Текст книги "Хроника Монтекассини. В 4 книгах"

Автор книги: Лев Марсиканский

Соавторы: Пётр Дьякон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 51 страниц)

85. В этом же году ради примирения [двух] церквей – римской и константинопольской – он отправил к императору Константину по прозвищу Мономах⁷⁷⁴ в качестве послов весьма мудрых мужей, а именно, Фридриха⁷⁷⁵, своего канцлера, Гум-берта⁷⁷⁶, епископа Сильва-Кандиды, и Петра⁷⁷⁷, архиепископа Амальфитанского. Те, первым делом придя в этот монастырь и весьма благоговейно препоручив себя братьям, только тогда отправились в путь. Император весьма почтительно их принял и несколько дней держал у себя во дворце. В течение этого времени они, пытаясь исправить некоторые греческие ереси⁷⁷⁸, наконец апостольской властью предали анафеме патриарха Михаила⁷⁷⁹ и Льва, епископа Охридского⁷⁸⁰, вместе со всеми их последователями⁷⁸¹. Но, когда они решили уже вернуться, как раз в те дни, когда умер папа, Мономах, почтительно одарив их императорскими дарами, передал через них также немалые дары блаженному Петру и, сверх того, разрешил по их просьбе, чтобы наш монастырь каждый год получал из его дворца по два фунта золота⁷⁸². Трасмунд, граф Теате, схватил их, когда они благополучно вернулись и проходили через его землю, и с великим насилием отобрал всё, что они везли, но в конце концов отпустил. Таким образом, Фридрих вернулся в Рим.

86. Кроме того, когда умер святой памяти папа Лев, Гильдебранд⁷⁸³, в то время иподьякон римской церкви, был отправлен римлянами к императору, чтобы, раз он не смог найти подходящей для такой должности особы в римской церкви, привести из тех земель человека, которого он сам выберет в римские понтифики от имени римского духовенства и народа. Когда император дал на это своё согласие, и Гильдебранд по указанию и совету римлян стал просить Гебхарда, епископа Эйх-штеттского, о котором мы упоминали выше, император сильно опечалился из-за этого, так как очень его любил. И, хотя император заявлял, что тот ему крайне необходим и называл другие кандидатуры, более подходящие для этой должности, он так и не смог убедить Гильдебранда принять другого. Ибо этот епископ помимо того, что отличался великой мудростью, был после императора могущественнее и богаче всех в королевстве. Итак, Гильдебранд, хоть и вопреки воле императора и даже вопреки воле самого этого епископа, из-за чего впоследствии говорили, что он не любил монахов, увёл его с собой в Рим и, дав ему имя Виктор, при всеобщем согласии поставил римским папой⁷⁸⁴, когда прошёл уже почти год после смерти папы Льва. И, поскольку [Гебхард], как мы говорили выше⁷⁸⁵, был для своего предшественника большой помехой, он всякий раз, как терпел какую-либо тяготу от окружающих, имел обыкновение говорить: «Я по праву страдаю, ибо погрешил против своего господина», [а также: «Достойно, чтобы за то, что сделал Савл, страдал Павел, а то, что совершил волк, терпел агнец»] *. Итак, император, узнав, что Фридрих, вернувшись из Константинополя, привёз очень много денег, начал питать к нему сильное подозрение. Ибо его злейшим врагом в это время был брат Фридриха, герцог Готфрид⁷⁸⁶. Поэтому он написал папе, чтобы тот постарался его схватить и поскорее отправить к нему. Фридрих, узнав об этом от близких⁷⁸⁷, тайно переговорил в Риме с нашим аббатом, который в те дни вернулся из Лукки, куда ходил к названному императору, и весьма настойчиво умолял его постараться доставить его в Монтекассино и сделать там монахом. Когда аббат охотно согласился на это, тот вместе со всеми его людьми был отправлен впереди него в монастырь. Аббат же пришёл спустя несколько дней вместе с послами императора, которые были отправлены к князьям. Итак, Фридрих тут же, в присутствии этих послов, сбросил с себя очень дорогое платье, которое тогда носил, одел монашескую рясу и, добившись, чтобы императору всё это стало известно о нём от названных послов, в дальнейшем соединился с братьями⁷⁸⁸. [Однако, всё ещё не чувствуя себя в безопасности от гнева императора, он задумал отправиться в более безопасное место.]* И малое время спустя просил аббата переправить его на остров Тремити ⁷⁸⁹, что тот и сделал. Затем, когда он из-за некоторых достойных порицания нравов, которые там обнаружил, он стал неприятен аббату этого места⁷⁹⁰, то решил не оставаться там более; уйдя оттуда, он отправился в монастырь святого Иоанна, который звался Венерин⁷⁹¹, и находился там какое-то время.

В это же время названный аббат пожаловался на судебном заседании Кадело⁷⁹², канцлера императора Генриха, где он был вместе со многими епископами и графами этих земель, на некоего Додо, который удерживал из имуществ этого монастыря 700 модиев земли в Театинском графстве, в месте у Дома Гильдебранда⁷⁹³, и получил их обратно. В это же время у монастыря святой Схоластики в Пенне вышеназванный граф Трасмунд и граф Бернард⁷⁹⁴ дали этому аббату клятвенные заверения в отношении всех имуществ святого Бенедикта в графствах Театинском и Пенненском, что они не будут посягать на них и будут защищать их в интересах нашего монастыря против всех людей ⁷⁹⁵.

87. В этом же году князь Пандульф Младший выдал нашему монастырю жалованную грамоту⁷⁹⁶ на крепость под названием Сарацениск⁷⁹⁷ на Коминской границе⁷⁹⁸ со всем, что к ней прилегало и относилось, хотя эта крепость, очевидно, была построена в пределах древних границ нашего монастыря. Это место вместе с его пределами и границами незадолго до этого посредством жалованной грамоты⁷⁹⁹ утвердили за блаженным Бенедиктом графы Марсики Одеризий и Райнальд⁸⁰⁰, которые тогда начальствовали в Комино. Поэтому, когда некие аквинцы стали возмущаться против аббата по этому поводу, а именно из-за того, что они ранее приобрели это место за сто бизантиев у Берарда Марсиканского⁸⁰¹, то наконец пришли с ним к такому соглашению⁸⁰²: они по своей доброй воле в присутствии судей отказываются от всяких жалоб и клеветы на господина аббата по этому поводу и впредь должны пребывать в спокойствии, установив штраф в сто фунтов золота, если ещё когда-нибудь захотят спорить по этому поводу, разве что тот уступит им сколько-то [земли] в аренду. Сарацениском же эту крепость, как говорят, назвали по той причине, что некоторые из сарацин в то время, когда их изгнали из Гарильяно⁸⁰³ и они спасались бегством от лица наших, когда прочие были истреблены, добрались наконец до этого места и, укрывшись там на какое-то время, тайно и как разбойники похищали добычу у соседних жителей. Когда жителям Соры стало об этом известно от одного сбежавшего от них пленника, они вместе с этим беглецом, служившим им проводником, ранним утром приходят к их укрытию и, хотя те пытались оказать им спросонья сопротивление, всех их предают мечу.

88. В это же время названный граф Трасмунд тяжело заболел и, пожелав стать монахом, просил Рихерия прийти к нему. Смиренно препоручив себя ему и пожертвовав много добра, он пожаловал святому Бенедикту три крепости своего права в Театинском округе⁸⁰⁴, чьи названия – Гора Альберика⁸⁰⁵, Фриза⁸⁰⁶ и Муккла⁸⁰⁷, вместе с гаванью и его правом рыбной ловли, а также с церквями святой Марии, святой Луции, святого Власия и всеми имуществами и владениями этих крепостей и церквей, что составляло 5500 модиев земли, а также церковь святой Юсты⁸⁰⁸ со всеми её владениями, то есть 500 модиев. Равным образом он уступил этому монастырю в Пенненском округе, в крепости, что зовётся Ластениан^808a, одну церковь -святого Николая – точно так же со всеми её владениями⁸⁰⁹, то есть 3000 модиев земли. Но, когда названный папа проходил через Анкону, аббат отправился к нему ради этого Трасмунда. А когда Фридрих узнал, что [аббат] прибыл в монастырь святого Спасителя, то отправился к нему и, движимый величайшим раскаянием, просил, чтобы он позволил ему вернуться в Монтекассино. Получив разрешение, Фридрих тут же вернулся сюда, а аббат поспешил завершить поездку, которую начал. Поскольку он уже давно страдал от сильной лихорадки и из страха смерти каждый день торопился с возвращением, то, придя в Атерн, он 11 декабря умер в результате сильнейшего приступа лихорадки. Братья же, которые с ним были, ничуть не медля, подняв его, в тот же час, хотя была середина ночи, отправляются в путь и, придя ранним утром в монастырь святого Спасителя, устраивают ему пышные похороны и хоронят его в склепе, где был погребён его предшественник, аббат Теобальд, в 1055 году Господнем.

89. Этот аббат среди прочего покрыл свинцовыми плитами церковь святого Бенедикта, начал в восточной части монастыря дворец в 68 локтей и довёл его до террасы. А перед церковью вокруг двора он построил крытую галерею для прогулок с каменными колоннами. И, хотя сам он из-за бесчисленных притеснений со стороны живших вокруг соседей, как мы отчасти показали, не мог трудиться в монастыре, он всё же был источником и причиной всех этих трудов, ибо своим усердием и предприимчивостью, но благодаря заслугам блаженного Бенедикта и при помощи Божьей вырвал эту страну из рук норманнов. Итак, когда братья, которые с ним были, похоронив его, тут же вернулись в монастырь, все они, проведя между собой совещание, избрали из своей общины господина Петра⁸¹⁰, весьма благочестивого и достойнейшей наружности мужа, и, хотя он не хотел и отказывался, заявляя, что седая старость не годится для такой должности и что он охотнее принял бы деканство, чем аббатство, поставили над собой аббатом, в то время как лишь очень немногие не соглашались с этим, считая господина Иоанна по прозвищу Марсиканец, который тогда был настоятелем в Капуе⁸¹¹, более достойным этого звания, хотя тот, остерегаясь и боясь возлагать на себя это бремя, твёрдо поклялся на алтаре, что никогда не согласится принять должность аббата.

Пётр, 35-й аббат этого монастыря, пребывал в должности 1 год и 5 месяцев.

90. Он, с детства монах и весьма наставленный в церковных обычаях, настолько преуспел в благочестивых и достойных нравах и обладал столь ангельской и внушающей почтение наружностью, что император Генрих в то время, когда приходил в этот монастырь⁸¹², весьма смиренно поднялся перед ним, когда тот проходил мимо, заявив, что во всём своём королевстве никогда не видел более достойного монаха. Итак, наш бывший аббат Василий, узнав в Салерно о рукоположении Петра, тут же пришёл в Капую и, предложив князю очень большие деньги, начал упорно умолять его вернуть ему это аббатство. Но князь, поскольку уже согласился с избранием Петра, заявил, что не может этого сделать и велел ему оставаться в нашем монастыре в Капуе. Так этот умный, или скорее тупоумный, муж и Салернского аббатства лишился, и это приобрести не смог. Через несколько дней князь, встретившись с нашими братьями, на вопрос, почему он разместил аббата в нашей келье, ответил, что сделал это вопреки его воле и в известной мере вынужденно; но, если они захотят принять его в своём монастыре, то ему это будет милее всего. Так, наконец названный Василий, придя в наш монастырь и смиренно вернув посох аббатства, который до сих пор удерживал, через несколько дней был отправлен в Валлелуче в качестве настоятеля.

В эти же дни Генрих и Роланд, родные братья, благородные мужи города Лукки, пожертвовали в этот монастырь церковь святого Георгия, которая расположена в самом этом городе, в их наследственном владении, возле боковых ворот, что зовутся Гвиригала, для постройки там монастыря, вместе с садом, колодцем и домами и всеми немалыми имуществами и владениями этой церкви как внутри неё, так и снаружи⁸¹¹. Для постройки и обустройства этого монастыря был отправлен господин Иоанн, родом и прозвищем апулиец, который долгое время исполнял обязанности декана в нашем монастыре. Помимо прочих признаков своих добродетелей этот муж был наделён, как небесным даром, милостью раскаяния и слёз; пусть не покажется лишним, если мы на основании того, что нам точно известно, коротко покажем, каковы были заслуги его перед Богом. После того как слава о его святости распространилась повсеместно, к нему была приведена женщина, охваченная злым духом, и те, кто её привёл, настойчивыми просьбами просили мужа Божьего, чтобы он помолился за неё Господу. Он, будучи человеком благожелательным и весьма сострадательным, тут же, собрав братьев, вошёл в часовню и, помолившись в течение некоторого времени, своими слезами и рыданиями умолил Божью милость и, изгнав демона, вылечил женщину и позволил ей вернуться домой. Кроме того, жена некоего сиятельного мужа из Лукки, удерживаемая в течение нескольких дней сильным недугом, из-за чрезвычайной силы болезни дошла наконец до того, что уже три дня лежала ничком без слов и сознания, и её считали не иначе, как умершей. Итак, поскольку исчезла уже всякая надежда на человеческую помощь, близкие женщины обращаются к небесной защите и посылают умоляющих посланцев к названному мужу Божьему, чтобы он соизволил помолиться за неё Господу. Итак, любезный муж, ничуть не медля, тут же облачился в священные одежды и приступил к тому, чтобы принести за неё Господу спасительную жертву. Когда он дошёл до того места канона, где обычно повторяют имена живых, и с великим благоговением по имени и особо препоручил её Господу, та, бездыханная, лежавшая вдали от монастыря, в собственном доме, услышала голос священника, поминавшего её, и, словно очнувшись от тяжкого сна, тут же ответила ему, словно тот стоял возле её кровати. Те, кто там был, ошеломлённые, начали спрашивать у неё, что она сказала и кому столь необычным образом ответила. А та и говорит: «Разве вы не видите господина Иоанна, достопочтенного настоятеля, который стоит здесь? Разве вы не слышите также его голос, взывающий ко мне?». Удивлённые и обрадованные такого рода словами женщины, те, кто там был, тут же посылают в монастырь и велят тщательно разузнать, что совершил ради неё слуга Божий. Придя, они обнаруживают названного мужа Божьего стоящим у святых алтарей и служащим за неё мессы Господу, и было точно выяснено, что она повернулась к нему и заговорила в тот час, когда слуга Божий по обычаю упомянул её в месте канона; воздав Господу великую благодарность, они вернулись к тем, кто их послал, и рассказали перед всеми о том, как всё это случилось. А та женщина, вскоре восстановившая прежнее здоровье, вместе со своим супругом всегда почитала мужа Божьего с удивительным благоговением. Говорили также, что этот муж Божий отличался такого рода милостью Божьей, что если воду, которой он омывал руки после проведения службы, с верой выпивал кто-либо больной лихорадкой, то лихорадка впредь не имела над ним никакой власти. Во главе этого города стоял тогда епископ Ансельм⁸¹⁴, муж такого авторитета и мудрости, что впоследствии счастливо управлял римским престолом. Когда он какое-то время горел сильнейшим лихорадочным огнём, то внезапно вспомнил о том, что уже давно слышал о названном муже Божьем по многочисленным слухам. Он тут же послал за ним, чтобы он посредством воды тайно избавил его от этой [лихорадки]. Как только он принял это питьё, весь лихорадочный недуг тут же без всякого промедления бежал от него, и названный епископ имел обыкновение часто рассказывать это к славе Божьей и к доброй репутации такого славного мужа. Рассказывают также и многое другое о достоинствах названного служителя Божьего, но упомянуть о них не позволяют ни время, ни рамки этого сочинения.

91. Кроме того, папа, услышав о неожиданной смерти Рихерия и о чересчур поспешном избрании Петра, воспринял всё это с большим неудовольствием и тут же направил сюда письма, полные сперва льстивых обещаний, а затем обличений, утверждая, что мы ни в коем случае не должны были совершать это избрание без его ведома и без разрешения императора. Поэтому со стороны аббата и братьев к нему были отправлены два брата, которые должны были рассказать ему всю правду об этом деле и о его необходимости. К императору также были немедленно отправлены послы по этому делу. Между тем папа, отправившись за горы и застав там императора уже больным, оставался с ним до самой его смерти⁸¹⁵; заставив вельмож всего королевства присягнуть его сыну, ребёнку около пяти лет⁸¹⁶, которого отец оставил у него на руках, и утвердив его на троне, он наконец вернулся в Тоскану⁸¹⁷. После этого Фридрих, узнав о смерти императора, уже уверенно пришёл к папе и, полностью рассказав обо всём, что ему сделал Трасмунд⁸¹⁸, добился отлучения этого Трасмунда от церкви. В конце концов Трасмунд, отправившись ради снятия с себя отлучения в Рим и возвратив почти всё, что отнял у Фридриха, после великих извинений добился снятия с себя отлучения и по настоянию Фридриха и Гумберта, вняв советам и увещеваниям папы, добровольно отказался в присутствии этого папы от крепости Фризы, которую его жена⁸¹⁹ уступила блаженному Бенедикту и которую он захватил и отнял после её смерти, и возвратил её под власть этого монастыря. И, поскольку этот папа⁸²⁰, как уже было сказано выше, с большим неудовольствием отнёсся к тому, что избрание названного аббата состоялось без его ведома, и ему, кроме того, стало известно от некоторых завистников, что не все монахи согласны с этим выбором и аббат был возведён на эту должность мятежно и не канонически, он, пользуясь случаем, поручает этому аббату как можно скорее прийти к нему в Рим с 12 монахами и дать ему самый полный отчёт о своём назначении. Когда аббат отправился к нему, как было велено, то ему лишь спустя два дня едва позволили войти в его комнату всего с двумя братьями. Тем не менее он был почтительно принят, и, хотя посреди беседы папа порой показывал своё раздражение, ему было приказано вернуться в монастырь, чтобы там в присутствии всего капитула понтифик или лично, или через своих послов более полно расследовал его дело и, выяснив наконец, что канонично, принял решение. Итак, когда аббат вернулся, малое время спустя со стороны папы в монастырь был отправлен епископ Гумберт⁸²¹, и ему было дано повеление самым тщательным образом исследовать обстоятельства этого рукоположения и, если он случайно сможет найти там повод, тут же, не откладывая, низложить аббата, а если тот посмеет каким-то образом препятствовать этому, поразить апостольским отлучением как его самого, так и всех его приверженцев. Так папа возымел намерение силой подчинить себе это аббатство, хотя ни один из римских понтификов до него никогда не осмеливался на подобное, но свободное избрание аббата изначально оставалось у монахов, а папе принадлежало только его посвящение. Итак, в самый день святой Троицы⁸²² названный Гумберт, войдя в зал капитула братии, объявляет им апостольское благословение, если они пожелают быть сынами послушания⁸²³. В этот день он ни о чём не спрашивал, но, торжественно отпраздновав Пасху, в понедельник открыл им то, ради чего пришёл, и, по порядку изложив им то, что некогда было донесено папе о них и их аббате, пожелал узнать их волю и получить ответ. Итак, старшими братьями ему был дан такой ответ; избрание аббата Монтекассино в силу устава и с позволения папы не принадлежит никому из смертных, кроме самих монахов; этот дом по воле Божьей свободен и в известной мере не связан никаким условием; выбор, который они единодушно сделали, во всех отношениях действителен и каноничен, и они сделали его, как предписывает монашеский устав и как установила власть пап, почти всех его предшественников; при этом рукоположении не было места никакому честолюбию; затем, при избрании в аббаты они не могли найти из своих никого достойнее, благочестивее и лучше его; эту должность возложили на него, хотя он этого не хотел и всячески противился этому, и они все были единодушны в его возведении в сан; по милости Божьей в этом монастыре никогда не было мятежных обычаев; наконец, ничья власть не заставит их согласиться принять над собой кого-либо другого. Получив такого рода отчёт, епископ замолчал, в известной мере не зная, что возразить, и таким образом в тот же день ушёл из зала капитула.

92. Между тем всего четверо из братьев, считая это весьма недостойным и полагая, что апостольский посол пришёл только для того, чтобы низложить аббата, без ведома аббата и остальных проводят между собой нелепейшее совещание и, тут же призвав к оружию почти всех жителей этой земли, поручают и приглашают их на другой день якобы на помощь аббату. И вот, когда на следующий день⁸²⁴ они со всяческим миром вставали из зала капитула, внезапно явилась огромная и вооружённая разным оружием толпа людей, шумящих и вопрошающих, где те, которые хотят низложить аббата, желая убить их. Возможно, они так бы и сделали, если бы аббат, выйдя к ним и приведя множество доводов, не укротил наконец с трудом их ярость, прибавив: «До сих пор никто не мог отнять у меня аббатство, но вы сами сегодня отняли его у меня своей глупостью». И это была истинная правда. Ибо названный епископ, не найдя никаких возражений в отношении его назначения, собирался уже уходить. И вот, найдя наконец этот единственный повод, он созывает в комнате аббата всех братьев и громко жалуется на столь тяжкое оскорбление, нанесённое им, то есть римским послам, перед самыми Римскими воротами. К нему также присоединяются монахи, заявляя, что это оскорбление тем не менее нанесено также и им, и уверяя, что они не хотят более иметь аббатом того, кого поддерживают не они, но люди этой земли. Оттуда они все разом возвратились в зал капитула, и Гумберт под угрозой самой строгой анафемы начал выяснять, кто был зачинщиком такого мятежа. Когда и аббат, и прочие братья твёрдо заявили, что ничего не знали о деле такого рода, а тот продолжал весьма упорное разбирательство по этому поводу, те четыре брата наконец поднялись и, по монастырскому обычаю смиренно пав ниц, признались, что только они и были зачинщиками этого преступления, тогда как прочие ничего об этом не знали. Возмущённые братья тут же изгоняют их из клуатра монастыря и поручают поместить в доме для гостей ввиду их тяжких провинностей. Между тем аббат тайно беседует с Гумбертом и, обещав охотно оставить аббатство, умоляет дать ему место, где он мог бы пристойно жить. На третий день⁸²⁵ после этого он, в присутствии всех братьев придя в церковь и положив на алтарь посох, отказался таким образом от аббатства. А на другой день, то есть в пятницу перед Троицей⁸²⁶, все братья, собравшись в зале капитула, под председательством названного Гум-берта, легата апостольского престола, начали совещаться об избрании нового аббата. Итак, при всеобщем согласии и по единодушному желанию всем наконец было угодно избрать Фридриха, который, отличаясь знатностью и великой мудростью, что им также было весьма полезно, был монахом этой общины. Поскольку епископу Гумберту это также казалось весьма похвальным, тот в скором времени был передан им братьям и при великой радости и ликовании их всех избран по монастырскому обычаю аббатом в 1057 году Господнем.

93. Фридрих, родом лотарингец, 36-й аббат этой обители, пребывал в должности десять месяцев.

Ведя происхождение от королевского рода, он с детства был сведущ в свободных науках и вёл жизнь каноника в церкви святого Ламберта⁸²⁷. Затем, назначенный папой Львом канцлером апостольского престола, он после его смерти пришёл в наш монастырь⁸²⁸ и в конце концов получил аббатство этого места указанным выше образом. Итак, через десять дней, приготовив всё необходимое для дороги, он, взяв восемь братьев, вместе с епископом Гумбертом отправился к папе в Тоскану ради своего посвящения. После того как папа весьма обрадовался по этому поводу, ему по порядку рассказали обо всём, что и как было сделано, в то время как Гумберт очень хвалил благочестие и образ жизни наших и достоинство этого места. Итак, в субботу во время июньского поста⁸²⁹ он был рукоположен в кардиналы-пресвитеры титулярной церкви святого Хрисогона, а на рождество святого Иоанна⁸³⁰ принял посвящение в аббаты и пробыл с папой до праздника святого Аполлинария⁸³¹. В это же время он получил от него из рук названного Гумберта привилегию⁸³², в которой этот папа, весьма одобряя переход аббатства от Петра к нему по здравому совету братьев, по обычаю своих предшественников утвердил его за ним апостольской властью. Той же властью он разрешил ему также пользоваться сандалиями и прочими инсигниями, согласно тому, что некогда святой папа Лев пожаловал аббату Рихерию⁸³³. Он, кроме того, той же властью утвердил за ним и его преемниками, что во всяком собрании епископов и князей престол этот стоит выше всех аббатов, а в советах их и суждениях мнение [аббата Монтекассино] – первое среди людей его ранга. Это и сам он впоследствии, во время своего понтификата, точно так же утвердил за нашим монастырём, а через него и за всеми аббатами этого монастыря, возведёнными законным путём, в торжественной и данной на вечные времена привилегии⁸³⁴. В ней также, помимо прочих возмущений, которые называют лёгкими, он строжайшим образом запретил впредь совершать грабежи, которые, как он узнал, обычно совершались в момент смерти аббата.

94. Когда [Фридрих], получив разрешение вернуться, прибыл в Рим, то, торжественно отслужив в следующее воскресенье⁸³⁵ мессу в [соборе] святого Петра, был в с9провождении огромного множества римлян со славой, как то свойственно кардиналам, приведён в свою титулярную церковь⁸³⁶, а затем с не меньшей свитой отправился в Палларию⁸³⁷, где и остановился. Там он находился до самого четверга⁸³⁸ ради приобретения украшений, и, когда всё для возвращения было уже готово, и он собирался тут же покинуть город, из Тосканы вдруг спешно вернулся Бонифаций⁸³⁹, епископ Альбанский, и сообщил о смерти понтифика города Рима⁸⁴⁰. Огорчённый такой вестью [Фридрих] остался, и его при этом лишь понемногу и шаг за шагом стали в большом числе посещать римляне, как клирики, так и горожане. Итак, остаток этого дня и вся ночь вместе со следующим днём были проведены ими в совещаниях о такого рода деле; наконец, спрошенный ими о том, что им следует делать и кого они должны избрать на столь высокий епископский престол, [Фридрих] предложил им пятерых кандидатов, которые были наиболее достойными в тех землях, а именно, Гумберта, епископа святой Руфины, епископа Веллетри⁸⁴¹, епископа Перуджи⁸⁴², епископа Тускуланского⁸⁴³ и Гильдебранда, иподьякона римской церкви, чтобы они избрали из них того, кого захотят. Но, когда римляне решили, что никто из них не кажется им подходящим для этого, и заявили, наконец, что именно ему они хотят пожаловать такую высокую должность, он сказал: «Вы ничего не сможете сделать в отношении меня, если этого не позволит Бог, и не сможете ни пожаловать, ни дать мне эту должность без Его воли». Были, правда, люди, которые говорили, что правильнее было бы дождаться Гильдебранда, всё ещё находившегося в Тоскане, где он был вместе с папой. Но остальные, считая неуместной любую задержку, по единому решению и по единодушному желанию собираются все разом ранним субботним утром⁸⁴⁴ и, силой выведя этого Фридриха из Палларии для проведения избрания, ведут его в ту базилику блаженного Петра, которая зовётся «у Вериг»⁸⁴⁵. Там, вызвав его по обычаю, они решают назвать его Стефаном, ибо в этот день отмечался праздник святого папы Стефана, и его таким образом с похвалами проводят в Латеранскую патриархию в сопровождении всего города. Когда же настал другой день⁸⁴⁶ и все кардиналы вместе с римским духовенством и народом собрались у него в базилике блаженного Петра, он при величайшей радости их всех был посвящён в должность верховного и вселенского понтифика. После этого, отпустив братьев в монастырь и только двух оставив при себе для служения, он велит своему настоятелю⁸⁴⁷, чтобы он тут же отправился к нему с 12 монахами, которых указал в письме, дабы он провёл общее совещание как по поводу него, так и по поводу них. Итак, все они отправились, как он приказал, и спустя почти десять дней вернулись домой. И вот, пробыв в Риме целых четыре месяца и собирая городское духовенство и народ на частые соборы, он, с чрезвычайным рвением борясь за запрещение браков клириков и священников, а также браков с родственницами, наконец вернулся на праздник святого Андрея⁸⁴⁸ в наш монастырь с большим отрядом римлян и находился там до праздника святой Схоластики⁸⁴⁹. И поскольку порок стяжательства постепенно прокрался в это место в прежние годы, он начал всячески теснить его кстати и некстати, уличая, запрещая и увещевая⁸⁵⁰, а также весьма сурово угрожая, чтобы, согласно повелению устава, с корнем удалить отсюда этот порок, и по большей части выполнил это. Тогда же он совершенно запретил в этой церкви амвросианское пение.

95. В те же дни в наш монастырь пришёл Пандульф, епископ Марсики, весьма благородный и церковный муж, и был весьма почтительно и любезно принят [папой]. Последний выдал ему также епископскую привилегию⁸⁵¹ и во всяком собрании уступал ему в этом монастыре первое место после себя. Этот епископ пожертвовал нашему монастырю ризу скарамангий⁸⁵²; плювиал из белого шелка с золотой каймой; пурпурный фасад алтаря с окантовкой и драгоценными камнями; две серебряные кадильницы; золотую чашу с её блюдцем; две серебряные лохани; одно кадило из серебра; небольшой серебряный крест с древом Господним; один серебряный ковш; большое покрывало со львами для взвешивания и один прекрасный ковёр, а также некоторые другие вещи, писать о которых мы сочли излишним. Таким образом, добившись общности и благословения братьев, он возвратился домой и с того времени всегда питал к этому месту великое дружелюбие и благоговение. В эти дни Марин, граф Третто, также пожертвовал нашему монастырю всю свою долю целиком⁸⁵³, то есть четвёртую часть всего Треттенского графства, половину замка Спиний⁸⁵⁴ и четвёртую часть в замке Фратте⁸⁵⁵, а также монастырь святого Марина⁸⁵⁶, что расположен во владениях этого города Фратте, вместе со всеми их имуществами и владениями. Также Геццо и Пётр, родные братья из Понтекорво, передали в те дни нашей обители церковь святого Николая и святого Власия⁸⁵⁷, которая находится в крепости святого Иоанна в Карике⁸⁵⁸, со всеми имуществами, принадлежащими этой церкви.

96. Но, хотя названный римский папа уже давно страдал от лихорадки, около праздника Рождества Господнего⁸⁵⁹ он заболел так сильно, что не сомневался в том, что умрёт. Итак, избрав по совету старших братьев в аббаты Дезидерия⁸⁶⁰, как мы при помощи Господней покажем в соответствующем месте⁸⁶¹, и поручив ему исполнять апостольское посольство к Константинопольскому императору⁸⁶², он вернулся в Рим и увёл с собой Альфана, некогда товарища Дезидерия, а тогда избранного на Салернский престол; посвятив его на мартовский пост⁸⁶³ сперва в священники, а затем – на следующее воскресенье – в архиепископы, он с честью отпустил его в Салерно.