Текст книги "Дороги на Ларедо"

Автор книги: Лэрри Джефф Макмуртри (Макмертри)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)

9

Когда Джо грабил поезд под Сан-Антонио, он сделал открытие. Он открыл для себя, что ему гораздо интереснее держать людей в страхе, чем убивать их. Он заставил пассажиров стоять еще час возле поезда после того, как ограбил их, сказав, что будет наблюдать за ними в прицел и убьет первого, кто шевельнется раньше этого времени. Охваченные ужасом люди стояли гораздо дольше. Он забрал у них часы и велел следить за временем по солнцу. Но люди простояли на холоде почти три часа, прежде чем кто-то осмелился пошевелиться. Они боялись умереть. В конце концов Джо не застрелил ни одного из них. Сквозь прицел ему было видно, как они дрожали – от страха, а не от холода. Двое даже наделали в штаны. Они так боялись его пуль, что даже не решились сбегать в кусты.

Видеть трепещущих пассажиров было приятнее, чем убивать их. Важных персон среди них не было, а убийство ничем не примечательных людей не делало ему чести. Убивать было легко, и это уже не представляло для него интереса.

Расправа над капитаном Каллом стала для Джо таким триумфом, который вряд ли кому-нибудь удастся повторить. Его невозможно повторить, потому что второго такого знаменитого человека, как капитан Калл, просто не существует. Даже если Джо больше не убьет никого и не ограбит ни одного поезда, его слава будет расти и расти вдоль всей границы и по всему Западу. Он положил конец карьере одного из самых известных охотников на людей. Люди будут говорить о Джо Гарзе даже тогда, когда он состарится, и даже если он не совершит больше ни одного убийства и ограбления.

Но пока Джо планировал очередное убийство, собираясь расстрелять трех помощников Калла. Они вряд ли окажутся достойными противниками, зато люди будут знать, что он уничтожил всю команду капитана. Это поднимет его репутацию еще выше.

Джо следовал за блондинкой до самой деревни. Время от времени он доставал свой прицел и наводил его на лошадь с капитаном, рассчитывая увидеть его мертвым.

Но каждый раз замечал, что старик еще шевелится, чудом удерживаясь на этом свете.

Увидев, что женщина повернула вверх по реке к его деревне, Джо отстал от нее и, отъехав на несколько миль от реки, остановился на ночевку. Отсюда он собирался отправиться на Рио-Кончо засечь помощников Калла.

На следующее утро, незадолго до полудня, он обнаружил их лагерь. Отъехав от реки на расстояние диезного перехода, они, похоже, просто ждали Калла и не подозревали об уготованной им судьбе.

Джо удивился, когда увидел только двух помощников и Знаменитого Ботинка. Причины убивать старого индейца не было. С третьим помощником, наверное, что-то случилось.

Некоторое время Джо разглядывал лагерь через прицел, пытаясь решить, какой ему избрать способ нападения, чтобы посеять побольше паники. После небольших раздумий он решил убить вначале лошадей и двух вьючных мулов. Может быть, после этого ему удастся загнать людей в пустыню. Если он напугает их достаточно сильно, то ему не придется даже убивать их. Он может просто гнать их в пустыню, постреливая лишь для того, чтобы они все дальше уходили от реки. А когда они окажутся посреди пустыни и потеряют ориентировку, он может просто уехать, бросив их замерзать и умирать от голода.

Джо решил подождать до следующего утра. Капитан Калл не приедет к ним на выручку. Если Знаменитый Ботинок случайно не наткнется на Джо, выслеживая какого-нибудь зверя, никто не будет знать, что он здесь, и его выстрелы прогремят как гром среди ясного неба.

Утром первым выстрелом Джо убил вьючного мула как раз в тот момент, когда Брукшир пытался достать кофе из мешка на его спине. Мул упал в сторону Брукшира, отбросив его на несколько футов и рассыпав кофе. Прежде, чем Брукшир успел вскочить на ноги, второй выстрел прикончил другого мула.

Пи Ай жарил бекон. От третьего выстрела сковорода с беконом взвилась вверх, обдав его руки шипящим жиром. Он вскочил на ноги и бросился к своей лошади, но четвертый выстрел сразил лошадь прежде, чем он успел схватиться за повод уздечки. Оставалась только огромная кобыла Брукшира, но не успел Пи Ай переступить через своего упавшего коня, который еще дрыгал копытами, как лошадь Брукшира упала на колени, попыталась подняться, но получила очередную пулю. Боль от ожога кипящим жиром была дикой, но Пи Ай знал, что надо срочно бежать в укрытие, иначе ему не придется беспокоиться о такой мелочи, как обожженные руки.

– Беги! – закричал он Брукширу, который с ошарашенным видом сидел среди рассыпанного кофе. – Хватай ружье и беги в укрытие!

Только прокричав это, Пи Ай сообразил, что сам был без оружия. Пистолет он снял, потому что ремень натирал ему бедро, а винтовка была прислонена к седлу. Пистолет оказался ближе, поэтому он повернулся и схватил его. Брукшир подхватил огромный дробовик и запихивал в карман патроны.

– Нет, возьми винтовку, нам нужны винтовки! – крикнул Пи Ай.

Вид у Брукшира был совершенно обалдевший. Решив все же достать свою винтовку, Пи Ай бросился назад и схватил ее. Затем повернулся и побежал вниз к руслу реки. Вскоре за спиной послышался стук сапог Брукшира. Пробежав сотню ярдов, Пи Ай остановился, дожидаясь его. Как Пи Ай ни напрягал слух, он ничего не услышал, кроме топота Брукшира по каменистому берегу.

– Думаешь, это он? – спросил Пи Ай, когда Брукшир поравнялся с ним. – Думаешь, это Гарза?

– Я не знаю, кто это такой, – сказал Брукшир. Умирающий мул, падая, вышиб из него дух. Сам не зная как, он схватил дробовик и припустился к берегу, так и не восстановив дыхание. Остановившись возле Пи Ая, он сделал первый вдох и только тут сообразил, что сделал не самый правильный выбор, схватив дробовик, нести который было все равно, что тащить на себе небольшую пушку. Но ни винтовка, ни пистолет не попались ему на глаза, а стоять, когда вокруг тебя падают подстреленные мулы и лошади, ему не захотелось.

Недалеко от того места, где они остановились, от реки отходил узкий каньон. Ручей в нем пересох, но его отвесные склоны служили лучшим укрытием, чем берега реки. Пробираясь с Брукширом к узкому каньону, Пи Ай вдруг вспомнил, как когда-то в Монтане они с раненым Гасом Маккрае прятались в таком же каньоне, пытаясь отбиться от кровожадных индейцев. Правда, тот каньон, в отличие от этого, был заполнен водой, и он, воспользовавшись этим, проплыл ночью мимо подкарауливших их индейцев и долго шел голым, пока не набрел на табун и не вернулся с капитаном туда, где был Гас. Если бы не глубокий каньон, индейцы прикончили бы их тогда. Послужив однажды, каньон может послужить ему еще раз.

Сняв шляпу, Пи Ай вскарабкался по склону и осторожно осмотрел равнину. Единственным движущимся существом на всем ее огромном пространстве был коршун, пикировавший на куропатку.

Тут Пи Ай вспомнил о Знаменитом Ботинке. Старика не было поблизости, когда началась стрельба. Впрочем, ничего необычного в этом не было. Знаменитый Ботинок редко сидел на месте по утрам. Обычно он еще до рассвета отправлялся бродить или выслеживать какую-нибудь рысь или барсука, в зависимости от того, чьи следы ему попадались. Потом он появлялся опять, словно возникая из-под земли. Если они ехали, Знаменитый Ботинок выходил вдруг из-за какого-нибудь куста или выныривал из балки и молча присоединялся к ним. Иногда он упоминал об интересном следе, который ему случалась увидеть, а иногда за весь день не произносил ни слова.

Однако теперь они нуждались в нем. Сам Пи Ай никогда не бывал в этой части Мексики, а Брукшир, проезжавший здесь с капитаном Каллом, не отличался наблюдательностью и наверняка мог заблудиться без знающего человека.

– Я помню только, что, если идти вдоль этой реки до Рио-Гранде, мы придем в деревню, где живет мать Джо Гарзы, – сообщил Брукшир. Он выровнял дыхание, а его огромный дробовик был заряжен. Правда, подхватить он успел всего четыре патрона к нему и совершенно не представлял себе, что теперь делать.

– Если бы появился капитан… – проговорил Пи Ай. Раньше, когда он с кем-нибудь попадал в переделку, часто случалось так, что откуда ни возьмись, появлялся капитан и брал дело в свои руки.

Однако сейчас были только он и Брукшир, да еще индеец, который мог объявиться, а мог и не объявиться. Лошади их были убиты, так же как и вьючные мулы. Если удастся уцелеть, им придется выбираться пешком. А пешком до Рио-Гранде топать дня три, если не больше. Можно вернуться в лагерь, когда совсем стемнеет и запастись провиантом на дорогу. Они везли с собой достаточно продуктов и боеприпасов. К тому же они находятся у самой Рио-Кончо, и если убийца не оттеснит их от реки, им не придется опасаться, что они заблудятся и умрут от голода.

И все же Пи Ай нервничал, и более того, он был напуган. Когда начался обстрел, он сделал то, что делал всегда при этом: бросился в укрытие. Неожиданный обстрел – это всегда потрясение, к которому он так и не смог привыкнуть. Для того чтобы оправиться от этого потрясения и обрести способность соображать, всегда требовалось какое-то время. Иногда проходила целая неделя, прежде чем удавалось избавиться от шока, но в данном случае у него не было отряда рейнджеров рядом и недели времени, чтобы успокоить нервы и овладеть ситуацией.

– Зачем он перестрелял лошадей и мулов? – спросил Пи Ай у Брукшира. Этот вопрос не давал ему покоя еще тогда, когда он несся со всех ног к руслу реки. – Почему он просто не пристрелил нас? Ведь мы были у него как на ладони. Если не считать вашей огромной клячи, на каждое из животных ему хватило бы по одному выстрелу. Он мог бы уложить нас с такой же легкостью, как и мулов. Я не вижу в этом никакого смысла.

– Я вообще ни в чем не вижу никакого смысла, – отозвался Брукшир. – Вся наша поездка не имеет смысла. Капитан уже должен был поймать этого парнишку, а он все еще тянет с этим. Если это Гарза стреляет в нас, то капитану следовало бы быть здесь. Хотя это, может быть, и не Гарза, – добавил он. – Может быть, это пастухи, которые застрелили Теда Планкерта. Может быть, они вернулись, чтобы поживиться еще.

– Нет, – сказал Пи Ай. – Стрелял один и стрелял так, что я совершенно ничего не заметил. Если бы это были пастухи, их было бы трое или четверо, и они бы просто ворвались, паля направо и налево. К тому же, зачем им было стрелять лошадей. Они бы попытались убить нас, чтобы стать богаче на пару лошадей и пару мулов.

– Может быть, он целил в нас, а попал в лошадей? – предположил Брукшир.

– Нет, он попал туда, куда метил, – ответил Пи Ай. – Он хотел оставить нас пешими, и добился этого. Вот зачем только?

Брукшир впал в полное уныние. Он испытал ужасный испуг, когда вдруг стали падать животные, и продолжал испытывать его, пока бежал и ждал пули на каждом шагу.

Но никакая пуля не ударила в него, и теперь он просто впал в уныние. За время поездки собственная судьба постепенно перестала интересовать его. Он знал, что совершил огромную ошибку, приехав в Техас. Он мало что понимал в той жизни, какой она была в Бруклине, а в жизни, которой жил Техас, он вообще ничего не мог взять в толк или, по крайней мере, в той жизни, которой жили капитан Калл и ему подобные. Они пришли откуда-то в никуда, ничего не добившись на своем пути, а лишь потеряв помощника шерифа Планкерта. Все, чего он ожидал от утра наступающего дня, так это куска бекона и большой кружки кофе. Почему какой-то маньяк вдруг стреляет в того самого мула, который везет на себе кофе, а затем в другого мула и в лошадей, было выше его понимания. Это не поддавалось никакой логике, но соответствовало всему остальному, что он наблюдал здесь со времени своего приезда в Техас. Капитан Калл, который представлялся ему самым разумным и последовательным из людей и который был самым опытным из охотников на всем Западе, за все время поездки не предпринял ни одного понятного шага. Мальчишка Гарза все еще волен делать все, что ему взбредет в голову, и, в частности, стрелять в мулов и лошадей. Единственное, что совершил Калл за все время их поездки, это избил до смерти шерифа. Надо признать, конечно, что поймать одного шустрого парнишку на такой огромной территории – задача нелегкая, но для того и наняли такого профессионала, как Калл, который занимается этим всю жизнь. Если он не справится со своей работой на сей раз, ему придется бросить заниматься этим делом.

Брукшир больше не верил – как, похоже, и Пи Ай тоже, – что капитан все еще контролирует ситуацию. Он не верил, что капитан возьмет и появится в нужное время и в нужном месте и положит конец преступной карьере Джо Гарзы. Пока капитан искал его в Мексике, Джо ограбил поезд в Техасе. Теперь, когда капитан пропадал где-то в Техасе, Джо оказался в Мексике и прикончил мула, который возил кофе. Это провал. Когда об этом услышит полковник Терри, он лопнет от злости и будет на этот раз прав.

Брукширу было все равно, живой он или уже мертвый. Холод выморозил в нем волю к жизни. Кэти, его прекрасная жена, умерла. За последние недели у него было время припомнить, какой она была прекрасной женой. Ему становилось все труднее представлять себе Бруклин, свою контору, великолепные котлеты, что готовила Кэти, кота и их уютный домик. То, чего он боялся в то первое утро на продуваемой ветром станционной платформе в Амарилло, случилось на самом деле. Его унесло-таки ветром и занесло в пересохший каньон в Мексике, где днем и ночью холод, все время ветер, песок в еде и в кофе, никаких домов и никакого уюта. А теперь он так устал, что долгое возвращение против ветра туда, где он когда-то был, и к тому, кем он однажды был, больше не казалось ему стоящим делом. Пусть уж придет молодой убийца и прикончит его. Может быть, он даже успеет выстрелить из своего дробовика восьмого калибра, хотя вряд ли ему удастся сразить Джо Гарзу так же легко, как старый Боливар сразил их несчастного мула.

– Что нам делать дальше? – спросил он Пи Ая, не рассчитывая получить ответ. Но что-то же надо было делать. Не будут же они просто стоять весь день на дне каньона, где, к тому же, был страшный сквозняк.

– Дождемся темноты и вернемся за припасами, – сказал Пи Ай.

Так они и сделали – весь день простояли на сквозняке в пересохшем устье ручья. А когда не стояли, то сидели на корточках. Пи Ай хотел дождаться наступления полной темноты и тогда уже отправиться в лагерь за провиантом и боеприпасами. Это было самое долгое, скучное и промозглое ожидание в жизни Брукшира. Погода стояла пасмурная, и он был лишен даже возможности наблюдать за движением солнца. Развлечься было совершенно нечем, а Знаменитый Ботинок все никак не возвращался оттуда, куда ушел.

– Это начинает тревожить, – заметил Пи Ай. – Я бы не хотел оказаться в Мексике без проводника, даже если под боком есть река, по которой можно выйти.

– Разве реки недостаточно? – спросил Брукшир.

– Достаточно, пока он не отогнал нас от нее, – ответил Пи Ай. – Но у меня появилось ощущение, что он хочет прогнать нас отсюда. Вот только не знаю почему.

Когда наконец наступила полная тьма, они пришли в лагерь, где не нашли ничего – лежали только убитые животные. Исчезло все: запасное оружие, сковорода с кофейником, седла, мешки, одеяла – все. Не осталось ни спичек, ни ножей, ничего. Брукшир наступил на ложку, которая упала в золу от костра. Убийца лошадей, очевидно, не заметил ее. Но это было единственное, что укрылось от его глаз. Брукшир отдал ложку Пи Аю, который сунул ее в карман рубашки, хотя им нечего было есть ею.

Когда Пи Ай увидел, как обчищен лагерь, его опасения усилились. Ни один бандит не пренебрежет возможностью ограбить лагерь и заберет то, что ему понравилось. Один возьмет оружие, другой провиант, третий может забрать седло или хорошее одеяло. Но такого еще не бывало, чтобы бандиты брали все. Ведь им надо постоянно находиться в движении. Они не хотят перегружаться вещами, которые им не нужны или не нравятся.

Однако этот бандит забрал все, и не потому, что нуждался. Их снаряжение ничем особенным не отличалось. Он забрал его потому, что не хотел, чтобы им воспользовались они. Он хотел заставить их мерзнуть и голодать.

– Неужели у вас не найдется даже спички? – спросил Пи Ай. Брукшир изредка курил трубку и подумал, что одна-две спички завалялись, в кармане его рубашки, но на поверку оказалось, что нет.

– Думаю, что я использовал последнюю этим утром, – сказал он. – Я уже выкурил трубку к тому моменту, как он пристрелил мула.

– Предстоит померзнуть, – отозвался Пи Ай. – Единственное, что мы можем, так это укрыться от ветра и переждать ночь, сидя на корточках.

– Мы можем пойти, – предложил Брукшир. – Нам все равно придется уходить. Почему бы не выйти этим вечером? Так мы, по крайней мере, будем меньше мерзнуть.

Они едва покинули пределы лагеря, как раздался первый выстрел. Пуля ударила в камень у самых ног Брукшира и с визгом отскочила в темноту. Вторая пуля сбила ветку куста у локтя Пи Ая. Они остановились. От неожиданности и испуга оба не могли произнести ни слова. Нападавший видел их, или слышал, или то и другое вместе. Хлопки выстрелов прозвучали совсем рядом. Убийца лошадей, очевидно, находился ярдах в пятидесяти от них.

– Нам надо быстрей возвращаться к руслу реки, – проговорил Пи Ай.

– Нет, пусть уж лучше он убьет нас, – откликнулся Брукшир. – Он все равно сделает это. Ему известно, где мы. Мне кажется, он слышит нас. Он забрал наши патроны и продукты, а теперь просто играет с нами. У нас нет ни единого шанса, и он знает это. Я уже так намерзся с тех пор, как приехал в Техас, что мне совсем не светит провести еще одну холодную ночь на корточках лишь для того, чтобы утром все равно схлопотать пулю. Он может пристрелить меня прямо сейчас и не заставлять дрожать всю ночь.

– Нельзя сдаваться, Брукшир, – уговаривал Пи Ай. – Пошли к реке. У нас еще есть оружие и, пока мы живы, всегда остается шанс. Нас двое, а он один. Мы еще можем одолеть его или же утром может появиться капитан и отпугнуть его.

– А что, если он уже убил капитана? – спросил Брукшир. – Я лично так и думаю. Капитана нет уже пять дней, а вы же сами говорили, что он никогда не опаздывает.

– Обычно не опаздывает, – согласился Пи Ай. Мысль о том, что капитан может быть убит, приходила ему в голову, но он сделал все возможное, чтобы прогнать ее прочь. Во время войн с индейцами капитана не раз считали погибшим. В ряде случаев Пи Ай сам испытывал подобные опасения. И все же капитан всегда появлялся. Если они не сдадутся, капитан еще может объявиться.

– Пойдемте к каньону, – настаивал Пи Ай. – Потерпите еще одну ночь, Брукшир. Если мы двинемся по направлению к бандиту, он застрелит нас, а если пойдем обратно, может отпустить.

– Куда обратно? – спросил Брукшир. – Обратно можно только в Чиуауа, но мы загнемся от голода задолго до того, как попадем туда. По мне лучше умереть от пули, чем от голода. Это даже лучше, чем дрожать еще одну ночь. Я устал дрожать. Я так и скажу этому Джо Гарза, если увижу его. Полковнику Терри у меня тоже найдется, что сказать, если приведется вернуться в контору: Джо Гарза может ограбить хоть все поезда на свете. Нед Брукшир увольняется. И пусть я никогда больше не получу другой работы на железной дороге, но будь я проклят, если буду и дальше слоняться по этой Мексике, замерзая до смерти.

Это были не просто слова. Его унесло ветром, но он не шляпа и попытается вернуться назад. Если не удастся, так тому и быть. Вся эта затея была ужасной ошибкой. За это время умерла Кэти. Капитан Калл, считающийся непобедимым охотником на бандитов, на этот раз оказался побежденным. Брукшир больше не намерен пассивно страдать. Он был уверен, что сможет идти три дня даже без пищи. По реке он сумеет добраться до деревни, а там наймет повозку и доедет до какой-нибудь станции, откуда поезд довезет его до Нового Орлеана или до Чикаго, а оттуда домой. Он повидал великий Запад и не пришел от него в восторг. В Нью-Йорке полно бухгалтеров, и полковник Терри без труда найдет ему замену. Но в следующий раз он будет знать, что бухгалтера надо держать там, где ему положено находиться, – в конторе с гроссбухами.

Пи Ай понимал, что должен пустить в ход даже приклад винтовки, но попытаться вытащить Брукшира. В любой момент может появиться капитан. Джо Гарза может потерять интерес к игре и уехать.

– Брукшир, надо подождать еще всего лишь одну ночь, – повторял он. – Нас двое, мы может переиграть его. Может приехать капитан. Одному из нас может повезти, и он сделает удачный выстрел. Надо держаться вместе. Подождите еще всего одну ночь.

– Все это правильно, – ответил Брукшир. – Но я не могу больше ждать и теперь ухожу. Плевать мне на этого убийцу. Идти вдоль реки смогу даже я. Может быть, даже пробьюсь. Если не пробьюсь, прошу только послать весточку моей сестре.

Расчувствовавшись, он схватил руку Пи Ая и крепко стиснул ее.

– Я не знаю вашу сестру, – отозвался Пи Ай. – И не смогу послать ей известие.

– Ее зовут Матильда Моррис. Она живет в Эй-Авоне, что в штате Коннектикут. Сожалею, что не смог написать ей перед отъездом. Полковник Терри хотел, чтобы я отправился первым же поездом, поэтому все так вышло.

Он взвел оба курка на дробовике и пошел мимо Пи Ая из лагеря. Пи Ай не пустил в ход приклад. Сбить с ног человека – дело непростое. Удар мог оказаться слишком сильным и причинить Брукширу ненужные страдания. Пи Ай не смог заставить себя сделать это.

Брукшир открыто вышел из лагеря и шел широким шагом, стараясь сохранять мужественный вид. В Бруклине, когда ему случалось поздним вечером проходить мимо хулиганов, он обнаружил, что лучше всего это делать смело и без колебаний.

Может быть, этот метод сработает и с Джо Гарзой, если это именно он убил их животных. Брукширу очень хотелось сейчас идти по улицам Бруклина с их добротными кирпичными зданиями по сторонам. Одна лишь мысль о добротных кирпичных зданиях вызывала тоску по родным местам. Если бы только вернуться туда, жизнь могла бы вновь обрести смысл, даже без его дорогой Кэти.

Но тоску пришлось подавить. Он был в Мексике, а не в Бруклине. Продолжая идти быстрым шагом, он собирался в случае нападения дать отпор и хотя бы попытаться ранить нападающего.

Но внезапно во время этого бесстрашного движения вперед за спиной у Брукшира раздался щелчок курка, взведенного чуть ли не у самой его головы.

Еще одна ошибка с моей стороны, подумал Брукшир. Он резко обернулся и увидел мальчишку, стоявшего на расстоянии вытянутой руки с пистолетом, направленным ему в лицо. Брукшир знал, что не сможет вскинуть свой дробовик и был так шокирован собственной глупостью, что даже не пытался защититься.

– По крайней мере я увидел тебя в лицо, – произнес он.

Джо Гарза не ответил. Вместо этого он нажал на спусковой крючок. Одного выстрела оказалось достаточно. Джо любил быть экономным.

Пи Ай услышал пистолетный выстрел и понял, что для Брукшира сражение закончилось. Он развернулся и побежал назад к маленькому каньону с отвесными стенами. Это было единственное укрытие во всей округе. Дробовик не выстрелил, Гарза не получил даже царапины. Пи Ай понимал, что ему придется сражаться с ним одному.

Просидев в каньоне около часа, он опять пробрался в лагерь и принялся срезать карманным ножом полоски мяса с задней части туши лошади Брукшира. Он предполагал, что осада может быть длительной. Тогда в Монтане он прошел почти сотню миль, съев за всю дорогу лишь несколько ягод, и не хотел больше испытывать такой голод. Да в этом и не было нужды, когда под боком валялось четверо убитых животных, Пи Ай резал их своим маленьким ножом, пока за пазухой у него не оказался недельный запас конины. Если придется покинуть свое убежище и отправиться в долгий путь, у него хоть будет еда.

Пи Ай хотел выжить и собирался биться до конца. Ему надо думать о Лорене и пятерых детях. Он не может отдать себя в руки на расправу, как это сделал Брукшир. Может быть, его шансы невелики, но во имя своей семьи он будет сражаться до конца.

Пока тянулись холодные часы, Пи Ай испытывал нестерпимое желание еще раз оказаться вместе с Лареной и своими детьми. Он представлял их собравшимися на кухне и беседующими. Лорена держала в руках свою чашку с кофе, а он свою. Клэри вошла с ведром молока. Младшие сидят на своих стульях, скорее всего, не совсем проснувшиеся, а Лори лежит в колыбельке, которую он покачивает ногой.

Пи Аю очень хотелось сказать им всем, как он жалеет, что покинул их. Ему очень хотелось, чтобы они знали, как он мучается от того, что поставил на первое место капитана Калла, а не свою семью. Это было совершенно неправильно. Хотелось сказать им, что никакой другой долг никогда больше не станет для него превыше его долга перед ними перед Лореной и его детьми. Ему было очень горько оттого, что он не может передать им то, что он чувствует сейчас. Если он будет убит, они никогда не узнают, как он любил их и как ему их не хватало. Они никогда не узнают о его чувствах.

Лишенный возможности сказать своим родным то, что сказать было так необходимо, Пи Ай не сдержал слез. Он не понимал, как ему удалось уговорить себя оставить свою семью. И все же он оставил ее. Если бы за свою ошибку пришлось расплачиваться только ему одному, он бы безропотно нес этот крест до конца жизни. Но самым невыносимым было то, что за его ошибку придется расплачиваться Лорене с детьми. Они, несомненно, уже расплачиваются за нее и расплачиваются с того самого момента, как он покинул ферму. Тяжелее всего было думать о том, что они никогда не узнают, как он любил их и как ужасно по ним скучал.

Однако же он бросил их, и теперь ничего не изменишь. Оставалось только сжимать в руках винтовку и ждать, когда придет убийца. За всю свою бытность рейнджером он так и не поднялся выше капрала и никогда не отличался особым умением и исключительными данными, как капитан Калл или Гас Маккрае. Но в этом последнем сражении он должен превзойти себя. Он должен сражаться как никогда. И делать это во имя своей семьи.

Ночь тянулась страшно медленно. На рассвете дрожащий от холода Пи Ай увидел Знаменитого Ботинка, который шел к нему по руслу ручья.

– Брукшир мертв? – спросил он, когда Знаменитый Ботинок оказался рядом.

– Да, Джо застрелил его, – ответил старый индеец.

– Когда же наступит моя очередь? – спросил Пи Ай.

– Он говорит, что, если ты отдашь ему свои сапоги, он отпустит тебя, – объяснил Знаменитый Ботинок. – Он считает, что без сапог ты не сможешь преследовать его.

Пи Аю этот довод показался неубедительным. К тому же он никогда не доверял Знаменитому Ботинку. Старик всегда служил тем, кто больше платил. Намерения отдавать свою обувь у Пи Ая не было.

– Почему он не убил тебя? – спросил он Знаменитого Ботинка.

– Он не хочет убивать меня. Я слишком старый, – сказал в ответ Знаменитый Ботинок. – Капитан Калл находится в Охинаге, но Джо перебил ему ногу. Он считает, что капитан умрет. В Охинагу его привезла твоя женщина.

– Лорена? – воскликнул пораженный Пи Ай. – Ты уверен?

– Это твоя женщина, у нее белые волосы, – ответил Знаменитый Ботинок. – Она отрезала капитану ногу. Джо видел это. Затем привезла его в Охинагу.

– Вот так дела, – проговорил Пи Ай. – А кто, интересно, остался с детьми?

Новость настолько поразила его, что он совсем забыл о грозившей опасности.

– Джо хочет, чтобы я принес ему твои сапоги, – напомнил Знаменитый Ботинок.

– Если шакалу нужны мои сапоги, пусть придет и возьмет их сам, – проговорил Пи Ай. Сознание того, что жена находится от него на расстоянии одного дня пути, переполняло его надеждой. Если ему удастся справиться с убийцей, он может вновь увидеть лицо Лорены. Это был шанс. Он использует все свои бойцовские качества, какие только были в нем, чтобы одолеть убийцу и возвратиться к жене.

Когда-то Гас Маккрае дразнил рейнджеров, подсчитывая, насколько каждый из них был бойцом, словно это можно было положить на весы и измерить на фунты, как это делали с овсом или каким-нибудь другим продуктом.

– Если взять Калла, то боец в нем составляет процентов девяносто восемь. Выньте из него бойца, и он станет таким хилым, что не сможет вскочить в седло. Но это не типичный случай. Сам я всего на сорок процентов боец. Пи Ай, как мне кажется, процентов на двенадцать или около этого, а старина Дитц – процентов на пятнадцать.

Двенадцать процентов не казались Пи Аю внушительной цифрой, но он был намерен использовать их все до последнего, чтобы пробиться к реке, у которой была Лорена. Если она была там, то только потому, что приехала за ним. Она проделала весь этот долгий путь только для того, чтобы забрать его домой. Пи Ая поражало, что Лорена могла пойти на такое из-за него. Но раз она пошла на это, он собирался сделать так, чтобы ее усилия не пропали зря.

– Где Джо Гарза? – спросил он Знаменитого Ботинка.

– Он возле Кончо, – ответил тот. – Если ты пойдешь к деревне, я думаю, он убьет тебя. Если пойдешь в другую сторону, он может тебя отпустить.

– Думаю, что я пойду туда, где моя жена, – сказал Пи Ай. – Если бы она была дома, я мог бы отступить, но если она здесь, в Мексике, я буду драться с шакалом.

– Можно мне позаимствовать твой нож? – спросил Знаменитый Ботинок. – Я тоже хочу нарезать себе немного конины. Я собираюсь отправиться в Мадре и хочу взять с собой немного еды.

Пи Ай одолжил ему свой нож. Через несколько минут Знаменитый Ботинок вернулся и отдал его. За поясом у старика было заткнуто несколько полос конского мяса.

Пи Ай потрогал лезвие и обнаружил, что оно слегка затупилось. Вынув из кармана брусок, он принялся точить нож. Пока Пи Ай затачивал лезвие, в голову ему пришла мысль. Брукшир ушел со своим крупнокалиберным дробовиком. Это было уродство, а не ружье, и только неопытный янки мог взять его с собой в длительную экспедицию. Джо Гарза, как известно, предпочитал изящное оружие, а дробовик восьмого калибра был далек от изящества. Скорее всего, мальчишка пренебрег им и оставил лежать там, где упал убитый Брукшир.

– Ты видел тот большой дробовик? – спросил Пи Ай у Знаменитого Ботинка. – Джо подобрал его, или он все еще там?

– Джо не взял его, он там, – ответил Знаменитый Ботинок. – Он взял только часы.

Пи Аю был нужен дробовик. Он не очень-то полагался на свою винтовку и знал, что плохо стреляет из пистолета. А из дробовика восьмого калибра, если Джо сделает глупость и подойдет на дальность выстрела, он просто не сможет промахнуться.

– На чьей ты стороне? – спросил он Знаменитого Ботинка. – На моей или на его?

– Я ухожу в Мадре, – ответил тот. – Джо может передумать и убить меня, если я останусь. Я не знаю, что он захочет сделать.

Пи Ай не мог больше ни о чем думать, кроме дробовика. В его представлении дробовик стал единственным, что могло спасти его. Ему нужно придумать, как заполучить дробовик, не схлопотав при этом пулю. Пи Ай не мог забыть о жене. Она была недалеко, и он должен до нее добраться. Препятствием на этом пути был Джо Гарза. Пи Ай опустился на землю и снял сапоги.