Текст книги "Стерва. Обольщение (СИ)"

Автор книги: Лера Виннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Он словно вырос из-под земли, преграждая мне дорогу, прямо передо мной оказалась пока что закрытая дверь.

Я увидела его так близко, что смогла разглядеть вбитые в него, но тут же шарахнулась назад.

Не страшно стало даже оглянуться, потому что теперь я знала точно: его там нет. Он не стоит позади меня, не идёт по следу.

Он сидел внутри и ждал, чтобы я упала и заплакала, чтобы сама согласилась присоединиться к нему.

Едва не падая, путаясь в собственном подоле, я ринулась вперёд, обгоняя оставшийся стоять на месте экипаж, чтобы снова попытаться выскочить на дорогу.

На помощь людей я не надеялась, да и не было тут в такой час никаких людей. Но там, за доро́гой, чернел новый лес, и почему-то мне казалось, что надо туда. Что именно он спрячет меня так надёжно, что никто не догонит и не найдёт.

Спасёт так же, как спасла сила Монтейна, которую он разделил со мной в момент нашего соития. Именно она позволила мне продержаться так долго, она помогла выдержать и не упасть без сил ещё несколько часов назад. Сама бы я так не сумела.

Экипаж снова возник передо мной, и на этот раз я успела увидеть, как кучер повернул голову, а лошадь, вместо глаз у которой были чёрные провалы, наполненные тем самым туманом, дёрнула ухом.

– Катись к чёрту, тварь. Катись к чёрту!

Я выкрикнула это задыхаясь, и снова побежала вперёд.

Экипаж преградил мне путь в третий раз.

Он больше не пытался поймать меня, но и не выпускал из леса. Давал вполне очевидный выбор: либо к нему, либо умирать здесь, и оказаться у него уже полуживой, неспособной ни на какое сопротивление.

Отвергая это предложение, я сделала несколько шагов назад, красноречиво скрываясь за деревьями, вдохнула и быстро пошла вперёд.

Экипаж тоже тронулся, медленно покатился по дороге почти вровень со мной.

На этот раз кони шли по земле, но я по-прежнему не слышала ни скрипа колёс, ни стука копыт.

Он был, но его как будто не было.

Мог ли он существовать лишь в моём воображении?

Могла ли я сойти с ума?

Стиснув зубы, я запретила себе даже и думать об этом.

Он был настоящим.

Лес был настоящим.

И Вильгельм Монтейн, с которым я была так счастлива прошлой ночью, тоже был.

Он в действительности существовал где-то там далеко позади. Быть может, метался в растерянности по пустой деревне, поняв, что меня нет.

После того как он спас меня, как избавится от тел убитых мною подонков, после того как он для меня пел… Я просто не могла подвести его.

Дважды я использовала доставшуюся мне силу, чтобы убить. Впервые – случайно. На берегу озера – по доброй воле.

Пока мой род был что-то должен её хозяину, она должна была охранять нас.

Я остановилась, и чёрный экипаж замер на дороге, отстав от меня не больше, чем на десяток шагов.

Это было рискованно.

Это было безумием.

Это было единственным моим шансом.

– Ну давай, чёртова сука. Сбереги меня.

Я процедила это сквозь зубы, а потом собрала остатки сил и ринулась вперёд.

Весь мой гнев, весь мой страх, вся моя боль и досада – всё в эту минуту было направлено на них. На этих адских лошадей, на безмолвного кучера, на того, кто скрывался внутри.

Они всё-таки заржали. Не издали ни звука, ничего, что напоминало бы настоящих коней, но я почувствовала, как отчаянно, как яростно пошёл рябью воздух.

Экипаж двинулся вперёд и тут же замер, словно что-то попало ему под колесо.

Я обогнула его на бегу, и кони встали на дыбы. Чудовищные, огромные чёрные копыта с расколотыми подковами взметнулись в воздух прямо над моей головой, грозя опуститься на самое темечко, но я не позволила себе даже замедлиться.

Лес, по которому меня гнали, остался позади, впереди, уже совсем близко, виднелся новый.

За спиной произошло какое-то движение, – кучер спрыгнул на землю, – а мне под ноги подвернулся камень.

Я споткнулась о него, чудом устояла, но на следующем же шаге поскользнулась на влажной от росы траве и полетела вперёд.

Удар виском о шершавый ствол высоченной старой ели оказался последней каплей.

Всё.

Я больше не могла бежать, не способна была защищаться.

Оставалось только вскинуть голову, чтобы встретить свою участь лицом к лицу, и я обернулась.

Ни чёрного человека, ни чёрного экипажа на дороге больше не было.

Глава 16

Звуки и запахи вернулись.

Прозрачный, уже подсвеченный подступающей осенью рассвет наполнил лес, стерев кошмары прошедшей уже ночи.

Я ещё немного посидела под елью неподвижно, восстанавливая дыхание и пытаясь поверить в то, что за мной больше никто не гонится, а потом поднялась, опираясь на ствол.

Нужно было идти дальше – глубже в этот гостеприимный лес, прочь от пустой дороги.

Каждая клеточка в теле горела и ныла от боли, но интуиция подсказывала, что убраться отсюда мне стоило как можно быстрее.

По каким-то причинам Чёрный человек не мог больше следовать за мной, но это вовсе не значило, что он отстанет. Пугать меня с дороги, лишать воли и разума – это всё ещё было в его власти.

Вместе с тем, чем дальше я уходила в лес, тем надёжнее он меня скрывал.

Чужой, незнакомый мне и очень старый лес. Заблудиться в нём ничего не стоило, а страх перед тем, чтобы искать дорогу, был достаточно велик, чтобы эта прогулка могла стоить мне жизни.

Вот только умереть от голода и жажды в лесу было не так страшно, как снова попасться ему.

После отчаянного бега пить хотелось почти невыносимо, и я едва не вскрикнула от радости, заметив ручей.

Стараясь не думать о том, что он попался мне как будто специально, словно этот лес решил поприветствовать меня в качестве гостьи, я пила пригоршню за пригоршней и постепенно начинала мыслить связно.

Без лошади, без денег, даже без плаща, да ещё и в ужасающем виде я едва ли могла рассчитывать хоть на что-то. Сто́ит выйти к любой деревне, и местные тут же обратятся в ближайшую комендатуру, приняв меня за жертву преступления или разбойницу.

О том, чтобы явиться к герцогскому порогу, не могло быть и речи.

Либо же, напротив, это могло увеличить мои шансы на успех?

В любом случае ничего другого, кроме как идти вперёд, мне не оставалось. Нужно было добраться до людей и попытаться выяснить, где же я в конечном счёте оказалась и как далеко от этих мест герцогство Керн.

Я споткнулась и едва не упала, в последний момент испугавшись того, что побежала вовсе в противоположную сторону.

Что, если пеший путь растянется на несколько дней?

Что, если добраться туда пешком окажется вовсе не реально?

Смогу ли я при необходимости украсть лошадь?

Бояться любой из этих перспектив было уже поздно – по тысяче объективных причин вернуться к Монтейну я уже не могла, иного выхода, кроме как продолжать двигаться вперёд, не знала.

Рассечённое ветками лицо горело, как от пощёчин, ушибленная нога болела, но я запретила себе хромать, зная, что потом будет только хуже.

Ни под ноги, ни по сторонам я особенно не смотрела – лес всегда бы лесом, а этот, к моему великому удивлению, продолжал вести меня сам.

Подарив ощущение безопасности, он указывал дорогу, помогая выбирать одно из десятков одинаковых направлений. Я почти потеряла счёт времени, следуя за ним, и очнулась, лишь выйдя на поляну.

У самого её края, почти скрытый зеленью, стоял дом с высоким крыльцом. Он, очевидно не был брошен, но был пуст.

Поднявшись по ступеням, я подёргала запертую дверь, а потом села на террасу, переводя дух.

Если есть дом, значит, поблизости должна быть и вода.

В покое тело начало ныть от усталости ещё сильнее, и не позволяя себе такой преступной слабости, я встала и обошла дом круго́м.

Он оказался больше, чем показалось вначале, а за ним и правда нашлась и конюшня с амбаром, и колодец.

Люди здесь как будто не жили, но бывали время от времени.

Не зная, чего хочу больше, встретиться с хозяевами и как минимум спросить у них дорогу или сбежать как можно дальше до их появления, я вытащила ведро свежей воды, попила и умылась, а после опустилась на траву, почти повторяя позу Чёрного Барона – прислонилась к стенке колодца и вытянула ноги.

Даже если бы мне попалась еда, прикасаться с ней не стоило – после такой ночи меня должна была свалить усталость, а этого было нельзя.

Нужно было идти дальше.

С болезненным стоном поднявшись, я отправилась на поиски тропы, и очень быстро эти поиски увенчались успехом.

Трава оказалась характерно протоптана, и дорожка уводила дальше в лес.

По всей видимости, был какой-то короткий путь, которым можно было пользоваться, не выходя на дорогу.

Сейчас меня это более чем устраивало, и пригладив растрёпанные волосы, из которых забыла вытащить застрявшие обломки веточек и листья, я пошла вперёд, чтобы очень скоро снова остановиться.

Новая поляна оказалась усыпана крошечными розовыми цветами. Они были совсем маленькими, но росли часто-часто, так, что казалось, что их здесь больше, чем высокой зелёной травы.

Опустившись на колени, я даже погладила их ладонью, любуясь этой ни на что не похожей красотой. Вся моя предыдущая жизнь прошла не так далеко отсюда, но ничего подобного видеть никогда прежде не доводилось.

Должно быть, об этом говорил Вильгельм… Уил. Теперь, когда мы потерялись окончательно и надежды на новую встречу не было, стало можно снова назвать его мысленно Уилом.

Об этом он, по всей видимости, мне рассказывал, в этом видел смысл своих странствий – встречать что-то новое и неизведанное, любоваться миром, которого никогда не узнал бы, живя на одном месте.

Смогу ли я когда-нибудь испытать что-то подобное далеко отсюда? Позволить себе перестать бояться и вспоминать о пережитом лишь как о страшном сне?

Оттолкнувшись ладонью от земли, я пошла дальше.

От поляны расходились две тропы, и одна из них больше напоминала утоптанную конскими копытами дорогу.

Лишь теперь, увидев её, я позволила себе подумать, и едва не захлебнулась поступившими к горлу рыданиями.

Красавица.

Моя милая девочка, родная для меня душа.

Я привыкла быть с ней, верить ей, искать успокоения и радости в её глазах.

Теперь же мне оставалось только порадоваться, что она осталась жива.

Моя лошадь не интересовала Чёрного человека, она ускакала, и он потерял возможность даже мучить её, чтобы сломать меня.

По всему выходило, что всё сложилось хорошо, но чувство потери оказалось настолько огромным, что я застонала сквозь зубы.

Монтейн.

Потом Красавица.

За одну ночь я в буквальном смысле лишилась всего и всех, кто был мне дорог.

Мне оставалось только продолжать в полном одиночестве, и я заставила себя прибавить скорость, сворачивая на ту тропу, что была шире.

Мне нужны были люди. Нужно было узнать, как добраться до герцогства Керн. Сделать то, что планировала, чтобы эти потери хотя бы не стали напрасными.

Дорога оказалась пустынной, лишь далеко впереди виднелась крестьянская повозка.

Никаких чёрных экипажей.

Никаких жутких безмолвных коней.

Поначалу я старалась держаться поближе к обочине, чтобы при необходимости иметь возможность броситься обратно в лес, но спустя полчаса осмелела и пошла свободнее.

Едва ли это существо могло устать или передумать. Значит, по каким-то причинам он в самом деле не имел власти на этой земле.

Как знать, быть может, я могла бы остаться здесь? Жить в безопасности, пусть и не имея возможности переступить границу?

Не пришлось бы добираться неизвестно куда и просить о помощи незнакомых людей.

Не было бы шанса снова встретить Уила и посмотреть ему в глаза.

Думать о подобном было опасным искушением.

Единственное чудо не могло гарантировать мне свободу, а страх…

Даже если у меня получится, даже если чудо станет возможным на постоянной основе, страх не пройдёт никогда. Пройдёт время, и он снова начнёт донимать меня ночными кошмарами, являться наяву расплывчатыми образами, лишит покоя и сна до тех пор, пока я сама к нему не выйду. Не случится ни собаки, ни дома, ни ребёнка, лишь добровольное заточение и память о собственной трусости.

Я знала это заранее и потому продолжала идти.

Когда солнце начало подниматься выше и, время, судя по жаре, приблизилось к обеду, лес кончился. Он даже не начал редеть, просто остался позади густой прохладной стеной, словно дал мне понять, что дальше я должна действовать сама, без его защиты.

Я обернулась, улыбаясь ему, мысленно благодаря за помощь, и только потом с опаской посмотрела вокруг.

Справа от дороги начиналось поле, зеленел бескрайний луг, а за ним…

Я приложила ладонь ко лбу, чтобы видеть отчётливее.

За ним в самом деле виднелись крыши домов.

Там были люди, много людей, и, не чуя под собой ног, я бросилась бежать в ту сторону.

Если сама эта земля оказалась настолько гостеприимной, те, о ком она заботилась постоянно, просто должны были мне помочь.

Накормить как минимум.

По пути я успела продумать ложь, которую расскажу им.

Ограбление на дороге, побег от разбойников, потеря лошади и денег…

Это было почти правдой.

Еду, кров и лошадь, разумеется, придётся отработать, никто не станет дарить их просто так, но если я договорюсь на приемлемый срок. Скажем, на неделю…

У меня в самом деле появится возможность если не исправить случившееся, то хотя бы сделать его оправданным.

Бег отнимал слишком много сил, и я остановилась, утопая в траве почти по пояс.

Она пахла изумительно.

Растения были здоровыми и сильными. Они готовы были много отдать людям, зная, что не меньше получат взамен.

Я провела по ним ладонью в знак признательности за такой приём и пошла дальше.

Очертания домов впереди становились все отчётливее. Очень скоро я ясно различила башню замка, большого, но не громоздкого, даже изящного. А потом…

Я остановилась и снова поднесла ладонь к глазам, потому что впереди показалась лошадь. Белая лошадь с рыжим пятном.

Она скакала быстро и, казалось бы, послушно, но, судя по гордо изогнутой шее, норовила то ли сбросить наездницу в светлом платье, то ли продемонстрировать ей себя, показать свою истинную цену.

Не до конца веря в то, что это не мираж, я прижала руку к груди, чтобы унять заколотившееся сердце, и громко свистнула.

Красавица, а это, вне всякого сомнения, была именно она, развернулась.

Оседлавшая её женщина застыла в седле, потом склонилась к уху кобылы, словно хотела спросить у неё, в чём дело.

Я свистнула ещё раз и замахала своей лошади рукой, как человеку.

Красавица сорвалась с места.

Она была ещё очень далеко, но я продолжала стоять на месте, опасаясь позорно упасть, если побегу навстречу.

Отдалённый топот копыт раздался за моей спиной.

Чувствуя, как перед глазами начинает темнеть от ужаса, я обернулась, пытаясь одновременно решить, куда бежать и как уберечь от Чёрного человека Красавицу и ехавшую на ней женщину, но едва не упала снова, потому что это был Монтейн.

Морок нёсся по дороге галопом, а сам барон… Его белая рубашка казалась почти неуместным контрастным пятном на фоне чёрного коня и чёрного жилета.

Он ехал без плаща и без седельной сумки – всё бросил там, сорвавшись с места вслед за мной.

По всей видимости, Морок тоже отреагировал на мой свист, иначе почему бы он так резко свернул с дороги и тоже направился ко мне.

Вильгельм не осадил его, хотя ехал через незнакомое поле. Напротив, кажется, даже подстегнул – он был уже достаточно близко, чтобы видеть приближающуюся ко мне с другой стороны женщину, которая…

А что, собственно, я могла и собиралась ей сказать? «Верните мою лошадь»?

Красавица оказалась проворнее. Забыв о наезднице и не обращая на неё ни малейшего внимания, она встала передо мной и потянулась к моему плечу, привычно ожидая объятий.

– Привет!.. – я почти всхлипнула от неверия и счастья и потянулась к ней.

Мы не виделись всего несколько часов, но казалось, что её отобрали у меня целую жизнь назад. Теперь, когда я снова гладила её по сильной шее, казалось, что в душе́ разрастается огромная ледяная дыра, и дыра эта была страшнее чёрного экипажа или голодной смерти в лесу.

Лошадь громко всхрапнула, и я провела ладонью по её переносице, переставая бояться даже встречи с Монтейном, почти забыв о нём. Не станет же он в самом деле отчитывать меня при посторонних…

– А ты ещё, на хрен, кто? – чуть удивлённый, в меру заинтересованный голос раздался сверху, и я коротко вздрогнула.

Женщина, о которой я успела забыть, не думала спешиваться, продолжая сидеть на моей лошади, и смотрела на меня настороженно.

Она была молода, лишь немногим старше меня само́й, и очень красива. Её светлые с рыжиной волосы были уложены в чуть небрежную, но очень подходящую к её лицу причёску, а глаза… Мне показалось, что всего за несколько секунд, что мы смотрели друг на друга, они дважды сменили цвет: с голубого на зелёный и с зелёного на серый.

В её лице не было ничего отталкивающего, но отчётливо читалось, что своего она так просто не отдаст.

– Ты сама, на хрен, кто?

Это было плохое начало. Отвратительное. Но она всё ещё сидела на Красавице, и жгучая отчаянная ревность затопила мой разум, прежде чем я успела остановить себя от опрометчивых слов.

– Герцогиня Керн, я полагаю? – слегка задохнувшийся Монтейн спрыгнул с Морока и бросил поводья, абсолютно не опасаясь, что конь может уйти слишком далеко.

Блондинка перевела взгляд на него, и я заметила, как выражении ее лица изменилось, стало более напряжённым. Она как будто пыталась вспомнить, а я повернулась к барону, делая вид, что не понимаю, насколько виновата перед ним, но без слов прося объяснений. Насколько мне было известно, герцогиня Керн славилась своими безупречными манерами и гостеприимством, да и волосы у неё были тёмные.

Вильгельм, – снова Вильгельм, – по всей видимости, понял мой взгляд правильно, потому что бросил едва слышно и коротко:

– Другая.

Красавица ткнулась мне в плечо, возвращая себе моё внимание, и лишь теперь смысл его предположения дошёл до меня в полной мере.

Если это герцогиня Керн, значит, я, сама того не ведая, попала куда надо.

Значит, чёрный экипаж растаял на дороге, потому что ему не было хода в герцогство Керн.

А я только что нагрубила человеку, от которого может зависеть моя жизнь.

– Рада встретить вас, барон. В прошлый раз вы меня знакомством не удостоили, – герцогиня, наконец, ответила.

Она слегка осадила Красавицу, и Монтейн шагнул вперёд, чтобы помочь ей спешиться.

– Обстоятельства не располагали. Но мне приятно исправить это теперь.

– Ханна, – она поблагодарила его кивком и представилась, глядя ему в глаза, но не протянула руку ни для пожатия, ни для поцелуя.

Напротив, она продолжала сжимать поводья так сильно, что в этом жесте мне почудился едва ли не… страх?

Разве могла супруга герцога Керна, – герцога Удо Керна, – опасаться Чёрного Барона?

Меж тем он лишь чуть склонил голову, не представляясь в ответ, нарушая все законы приличия, но разглядывая её так же цепко, как она разглядывала его.

– Я прошу прощения за свою спутницу. Мадам Мелания очень любит свою лошадь.

Ханна хмыкнула и повернулась, чтобы задумчиво заглянуть кобыле глаза.

– Я знала, что такая красавица не может достаться даром.

– Её так и зовут, – я почти пролепетала это, хотя меня никто и не спрашивал.

Задумчивый взгляд герцогини скользнул теперь уже по мне, а потом она чему-то улыбнулась.

– Давно я не была конокрадкой.

Она протянула мне поводья, а я уставилась на её руку в недоумении, не решаясь взять.

Так просто? Она в действительности готова была отдать мне лошадь только потому, что барон Монтейн назвал её моей?

– У Мелании была очень трудная ночь, по всей видимости, – вместо меня поводья забрал Вильгельм.

Он бережно вложил их в мою руку, а потом всего на секунду, но сдавил пальцы так сильно, что у меня душа ушла в пятки.

Судя по этому пожатию, нам и правда предстоял очень и очень непростой разговор.

– Да, я вижу, – тем временем герцогиня Ханна снова окинула меня взглядом, на этот раз с ног до головы. – Я бы предложила вам ванну и чистую одежду. Если позволите.

Последние её слова были обращены исключительно к барону и звучали… странно. Столь же странно, сколь она смотрела на него. Так, словно она не считала себя вправе что-либо предлагать ему, словно боялась смертельно оскорбить, а потом иметь дело с последствиями.

Монтейн нахмурился.

– По правде сказать, я был бы вам весьма признателен. Моей спутнице нужен отдых, а я хотел бы повидаться с герцогом. При возможности, наедине.

Лицо Ханны изменилось, будто вытянулось. Она совсем немного, но побледнела, выдохнула резче, чем это было бы прилично, и явно попыталась подобрать слова для ответа.

Любезно предложив мне привести себя в порядок и получив согласие, она сделала несколько шагов по направлению к замку, но теперь остановилась, настороженно замерла.

Заметивший эти перемены Вильгельм досадливо и виновато поморщился.

– С герцогом Бруно, разумеется. Простите, но лицезреть вашего супруга я не горю желанием.

Ещё мгновение, и герцогиня кивнула. Чересчур поспешно и взволнованно, хотя она, очевидно старалась держать себя в руках.

– Поверьте, я последняя, кто вас за это осудит, – ответила она тоже немного невпопад, но хотя бы пошла дальше.

Барон учтиво кивнул, не отставая от неё. Я же пристыженно плелась следом, ведя наших коней.

Забраться на Красавицу хотелось невыносимо, но я понимала, что сделать это легко и изящно не смогу. Опозориться ещё больше, да ещё и опозорить Монтейна стало бы уже чересчур.

Любопытно, как же она забрела так далеко, но так верно?

Как попала к герцогине, да ещё и позволила оседлать себя?

– Но я боюсь, с этим могут возникнуть проблемы, – Ханна продолжила так неожиданно, что я вздрогнула.

Барон бросил на неё внимательный, – слишком внимательный, – взгляд, но ни о чём не спросил, ожидая продолжения.

Она же посмотрела на него спокойно, с тщательно выверенной неловкостью хозяйки, попавшей впросак из-за неожиданного приезда гостей.

– Они всё ещё в Столице. Чудесное воскрешение герцога Керна наделало много шума в прошлом году, и они оба получили приглашение ко двору. В тот раз Мирабелла не могла поехать, но теперь они отдуваются за всех нас.

– По всей видимости, вам там не очень понравилось?

Монтейн задал свой вопрос с мастерски дозированным весёлым лукавством, и герцогиня посмотрела на него, как будто успокоившись.

– Это было ужасно. Я честно выдержала неделю, после герцог принёс Его Величеству самые искренние извинения и сослался на смущение молодой жены.

На этот раз барон всё же не выдержал, засмеялся, но я не сумела понять, чего в этом смехе было больше, веселья или горечи.

– Значит, Бруно нет…

Он был не то раздосадован, не то зол. И самое главное, говорил о старшем герцоге так, словно был с ним хорошо знаком, вплоть до права обращаться на «ты».

– Да, – герцогиня Ханна отозвалась коротко, на выдохе. – Мы ждём их со дня на день. Особенно я.

– Вам приходится непросто? – вот теперь в голосе Монтейна послышалась неподдельная тревога.

Она бросила на него быстрый и полный неподдельного ужаса взгляд.

– Эти мерзавцы подбросили мне троих детей.

Вильгельм хмыкнул, качая головой:

– Герцогиня Мирабелла не перестаёт меня удивлять.

– В таком случае помолитесь за меня Создателю и всем чертям, чтобы они на этом становились, – Ханна усмехнулась ему в тон.

Они посмотрели друг на друга с таким пониманием, что мне стало почти не по себе.

Эти двое беседовали как люди, имеющие повод если не опасаться друг друга, то держать некоторый нейтралитет. Но точно не как чужие.

– Я постараюсь связаться с ними и поторопить, – герцогиня первой вернулась к серьёзному тону.

Однако Монтейн лишь покачал головой, глядя вдаль, на замок.

– Не стоит. У Бруно нет причин мчаться домой сломя голову. Если его нет, будем довольствоваться тем, что есть.