Текст книги "Афганский кегельбан"

Автор книги: Леонид Влодавец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

ПОСЛЕ ЗАКАТА

Когда стемнело, Латиф выкатил из глинобитного гаража все ту же мятую «Тойоту», и все россияне плюс Доврон благополучно в нее втиснулись. Болт объяснил публике, что Латиф решил подвезти их до перевала, а дальше проводником будет Доврон.

Так и вышло. Десять километров, на которые, возможно, пришлось бы потратить часа два пешкодралом, проскочили минут за десять. После этого вылезли. Латиф молча поручкался со всеми гражданами и родным сыном, развернул «Тойоту» и погнал обратно в кишлак.

Странно, но после того, как они очутились, так сказать, «на местности», Таран испытал определенное облегчение. В этой самой Латифовой худжре он исподволь ощущал постоянную тревогу. Что стоило, например, товарищу Латифу ради укрепления дружеских связей с Гуль-Ахмадом подсыпать стрихнинчику в тот же мургпулав или в бараний супчик шорву? Про эту шорву Болт целую лекцию прочитал, например, объяснил, что татары ее «шурпой» называют, а молдаване – «чорбой». И припомнил, как, будучи в Приднестровье, узнал, что по-молдавски, как и здесь, врагов тоже называют «душманами». Но вот насчет возможности скушать чего-нибудь вместе с супчиком он ничего не произнес, хотя супчик хлебали без Латифа и Доврона. Неужели был так уверен в том, что этот Латиф не захочет его обмануть? Даже когда в машину садились, Юрку легкий мандраж бил. Хрен знает, не привезут ли их Латиф с Довроном прямо в лапы Гуль-Ахмаду? Фиг успеешь очухаться, если со всех сторон и разом наскочат… И лишь когда «Тойота», с трудом развернувшись на дорожке шириной в четыре верблюда, укатила в темень, Таран почуял себя поуверенней. Теперь все в большей степени зависело от бывалых Болта и Механика, ну и от всех остальных, и Юрки в частности.

– Присели! – полушепотом скомандовал Болт. – Наблюдать на четыре стороны.

Освещенность, прямо скажем, была неважнецкая. Темень обступала со всех сторон, а луна пряталась где-то за дальними горками. Их контуры тощий убывающий месяц – по идее, примерно такой, как на турецком флаге – кое-как подсвечивал. А вот то, что ближе, – худенько виделось. Справа от дороги, если стоять лицом в ту сторону, куда ехали на «Тойоте», вздымалась круча горного склона, а слева с трудом различался каменистый откос. Где-то там, внизу, бурлила и клокотала по дну ущелья речка. На краю этого не очень крутого откоса бойцы и присели.

– Надеть очки! – приказал Болт, передавая один чехол с инфракрасными очками Доврону. – Примерь, Латифыч, нормально сидят?

– Классная штука! – порадовался тот. – Подаришь, а?

– Обязательно, – кивнул Болт, – если все нормально будет.

– Хорошо приехали, – заметил Механик, оглядев окрестности. – С тех сопок, где «ДШК» и «шилка», нас покамест не видят. Но если еще пару поворотов по дороге пройдем, начнем светиться… А так, пожалуй, они даже фар «Тойоты» не видели.

– Отец так нарочно сделал, – прокомментировал Доврон. – У Гуль-Ахмада люди и на самом перевале сидят. Если б мы еще ближе подъехали, они бы заметили, даже если б отец без фар ехал. У них тоже «ПНВ» есть, только похуже. А здесь, где остановились, даже мотора не слышно. Река шумит…

– Есть такое дело, – задумчиво кивнул Механик, еще немного повертев головой. – Короче, дустляр, надо нам помаленьку к этой реке спускаться. Тут вполне полого, даже без веревок можно пройти. Речку по камням перейдем, дождей вроде давно не бывало.

– На том берегу – круто, – предупредил Доврон. – Там без веревки – фигово.

– Там разберемся! – сказал Механик. – Сейчас главное – чтоб Гуль-Ахмад нам еще и здесь мин не насажал…

– Навряд ли, – засомневался Болт. – Дорогу не заминировал, а на откосе мину поставит?

– Насчет того, что дорога не заминирована, – это бабушка надвое сказала. То, что досюда нормально доехали, просто значит, что мины у него ближе к перевалу стоят. Уже в зоне обстрела «шилки» и в секторе наблюдения заставы у перевала. Там, кстати, могут не только нажимные, но и радиоуправляемые поставить. Ну а здесь, на склоне, тоже пару штук могут пристроить. Особенно у камней, по которым можно реку перейти.

– Понял, – уважительно произнес Болт. – Идешь вперед, мы за тобой. Связь по рации или знаками.

– Знаками лучше, – скромно заметил Еремин. – Навряд ли, конечно, они слухача посадили УКВ прослушивать, но береженого и бог бережет.

– Примем к сведению, – кивнул Болт.

– Я пошел! – сообщил Механик, наскоро проверяя свое снаряжение.

– Валет – за Механиком, дистанция двадцать метров. Дальше так: Таран, Доврон, я, Ваня… Богдан, ты свою работу знаешь? Замыкающим пойдешь.

– Так точно. ГВЭП в режиме «Н», обзор сферический. Пока все чисто.

– Мех – вперед, остальные – на месте.

Ядовито-зеленый инфракрасный контур Механика, неторопливо двинувшегося вниз по камням в сторону речки, просматривался гораздо лучше, чем холодные камни. Тарану опять жутковато стало. Их, тепленьких, через инфракрасную оптику тоже хорошо видно. А вот какого-нибудь злого человечка с «СВД», если он укрылся за валунами, просунув между ними ствол, не враз рассмотришь. А если и рассмотришь, то в него даже Ване и Валету попасть будет сложно. Уж во всяком случае, труднее, чем этому типу в тех, кто спускается к речке. Одна надежда – на Богдана с ГВЭПом. Полюбовавшись, как операторы в Африке орудовали, Юрка все надежды на удачный исход дела возлагал только на эту таинственную штуку. Чудо-оружие! И наблюдать можно, и мозги неприятелю морочить, и усыплять безо всяких инъекций, и заставлять подчиняться, а можно и сносить все к чертям одним ударом…

– Валет, пошел! След в след! Помечать маршрут термокаплями! – приказал Болт, на глаз определив, что Механик уже удалился на двадцать метров. Безотказный биоробот направился точно по тем же камням, что и Механик. У него в левой руке был какой-то баллончик с кнопкой, вроде тех, в какие кремы для бритья заряжают или медицинские спреи для быстрой обработки ран. Таран уже знал, что это за штука. Там, внутри баллончика, находилось что-то вроде желе или клея, подогретого термоэлементами градусов до пятидесяти. Валет после каждого шага нажимал на кнопку и прыскал из баллончика на камни. Для человека, лишенного инфракрасных очков, капли этого горячего вещества были незаметны, а вот тот, у кого очки имелись, видел эти излучающие тепло пятнышки. Оставалось только не отклоняться от их линии. Через некоторое время это желе остывало, а потом и вовсе испарялось почти бесследно. Однако на то, чтоб группа из четырех человек могла пройти этим проверенным маршрутом, действия термокапель вполне хватало.

– Таран – вперед!

Юрка двинулся вдоль линии капель. Механик к этому времени очутился уже совсем недалеко от воды. До цепочки валунов, по которым он намеревался перебраться через реку, оставалось метров пять, не больше. И вдруг маленькая фигурка выпрямилась, подняв левую руку вверх. Это означало: «Стой! Укрыться!»

Таран присел между камнями, Валет – тоже. Механик нагнулся, потом встал на колени и начал копошиться. Юрка сразу вспомнил, как он одну за одной снимал мины в затопленных подземельях на острове Хайди. Тогда Таран еще не знал как следует «дона Алехо» и если переживал, то прежде всего за себя. Теперь, после «африканского сафари», этот неунывающий мужичок воспринимался почти как родственник, и Юрка даже, кажется, молился, чтоб все обошлось и поговорка насчет сапера, который раз в жизни ошибается, не сбылась.

То ли эти молитвы дошли, то ли Механик сам справился, но только ничего ужасного не произошло. Еремин вытащил из-под камней какую-то фигулину, смахивающую на ребристый абажур, – «малую итальянку», кажется. Затем Олег Федорович убрал мину в сторону от тропы и продвинулся дальше, к цепочке валунов. После этого помахал ладошкой – «продолжать движение».

Пошли дальше. Механик начал ловко перешагивать с валуна на валун, Валет помечал тропу своим баллончиком, Таран старался не отставать и не приближаться, а вот Доврон, Болт, Ваня и Богдан сильно сократили дистанцию с головной публикой.

Уже добравшись до валуна, ближайшего к противоположному берегу, Механик опять остановился. Сколько ни всматривался Юрка, ничего подозрительного разглядеть не мог, а вот Олег Федорович, потыкав в речную гальку какой-то палочкой, принялся аккуратно разгребать камешки. Опять все волновались, дожидались, чем это кончится.

Но и в этот раз все обошлось благополучно. Механик снял еще одну пластмассовую мину, а затем окончательно перебрался на другой берег. Следом благополучно перешел Валет. Еремин в это время уже вышел к почти отвесной скале, стоявшей метрах в пяти от воды, а затем вернулся назад и осмотрел близлежащий участок берега. На этой «чистой» площадочке постепенно собрались все шестеро.

– Как ты, блин, эти мины разглядел? – подивился Богдан. – Нюхом, что ли, почуял?

– Ты, товарищ оператор, когда-нибудь слышал такую поговорку: «Думать за противника!»?

– Слышал, и не раз. Только вот по минной части, по-моему, это хрен получится. Если б ты мне показал человечка, который эти фигулины тут установил, – да, вся схема уже была бы у меня. А так ума не приложу.

– Зря. Техника портит человека, а человек портит технику, – философски произнес Мех. – Надо элементарно подумать, куда ты будешь ставить ногу для того, чтоб перескочить на камень, который у берега. Человек, который соберется установить мину, если он толковый минер, непременно прикинет эту же самую точку. Остается только поискать мину на этом самом месте. То же самое – на том берегу. Надо примерить то место на берегу, куда станешь перешагивать с крайнего камня. Там тоже должна быть мина. Чисто логический подход.

– Мех, – проворчал Болт, – завязывай читать лекции по инженерной подготовке. Какой дальнейший порядок действий?

– Докладываю: идем вверх на сорок метров вот по этой скале. Сначала посылаем Ваню и Валета, они взбираются туда, на уступ, а потом поднимают всех остальных.

– А что там, извиняюсь, медом намазано, на этом уступе? – буркнул Болт. – Насколько я понял из предварительных разговоров, когда ты себе карту запросил, об этом уступе речи не шло. Ты говорил, что знаешь тропу, по которой мы к пещере подымемся. Даже на карте ее начертил.

– Ну и что? – невозмутимо сказал Механик. – Я здесь, на этом самом месте, последний раз был лет двадцать назад. И тогда, поскольку у меня никакого альпснаряжения не было, пошел по тропе. А это между прочим – почти целый километр вокруг горы. А сейчас глянул на скалу и вспомнил, что когда к этой пещере вышел, то внизу речка была и эти камни. На хрена километр топать, когда надо всего на сорок метров по прямой вертикали влезть?

– Ваня, Валет, подчиняетесь Механику! – объявил Болт.

Вообще-то Таран уже видел нечто подобное прошлым летом. Тогда седенький Механик вместе с этими «юными терминаторами» чуть ли не наперегонки и безо всякой страховки влез на примерно такую же скалу, чтоб подобраться с тылу к карвальевской деревне Муангу. Но тогда дело было под утро, и всякие там трещины-выбоины в скале были хорошо видны. А сейчас-то темень! От инфракрасных очков толку – чуть. Холодные камни они только в общих чертах видят…

Тем не менее, вместо того чтоб приказать Ване и Валету влезть на уступ, Механик, вопреки собственной диспозиции, объявил:

– Ваня, Валет, следовать за мной! Дистанция – полтора метра! – и первым стал карабкаться на скалу.

– Обормот старый! – вполголоса прокомментировал Болт. – Точно говорят: «Маленькая собака – до старости щенок!»

Биороботы полезли вверх точно по тем же выбоинам и щербатинам, что и Механик, свято выдерживая дистанцию в полтора метра. Тарану опять жутковато стало. Если Еремин сорвется, то сядет точно на голову Ване, а потом они вместе снесут со скалы и Валета с бухтой альпинистской веревки через плечо. Если такой завал произойдет невысоко – куда ни шло, но, если повыше чем в десяти метрах от земли, – пиши пропало. Чем выше взбиралась эта троица, тем больше шансов, что, навернувшись со скалы, все хором расшибутся в лепешку.

А тут еще на дороге, со стороны кишлака, где они сегодня дневали, послышалось надсадное урчание мотора.

– Это что за бурбухай? – озабоченно пробормотал Болт. – Я его, блин, не заказывал…

Доврон тоже насторожил уши и сказал успокоенно:

– Мамад поехал. Это его «ПАЗ», другого тут нету. Карима-хаджи с родней на хашар повез. Типа, на субботник.

– В Гуль-Ахмадов кишлак? – полюбопытствовал Болт.

– Не, дальше, – мотнул головой Доврон. – В Мир-Мазар. У Карима-хаджи с тамошним мужиком, Мирджаном, – мухый. Знаешь, что такое?

– Это когда сын одного женится на дочери другого и наоборот?! Чтоб на вальвар не тратиться?

– Так точно, командор. Одни бедные, другие тоже – зачем бабки платить? Мирджан месяц назад сюда приезжал с родней, все помогали Кариму-хаджи дом для Каная и Шафихи строить. Теперь Карим-хаджи в Мир-Мазар подался. Там тоже дом строят.

– А чего они ночью поперлись?

– Надо успеть к рассвету, иншалла. А то, если утром поедешь – раньше полдня не доберешься. Там же весь кишлак вкалывает с утра – неудобно опаздывать.

– Ну и что, Гуль-Ахмадовы ребята их пропустят?

– Да. Мамад уже уплатил пять баранов, так что до самого Мир-Мазара спокойно ездит…

– А как ты думаешь, он не расскажет гуль-ахмадовцам, что кое-кого видел по дороге?

– Ему голова не надоела! – весело оскалился Доврон.

Гул машины слышался то громче, то тише – горная дорога шутки шутила. А фары все еще не показывались.

Между тем Механик с биороботами уже выползли на уступ.

– Короче, мы уже тут, – прохрюкало из рации Болта. – В полутора камэ выше по речке движется «пазик» бурбухайного вида. Пропускаем?

– Именно, – ответил Болт. – Подниматься будем, когда они за утес укатят. Укрыться и не светиться!

– Понял!

Таран, Болт, Богдан и Доврон укрылись за валуны у подножия скалы и поглядывали в ту сторону, откуда должен был появиться «„пазик“ бурбухайного вида». Действительно, через пару минут из-за поворота высветились фары, и появилось некое транспортное средство, в котором только очень наблюдательный человек смог бы узнать старенький российский автобус, предназначенный для обслуживания трасс межколхозного значения.

Во-первых, на крыше и по бортам были пристроены какие-то попоны с рюшечками и колокольчиками. Такие могли украшать, допустим, парадного верблюда какого-нибудь здешнего хана или даже слона индийского раджи. Во-вторых, на крыше, превращенной в огромный багажник, громоздилась куча всяких мешков и тюков, отчего высота бедного «пазика» увеличилась почти в полтора раза. То ли родичи Карима-хаджи какие-то подарки везли для родни Мирджана, то ли хотели попутно с субботником-хашаром кое-какой бизнес в Мир-Мазаре провернуть.

Зря Болт волновался. Фары бурбухайки светили тускловато, и, пожалуй, ни водитель, ни пассажиры не смогли бы заметить даже Механика с биороботами, если б они в этот момент все еще лезли по скале. А уж тех, кто прятался под скалой, – и подавно.

«Пазик» укатил, позванивая своими колокольчиками, как верблюжий караван, а Болт, дождавшись, пока отсветы его фар исчезнут из виду, приказал в рацию:

– Начинаем подъем. Веревку вниз!

– Принято, – доложил Механик, и через несколько секунд со скалы сбросили веревку.

– Богдаша, пойдешь первым! – велел Болт. – Наверху сразу же возобновляешь режим «Н».

– Как учили! – кивнул гвэпщик, обвязываясь веревкой.

Богдана довольно быстро утянули наверх, а Доврон сказал:

– Командор, можно я попробую без веревки, а? Как ваши первые? Я так лазал…

– Нет, – безапелляционно сказал Болт. – Я твоему отцу обещал, что все в порядке будет. А отца надо слушаться. Ты его старший, наследник, стало быть.

– Хорошо, командор, – вздохнул Доврон и, когда веревку сбросили обратно, сам обвязываться не стал, а доверил это дело Болту. Подняли Латифыча нормально, без проблем, и внизу остались только Таран и Болт.

– Капитан поднимается последним, – обвязывая Юрку веревкой, объявил командир.

Особо сложным этот подъем Тарану не показался. Его уверенно тащили наверх, и надо было просто держаться за веревку, переставляя ноги по скале.

Оказавшись на уступе, в лапах Валета и Вани, которые принялись освобождать его от веревки, Юрка почти сразу же увидел пещеру, черную треугольную дыру в человеческий рост высотой, но довольно узкую.

Когда Болт выбрался на уступ, Механик сказал, обращаясь ко всем сразу:

– Вот сюда и полезем, братва. Отказываться уже поздно.

– Это понятно, – кивнул Болт, слегка запыхавшийся при подъеме. – Но ты уверен, что это то, что нам нужно?

– Если б я не был уверен, – сказал Механик, – то хрен бы вас сюда потащил. Вот, смотри!

Олег Федорович пошевелил что-то носком ботинка. Тихий звон никому незнакомым не показался. Болт ненадолго включил фонарик. Здесь на уступе лежало множество позеленелых и уже частично разъеденных временем стреляных гильз: и от 5,45, и от 7,62 образца 1943-го, и 7,62 образца 1908-го.

– Шмаляли отсюда, видишь? – прокомментировал Механик. – Два автоматчика было, не меньше, и пулеметчик с «ПК». Наверно, и гранатометчик имелся с «РПГ», только от них гильз не остается… А вот на скале «зушка» отметилась. Снарядов шесть сюда впендюрила. Наверно, с «газона» 66-го мочила. Но это небось за год или за два до меня было. Когда я сюда пришел, тут уже только гильзы лежали да костяшки какие-то. Похоже, кому-то ладонь оторвало. Самого унесли, а руку после птицы расклевали. Под обрывом тогда два наливника лежало, так что «духи», видать, работу сделали.

– Наливники Гуль-Ахмад танком вытащил, – пояснил Доврон. – Он хозяйственный! У него мужик есть – усто Дзир. Супермастер! Все починил, что надо, сам выковал, выправил. У нас в кишлаке такого нет. Мамад свой «пазик» туда гоняет ремонтировать, и отец свою «Тойоту» у Дзира регулировал.

– Жалко, не доведется встретиться, – заметил Механик, – люблю технически грамотных!

– Так, – сказал Болт. – Как я понял, ты тут пытался доказать, что товарищи моджахеды, постреляв по наливникам, отошли в пещеру. Да?

– Именно, – кивнул Олег Федорович, – и даже дальше…

ПОЛИНА РАБОТАЕТ

В одном из хорошо изолированных и охраняемых спецпомещений ЦТМО, находившемся совсем недалеко от кабинета Баринова, стояло кресло-ложемент, напоминающее те, в которых космонавты стартуют на кораблях «Союз». Наверно, если кто-то посторонний заглянул бы сюда, то подумал бы, что Россия решила запустить в космос еще одну, четвертую (после Терешковой, Савицкой и Кондаковой) женщину-космонавта. Такую иллюзию создавали не только ложемент, но и шлем, похожий на авиационный или космический, а также некий облегающий комбинезон – именно благодаря последнему и определялось, что в ложементе зафиксирована дама. Забрало шлема было наглухо закрыто, и лица сквозь черную пластмассу никто не смог бы разглядеть. К шлему даже кислородный шланг подключили, а также некий солидный кабель в два пальца толщиной. Кабель расходился на множество проводков, которые, как видно, выводили из-под шлема некие импульсы, которые обрабатывались компьютером. Посторонний человек опять же предположил бы, что с космонавтки снимают некую медицинскую телеметрию.

Посторонних, однако, в спецпомещении не присутствовало. Помимо дамы, похожей на космонавтку, тут находилось еще три человека. То есть сам профессор Баринов, начальник СБ ЦТМО Комаров, а так же заведущая 8-м сектором Центра Лариса Григорьевна. Именно Лариса Григорьевна осуществляла медицинский контроль за состоянием «космической» женщины.

– Как она там? – спросил профессор, сидя у своего монитора.

– Без видимых отклонений к худшему, – ответила Лариса Григорьевна. – Пульс несколько замедленный, но ровный. Сон есть сон.

– Хоть это приятно, – проворчал Баринов, откидываясь на спинку кресла.

– Не найдет она его, – зевнул Владимир Николаевич. – Она же Сорокина даже в лицо не видела. А по фотографии только базарные экстрасенсы людей ищут.

– Есть доля истины, – вздохнул Сергей Сергеевич. – И все же эксперимент есть эксперимент. Отрицательный результат – тоже результат.

На монитор перед профессором была выведена электронная карта мира. Никаких обозначений на карте не имелось, только светились линия бывшей границы СССР да белая пятиконечная звездочка, обозначавшая Москву. Точнее, звездочка обозначала поселок ЦТМО, спецпомещение и даже конкретно Полину. От этой точки исходил лучик, вращавшийся вокруг звездочки по часовой стрелке. Ближе к центру луч светился намного ярче, чем на большом удалении. Там он выглядел едва заметной, волосяной или даже прерывистой линией. Впрочем, радиус луча, судя по карте, обрывался где-то за экватором. В уголке монитора мерцала надпись «global-level» – «глобальный уровень».

– Давайте-ка сузим сектор поиска, – предложил Баринов, поглаживая бороду. – До тридцати градусов по азимуту юго-восток. Наибольшая вероятность, что он именно там. И девчушка меньше устанет. Все же она не Ленин, чтоб «в черепе сотней губерний ворочать, людей держать до миллиардов полутора…».

– Вроде бы, Сергей Сергеевич, мы насчет этого сектора еще недавно размышляли, – с легким ехидством заметил Комаров. – И помнится, вы нас убедили, что лучше при максимальном радиусе крутить вектор на все 360.

– Ну ошибся, переоценил мощность этой головенки, – проворчал профессор. – Итак, ось: строго юго-восток, 135 градусов по компасу. Сектор от 120 до 150.

И защелкал клавиатурой, вводя данные в компьютер.

Вновь появилась карта полушарий, только лучик теперь не круги описывал, а метался в узком секторе. Радиус луча заметно удлинился, и сам он стал заметно ярче. Теперь волосяным-прерывистым лучик становился где-то у Новой Зеландии…

Баринов и Комаров впились взглядами в картинку. Несколько раз лучик качнулся впустую, а затем на пути луча вдруг мигнула маленькая красная точечка.

– Есть! – сам себе не веря, пробормотал Баринов. – Сужаю сектор до трех угловых градусов.

– Ну, Полина… – пробормотал Комаров. – Интересно, можно таких девушек на поток поставить, а?

– Это не ко мне, – буркнул Баринов, нажимая на клавиши. – Лариса Григорьевна эту проблему решает.

Сектор, в котором метался луч, стал совсем узким и теперь дотягивался аж до Антарктиды, но профессора сии холодные края уже не интересовали. Красная точка мерцала намного севернее экватора, но заметно южнее бывшей границы СССР.

– Фокусирую, – мрачно сказал Сергей Сергеевич. Границы сектора сошлись в единую линию, соединившую белую звездочку с красной точкой.

– Он уже в Афгане, – вздохнул Владимир Николаевич. – И, похоже, на талибской территории…

– Перевожу на «makro-level», – объявил профессор.

Теперь весь экран заняла карта Афганистана. На ней уже были обозначены Кабул и крупные города, центры провинций-хукуматов – Герат, Кандагар, Мазари-Шариф, Джелалабад и так далее. Звездочка на эту карту уже не попала, но конец луча четко упирался в красную точку, мерцавшую поблизости от Мазари-Шарифа.

– В самом городе, кажется, талибы, – припомнил Комаров, – но северяне от него не очень далеко. Узбеки товарища Дустума.

– Помню его, – нахмурился Баринов. – Усатый такой, рябоватый, на Сталина немного похож или на Саддама Хусейна. Наш коллега Сарвари, помнится, давно хотел его подцепить на чем-нибудь, но не сумел. А когда наши слиняли, Дустум переметнулся к Раббани. Если б не он, Наджиб подольше продержался.

– Неправильно наши поступили, – вздохнул Комаров. – Начали насчет территориальной целостности рассуждать, то да се… А надо было просто туркмен к туркменам присоединить, узбеков – к узбекам, таджиков – к таджикам. Как в 1939-м на Украине и в Белоруссии сделали. Всё бы с наваром остались…

– У тебя не спросили, что с Афганом делать, – проворчал Сергей Сергеевич. – Международник хренов!

– Зато проще было бы, – ухмыльнулся Комаров, – законопатили бы новую границу, кого надо – на Колыму, других – в расход, а третьи, глядишь, добровольно в колхоз вступили…

– Трепло! Не отвлекай всякой фигней, я на «middle-level» перехожу…

После очередного нажатия на клавишу карта укрупнилась, и теперь на ней просматривались только окрестности Мазари-Шарифа. Красная точка находилась вне каких-либо населенных пунктов, и теперь стало заметно, что она понемногу перемещается в южном направлении. Но белая линия, не отрываясь, тянулась за ней хвостом.

– Устойчиво сопровождает! – порадовался профессор. – Скорость перемещения объекта – сорок километров в час. Похоже, на машине едет. Хотя скорость, конечно, маловата…

– Грунтовка, там особо не погоняешь, – прокомментировал Комаров.

– Так, ставим на «micro»… – Сергей Сергеевич азартно нажал на клавишу.

Теперь на мониторе появилось нечто напоминающее кроки местности. В основном на этих «кроках» просматривалась дорога, а на дороге – движущийся автомобиль, отображенный стандартным значком, применяемым на армейских картах. Контуры дороги менялись, а машина с мигающей в ней красной точкой оставалась все время в центре экрана.

– А еще крупнее можно? – поинтересовался Владимир Николаевич.

– Можно, – кивнул Баринов, – надо только чуть-чуть фокусировку поправить, и поставим «nano level». Чтоб посмотреть, на каком месте он сидит…

– Чудеса, ей-богу! – подивился начальник СБ ЦТМО.

– Это еще не все. С нано-уровня можно уже и реальную картинку получать… То есть видеть то, что видит объект. Ну и слышать, вестимо. Можно и мысли считывать, правда, если в звуковой форме воспроизводить, то получится каша. Целесообразнее подключить преобразователь, который будет вести что-то типа протокола, а потом синхронизировать по времени с произнесенными словами.

– Да-а… Техника! – вздохнул Комаров. – При допросах небось незаменимая штука.

– При допросах в девяноста процентах случаев, – усмехнулся Сергей Сергеевич, – гораздо удобнее «Зомби-6» использовать. Но для таких товарищей, как Сорокин – особенно когда они на расстоянии в несколько тысяч километров и вколоть им препарат невозможно, – пожалуй, и впрямь ничего лучше не придумаешь. Правда, одна загвоздка: нужна Полина. Мы эту систему делали с расчетом на ГВЭП-154с, который, в принципе, мог бы круглые сутки работать с объектом. А Полинка – живая. Пять часов отработает – и надо давать отдых. Летом она у нас чуть концы не отдала…

– Сергей Сергеевич, – тревожно доложила Лариса Григорьевна. – У Полины аритмия и скачки артериального давления. Давайте-ка выведем ее, пусть отдохнет.

– Ничего, я думаю, еще минут пять ей не повредят, – отмахнулся Баринов. – Перехожу в нано-уровень!

Но тут внезапно изображение на мониторе пропало. Послышался противный писк компьютера, и на темном экране замигала белая надпись: «Контакт с объектом утрачен!»

– На провод вроде никто не наступал… – пробормотал Комаров. Но в ту же секунду охнула Лариса Григорьевна:

– Пульса и дыхания нет, Сергей Сергеевич! Отключайте немедленно!

– Отключил! – Баринов выскочил из-за своего терминала, подбежал к ложементу и принялся снимать с Полины шлем. – Лариса, готовь адреналин! Николаич, срочно звони в сектор! Реаниматоров вызывай! С разрядником!

– Ничего не понимаю, – бормотала Лариса Григорьевна, лихорадочно выдергивая из коробки одноразовый шприц. – С чего это? Мы ведь еще и близко не подошли к контрольному времени…

– После, после будем разбираться! – Сергей Сергеевич торопливо расстегивал ремешки, фиксирующие Полину в ложементе.

Но в голове, помимо основной мысли, как вытащить Полину с того света, зудела и еще одна: «А что, если это работа Сорокина? Как там, у Ленина: „Всякая революция хоть чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться…“ Точно процитировал или нет? Забыл, забыл, товарищ генерал-майор! А ведь раньше не только все нужные цитаты помнил наизусть, но даже мог точно назвать произведение, том 5-го издания и страницы! Но сейчас это не суть важно. Важно другое: что приключилось с Полиной? Если это просто очередной „сброс“, которые с ней уже неоднократно происходили от перенапряжения, – это ерунда. А вот если это контрудар революционера Сорокина – тогда держись!»