Текст книги "Дороги на Ларедо"

Автор книги: Лэрри Джефф Макмуртри (Макмертри)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 38 страниц)

15

Полковник Терри пошел красными пятнами от злости, когда вернулся из Коауилы и обнаружил, что Лорена уехала со всей своей командой прямо перед его носом. Что значил небольшой порез на руке? Это было только начало. Женский гнев иногда сменялся на милость.

– Кто позволил им уехать? Ты, что ли, черт тебя побери? – кричал полковник, пожирая глазами пожилого начальника станции.

– Да как же, полковник… У них ведь были билеты, – бормотал начальник. – Кто же может запретить людям с билетами сесть на поезд… надо только иметь билеты…

– Черт бы побрал эти билеты и тебя вместе с ними! Ты уволен! Чтоб духу твоего не было на моей железной дороге! – приказал полковник Терри.

16

В Сан-Антонио Лорена сделала остановку на один день, чтобы показать Терезу глазному доктору. Начальник станции в Ларедо заметил, что девочка была слепой, и назвал Лорене фамилию доктора в Сан-Антонио, который помогал людям с плохим зрением. Сестра его жены, страдающая близорукостью, побывала у него, и он выписал ей отличные очки. До этого она путала сахар с солью, и муж даже собирался бросить ее из-за этого.

Глазной доктор был очень старый. Звали его Ли.

– Я не родственник генералу, – сказал он Лорене, пока кипятил свой инструмент, перед тем как обследовать Терезу. – Люди думают, что я родственник генералу, но я не его родственник, – повторил он, пока остывал инструмент.

Тереза держала в руках своего петушка – врач разрешил ей это.

– Какой на самом деле вред от петуха, если только он не клюется? – заметил старый доктор.

Закончив обследование, доктор Ли отвел Лорену в сторону и сказал, что слепота Терезы неизлечима. Лорена возвращалась на поезд с тяжелым сердцем. Но у Терезы был в руках ее петушок, и она казалась счастливой.

17

К северу от Форт-Уэрта случилась задержка. Какой-то старик переезжал через линию на фургоне, полном свиней, и не услышал подходившего поезда по причине своей глухоты. Налетевший поезд сбил насмерть старика и раскидал свиней. Одно из колес фургона застряло под локомотивом вместе с отдавшей концы свиноматкой. Чтобы извлечь их оттуда, потребовалось немало времени. На станции в Сан-Антонио Лорена потратила немного денег Гуднайта и купила книгу мистера Харди. Она читала ее во время вынужденной остановки.

– Она о девочке по имени Тэсс, [8]8
  Речь идет об известном романе английского писателя Томаса Харди (1840–1928) «Тэсс из рода д'Эрбервиллей». – Прим. ред.


[Закрыть]– сказала она Пи Аю, когда тот поинтересовался, что за книга.

– Надеюсь, она не была слепой, как наша Тэсси, – заметил Пи Ай.

18

Калл смотрел из окна поезда на раскинувшуюся вокруг равнину, покрытую густым ковром травы. Тереза что-то тихо говорила ему, пытаясь вовлечь в разговор, но он не мог выдавить из себя ни слова. Зимой, наверное, выпало много дождей, поэтому трава была такой обильной. Это будет хороший год для скотоводов.

Капитан не представлял, что он будет делать в предстоящие годы. Придется жить, но уже перестав быть тем, кем он был. Он чувствовал, что оставил себя далеко позади, в том месте к западу от Форт-Стоктона, где был ранен много недель назад. Тогда он оседлал коня, как в любое другое утро, и выехал проверить двух лошадей, как выезжал по утрам тысячи раз за свою жизнь. Он был самим собой, разве что немного скованным да с распухшими пальцами, но самим собой. Выстрелов он почти не слышал и не почувствовал первую пулю. Та пуля и две другие не убили его. Они отделили его от самого себя. Теперь между Вудроу Каллом, сидящим в поезде рядом с Терезой, и тем Вудроу Каллом, который разводил костер на стоянке в то роковое утро и седлал своего коня, проходила трещина или своего рода каньон.

Трещина была бесконечной, каньон глубоким. Ее нельзя преодолеть и снова вернуться к себе. Последние моменты, когда он был самим собой, прошли у него обыденно: он разводил костер, пил кофе, седлал коня.

Затем ранения отделили его от самого себя, от того Калла, которого он мог вспомнить, но которым больше не мог стать. Он никогда больше не будет прежним. Даже если бы ему удалось сохранить руку и ногу, он знал, что все окончилось бы точно так же. С рукой и ногой было бы, безусловно, удобнее, так как он смог бы зарабатывать себе на жизнь и был бы гораздо меньшей обузой для других. Но даже если бы он сохранил руку и ногу, он все равно бы не стал тем Каллом, который разводил костер и седлал коня. Первая пуля отделила его от того человека. Этот человек – тот Калл, – остался далеко позади, на другой стороне каньона времени. С ним нет и никогда не будет возможности воссоединиться.

19

Поезд пришел на маленькую станцию в Куане уже за полночь. Тереза спала. Рафаэль стонал, ему снились дурные сны. Калл кое-как справлялся с костылями, но был так скован после долгого лежания на жесткой полке, что Пи Аю пришлось помогать ему.

Чарлз Гуднайт стоял на платформе. Здесь же была и Клара Аллен. Когда Лорена выглянула из окна и увидела Клару, сердце у нее подпрыгнуло.

– Клара здесь, – сказала она Пи Аю. – Наконец-то мы увидим наших детей!

– О Господи! – вырвалось у него.

Лорена взяла Терезу на руки и не отпускала от себя Рафаэля. Ей не хотелось, чтобы он напугался. В руках он держал козленка, самого маленького.

– Здравствуйте, теперь у нас на два ребенка больше, – проговорила Лорена, помогая Рафаэлю сойти по ступенькам.

– Какой прелестный ребенок! – молвила Клара, подходя ближе, чтобы взглянуть на Терезу в свете станционного окна.

– Вам, наверное, пришлось торопиться, раз вы оказались здесь раньше нас, а мы ведь выезжали из Техаса, – сказала Лорена. Она высвободила руку и обняла Клару. Ей показалось, что Клара сильно постарела и похудела.

Капитану даже с помощью Пи Ая было, трудно спускаться на костылях по ступенькам вагона. Он был смущен тем, что его приходилось встречать и, в частности, Кларе Аллен, которая никогда не любила его. Но она приехала из Небраски, чтобы привезти детей Пи Ая и Лорены. Это была большая услуга с ее стороны, должен был он признать.

– Пи Ай, тебе надо вернуться и взять второго козленка и кур Терезы, – сказала Лорена. – Я не представляю, что Тэсси будет делать, если мы оставим ее петушка.

– Я принесу козленка, – вызвался Гуднайт. Он был рад подвернувшейся возможности помочь. Вид Вудроу Калла потряс его, хотя раненые не были для него в диковинку. Не столько беспокоили отсутствующие конечности Калла, сколько выражение его лица. Правда, на платформе темно. Может быть, при дневном свете он не покажется таким сломленным. – Я не очень ловок с птицами, – замялся он. – Здравствуй, Вудроу.

– Да, здравствуйте, капитан, – спохватилась Клара. – Я заберу кур, Чарли.

– Почему он не умер? – спросила она Гуднайта, когда они оказались в вагоне. Гуднайт уже подхватил козленка и стоял, не зная, что ему делать с курами.

– Я никогда не умел обращаться с птицами, – повторил Гуднайт.

– Я же сказала, что заберу кур, – напомнила Клара, недовольная тем, что он проигнорировал ее вопрос. С Гуднайтом они встретились на станции в Амарилло, куда она с детьми приехала из Омахи. Клара помнила Гуднайта с детства, так как он хорошо знал ее отца. Однажды он был в Небраске и купил у нее десяток лошадей. Она подошла и поздоровалась. Поскольку им предстояло ехать одним и тем же поездом, она надеялась на его помощь с маленькими детьми, но надежды оказались напрасными. От Гуднайта не только трудно было добиться слова, он еще и шарахался от детей, как от диких кошек.

Клара взяла кур за ноги и понесла из вагона. Они были возмущены этим до предела – Тереза никогда не носила их вниз головой. Курочки принялись кудахтать, а петушок протестовать.

– Что случилось с моими птичками? Не держите их так, дайте их мне! – возмутилась Тереза, определив по кудахтанью, что цыплят несут вверх ногами.

И лишь когда она потянулась за своими курами, Клара поняла, что Тереза слепая.

20

На полу в дальнем углу станции вповалку спали пятеро детей. Клэри всех их держала в своих объятиях. При виде своей дочери, обнимающей братьев и сестру, Пи Ай дрогнул. Во время грозившей ему опасности он почти что расстался с надеждой увидеть своих детей вновь. И вот они перед ним, все живые, все спящие, на полу железнодорожной станции. Его старшая дочь даже во сне присматривает за ними. Это больше того, что он заслуживает, и даже больше того, на что он надеялся, и он заплакал. Курочки Терезы все еще кудахтали, несмотря на то, что она спустила их на пол. Они разбежались по всей станции, а одна запрыгнула на стол начальника и разбросала его бумаги.

– Эй, кыш! Ты кто такая? – всполошился начальник станции. Он не привык к переполоху в такое время суток. Обычно с поезда из Форт-Уэрта сходили один-два ковбоя, не больше.

– Ой, па, – проговорила Клэри, открыв глаза и увидев своего отца. Проснулся Бен и обвил его руками, а вот Джорджи с Августом оказалось не под силу пробудиться. Они широко зевнули и вновь провалились в сон. Крошка Лори открыла глаза и принялась реветь. Она не знала, что это за незнакомый дядя обнимает Клэри. Затем к ней потянулась мать и взяла ее на руки. Рядом стоял старик, у которого вместо ног были палки. Лори с любопытством разглядывала его, пока мать прижимала ее к себе.

21

Гуднайт позаботился о фургоне, и на рассвете ковбой пригнал его, ведя на поводу еще двух коней. К этому времени дети уже были на ногах и гонялись за цыплятами. С Рафаэлем они быстро нашли общий язык, а вот Терезу, которая держала в руках своего петушка, немного стеснялись.

– Должен же где-то быть доктор, который может помочь этой девочке обрести зрение, – сказала Клара Лорене. Не успев приехать в Техас, она уже с ужасом думала о предстоящем возвращении в свой одинокий дом. Она привыкла к детям Лорены, к их смеху и шумной возне. С ними в доме у нее вновь поселилась жизнь, потому что, после того как разъехались ее дочери, дом стал казаться вымершим. В ее возрасте одной ей не под силу вдохнуть в него жизнь. И все же она скучала по своему обиталищу.

Гуднайт оседлал одного коня, ковбой другого. Пи Ай схватился за вожжи упряжки, чтобы не дать хлынуть слезам, которые все еще едва сдерживал при виде своих детей и знакомого окружения.

– Большое спасибо за фургон, – сказал он Гуднайту.

– Не за что, – ответил Гуднайт. Он еще не вполне справился с шоком от перемены, произошедшей с Вудроу Каллом.

– Я скоро верну вам долг, – обратилась к нему Лорена. Пи Аю она не говорила, что заняла деньги, и все хотела обсудить это дело с Гуднайтом наедине, но так и не нашла подходящего момента. Однако Пи Ай сидел с Джорджи на коленях, делая вид, что правит упряжкой, и не слышал слов о долге.

– Мы сегодня клеймим скот, – сообщил Гуднайт. – Вообще-то мы занимаемся этим уже всю неделю. Когда закончим, я подскочу и проведаю вашу компанию.

Он приподнял шляпу перед двумя дамами, повернул коня, тронул его с места, затем опять обернулся к Лорене.

– Миссис Паркер, надеюсь, вы откроете школу, – сказал он.

– Я открою школу, господин Гуднайт, – ответила Лорена. – И открою ее очень скоро.

– Что ж, мне надо ехать, – проговорил Гуднайт. У него так и не дошли руки, чтобы уволить повара Мули, и это не давало ему покоя всю дорогу, пока они с ковбоем направлялись к его ранчо.

22

Поначалу они поместили капитана в небольшом амбаре на скотном дворе. Другого места для него не было. В амбаре было довольно чисто, в нем никогда не хранилось зерно, поскольку им пока еще не удавалось вырастить столько, чтобы было что хранить. Сам же дом был так набит, что Кларе пришлось спать в прихожей.

– В прихожей отлично, – уверяла Клара. – Да и нельзя же выселять детей из их спальни ради какой-то престарелой леди.

– Ручаюсь, что в твоем доме никогда не спят в прихожей, – отозвалась Лорена.

– Мой дом больше, – призналась Клара.

Все были поражены тем, как быстро Тереза освоилась на ферме. Каждое утро она приносила Каллу в амбар кафе с беконом и быстро научилась узнавать по голосам всех животных, обитавших на ферме. Почти не бывало случая, чтобы она оступилась. Бен воевал с ней – он не был готов к появлению в их среде еще одной девчонки. Это не входило в его планы. Однако Тереза совсем не уступала ему в этой войне. Соображала она гораздо быстрее Бена и была остра на язык.

– Доктор в Сан-Антонио сказал, что она никогда не будет видеть, – с грустью сообщила Лорена Кларе.

– Но это сказал лишь один доктор, – возразила та.

23

Калл был не против амбара. Кроме Терезы, которая часто заходила, чтобы принести ему еду или рассказать очередную историю, он не хотел никого видеть. В его распоряжении была керосиновая лампа, но он редко зажигал ее. Кругом было сено, и он не хотел спалить амбар, случайно опрокинув лампу во сне.

Трое старых ковбоев, один из них бывший рейнджер, заехали навестить его на первой неделе. Они хотели поздравить его с тем, что он избавил страну от Мокс-Мокса. Однако больше всего им хотелось просто повидать его и вспомнить прошлое.

Каллу было неловко с ними, и он лишь слушал, что говорили они, чувствуя себя самозванцем. Он не был больше тем человеком, который жил с ними в те старые времена. Он не был даже тем человеком, который убил Мокс-Мокса. Тот человек и этот калека, живший в амбаре на скотном дворе в Куане, не одно и то же лицо. Тот человек жил где-то в памяти, на другой стороне каньона, за Пекосом. Его унесло ветром, чего когда-то боялся Брукшир, по бескрайней равнине времени.

Ковбоям тоже стало неловко. Капитан явно не хотел их видеть. Они пожалели о своем визите и ушли, опечаленные тем, что случилось с человеком, которого они когда-то считали несгибаемым.

24

Закончив клеймить скот, приехал Гуднайт. Он посмотрел на Калла, на его амбар и уехал. Через три дня прибыли две повозки, доверху груженные лесом и сопровождаемые шестеркой ковбоев. За день они построили Каллу домик, в который перевезли немногочисленные пожитки, оставленным им в полевой будке на Пало-Дьюро. Это был всего лишь маленький домик, но он был лучше, чем амбар для овса. Пи Ай помогал строить, но оказался неважным плотником и вскоре так расшиб себе палец молотком, что Лорене в итоге пришлось удалить ему ноготь.

Лорена была благодарна Гуднайту за постройку. Все это время она переживала из-за того, что капитан ютился в амбаре. Но больше всего ее беспокоил невыплаченный долг.

– Я расплачусь с вами, господин Гуднайт, – сказала она. – Может быть, не сразу, но расплачусь. Пока я просто не знаю, когда смогу сделать это.

– Я мог бы собрать кое-какие пожертвования для Калла, но боюсь, что это смутит его, – заметил Гуднайт. – Он теперь сокрушен, но в этих краях есть много людей, которые были бы убиты, скальпированы или ограблены, если бы не он. Или это случилось бы с их близкими.

Долг не давал Лорене покоя еще по одной причине, о которой Пи Ай пока не знал: она подозревала, что беременна.

– Мы намерены вернуть вам долг, господин Гуднайт, – твердо повторила она.

– Если нужно будет подвезти миссис Аллен до станции, передайте мне, и я пришлю ковбоя с коляской, – заключил Гуднайт.

25

Иногда, если Тереза сильно настаивала, Калл брал костыли и ковылял в дом, чтобы поесть. С Кларой они почти не разговаривали. И только Тереза подавала ему костыли и помогала встать из-за стола, когда обед заканчивался.

Если Терезы не было больше пяти минут, Калл начинал явно беспокоиться и высматривать ее по сторонам.

– Где Тэсси? – спрашивал он, если Тереза отсутствовала слишком долго. – Разве ее нет здесь?

Тереза всегда отправлялась с ним, слегка придерживая его за руку, когда он возвращался в свой домик.

– Он привязался к ней, – сказала Клара, наблюдая за ними. – И как к женщине тоже.

– Да, – согласилась Лорена. – Он бы недолго протянул без Терезы.

Клара вздохнула. Она знала, что ей скоро предстоит возвращаться домой. Подходило время кастрировать жеребят и отправлять кобыл на конезавод. А ей так не хотелось расставаться с шумным и жизнерадостным семейством Лорены. Спать в прихожей оказалось лучше, чем в своем большом, но пустом доме. По утрам к ней топала маленькая Лори и сворачивалась калачиком у нее под боком. Иногда приходил ее братик Август и просил рассказать сказку. Если приходил Август, то вслед за ним вскоре появлялся Джорджи, и она оказывалась облепленная детьми, которые еще долго не выпускали ее из постели. В Небраске Август и Джорджи спали в ее кровати, а младшая девочка ложилась обычно с Клэри.

Лежа в прихожей и обнимая смышленого мальчугана и говорливую девчушку, Клара мечтала о переменах в жизни. Она понимала, что утратила радость жизни просто потому, что не ощущала ее в своих руках. Ее дочери не произвели ей внуков, чтобы подержать их в руках и взять с собой в постель. Ее собственная жизнь никогда не казалась ей полной, но, по крайней мере, в те годы, когда подрастали ее дети, она ощущала ее вокруг себя.

Теперь это ушло. Дети Лорены были первыми человеческими существами, которых коснулись ее руки спустя много лет. Нет ничего хорошего, что слишком долгое одиночество заставило ее смириться.

– И никаких увлечений? – однажды утром спросила ее Лорена, когда они сидели на кухне и судачили. Дети убежали с Рафаэлем искать его козлят. Один из них пропал ночью, и она не очень надеялась, что он найдется. Слишком уж много вокруг было голодных койотов.

– Никаких увлечений, – призналась Клара. – Думаю, это в порядке вещей. Слишком уж я свыклась с таким образом жизни. И теперь сомневаюсь, что найдется мужчина, который сладит со мной. Даже если такой есть, то он живет не в Небраске, – чуть позже добавила Клара.

Лорена подумала о том, что ее старая подруга выглядит слишком печальной.

– Ты, наверное, разогнала всех своих поклонников. С мужчинами, знаешь ли, надо быть помягче. В отличие от нас, они нежные существа.

– Да, я действительно разбрасывалась, как мне кажется, – сказала Клара. – Но это было уже давно.

Вернулся плачущий Рафаэль. Они нашли останки козленка. У мальчиков были вытянутые лица. Лорена обняла Рафаэля и принялась утешать его. Скоро они заведут несколько коз, и Рафаэль сможет присматривать за ними.

26

В день своего отъезда в Небраску Клара пошла к Каллу попрощаться. Он сидел с Терезой возле своего домика и строгал палку. Терезе нравилось ощущать под руками гладкое дерево после того, как Калл срезал с него все шероховатости. Он обстругал ей несколько палочек, и она играла с ними, слегка касаясь их пальцами и иногда прикладывая к щеке.

– Что ж, мне пора на станцию, – проговорила Клара. – Я хотела попрощаться, Вудроу.

Калл надеялся, что Клара зайдет прежде, чем уехать. Он собирался спросить ее кое о чем, но не хотел, чтобы его вопрос слышала Тереза.

– Тэсси, не могла бы ты сходить в дом и попросить у миссис Паркер немного кофе для меня? Я встал с головной болью, а кофе обычно помогает.

Тереза отдала ему маленькую гладкую палочку и пошла по тропинке к дому. Она была босой, день был теплый. Под ногами у нее оказался репейник, и она замерла на секунду, стоя на одной ноге, чтобы вынуть колючку.

– Я слышал, что есть школы для слепых, – сказал Калл Кларе. – Ты что-нибудь знаешь о них?

– Да откуда? – ответила Клара. – Тэсси первая слепая, которую я встретила в жизни. Но я могу разузнать, Вудроу.

– Я был бы очень тебе признателен за это, – оживился Калл. – У меня есть небольшие сбережения, и если бы Тереза смогла учиться, я был бы рад этому помочь. Мне кажется, она очень смышленая.

– Тут ты прав: она смышленая девочка, – подтвердила Клара.

– Если она уедет, все мы, конечно, будем скучать, – проговорил Калл.

– И ты больше всех, Вудроу, – заметила Клара.

Калл не ответил, но его взгляд сказал ей больше, чем Клара могла бы услышать про то, как один человек способен скучать по другому. Она пожала его руку и повернулась к дому.

Секундой позже ее вдруг охватило раздражение. Она обернулась.

– Называй Лорену Лореной, – громко бросила она. – Нет никакой нужды называть ее теперь миссис Паркер.

– Человек пытается, но все невпопад, – горько усмехнулась Клара, появляясь на кухне. Лорена промывала порез на руке Джорджи и не обратила внимания на ее слова.

Однако позднее она вспоминала эти слова и недоуменно размышляла о том, что же Клара имела в виду и почему она была такой рассерженной, когда вошла на кухню.

27

Вознаграждение за Джо Гарзу так и осталось невыплаченным. Полковник Терри направил детектива разобраться в обстоятельствах его смерти, и детектив в результате своего расследования обнаружил, что смертельный выстрел – тот, что прикончил Джо Гарзе, – был сделан мясником-мексиканцем в мексиканской деревне Охинаге. Кроме того, мясник заявил затем, что несколько ударов ножом ему нанесла его же собственная мать и что после этого он насмерть зарезал ее, лишив, таким образом, деревню лучшей акушерки.

В виду утраты бухгалтерских книг, что не позволило подсчитать точно расходы на экспедицию, железная дорога ополовинила пенсию Брукшира. То, что осталось, было выслано его одинокой сестре в город Авон штата Коннектикут.

Сестра получила также пространное письмо от миссис Паркер из техасского города Квантаки. Миссис Паркер заверяла скорбящую сестру, что последние слова, которые мистер Паркер слышал от Брукшира, были о ней и о его любви к ней.