свою ярмарку ждала!»

– Простите, если обидела, – добавила Гилья, вставая. – Пейте чай, а то остынет.

Мари поужинала и поднялась к себе. Завалившись в постель, она снова и снова прокручивала в голове совет Гильи, вспоминала самую порочную ночь в своей жизни, думала о Вейце, о его словах про запечатление, думала о Шеймасе и о его словах про доверие Вейцу. Все было сложно и просто одновременно. С одной стороны – репутация и голос разума, с другой – собственное «я» и зов сердца.

Шеймас вернулся поздно. Мари уже спала. Мокрый и холодный, он залез в постель и осторожно прижался к ней. Вздрогнув, Мари распахнула глаза и затаила дыхание.

– Почему ты такой ледяной? – шепотом спросила она и медленно повернулась к подрагивающему Шеймасу.

– Выпускал кавров, – буркнул он, сверля ее своими изумрудными глазищами. – Попал под дождь.

Мари заулыбалась и, обняв его, залепетала:

– Да ты мой хороший! Иди ко мне, я тебя согрею. Ты мой герой!

Шеймас сполз пониже и головой прижался к груди Мари. Она запустила пальцы в его мерцающие волосы и, поглаживая, поцеловала в макушку. Перестав дрожать, Шеймас поднял лицо и спросил:

– Может, заведем собаку?

Она хитро улыбнулась и шепнула:

– А может, третьего не лишнего?