Текст книги "Дороги на Ларедо"

Автор книги: Лэрри Джефф Макмуртри (Макмертри)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 38 страниц)

И еще он видел сожженную собаку. Если капитан покинет их, все дело сведется просто к тому, чтобы продолжать двигаться до тех пор, пока они не доберутся до города, где может оказаться отель и железная дорога. Пустота и ощущение, что тебя уносит ветром, уже не будут единственными источниками страха для него.

Где-то здесь бродит сжигатель людей. Он, очевидно, находится внутри того же самого кольца горизонта, которое в данный момент окружает их. Брукшир был бесконечно благодарен капитану за то, что тот не бросил их. Бухгалтер уже перестал бояться смерти, которая наступает от пули.

Но Брукшир видел собаку Бена Лили и не хотел умереть, как эта собака, на костре.

10

– Этот индеец должен мне пятицентовик. Если он у тебя на оплате – раскошеливайся, – заявил Рой Бин, как только Калл и его команда появились перед ним, еще не успев спешиться. Он сидел на слабом зимнем солнышке возле своего салуна, закутанный в бизонью шубу. В руке у него был взведенный пистолет, а на коленях лежала винтовка, ствол которой торчал из-под шубы. Рядом стоял дробовик, прислоненный к стене салуна.

– Неужели есть такая выпивка, которая стоит всего пять центов? – поинтересовался Калл.

– Он задолжал мне не за выпивку, а за бальзам, – пояснил судья. – Однажды он приковылял сюда на больной ноге, и я дал ему немного бальзама, чтобы он подлечил ее, но забыл взять с него деньги. Это был отличный бальзам. Он лечит все, вплоть до мужской слабости.

Калл отдал Рою Бину пятицентовик. Пока ему полностью не оплатят его счет, каким бы ничтожным он ни был, судья вряд ли расстанется с какой-нибудь информацией.

– Я наступил на маленький кактус с колючками, похожими на змеиные зубы, – сказал Знаменитый Ботинок. – Он дал мне немного своей мази, и я хожу до сих пор. Я отдам пятицентовик, однако сейчас его у меня нет.

– Спишем его на счет босса Брукшира. – Калл не удивился тому, что в салуне «Джерси Лили» их прежде всего ждал счет, выставленный несколько лет назад. – Занесите его в свою книгу, Брукшир, – сказал Калл: – Я не сомневаюсь, что полковник будет рад внести пятицентовик в пользу человека, который позаботился о том, чтобы наш следопыт был здоровым.

У Брукшира пропал интерес к бухгалтерскому учету, и он бросил вести записи в книге, хотя в Пресидио они сделали значительные закупки. Пару раз он даже вырывал из нее страницы, чтобы разводить костры во время стоянок. Еще где-то по пути вдоль бескрайней Рио-Кончо он перестал чувствовать себя живущим в мире, где бухгалтерский учет что-то значил. В том мире живет и всегда будет жить полковник Терри, который, как и старый судья, не замедлит потребовать свой пятицентовик и даже пенни. Но Брукшир уже выпал из мира гроссбухов и оказался в мире пространства и ветра, морозных ночей и звездного неба – в мире людей, которые убивают пулями, и людей, которые просто так, для удовольствия, сжигают собак. Для того чтобы делать по вечерам свои записи в книге, Брукширу приходилось вначале оттаивать чернила, а затем свои пальцы. Трудно было различать строчки книги при свете костра на стоянке, но еще хуже обстояло дело с каллиграфией. В отношении нее полковник тоже был строг. Он не любил корпеть над записями в книгах учета и не раз, разбирая почерк, говорил об этом.

Теперь, когда Брукшир стоял перед салуном судьи Бина, а позади была вся Мексика, строгости полковника уже ничего для него не значили. Теперь Брукширу надо было беспокоиться о том, чтобы костры, которые он разводил на стоянках, горели всю ночь и не требовали для этого много дров. Капитан Калл был не менее строг в этом отношении, чем полковник в отношении каллиграфии.

– Ждешь объявления войны? – спросил Калл у судьи. – Что-то уж слишком ты вооружился.

– Я всегда жду погибели, – ответил судья. – И всегда держу несколько ружей наготове на случай, если она придет в виде, доступном для моих пуль. Однако подозреваю, что скорее она придет в виде болезни. Я восприимчив к болезням, а болезнь не застрелишь, черт бы ее побрал.

– Если это все еще салун, мы хотели бы выпить виски, – сказал Калл. – Пришлось померзнуть, пока ехали.

Не успели они выбраться из каньона, как сзади налетел северный ветер и как следует пощипал их, хотя они ехали все время спиной к нему.

Судья неохотно встал и провел их в помещение. Когда он сидел, пригревшись, в своей бизоньей шубе, то не любил, чтобы его беспокоили. Большинство разговоров, даже в самую холодную погоду, у него происходило снаружи, причем он говорил из глубины своей шубы.

В салуне был всего один стол, да и то такой перекошенный, что стакан с виски, поставленный на высокий край, быстро съезжал на низкий и оказывался на полу, если посетитель вовремя не успевал подхватить его.

Калл купил виски всем, только Пи Ай воздержался. Что касалось выпивки, Лорена была очень строга. В те времена, когда Пи Ай был холостым ковбоем в Монтане, он часами просиживал по вечерам в салунах. Женившись, Пи Ай поначалу продолжал захаживать туда временами, особенно, если нервничал, но Лорана быстро положила этому конец, и Пи Ай теперь редко пропускал стопку, независимо оттого, дул северный или нет. От пива он, однако, не отказался. Оно, к счастью, у Роя Бина было. Знаменитый Ботинок попросил текилы – этого добра в салуне тоже было полно, – и выпил почти целую пинту, как будто это была вода. Помощник Планкерт заснул как раз в тот момент, когда судья вновь наполнял его стакан. Стакан быстро съехал на край стола, но судья сам успел поймать его.

– Я вылью это обратно в бутылку, пока твой человек не очнется, – пояснил Рой Бин.

У судьи были бегающие, лукавые глазки. Слухи утверждали, что он никогда не дружил с законом. Калл был не единственным, кто удивился, когда Рой Бин стал судьей. Но если быть честным, то никто не мог точно сказать, какой именно из законов нарушил новый судья. Некоторые считали, что он тайно переправлял золото богатым мексиканцам, другие полагали, что он утех же мексиканцев крал его. Калл считал слухи о золоте преувеличением. Рой Бин жил слишком далеко от тех мест, где золото можно было использовать или закладывать. По мнению Калла, Рой Бин больше походил на ловкого игрока. А быть судьей в местах, где мало кто уважал закон, уже само по себе являлось игрой.

– Надеюсь, ты поймаешь Джо Гарзу на следующей неделе, – сказал Рой Бин. – А еще лучше на этой.

– Я поймаю его, но не уверен, что в эти дни, – отозвался Калл. – Последний поезд он ограбил возле Сан-Анджело, и теперь наверняка рванул куда подальше. Еще неизвестно, сможет ли Знаменитый Ботинок взять его след.

– Не так уж много метких стрелков найдется в здешней части страны, – заметил Рой Бин, – а этот оказался метким и портит мне всю коммерцию. Если признаться, то прибыли мои пошли вниз, – мрачно добавил он.

– Неужели? – удивился Калл.

– Этот сопляк отстреливает людей, которые могли бы быть моими посетителями, – объяснил судья. – Есть и другие причины. Я привык сидеть снаружи и обдумывать свой бизнес, не беспокоясь о том, что кто-то может взобраться на холм в миле отсюда и припечатать меня за здорово живешь.

– Тут нет ни одного холма в пределах мили, да и попасть из винтовки можно не дальше, чем с полумили, – успокоил его Калл. – Я еще не видел винтовки, которая бы била дальше, чем на полмили.

– Да, но ты сам не очень-то меткий стрелок, да и знать всего не можешь! – резко бросил Рой Бин. – Чарли Гуднайт всегда думал, что знает все; так же полагал твой чертов напарник, и ты такого же мнения о себе.

– Что ж, я знал, что я не снайпер, – мягко отозвался Калл. – Не знал только, что тебя беспокоят убийцы. Есть места поспокойнее, если ты из тех, кому убийцы не дают заснуть по ночам.

– Я видел многих головорезов, но мне совсем даже не нравятся мексиканские сопляки, у которых винтовки стреляют так далеко, – пробурчал Рой Бин. – Если ты приведешь его ко мне, он у меня вмиг окажется вздернутым на веревке.

– Этот парнишка не единственная причина, по которой ты должен кемарить в доме, да еще заперев предварительно дверь, – сказал Калл. – Слышал о Мокс-Моксе?

– Да, Уэс Хардин говорил, что он где-то поблизости. Кого он зажарил теперь?

– Лучшего пса Бена Лили, – ответил Калл.

– Уж не Флопа ли? – Рой Бин заметно опешил. – Зачем ублюдку понадобилось жечь собаку?

– А зачем он жжет людей? – произнес Калл. – Затем, что это нравится ему, вот и все.

– А самого Бена он достал? – спросил судья.

– Нет, но они перебили всех его собак. Я едва удержался, чтобы не броситься за ними, пока они не наделали других дел.

– Иди за ним, – проговорил Рой Бин. – Оставь своих людей здесь. Им, похоже, нужно оттаять. Я наполовину сброшу цену на виски, пока они будут гостить у меня.

«Охранять, ты хотел сказать», – подумал Калл, но вслух ничего не произнес.

– У Мокс-Мокса семь человек, – заметил он.

– Хардин говорил, что молодой чироки – единственный из них, кто умеет драться, – сообщил Рой Бин. – Не торопясь, возьми его на мушку и сними первым. Вот тебе мой совет.

– Быстрый Джимми, – подсказал Знаменитый Ботинок.

– Да, Хардин говорил, что в нем есть стремительность, – продолжал Рой Бин.

– Я не знал, что ты дружишь с Джоном Уэсли Хардином, – усмехнулся Калл.

– Я не дружу – у него нет друзей, – ответил Рой Бин. – Он приходил сюда посмотреть, нет ли у меня проститутки. Мамочка Джо Гарзы пришла в Кроу-Таун и увела всех женщин. Хардин потерял покой и приходил навестить меня.

– Когда? – спросил Калл.

– На прошлой неделе. Он говорит, что Кроу-Таун вымирает без женщин.

– Мать Джо Гарзы приходила в Кроу-Таун и увела женщин? – переспросил Калл. – А куда она повела их? Ее не было дома, когда мы проходили через Охинагу. Билли Уильямс присматривал за ее детьми. У нее прелестная маленькая девочка, но она слепая.

– Я не встречал ее, но думаю, она красивая, – сказал Рой Бин. – Билли влюблен в нее всю свою жизнь, но она непреклонна. Олин Рой тоже сохнет по ней, и тоже безуспешно.

– Я думал, что Хуэрта или кто-нибудь другой уже прикончили Олина, – заметил Калл. – Контрабанда – опасное занятие, а для дилетантов – вдвойне.

Калл припомнил маленькую слепую девочку с оживленным выражением лица, стоявшую рядом с Билли Уильямсом. Он редко замечал детей, но слепую девочку запомнил и даже мог живо представить ее облик. Интересно, какая у нее мать, думал он. Немногие из женщин отважились бы отправиться в Кроу-Таун. А эта женщина не только отправилась, но и увела оттуда всех женщин, которые были в этом городе. Она произвела на свет слепую девочку, дебильного мальчика и Джо, и если верить Бину, прочно владела симпатиями Билли Уильямса и Олина Роя, которые не отличались постоянством своих привязанностей. Олин был контрабандистом, хорошо говорившим по-испански, а Билли Уильямс – просто бродячим пьяницей.

И тем не менее некоторые женщины обладали способностью прибирать к рукам тех мужчин, о которых этого не подумаешь. Пи Ай, к примеру, всегда казался заядлым холостяком. Насколько Калл помнил, он никогда не ходил по женщинам, когда им приходилось заезжать в города. И вот Пи Ай уже женат, и, похоже, удачно.

– Не пойму, что там произошло с женщинами, – поинтересовался Калл. – Она, что, просто приехала в город, а потом взяла и уехала вместе с ними?

– Нет, – объяснил Бин. – Она приехала на пятнистом пони, но Джо украл его, и она с женщинами ушла пешком.

– Я встречал ее, когда она была на подходе к городу, – сообщил Знаменитый Ботинок. – Была пурга, и она сильно замерзла, после того как переправилась через Пекос. Я развел ей костер, но она была обижена на меня и не позволила мне остаться с ней.

– Она знала, что ты работаешь на меня? – спросил Калл.

– Да, и она не хочет, чтобы ты убивал Джо, – ответил Знаменитый Ботинок. – Она не хочет, чтобы я выслеживал его для тебя.

– Я не думал, что ты знаешь ее, – заметил Калл.

– Ее зовут Мария. Она спасла мне жизнь, когда однажды злой шериф хотел повесить меня. А в этот раз она была сильно обижена на меня, – повторил он. – Я развел костер и ушел.

– Он неблагодарный сын, если украл лошадь и оставил ее пешей в таком месте, как Кроу-Таун, – сказал Калл. – Немногие женщины решились бы поехать в Кроу-Таун.

– Или стали бы переправляться через Пекос, – продолжил Пи Ай, – особенно когда по ней идет шуга. Я бы назвал ее отважной.

– Что ж, мальчишка – ее сын, – проговорил Калл. – Даже если он украл у нее коня, она все равно не пожелает ему смерти.

– Я не знаю, как она ко всему этому относится, – заявил Рой Бин. – Ее сын – вор и убийца. Тебе лучше схватить его, пока не поздно, и убить Мокс-Мокса, если будет время.

– Здесь действует твоя юрисдикция, судья, – напомнил ему Калл. – Меня наняли убрать Джо Гарзу. Мне бы хотелось знать, куда его мать повела женщин.

– Уэсли говорил, она повела их к железной дороге, – сообщил Рой Бин. – Он был в плохом настроении и сказал, что пристрелил бы ее при первом же появлении, если бы знал, что она собирается увести проституток.

– А где сам Хардин, раз уж мы разговорились об убийцах? – спросил капитан.

– Понятия не имею, – он ушел, – ответил Рой Бин. – Я не его слуга.

Судья достал бутылку бренди и запросил непомерную цену, но Брукшира это не остановило, и он прикладывался к бутылке, пока не помутнело в глазах, – для чего, впрочем, потребовалось не так уже много времени. Теперь капитан Калл вел речь еще об одном убийце, довольно известном на этот раз. Даже в Бруклине были люди, которые слышали о Джоне Уэсли Хардине.

Брукшир продолжал пить бренди до тех пор, пока капитан, сидевший в двух футах, не стал двоиться у него в глазах. Помощник Планкерт посапывал во сне, который сразу же сморил его, как только они оказались в тепле салуна. Брукширу казалось, что они движутся по спирали, каждый виток которой все дальше уводил их от цивилизации и выдавал нового убийцу. Вначале было лишь ограбление поезда, а теперь они имели дело с тремя убийцами, которые в общей сложности перебили не меньше народу, чем было солдат в роте. Убийцы плодились, а капитан Калл нет. Он по-прежнему был один, даже когда двоился в глазах.

– Говорят, у парнишки Гарзы есть пещера, полная добра, где-то в глубине Мексики, – сообщил Рой Бин. – Говорят, он прячет в ней награбленное.

– Думаю, это просто слухи, – отозвался Калл.

– Приятные, однако, – заметил Рой Бин. – Если бы мне удалось найти пещеру с драгоценностями, я бы смог оставить свое судейство и переехать в Англию, где все вечера проводил бы на выступлениях мисс Лили Лангтри.

Судья Бин перестал интересовать Калла. Вся полезная информация, которой он располагал, поступила к нему от Джона Уэсли Хардина и касалась матери Джо Гарзы. Если существовал какой-нибудь способ отыскать Джо, он, очевидно, был связан с его матерью, а не с пещерой. Рано или поздно Джо мог вернуться домой. То, что он украл у нее лошадь, еще ни о чем не говорило. Матери закрывали глаза и не на такое со стороны своих чад. Джо может решить однажды вернуть пони домой. Он знает, что его преследуют, и, возможно, захочет, чтобы мать спрятала его.

Вскоре вся компания спала, кроме Пи Ая. Знаменитый Ботинок выпил вторую пинту текилы, свернулся клубочком под столом и крепко заснул. Брукшир тоже спал, уронив голову на руки. Планкерт посапывал, свесив голову набок и уронив шляпу. Пи Ай, выпивший всего стакан пива, был немного мрачен, но не пьян.

Старый судья взял свою дурно пахнущую шубу и отправился во двор.

Калл сделал знак Пи Аю, и они вдвоем тоже вышли на свежий воздух.

– Я собираюсь отколоться, – сообщил Калл. – Мне не хочется поступать так, но нам приходится иметь дело сразу с двумя опасностями, и я не думаю, что они выстроятся в ряд, как домино, и будут дожидаться, когда мы придем и сшибем их.

Пи Ай чувствовал, что капитан собирается уехать. Его всегда охватывало беспокойство, когда Калл отправлялся решать какую-нибудь задачу в одиночестве. Когда его не было рядом, дела всегда почему-то шли не самым лучшим образом. Несколько лошадей могли одновременно повредить себе ноги, или у кого-то вдруг возникал плеврит, или охотники не могли добыть дичь.

– Думаю, это расстроит Брукшира, – заметил Пи Ай, заметивший, что бухгалтер приобрел в глазах капитана большой авторитет.

– Подозреваю, что да, – согласился Калл. – Но он взрослый человек и знает, как разводить костер. Тебе же надо смотреть, чтобы ты не засыпал во время несения дежурства, – добавил он мягко. – У остальных нет такого опыта, как у тебя. Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь незаметно напал на вас.

– Нет, конечно, особенно когда вокруг разгуливает сжигатель, – ответил Пи Ай. – Куда ты хочешь, чтобы мы отправились?

– Поезжайте туда, где мы были, только сделайте круг через Мексику, – посоветовал Калл. – Так будет безопаснее. Во всяком случае, меньше придется опасаться Мокс-Мокса. В той деревне, что сразу напротив Пресидио, живет мать Джо Гарзы. Думаю, что именно там мы схватим его.

– Что, если он окажется там раньше, чем вернешься ты? – спросил Пи Ай.

– Стоп, – сказал Калл. – Обогните деревню южнее и разбейте лагерь на Рио-Кончо. От деревни до вас должно быть не меньше, чем полдня пути. Я найду вас, это будет нетрудно.

Но меланхолия Пи Ая не проходила, а лишь становилась сильнее. Капитан уезжал в одну сторону, его посылал в другую. То, что капитан оставлял его отвечать за людей, свидетельствовало о доверии. А в том, что они разделялись, не было ничего особенного. Такое часто случалось в прошлые времена.

«Это не конец света, – часто говорила ему Лорена, когда пыталась поднять ему настроение после какой-нибудь ссоры или ошибки. – Это не конец света, Пи. Надо просто встряхнуться и продолжать жить дальше».

Пи Ай чувствовал, что Лорена не понимала, как тяжело он переживал их ссоры и свои ошибки. Она возвращалась к своим хлопотам по дому или к школьным занятиям, и ссора вылетала у нее из головы. Она так быстро вновь становилась веселой, что Пи Ай начинал чувствовать себя одиноким. Душевные раны не затягивались у него так быстро, особенно если причиной их был он сам. В то время как Лорена с детьми продолжали свою прежнюю жизнь и суетились вокруг него так, как будто ничего не случилось, он еще долго чувствовал себя чужим в доме. Правда, чаще всего это продолжалось не больше, чем до следующего дня, пока кто-нибудь из детей не запрыгивал к нему на колени или не прибегал со своими проблемами.

Пока капитан собирался в дорогу – в Пресидио они купили пару дополнительных ружей, и капитан взял одно из них с приличным запасом патронов, – Пи Ай почувствовал, как к горлу подступает такой же комок, какой он ощущал дома, когда Лорена пыталась убедить его в том, что это еще не конец того мира, в котором он живет.

Лорена могла говорить ему что угодно, но это все равно не избавляло его от ощущения, что мир может рухнуть. С возрастом он все острее чувствовал, как трудно узнать человека. Лорена и капитан позволяли ему занимать в их жизни определенное место. Но Лорена и капитан, будучи полноценными людьми, не понимали, каким неполноценным он чувствовал себя. Ему было далеко до них и по части ума, и по части силы воли. Они, возможно, знали его, а вот ему казалось, что он никогда не узнает их как следует. Часто по ночам, когда он, лежа в постели, прислушивался к дыханию Лорены и ощущал исходившее от нее тепло, на глазах у него выступали слезы оттого, что он не знает свою жену. Не знает и никогда не узнает. Однако он был благодарен ей за то, что она позволяла ему находиться рядом, и радовался тому, что у них были дети и ферма.

Хоть это не гарантировало незыблемость его мира, Пи Ай не стал делиться своими чувствами с капитаном. Когда тот собирался двинуться в путь, то делал это быстро.

– Встретимся на другой стороне реки, – сказал Калл. – Если с Мокс-Моксом не придется иметь слишком много хлопот, я не думаю, что буду отсутствовать больше недели.

– Не пренебрегай никакими убийцами, – наставлял его Рой Бин, который опять закутался в бизонью шубу и держал в руке взведенный пистолет.

– Вам не следовало бы держать этот пистолет взведенным, – посоветовал Пи Ай, наблюдая, как лошадь капитана быстрой иноходью уносит его на восток. – Вам может присниться дурной сон, вы дернетесь и прострелите себе колено.

– С неба могут также посыпаться шлюхи, но я сомневаюсь в этом, – буркнул Рой Бин.

11

Джо Гарза наблюдал за отъездом капитана Калла в телескоп, который он снял с поезда из Сан-Анджело. Телескоп принадлежал старику с длинными седыми волосами, который так сильно возмущался, когда Джо забирал его, что владельца пришлось пристрелить. Джо не собирался никого убивать, когда останавливал поезд, ему хотелось лишь пополнить свои богатства. Если бы старик мирно расстался с телескопом, Джо не стал бы убивать его. Старик утверждал, что он учитель астрономии и что телескоп необходим ему для того, чтобы изучать звезды. Он направлялся в Форт-Дейвис, где звезды, по его утверждению, были видны лучше, и предлагал Джо все свои деньги за то, чтобы тот оставил ему телескоп.

– Поймите, я не смогу достать другой, во всяком случае, в этих краях, – говорил старик. – За этим мне пришлось посылать в Англию.

Джо посчитал его просто сварливым, поэтому пристрелил старого брюзгу, взял телескоп, а заодно и деньги тоже. Если не считать нескольких хороших часов, телескоп был единственной стоящей вещью в этом поезде. Джо надеялся, что чем дальше он продвигается на восток и чем ближе оказывается к городам техасцев, тем богаче должна быть добыча. Но в случае с поездом из Сан-Анджело эта теория не подтверждалась. На нем ехали в основном ковбои, направлявшиеся на дальние ранчо, у которых не было ничего ценного при себе. Иногда Джо попадались отличные шпоры, но у этих ковбоев они не представляли собой ничего особенного. Даже седла у них были беднее бедного. Так что он взял телескоп с маленькой подставкой для него, убил старика и уехал.

Той ночью он смотрел в телескоп на звезды и должен был признать, что старик говорил правду. Телескоп делал звезды гораздо ближе. А когда Джо направил его на луну, результат оказался еще лучше. Он мог видеть на ней даже нечто похожее на горы. Поверхность луны напоминала места, где его держали апачи. Они были совершенно голые.

Но наилучшее применение телескоп находил, когда Джо смотрел на людей. Он спрятал пятнистого пони своей матери в балке прежде, чем направить телескоп на дверь Роя Бина. После небольшой регулировки он увидел, как знаменитый капитан Калл вышел со своим долговязым напарником и стал собираться в дорогу. Видно было, что капитан взял запасную винтовку, и даже то, что судья Рой Бин держит свой пистолет взведенным.

Джо не понравилось, что капитан оставил своих людей. Их было четверо, трое все еще находились внутри дома. Если они останутся, ему придется убить их, прежде чем он сможет повесить судью. Но убивать их нельзя, пока знаменитый охотник капитан Калл не отъехал на достаточное расстояние, чтобы не услышать выстрелов.

Это означало, что ему придется ждать, а ждать Джо не любил. Ему не терпелось повесить судью и, отправившись вслед за капитаном, пристрелить его. После того как с капитаном будет покончено, он собирался поехать в Охинагу и выкрасть брата с сестрой. Ему не давало покоя, что мать уделяет им так много внимания. В его намерения входило выкрасть их и отдать сжигателю, если только удастся разыскать его. Если Мокс-Мокс пожелает спалить их, туда им и дорога. Они все равно убогие, слишком убогие, чтобы быть достойными той заботы, которой мать окружает их. Эти чада – плоды ее распутства, и он покажет ей, как он относится к ее неприглядному поведению. Если они не заинтересуют сжигателя, Джо отвезет их в глубь Мексики и продаст кому-нибудь в рабство. Он завезет их в такую глушь, где мать никогда их не отыщет. Если не найдется желающего получить двух рабов, он может отвезти их к своей пещере и сбросить с обрыва за ней.

К счастью, люди капитана Калла не стали задерживаться в салуне. Долговязый вернулся в него и вывел их. Это были двое белых и Знаменитый Ботинок. Белые едва держались на ногах. Один из них был таким пьяным, что с трудом сел на лошадь. Но в конце концов они все же двинулись в путь. Знаменитый Ботинок переправил их через реку и повел на север. Очевидно, капитан Калл послал их схватить его, когда он окажется дома. Ничего глупее не придумаешь. Он не собирается идти домой, а если и пойдет, то белым, которые из-за пьянства не могут сесть на коней, никогда не поймать его. Он может приехать и выкрасть брата с сестрой, пока они будут опять пьянствовать в кантине. Они не только не увидят его, но даже не узнают, что он был там.

Знаменитый Ботинок, конечно, может обнаружить его следы и добраться до него, поэтому его лучше прикончить. Старик был последним из следопытов, способных найти его пещеру. Джо было известно, что среди гринго о ней ходят легенды, и скоро за ней начнется охота. Но пещера находилась далеко в горах, на отвесной стене каньона, куда не проехать на лошади. Без Знаменитого Ботинка сокровища долгие годы будут в безопасности.

Когда после отъезда капитана Калла и его людей прошло несколько часов, Джо достал винтовку и посмотрел через прицел на судью Роя Бина. Старый Бин сходил в салун и принес себе бутылку виски. Он сидел спиной к зданию и держал на коленях пистолет. Бутылка с виски стояла на маленьком камне рядом с ним. К стене салуна был прислонен дробовик, а из-под шубы выглядывал ствол винтовки. Старик прихватил с собой какую-то газету и читал ее в лучах заходящего солнца. Газета была большой и, когда судья держал ее перед собой, видны были только его ноги.

Джо навел винтовку и выстрелил в судью через газету, целясь пониже, туда, где должен был находиться его живот. Судья вскочил и стал бешено палить из своей винтовки в воздух. Джо выстрелил ему в плечо, чтобы тому не так удобно было стрелять, а затем в ногу, чтобы повалить его на землю. Старику удалось подползти к дробовику, прислоненному к стене, но когда он потянулся за ним, Джо выстрелил ему в руку, удивляясь тому, как долго старик сопротивляется, несмотря на попадание в живот. Судья был крепким орешком. Тем хуже для него. Джо сел на пятнистого пони своей матери и подъехал к салуну. Винтовка с дробовиком находились на виду, а вот пистолета он не видел. Джо подумал, что пистолет, наверное, был закрыт газетой, которую судья читал в тот момент, когда он выстрелил ему в живот. Сейчас газету уносило ветром. Несколько ее страниц зацепились за кактусы, росшие между салуном и рекой.

Рою Бину удалось привалиться к стене салуна. Пистолет оказался у него в руке, но когда он наставил его на Джо и попытался выстрелить, у него ничего не вышло. Старик тяжело дышал – он сделал еще одну попытку, но пистолет заглох. Курок не нажимался. Джо достал свой пистолет и был готов к выстрелу, но ему не хотелось убивать Роя Бина пулей. У него были другие планы.

Рой Бин так разозлился на свой пистолет, что стал колотить им по стене. Он понял, что судьба сыграла с ним злую шутку. Он слишком долго держал пистолет взведенным, и курок заржавел. Ему казалось, что пистолет у него был взведенным лет десять или больше – иначе как глупостью такое поведение не назовешь. И вот молодой мексиканец настиг его. Смертельно раненный в живот, с простреленным плечом, покалеченной ногой и разнесенной рукой, он не мог даже забраться в дом, где у него была спрятана острая финка. Молодой мексиканец подъехал к нему вплотную и сделал петлю из сыромятной веревки.

– Ты что, наглый щенок, собираешься повесить меня? Проваливай отсюда, – заявил Рой Бин. – Здесь вешаю я. К западу от Пекоса закон – это я, или ты не слышал об этом, ты, дубиноголовый?

В следующее мгновение его горло оказалось сжатым так, что он не смог больше произнести ни слова. Прежде чем судья успел сообразить, Джо Гарза соскользнул с коня, накинул сыромятную петлю ему на шею и дернул так, что чуть не сломал ему адамово яблоко. Рой Бин почувствовал жгучую обиду на Вудроу Калла, который мог бы остаться со своими людьми на несколько дней и дождаться, пока Джо Гарза уйдет из этих мест. Мальчишка перехитрил капитана Калла, и вот что из этого вышло!

Но дикая боль в горле оборвала дыхание и заставила забыть обиду. Джо вскочил на своего пони, и Рой Бин почувствовал, что его затягивают на крышу собственного салуна. Мальчишка захлестнул веревку за печную трубу и заставлял своего коня пятиться назад, медленно поднимая судью вверх. Когда ноги судьи оторвались от земли, он попытался сунуть руку под веревку, но та не поддалась, и он почувствован, как обжигающая желчь переполнила его горло.

Рой Бин корчился и извивался. Ему казалось, что, если бы сделать хоть один вдох, он еще мог бы освободиться от петли и остаться живым. Но лошадь под Джо медленно пятилась назад, затаскивая Роя Вина все выше и все сильнее затягивая петлю на его шее. Веревка была, как стальной обруч. Рой Бин дернулся еще раз. Мелькнула мысль о том, что на крыше он сможет обрести опору, но тут же пришла другая – о простреленной руке, и надежда исчезла. Легкие вот-вот должны были разорваться. Окружающий воздух казался черней водой. Человек Калла был прав в отношении пистолета – не надо было держать его взведенным все эти годы. Мексиканец подал лошадь еще на один шаг назад, голова судьи стукнулась о балку крыши и черная вода затопила для него весь мир.

Когда старик стал затихать, Джо спрыгнул с коня и подобрал разбросанные листы газеты. Ветер разнес их по сторонам, но Джо не пожалел времени и собрал их все до единого. Газета была пробита пулей и порвана шипами кактуса, но Джо аккуратно сложил ее и спрятал в переметную суму. В газете была фотография леди, увешанной драгоценностями. Может быть, он однажды остановит поезд и в нем окажется эта леди с драгоценностями, которые пополнят его пещеру.

Затем он вошел в салун и огляделся в поисках чего-нибудь стоящего. Старик все еще дергался и извивался. Слышно было, как он бился снаружи о стену. В салуне, впрочем, ничего особенного не нашлось. Единственное, что он посчитал стоящим, была серебряная рамка, которую он решил прихватить с собой.

Рамка стояла на ящике из-под виски возле кровати старика. Женщина на фотографии, вставленной в рамку, показалась Джо той же самой особой, чей портрет красовался в газете и чьи украшения он собирался рассмотреть на досуге. Но при тусклом свете каморки установить сходство было трудно, и он взял фотографию с собой.

Кроме ящиков с виски, в салуне ничего не было. На гвозде, вбитом в дверь, висел старый нож. От множества затачиваний его лезвие стало похожим на серп луны.

Джо воспользовался им, чтобы вспороть на судье одежду. Рой Бин был мертв и висел рядом с собственной дверью. Джо хотелось посмотреть, попала ли в него его первая пуля. Отверстие от нее находилось чуть ниже пупка. Джо решил, что старик был здоров, как бык, если так долго продолжал жить с подобным ранением.